Н. Кастури САТЬЯМ ШИВАМ СУНДАРАМ ИСТИНА ДОБРО КРАСОТА История жизни Бхагавана Шри Сатьи Саи Бабы в четырех томах ТОМ I

   Несомненно, эту работу можно назвать наиболее достоверной и авторитетной из всех, написанных о жизни и деяниях Бхагавана Шри Сатья Саи Бабы, живущего ныне в Индии. Это своего рода Евангелие, Провозвестие, благая весть о Божественном воплощении Господа, низошедшего на землю для восстановления праведности и исправления падших. Известный ученый и писатель, профессор Кастури составил эту книгу, основанную на фактах, свидетелем которых или был он сам, или узнавал о них из источников, чья подлинность не вызывала сомнений.

   Первая часть этой четырехтомной летописи объемлет годы с 1926 по 1960. Впервые опубликованная в 1961 г., книга переведена на многие языки и выдержала множество переизданий. Наконец и русские читатели смогут прикоснуться к источнику Божественной Истины, Добра и Красоты столь щедро изливающихся со страниц этой книги.

   "Я пришёл, – говорит Баба, – потому что все добрые люди мира, святые, мудрые, благочестивые, гуру, садху и садхаки страстно желали Моего прихода". Пусть чистые и праведные возрадуются!

Вступление "Об этой книге"
Глава 1    В человеческом облике
Глава 2    Балагопала – Юный пастырь
Глава 3    Натанаманохара – Устранитель ума
Глава 4    Гана лола – Устранитель препятствий
Глава 5    Змеиная гора
Глава 6    Бала Саи – Юный Саи
Глава 7    Прашанти Нилаям – Обитель Мира Вышнего
Глава 8    От севера до юга
Глава 9    Мановение руки
Глава 10  Тот самый Баба
Глава 11  Дождевое облако
Глава 12  Саи Сад Гуру – Истинный Учитель Саи
Глава 13  "Я здесь"
Глава 14  Саратхи – Возничий
Глава 15  Миссия началась
Глава 16  Для вас и для меня
Благодарность
Глоcсарий

   Я родился в глухой деревушке в Северном Траванкоре, когда до конца XIX столетия оставалось всего два года и несколько дней. Учился в штате Кочин, и наш замечательный директор школы, который лично знал Свами Вивекананду, возжигал в нас – скромных живых светильниках – огоньки благочестия и покаяния. Колледж я посещал в Тривандруме и, получив степень магистра гуманитарных наук и бакалавра словесности, стал преподавателем истории в колледже Майсора.

   Простая сельская лодка, на которой мы с женой и матерью плыли по каналам и заводям Западного побережья, пытаясь добраться до железной дороги, чтобы сесть там на поезд в Эрнакулам, была остановлена в полночь, прямо посреди темно-голубой запруды, окриком чиновника береговой охраны. "Куда это вы направляетесь?" – воззвал он из ночной тьмы, явно надеясь получить ответ! Наш лодочник оказался человеком с юмором: "Аж до самого Майсора!" – откликнулся он. Чиновник был не склонен попрекать его за дерзость, поскольку и ему было юмора не занимать. – "А почему до Майсора? Ты что – дальше Майсора места не знаешь?" – смеясь, ответил он.

   А мы тогда и впрямь не знали, какое место есть дальше Майсора: в паре сотен миль к северу от этого города есть местечко Путтапарти, которому суждено было стать нашим пристанищем среди бурных вод житейского моря. И именно там, незадолго до завершения своей университетской карьеры ректора и педагога, я нашёл Учителя, о котором всегда мечтал.

   Свами Судананда Бхарати, йог и известный поэт-мистик Тамилнаду, выступая в апреле 1959 на конференции по вопросам духовности в Венкатагири, где председательствовал Сатья Саи, заявил: "Я занимался йогой более пятидесяти лет; я соблюдал обет молчания больше 20 лет; мне довелось общаться с Шри Ширди Бабой, Шри Раманой Махарши, Шри Ауробиндо, Шри Мейер Бабой и другими духовидцами, – и теперь я понял, что вся эта садхана (духовная практика) вела к тому, чтобы я встретился с Сатьей Саи Бабой"... Более 17 лет я был секретарем Миссии Рамакришны в Майсоре, общался со Свами Сиддхарудой, с РаМаной Махарши, с Мейер Бабой и гуру Шри Нараяной, я был посвящен в джапу (духовную практику памятования имени Божьего) самим Махапурушиджи – непосредственным учеником Рамакришны и президентом Миссии Рамакришны, и ныне я убежден, что в результате всего этого в 1948 г. я оказался у стоп Шри Сатьи Саи Бабы!

   После того, как я оставил работу в Университете, я постоянно наслаждался Его присутствием, исключая тот краткий период, когда работал продюсером на Всеиндийском Радио. Мне посчастливилось присоединиться к многочисленным последователям Бабы, давно и тесно общавшимся с Ним. Я пользовался любой возможностью стать очевидцем и свидетелем Его дивных чудес (махим) и слушать Его беседы.

   Книга эта готовилась довольно долго, и я рад, что теперь она у вас в руках. Баба всегда говорит, что лучший способ узнать Его – это личный, а не книжный опыт, и поэтому, в основном, и откладывалось её издание. Но как бы ни была несовершенна эта книга, она, я надеюсь, поможет читателю понять причину необычайной и тесной близости, связывающей с Ним меня и многих других. Баба Сам является открытой книгой, без всяких секретов, без помпы и туманных недоговорённостей, и каждый может приблизиться к Нему и обрести Его милость.

   Конечно же, преданные Бабы вполне могут отложить эту книгу в сторону как нечто излишнее, поскольку им уже известно не только многое из того, что в ней есть, но и нечто гораздо большее. Они могут упрекнуть меня в том, что тон её слишком сдержан, но это неизбежно, когда приходится заявлять о Свами в печати. Они также могут заметить, что я допускаю явные недооценки, пропуская какие-то чудесные проявления, которые по их мнению могут быть гораздо более важными, чем избранные мною. Я смиренно прошу их о снисхождении.

   Те же, кто не знает Бабу, могут, пожалуй, посчитать, что я немного "с приветом", если не хуже. Я отношусь к этому с самым искренним пониманием, т.к. я тоже колебался, сомневался и проявлял неверие со всем присущим мне сарказмом и иронией, каковые можно обнаружить в статьях, рассказах и пьесах, написанных и опубликованных мною на языке каннада. И много лет я в своей глупой гордыне не делал никаких усилий, чтобы приблизиться к Нему. Теперь же я приглашаю всякого приехать сюда и разделить со мной Его любовь и сострадание, и стать, подобно мне, свидетелем той божественной силы, которую Он олицетворяет. Пусть книга эта будет для всех людей мира своеобразным указателем на пути к новой жизни, погружённой в САТЬЯМ – ШИВАМ – СУНДАРАМ (ИСТИНУ – ДОБРО – КРАСОТУ)!

   Это повесть о Господе, явившемся в человеческом облике. Он воплотился в небольшом селении Путтапарти 35 лет назад.

   Селение это дорого сердцу жителей всего района благодаря легендам, освящающим память, и своей истории, вдохновляющей молодежь. Название его происходит от слова "путта", что значит "муравейник, в котором змея нашла себе приют", и "парти" — изменённый вариант от "вардхини" — "то, что умножает". В одной волнующей легенде мы находим попытку объяснения любознательному исследователю происхождения названия этого местечка.

   Когда-то давным-давно селенье это называлось Голлапалли, т.е. "Пастуший Двор"; само название напоминало о лилах (божественных играх) Кришны и дышало музыкой Его флейты. Это было обиталище благоденствующих пастухов, и скот в этих краях поистине радовал глаз, таким он был тучным, здоровым и сильным. Коровы щедро давали молоко – густое и сладкое, и лучше его не было во всей округе; в каждом доме было вдоволь простокваши и топлёного масла. И вот однажды, один пастух заметил, что всякий раз, как его любимая корова возвращается с пастбища среди холмов, вымя её оказывается пустым. Он тайно проследил за ней и был очень удивлен её поведением. Она незаметно ускользнула из сарая, оставив своих малышей: телёнка, тычущегося носом в сестрицу, и кратчайшим путем направилась к большому муравейнику – на окраине села. Пастух последовал за ней на это странное "рандеву" и стал свидетелем ещё более удивительного зрелища! Из насыпи муравьиного дома выползла кобра, поднялась на хвост и, осторожно ухватив пастью вымя, стала пить молоко! Разъярённый убытком, которому он подвергался от этого ловкого трюка, селянин поднял камень и, хорошенько прицелившись, метнул его прямо в голову кобры. Корчась от боли, змея обрушила гневное проклятие на всех пастухов села, и в её последних словах предрекалось, что место это вскоре заполнится муравейниками, которые будут бесконечно множиться. Так оно и случилось! Скот стал болеть и вымирать; его больше не удавалось успешно разводить в Голлапалли. Везде и всюду раскинулись муравейники, и названье местечка пришлось поменять на Вальмикипура, т.к. "вальмика" — "муравейник" на санскрите, а на местном наречии – "путтапарти". Это, конечно, принесло хоть какое-то утешение старейшинам села, поскольку Вальмики – это имя бессмертного святого, воспевшего историю Рамы и показавшего человечеству путь к совершенству.

   В доказательство этой драматической легенды жители села и по сей день указывают на камень, большой и круглый, с легкой вмятиной с той стороны, где он ударился о голову чудесной змеи. На камне видна продолговатая красная полоска – знак змеиной крови. И камню этому до сих пор поклоняются как Гопаласвами — Господу как пастырю, возможно для того, чтобы отвратить проклятие и обеспечить процветание скота. В селении есть храм, построенный в давние времена, где установлен этот камень, и многие поколения мужчин и женщин почтительно склоняются перед ним.

   Интересно, что камень этот приобрёл одну особенность, явленную несколько лет назад Саи Бабой! Он предложил кому-то отмыть камень и счистить сандаловую пасту на месте вмятины. Когда это было сделано, обнаружился явственный контур изображения Гопаласвами, прислонившегося к корове, с чарующей мир флейтой в устах Его. Некоторые простосердечные крестьяне и сегодня клянутся, что слышат мелодию дыхания Кришны, льющуюся по прямой пустой тростинке. С того дня проклятье утратило свою дурную силу и скот в Путтапарти стал тучнеть!

   Бастион старого Форта, который всё еще возносит свою седую главу на восточной стороне деревни, являет собой подтверждение её господства над окружающим пространством и былого могущества и силы клана Раджу.

   "Ниспадающая с горных теснин Читравати, подобно крепостному рву стерегущая старые стены, обрамлена, словно зелёный изумруд, кольцом холмов. Звенящие на всю округу колокола храмов, живописный водоём, выкопанный во времена Чиккарайи... Это селение Путтапарти, освящённое соседством с городком Буккапатнамом, что носит имя Букки, прославленного правителя Виджаянагара, – являет собой обитель и Лакшми, и Сарасвати".

   Такой панегирик этому местечку изрёк когда-то неизвестный поэт прошлого. И в самом деле, Путтапарти знавало множество пандитов (учёных), героев и подвижников. Сам род Раджу известен своей набожностью ещё со дней знаменитого мудреца Венкавадхуты. Они не только построили храм Гопаласвами и обеспечивали его содержание, но ещё живы свидетели того, как благочестивый Ратнакарам Кон-дама Раджу построил храм, посвященный супруге Кришны – Сатьябхаме, божеству, которому весьма редко поклоняются в Индии. Он объяснял эту необычную дань Сатьябхаме тем, что воздвигнуть этот храм его побудили странные события, разыгравшиеся в одном его сне!

   Кондама Раджу прожил более ста лет, и автор помнит, как слезы радости текли по его морщинистым щекам, когда он рассказывал об этом захватывающем переживании. Во сне он увидел Сатьябхаму, "одинокую и покинутую, в тревоге ожидающую своего Господина, который отправился с поручением – принести ей долгожданных цветов париджата (* небесный цветок, исполняющий желания). Минуты обращались в часы, часы – в дни, а Кришны не было и следа! И Сатьябхама залилась слезами. От этого поднялась сильная буря с громом, молниями и проливным дождём. И тут, к счастью, взгляд её упал на Кондаму Раджу, который проходил близ того места, где она стояла, и она попросила его устроить ей какое-нибудь укрытие". Это привело его к решению воздвигнуть довольно внушительный храм для супруги Господа.

   Это была благочестивая душа; 110 лет своего земного существования он прожил в непрестанных размышлениях о Боге. Он был великим знатоком музыки и актёрского мастерства. Он наизусть знал Рамаяну в так называемой версии Лепакши, т.е. в серии сочиненных поэтом из Лепакши песнопений, описывающих эпизоды эпоса в ярких образах и с богатой художественной выразительностью. Во всех постановках Рамаяны в Путтапарти и соседних деревнях он играл роль Лакшманы. Его приглашали и в отдалённые селенья, т.к. "его" Лакшмана, воплощение преданности и самоотдачи, трогал сердца всех зрителей. Сотни раз выходил он в этой роли на десятках сцен, пока возраст не стал помехой дальнейшим выступлениям. Он был строгим вегетарианцем и стремился соблюдать все святые обеты, соответствующие календарному циклу индийца. Жил он в отдельном домике, недалеко от сыновей и внуков, и жилище его было настоящим ашрамом, пропитанным песнопениями Рамаяны. Он получал удовольствие, собирая в этом жилище своих внуков и рассказывая им истории о богах и божьих людях. И дети никогда не покидали его, ведь благодаря его пению и актерскому мастерству каждый персонаж и любое событие оживали у них на глазах.

   Можно не сомневаться, что среди этих детей любимцем был Сатьянараяна, ибо мальчик пел чарующим мелодичным голосом, и мог даже этому старому актёру преподать урок-другой сценического мастерства! Была и еще одна причина, почему дед был особенно расположен к мальчику: тот не выносил невегетарианской пищи, и даже не оставался поблизости, когда такие блюда готовили. А сам Сатья уже в 6-7-летнем возрасте был отличным поваром! Он был таким сообразительным и изобретательным, что мог приготовить удивительно вкусные блюда из довольно скромных припасов деда, к тому же очень охотно и быстро! Баба говорит, что заходил на кухню деда и готовил еду – рис, приправы к нему: карри, чатни (кисло-сладкие фруктово-овощные приправы) – гораздо быстрее, чем это делала дома мать вместе с помогавшими ей двумя дочерьми.

   В последние дни жизни Кондамы Раджу его посещали все, кто приезжал получать благословение Саи, и когда он, принимая их поклоны, старался выпрямиться, в глазах его светился огонёк счастливой признательности, что в его семействе принял рождение Господь. Он дожил до 1950 г. и мирно отошёл, распевая вслух строфы из Рамаяны – благословение Рамы умирающему царю обезьян Вали. Вот, поистине, жизнь, достойная быть представленной в жизнеописаниях святых!

   Жена его Лакшамма умерла на 20 лет раньше его. Это была очень набожная женщина, и жизнь её строго подчинялась индуистскому календарю со всем круговоротом святых постов, обетов и бдений. Она соблюдала их весьма тщательно, невзирая на заботы, издержки и затруднения, помышляя лишь о божественном благословении, обещанном в Шастрах за такой образ жизни.

   У Кондамы Раджу было два сына и обоих назвали в память мудреца Венкавадхуты – Педда Венкапа Раджу и Чинна Венкапа Раджу. Они тоже отличались музыкальностью и актёрскими способностями, равно как набожностью и простотой. Из них большей одарённостью обладал младший, и его таланты простирались от литературного творчества до знахарства – изготовления всяческих снадобий и амулетов с помощью традиционных формул.

   Однажды родители взяли Педда Венкапу Раджу в село Колимигундла другого округа. Там семья арендовала землю на длительный срок (это допускалось лет на 20-30, а то и 40), и поездка была задумана отцом для того, чтобы познакомить сына с этим местом и его жителями. Но он имел в виду и другую цель. В этом уединенном селении жили их дальние родственники, и ему хотелось привезти их поближе к Путтапарти, так как в последнее время их жизням постоянно угрожала опасность. Когда Кондама Раджу с семейством собрался пройти через лес Перлепалли, добрые люди предупредили их, чтобы они подыскали себе провожатых покрепче, поскольку лес стал разбойничьим гнездом и всего за пару дней до их приезда разбойники хладнокровно расправились с семьей из шести человек, нечаянно угодивших в их ловушку. Так что Шри Суббу Раджу из Колимигундлы убедили переехать в Карнатагапалли, селение, расположенное прямо против Путтапарти на другой стороне реки Читравати, хотя и не без помощи одной надежной компенсации, на которую и рассчитывал Кондама Раджу! Она состояла ни более, ни менее, как в том, чтобы взять дочь Суббы Раджу – Ишварамму – в невесты своему старшему сыну Венкапе. Вот так это и вышло... так и был заключён этот предопределённый свыше брак Педды Венкапа Раджу и Ишвараммы.

   Счастливая пара была благословлена сыном и двумя дочерьми в таком порядке: Сешама Раджу, Венкамма и Парватамма. Прошло несколько лет. Ишварамма страстно хотела иметь еще одного сына. Она молилась сельским богам, усердно проводила Сатьянараяна-пуджу и соблюдала множество строгих обетов, требовавших бдения и воздержания от пищи.

   (Шри Сатья Саи Баба так ответил однажды человеку, попросившему Его навестить своё родное селенье: "Непременно. Явившись так издалека – из самой Вайкунтхи, как Я скажу, что Мне не преодолеть такого короткого расстояния?")

   Господь Вайкунтхи услышал мольбу матери. Он решил, где примет человеческий облик. Он явился!

   Материальная оболочка, в которую пожелал облачиться Господь в очередной раз, возникла и возрастала с каждой неделей. Таинственные предвестники грядущего воплощения нарушали мирный уклад семейной жизни Педда Венкапы! Так, иной раз, неожиданно начинал звучать бубен. Отец и сыновья активно участвовали в сельских постановках на сюжеты из Пуран и всегда репетировали дома то или иное представление; поэтому у них был большой бубен, стоявший у стены, а рядом с ним на полу – маддала (барабан), которые умолкали лишь тогда, когда обитатели дома укладывались спать. Но с тех пор как стало известно, что Ишварамма ждет ребёнка, зачастую весь дом просыпался глубокой ночью от звучащего бубна и ритмичных ударов барабана, как будто их касались искусные руки. Как только ни пытались истолковать этот удивительный феномен сельские мудрецы! Но поскольку они лишь добавляли таинственности, Педда Венкапа Раджу поспешил в городок Буккапатнам, где был один знаток писаний, толкованиям которого он доверял. Тот сказал, что явление это благоприятно, и что оно означает присутствие шакти — благодатной силы, несущей гармонию, мелодичность, порядок, соразмерность, духовное возвышение и радость.

   И вот в 23-й день ноября 1926 г. в семье Педда Венкапы Раджу родился сын. Всходило солнце, и селяне воспевали имя Шивы, памятуя, что наступил Картика Сомавара – понедельник священного месяца картики, посвященного поклонению Шиве. День этот оказался тем более благоприятным для пуджи (богопочитания), что восходящей звездой была Ардра, и в столь редком случае, когда месяц, день и эта звезда совпадают, в храмах Господа совершают особо торжественные службы. Год к тому же был – акшайя, "неубывающий, вечно-полный"!

   Будущая мать, верная своим обетам, тоже сотворила Сатьянараяна-пуджу, правда, с некоторой поспешностью, т.к. во время завершающих ритуалов у неё появились первые схватки. Когда она сообщила об этом родным, послали за Лакшаммой – благочестивой старой свекровью. Но выяснилось, что та ушла в дом местного жреца – также для совершения пуджи Сатьянараяне. Её нашли там и стали просить, чтобы она пришла к невестке, но Лакшамма была столь уверена в милости Сатьянараяны, была так тверда в своем благочестии, так привержена правилам ритуала, что отказалась поторопиться! Она попросила передать, что принесёт Ишварамме после пуджи святые дары, но ни в коем случае не станет прерывать молитвы! Она завершила ритуал в полной сосредоточенности, и только затем явилась к роженице и вручила ей цветы и святую воду, и Ишварамма приняла благословение Господа. В следующее мгновенье Господь родился. И над горизонтом поднялось солнце!

   Баба говорит, что в связи с этим Его появлением следует особо отметить один момент, а именно, – это воплощение не переносилось с того места, где родилось тело; Он избрал именно это место центром Своей Миссии, облегчающей страдания людей. Поэтому Путтапарти должно было быть счастливо вдвойне в то ноябрьское утро, ибо Аватар (воплощение Бога) избрал это селение как для Своего рождения, так и для обитания.

   И действительно, селение, которое носит название "Царство муравейников", оказало ребёнку подобающий прием! В комнате, где Он родился, появилась змея! Женщины её долго не замечали; но когда младенец, уложенный на постель из одежд, стал странным образом двигаться вверх-вниз, как будто подбрасываемый чем-то снизу, они, затаив дыхание, приподняли постель и обнаружили там кобру! Змея явно играла роль Шешы для Шешасаи!

   Младенец был неописуемо красив. И не удивительно! Ибо уже в колыбели Он обладал всеми йогическими сиддхами (чудесными силами), по утверждению Патанджали возникающими от рождения. Сейчас Баба говорит, что знал, где родится, и что от рождения владел чудесными силами, которые в дальнейшем по Своей воле проявлял одну за одной – тогда, когда считал необходимым. Стоит ли сомневаться, что у такого ребёнка вокруг головы сиял ореол, а в улыбке отражались неземная красота и небесная сила, пленяющие сердца?

   Несколько лет назад Баба сказал мне: "Я не сплю по ночам. Я вижу Свои прошлые Явления и смеюсь про Себя, когда эти воспоминания приходят". А потому можно предположить, что те маленькие лилии смеха и розовые бутоны веселья, что украшали колыбель младенца, распускались от воспоминаний о прежних Явлениях и прежних событиях!

   Младенца назвали Сатьянараяна, поскольку связь между пуджей этому божеству и исполнением заветного желания матери показалась ей очень существенной. Когда же обряд наречения имени свершился, и имя это шепнули младенцу на ухо, то Он, казалось, заулыбался, поскольку предложение дать такое имя должно было ненавязчиво исходить от Него Самого! Как же иначе мы объясним тот факт, что самым первым предписанием, необходимым для духовного раскрытия, предлагаемым ныне Бабой, является именно сатья, истина! Тот, в Ком воплотилась Истина и Кто проповедует её, не мог дать Себе более подходящего имени.

   Дитя стало всеобщим любимцем, и односельчане соперничали между собой – кому приласкать Его, покормить и поиграть с милыми шелковыми завитушками Его волос. Всех привлекала Его чарующая улыбка, и дом Педды Венкапы Раджу всегда был полон гостей, которые являлись под тем или иным предлогом и задерживались у колыбели, на певая песенки, лаская дитя и забывая о своей однообразной и монотонной жизни.

   Шли месяцы, и весь дом наполнился ароматом жасмина. Сатья бегал по дому, словно яркий светлячок, и радостный смех звучал на улице, когда Он лепетал нежные звуки Своим сладостным языком. Все с удивлением заметили, что Ему нравится наносить Себе на лоб широкие полосы вибхути (пепла), и что Он настаивает на их возобновлении, когда они стираются. Он хотел также, чтобы в центре Его широкого лба было круглое пятно кумкума, хотя из страха перед "дурным глазом" мать редко удовлетворяла это желание (* пятно кумкума на лоб наносят только женщины), так что Он вынужден был залезать в шкатулку Своих сестёр, чтобы Самому украсить Себя кумкумом!

   Он – Шива! Он – Шакти! У Него должны быть и вибхути и кумкум.

   Он старался держаться подальше от мест, где забивали и мучили птиц и животных – кур, свиней, овец, где ловили и разделывали рыбу, сторонился кухни, где готовили мясо или птицу, и не пользовался употребляемой для мясной пищи посудой. Когда же при Нём выбирали птицу к обеду, малыш Сатья бросался к ней, прижимал её к сердцу и старался приласкать, как будто та необычайная любовь, что Он изливал на неё, могла заставить старших смягчиться и пощадить птицу. За это неприятие убиения животных и любовь ко всему сотворённому селяне прозвали Его "Брахмаджняни" (познавший мудрость). Обычно в таких случаях мальчик убегал в дом соседей – Карнамов, т.к. это была семья брахмана, соблюдающая кастовый обет вегетарианства, и ел пищу, приготовленную Суббаммой – пожилой женщиной, женой хозяина дома.

   Если с Ним грубо обходились товарищи по играм, Он никогда не пытался посчитаться с ними. Весть о таких стычках доходила до родителей от других ребятишек, бывших свидетелями случившегося, а никак не от Саи, который как будто нисколько не страдал от боли или поражения. Он всегда говорил правду и никогда не прибегал к обычным отговоркам, какими часто пытаются скрыть свои ошибки испуганные дети. Его поведение было столь необычно, что один шутник как-то назвал Его "брахманчиком"! Да, это прозвище было вполне подходящим. Тот и не знал, что в прежней жизни в Ширди это дитя, над которым он теперь посмеивался, заявило о Себе: "Этот брахман сможет вывести на Светлый путь тысячи людей и привести их к истинному предназначению!"

   В Свои три-четыре года этот "брахман" вёл себя так, будто от страданий людей сердце Его плавилось. Каждый раз, как у двери дома появлялся какой-нибудь нищий и принимался просить милостыню, Сатья оставлял игры и бросался в дом – просить сестер подать зерна или пищи. Взрослых, естественно, раздражала нескончаемая процессия протянутых рук; они быстро теряли терпение и иной раз просто гнали нищих прочь прежде, чем Сатья мог оказать какую-то помощь. Малыш же из-за этого плакал так долго и так громко, что плач Его можно было остановить лишь вернув изгнанного. Иногда, пытаясь пресечь то, что старшие считали "неуместной и обременительной расточительностью", мать придерживала ребёнка и, погрозив пальцем, говорила Ему: "Ну, смотри же! Можешь подать ему еды, но имей в виду, тебе придется поголодать самому". Но это Его не пугало. Он бросался в дом и выносил пищу стоявшему у двери, а Сам отказывался от обеда или завтрака. Никто и ничто не могло заставить Его подойти к блюду, которое так и оставалось нетронутым!

   Но у малыша был таинственный благожелатель, кормивший Его! Ибо, когда Он отказывался от пищи даже в течение нескольких дней, голодание никак не отражалось на Его поведении и действиях. Ишварамма говорит, что Он заявлял, что сыт. Он говорил, что какой-то татха (старик) хорошо накормил Его – дал ему шариков из риса с молоком. Доказательством тому был полный живот. А помимо этого малыш предъявлял и другие неоспоримые доказательства.

   Он протягивал матери правую руку, и та чувствовала, что от нежной ладошки исходит свежий запах масла, молока и сливок, да такой, какого она и не знала до сих пор. Она недоумевала: кто такой этот татха, невидимый посетитель, загадочный кормилец малыша?

   Когда же Сатья начал играть на улице, Он высматривал увечных, слепых, дряхлых и больных и за руку приводил их к порогу родительского дома; сестрам ничего не оставалось, как приносить из кладовой или кухни зерно или какую-нибудь пищу и наполнять чаши для подаяния, – к великому удовольствию "маленького хозяина".

   Отцы и матери так часто ставили Сатью в пример своим детям, что те стали относиться к Нему как к гуру! Его домашние узнали об этом при довольно странных обстоятельствах. Был праздник Рамы (Раманавами), и поздней ночью праздничная процессия совершала свой путь вокруг села. На усыпанной цветами двуколке с запряжёнными в неё волами везли изображение Рамы, а рядом восседал жрец, принимающий дары селян – гирлянды и камфару; он украшал цветами портрет, зажигал светильники и размахивал ими перед ликом Рамы. Трубачи, и барабанщики будили заснувших селян, и праздничная процессия, постепенно разрастаясь, следовала по неровным дорогам Парти.

   Среди ночи сёстры вдруг обнаружили, что маленького Сатьи нет в доме, и начали его искать. Все в волнении забегали вокруг – ведь было уже заполночь. Но тут внимание их привлекло появление повозки с образом Рамы! Когда обитатели дома Педды Венкапы Раджу вышли на порог, они очень удивились, увидев пятилетнего Сатью, красиво одетого и украшенного, который с важным видом восседал на телеге под изображением Рамы! Они спросили у Его друзей – отчего это Он сидит там, а не идёт с ними по дороге. Тут же последовал ответ: "Он – наш Гуру!" Да... Он – Гуру для детей всех стран и возрастов!

   В Путтапарти есть маленькая начальная школа, и Сатья, как и все Его сверстники, тоже ходил в неё, конечно, не только для того, чтобы научиться читать и писать. В школе в то время процветала своеобразная система наказания за нарушение дисциплины. Счастливчик, что являлся первым и приветствовал учителя, а также и тот, кто приходил вторым, наказанию не подлежали, но все, кто по какой угодно причине – уважительной, или нет, – приходили позже, были обречены испытать на себе вкус трости, а число ударов зависело от места в списке запоздавших, то есть – чем позже пришёл, тем больше ударов. Чтобы избежать истязаний, дети собирались под стрехой крыши школьного домика задолго до восхода солнца – и в дождь, и в зябкий туман. Их несчастный вид вызывал у Сатьи глубокое сочувствие, и Он приносил из дому своим продрогшим товарищам по играм рубашки, полотенца и дхоти, укрывал ребят и подбадривал их. Старшие в доме это заметили, и, не найдя другого способа, просто заперли на замок всю одежду, которой не желали бы лишиться.

   Сатьянараяна, естественно, был "не по годам развитым ребёнком". Он знал то, чему никто не мог Его научить, а то, чему учили, усваивал гораздо быстрее других. Он знал на память все песнопения и стотры (гимны), которые репетировались дома для деревенской оперы, и ещё в нежном возрасте 7-8 лет сочинил для участников несколько трогательных песен, которые те с радостью приняли для публичного исполнения!

   Когда Сатье ещё не было и восьми лет, учителя сочли Его достойным для перехода в среднюю школу в Буккапатнаме, находящуюся в двух с половиной милях от Путтапарти. Ему приходилось преодолевать это расстояние под жарким солнцем или проливным дождем, пробираясь по каменистым насыпям и размытым полям, а иногда, в период половодья, по самую шею в воде с ранцем на голове. Выходить надо было рано, наскоро перекусив холодным рисом с кислым молоком или с чатни – "деликатесами", которые Он помнит по сей день, и захватив что-нибудь на обед. Так постоянно ходил Он с товарищами в Буккапатнам.

   "Он был моим учеником в VIII классе, – писал Шри Б. Суббаначар в книге, опубликованной в 1944 г. – Это был простой мальчик, ничем не выделяющийся, честный и благонравный". "Ничем не выделяющийся!" С каким же невероятным самообладанием должен был Баба сдерживать проявления Своих многосторонних божественных сил для того, чтобы мир смог приготовиться к тому времени, когда Он заявит о Себе! Другой Его учитель – Шри В.К. Кондаппа, который впоследствии почитал своего ученика как Аватара, отмечает в той же книге, что "Он был очень послушным и простым и никогда не говорил ничего лишнего. Обычно Он приходил в школу пораньше, собирал детей, ставил какое-нибудь изображение божества – фигуру или картинку, проводил пуджу с цветами, которые приносил с Собой, совершал арати (обряд с возжиганием огня) и распределял прасад (освящённую пищу). Ребята собирались вокруг Него ещё и с тем, чтоб получить то, что Он "доставал" из Своей пустой сумки. Когда же Его спрашивали, откуда всё это берётся. Он говорил, что некая "Грама Шакти" (одна из деревенских богинь) послушна Его воле и выдает Ему то, что Он пожелает!"

   Одному из учителей однажды довелось испытать силу этой "Грама Шакти" на себе. Обычно Баба не проявлял никакой активности во время уроков, занимаясь большей частью сочинением того, что Он впоследствии назвал бхаджанами, и составлением цепочки из 108 имён и эпитетов Божьих, переписывая их, чтобы распределить между товарищами! И вот однажды учитель заметил, что Сатья не записывает то, что он диктует. "Он ведь подает классу дурной пример", – подумал учитель и громко сказал: "Встать всем, кто не записывает!" И что же? Единственным нарушителем оказался Сатья. Учитель спросил Его – почему Он не пишет, и Сатья ответил ему честно и прямо: "А зачем Мне писать, сэр? Я понял всё, что вы диктуете. Задайте Мне любой вопрос, и Я вам отвечу". Но самолюбие учителя было задето, и он подумал, что мальчика следует наказать. Он велел Сатье встать на скамейку и стоять до последнего звонка. Сатья послушался, и все ребята в классе погрустнели. В тот день никто из них не мог радоваться, сидя за партой, ведь их "Гуру" вынужден был, терпя неудобства, стоять на скамейке! Прозвенел звонок и явился учитель, ведущий следующий урок.

   Это был Джанаб Мабуб Хан, который любил и уважал Сатью превыше всяких слов. Баба и теперь высоко ценит его как павитра атму — человека духовно развитого! Он был учителем английского языка, и сам его подход к обучению, как и метод были настолько доходчивы и увлекательны, что пожалуй каждый из ребят досконально знал любой его урок. Он был старым холостяком и относился к Сатье с необычайной теплотой, напоминая этим факира, который так любил Ширди Саи.

   Он буквально забрасывал мальчика сластями и пряностями и всеми способами уговаривал Его отведать их. К примеру, Он говорил, что специально очистил свой дом, чтобы приготовить данное блюдо, поскольку знал: Сатья не станет есть ничего, что имело хоть какое-то отношение к невегетарианской пище. Или же говорил, что сам ещё не прикасался к еде, так как ему хотелось, чтобы Сатья отведал её первым. Он, бывало, подолгу сидел, ласково поглаживая Сатью по голове и шепча про себя: "О, Сатья! Ты – чудный мальчик. Ты определенно сумеешь помочь тысячам людей. В тебе какая-то необычайная сила", – или что-то вроде этого.

   И когда Мабуб Хан вошёл в класс, он был поражен, завидев Сатью стоящим на скамье, а учителя – всё еще восседающим на стуле. Он спросил коллегу, отчего тот не освобождает место. И учитель прошептал, что при попытке встать, стул поднялся вместе с ним, то есть он фактически к нему прилип – неведомо по какой причине. Ребята услышали произнесенные шёпотом слова и, посмеявшись над затруднением учителя, высказали предположение, что это должно быть следствие "магических сил" Сатьи. Учитель и сам подозревал об этом, а Мабуб Хан подтвердил его подозрения. Мальчику разрешили слезть, и стул тут же отцепился! Учитель смог удалиться, не обремененный более предметами мебели. Спустя годы, рассказывая эту историю. Баба говорил, что Он и в самом деле пожелал, чтобы так случилось – не столько от гнева на учителя, так как в Нём нет гнева, но чтобы проявить Себя и мало-помалу подготовить умы людей к восприятию Своей истинной природы и Своей миссии.

   Маленький "Очаровывающий Принц" стал "Гуру" для детей села уже в самом раннем возрасте. Верный прозвищу "Брахмаджняни", которое Он заслужил Своей саттвичной (чистой) натурой, Он наставлением и личным примером показывал, что маленькие радости этого ограниченного мира гораздо ниже того высокого блаженства, которое достигается молитвой и концентрацией, отрешенностью и удовлетворенностью. Ему нравились рассказы о святых, наслаждающихся этими качествами.

   Сыновья Кондамы Раджу и одна из его дочерей жили вместе, так что Сатья, подобно Кришне в Бриндаване, рос среди множества детей – их было 18—20. И нужно было быть чистым и честным ребёнком, чтобы добиться высокой оценки Сатьи и заслужить мятных леденцов, которые Он "доставал" из пустой сумки. Сатья Сам был достойным примером. Кон-дама Раджу рассказывал, что когда звали портного – сшить всем детям рубашки из разных цветных тканей, купленных на ярмарке в Буккапатнаме, Сатья обычно говорил: "Пусть каждый выберет ткань, которая ему нравится, а то, что останется, вполне сгодится для Меня".

   Сейчас я вспоминаю об одном заявлении, сделанном Им несколько лет назад в Прашанти: "У Меня нет земли, которую Я мог бы назвать Своей и вырастить на ней Свой урожай. Каждый клочок уже закреплен за кем-то! И как безземельные ждут, пока осушится сельский водоём, чтобы вспахать дно плугом и поскорее вырастить хоть что-то для себя, так же и Я выращиваю Свою пищу, а именно – радость – на засохших полях страждущих сердец". Кондама Раджу в то время не осознавал, конечно, всего значения этого самоотречения Сатьи, но испытывал большую гордость!

   Еще ребёнком Сатья был против такого спорта и тех игр, которые несут в себе жестокость и причиняют боль. Он не позволял своим сотоварищам смотреть гонки на воловьих упряжках по пескам русла реки, проводимые ежегодно в праздник Экадаси, так как был против того, чтобы ради пустого тщеславия хозяин крутил хвосты быкам и сдирал им кожу палкой. Я помню, как уже годы спустя, однажды вечером, Он вернул в Прашанти группу Своих последователей, отбывших в воловьей упряжке. Они следовали через речку к своим машинам, припаркованным на том берегу. Баба помахал им, благословляя, они уселись в телегу и она выкатилась через главный вход на дорогу. И тут Он послал кого-то, побежавшего позвать одного из бхакт обратно. Я услышал, как Он сказал ему: "Слушай! Когда доедете до песков, надо будет всем сойти и пройти пешком. Не надо вынуждать быков тащить вас по пескам вместе с телегой. Понял?" И в детстве, как гуру Своей группы ребят. Он не одобрял медвежью травлю, петушиные бои и тому подобные деревенские развлечения.

   Когда в те дни кинопередвижки раскидывали свои палатки в соседних городках, это вызывало волнение в окрестностях на многие мили, и сельский люд жертвовал свои скромные трудовые сбережения, чтобы увидеть как можно больше картин. Педда Венкапа Раджу часто пытался вместе с другими детьми захватить с собой и Сатью, но Тот каждый раз отказывался. Он говорил о низких идеалах этих картин, о том, что они опошляют богов и делают из музыки какую-то "кашу". Он говорил, что они показывают лишь изнанку семейной жизни и превозносят жестокость, хитрость и преступность. Баба и сегодня безжалостно критичен к искусству, в особенности к литературе и кино, когда в стремлении заработать деньги намеренно втаптываются в грязь высокие идеалы.

   Когда Сатье было 10 лет. Он организовал в селе группу "Пандари бхаджан" по образцу существующих в некоторых деревнях по соседству. В группе было 16—18 одинаково одетых ребятишек, с флажками в руках и со звенящими браслетами на ногах. Они танцевали под музыку народных песен и баллад, колоритно отражающих в простых и трогательных поэтических строках и томление паломников по даршану (лицезрению) божества Пандуранги, и испытания долгого пути, и заботу о том, чтобы поскорее добраться до святыни, и радость при виде верхушек заветного храма и тому подобное. Всем этим песням и многим другим научил детей Сатья. Он добавил сюда же и Свои песни на сюжеты Бхагаваты, в которых гопи (пастушки) жалуются Яшоде на бесконечные проделки Кришны. Яшода бранит Кришну за вороватость и озорство, а Кришна изображает полную невинность. С Яшодой и Кришной в центре круга и танцующими вокруг гопи, это представление вызывало восторг у деревенских жителей. Сам Баба играл роль либо матери, либо малыша, и Его танец, декламация и музыка придавали ещё большее очарование этим бхаджанам.

   Следует также отметить, что к традиционным темам Он присовокупил песнопения о паломничестве к какой-то неизвестной святыне, о которой никто и не слыхивал, и о величии иного божества, о котором здесь и понятия не имели – о местечке Ширди и о Саи!

   "Саи Баба? Саи Баба из Ширди? Кто бы это мог быть? И как этого маленького мальчика может вдохновлять какой-то факир-мусульманин?" – дивились старшие, когда дети, танцуя, проходили по улицам.

   Группа собирала пожертвования: одна анна (мелкая монета) в месяц с каждого дома. Всё это тратилось на масло для лампадки, которую носили с собой, когда обходили село, на воздушный рис, что раздавали всем в качестве прасада, на ароматные палочки для курений, камфару и все прочее, необходимое для пуджи. В праздничные дни, или скорее ночи, дети иногда собирали "большую сумму", например две анны сразу, и гордо несли керосиновую лампу всю дорогу от городка Буккапатнам. Дети Чинны Венкапы Раджу и другие обеспечивали музыкальное сопровождение.

   Сатья, конечно же, был центральной фигурой в группе как организатор, казначей, учитель, композитор и ведущий певец. Он исполнял все Свои роли так чудесно, что односельчане буквально видели перед глазами и Матхуру, и Бриндаван, и очаровывающего пастушек Балагопалу (Маленького пастушка) с флейтой, и даже коров и телят, деревья и реку Ямуну.

   Однажды, когда звучала песня из местного фольклора о доблести и подвигах Господа Нарасимхи из Кадири, и группа мальчиков пропела строку: "Из железной колонны выпрыгнул Бог в облике льва", Сатья внезапно подскочил – совсем как божественный Человек-лев, и лицо Его преобразилось – став таким свирепым и исполненным священного негодования, что все зрители перепугались, и никто – даже знавшие приёмы борьбы – не мог совладать с мальчиком. Наконец, после того, как кто-то догадался предложить проявленному Господу пуджу, и Его овеяли ароматом камфары и разбили перед Ним кокосовые орехи, Сатья стал таким, как обычно, и продолжил пение. Вот вам ещё один знак!

   После этого случая группа "Пандари бхаджан" ещё больше прославилась, ведь, как говорили, когда эта группа поёт и танцует, то Сам Бог воочию проявляет Себя, чему были свидетелями жители Путтапарти! Более того, было замечено, что во время эпидемии холеры, которая словно гибельный самум, пронеслась по всей округе, уничтожив в окружающих сёлах целые семьи, в Путтапарти не ощутили этого дыхания смерти, и мудрые люди говорили друг другу, что тому причиной божественная атмосфера, создаваемая группой бхаджанов. А потому ребят стали приглашать во многие села, желая спастись от гнева богов! Очень часто за ними посылали телеги, запряжённые волами, а иной раз маленькие спасители вынуждены были и пройтись миль 10-12, прихватив с собой что-нибудь поесть и пережидая самые жаркие часы в какой-нибудь рощице по пути. Так что и в других селеньях услышали новые незнакомые имена – Ширди и Саи, и дивились – кто бы это мог быть, а потом, как водится, снова погружались в свои привычные дела и забывали о своем удивлении.

   Дальше последовали костюмированные спектакли, танцы и оперы под открытым небом, где разыгрывались сценки на разные сюжеты Пуран, и где боги, Аватары и силы добра одерживали победу над ракшасами (великанами), асурами (демонами) и силами зла. Обычно их писали и репетировали в доме, где жил Сатья. Сам Педда Венкапа Раджу стал знаменитостью на народной сцене за роль Банасуры (царя демонов) и еще более за своё неподражаемое изображение Юдхиштхиры – благородного последователя дхармы (праведности) и неуклонного приверженца Господа. В тот период было поставлено и исполнено много спектаклей, чтобы собрать средства для голодающих. Наибольшей популярностью пользовались пьесы "Банасура", "Ушапаринайям", "Драупади Манасамракшанам" и "Камса Вадха". Некоторые роли исполнял и юный неутомимый Сатья, особенно такие как роль Кришны или Мохини (небесной девы, чей облик принял Вишну), и зрители шумно аплодировали Его игре, пению и более всего – Его танцу. Казалось, Его ногами владел какой-то особый ритм, а движения были так соразмерны и легки, так красивы и гармоничны, что создавалось впечатление, будто Он вовсе не касается земли, а витает в небесных сферах!

   За какие-то месяцы Он стал играть и другие роли. И даже когда Он переехал в Камалапур и Ураваконду учиться дальше, Он играл эти роли, приезжая в Путтапарти на каникулы. В популярной пьесе о Канака Таре он исполнял роль Тары так выразительно, что в один из вечеров Ишварамма, сидевшая среди зрителей под навесом, бросилась на сцену, чтобы предотвратить "истязание" Тары. Она забыла, что это всего лишь игра! Иногда, к удовольствию зрителей, Он исполнял в одном спектакле несколько ролей. Так в пьесе "Кришна лила" Он был Деваки, мальчиком Кришной, а также танцовщицей, услаждающей своим танцем царя Камсу в дворцовом зале! Играл Он и Драупади, и даже сегодня иной раз с юмором рассказывает, как Ему приходилось обматывать вокруг себя семь длинных сари и изображать, будто на Нём всего одно.

   Однажды в Буккапатнам приехала профессиональная актёрская труппа. Своими музыкальными спектаклями она привлекала огромную аудиторию. Они дали представления в окрестных сёлах и вскоре стали предметом разговоров всей округи. В труппе была девочка-танцовщица (сценическое имя её было Ришьендрамани), которая в ряде танцевальных номеров сочетала гимнастику с музыкой. Её коронным номером был танец, в котором она, сохраняя требуемый ритм и следуя музыке, танцевала с бутылкой на голове, низко склонялась, садилась, а потом ложилась на пол, брала зубами платок, лежащий на полу на спичечной коробке и с этим платком в зубах снова садилась, поднималась и вставала, продолжая держать бутылку на голове! Действительно, нелегкая задача! В результате продолжительной тренировки она научилась проделывать этот мучительный трюк. Не удивительно, что, где бы она ни выступала, она вызывала овации публики.

   Сатья вместе с другими ходил смотреть представления профессионалов и видел её номер. Потом, придя домой, Он попробовал проделать это Сам и, ко всеобщему удивлению, это Ему удалось без особого труда! Когда же старшие стали просить включить этот номер в репертуар Сатьи, Он задумался и заколебался. Но новость уже разошлась, и некоторые предприимчивые молодые люди все же убедили Его согласиться и исполнить знаменитый трюк в селе Котачераву на празднике Ратотсавам и ярмарке скота. Они имели безрассудство объявить, что сама знаменитая Ришьендрамани появится в этом представлении – настолько они были уверены, что Сатья не разочарует ни их, ни публику. Сестры одели Сатью как девочку, изменили причёску, загримировали, украсили и повезли в Котачераву. Педда Венкапа Раджу, услышав об этой дерзкой выходке, сильно опасался возможных последствий рискованной авантюры, в которую втянули Сатью. Занавес поднялся. Ришьендрамани впорхнула в дворцовый зал царя Камсы. Публика была слишком возбуждена, чтобы заметить подмену. Знаменитый танцевальный номер начался; Сатья усовершенствовал его, заменив платок иголкой, и поднял Он её глазными веками! Да, представьте! В тот день "Ришьендрамани" такое удалось!!!

   Это событие не обошлось без последствий. Сам губернатор настаивал на том, чтобы отлить медаль в честь исполнительницы танца! Мать Сатьи, разделяя всеобщее ликование по поводу восторженных похвал, обрушившихся на сына, приглашений повторить этот трюк в других местах, вручения Ему серебряных кубков и золотых медалей, вместе с тем перепугалась, как бы мальчика "не сглазили". А страхи и на самом деле подтвердились. У Сатьи вдруг появились симптомы какой-то странной таинственной болезни. Глаза Его опухли, покраснели и обильно слезились. Поднялась температура. Однажды ночью мать услышала, как в доме раздались тяжёлые шаги – явно, как говорит она сама, "обутых в деревянные сандалии ног", и проследовали прямо к тому месту, где спал Сатья. Она почувствовала, что происходит что-то загадочное, встала, подошла к мальчику и положила Ему руку на лоб – проверить, нет ли жара. Температура оказалась нормальной. А что же глаза? Она зажгла свет и к крайнему своему изумлению обнаружила, что признаки болезни стали еле заметны. На следующий день Сатья был совершенно здоров!

   Старший брат Сатьи – Сешама Раджу – женился на дочери Пашупати Суббы Раджу из Камалапура, и поскольку мальчику, чтобы продолжить образование, всё равно надо было уезжать куда-то из Буккапатнама, было решено, что он поедет в Камалапур. Там за Ним мог какое-то время присматривать брат, так что такой вариант показался родителям вполне подходящим, и они согласились. Дело в том, что родители предполагали, что Сатья поступит в колледж и станет должностным лицом! Поэтому они были готовы расстаться с Ним и отослать Его в далекий Камалапур с тем, чтобы Его учёба продолжалась.

   Там Сатья регулярно ходил в школу, как в Буккапатнаме, и слыл "тихим воспитанным мальчиком", любимцем учителей. В случае же какого-либо представления в городе, перед поднятием занавеса, Он пел "Молитвенное песнопение", и слышавшие Его нежный голос утверждали, что в городе появился "прекрасный музыкант". С тех пор исполнение этих песнопений по случаю каких-либо общественных собраний стало Его монополией.

   Баба и по сей день вспоминает инструктора строевой подготовки, который своей безграничной любовью к детям внушал уважение всей школе. Он был командиром у бойскаутов и очень хотел, чтобы Сатья вошёл в отряд, поэтому начал усиленно убеждать мальчика – и сам, и через Его друзей. В классе учились два сына инспектора полиции; они сидели за одной партой и оба очень привязались к Сатье. Они тоже старались уговорить Его и даже подложили в Его парту новую бойскаутскую форму, рубашку и бриджи, чтобы Он смог присоединиться к отряду. Все они понимали, что Сатья станет душой отряда, и если Он войдет в него, то старейшины города с большей охотой будут оказывать им материальную поддержку. Иначе же их могут принять за "группу лентяев и бездельников, которые только и делают, что маршируют и едят".

   Сатья примкнул к ним как раз вовремя – чтобы отправиться на ярмарку и выставку скота в Пушпашри, куда их руководитель собирался взять отряд. Дел для ребят там было предостаточно: маленькие дети, которые могли потеряться среди огромной толпы, обеспечение питьевой водой, санитарный надзор, оказание первой помощи во время неизбежной давки на ярмарке. Пребывание в лагере стоило каждому мальчику 10 рупий. У Сатьи не было и пайсы!

   Он хотел показать, что служение (сева) награждает само себя, что бескорыстная любовь (према) преодолеет всё. Он решил, что нельзя упускать возможности научить и вдохновить Своих сотоварищей и решил отправиться в Пушпагири пешком, сэкономив таким образом на оплате за проезд. Инструктору Он сказал, что на ярмарку поедут Его родственники, и они о Нём позаботятся. Таким образом Он уклонился от общего питания и от взноса, который вынужден был бы внести, присоединившись к лагерю. Он подсчитал, что пяти рупий Ему будет достаточно для жизни в Пушпагири; как Он Сам рассказывает, Он продал прошлогодние учебники (которые выглядели как новенькие, ибо Он не слишком часто в них заглядывал) нуждавшемуся школьнику, взяв с него не предлагаемые Ему 12 рупий, а всего пять. Затем Он пешком преодолел расстояние до Пушпагири, добравшись до места часам к девяти вечера накануне дня открытия ярмарки.

   Физически Он очень устал и, не слишком заботясь о Своей сумке, где были одежда и деньги, заснул прямо на песчаном берегу реки рядом с собравшимися на ярмарку людьми. На следующее утро, когда Он проснулся, оказалось, что кошелёк Его пропал вместе с сумкой!

   Рассказывая о тех событиях, Баба часто говорит, что Он вовсе не встревожился; напротив, Он беспечно бродил по берегу и в каменной впадине нашёл монету в две анны и пакетик биди (самокруток)! Он взял монетку и пошел на ярмарочную площадь. Там Он увидел человека, сидевшего перед каким-то приспособлением, похожим на рулетку, и обещавшего выигрыш всем, кому повезёт! На белом круге, нарисованном на куске черной ткани, были выведены иероглифы и рядом с некоторыми из них – цифры, соответствующие их денежному эквиваленту. Из центра торчал железный прутик с подвижной иглой наверху. Человек этот предлагал прохожим положить перед ним какую-нибудь монетку и раскрутить иглу. Если игла остановится против секторов с цифрами 2, 3 и 4, он отдаёт участнику в два, три или четыре раза больше поставленного, в противном же случае монета остается ему. Сатья направился прямо к нему и, запустив иголку несколько раз, набрал 12 анн, ни разу не проиграв! Он говорит, что мог бы выиграть и больше, но пожалел беднягу, заработок которого был невелик!

   И этих 12 анн Ему хватило на неделю! Ведь, как уже упоминалось, у Него была чудесная способность не только оставаться сытым без еды (фактически, как Он часто говорил, пищей Ему служило счастье окружающих), но и подтверждать, что Он уже поел (где-то в другом измерении!), предлагая понюхать протянутую Им руку. Он и в более поздние годы иногда заявлял, что пообедал, и когда люди выражали сомнение, протягивал им Свою ладонь, и запах пищи доказывал Его правоту.

   Поэтому инструктор скаутов был убеждён, что Сатью на ярмарке хорошо кормили родственники, и при назначении на работу не делал различий между Сатьей и остальными мальчиками. Сатья же с энтузиазмом взялся за выполнение Своей задачи, воодушевляя Своих соучеников на самоотверженное служение. И по сей день это остаётся центральной темой Его учения: служение другим есть служение самому себе, так как другой – это всего лишь ты сам в ином облике и под иным именем!

   Нечего и говорить, что Сатья тихонько ускользнул из лагеря, когда Ему предложили ехать обратно на автобусе, ведь взноса за проезд Он не вносил. Проявив принципиальность, Он прошёл весь путь пешком.

   В Камалапуре Сатья оказался вдали от родителей, и даже брат Его уехал на подготовительные курсы. Так что, когда Ему хотелось немного подзаработать. Он, как Он Сам рассказывает, писал рекламные песенки для местного торговца – Коте Суббанны! Тот владел лавкой, где продавались лекарства, тонизирующие средства, стеклянная посуда, модная одежда, зонты и тому подобное, и когда ему надо было разрекламировать какой-нибудь товар на городском рынке или распродать новое патентованное средство, он "вылавливал" Сатью утром на дороге в школу и сообщал Ему необходимую информацию о товаре. А к вечеру у Сатьи была готова очаровательная песенка на телугу, расхваливающая товар на хорошем поэтическом языке, со своеобразными ритмическими оборотами, песенка, способная привлечь слух, когда её распевает целый отряд пострелят, которых для этой цели нанимал продавец. Они обычно расхаживали по улицам с доской объявлений в руках и распевали "рекламную" песню Сатьи явно довольные своим делом! Еще и теперь Баба время от времени веселит Своих бхакт повторением этих старых мотивов "на товарные темы"!

   За эти песни, бывшие у всех на слуху, Сатья получал от Суббанны одежду, книги и прочие необходимые вещи.

   Старые приверженцы Шри Сатьи Саи Бабы говорят так: "Он проявил Себя в Ураваконде, но слава Его пошла от Камалапура". Это заявление является своего рода данью уважения за ту готовность, без обычного цинизма самодовольной невежественности, с какой жители Камалапура откликнулись позже на Его призыв, а также за то обилие публичных приемов и пудж, которые они организовали "Маленькому Саи" после возвращения Его в Путтапарти.

   А пока поспешим и мы в Ураваконду, где открывается следующая глава этой Божественной Саги. Сешама Раджу завершил свою подготовку, предписанную для того, чтобы получить назначение учителем телугу, и его определили в среднюю школу в Ураваконду. Он воспринял это как добрый знак, ибо мог взять с собой Сатью и уделять Его прогрессу в дальнейшей учёбе личное и непосредственное внимание.

   Свое название Ураваконда получила от горы, которая возвышается над округой. Поначалу оно называлось Урагаконда: урага – змея, и конда – гора. Венчающая гору скала высотой футов в сто, по форме напоминает многоглавую змею, так что название вполне соответствующее.

   Ураваконде поистине повезло, что Сатьянараяна Раджу сопровождал брата – нового учителя телугу – в это местечко и пошёл там в школу, ибо тем самым оно стало кандидатом в бессмертие! Молва о мальчике предваряла Его приезд. Ребята говорили друг другу, что Он прекрасно пишет на телугу, что Он отличный музыкант, гениальный танцор, что Он гораздо учёнее Своих учителей и способен заглянуть в прошлое и будущее. Достоверные рассказы о Его свершениях и божественных силах были у всех на устах; ими делились люди, наезжавшие в этот городок из Буккапатнама, Пенуконды, Дхармаварама и Камалапура. Все с изумлением внимали историям о том, что Он ещё ребёнком отличался уникальной способностью добывать из ниоткуда и из ничего плоды, цветы и сласти одним мановением руки! "Что же это за чудо?" – вопрошали они друг друга.

   Вокруг нового учителя телугу собирались жаждущие услышать побольше рассказов о способностях мальчика. Всем учителям хотелось, чтобы их направили на какую-нибудь работу в тот класс, в который Его взяли: кому из любопытства, кому из уважения, а кому и из злонамеренного побуждения доказать, что все это – абсурд.

   Сатья скоро стал любимцем всей школы, на Него были устремлены глаза всех в городе. Он был ведущим в школьной молитвенной группе. Каждый день, когда перед началом занятий вся школа собиралась на молитву. Он поднимался на сцену и голос Его освящал атмосферу и вдохновлял и учителей на самозабвенное служение своему делу. Он был центральной фигурой и душой школьного драмкружка, опорой школьной спортивной команды, так как мог быстро бегать, прекрасно играл в гуду-гуду, отличался в соревнованиях по бегу в мешках и был лучшим среди скаутов в школе.

   Особо можно сказать о деятельности Сатьи в школьном драмкружке. Учитель, руководивший кружком, Шри Тамми Раджу, однажды попросил Сатью написать на телугу и поставить какую-нибудь пьесу, и Сатья погрузился в работу с большим энтузиазмом. Пьеса имела большой успех не только потому, что героем её был мальчик, которого играл Сам Сатья, но главным образом потому, что её темой был извечный человеческий грех – лицемерие, состоящее в том, что "человек не поступает так, как по его понятию ему следовало бы поступать". Название её было "Чеппенатту, честара?", что значит – "Должны ли дела соответствовать словам?"

   Занавес открывается, и мы видим на сцене женщину, читающую собравшимся приятельницам Бхагавату и поясняющую значение различных стихов. Она говорит, что долг домохозяйки – подавать милостыню тем, кто её явно заслуживает – людям с физическими недостатками, тем, кто не может заработать себе на жизнь тяжёлым трудом, а не какому-нибудь здоровенному детине, ведущему праздный паразитический образ жизни. Спустя некоторое время слушательницы расходятся и женщина остаётся, с маленьким сыном, который всё это время внимательно прислушивался к беседе. Появляется слепой нищий и стуком пытается привлечь внимание хозяйки, но ему выговаривают и гонят прочь. Затем заявляется здоровенный попрошайка с жирным брюхом, с полированным медным сосудом, полным риса, и с богато украшенным бубном, и мать почтительно принимает его, предлагает ему рис и монеты, и, припав к его стопам, просит благословений. Сынишка в замешательстве. Он спрашивает мать, почему же она не следует тому, что сама провозглашала несколько минут назад, и получает в ответ резкое заявление: "А разве мы можем поступать так, как говорим?". Мать рассержена дерзостью сына, осмелившегося усомниться в этичности поведения взрослых. Она тащит мальчика в контору к отцу – где тот, будучи старшим клерком, занят своими бумагами.

   Он читает сыну целую лекцию о важности образования, о том, как необходимо учиться и, невзирая на все трудности, переходить из класса в класс. Вдруг появляется какой-то школьник и просит всего лишь одну рупию, чтобы заплатить за учебный семестр, – иначе его вычеркнут из списков, не допустят к занятиям, и он не сможет перейти в следующий класс. Отец говорит, что у него нет с собой денег и в доказательство показывает мальчику пустой кошелёк. Через несколько минут вваливается группа молодых людей – служащих учреждения; они вручают отцу подписной лист, призывающий сделать денежный взнос на торжественный обед в честь чиновника, который назначен новым начальником конторы! Отец в восторге от этой затеи и говорит, что это надо сделать на высшем уровне, так, чтобы новый начальник был доволен, предлагает, чтобы кто-нибудь выступил с речью и, выдвинув ящик стола, вынимает деньги и вносит приличную сумму – 20 рупий!

   Сын, ошеломлённый таким поведением, спрашивает отца – почему тот отступил от своих слов, зачем солгал школьнику. Отец же гневно набрасывается на сына, заявляя: "А разве дела должны соответствовать словам?". Он кричит на ребёнка и велит ему без промедления отправляться в школу.

   Теперь действие происходит в школе. Сатья, то есть в этой пьесе мальчик Кришна, заходит в класс. Учитель в крайнем волнении, так как на следующий день их школу должен посетить инспектор, и он явно натаскивает ребят по случаю его прихода. Он говорит им, что тот может спросить, сколько вы прошли уроков? – и они должны сказать не столько, сколько прошли на самом деле, то есть 23, а 32. Когда явится инспектор, он объявит урок 33-ий о Харишчандре, а сейчас объяснит им этот урок, чтобы на следующий день ученики отвечали легко и быстро. Он грозит им суровым наказанием, если кто-нибудь вдруг проговорится, что 33-ий урок уже проходили в классе. "Всё должно выглядеть так, как будто я завтра буду объяснять урок впервые", – говорит он, и излагает урок о жертвах Харишчандры во имя истины! Когда урок заканчивается, все ребята выходят, остаётся один Кришна. Он задает учителю всё тот же вопрос, какой уже задавал в тот день дважды: "Почему вы сами не следуете тем советам, которые даёте?", – и получает столь же резкий ответ: "А ты хочешь сказать, что подающий совет должен сам следовать этому совету?". Лицемерие, везде и всюду одно лицемерие!

   Теперь сцена представляет дом мальчика Кришны. Это уже следующее утро, – пора в школу, но мальчик отказывается идти. Он бросает книжки, заявляя, что ходить в школу – пустая трата времени, и настаивает на своем решении – больше в школе не учиться. Родители в смятении посылают за учителем, и тот, возмущённый, вскоре вбегает в комнату. Тут мальчик говорит: "Если всё, чему вы учите как мать, как отец и как гуру, существует лишь для того, чтобы говорить и писать об этом, если всё, чему учат, следует забыть, когда дойдёт до дела, то я не понимаю, – зачем мне учиться всему этому вообще". Это открывает глаза всем троим, они превозносят мальчика как своего "гуру" и решают впредь говорить правду и действовать по правде.

   Такова основная мысль пьесы, которую Сатья написал в 12 лет! Я рассказал о ней довольно подробно, чтобы читатель мог получить ясное представление о дальновидности разума юного Саи и Его энтузиазме в деле воспитания.

   Скоро к Сатье стали обращаться люди, у которых пропали разные ценные вещи, так как Он принёс с Собой в Ураваконду репутацию человека, способного интуитивно определять, "где что лежит"! Баба говорит, что в те дни Он обычно называл лишь первую и последнюю буквы имён лиц, у которых можно найти пропавшие вещи. Он предоставлял пострадавшим самим возвращать своё добро.

   Один случай заслуживает особого внимания. У одного из учителей пропала дорогая ручка, и он убедил Сатью открыть ему – кто же "взял её без его согласия". Сатья назвал имя одного слуги. Но учитель даже не допускал этой мысли, считая того верным и честным человеком. А кроме этого поиски в его комнате, в отсутствие хозяина, не дали никаких результатов. Но Сатья настаивал на своём. Он сказал, что слуга отослал её сыну, который учится в Анантапуре, и предложил проверить этот факт. Сатья посоветовал написать письмо сыну этого человека, как бы от отца (а он был неграмотным и всегда пользовался услугами писаря), и в письме после обычных вопросов о здоровье и тому подобного "отец" спрашивает сына – как пишет ручка, которую он ему отослал, и советует мальчику беречь её, так как она дорогая, и её могут и "украсть". Была приложена и открытка с обратным адресом для ответа. Через четыре дня прямо в руки учителя пришел ответ, что ручка пишет отлично, и он будет её беречь со всей тщательностью ввиду её высокой цены и ценности как подарка от любящего отца. Таким образом чудесная способность Сатьи получила подтверждение и вызвала у всех уважение.

   Сатья заслужил уважение простых людей Ураваконды после еще одного события, которое напоминает нечто, случившееся в жизни Ширди Саи. У одного местного мусульманина пропала лошадь, то ли заблудилась невесть где, то ли была кем-то украдена, и хозяин совершенно сбился с ног, разыскивая её. Эта лошадь была единственным источником его существования: запрягая её в тележку, он зарабатывал одну-две рупии в день, подвозя людей и поклажу. Он искал её повсюду, и уже потерял надежду, ибо и друзья его прочесали всю округу вдоль и поперёк, не обнаружив ни единого следа. Наконец, кто-то рассказал ему о мальчике Сатье из местной школы. Мусульманин пришел к Нему со своим горем.

   Сатья тут же велел ему пойти в рощицу в полутора милях от города, – и что же? Он увидел, что лошадь его преспокойно пасётся, не ведая о вызванном ею переполохе. Благодаря этому Сатья приобрёл известность и в мусульманской общине, и с тех пор при виде Его многие владельцы повозок останавливались и настаивали на том, чтобы подвезти Сатью в школу или из школы, чтобы и их экипажу передалось хоть немного удачи.

   Так и шли дни – с проблесками чудес, со скромными отголосками мощи и величия, скрытых в хрупком теле 13-летнего мальчика. 8 марта 1940 г. весь город был потрясен слухами о том, что Сатью ужалил большой чёрный скорпион. А в Ураваконде и по всей округе бытует поверье, будто в этих краях никто из тех, кого ужалит змея или скорпион не может остаться в живых. Это суеверие возникло из-за того, что утёс, давший название местечку, с виду напоминает змею, поднявшую голову, чтобы нанести свой страшный жалящий выпад. Было около 7 вечера, уже наступили сумерки, и Сатья вдруг вскрикнул и, подскочив, схватился за палец правой ноги!

   Однако никакого скорпиона не обнаружили, а Сатья проспал ту ночь без малейших признаков боли! Все вздохнули с облегчением, но ненадолго: ровно в 7 вечера Сатья потерял сознание и застыл в оцепенении. Он не мог говорить и едва дышал.

   Если такое случается с Бабой сейчас, то у последователей это не вызывает беспокойства, поскольку они уже привыкли, что Он оставляет физическое тело и в тонком теле – сукшамашарире — уходит в иные места. Но тогда никто не знал о подобных путешествиях Сатьи, и все близкие сильно испугались. Они решили, что как раз через сутки скорпионий яд подействовал на сердце.

   Сешама Раджу срочно вызвал врача, который сделал укол и оставил какую-то микстуру. Как говорят, Сатья был без сознания всю ночь. Наутро врач зашёл снова и заявил, что здоровье мальчика вне опасности!

   Но в ту ночь произошел случай, который показал, что Сатья был вовсе не в "бессознательном", а скорее – в сверхсознательном состоянии! Кто-то предложил, что нужно умилостивить Мутьяламму – девату (божество) той горы, так как состояние мальчика может быть вызвано тем, что им овладел злой дух. И несколько добровольцев поспешили к храму, спустились по лестнице в "святая святых" и, помолившись, принесли подношение из цветов и курений, расколов также кокосовый орех. И как раз, когда они сделали это там, у горы, Сатья, который был по всем признакам "без сознания", проговорил: "Орех разбился на три части", – когда же добровольцы вернулись с подношением, у них оказалось именно три куска, а не два, как обычно!

   Через день или два Сатья поднялся и стал вести Себя весьма необычно. Даже сейчас об этом иногда говорят как о "полном изменении личности" или "о вселении Ширди Саи Бабы в физическую оболочку Сатьи". Нет ничего более далёкого от истины, чем подобные заявления. Баба сказал, что Он Сам дал толчок процессу проявления, так как Он не мог больше ждать, изображая простого мальчика "с братьями, сестрами и соучениками" и занимаясь прочими мирскими делами. Как Он говорит, Он хотел показать, что Он – "превыше вишвы и вишайи", то есть не подвластен ни миру объектов, ни яду. Нет такого скорпиона, который мог бы ужалить Его.

   А тем временем Сешама Раджу сообщил в Путтапарти о положении дел в Ураваконде. Он написал, что Сатья не отвечает тем, кто обращается к Нему, что заставить Его поесть – поистине непосильная задача, что по большей части Он просто молчит, а иногда вдруг начинает петь и читать поэтические пассажи или декламировать на санскрите целые шлоки, а то и беседует на самые высокие темы из Веданты. Из-за непредвиденных и необъяснимых трудностей, которые вызывали задержки и усиливали тревогу, родителям потребовалась почти неделя, чтобы добраться до Ураваконды.

   Оттого, что родители не едут, Сешама Раджу очень нервничал. Он нашёл человека, который согласился доехать на велосипеде до Анантапура, а оттуда, через Буккапатнам, в Путтапарти, и когда он объяснял ему, как найти дом родителей, Сатья вмешался и сказал: "Зачем? Не надо за ними посылать, они будут здесь через полчаса". И действительно, они прибыли точно через 30 минут, как Он и сказал.

   При виде Сатьи родители заразились всеобщим страхом; как странно Он поёт, говорит и ведёт Себя – думали они. Тело Его время от времени коченело, как будто Он покидал его и уходил куда-то. Все это было совершенно непонятно.

   Однажды, когда Сатья лежал, как обычно без признаков связи с окружающим. Он вдруг попросил кого-то привести к нему шастри — знатока писаний – из соседнего дома! "Он читает Бхагавату совершенно неверно и объясняет её неправильно. Пойдите и приведите его сюда", – велел Он. Но тот, конечно, не явился. – "Что может этот мальчишка знать о Бхагавате, изложенной на санскрите, и о том – верно или неверно я толкую её смысл ученикам? К тому же, как он мог услышать это? Скажите ему, пусть не вмешивается не в своё дело", – заявил он и продолжил свои поучения. Но Сатья настаивал и тот был вынужден придти хотя бы для того, чтобы доставить удовольствие родителям, которые просили: "Придите и преподайте мальчику урок скромности. Этого будет достаточно. Последнее время Он стал совершенно неуправляемым".

   Когда знаток писаний явился, Сатья попросил его повторить своё толкование и отметил, где тот ошибся, а затем на голову учёного мужа обрушился целый поток вопросов: "Кто отец Вали? Когда родился Равана? А кто сестра Гаруды?" и так далее. В конце концов, незадачливый шастри упал к ногам Сатьи и стал просить у Него прощения за то, что сразу не внял Его призыву.

   Врач, лечивший Сатью, обратился за советом к начальнику медслужбы Анантапура, находившемуся тогда в Ураваконде. У того сложилось мнение, что болезнь мальчика связана с какими-то припадками и является своего рода истерией, не имеющей никакого отношения к укусу скорпиона, и по собственному разумению рекомендовал определённый курс лечения. Предписаниям строго следовали целых трое суток, но симптомы чередующихся смеха и слёз, болтливости и молчания сохранялись, как и ранее: Сатья пел и говорил о Боге, описывал места паломничества, в которых никто из здешних жителей прежде не бывал; заявлял, что жизнь – это всего лишь спектакль! Астрологи считали, что мальчиком овладел какой-то дух, скорее всего владельца дома, фактически, первого его жильца! Они укоряли Сешаму Раджу за то, что тот был не слишком осмотрителен в выборе дома для проживания. Приверженцы магии приписывали это заболевание внезапному испугу, который вызвал нервный стресс. Жрецы советовали брату заказать в храме божества службу в честь бога Рудры (Шивы). Более разумные качали головами и шептали, что пути Господни неисповедимы.

   Сешаму осаждала целая толпа сочувствующих, каждый из которых предлагал собственный способ исцеления страданий младшего брата. В конце концов, он привел в дом одного заклинателя, изгоняющего духов. Завидев его, Сатьянараяна подозвал его поближе и сказал ему, глядя в глаза: "Подойди-ка! Ты поклоняешься Мне каждый день, теперь же, поскольку уж ты явился, твоё дело – поклониться Мне и удалиться". "Врачеватель духов" услышал именно то предостережение, которое было изречено его Иштадеватой — почитаемым им аспектом Божества. Так что он поспешил уйти, даже забыв о полагающемся ему гонораре! Он посоветовал брату Сатьи обращаться с мальчиком уважительно, поскольку тот, как он выразился, "явно в соприкосновении с Богом", а вовсе не одержим злым духом.

   Родители приуныли. Они забрали Сатью в Путтапарти и следили за Его поведением с возрастающим страхом! Мальчик Сам способствовал этому, то пребывая в апатии, то принимаясь рассуждать или петь. "Слышишь? – говорил Он вдруг сестре, – Соверши арати — зажги светильник, – Боги проходят по небу"; то сетовал, что Его школьные занятия прерваны, и запевал сочинённую экспромтом песню о важности умения читать и писать и о том, как подлые ростовщики обманывают сельских жителей, если те безграмотны. Ещё на пути из Ураваконды Сатью показали одному врачу в Беллари, и другому – в Дхармавараме. Но что могли сказать бедные практикующие врачи? Разве мог их стетоскоп уловить дыхание Божества или обнаружить биение пульса души, а тем более – души Божественной, не подвластной человеческим условностям? Как-то раз, как говорят, Сатья Сам сказал родителям: "Чего вы так беспокоитесь? Там, куда вы едете, врача нет, а если и есть, он Меня вылечить не сможет".

   В Путтапарти они тоже обращались к специалистам по изгнанию духов, так как первая реакция на болезнь в любой деревне обычно та, что она – от чьей-то чёрной магии или от какого-то злого духа, овладевшего пациентом. Когда один такой специалист явился и стал перечислять предметы, необходимые для того, чтобы отозвать дух и перенести его в ягнёнка или петуха, Сатья, смеясь, напомнил ему, какие атрибуты тот забыл. Казалось, Он решился пройти через все муки, порождённые невежеством и суеверием окружающих, принимая всё это как своего рода забаву!

   Иначе просто невозможно понять, как 14-летний мальчик смог вынести все ужасы и муки так называемого лечения в местечке Брахманапалли близ Кодири. Это настоящий подвиг стойкости, заслуживающий более подробного описания. Обеспокоенным родителям кто-то сообщил, что есть один приверженец шакти (божественной силы) перед которым ни один злой дух не осмелится вертеть своим поганым хвостом. Уж он-то точно излечит Сатью и сделает так, что тот снова сможет ходить в школу. Снова снарядили повозку – банди, запряженную волами, но... волы никак не шли! Да и потом, на протяжении всего пути, возникали всяческие неприятности – тошнота, лихорадка, понос и тому подобное. Наконец, добрались до места и пациента передали в руки знаменитого специалиста по изгнанию демонов.

   Это был человек гигантского роста и устрашающей внешности, с налитыми кровью глазами и дикими манерами. Он употребил всё своё мастерство, принеся в жертву сначала петуха, потом ягнёнка, и заставил Сатью сидеть в центре кровавого круга. Он пропел все известные ему заклинания. Но и после этого он не позволил родителям забрать мальчика, так как решил, что этот случай предназначается именно ему, и что предстоит поединок между ним и его шактистским искусством – и этим мальчишкой, смеющимся над его неудачами. Он испытал на Нём даже такие отчаянные приемы, какие не решился бы испробовать и с сильными, взрослыми пациентами! Так, он обрил мальчику голову и острым инструментом сделал три крестообразных надреза – от макушки до лба. Сатья вынес боль, не издав ни звука. Позже Он говорил: "И даже видя эту твёрдость и такое чудо, что мальчик безо всякого вреда проходит через все эти ужасы, люди не верили, что Я – Баба. Как же они бы отреагировали, если бы Я просто заявил об этом в один прекрасный день?" – "Я хотел показать им, что Я – божественен, не подвержен человеческому страданию, боли или радости", – говорил Он.

   Изранив голову ребёнка этими кровоточащими надрезами, знахарь залил открытые раны соком чеснока, лаймы и других кислых плодов. Родители, в ужасе наблюдавшие всё происходящее, были потрясены, что мальчик не пролил ни слезинки и никак не проявил признаков боли! Приверженец шакти (силы) пришёл в ярость. Он распорядился, чтобы ранним утром, в течение нескольких дней, на эти надрезы выливали по 108 кружек холодной воды. Проделали и это; арсенал мага почти иссяк. "Злой дух", овладевший мальчиком, не признавал поражения и не вопил, что оставит его и убежит! Лекарь бил мальчика тяжёлой палкой по суставам, чтобы вышибить то, что он называл "трясучей лихорадкой", когда Тот вздрагивал, и "каменной", когда Он был спокоен!

   И тогда "лекарь" решил использовать своё самое сильное оружие, "Каликам", которому не мог противиться и самый сильный дух. Это – магическая глазная примочка, едкая смесь кислот, относящаяся, скорее, к арсеналу пыток. Он приложил её к глазам Сатьи, и родители застыли от ужаса перед возможными последствиями. Голова и лицо мальчика распухли и покраснели до неузнаваемости, "жжение" чувствовали даже те, кто был поблизости. Глаза обильно слезились, а всё тело сотрясалось под действием боли. Дьявольский мастер был счастлив, что успех налицо, что дух скоро выйдет, как ему и положено. Сатья не сказал ни слова и даже пальцем не пошевелил. Окружающие же, особенно родители и старшая сестра "чувствовали себя виноватыми, что стали беспомощными свидетелями этих истязаний". Они плакали от невыносимого горя и без ведома мага, который не позволял никому приблизиться к пациенту, пытались как-то утешить Сатью. Сатья же время от времени знаками показывал им, чтобы они не беспокоились. Он жестами дал им понять, что под каким-нибудь предлогом выйдет из комнаты и просит их быть на улице наготове. Там Он велел им принести одно известное Ему средство. Его принесли и приложили к глазам, и оба глаза, ставшие узкими щёлочками, широко раскрылись, а припухлость спала.

   "Доктор" же был вне себя из-за вмешательства в "нормальный ход лечения". Он рассвирепел и взбесился, как дикий зверь, у которого вырвали добычу. "Я был на грани успеха", – ревел он. Родителям хотелось вырвать мальчика из когтей этого Ямы (Властителя преисподней) в человеческом облике, они уже вдоволь насмотрелись и настрадались. Они полностью оплатили лечение, вручив сверх того и привезённые подарки, поблагодарили его за всю "учёность", какую он употребил. Они лишь сетовали на свою судьбу и обещали немного подкрепить силы мальчика, чтобы тот смог выдержать чудесный курс изгнания духов, и привезти его снова для продолжения лечения. В общем, так или иначе, но они выиграли! И воловья упряжка двинулась прочь от этого дома ужасов. Они добрались до Путтапарти.

   Но Сатья был далёк от так называемой "нормы". Довольно часто в Нём проявлялась какая-то "другая личность". Он декламировал стотры (гимны) и стихи – тексты, выходящие далеко за пределы кругозора подростка. Иногда Он выказывал силу десятерых, а иногда был слабеньким, как стебелёк лотоса. Он спорил со взрослыми относительно правильности их поведения и стыдил их, доказывая, что они не правы.

   Кто-то из друзей семьи посоветовал отвезти мальчика в селение за несколько миль, где один искусный знахарь давал в качестве лекарств какие-то зелёные листья, излечивающие именно такие случаи. Привели волов, приготовили телегу. Сатью посадили на неё, и колокольчики зазвенели, оглашая путь по очередному сомнительному маршруту. Примерно через полчаса Сатья как будто осознал, что Его куда-то везут. "Я не хочу никуда ехать, – сказал Он. – Давайте вернёмся". И что же? Волы встали как вкопанные, и сколь усердно им ни вертели хвосты, их не удалось убедить сдвинуться с места. Эта возня продолжалась более часа, – они отказывались пошевелиться. В конце концов, телегу развернули в сторону дома – и колокольчики весело зазвенели вновь.

   Ещё один друг семьи – адвокат Шри Кришнамачари из Пенуконды – прослышал о том, что случилось в доме Раджу, и прибыл в Путтапарти, чтобы на месте разобраться в ситуации и предложить возможную помощь. Он внимательно осмотрел Сатью и после долгих раздумий на берегу реки сказал Венкапе Раджу: "Это действительно серьёзнее, чем я думал. Свезите его сейчас же в Читакачалам в храм Нарасимхи. Это – последний шанс". Сатья слышал его слова. Он вдруг повернулся к нему и сказал: "Забавно, не правда ли? Я – уже в этом храме, а вы хотите отвезти Меня ко Мне". У адвоката не возникло желания спорить с Ним.

   23 мая 1940 г. Сатья, как обычно, поднялся с постели, но через некоторое время собрал вокруг Себя Своих домашних и вручил им леденцы и цветы, добытые "из ниоткуда". Прослышав об этом, сбежались соседи. Каждый получил от Сатьи шарик риса, сваренного в молоке, цветы и леденцы, материализуемые Им тут же, простым мановением руки. Казалось, Ему было очень весело, и тогда послали за Венкапой Раджу, чтобы он пришел и увидел Сатью в роли радушного хозяина. Тот поспешил явиться, в раздражении протискиваясь через целую толпу. Люди предлагали ему совершить омовение стоп, рук и лица прежде, чем приближаться к Подателю Благ! Но это не произвело на него никакого впечатления, а лишь разгневало ещё сильнее. Он считал, что все это – очередной трюк, что Сатья спрятал все эти лакомства, а потом извлёк, пользуясь ловкостью рук. По крайней мере, именно в этом он недавно признался автору. Он намеревался покончить с этим "спектаклем" раз и навсегда, пока не наступила трагическая развязка. Так что он горько усмехнулся и во всеуслышание обратился к мальчику: "Это заходит слишком далеко. Пора это прекратить". Вооружившись палкой, он сделал шаг вперёд, пригрозив выбить всю дурь из парня. "Ты что? – Какой-нибудь бог, дух или ненормальный? Говори!" – вскричал он. Тут же пришел ответ, заявление, которое приходилось сдерживать так долго: "Я – Саи Баба".

   Дальнейшие дебаты стали невозможными. Венкапа Раджу застыл в молчании, палка выпала у него из рук. Он уставился на Сатью, пытаясь уловить смысл заявления "Я – Саи Баба". А Сатья продолжал: "Я принадлежу к Апастхамба сутре (династии, линии). Я – из Бхарадваджа готры (рода Бхарадваджи). Я – Саи Баба. Я явился, чтоб отвратить все ваши беды. Содержите свои жилища в чистоте". И в тот вечер Он вновь и вновь повторял имена сутры и готры. Старший брат его – Сешама Раджу подошёл к Нему и спросил: "Что Ты подразумеваешь под именем Саи Баба?" Тот не ответил на вопрос, но произнёс следующее: "Ваш Венкавадхута молился, чтобы Я родился в вашем семействе. Вот Я и явился".

   Кем был этот Венкавадхута? Когда я спросил Сешама Раджу – кто это, он сообщил мне, что, по семейным преданиям, одного великого мудреца, их предка, звали Венкавадхута, и сотни жителей окрестных деревень поклонялись ему как гуру, и что он закончил свои дни в Хусейнпуре (шт. Майсор).

   Отец же подумал, что Саи Баба – это какой-то мусульманин, который говорит через мальчика, и спросил его: "Что же нам с Тобой делать?" Тут же последовал ответ: "Поклоняйтесь Мне!" – "Когда?" – "Каждый четверг! Содержите ум свой и дом в чистоте".

   Селяне внимали имени Саи Баба в страхе и изумлении, пока после длительных расспросов не узнали, что недавно в Пенуконду прибыл один правительственный чиновник – пылкий последователь факира по имени Саи Баба. Было решено свезти Сатью к нему, так как он считался хорошо осведомлённым в учении Саи Бабы. Он-то наверняка знает, что происходит с Сатьей, и предложит какой-нибудь выход. Чиновник снизошел до того, чтобы повидать мальчика, но был не склонен разбираться в достоверности Его утверждений. Он заявил, что это явный случай умственного расстройства, и посоветовал поместить мальчика в соответствующее заведение! – "Да, это умственное расстройство, но чьё? – заметил Сатья. – Вы всего лишь пуджари (совершающий поклонение), и не в состоянии узнать того самого Саи, которому поклоняетесь!" Говоря это, Он доставал из воздуха пригоршни вибхути и рассыпал их по комнате во все стороны.

   В один из четвергов после возвращения Сатьи из Пенуконды кто-то решил бросить Ему вызов и спросил: "Если Ты – Саи Баба, яви нам прямо сейчас какое-нибудь доказательство", – как спрашивают жреца, танцующего в экстазе, желая удостовериться, что он и в самом деле общается с божеством. "Хорошо, – ответил Баба, – сейчас", – и все подошли поближе. "Дайте Мне в руки вон те цветы жасмина", – распорядился Он. Это было сделано. Быстрым движением Он высыпал их на пол и сказал: "Смотрите". И они увидели, что, упав, цветы образовали слова "Саи Баба" на телугу!

   Совершенно очевидно, что Сатьянараяна постепенно готовил людей к новой Эре – Эре Сатьи Саи. Его безмятежное спокойствие во время мучений от рук "мага" должно было дать всем понять, что Он – не просто обыкновенный мальчик, Он – какое-то необычное высокое проявление. Начиная с эпизодических проблесков божественности, выражавшихся с самого детства в пении, танце, музыке и поэзии, Он продемонстрировал затем и Свою способность перемещаться вне тела, свободу от боли и страдания, а теперь решил возвестить миру о Своей реальности.

   А Сешама Раджу всё еще лелеял надежду так или иначе довести Сатью до завершения курса средней школы и сделать Его пригодным для "общественного служения", как это указывается в аттестате. Так что в июне он снова забрал его в Ураваконду и отправил в школу. Сатья привлекал всеобщее внимание, так как все слышали о Его "безумии" и неистовых усилиях родителей Его "вылечить". Мальчика шумно провозглашали неведомым чудом, маленьким пророком, или же смотрели на Него как на какую-то редкую диковинку. По четвергам до самой полуночи и позднее дом был полон паломниками из окружающих Ураваконду сёл. Сатью усаживали и подносили Ему цветы и сласти. А Он обыкновенно указывал на Сешаму Раджу и говорил: "Бесчувственный человек! Он не верит!". Сам директор школы склонялся перед учеником, и у его помощников также спала пелена с глаз и они прислушивались к вдохновляющим словам Сатьи.

   Четверги стали большим событием в Ураваконде. Сатья удивил всех, когда "достал" портрет Ширди Саи, куски ткани геруа от одежды, которую по Его словам тот носил, свежие фрукты, служившие подношением в Ширди, а также цветы, плоды, леденцы и пепел, который Он "брал" не из очага, как Ширди Саи, а прямо из ниоткуда. Однажды, намереваясь испытать Его, учителя школы явились целой компанией с множеством заранее подготовленных вопросов по Веданте, садхане и прочим духовным темам. Буквально со всех сторон и абсолютно вразнобой они забросали ими Сатью. Когда они умолкли, Он дал им ответы в том порядке, в каком были поставлены вопросы, призывая каждого учителя по очереди внимательно выслушать ответ на свой вопрос! Помимо уместности и правильности ответов этот "экзамен" был замечателен как блестящий интеллектуальный поединок.

   Именно тогда приглашение от горожан Хоспета навело Сешаму Раджу на "удачную" мысль. Школьный инспектор, санитарный врач, инженер, некоторые члены муниципалитета и коммерсанты пожелали, чтобы Сатью привезли к ним в город. Хоспет находился в нескольких милях от руин Хампи – столицы древней империи Виджаянагара. Так что брат Сатьи ухватился за возможность приятного путешествия, надеясь, что это улучшит психическое здоровье мальчика. К тому же близились праздничные дни Дасары.

   Они спешились среди древних развалин и пошли по дорогам, некогда пролегавшим между ювелирными лавками и цветочными ларьками, исхоженным мужчинами и женщинами всех народов Востока, а также путешественниками и торговцами со Среднего Востока и Средиземноморского побережья. Они осмотрели стойла слонов, дворец цариц, курган Виджаядасами, а затем направились в храм Витталанатхасвами, к каменной колеснице, изваянию Нарасимхи и гигантской статуе Ганапати и, наконец, пришли к храму Вирупакши – бога-покровителя раджей Виджаянагара, которые хранили и пестовали Индийскую культуру целых три столетия – с 1336 по 1635 г.г.

   Было замечено, что всё утро Сатья бродил по древним развалинам безучастно, словно во сне. Один почтенный мудрец, сидевший у храма, сказал о Нём: "Поверьте мне, этот мальчик божественен". Когда вся группа пошла к храму Вирупакши, Сатья тоже был с ними, но Его, казалось, больше интересовала высота и величие Гопурама, нежели служба в святая святых. Он остался снаружи, и никто не настаивал на том, чтобы Он вошёл вместе с другими. Через некоторое время жрец, размахивая камфорным светильником перед лингамом, предложил паломникам взглянуть на освещённый алтарь, поскольку пламя озарило нишу. И в алтаре они, к своему крайнему изумлению, увидели Сатью! Он стоял на месте лингама, прямой и улыбающийся, и принимал пранамы (почтительные поклоны). Всё, связанное с этим "мальчиком", было таким волнующим и неожиданным, что Сешама Раджу пожелал удостовериться – не пробрался ли Тот на самом деле в алтарь, незаметно для всех. Он поспешил наружу и обнаружил Сатью прислонившимся к стене и взирающим на горизонт!

   Удивление членов группы легче себе представить, чем описать. В тот день, хотя это был и не четверг, они совершили для Него пуджу, так как их вера в Него как в Проявление Высшего получила подтверждение. А город Хоспет пребывал в невероятном волнении ожидания. Рассказ о том, что Сатью видели Вирупакшей, дошёл до города задолго до того, как они туда прибыли. На следующий день – в четверг – Сатья как Саи Баба исцелил прикосновением больного туберкулёзом, велел ему встать и пройти с милю. Он "извлекал" также разные предметы для собравшихся последователей, и энтузиазму людей не было границ. Бхаджаны и намасанкиртан (воспевание имен Божьих) затянулись далеко за полночь, так как участники не хотели расходиться.

   Чувствовалось, что Сатью всё более и более обременяет повседневная рутина. Он рвался из оков, ибо сама История говорила с Ним, нашептывая решение выбраться и уйти на все четыре стороны! Испытательный период, который Саи Баба назначил окружающим, кончился. Он видел, что настал момент проявиться, стать Саи навсегда и для всех.

   20 октября 1940 г., через день после того, как они вернулись из Хампи, Сатья, как обычно, отправился в школу. Местный акцизный инспектор Шри Анджанеюлу, который был очень привязан к маленькому Бабе, проводил Его до самых ворот школы и неохотно повернул к дому. В тот день ему казалось, что вокруг лица Бабы сияет ослепительный ореол, и он никак не мог отвести глаз от этого чудного зрелища. Через несколько минут домой отправился и Сатья. Ещё стоя на пороге, Он отбросил учебники, которые держал в руках, и воскликнул: "Я больше не ваш Сатья. Я – Саи". Из кухни выглянула невестка; она была ослеплена светом, сияющим вокруг головы Бабы! Она вскрикнула и закрыла глаза. "Я ухожу, – обратился Он к ней. – Я не принадлежу вам. Майя (иллюзия) ушла. Мои бхакты ждут Меня. У Меня есть работа. Я не могу больше оставаться". Сказав это. Он повернулся и пошёл прочь, несмотря на её мольбы. Услышав обо всем этом, домой прибежал брат, но Баба сказал ему лишь следующее: "Оставь все свои попытки "вылечить" Меня. Я – Саи. Я не считаю Себя связанным с вами". Сосед Шри Нараяна, знаток Шастр, привлечённый громкими голосами, прислушался и понял, что случилось что-то серьёзное. Вбежав в дом, он увидел сияние нимба и ... упал к ногам Бабы! Он тоже слышал то историческое заявление: "Майя исчезла. Я ухожу. Моя работа ждет Меня".

   Сешама Раджу растерялся. Он едва мог собраться с мыслями, чтобы совладать с этой новой ситуацией. Мальчик 14-и лет говорит о последователях, о миссии, об иллюзии и философии существования! Его ум работал лишь в одном направлении: Сатьянараяну ему доверили родители, а потому его задача – сообщить им "новость". Сатья сможет оставить дом только после того, как они приедут в Ураваконду.

   Но Сатья не пожелал больше заходить в этот дом. Он ушёл в сад при домике инспектора. Там Он уселся на камень среди деревьев. Люди шли в сад со всех сторон, несли цветы и фрукты. В манговой роще зазвучали сотни голосов, хором распевающих строки песнопений, которым учил их Саи. И первая молитва, которой Он обучил их в тот день, была, как многие ещё помнят:

     Манаса баджаре гуручаранам
     Дустара бхава сагара таранам

     О мой ум, поклоняйся стопам Гуру
     В этом спасение из бушующего океана самсары!

   Его одноклассники плакали, когда услышали, что Сатья больше не пойдет в школу, что Он – вне сферы их досягаемости, что общество Его с этих пор лишь для тех, на кого Он изольёт Свою милость. Многие явились в сад, чтобы почтить Его курениями и камфарой. Некоторые шли к Его родственникам со словами сочувствия или поздравления. Одни шли, чтобы поучиться, а другие, увы, и посмеяться!

   Так прошло три дня. Три дня в саду шли бхаджаны и звучали святые имена Бога.

   Явился фотограф с камерой, он попросил Бабу убрать "портящий вид" камень, перед которым Тот сидел, но Баба не внял его просьбе; тем не менее снимок был сделан, и на фото на месте камня оказалась фигура Ширди Саи! Но только на фото – никто из собравшихся не видел её.

   Однажды вечером во время бхаджанов Баба вдруг сказал: "О, майя пришла!" – и указал на мать – Ишварамму, которая, бросив все дела, спешно приехала из Путтапарти. Когда родители пытались убедить Его вернуться домой. Он возразил: "Кто может кому-то принадлежать?" Мать заплакала и стала просить Его, но не смогла заставить мальчика изменить решение. Он постоянно повторял одну фразу: "Всё это – майя!" Наконец, Он попросил мать приготовить Ему какую-нибудь еду. Она приготовила несколько блюд, а Он смешал всё вместе и скатал несколько шариков. Она предложила Ему три шарика и, проглотив их, Он произнёс: "Ну вот. Теперь майя ушла. Нет нужды тревожиться", – и снова ушёл в сад.

   Через несколько дней Баба покинул Ураваконду. Родителям удалось убедить Его направить Свои стопы в Путтапарти, заверив, что впредь они не станут докучать Ему своей назойливостью и отвлекать Его от общения с преданными. Шри Анджанеюлу совершил обряд поклонения Его стопам. Шри Суббана и Рамараджу из Камалапура взяли на себя все приготовления к отъезду. Горожане организовали процессию с музыкой, проводив Его до выезда из города и совершив по дороге несколько арати.

   В Путтапарти Баба был с радостью встречен Суббаммой, благочестивой женой Карнамы. Некоторое время Он жил в доме Педды Венкапы Раджу, а потом переселился в дом Суббараджу, брата Ишвараммы. Но вскоре Он окончательно перебрался в дом Суббаммы, которая с нежной любовью заботилась о Нём и принимала в своём просторном жилище всех почитателей. Она не жалела сил на то, чтобы их пребывание рядом с Бабой было счастливым и полезным.

   После того как Сатьянараяна Раджу объявил Себя Саи Бабой из Апастамбха сутры и Бхарадваджа готры, Он стал широко известен либо как Бала Саи, либо как Сатья Саи Баба – имя, которое Он принял Сам. А бхаджаны стали проводиться в Его присутствии не только вечерами по четвергам, но со временем и каждый день, а иной раз и дважды в день, так как паломники, число которых росло, не могли ждать до следующего четверга, чтобы выразить Ему своё почтение. Сначала маленьким храмом для пения бхаджанов служила комнатка 8 на 8 футов, выходящая на улицу, где стоял дом Педда Венкапы Раджу, но она могла вместить самое большее человек 10-12, а иногда вся улица была заполнена людьми! Чтобы увидеть Бабу, из Хиндупура на джипе приехал армейский офицер, впервые познакомив жителей села с самоходным средством передвижения! Людей становилось всё больше и больше, и тогда семейство Карнамов соорудило навес, который расширялся с каждым месяцем. Поставили и палатку, а некоторые последователи, приезжавшие из Бангалора и Анантапура, привозили и ставили свои палатки. Просторный дом Карнамов не мог вместить всех желающих ещё и потому, что Саи настаивал на том, чтобы всех паломников кормили, а для этого были нужны большие столовые.

   Очень часто, когда пищи было явно недостаточно, об этом потихоньку сообщали Саи, и по словам одной пожилой дамы, которая в те месяцы жила в доме Карнамов, "Он просил принести пару кокосовых орехов; когда их вручали Ему, Он ударял один о другой, и оба разбивались точно пополам. Затем Он опрыскивал кокосовым соком кучки риса и кастрюли с другими продуктами и говорил, чтобы мы продолжали подавать еду всем, кто прибыл или ещё может прибыть до вечера!"

   Баба много раз говорил о беззаветной преданности Суббаммы, жены Карнамы, пожилой женщины, которая заботилась о паломниках. Баба жил у неё в доме несколько лет, пока в 1944 г. не было построено здание, известное ныне как "Старый мандир (храм)". Баба Сам сочинил много песен и стотр (гимнов) для бхаджанов тех лет, т.к. в этих краях Ширди Баба был неизвестен, а в них говорилось о мечети "Дваракамайи", о храме Пути, о пепле – уди, о дереве мелии и других особенностях, неведомых для тех, кто собирался в Путтапарти! Многие из этих песнопений поют в Прашанти и поныне.

   Он часто жаловался на слишком домашнюю и мирскую атмосферу в местах, где Ему приходилось жить, и иногда, днём или ночью, незаметно ускользал из дому и уходил в горы, окружающие село. Поскольку Ему было всего лишь 14 лет, Суббамма, обнаружив, что Его нет, вместе с другими преданными отправлялась на поиски и шла, пока ноги позволяли идти, чтобы найти Его тихо сидящим на камне и взирающим на долину, либо в какой-нибудь укромной лощине или гроте, либо на песчаном берегу или на холме за рекой. Эти неожиданные исчезновения и скитания в одиночестве причиняли окружающим немало хлопот, т.к. им был неведом их подлинный смысл. Некоторые боялись, что Он уйдет в Гималаи или изнурит Себя аскезой, ибо не понимали ни природы Его воплощения, ни цели, ради которой Он явился. И по сей день многие всё ещё говорят об йогической практике, которой юный Баба якобы предавался в горах, не понимая, что Он явился ради йогакшемы – благополучия и радости всех нас!

   Однажды, когда группа последователей сопровождала Его в Ураваконду целым караваном воловьих упряжек. Он слез со Своей повозки, ушёл в горы и пропал. Обыскали всё вокруг, но Его не было и следа. Все очень тревожились, пока часам к шести вечера Он не явился свежий и улыбающийся, успокоив истомившиеся сердца.

   Вспоминается и другой случай и по сей день упоминаемый Саи с озорным огоньком в глазах. Несмотря на эпизодическую склонность к уединению, уводившую Бабу от бхакт в горы и долины, Он был озорным весёлым мальчиком с живым и лукавым юмором. Однажды вечером Баба в компании из 20 преданных отправился в Дхармаварам. Целая цепочка воловьих упряжек растянулась по дороге, и Баба с группой молодых людей при свете луны шёл пешком позади каравана. Незаметно для других Он отошёл в сторону и подбежал к передней повозке. Там Он явился 16-летней девушкой; она просила ездоков подвезти её, потому что ноги у неё болят, а ей надо добраться до Дхармаварама, где её мужа положили в больницу. Он так хорошо играл роль, тяжело вздыхая и утирая слезы, что женщины сжалились над несчастной и усадили её в повозку. Когда они проехали с милю, с хвоста каравана пришла весть, что Саи пропал, и телеги пришлось остановить. Все слезли и пустились на поиски. Наконец, Его нашли в нескольких метрах впереди первой повозки, и кто-то из старших осмелился даже поворчать на Бабу за эту игру в прятки в незнакомых местах среди ночи! Путешествие возобновилось и обнаружилась другая пропажа! Где же девушка, муж которой лежит в больнице в Дхармавараме? Куда она подевалась? Может быть, стремясь побыстрее оказаться у постели больного мужа, она пошла пешком, когда телеги остановились из-за поисков Бала Саи? Несколько быстроногих молодых людей помчались вперёд, но вернулись с известием, что дорога пуста по меньшей мере на две мили. Наконец, они спросили Самого Бабу, т.к. знали, что Ему точно известно местонахождение любого пропавшего. Конечно же, Ему было это известно! "Девушка" была здесь, перед ними, в лице великого актёра – Самого Бабы.

   "Сестра" Его Венкамма долго докучала Бабе, чтобы Он достал ей портрет Ширди Саи, о котором Он Сам сочинил столько песен. И, кажется, Он сказал ей, что вручит ей его в один из четвергов. Но за день до указанного четверга Саи отправился в Ураваконду, а она тоже забыла об этом, т.к. была уверена, что не в этот день, так в другой непременно получит портрет. Ночью, когда все уже спали, кто-то позвал снаружи: "Аммаи, Аммаи!" ("Матушка, матушка!"), но Венкамма не пошла отворять, поскольку зов не повторился. Она решила, что кто-то звал соседку. Когда же она, посидев в постели, прилегла, то услышала за мешками в комнате какой-то шорох. Она подумала, что это крыса или змея – шорох был явственный и довольно громкий. Она зажгла светильник и осветила угол. И что же? Из-за мешка торчало что-то белое и твёрдое – это был свернутый в тонкую трубочку портрет Ширди Саи, столь необычным образом переданный ей Бабой, который был в то время в Ураваконде! Этот портрет хранится у неё до сих пор!

   В те дни Баба со Своими преданными почти каждый вечер уходил на берег Читравати, и бхаджаны чаще всего пелись там, поскольку в деревне не было ни большого навеса, ни зала, где все могли бы собраться. Он не раз говорил, что в Его жизни первые 16 лет будут отмечены в основном лилами, божественными играми, следующие 16 лет – махимами, т.е. чудесами, а последующие годы – упадешей – поучением, наставлением. Он заверял, конечно, что преобладание лил, махим или упадеши не означает, что два других проявления будут полностью отсутствовать. Верный этому заявлению, Саи удостаивал собравшихся на те вечерние бхаджаны всевозможными чудесами! Именно в те годы тамаринд, растущий одиноко на гребне холма на левом берегу реки недалеко от того места, где к ней приближается дорога, и получил репутацию древа исполнения желаний – кальпатару, (хотя больше ему бы подошло название Санкальпатару (древо исполнения Его желаний) оттого, что Саи, взобравшись на холм вместе со своими последователями, срывал с дерева совершенно разные плоды: с одной ветки – яблоко, с другой – манго, с третьей – апельсин, с четвертой и пятой – груши и винные ягоды! Конечно же, как Он говорит, Он может любое дерево в любое время обратить в кальпатару, ибо Он Сам – Кальпатару!

   К общему удивлению, Он с невероятной легкостью и быстротой взбирался на скалы; а иногда вовсе никуда не взбирался, и всё же – только что, сидя на песке, Он говорил со Своими последователями, а через мгновение уже окликал их с вершины холма. Обычно Он помогал подняться старым и грузным, и когда они держали Его за руку, увлекал их вверх так, словно у них вообще не было веса.

   Некоторые преданные Ему счастливцы тех дней не могут сдержать радости, когда рассказывают о чудесах, свидетелями которых они удостоились быть. Стоя на вершине холма у тамаринда. Он взывал к ним ясным и повелительным голосом: "Посмотрите наверх!". И что же? Они видели вращающееся колесо света – с головой Саи в центре, или же ослепительную струю света – джьоти, исходящую из Его лба – как говорят, из третьего глаза Шивы. По их рассказам бывали случаи, что некоторые падали в обморок при виде этих феноменов. Некоторые, глядя вверх на Бабу, видели огромную фигуру Ширди Саи, озарённую необычным сиянием, или чудесный огненный столп, или же лицо Бабы внутри круга полной луны и т.п.

   Один из учеников колледжа, присутствовавший однажды вечером, когда Саи поднялся на холм, на котором в сумерках ещё видно было дерево, пишет: "В тот вечер Баба снова взял нас с Собой на берег. Он почти каждый день отправлялся куда-нибудь: или в рощу близ пруда Сахеба, в котором Он с удовольствием плавал и нырял, или на реку. После небольшой беседы Он обратился к молодым людям Своего возраста, то есть к подросткам 14-17 лет, призывая их посостязаться с Ним в беге наперегонки по каменистой дорожке от берега до тамаринда, но раньше, чем кто-нибудь успел моргнуть глазом, Баба уже задорно окликал их с самой вершины! Он велел им оставаться там, где они есть и сказал: "Смотрите на Меня! Я даю вам даршан джьоти — видение света". И тут воссиял огромный огненный шар, словно солнце, затопившее робкий свет нарождающейся луны. Глаза не могли вынести этого сияния. Трое или четверо из присутствующих упали без чувств. Был восьмой час вечера".

   Вспоминается ещё один случай, связанный с рощей у пруда Сахеба. Однажды Баба, закрепив на дереве верёвку и положив на неё доску, соорудил качели. Он уселся на них и ко всеобщему восторгу стал быстро раскачиваться. "Смотрите!" – вдруг крикнул Он сверху преданным. Те подняли глаза и увидели прелестного пастушка из Бриндавана, сидящего на богато украшенных, утопающих в цветах качелях! Тут тоже некоторые потеряли сознание, и Бабе пришлось приводить их в чувство, посыпая горстями рисовых зёрен, дарующими акшату (защиту), которые Он достал из воздуха мановением руки. Когда они очнулись, изумлённые и плачущие от радости, Саи сказал им: "Успокойтесь! Не впадайте в экстаз! Поэтому Я и не хочу давать вам этих видений".

   Когда жрецу из Майсора, в семье которого гостил Баба, было неожиданно даровано видение Нарасимхи, почтенный брахман-вайшнав упал в обморок и несколько часов оставался без сознания. А одного бывшего инспектора здравоохранения, которому Баба, беседуя о Боге и божественности, показал джьоти — свет, исходивший из Его лба, так потрясло это дивное сияние, что он пребывал без чувств целых 70 часов, и его дети уже стали попрекать Бабу за то, что Тот привёл старика к самым вратам смерти!

   Один бхакта из Камалапура настойчиво просил Бабу, чтобы Он явил ему какое-нибудь чудо, и однажды Баба, собрав всю его семью, осведомился, не хотят ли они увидеть дашаватаров — десять воплощений Вишну! Матсья, Курма и Вараха (рыба, черепаха и вепрь) прошли "гладко", но когда появилась устрашающая фигура Нарасимхи, они затряслись и закричали – в ужасе, что дом обрушится им на голову. Они возопили: "Хватит, хватит!", – и Баба утих, но только после того, как был совершён ритуал мангалаарати — преданными, которые тоже присутствовали в комнате, но ничего не видели, так как чудо предназначалось не им! Лицезрением образов десяти Аватаров Вишну был удостоен также родственник семьи Карнамов, ныне покойный. Собственно говоря, он и ушёл-то оттого, что его физическая форма оказалась слишком слабой, чтобы выдержать радость этого видения. Баба взял его с Собой на реку и велел смотреть на Своё отражение в воде. Этот человек рассказывал потом, что сначала он увидел Самого Саи, затем лишь ореол волос вокруг головы, а потом – все десять Аватаров в том порядке, в каком они упоминаются в Пуранах; Аватар Калки на коне имел облик Самого Бабы!

   Случай с Шри Кришнамурти, клерком из министерства штата Майсор, ясно показывает, почему Баба неохотно дарует такие переживания. Разумеется, Саи благословляет лишь тех, кто заслуживает божественное видение. Баба Сам судит, кому, когда и какое видение давать, и если человека настолько захватывает это высокое переживание, что его физическая оболочка оказывается слишком слабой, чтобы его выдержать, следует лишь благодарить Бога за то, что Он ниспослал ему такую славную и счастливую смерть.

   Саи был тогда в Бангалоре – с виду подросток лет 16, небольшого роста. Носил Он тогда обычно белую рубашку с короткими рукавами и дхоти до колен. Кришнамурти был активным участником группы бхаджанов по пению стотр (гимнов) и часто посещал их. Он внимательно наблюдал за Саи и ходил за Ним по пятам несколько дней. Однажды утром, около восьми, пребывая в излишне возбуждённом состоянии, он приблизился к Саи и заявил: "Я знаю, что Ты Бог. Яви мне Свой истинный облик!" Саи попытался избежать общения с ним, но это Ему не удалось. Тогда Он дал ему портрет Ширди Саи, который "добыл" тут же на месте, и велел прикрепить его к стене и медитировать на него. "Смотри на этот портрет", – сказал Он и покинул этот дом, чтобы дать даршан другим бхактам.

   Саи вернулся, когда часы пробили 12. Как только Он переступил порог, Кришнамурти, находившийся в глубине дома, издал радостный крик и потерял сознание! Когда он очнулся, то весь дрожал и тяжело дышал. С закрытыми глазами он следовал за Саи из комнаты в комнату, упрашивая Его то жалобно, то почти требовательно: "Дай мне Свои стопы! Позволь мне коснуться Твоих стоп!" Казалось, он по запаху определял, где находится Саи, так как преследуя Его, всё время принюхивался. Но Баба мягко отталкивал его, прятался или, садясь, поджимал под Себя ноги и не уступал его настоятельным мольбам.

   Когда Кришнамурти попросили открыть глаза, он отказался, заявив, что не желает бросать взгляд ни на что, кроме стоп Саи и хочет лишь одного – коснуться их и видеть их. Его возбуждение и радость не ослабевали в течение нескольких дней, и Баба сказал, что если бы тот дотронулся до Его Стоп в таком экстатическом состоянии, то мгновенно бы умер.

   Так что Саи мягко убеждал его идти домой, обещая дать ему там Свой даршан, а Сам перешёл в другой дом у вокзала. Но Кришнамурти не мог совладать с собой. Как и прежде не открывая глаз, он "нюхом" умудрился учуять, где находится Саи. Он нанял повозку и направил кучера к дому, где Он пребывал! Выпрыгнув в нужном месте, он вбежал во двор, и обойдя вокруг дома, стал стучать в окно именно той комнаты, где был в это время Саи! Но Баба повторил Свои слова о том, что блаженный экстаз, овладевший им, представляет угрозу для жизни. Человека этого силой увели домой родственники, явившиеся за ним, а он всё также не открывал глаз и молил о прикосновении к Его стопам.

   Его отправили в больницу, т.к. он ослабел от голода и перестал пить воду. Саи послал в больницу немного падатиртхама — воды, которой были омыты Его стопы, и когда тот выпил её, ему стало настолько лучше, что родственники забрали его домой. Дома он попросил всех спеть бхаджаны, а сам лёг в той же комнате на кровать. Когда бхаджаны закончились, он не встал. Он коснулся Стоп Господа. Река отыскала Море. Какая по-видимому это была высокая душа, что заслужила такое несказанное блаженство;

   И в более поздние годы Саи Баба многим даровал видение разных иштадеват (избранных для поклонения форм божества), а также и Своих многочисленных обликов. Преданные до сих пор лелеют в памяти эти блаженные моменты!

   Баба часто говорит, что Господь должен являться в человеческом облике для того, чтобы люди понимали Его, чтобы говорить с ними на их языке, как, скажем, человек, желающий спасти утопающего, вынужден броситься в этот же водоём. Кто сможет извлечь пользу от Аватара, если Господь низойдет, как Он есть, в Своей несравненной лучезарности!

   Однажды Баба спросил преданных из Камалапура, не хотели бы они услышать муралигану, флейту Кришны, ... а кто скажет на это "нет"? Он предложил им приложить голову к Его груди, и они услышали чарующую мелодию флейты, звуки, которые заставляли даже Ямуну остановить свой стремительный бег! Ишварамма рассказывает ещё об одном волнующем переживании, когда Баба сказал: "Слушайте. Ширди Саи здесь". И она вместе со всеми в комнате услышала громкий звук направляющихся к ним шагов, как будто ноги гостя были обуты в деревянные сандалии. Шаги остановились, когда дошли до того места, где сидел Саи Баба! Звук был таким явственным, а ощущение – столь реальным, что в первый момент Ишварамма даже немного рассердилась и спросила: "Кто же это зашёл в дом прямо в сандалиях?"

   Это произошло с "матерью", "отец" же – Педдавенкапа Раджу – рассказывает другой случай. Однажды вечером из Пенуконды приехали несколько человек. Среди них был старый друг семьи – Шри Кришнамачари, уроженец Путтапарти, давно поселившийся в Пенуконде и служивший там юристом. Он вместе с другими пришёл к дом Карнамов, и Субамма угостила их кофе. Разговор естественно коснулся самой волнующей темы – о Сатьянараяне Раджу, и гости спросили оказавшегося там "отца", Педдавенкапу Раджу, – что всё это значит и насколько верны слухи. Тот ответил, что всё это для него загадка и что он сам до сих пор пребывает в замешательстве. Тогда юрист назвал его обманщиком и обвинил в том, что он морочит голову простому сельскому люду неправдоподобными россказнями. Венкапу это так задело, что он пошёл домой, где в это время был Саи, – и предложил Ему явиться к Карнамам и предъявить доказательства Своей божественности, чтобы впредь оградить отца от подобных нападок. Баба невозмутимо ответил, что все сомневающиеся могут сами прийти к Нему.

   И вот приезжие вместе с Суббаммой отправились к Педдавенкапе Раджу. Баба спросил Суббамму, не хочет ли она увидеть самадхи (место упокоения праха) Ширди Саи, и получив утвердительный ответ, провел её вглубь дома и сказал: "Смотри!" И что же? Она увидела гробницу с возложенными на неё цветами и благовониями, от которых шел ароматный дымок, а в уголке сидел служитель и бормотал про себя какую-то мантру! "Теперь смотри туда. Видишь храм Анджанейи? – спросил Саи. – А там, дальше – священная мелия", – и ей показалось, будто она находится в обширном открытом пространстве и смотрит на эту сцену в Ширди, а весь ландшафт простирается перед нею на много миль до далёкого горизонта.

   Придя в себя после этого волнующего переживания, она уговорила Шри Кришнамачари пройти вместе с Саи в ту же комнату. Саи приглашал всех по очереди и удостоил каждого этим видением – панорамой самадхи святого и окрестностей Ширди. Педдавенкапа Раджу говорит, что его пригласили последним, и когда он оттуда вышел, то был другим человеком – все его сомнения рассеялись. Друзья из Пенуконды извинились за свои пренебрежительные замечания и заявили, что при таком божественном феномене, как Саи Баба, самым здравым замечанием для всякого было бы то, что это – "непостижимая тайна". Все они в тот день убедились, что этот 16-летний юноша действительно воплощение Саи Бабы. А Педдавенкапа Раджу говорит, что наказал своему семейству считать Сатью божественным и больше не докучать Ему всякими пустяками, небрежением и обидами.

   Уже в ранние годы Саи Баба был занят живым поучением – упадешей; на самом деле, вся жизнь Его есть постоянная упадеша. Ярким примером этого является урок, который Он дал Свами Дигамбаре (* Дигамбара – "нагой", букв. "прикрытый лишь сторонами света".), когда тот прибыл в Путтапарти в 1941 году.

   Весь Буккапатнам был взбудоражен появлением Свами Дигамбары – аскета, мудреца, у которого уже. давно отказали ноги и который не носил никакой одежды. Народ смотрел на него, поэтому, как на тройной образчик святости. Его почитатели жаждали увидеть, как отнесётся к нему юный Баба. Дигамбара Свами дал также обет молчания, что ещё больше усиливало любопытство толпы. Нежный маленький божественный Ребёнок встречал зрелого героя, паланкин которого, пронеся по деревне, поставили у дома Карнамов. Баба протянул нагому мудрецу большое полотенце (!) и дал ему совет, который тот едва ли получил бы где-либо еще.

   "Если ты разорвал связи с обществом, о чём говорит твоя нагота, отчего же ты не удалился тогда от мира в лесную пещеру? Чего ты испугался? Если же ты мечтаешь об учениках, об имени и о пище, доступной в городах и селениях, почему же ты позволяешь, чтобы люди принимали тебя за человека, не имеющего привязанностей?" Таковы были слова, произнесённые юным Бабой, и люди восприняли их с удивлением и восхищением.

   Свами Дигамбара выглядел удручённым, поскольку он и вправду не был достаточно искренен в своей "наготе" и отрешённости. Баба же был далёк от сарказма, Он был готов помочь, убедить, дать гарантии. Он сказал, похлопывая калеку по спине: "Я знаю твои трудности и сомнения. Ты боишься, что у тебя не будет ни пищи, ни крова, когда ты удалишься от людей, не правда ли? Но Я заверяю тебя, что каждый, произнося имя Бога, получит пищу, где бы он ни был. Я Сам прослежу за этим. Будь ты высоко в Гималаях или в лесных чащобах, Я ни на один день не оставлю тебя без пищи. Если же у тебя нет такой веры и такого мужества, то совершай свою медитацию прямо здесь, – но тогда не нужно ходить голым, и пусть люди не утруждают себя, перенося тебя с место на место". Какой это великий урок! Если бы только люди могли понять его смысл! Это был голос истины: только Аватар мог дать такие заверения!

   В связи с этим следует упомянуть, что это заверение даётся Саи всем садхакам (духовным искателям) и сегодня. Три года назад, когда с Ним встретился Свами Сатчидананда. Он посоветовал ему совершенствовать свое йоговское искусство, а не растрачивать его на многообразную активность организационной деятельности. "Твои йоговские достижения сами собой проникнут через камень пещеры, где ты сидишь, и принесут благо всему миру, – добавил Он, похлопав по плечу 70-летнего санньяси (отшельника), – найди уединённое место в Гималаях, и Я обеспечу тебя пищей и кровом, где бы ты ни был!" Тот же голос истины, голос Аватара, явившегося, чтобы вести и направлять всех богоискателей – любой религии, расы, страны!

   С распространением вести о новом воплощении Саи Бабы в Путгапарти прибывало всё больше и больше паломников, и Баба был постоянно занят исцелением их физических и душевных недугов. Он говорит, что это одна из сторон Его миссии, так как разве до духовной практики тому, кто болен душой и телом? И с чем только не шли люди к Великому Целителю! С всевозможными хроническими болезнями, психозами, истериями, одержимостью злыми духами и галлюцинациями и пр. Стали появляться и почитатели Ширди Саи – из любопытства и с целью "испытать" новое Проявление своего Господа. Многие приглашали Его в свои края, и Он побывал в Бангалоре и посетил дома преданных, имевших контакты с жителями Мирзапура, Колапура, Питапурама, Сандура, Мадраса и др. мест. Приезжали к Бабе и паломники из семьи Урсу, связанной с царской линией Майсора. В Бангалоре Саи "прооперировал" застарелый случай язвы двенадцатиперстной кишки и пациент полностью выздоровел; все инструменты были материализованы непостижимым образом, и поток паломников значительно увеличился.

   Всё это выдвинуло на первый план необходимость строительства храма, где мог бы пребывать Саи и где могли бы найти приют и Его последователи, и в 1945 г. Тирумала Рао из Бангалора и другие преданные задумали построить ашрам, известный теперь как "Старый мандир". Избранное местечко было неподалёку от села между храмами Сатьям -мы и Гопалакришны – в том самом месте, где семья Карнамов уже несколько лет устанавливала навесы и помосты на время Дасары и других праздников.

   Когда работник Гуни Венката (т.е. Венката-Горбун) стал копать в месте, указанном Саи, с тем, чтобы заложить в фундамент освященные камни, обнаружилось большое количество каменных питамов (оснований лингамов)! Но странно, ни одного лингама, несмотря на усердные поиски, не нашлось. Десятки подставок... и ни единого лингама! Люди окружили Саи в надежде узнать, в чём секрет. "А все лингамы здесь", – загадочно заявил Баба, указывая пальцем на живот. Те, кто были свидетелями рождения лингамов из уст Саи на Махашиваратри, могли убедиться в верности Его ответа. Другие же вынуждены будут довольствоваться утешительным фактом, что пути Господни – вне категорий, какими меряем, взвешиваем и объясняем мы.

   По завершении строительства Баба из дома Карнамов переселился в ашрам и стал жить в комнатке 8 на 6 футов слева от передней веранды. А пока что Саи побывал в Мадрасе и дал даршан тысячам людей. Он совершал и дальние поездки, в том числе в Масулипатам. И куда бы Он ни приехал, Он всюду даровал людям покой ума и духовную поддержку и заверял, что будет вести и направлять их. Однажды на морском побережье близ Масулипатама Баба вошёл прямо в море! Его последователи даже не сразу успели понять, что происходит, как вдруг услышали голос и повернулись в сторону волн, где и увидели... Шешасаи – Господа на Змее Шеше, который возлежал на волнах. Мгновение спустя Саи снова был рядом с ними. Их поразило, что Его одежда не была влажной. В другой раз Он направился к морю, дошёл до самой кромки воды и забросил далеко в волны серебряную чашу. Все удивились – для чего бы это, но спустя мгновение чаша вернулась, оказавшись поставленной рядом с ними на песок. Саи поднял её вместе с наполнившей её "солёной водой" и вылил по нескольку капель на ладони бхакт для ритуального причащения. И что же? Вода оказалась ароматной и необыкновенно сладкой! Море подарило Ему амриту (нектар), точно так же, как через несколько лет оно принесло к Его ногам жемчужное ожерелье.

   Свидетели этих лил и те, кто вкушал этот нектар – сегодня пылкие приверженцы Бхагавана в Прашанти.

   Было бы ошибкой заключить из этого, будто Саи старается впечатлить окружающих проявлением Своей божественности. Чудесное является самой природой Господа, и деяния Его за пределами нашей арифметики, физики, химии. Платон называл исследование природы отношений между "здесь и теперь" и "там и всегда" метафизикой, т.е. тем, что за гранью физики, но все действия Саи суть "мета"! Он удостаивает нас чудес потому что Он – это Он, а не вследствие какого-то желания, намерения или нужды, ибо в чём Он может нуждаться и чего желать?

   Кто бы ни явился к Нему в те дни, Он тут же "прибирал его к рукам" и советом, намёком, юмором, сарказмом, а то и прямым выговором мало-помалу обращал его в скромного, спокойного, благочестивого, но вместе с тем живого и активного члена общества. Такова алхимия соприкосновения с Ним. Даже когда Он обращается к большим группам последователей, Он твердит о необходимости внутреннего преображения каждого. Он всем говорит, что надо дерзать, но что дерзание это может придти только с верой в безграничную силу и беспредельную милость Господа. И, конечно же, всякому, склонному к сомнению, нужно лишь приблизиться к Нему и приобщиться к этой безграничной силе и беспредельной милости.

   Говоря о Его каруне (милости), хочется привести случай, произошедший в Бангалоре, когда Он был ещё подростком. Один бедный сапожник, занимающийся своим ремеслом на углу улочки у вокзала, увидел Бабу в бунгало напротив. К дому подъезжали машины, туда несли цветы и фрукты, а лица выходивших светились радостью и довольством. Они говорили об Аватаре, о Кришне, Бхагаване, Бабе... и он тоже рискнул войти и робко заглянул в зал, где Саи сидел на особом кресле; по одну сторону от Него сидели мужчины, по другую женщины. Глаза бедняка встретились с глазами Бабы, и Он тут же поднялся и направился прямо к двери, где стоял сапожник. Баба подошел к нему, взял из его рук, прежде чем тот успеть предложить, маленькую гирлянду высохших цветов, и спросил на тамильском – чего он от Него хочет!

   Смелость, с какой старый сапожник сформулировал своё желание и чётко выразил его, была дарована ему, должно быть. Самим Бабой, – как иначе можно объяснить ту поразительную просьбу, какую тот осмелился произнести? Совершенно уверенно, без колебаний он, к удивлению слышавших его, сказал: "Зайди, пожалуйста, ко мне в дом и прими что-нибудь от меня!" Саи ласково похлопал его по плечу и ответил: "Хорошо. Я приду", – и вернулся на Свой "трон" на другом конце зала.

   Сапожник ещё долго ждал Бабу у дверей, так как хотел объяснить, как найти его лачугу и узнать – когда же Баба навестит его, чтобы заранее прибрать в доме и приготовиться к приёму гостя, но ему надо было спешить на рабочее место – присмотреть за ящиком, за кусками кожи и старыми башмаками. Толпившиеся на улице почитатели Бабы теснили и толкали его, и никто его и слушать не хотел, когда он говорил, что Саи обещал посетить его хижину и что ему хотелось бы узнать, когда Он будет. Кто смеялся над ним и его дерзостью, кто говорил, что он напился или спятил. Шли дни. Саи проводил их с другими бхактами и не навещал больше то бунгало, возле которого работал сапожник. Бедняк оставил всякую надежду вновь встретиться с Бабой.

   И вдруг однажды прямо к углу, где сидел сапожник рядом со своим ящиком, подкатила шикарная машина. Захваченный врасплох, бедняга испугался, что, может, это полиция или какое-нибудь должностное лицо из муниципалитета, намеревающееся оштрафовать его. Но это был Баба! Он пригласил сапожника в машину, а тот так смутился, что не мог и рта раскрыть, чтобы направить водителя к своей хижине. Но Саи, похоже, знал куда ехать! Остановив машину на обочине у квартала трущоб, Он вышел и быстро зашагал по булыжникам узких улочек прямо к хижине сапожника! Тот побежал вперёд предупредить домашних и купить в лавке пару бананов, а Саи тут же "добыл" сластей и фруктов, предложил их членам семьи в качестве прасада и уселся на доску у стены. Он благословил престарелого хозяина, который проливал слезы радости, съел кусочек банана и покинул хижину, ставшую благодаря Его посещению местом паломничества для всей округи! Такова была любовь Саи, Его према.

   Но некоторые люди по своему недомыслию пытались даже отравить Бабу. Лучше рассказать об этом инциденте подробнее, ибо в нём проявились сразу несколько аспектов Его божественности. Даже и сегодня Баба не позволяет называть этот случай "попыткой убить", а так как Его слово – истина, мы также будем повторять, что это было лишь попыткой проверить, сможет ли Он выжить, съев отравленную пишу; это скорее проявление скептицизма, нежели злобы.

   Был праздничный день, и Саи вместе с двумя последователями посетил несколько домов в Своём родном селе. В каждом доме Его чем-нибудь угощали, а когда Он зашёл в дом, где была приготовлена роковая пища, то проявил повышенный энтузиазм и попросил добавки, следя, однако, за тем, чтобы Его спутники не притрагивались к смертоносной смеси. Вернувшись же в дом Карнамов, Он рассказал кое-кому секрет особого приглашения из того дома, поговорил о тщете и глупости всей этой затеи и от души посмеялся над этим случаем. Через некоторое время Он извергнул из Себя съеденное, а те, кто был рядом, тайно проверили – действительно ли содержимое было ядовито для живых существ. Оказалось, что да!

   По правде говоря. Бабе доставляет удовольствие делать то, чего мы, смертные, очень боимся. Припомним хотя бы случай с укусом змеи. Это происшествие описано в главе "Мановение руки". В тот вечер после излечения Бабы с помощью чудесного, Его же милостью сотворённого талисмана, все в деревне просили Его не ужинать, т.к. пища могла усилить действие яда, но Он, будто из упрямства, съел даже больше обычного. Не зная, что сон Его – не что иное, как нидрамудра, т.е. бдение, посвящённое защите Мира, Его просили не спать в эту ночь, но Он "спал" дольше обычного. Наутро старшие просили Его избегать холодной воды, а Он намеренно нырнул в пруд и долго резвился там, будто бы назло человеческим предрассудкам и суете. Но несмотря на эти постоянные знаки Его божественности, мы сводим Его высоту до своей заурядности и пытаемся передать этот Высший Алогизм нашими узкими, но симметричными силлогизмами!

   Суббамма больше всех беспокоилась о "здоровье" Бабы и неустанно пеклась о сотнях паломников, собиравшихся в Путтапарти. Баба даже сейчас говорит, что жернов в её доме работал без перерыва – это Суббамма готовила чатни (острую приправу к рису) из кучи кокосов, которые приносили паломники. Суббамма дробила, дробила, дробила почти восемь часов в день. Её любовь к Господу и преданность Ему были безмерны, и Баба сказал, что исполнит одно её желание – увидеть Его в последние мгновения своей жизни. И это поистине потрясающая история – история о тех мгновениях и о том даршане.

   Суббамма заболела, её отвезли в Буккапатнам. Но несмотря на болезнь, в один из дней она на запряжённой волами телеге отправилась посмотреть, как строится Прашанти Нилаям. Вскоре она уже была прикована к постели и не могла пошевельнуться. Ей становилось всё хуже, а Баба был далеко, в Бангалоре. В бреду она говорила о Бабе, о видении Ширди Саи Бабы, которое в своё время она имела счастье лицезреть, и о многочисленных лилах Кришны, свидетельницей которых она была. Приходя в сознание, она говорила о тех же событиях и о том же Единственном. Она лежала в окружении родственников, которые не разделяли её чувств, считая, что её любовь к странному мальчику, творящему чудеса, отвлекает её от любви к родным и близким, поэтому они говорили ей, что её Баба находится за сотни миль отсюда и что для неё было бы лучше сосредоточить своё угасающее внимание на тех, кто рядом с ней. Но её вера была неколебима.

   Тем временем Баба уехал из Бангалора в Тирупати, где провел несколько дней с теми, кто был предан Его святому и проявленному образу. Конечно, Баба знал, что душа Суббаммы стремится освободиться от земной суеты и что Суббамма мечется на своем смертном одре в Буккапатнаме. И вот люди, бывшие рядом с ней, объявили, что она скончалась. Однако какой-то особый отблеск на её лице не позволял предать тело кремации. Те, кто были мудрее, качали головой, когда им говорили, что она умерла. Они советовали родственникам проявить терпение. "Птичка ещё не улетела", – утверждали они. Даже если дверца клетки была открыта, как могла эта птичка улететь? Она ведь должна получить даршан и будет, поэтому, ждать, пока не приедет Баба. А Баба спешил к ней. Он уехал из Тирупати на машине и, прибыв в Путтапарти, последовал в Буккапатнам – спустя целых три дня после объявления о смерти Суббаммы. Её взор совсем потускнел. Её положили на пол, а родственники проявляли явное нетерпение. Баба сел рядом с ней и тихим голосом окликнул её: "Суббамма, Суббамма" – только два раза, не более. И тогда, к изумлению всех собравшихся, Суббамма открыла глаза, её рука протянулась к Бабе, крепко сжала Его ладонь и стала с нежностью гладить её. Баба приложил Свои пальцы к её губам, она слегка приоткрыла рот, как будто зная, что Баба даст ей то, что утолит жажду её души. Из пальцев Бабы в её рот заструилась бессмертная Ганга, и Суббамма примкнула к сонму освобождённых.

   Примерно в то же время к Бабе из соседней деревни пришли мусульмане по очень важному поводу: жестокая болезнь уносила у них много жизней. В течение месяца мохуррам в тех местах по традиции поклоняются пирам. Как в индуистских, так и в мусульманских общинах пиры устанавливаются как предметы поклонения, и вокруг них устраиваются ритуальные процессии. Пиры — это предметы в форме руки, сделанные из меди или другого материала; они считаются священными как память о жертве, принесенной Хассаном и Хуссейном в памятной битве при Кербеле. Баба сказал пришедшим к Нему мусульманам, что пиры устанавливались для почитания в их деревне в течение сотен лет, но впоследствии эта традиция нарушилась, и теперь её следует возобновить. Если крестьяне станут копать там, где Он укажет, они найдут те самые пиры, которые освящали когда-то их предки. И они стали копать в том месте и обнаружили четыре пира! Но люди были настолько поражены всеведением Бабы и внезапным появлением священных предметов, что не посмели спуститься в яму и вытащить их оттуда, поэтому Баба Сам спустился вниз и извлёк пиры. С тех пор они хранятся в мандире, завёрнутые в циновку и тщательно упакованные. Только когда наступает праздничный месяц мохуррам, их передают крестьянам, а после окончания торжеств возвращают обратно.

   Можно привести ещё один любопытный случай, которому автор был свидетелем. Когда мусульмане однажды шли из мандира, приняв пиры из рук Бабы, человек, несший их, повёл себя как одержимый, и все собравшиеся вокруг стали смотреть на него как на "блаженного", впавшего в экстатическое состояние. Он танцевал, бегал кругами, невнятно бормотал стихи из Святого Корана, а потом побежал назад к 'Бабе! Баба сказал ему: "Иди, иди и возвращайся после праздника", – и "одержимый", находясь в том же состоянии молитвенного экстаза, с пирами в руках, быстрой, но спокойной поступью направился в сторону деревни. Только тем, кто имел счастье наблюдать подобные сцены, может открыться хотя бы маленькая частичка той тайны, какая заключена в Бабе.

   В те дни в Путтапарти приезжало много народу из всех уголков страны. И всех их привлекало туда какое-нибудь необъяснимое обстоятельство и удерживал там проблеск осознания Его всеведения, вездесущности и всемогущества. Так один житель Удумалпета, поначалу отказавшийся присоединиться к группе паломников, а потом позволивший себя уговорить, предложил Бабе, как и все, гирлянду цветов, но Тот его подношение не принял. "Ты же не собирался ехать!" – сказал Он, и это замечание только приблизило Его к маловеру.

   А другой человек из Мадураи приехал лишь потому, что сестра его в Веллоре поставила условие, что решится на операцию, только если Баба сочтёт это необходимым. Он прибыл в Путгапарти, но Саи за несколько дней не сказал ему ни слова, а когда, наконец, заговорил, то велел ему вернуться в Веллор первым же автобусом. Лечащий врач была крайне возмущена тем, что глупая пациентка рискует жизнью в ожидании благословения какого-то юнца, которого считает ни более ни менее, как гуру и Богом! Брат, наконец, объявился, провели ещё одно обследование и ... чудо из чудес! – оказалось, что в операции нет необходимости! "А та ли это пациентка?" – в недоумении протирала глаза докторша.

   Весьма впечатляющий материал получился бы, если написать книгу, составленную из ответов последователей Бабы на вопрос: "Как вы впервые попали в Путгапарти и зачем вы туда поехали?" Если подобный труд когда-нибудь будет написан, то чудесной главой в нём мог бы стать рассказ о том, как попала в Путгапарти небезызвестная Шримати Сакамма – владелица кофейных плантаций в Курге, женщина-филантроп, удостоенная высокого титула за служение обществу самим махараджей Майсора. И не потому, что она была богатой и известной в деловых и промышленных кругах. Вовсе нет. Для Саи неважно – богат человек или нет. Его интересуют жемчужины характера, богатство садханы, сокровища духа – каков бы ни был банковский счёт!

   Шримати Сакамма, ныне покойная, сама рассказывала приключившуюся с ней странную историю. Однажды, когда она была занята молитвой в своём бунгало в Курге, её побеспокоил слуга, объявив, что у ограды стоит машина и сидящий в ней человек настаивает на немедленной встрече с хозяйкой. Сакамма была недовольна, но тем не менее вышла, чтобы выяснить – кто это так вольно распоряжается её временем. В машине оказался высокий красивый старец с весьма внушительной бородой. Сидел он на оленьей шкуре, и всё тело его было усыпано пеплом. Её поразил к тому же "возраст" самой машины, т.к. она явно могла поспорить в этом с пассажиром. А за рулем сидел худенький подросток, и Сакамма подивилась, как ему удалось получить права, да и были ли они у него вообще. На машине сверху была табличка с надписью: "Кайласский комитет"! Она пригласила старца зайти, склонилась к его стопам, почтив их свежей розой, и предложила ему плоды и фрукты. Он сказал ей, что есть не будет, что он нигде и никогда не потворствует чревоугодию и выразил пожелание, чтобы она вступила в Кайласский комитет, внеся пожертвование в тысячу рупий. Она подписала какую-то бумагу, в которой уже были вписаны и сумма, и её фамилия (!), и когда уже собиралась внести эту сумму, старец заметил: "Храни это при себе. Я приеду и заберу потом". С этими словами он выложил на стол подписной лист, после чего вернулся к машине и уехал! Водитель-подросток прекрасно справлялся со своим делом, т.к. через мгновение машина скрылась из виду.

   Спустя годы, когда она увидела Бабу в чьём-то доме, в первый момент Он показался ей похожим на маленького водителя таинственной машины, а в следующий чем-то напомнил седого старца, который приложил столько усилий, чтобы она вступила в "Кайласский комитет", а потом велел ждать, отдав документ на хранение! И тут Баба удивил её, заявив вдруг: "А ну-ка, давай свои обещанные тысячу рупий!" – и со всеми подробностями рассказал всю историю.

   Однажды Баба приехал в столицу Майсора на праздник Дипавали и остановился у одного почитателя из Урсу. И находясь в Майсоре, Он даровал видение Нага (божественного Змея) преданным в Путтапарти – явление, знакомое и последователям Ширди Саи, что могут подтвердить жители Коимбатора и многих других мест. Самое же интересное, что в течение всего времени, пока преданные в Путтапарти созерцали Нага, Баба был вне Своего физического тела, пребывавшего в Майсоре. В отсутствие Бабы бхаджаны в Старом мандире проводились перед временным алтарём прямо на ступенях, ведущих к парадной двери, где стоял Его портрет с двумя светильниками, горевшими днём и ночью. Праздничная ночь прошла, и ранним утром несколько преданных увидели огни машины, огибающей холм за Карнатанагапалли. Они побежали к реке, но оказалось, что им это просто "померещилось". Когда они вернулись в мандир, то с удивлением услышали о том, что вокруг портрета Бабы на временном алтаре свернулась кольцом кобра. Сотни жителей села и обитатели ашрама видели её там вплоть до трёх часов дня. Чтобы умилостивить змею, они предложили ей пуджу, пропели традиционные бхаджаны и разбили несколько кокосовых орехов, но она не сдвинулась с места. Женщины, осмелев, воззвали к Бабе и с именем Господа обсыпали змею кумкумом и шафраном, поставили перед ней чашечки с молоком, а она лишь покачивала из стороны в сторону своим капюшоном. Одна весьма уважаемая жительница деревни, когда ей после подношения вернули две половинки разбитого кокосового ореха, громко запротестовала, заявив, что предложенный ею орех был гораздо крупнее и она не желает безропотно терпеть убытки. Кобра, как будто с интересом наблюдавшая перепалку, резко повернулась в её сторону и громко зашипела! Все от души посмеялись над испугом этой женщины. Ровно в три часа дня кобра соскользнула вниз и мелькнув в песке, исчезла. И, к всеобщей радости. Баба в Майсоре наконец поднялся.

   Тогда же Баба посетил и Хайдерабад, и поскольку многие места Он явно узнавал, как виденные Им ранее, рани Чинчоли убедилась в том, что Он действительно воплощение Самого Ширди Саи. Посетил Он и Куппам, а оттуда поехал в Карур и Тричинополи. Повсюду последователи и прочие горожане встречали Его с восторгом. В Тричинополи всю процессию возглавлял богато украшенный слон, которого сопровождала группа людей. Они читали ведические мантры и, как почётное подношение, несли в серебряных кувшинах освящённую воду. И всюду Баба обращался к людям с одним советом: "Отныне и впредь очищайте свои сердца и делайте их достойной обителью для Господа. Не впадайте всё глубже во зло, поддаваясь соблазнам. Мужайтесь! Веруйте в Господа, который внутри вас. Он вам самый близкий родственник!"

   Когда машины сопровождавших Бабу шли по улицам Тричинополи, одна из них сбила мальчика, и он был серьёзно ранен. Вокруг мальчика собралась толпа, и его, окровавленного, положили на веранду одного из ближайших домов, а для дальнейшего разбирательства вызвали полицию. Но тем временем появился Саи и коснулся малыша, так что когда полиция приехала, заявлять было не о чем, т.к. пострадавший бегал вокруг, рассказывая всем и каждому, как его исцелило одно прикосновение. И ещё долго после того, как Саи уехал, мальчика ласкала и чем могла угощала восхищённая публика, даже завидовавшая тому, что с ним приключилось такое чудо.

   Там был и ещё один мальчик, которого восторженная толпа "носила на руках" и который, возможно, и по сей день благодарен Господу за прямое вмешательство в свою судьбу. На большом собрании в честь Саи Бабы в Тричинополи у кого-то из присутствующих возникло сомнение в Его божественности и, почувствовав это прямо с трибуны, Саи тут же знаком подозвал к Себе глухонемого паренька, стоявшего рядом со скептиком, и поставив его перед микрофоном, спросил: "Как тебя зовут?" И мальчик в присутствии тысяч людей прямо в микрофон ответил: "Венкатанараянан!" Сомневавшийся прикусил язык и голову повесил от стыда; но этим дело не кончилось. Саи частенько с юмором рассказывает об этом случае. На другой день, чуть забрезжило утро, вся улица, на которой Он остановился, была забита глухонемыми! Они стояли безмолвной стеной страдания и боли! Никто до тех пор и знать не знал, что в городе так много людей с этим дефектом. Саи пришлось выбираться из бунгало через запасной выход, чтобы родичи их не подняли шум.

   Последователи Бабы в Каруре и Тричинополи буквально соревновались друг с другом в украшении своих домов и улиц и в пышности готовящегося приема! Но Саи вся эта мишура не занимала. Он свободно общался с людьми как богатыми, так и бедными, нередко предпочитая общество Простых бедняков компании Своих "хозяев", поскольку печётся Он более о сердцах благочестивых и кающихся, а не о раздутых гордостью и поражённых алчностью. Мантапы (возвышения), покрытые цветами всех оттенков, воздвигнутые затем, чтобы усадить Его и тем выразить Ему почтение, были шедеврами художественного творчества. Но Саи неоднократно говорил людям, что Он ценит лишь свежий цветок чистого сердца, плод добрых дел и лист достойной кармы.

   Однажды в Майсоре Саи, восседая на таком мантапе, принимал пуджу преданного из Урсу, когда неведомо откуда вдруг появилась кобра и подползла к охапке цветов у Его ног. Вскоре за ней последовала другая, и обе заняли место по обе стороны мантапа. Саи заверил членов семейства, что бояться нечего, и через какое-то время кобры удалились в то "никуда", откуда явились!

   Но Баба далёк от мнения, что для укрепления веры достаточно лишь этих чудес. Он строг и взыскателен, и Его удовлетворит лишь стопроцентная цельность и искренние усилия в духовной дисциплине. И это объясняет – почему из очень большого числа мужчин и женщин, привлекаемых к Нему историями о чудесах и чьё первое впечатление о Его божественности и в самом деле подкрепляется множеством чудес, – немало отходят от Него, неспособные справиться с требованиями, какие Он предъявляет: исправление характера, воспитание отрешённости, необходимость садханы, джапы и дхьяны. Саи Баба ещё в те давние дни не уставал повторять, что отвращает бедствия, лечит телесные недуги, утешает, советует, успокаивает только для того, чтобы дать первый толчок к садхане, духовной практике, которая должна естественно последовать за Его даршаном. Многих садху, искателей, и даже махариши, мудрецов, буквально затягивала в трясину их мирская озабоченность тем, чтобы быть на хорошем счету у богатых влиятельных покровителей, но Саи, явившийся, чтобы озарить пути садху и махариши, всегда говорит без обиняков о том, что касается исправления ошибок окружающих. Милость Его столь велика, что для неё не существует возрастных барьеров, рамок учёности или скидок на давнее "знакомство". Он благословляет всех Своей оценкой и исправлением. Лишь полное предание себя Его воле может сделать человека цельным и свободным.

   Празднование Дасары стало вскоре привилегией Путтапарти, т.к. если на другие праздники Баба мог уехать в Мадрас, в Тричинополи или Масулипатам, на Дасару Он неизменно оставался в мандире. Шримати Сакамме и другим преданным выпала честь в течение многих лет заниматься приготовлениями к этому торжеству, посвящённому Великой Матери. Баба поистине Высшая Мать, проявляющая Себя как Сарасвати, Лакшми, Сарада, Аннапурна и даже Кали. Он говорит, что Санатана дхарма (Вечная дхарма) — это Божественная Матерь человечества. И Сам Он с Его вестью о четырех основополагающих принципах этой дхармы — истине, праведности, мире и любви – является Матерью, великим Колесничим вечной дхармы. Его приверженцы более чем кто-либо ощущают Его Матерью, поэтому вполне оправданно, что Дасара – самый большой праздник в Путтапарти. Многие из Его бхакт были благословлены видением Его в качестве Матери, а один из них не называл Его иначе как Шиватайи — Мать Шива. Бабе нравится общество детей, и даже самых непослушных Он укрощает неиссякаемым репертуаром всевозможных фокусов, забав, приёмов чревовещания, устраивает им театр теней и дарит сласти, добытые мановением руки. Он сплетает и складывает пальцы, и в тенях, падающих на белую стену, завороженные дети видят ползущих змей, парящих орлов, резвящихся и танцующих оленей, собак, гордых павлинов, ворон, кошек или буйволов. Он предлагает малышу шарик из песка, тот нехотя протягивает слабую ручонку за таким "ладду", и, коснувшись ладошки малыша, песочный комочек и в самом деле становится сладким ароматным ладду. Саи говорит, что у детей и вправду благая судьба, поскольку им посчастливилось получить Его даршан уже в начале жизни, не то что взрослым, и Он еще много десятилетий будет им учителем, покровителем, защитником и хранителем. Когда Саи соглашается дать имя детям Своих последователей, то в этих именах звучат Его любовь и милость. Он также своеобразно посвящает малышей в грамоту (акшару): держа их пальчики в Своей руке, Он выводит буквы мёдом, молоком или складывает из рисовых зёрнышек.

   Но акшара означает также нечто непреходящее, вечное, и Саи тем самым приобщает их к Нетленному. Он учит малышей, вручая им ключ от их духовной судьбы, произносить махамантры (великие мантры, прославляющие различные ипостаси Единого Бога): Ом Намо Нараяна, Ом Намо Шивайя, Ом Шринивасайя — или какие-то другие, созвучные семейной традиции ребёнка. Есть тамильская песня о Саи Бабе, где Он воспевается как Саимата — Мать, вскармливающая детей Своих молоком мудрости, джняны, и посвящение в акшару как раз и есть тот случай, который даёт такой шанс счастливцу-малышу.

   На празднестве Дасары Саи блистает как покровитель искусств, музыки и литературы, как кормилец и защитник, так что это самый знаменательный праздник со дня Его заявления о Своём воплощении. Преданные Его находят радость в беседах, музыке, постановке пьес и в самой праздничной атмосфере. В те годы во время Дасары каждый вечер устраивались шествия по узким улочкам села: Саи восседал в паланкине, всякий раз по-разному украшенном, на плечах сменяющих друг друга и нетерпеливо ожидающих своей очереди бхакт. По ходу шествия, как не раз доводилось видеть автору этих строк, Саи срывал с украшающих Его гирлянд случайные цветки и, набрав в ладонь лепестков, бросал их в толпу. И падали они со звоном, т.к. каждый лепесток становился медальончиком с портретом Сатьи Саи на одной стороне и Ширди Саи на другой! А бывало и так, что лепестки обращались в леденцы, дождем рассыпающиеся вокруг паланкина! Лоб же Самого Саи покрывался вибхути, исходящим изнутри, и бхакты видели его, как и пятнышки кумкума!

   Скоро мандир уже не мог вмещать всех преданных. Многие приверженцы Ширди Саи, прослышав, что Он воплотился в человеческом облике в селе Путтапарти, поспешили туда. Некоторые из них, собираясь, как обычно, в паломничество в Ширди, получали "приказ" следовать в Путтапарти. А иные узнавали о Ширди Саи от Самого Сатьи Саи. В Бхагавад-гите есть слова Кришны о том, как притекают к Господу страждущие, пытливые, ищущие спокойной жизни и мудрые. Эти четыре типа людей приближаются к Господу по разным причинам, и Господь приемлет и удовлетворяет всех. Страждущим Он помогает. Его вибхути действует как волшебное средство от злых духов и чар чёрной магии и спасает сотни несчастных жертв. Критиков, исследователей, сомневающихся, скептиков, агностиков Он принимает, привлекает и располагает к Себе. Людей, жаждущих спокойной жизни, Он благословляет, если находит их достаточно разумными, чтобы пользоваться обретённым покоем ума для духовного роста и размышления о конечной цели жизни. Джняни же, мудрый, чей взор ясен и чист благодаря упорному духовному труду, дорог Ему больше всего, ибо ему Он может явить Себя во всей Своей Славе. В Путтапарти прибывали представители всех четырёх групп, но первая и третья, естественно, преобладали. И Он коренным образом изменял жизнь всех, кто приходил к Нему.

   Стоит отметить здесь обращение одной воровской шайки в тихих, богобоязненных земледельцев. Когда Баба однажды ночью ходил по холмам за рекой, Он столкнулся с группой бандитов, которые были заняты довольно щекотливым делом – дележом добычи. Но когда они увидели Его и приняли из Его рук божественный вибхути, то поняли, что оказались лицом к лицу с Вечным свидетелем. Саи воззвал к семи зачерствевшим сердцам и Своей дивной алхимией привлёк их всех в Путтапарти. И все они избрали путь мирной жизни, а Саи бывало ставил одного из них в пример – крепыша средних лет, которого Он назначил ночным сторожем!

   Через несколько лет перед Старым мандиром пришлось устроить длинный навес с листовым покрытием для размещения паломников. Но и его оказалось мало. Для Саи построили отдельное помещение за мандиром — всего одну жилую комнату с ванной. В этой-то комнатке Баба и оперировал грыжу брату доктора Падманабхана! А под тем навесом, за занавесью у алтаря Он оперировал аппендицит аппияху Путтапарти. И там же, однажды ночью, когда Саи лёг спать под открытым небом между мандиром и Своим новым жильём, Он вдруг объявил, что один из Его бхакт потерял талисман, который Он ему дал, т.к. этот талисман внезапно к Нему вернулся! Он сказал, что должен немедленно отправиться в Мадрас, чтобы одеть его на запястье больного, но окружающие умоляли Его не предпринимать "путешествия" вне тела в такой час. Он согласился послать талисман "с оказией" и вручил его на хранение Своему давнишнему последователю Сешагири Рао, наказав: "Храни его крепко. Завяжи в полотенце и обмотай его вокруг талии". Тот безоговорочно исполнил приказ и уснул, обвязанный полотенцем с талисманом. Часа через два нас разбудил громкий смех Саи, сидящего в постели. Мы сгрудились вокруг Него в надежде, что Он позволит нам разделить Его веселье. А Сешагири Рао ещё и не подозревал, что происходит. Саи разбудил его и спросил, где талисман. Тот взял полотенце, развязал его... и что же? Талисман исчез! Баба шутливо пожурил его и сказал, что уже "съездил" в Мадрас и повязал его на запястье тому, кого Он должен хранить постоянно! Да! Он уже побывал там и вернулся!

   Бхакты никогда не забудут Старый мандир, т.к. Саи был там всё время среди людей. Там Он составил и разучил с ними много бхаджанов и киртан. Он учил и тут же поправлял преданных с большой любовью и вниманием. Поскольку число присутствовавших было не так велико, Баба часто ходил с ними на песчаное русло реки, на окружающие холмы или в сады за рекой, и пока они были заняты приготовлением еды, они становились свидетелями многих "чудес" – знаков Его божественности.

   Я впервые получил даршан Бабы в Старом мандире, и в тот вечер Он отправился на пески. Там я услыхал, как Он укорял некоторых бхакт за то, что они впадают в панику из-за самых мелких неприятностей. Он сказал, что им следует сосредоточиться на джапе, как лучшем средстве обретения покоя ума, а затем вдруг обернулся к одной женщине с вопросом: "А ты занимаешься джапой?" Она что-то сказала в ответ, но Саи её не дослушал. "О, ведь ты потеряла свою джапамалу (чётки), не так ли?" – спросил Он. Затем, погрузив руку в песок, извлёк четки и сказал: "Вот, подойди и возьми это". Женщина почтительно поднялась и подошла, сложив руки. Саи сделал ей знак подождать и спросил с озарившей лицо улыбкой: "Сначала скажи мне, что это за чётки?" Она взглянула на них и рот открыла от изумления:

   "Мои, Свами! А точнее, мамины!" Она была так счастлива, что получила обратно чётки, которые отдала ей умирающая мать! Саи Баба рассказал нам о набожности её матери, о суровой аскезе брата и о её собственной садхане и спросил её – когда она потеряла свои драгоценные чётки. И она сразила нас всех, заявив, что потеряла их четыре года назад в Бангалоре! Вот такое диво для человека в первый же вечер его пребывания в Путтапарти!

   Преданных с каждым месяцем становилось всё больше. Старого мандира было уже мало, а водить каждый день на пески такое количество людей было невозможно. Бхакты понимали, что и комнатка Саи тесна и низка. Он был вынужден жить средь шума, пыли и суматохи. По праздникам площадь перед мандиром не вмещала всех прибывших. Некоторые из последователей Саи стали просить Его дать согласие на строительство просторного здания, которое Баба назвал "Прашанти Нилаям (Обитель Высшего мира)".

   Какое прекрасное название для обители Господа! Какой нежной прохладой веет от него, каким тихим уединением! Горы, кольцом окружающие Прашанти, похожи на седых мудрецов, погружённых в созерцание. Бескрайнее небо вдохновляет на глубокие раздумья; скалы на вершинах холмов влекут садхаку к медитации. Баба посадил на склоне холма за Нилаямом рощицу – таповану (рощу медитации) – и в ней растёт баньяновое дерево, которому суждено стать самым святым из баньянов, во всяком случае для тех, кто встал на духовный путь.

   Баньяновое дерево, известное как ньягродха и ватаврикша, весьма популярно в священной литературе и истории Индии. Сказано, что Махавишну спит на листе баньяна – ватапатре, когда мир поглощает пралайя (* Пралайя – конец кальпы, или очередного цикла эпох, растворение проявленного мира) и воды потопа заливают всю землю. Дакшинамурти, т.е. Шива в образе гуру, описывается сидящим под баньяном и изъясняющим самим безмолвием Своим высшее знание ученикам, пока Махавишну в Своем йогическом сне, йоганидре, бдительно хранит три мира. Это древо, можно сказать, символизирует Вечную религию, Санатана дхарму, т.к. его ветви распространяются во все стороны и питаются от всякой веры и всех духовных устремлений. На санскрите оно зовётся бахупада (многоногое), т.к. ряд корней, которые его ветви направляют вниз, к земле, проникают в почву, отыскивают там питание и делают ветви независимыми от родительского ствола. А потому дерево это бессмертно. В Индии есть баньяны, которым поклоняются тысячи лет, как, скажем, баньян в Тривени у Праяга (слияния трёх рек) или же Акшайявата (вечный баньян) в Гайе.

   И вата (баньян), растущий в Таповане, отличается своей особой святостью. В апреле 1959 года, беседуя однажды вечером на песках Читравати с собравшимися бхактами, Саи Баба говорил о Будде, дереве Бодхи (дереве познания, просветления) и о садхаках, разыскивающих особо благоприятные места для тапаса (аскезы). Рассказывая об этом, Он извлёк из песка толстую медную пластину примерно 15 на 10 дюймов с таинственными знаками и буквами многих известных и неведомых алфавитов! Он сказал, что такие сасаны закладывают под деревья, где совершается тапас, чтобы помочь сосредоточению ума и обузданию чувств. Он заявил, что поместит эту сасану под баньян, который предполагает посадить в Таповане. Это действительно было сделано 29 июня, и Саи заметил, что йогам, достигшим определённой стадии тапаса, знание об этом древе и этой сасане придёт само собой, и тайная сила повлечёт их к заветной роще, которая тогда будет вполне оправдывать своё название!

   Торжественное открытие Прашанти было провозглашено 23 ноября 1950 г. к 25-летию со Дня рождения Бхагавана Шри Сатья Саи Бабы. На постройку ушло около двух лет. Смело можно сказать, что Саи Баба был главным архитектором и инженером, руководящим всем строительством. Инженерам приходилось принимать Его предложения, поскольку они оказывались гораздо лучше их собственных; они нашли, что у Бабы более точное ощущение перспективы, более тонкое эстетическое восприятие. Он оказался строгим надсмотрщиком, своего рода прорабом, но обладающим и безграничным милосердием. И милость Его преодолевала самые неодолимые трудности! Так, к примеру, огромные тяжёлые балки для центрального Молитвенного зала были доставлены поездом из-под Тричинополи в Пенуконду вполне благополучно, но каким образом преодолеть 17 миль районной окружной дороги, где вся седьмая миля – сплошной песчаный оползень? Какой грузовик с таким грузом пройдет по узким улочкам села Лочерла, через которое проходит дорога на девятой миле? А трехмильная колея после Буккапатнама, которую можно назвать дорогой лишь из вежливости, а 700 метров широкого песчаного русла Читравати между Карнатанагапалли и Путтапарти! Груз нужно было перетащить через обветшалые водопропускные трубы, через вязкие болота, а если все же балки прибудут на место, необходимо ещё решить задачу их подъёма на высокие стены! Инженеры оставили всякую надежду доставить балки в село и стали просить Саи найти принципиально другое решение проблемы.

   Но вот однажды инженер строительства был разбужен в глухой предрассветный час громким шумом прямо у своего дома в Анантапуре. Он вгляделся в темноту и был очень удивлён, разглядев кран с плотины Тунгабхадра, который явно вышел из строя и не мог двинуться с места! Он помчался в Путтапарти и сказал Саи, что если его исправить, то владельцев можно уговорить доехать до Пенуконды и доставить балки. Баба ответил конкретным действием – дал инженеру немного вибхути, которым тот благочестиво посыпал мотор крана и попросил водителя сделать попытку завести его. Чихнув раз-другой, мотор завёлся, колеса завертелись, и кран двинулся... к балочным фермам! Подняв их своей гигантской рукой, он каким-то образом прошёл все трубы, развернулся в закоулках Лочерлы, переваливаясь, миновал болота Ванкаперы и, пыхтя, взобрался на холм Карната-нагапалли! И тут инженеры заявили, что силы его исчерпаны. Ему едва ли удастся провезти весь этот груз через пески. Тогда Баба Сам сел рядом с водителем, взялся за руль и – кран выгрузил балки у места работ!

   Но и при этом свершении ропот инженеров не прекратился. Он даже, пожалуй, усилился, поскольку, как они говорили, какой толк во всех этих хлопотах, если поднять балки на стены – выше человеческих сил? Человеческих – да. Но, где Воля, там и решение. С плотины привезли рабочих, те закрепили верёвки, соорудили блоки, и чтобы балки стали полегче, каждую из них подтягивали вверх в присутствии Бабы под дружные крики "Джей Саи Рам" из глоток сотен людей! Балки были водружены на место безо всяких происшествий.

   Центральный Молитвенный зал с крытым помостом по обе стороны от него – это основная часть Нилаяма. На западной стороне – алтарь, где к стене крепятся два портрета – Ширди Саи и Сатьи Саи. В центре – серебряная статуя Ширди Саи, а под ней – небольшой портрет Сатьи Саи. Они находятся там в помощь медитации и джапе, т.к. помимо ежедневных бхаджанов — утром и вечером, нет никаких регулярных служб, как это обычно принято в ашрамах, где поклоняются какой-то конкретной божественной форме. Нет никаких установленных ритуалов на определенные святые дни, нет обязательных молитв или пудж, которые надлежало бы проводить каждый день! Нет даже требования, чтобы статуя Ширди Саи непременно находилась в Зале! Это зал молитвы – ни больше, ни меньше, с портретами и образами на стенах зала всевозможных проявлений Божества, великих садхаков и махапуруш, таких как Рамакришна, Вивекананда, Рамануджа, Мадхавачарья, Шанкарачарья, Будда и Иисус Христос, Сурдас, Мира, Тукарам и других.

   Помещения на нижнем этаже используются в основном для хранения культовых предметов, сосудов и т.п., кроме комнат, выделенных для частных бесед и интервью, даруемых Саи тем, кто приходит на Его даршан. Жилые комнаты Бабы – на втором этаже. Вдоль него идёт широкая галерея, куда Саи выходит и даёт даршан собравшимся внизу, откуда Он говорит на торжественном открытии праздников Наваратри, Шиваратри или по случаю Дня Его рождения. Прямо в центре на самом верху стоит чудесная мраморная фигура Кришны, играющего на флейте, привлекая своей чарующей красотой всеобщее внимание. Лестничный пролёт ведёт на верхнюю террасу, в центре которой – лицом к подъездной дороге – бюст Саи на пьедестале перед флагштоком. Стоя у этой скульптуры, Саи Баба даёт даршан в дни, когда поднимает флаг, и благословляет всё собрание абхайя мудрой — жестом, дарующим бесстрашие. Флаг несёт на себе изображение символа, конкретное выражение которому Баба дал в Круге, расположенном на земле перед зданием.

   Там, в самом центре серии концентрических кругов, стоит колонна, представляющая единение – йогу, с множеством колец, символизирующих разные этапы йогической садханы. Йога ведёт к раскрытию лотоса сердца, лепестки которого венчают колонну. Следующая ступень после достижения цели бхакти, или цветения сердца, – это пламя джняны (мудрости), просветление, джьоти (свет), символически изображённый на вершине колонны. Концентрические круги и промежуточные пространства: первое – голое и песчаное, а второе – засаженное густо растущим кустарником, ветки которого приходится время от времени подрезать, представляют, как объясняет Баба, каму и кродху, желание и гнев, которые следует преодолеть, чтобы достичь стадии йоги. Круг первый – песчаный – это пустыня желаний, пустошь, бессмысленное стремление к преходящему. Второй, с кустарником – это гнев, который трудно истребить, т.к. стоит его укротить, как он возникает вновь. Затем идут две ступеньки красного цвета, одна ниже, другая чуть повыше. Они символизируют ненависть – двешу, которую тоже надлежит одолеть садхаке. Ненависть бывает двух видов – когда мешают обрести желаемый объект и когда действия другого причиняют страдания. Когда преодолены эти три качества, садхака вступает в круг, заполненный зелёной травой, приятной для глаз, наводящей на мысль об удовлетворённости и благополучии. Это према – состояние, когда ум человека, свободный от вожделения, гнева и ненависти, исполнен ананды (блаженства) и им владеет сарвасаманабхава, ощущение родства со всеми существами, – суть и основа любви. Тут садхака выходит на открытый простор Прашанти, где может отдохнуть и насладиться плодами дисциплины, через которую прошёл. Йога даёт плоды и ведёт его от вершины к вершине, пока наконец не расцветёт лотос сердца и не снизойдёт свет озарения. По внешнему краю окружности стоят восемь разноцветных вазонов с цветами, символизирующих восемь сиддх, чудесных способностей, хранящих йога, но которые надо держать на безопасном расстоянии во внешнем пространстве.

   В случае торжественного поднятия флага Прашанти Саи Баба обычно достаточно подробно говорит о внутреннем смысле Лотосного Круга перед Нилаямом и объясняет, почему Он нанёс его на флаг. Он советует и велит Своим последователям поднять такой флаг в собственном уме и хранить его там развевающимся, всё время размышляя о тех уроках, каким он призван научить. Саи говорит также о значении трёх ворот, ведущих к Залу молитвы. Первые – самые внешние, которые ведут во двор, врата с аркой, несущей надпись "Нилаям", – это врата тамогуны. Проходящий их оставляет тамогуну за собой. Теперь его питает святая мысль о божественном Присутствии и дух мрака и невежества остаётся позади. Те же, кто погружен в тамас, даже не полюбопытствуют войти! Затем идут вторые ворота, как раз там, где начинается садик вокруг Лотосного Круга. Здесь человека увлекают великолепие здания, яркий свет электрических огней, цветные канделябры, пёстрые гирлянды, т.е. аспекты, питающие раджас, страсть. Входящий минует их и подходит к самой двери Молитвенного зала, к вратам саттвическим, благим, ведущим к обители Мира.

   Садик перед Нилаямом взращён преданностью почитателей: они сами поливают его, встав в ряды и передавая друг другу кувшины с водой, и приносят растениям радость от источника за Нилаямом или из более отдалённого источника. Саи Баба обратил этот уголок в настоящий ботанический сад, ибо в нём есть деревья со всех концов страны, в том числе и те, что не растут в данном климатическом поясе, например, эвкалипт, серебристый дуб, апельсин и кофе.

   День в Прашанти начинается с колокольного звона в Молитвенном зале в 4.30, возвещающего начало брахма мухуртам, — времени, когда преданным надо готовиться к медитации и джапе. В 4.45 в зале начинается воспевание пранавы — слога ОМ и продолжается примерно полчаса, сопровождаемое безмолвным произнесением имени Божьего до 6 утра.

   Слог ОМ (АУМ) в Упанишадах превозносится как лучший и самый действенный символ Брахмана. В нём заключены три мантры – А, У и М и следующее за ними беззвучие – аматра, ашабда, где звук ОМ продолжает раздаваться в молчании, создавая у садхака ощущение слияния с Брахманом. Вершиной духовной практики повторения пранавы является достижение чистого сознания, при этом каждая буква должна восприниматься учеником как символ состояния сознания. Джаграт — это состояние бодрствования, когда в душе, находящейся на уровне вишвы (проявленного, материального мира) преобладает тамас, и она поглощена грубым телом – стхула шарирой; эту ступень символизирует буква А. Свапна, состояние сновидения, когда в душе, пребывающей в тайджасе (сиянии, жаре), преобладает раджас и она поглощена тонким телом (суктма шарирой), представлено буквой У; она же указывает на промежуточность, переходность – убхьятву. В сушупти, состоянии глубокого сна, душа находится на уровне праджни (изначальной мудрости); в ней преобладает саттва, и это становится моментом слияния. Состояния бодрствования и сновидений сливаются в глубоком сне. "А" – Брахма и "У" – Вишну сливаются в "М" – Рудре (Шиве). Тамогуна и раджогуна сливаются в саттву. А турийя — четвёртое состояние беззвучия, аматры, — это достижение истинного "я". ОМ символизирует также и другие триады, как например: мужское, женское и нейтральное начала, или прошлое, настоящее и будущее.

   В речах и частных беседах Баба часто объясняет значение слога "ОМ". Слог этот также обычно повторяют перед бхаджанами и после них, поскольку "ОМ" это единый, великий и всеобъемлющий символ Брахмана, общепринятый и не сектантский.

   Баба постоянно подчёркивает необходимость и важность дхьяны и джапы и призывает каждого обратиться к ним в жизни как можно раньше. Всем, кто жаждет ими заняться, Он даёт детальные указания и руководство, как в Нилаяме, так и везде и всюду, так что в Прашанти многие Его последователи занимаются повторением имени Божьего, медитацией и чтением мантр помногу часов в день. Сам же Баба постоянно занят тем, что благословляет Своих бхакт, даруя им даршан, спаршан (или паданамаскарам) и самбхашан, т.е. возможность видеть, касаться (стоп) и слышать Бога. Питается Он простой пищей, той, что едят бедняки и которую с благоговением готовят и приносят в Нилаям преданные; спит на матраце, постеленном на полу. На бхаджанах Он обычно сидит в кресле на возвышении на северозападной стороне зала и даёт даршан всем присутствующим. Он позволяет им коснуться Своих стоп, когда проходит между ними во время бхаджанов.

   Утренние часы напоены звучанием ведических мантр, повторяемых в Молитвенном зале при ритуальном омовении шивалингама и во время посвященной ему пудже. Этот лингам был извлечён Бабой из песка Читравати в ноябре 1958 г. А по вечерам, как правило, учёные – пандиты – проводят двухчасовые беседы на темы Бхагаваты, Рамаяны и других священных текстов.

   Всякий, кто приезжает в Прашанти, перед отъездом удостаивается личной беседы, или интервью, в Его комнате, – индивидуально или всей семьей. Быть может, ни один Аватар не изливал столь щедро Свою милость! Кроме того Баба – божественный врач, прекрасный диагност, распознающий любую болезнь, с бесконечной добротой выявляющий самые скрытые недостатки в характере и поведении и добавляющий целительный бальзам Своей милости к предписанным лекарствам. Комната для интервью в Прашанти стала ареной бесчисленных преображений характеров, пересмотра убеждений, обращений в веру, исцеления болезней, укрощения нрава, отторжения ненависти, спасения души и единения сердец. После интервью редко кто выходит с сухими глазами. Он сказал: "Зачем бояться, когда Я здесь? Доверьтесь Мне полностью, и Я буду направлять и хранить вас!", и Он даёт всякому надежду и мужество, удовлетворение и веру, уверенность и утешение.

   Пение бхаджанов в Молитвенном зале – переживание весьма высокое, т.к. сама атмосфера проникнута чистым благочестием. Саи Баба обычно присутствует в Зале, а в редких случаях, когда считает нужным, усаживается вместе со всеми и на Свой волшебный лад разучивает с преданными новые песни или намавали (имена Бога, произносимые нараспев). "Отец может быть доктором философии, но когда он учит сына грамоте, ему приходится брать грифельную доску и писать на ней буквы – А, Б, Г, Д. Однако не делайте из этого вывод, будто он сам учит алфавит", – сказал Саи. Эти песнопения – не об одном Сатье Саи или Его "прежнем теле" – Ширди Саи. Они охватывают самый широкий круг высоких имён и понятий – таких как "Сатьям джнянам анантам Брахмам" (Брахман — истина, знание, вечность), прославляют всех Аватаров - Вишну, Шиву, Ганешу, Виттала и другие формы Всевышнего, и поются на разных языках Индии – на родном для Путтапарти телугу, на тамили, каннада, хинди и санскрите. Самое главное – осознание смысла и чувство предания себя Богу, совместное пение в унисон и чёткое сохранение ритма. Баба часто говорит о важности громкого и дружного воспевания имени Божьего как о своеобразном акте служения другим, а громкое хлопанье в ладоши на бхаджанах Он сравнивает с хлопаньем в ладоши под деревом, где засело вороньё. Шумное вороньё трёх гун, желаний и ненависти, слетевшееся на ваш ум, можно спугнуть этим громким хлопаньем в ладоши, отбивающим ритм восторженному воспеванию Божьего имени, – так говорит Саи. Он призывает всех заняться повторением имени Господа, и любое имя, которое трогает вашу душу, в глазах Его так же достойно и могущественно, как и всякое другое.

   Он Сам сочинил много бхаджанов для поучения своих последователей. Некоторые из них простыми словами на телугу, на каннада или тамили кратко и доходчиво передают те духовные методы, которые следует усвоить смертному, чтобы осознать цель человеческой интермедии. К примеру, есть один бхаджан, который призывает всех отправиться в паломничество по жизни с неразлучными спутниками и проводниками – истиной, долгом, миром и любовью. "Усилие и устремление – долг человека, а успех иль неуспех зависят от милости Господа. Занимайтесь вверенным вам делом, осознавая, что Господь всегда рядом с вами. Не стремитесь к восьми сиддхам, они могут завести в болото иллюзии. В густых зарослях жизненных джунглей твердо держитесь Его имени, этого достаточно. Как следует заботьтесь о своём сердце; оно – ваша ферма, ум – плуг, гуны — волы; возьмите кнут различения и начните вспахивать своё сердце! Отвага – лучшее удобрение, а семена, которые вы сеете, должны быть семенами любви – премы; бхакти — это дождь, чувства – сорняки, а урожай – само блаженство духа, Брахмананда!" Бхаджаны в Прашанти – это сатсанг, святое общение, которое очищает наставлением и укрепляет вдохновением.

   В прежние годы Баба почти каждый вечер водил Своих последователей на пески Читравати. Бхаджаны пелись под звёздами, под тихое журчание реки, а слушателями были седые горы. Теперь это случается лишь время от времени. Сидя на песке, Саи Баба разучивает с преданными песни, которые сочинил для их возвышения и наставления, и предлагает всем, у кого есть сомнения, задавать вопросы на духовные темы, на которые и даёт исчерпывающие ответы. Чтобы читатель получил более ясное представление об атмосфере и значении этих встреч, я позволю себе описать один такой вечер на берегу, на котором мне посчастливилось присутствовать.

   Был ноябрь 1949 г. Я добрался до Путтапарти около половины десятого утра и обнаружил, что в Старом мандире царит радостное оживление (Прашанти тогда был отстроен наполовину); все говорили о том, что сегодня вечером Саи пойдёт на реку. Кое-кто из друзей поздравил меня с такой удачей, поскольку походы на реку, а точнее – на песчаное русло, стали теперь редкостью. Около половины шестого Саи вышел из Своей комнаты и бодро зашагал во главе внушительной армии бхакт, распространяя вокруг Себя аромат радости, – с юмором, шутками, каламбурами и расспросами.

   Переступив тонкий ручеёк, который в этот сезон остался от реки, Он шагал по песку, отыскивая чистое и сухое местечко, чтобы все могли сесть и, наконец, через пару сотен метров Он нашёл такое место, и мы все уселись вокруг Него, мужчины по одну сторону, женщины по другую, как всегда на баджанах в мандире. Саи милостиво подождал, пока подойдут и усядутся самые старые и слабые из бхакт.

   Потом в ответ на вопрос одного из присутствующих – следует ли отказаться от кармы (деятельности), чтоб достигнуть мокши (освобождения), Он дал простое и изящное объяснение того, что всякая деятельность возвышается преданием себя Господу, что преданность эта устранит жажду плодов деятельности, и, когда это произойдёт, у кармы уже не будет силы, чтобы затягивать узы привязанности, которая вызывает скорбь и новое рождение. Преданность, лишённая деятельности, подобна основанию без стены, а деятельность без преданности подобна стене без основания! Я был поражен универсальностью Его вести и миссии, т.к. в беседе Он заявил: "Я – слуга всем"; "Можете взывать ко Мне любым именем. Я отвечу, ибо все имена – Мои. А вернее, у Меня вообще нет определённого имени"; "Даже если вы отвергаете Меня, Я буду следовать за вами"; "Я считаю, что неверующих просто не бывает, все живут Господом и для Господа; отрицая Солнце, не заставишь его исчезнуть". При Нём действительно исчезают все вопросы и проясняется всё неясное.

   После этой беседы Саи разучил с нами несколько новых бхаджанов, а затем чей-то вопрос привёл к новой беседе, на сей раз о Ширди и Ширди Саи Бабе, о "прежнем теле", как сказал Он. Он описал внешность Ширди Саи и посмеялся над Его портретами, распространенными сегодня, как над негодной карикатурой, и всё ещё продолжая говорить, погрузил пальцы в песок и ... в руках Его оказался прекрасный портрет – как Он сказал, – подлинный портрет Ширди Саи, в точности отражающий Его облик. Он вручил его в дар одному из последователей в дар для почитания. Разговор сам собой перешел к Саи Бабе, как к проявлению Даттатрейи (Дарующего милость), и снова пальцы Его ушли в песок и вот – в руке Его уже прекрасный металлический образок Даттатрейи – символа божественного Триединства в индийской мифологии. Все в волнении обступили Бабу, и Он почувствовал, что каждый из них должен что-то получить от Него и вернуться счастливым, а не только те двое, что получили портрет и медальон. А потому Он извлёк из песка толстую плитку леденцов, которую Сам разделил на кусочки и раздал всем – мужчинам, женщинам и детям. (Поскольку, как сказал Он, если бы раздавал кто-то другой, то на всех не хватило бы). Затем взял горсть песка, и тот, высыпаясь на блюдо, превратился в вибхути! Он раздал его всем присутствующим.

   Баба так любит бхаджаны и беседы под открытым небом, что берёт Своих последователей на берег реки или моря всякий раз, когда это возможно. Он устраивал святые песнопения и беседы на песках Годавари, Кайвалайи, Сварнамукхи, Вайгаи и других рек, а также на берегах Ганги, Джелуму и Ямуны, сидел со Своими преданными на морском берегу в Мадрасе, Транквебаре, Масулипатаме, у мыса Коморин и в Коваламе, и вершил чудеса, обращая песок в портреты, медальоны, вибхути — во всё, что пожелает!

   В большинстве случаев Баба берёт Своих преданных на пески по праздникам, которые не привлекают огромных скоплений народа, и на которые собирается вполне управляемая группа бхакт. В день Гокулаштами (День рождения Кришны) или днём раньше Он почти всегда отправляется на берег и иногда "изымает" из песка статуэтку Кришны, которую и устанавливают в Зале на День рождения, после чего отдаёт какому-нибудь бхакту для почитания в семейном алтаре. Так же и в День рождения Рамы или накануне Саи извлекает из речного или морского песка, в зависимости от того, где в это время бывает, образы Рамы, Ситы, Лакшманы и Анджанейи (Ханумана) или же одного Рамы и передаёт их для поклонения. Близ Калахасти из песка реки Сварнамукхи Он "добыл" статуэтки размером больше обычных, и ныне они хранятся в Венкатагири и перед ними регулярно проводится служба. Опять-таки – по вечерам в день Вайкунтха Экадаси (праздник, когда Вишну отвоевал для богов амриту) Он много лет подряд "добывал" и раздавал присутствующим, прямо во время бхаджанов или беседы на берегу, божественный нектар! Например, в этот день в 1958 г, выпавший на 21 декабря, как раз во время поездки Саи по штату Керала, Он отправился на взморье – на Ковалам Бич в семи милях от Тривандрума в сопровождении многих последователей. Он уселся с окружавшими Его бхактами в тихом местечке в миле от зоны купания, спел несколько песен, после чего начались бхаджаны. Во время одного из бхаджанов Баба вытащил из песка восхитительную статуэтку Кришны, играющего на флейте, из сандалового дерева, а через несколько минут – золотое кольцо с рельефным изображением Радхи и Кришны! Все ожидали, что Баба будет угощать их амритой, "добытой" из ниоткуда, и они не были разочарованы, т.к. когда бхаджаны ещё были в разгаре, вдруг явственно послышался аромат нектара! Ладони Саи стали липкими, словно пропитанные сиропом, когда Он ещё "отбивал такт" в пении. Все понимали, что аромат исходит от этих ладоней; затем Он сложил их вместе, направил в серебряный сосуд, и с них стал стекать густой "мёд" амброзии! Он Сам раздал нектар, одарив всех, в том числе и нескольких рыбаков, присоединившихся к группе! Никто из них не пробовал до сих пор ничего подобного; сладость и аромат нектара были удивительны и ни с чем не сравнимы.

   На праздновании местного Нового года Баба обычно раздаёт присутствующим традиционную сладко-горькую смесь из плодов мелии с сахаром; на скотоводческий праздник (Понгал) скот в Прашанти украшают и торжественной процессией проводят по селу. С началом сезона уборки сахарного тростника, перед тем, как пустить в ход отжимные центрифуги, селяне приходят в храм на пуджу. Большую радость бхактам доставляет участие в празднествах по случаю совершения браков, наречения имени ребёнку, передачи мальчика под водительство гуру и других памятных событий в непосредственном присутствии Саи Бабы и в самом Прашанти. Для отправления подобных религиозных обрядов обычно используется помост восточной половины Молитвенного зала.

   В день Дипавали (праздника огней, знаменующего победу добродетели или небесного влияния) Саи Баба принимает живое участие в организации устройства иллюминации и запуска петард, раздаёт детям связки хлопушек и коробки цветных спичек. К Новому году Он рассылает бхактам, заслужившим такое благословение, поздравительные весточки, несущие утешение и духовную поддержку; также и по случаю Дня Своего рождения Он нередко письменно передаёт счастливцам Своё благословение.

   В Путтапарти ежегодно проводятся три больших праздника, которые привлекают всё больше и больше народу из самых отдалённых краёв. Это – Дасара, Махашиваратри (Великая ночь Шивы) и День рождения Бабы, который для удобства преданных, затрудняющихся каждый год вычислять эту дату по индийскому календарю, празднуется 23-го ноября.

   Дасара (десятидневный праздник победы сил добра) отмечается постоянно с тех пор, как Баба объявил о Своём воплощении. В прежние годы бхаджаны и пуджи проводились все десять дней, и Баба в короне, украшенный ожерельями и кольцами, возглавлял процессию, сидя в паланкине, каждый день убранном по-новому. Кульминацией же был десятый день праздника, Виджаядасами, когда проводилась Сами пуджа и Симоллангхана. Но последние несколько лет Саи Баба акцентирует религиозное и духовное значение поклонения Богу как Матери, и в стиле празднеств появился новый аспект. Все женщины-преданные дважды в день совершают пуджу с подношением ярко-красного порошка кумкума и абхишекам (ритуальное обсыпание) кумкумом статуи Ширди Саи Бабы. В музыке, поэзии, театральных постановках также проявляется аспект поклонения Матери.

   Некоторое представление об этих празднествах можно получить из просмотра программ, которые печатались и рассылались преданным. Возьмём, к примеру, программу Дасары 1958 г. Празднование началось с церемонии поднятия флага в утро первого дня. Бхакты в торжественной тишине собираются вокруг Лотосного Круга и под звуки бубенчиков, колокольчиков и гонгов, музыки и молитв Баба поднимает флаг. Он неоднократно объяснял внутренний смысл символа лотоса, начертанного перед Нилаямом и на самом флаге. Дневная кумкумовая пуджа, совершаемая женщинами, начинается в полдень. Второй день уделяется общественным работам. Сюда входит, помимо всего прочего, ремонт подъездного пути, очищение места, которое будет на следующий день отведено кормлению бедных и т.п. Вечером участники внимают беседам Бабы, а также опытных тружеников на этом поприще о надлежащем отношении к работе такого рода, о необходимости выполнения кармы, проникнутой преданностью, бхакти. Третий день – День детей – с играми и маскарадами, песнями, выступлениями и театральными сценками с участием детей преданных, а также школьников из соседних деревень. Баба умеет сделать счастливым каждого ребёнка, ласково подбодрить его в случае нечаянной заминки и вселить уверенность в своих силах. Каждому маленькому артисту Он вручает какой-нибудь приз, и приз этот на многие годы становится семейной гордостью. На четвертый день – День поэтов – в непосредственном присутствии Бабы созывается своеобразная Поэтическая Ассамблея, где поэты из разных уголков страны читают и комментируют свои произведения на телугу, тамильском, санскрите, каннаде или английском языках. Они также становятся счастливыми обладателями бесценных даров, поскольку вручает их с такой добротой Тот, Кто Сам является Кави — истинным поэтом-провидцем, Кому открыто прошлое, настоящее и будущее. В дни Дасары Баба дважды или трижды благословляет участников Своими беседами, обеспечивая таким образом прибывшим на праздник пищу духовную, определенный капитал, который они унесут с собой и смогут вложить в свою повседневную жизнь. Вечера шестого и восьмого дня посвящаются бхаджанам: один – бхаджанам Миры, другой – "Бриндаван" – бхаджанам во славу Кришны. На седьмой день кормят бедняков и раздают одежду увечным и обездоленным. Однажды кто-то спросил Бабу, почему эта грандиозная благотворительная акция, когда 4—5 тысяч человек получают обильную пишу и около тысячи – одежду, никак не освещается в газетах. "С чего бы это? – ответил Саи. – Когда к вам приходят родственники, и вы их угощаете, вы что – приглашаете прессу и делаете из этого рекламу?"

   Кажется, в этот день Баба счастлив более всего, хотя Он, можно сказать, более всего и занят. Он Сам следит за приготовлением пищи, Сам пробует блюда. Сам наблюдает, как рассаживают гостей, Сам раздаёт сласти – леденцы ладду. Склоняясь над каждым листом, с которого вкушают пищу, Баба кладёт столько, сколько каждый может съесть. Он проходит по рядам бедняков и Сам отбирает тех, кому надо будет вручить одежду. Им даются билетики и потом их вызывают по имени, чтобы они могли подойти к Бабе и получить из Его рук желанный подарок. Раздача Бабой одежды – это поистине вдохновляющее и чрезвычайно поучительное зрелище. Для каждого у Него находится доброе слово. Он утешит слепого и увечного, дряхлого и слабого, попросит волонтёров помочь им и проводить их, посоветует быть внимательными и осторожными в темноте, по-доброму расспросит их, и для всякого момент этот станет памятным.

   Автор припоминает, как несколько лет назад в первые три-четыре дня Дасары дожди смыли краски с гирлянд и флажков перед Нилаямом, и Баба пожелал, чтоб их вовремя подновили ко дню кормления бедных, потому что "они, – как сказал Он, – самые почётные гости, и мандир должен выглядеть ярко и празднично, когда они явятся". Такому отношению Он учит и всех Своих последователей.

   Остальные дни праздника уделяются музыке – вокальной, инструментальной, оркестровой. Великое множество музыкантов соревнуются за право участия в празднестве, потому что Баба – Сам великий музыкант; всем известно Его чарующее пение, и артисты жаждут заслужить Его благословение. На Виджаядасами – в последний, десятый день Дасары совершается абхишекам статуе Ширди Бабы; перед этим Баба обычно "добывает" лингам и перед началом ритуала возлагает его на голову статуи.

   У Шивы есть эпитет на тамильском – "Тайюманавар" (Тот, Кто стал также и Матерью). По преданию, Он однажды оказал помощь женщине при родах, поскольку мать её, спешившая к ней на помощь, не смогла добраться до места из-за разлива реки Кавери. А потому Шива принял образ матери, вовремя прибыл на место и сыграл роль повитухи.

   Бабе неоднократно доводилось бывать Тайюманаваром: во многих случаях Он брал на Себя боли родовых мук; "выходил из тела", чтобы сыграть роль повитухи, и некоторые женщины из дальних мест говорили, что чувствовали Его руку, а Он подтверждал это в Путтапарти, объясняя, что Ему пришлось выправить положение ребёнка, чтобы роды прошли благополучно. Автору известен случай, когда при родах была занесена инфекция в результате небрежно перерезанной пуповины; ребёнок умер на шестой день от заражения крови, а женщина была безнадёжна, так как плацента не отходила, а удалить её не позволяло тяжёлое состояние больной. И родственники, и врачи тихо ожидали самого худшего. Утром в Путтапарти Баба "вышел из тела", на час удалился за 250 миль, и в больнице у женщины отошла плацента, температура упала, и она пошла на поправку. Лица близких озарились радостью. Вернувшись в тело. Баба сказал, что побывал в больнице и благословил пациентку видением Своей руки, и на третий день оттуда пришло письмо, где говорилось об этом видении и исцелении больной.

   А однажды, лет десять назад, в день Варамахалакшми (Великой Дарительницы Лакшми) Он принял пуджу и приношения женщин, исполнивших соответствующие обеты, в образе Самой Варамахалакшми. Те, кому выпала эта удивительная удача, говорят, что Он действительно явился им одетый в сари, блистающий запястьями, ожерельями, с соответствующим украшением в носу и с серьгами в ушах! Не удивительно, что праздник Наваратри, когда богине поклоняются в разных её ипостасях – как Дурге, Лакшми, Сарасвати, Аннапурне, Трипурасундари – привлекает в Путтапарти тысячи людей, где встречающий их Саи Мата (Мать Саи) столь благосклонен и щедр.

   Столь же важен и праздник Махашиваратри (Великая ночь Шивы), т.к. бхакты всю эту ночь бодрствуют, распевая бхаджаны в непосредственном присутствии Аватара, который каждый миг напоминает им Самого Шиву изобилием вибхути, истекающего с Его рук, лба и лица, и щедростью, с которой Он дарует благословение всему заблудшему человечеству. Шиваратри торжественно празднуется в Путтапарти последние 10—12 лет, но и прежде, с тех пор как Он объявил о Своём воплощении, в этот день внутри тела Саи происходила материализация шивалингамов (священных символов Господа Шивы). Почти всякий раз Баба говорил, что Ему очень трудно предотвратить или отложить образование лингамов, которые формируются в Нём. Вечером на бхаджанах Баба даёт даршан и примерно через час начинает беседу. Посередине Ему приходится часто прерываться из-за своеобразных спазматических схваток в области желудка, но Он продолжает речь, пока спазмы не доходят до верхней части груди и шеи, и тогда чувствуется, что Он испытывает некоторое напряжение, а затем вдруг к радостному изумлению всех присутствующих из Его уст начинают выходить лингамы! Потом их обычно помещают на статую Ширди Саи, и после того, как празднества кончаются, Баба вручает их кому-то из преданных для соответствующего почитания. Некоторые последователи поклоняются таким лингамам уже более шестнадцати лет!

   Лингамы, возникающие в дни Шиваратри, отличаются числом, размером и составом. Иногда образуется всего один лингам, по виду – из хрусталя, золота или серебра; нередко их больше – три, пять, семь, даже девять(!), каждый длиной дюйма полтора и состоящий из питама — основания и собственно лингама с тремя горизонтальными линиями – символом вибхути. Лингодбхавам, сотворение лингамов, – поистине уникальное и неизъяснимое проявление божественной воли.

   Конечно же, когда мы с таким энтузиазмом распространяемся о проявлениях воли Вышней, не следует забывать отдавать дань Тому, кто олицетворяет эту волю, – Самому Бабе. Он и есть Прашанти Нилаям, Обитель мира Высшего, где бы Он ни был, где бы Ему ни поклонялись и ни поминали Его или же призывали с благоговейной преданностью. Когда один бхакта призывал в Мадрасе участников собрания, к которому только что обращался Баба, "ехать в Путтапарти и присоединиться к чудным бхаджанам в Прашанти", Саи тут же поправил его, сказав: "Нет, нет! Можете оставаться там, где вы есть, и Я Сам приду к вам. Не вводите себя в непосильные расходы. Если вы призовёте Меня, Я буду рядом с вами". Один средневековый поэт возвестил на языке каннада, что "расстояние между нами и Шивой как раз такое, на какое доходит наш призыв". Верьте в Него и взывайте к Нему, и Он ответит: "Я здесь". И взывать к Нему можно любым из Его имён.

   В октябре 1957 года на холме за Нилаямом был торжественно открыт госпиталь на шесть больничных мест для женщин и шесть – для мужчин, с полным комплектом хирургического и родовспомогательного оборудования и даже с рентгеновской установкой. Из окон его открывается величественная панорама седых гор со скалами и откосами, устремляющимися вниз к берегам Читравати. Баба Сам выбрал это место, несмотря на ропот инженеров, так как Он считал, что пациентов будет вдохновлять открывающееся пред их глазами дивное творенье рук Божьих, и Сам же позаботился о том, чтобы приехал бульдозер, который срезал и выровнял три террасы на каменистом склоне горы. На самой верхней террасе Он определил место для госпиталя. Выступая на церемонии по случаю закладки фундамента, Он сказал, что настик (неверующих) на самом деле не существует, встречаются лишь те, кто не знает о Боге или не имел возможности почувствовать Его. Заболеть может всякий – богатый и бедный, образованный и неграмотный, "безбожник" и святой, и потому, как пример манавасевы (служения людям), вершимой Самим Мадхавой (Богом), и чтобы побудить человека поступать так же и заслужить милость Божью, Он и задумал построить в Путтапарти госпиталь, поскольку на много миль вокруг нет хорошей больницы. Он также заявил, что те, кто прибудет в этот госпиталь из-за своих телесных недугов, естественно, обратятся к Прашанти и за исцелением болезней духовных.

   И госпиталь, во вдохновляющем присутствии Бабы, был построен! Он руководил всеми работами по строительству и оборудованию; бхакты длинными рядами стояли вдоль склона горы, передавая из рук в руки металл, камни, кирпичи, воду, глину или краснозём, известковый раствор, то есть фактически всё необходимое для возведения строения, ныне возвышающегося над окружающим ландшафтом. В первую годовщину госпиталя, когда главный врач рассказывал о многих чудесных исцелениях, произошедших милостью Саи, Баба возразил, что это больше благодаря тому духу любви и самоотречения, каким пропитан каждый камень здания. Баба Сам посещает больницу, обходит палаты, убеждая простых сельских жителей принять лекарство, сделать укол, не бояться операции, и от сладости Его слов и целительного действия Его взгляда выздоровление ускоряется. Баба многое подсказывает докторам, так как Он Сам – Величайший Врач и Хирург. Он также дает практические советы о том, как сохранить равновесие ума и физическое здоровье с помощью духовной практики – джапы и дхьяны (повторения имени и медитации), которые способствуют гармонии ума и тела.

   Выписки из историй болезни пациентов, время от времени публикуемые в журнале "Санатана Саратхи" ("Вечный Колесничий"), совершенно бесценны для практикующих врачей, так как из них явствует, как продолжительные и безнадёжные болезни излечиваются целительным влиянием Божественной милости, что царит в госпитале. В то время как самые пылкие последователи Бабы целиком вверяют судьбу своей физической оболочки Его воле, то некоторые по Его совету принимают вибхути, которое Он им "вручает", или же рекомендуемое Им медицинское средство, ибо, как говорит Саи, у Него нет одного рецепта на всех. Как врач может предписать четырем пациентам, жалующимся на боли в животе, четыре разных вида лечения: одному – соли, когда боли от запора, другому – микстуру от расстройства желудка, кому-то – притирание или компресс, а кому-то и немедленную операцию в случае аппендицита, так и Саи разным пациентам рекомендует разные средства. Он – поистине величайший из врачей!

   Справа и слева от Нилаяма, за садом и зданием мандира, храма, есть несколько домов с квартирами, которые арендуют некоторые из преданных. Когда же те, за кем закреплены комнаты, бывают в отъезде, помещением могут воспользоваться другие прибывшие в Путтапарти. Но руководит всей деятельностью ашрама Сам Баба. Его распоряжений все ждут с нетерпением, ибо всем известно, что никто не сделает этого лучше, чем Он.

   Саи Баба, естественно, и опытный садовник, как это явствует из Его личного интереса, который Он проявляет к растениям и садовым деревьям в Нилаяме. Когда в Своих автомобильных поездках по стране Он останавливается на ланч, то обычно выискивает уголки необычайной красоты, будь это в эвкалиптовых рощах на склонах гор Нильгири или Кодаиканала, в сосновых аллеях Кашмира, на пустынных равнинах Беллари, на зелёном ковре Серингапатама, в прибрежных пальмовых зарослях Кералы, на Пальмире Тенневелли, на берегах канала близ Самалкота или в пламенеющих цветами полях Райчура. Он непременно привлечёт внимание окружающих к прекрасному закату или восходу, захватывающей панораме облачного неба или к сияющему ореолу вокруг луны, и с уст Его нередко слетает фраза: "Андаме анандам", что значит: "Красота – это блаженство!"

   Очень нежно относится Он и к животным. Коровник в Прашанти является образцом для крестьян окружающих сёл. Саи может провести на ферме много часов, Он кормит и гладит коров, а на Празднике, посвященном коровам, украшает их, и для этого у Него в запасе хранится целый арсенал блестящих гирлянд. Какое-то время у него была лошадка, а кроме того были также олени, павлины и кролики, которым посчастливилось ощутить на себе Его нежную ласку.

   Среди Его любимцев было и немало собак. Рассказ о них сам по себе составит интересный эпизод, свидетельствующий о заботе и милосердии Господа. Два шпица из Утакамунда – Джек и Джиль были самыми первыми из Его питомцев. Саи рассказывал, что они обычно каждый четверг соблюдали пост, явно вследствие какой-то святой самскары (заслуги) из прошлого рождения! И их невозможно было заставить есть мясо! Джек обычно спал у изголовья постели Бабы, а Джиль – у ног. Через три года столь удивительной самипьи (близости к Богу) Джек испустил дух на коленях у Саи.

   И кончина была достойна его жизни. Накануне вечером Джек, проводив шофёра, тихонько улёгся под машиной, припаркованной на противоположной от ашрама стороне реки. Он по собственной инициативе сторожил машины, которые в те дни приходилось ставить далеко от мандира. Его лай, хотя и не очень грозный, обычно не позволял приблизиться озорным деревенским мальчишкам. Водитель не подозревал об его присутствии, и утром, когда машина тронулась, Джека придавило почти насмерть. Как говорит Баба, у собачки всё же достало сил переползти русло реки и добраться до мандира. Из последних сил он залез на колени к Бабе. И не отрывая глаз от лица Бабы и слабо повиливая хвостом от радости, Джек завершил свой короткий, но благословенный земной путь. Джиль не смогла жить одна, она умерла через несколько недель. Оба они похоронены на заднем дворе старого мандира, и в том месте разбит маленький "Бриндаван" из деревьев тулси (священного базилика).

   Затем последовали ещё две пары шпицев: Читти-Битти и Лилли-Билли. Потом были кокер-спаниели: Минни и Микки, а также Медок и Золотце. Они несколько лет ходили в любимцах у Саи, а потом Он отдал их Своим последователям, но и теперь ещё спрашивает об их житье-бытье. Были у Бабы и восточно-европейские овчарки Ровер и Рита, а спустя некоторое время после них – Томми и Генри. Этим бхактам-животным перепало немало любви и тепла Бабы. Мы же, для кого мир животных чужд и бессловесен, наблюдая Его расположение к ним, должны извлечь из этого ясный урок: никогда не причинять вреда никому из братьев меньших ни ради поддержания жизни своей, ни удовольствия ради, и всегда смотреть на всякую тварь как на принадлежащую к одной семье.

   Саи Баба всегда говорит об элементе судьбы, или прапти, и заявляет, что только благодаря прапти животное или человек может заслужить Его милость. Но при этом Он всегда добавляет, что Его благоволения можно добиться с помощью садханы, то есть упорядоченной жизни, самоконтроля, самоотверженного служения всем, как проявлениям Самого Нараяны (Бога). Как экзаменатор судит поступающих по ответам на билеты, так и Господь оценивает наши достижения, и если ответ обнаруживает добросовестную подготовку и искренний интерес к предмету, а также понимание цели и методологии науки, экзаменатор простит даже небрежное выполнение, – разумеется, если суть материала изложена правильно. У многих бывало так, что иной раз, несмотря на отчаянные усилия, они не могли поехать в Путтапарти, а у других, стоило им только подумать о поездке, всё быстро складывалось и все препятствия сами собой устранялись. Саи Баба говорит, что без Его воли никто не может приблизиться к Нему.

   Его всеведенье и вездесущность открываются всякому, кто встречается с Ним в комнате для интервью. Он расскажет тебе, что ты говорил, делал и чувствовал, с кем разговаривал и о чём, чего боялся, что замышлял, о чём страдал и что потерял. И если ты хотел задать Ему десять вопросов, Он, прежде чем ты успеешь вымолвить и слово, ответит тебе на все двенадцать-пятнадцать! Он откроет тебе даже то, что ты видел во сне и повторит те самые слова, какие ты во сне от Него услышал. Он расскажет тебе всю твою жизнь до мельчайших подробностей, и то, что было слабостью и горем, превратит в силу и радость.

   "Он неустанен в Своей миссии сострадания, – говорит о Нём ректор Университета доктор Рао. – Слова Бабы не только несут утешение, но и открывают новые уровни сознания и обнаруживают скрытую силу и благость нашей природы. Милостью Его даётся возможность познать себя, живее осознать свои обязанности, ответственность и даже слабые места. Все это Он делает самым естественным образом, ласково похлопывая тебя по спине, с лукавой искрой в глазах, и говорит Он слова, которые ты можешь понять. И тем не менее в том, что Он говорит, такая сила, такая глубина убеждения, что ты теряешь дар речи от Его всеведения и поразительного понимания твоих личных проблем и нужд".

   Так Прашанти переустраивает человечество: так присутствие Саи движет человечество вперёд.

   Девятая Всеиндийская конференция общества "Божественная Жизнь", состоявшаяся в 1957 году в Венкатагири, стала своеобразной вехой в миссии Бхагавана по восстановлению дхармы, так как Он председательствовал на всех обсуждениях, призывая к активной садхане и духовному возрождению. Свами Сатчидананда, организационный секретарь общества, впоследствии признавался, что когда весть о намечавшемся председательстве Бабы дошла до него в Тируванномалаи, он был просто ошеломлён, поскольку, наводя справки, получил сведения, что Саи Баба сведущ в одной лишь магии и что оратор Он, мягко выражаясь, неважный. "Однако, – добавил Свами, – скоро выяснилось, что мой осведомитель оказался полным невеждой".

   В день открытия конференции город оказался переполнен делегатами, рядовыми посетителями, преданными и массой санньясинов, в том числе из далёкого Ришикеша, из Раджамундри, Калахасти и Мадраса. У главных ворот дворца Венкатагири Бабу ждал роскошный паланкин, усыпанный цветами, чтобы доставить Его в театр на предстоящую церемонию торжественного открытия. Но когда Он вышел и увидел этот символ помпезности, то несмотря на увещевания раджи, отказался от такой чести, заметив: "Здесь столько санньясинов, и Мне хотелось бы пройтись вместе с ними". А здесь собралась действительно целая плеяда выдающихся подвижников, и среди них такие, как Садананда, Сатчидананда, Атмасварупананда и Шринивасананда.

   Свами Сатчидананда поднял флаг Общества, а Свами Садананда, автор книг "Санмарга Дипам", "Маха Шакти (Великая божественная сила)" и комментариев к "Раджа-йоге" Патанджали, объявил о торжественном открытии конференции. Ещё до её начала какие-то введённые в заблуждение люди стали распространять листовки, где Бабу обвиняли в пристрастии к одним лишь богачам да аристократам. Им было невдомёк, что Баба, отказавшись от роскошной процессии, шёл в это время по той же дороге, где они рассовывали по карманам горожан свои нелепые клеветнические фальшивки! И Свами Садананда упомянул об этих листовках и разъяснил, насколько они абсурдны ввиду того, что произошло утром. Он поздравил делегатов и организаторов с тем, что им удалось убедить Саи Бабу направлять их на пути божественной жизни.

   В Своей вступительной речи Баба говорил, что жизнь божественная есть вдохновение, движущая сила, буквально всё и вся в творении – от микро- до макрокосма. Это поток, изливающийся из облаков истины, любви и ненасилия. В него вливаются все действия, совершённые в поисках реальности, чтобы обрести эту реальность за иллюзорным многообразием. "Божественность, – сказал Он, – неизменно присутствует в каждом человеке, как масло в молоке, и так же, как мы сбиваем молоко, чтоб отделить масло, человеку следует очищать свой ум добрыми делами и полезным общением. Пребывая между вечным духом и преходящим миром, ум человека колеблется то в ту, то в другую сторону, поэтому долг таких обществ, как это, – наполнять умы людей святостью и помогать устранению нечистоты: страсти и вожделения. Каждый человек является достойным кандидатом для такого преображения, и вкус блаженства един для всех". Саи Баба сказал также, что Общество должно вовлекать в этот процесс как можно больше людей и делать это со смирением и равной любовью ко всем. Оно должно стремиться устранить основные причины тревоги, скорби и неведенья.

   На следующее утро на заседании конференции Саи Баба отметил: "Религия индуизма сумела пережить целый ряд серьёзных ударов, культурных переворотов и иностранных вторжений лишь благодаря усилиям своих духовных лидеров, которые оберегали сокровища индуизма, вновь и вновь восстанавливали творческие принципы вечного пути мудрости и нравственности в сердцах людей". Он сказал, что хотел бы возжечь светильник премы (любви) в каждом сердце, и посоветовал всем сохранять атмосферу уважения и любви. Говоря о трёх гунах (качествах природы), Баба проиллюстрировал природу всех трёх простым сравнением, которое сделало ясным предмет обсуждения. Указывая на керосиновую лампу, Он сказал, что стекло лампы – это саттвогуна, копоть на нём изнутри – это тамогуна, а пыль на внешней стороне – раджогуна.

   На следующий день на специальном собрании делегатов Баба обратился к ним с призывом сохранять искреннюю преданность своему гуру и проявлять в жизни своей жизнь божественную, которой они и посвятили своё существование. Когда затем впустили людей, жаждущих войти, встреча превратилась в общее собрание. Баба говорил больше часа, призывая всех к преданности и жертвенности. "Чем бы вы хотели быть в руках Господа?" – спросил Он, и Сам предложил ответ: "Флейтой". Он пожелал каждому быть прямым, как флейта, свободным от гордыни, индивидуализма и себялюбия, вдыхать лишь дыхание Божье и обращать это дыхание в мелодичную музыку, которая наполняет радостью вечности каждое преходящее мгновение.

   Свами Садананда говорил об "общении с Богом", а вернее, общался с Бабой и говорил то, что общение это ему подсказывало, так как он признался, что произносил лишь те слова, что Баба побуждал его произносить! После него поднялся один выдающийся пандит (учёный), известный на весь штат своими книгами по Веданте и переводом на телугу Упанишад, Брахма сутр и Бхагавад-гиты. Говорил он о самой глубокой проблеме индийской философии, лаконично выраженной вопросом: "Кто я?". Критики заявляют, что позиция философии адвайты (недвойственности) делает человека равнодушным и лишённым поэтического чувства, но этот учёный оказался достаточно романтичным, чтобы оценить предложенный Бабой образ флейты на устах Кришны, поскольку он с явным удовольствием распространялся об этом образе и процитировал несколько санскритских шлок о мурали — флейте Кришны. Свою беседу он начал с личного заявления: "Я прибыл на конференцию, в первую очередь, чтобы встретиться со Шри Сатьей Саи Бабой, так как наслушался всяческих версий о Его величии и с нетерпением ожидал возможности проверить эти версии. Кратко говоря, явился я лишь с тем, чтоб не “поддаться”, не подозревая о том, что мне доведётся “обожествляться”! Я счастлив исповедоваться в этом пред вами и прошу у Бабы прощения за своё заблуждение". Это ещё один случай, когда туман непонимания рассеялся теплом присутствия Бхагавана.

   До самого отъезда Баба свободно общался с садху и учёными, подолгу беседуя с каждым из них в отдельности. Свами Сатчидананда рассказал автору следующее: "Меня позвали на такое интервью вторым. Едва я вошел, Баба обнял меня и сказал, что счастлив меня видеть, а потом заговорил со мной о редком йогическом видении, которое мне посчастливилось испытать тридцать семь лет назад и поздравил меня с твёрдой приверженностью садхане, высшим достижением которой было то видение. Однако Он тут же перешёл в нападение и стал выговаривать мне, что я попусту растрачиваю время и силы на учреждение ашрамов (обителей), на сбор фондов, на встречи с людьми и обсуждения всяческих планов и программ. Когда же я попытался оправдать свои теперешние действия тем, что они, в конечном счете, способствуют благу мира, Он рассмеялся и спросил: "Разве ты не слышал, что благие мысли и волны йогической мудрости, излучаемые великими душами, преодолевают все преграды, формируют и изменяют течение мысли других людей?" Он посоветовал мне удалиться в уединение и возобновить свои занятия йогой, заверив меня, что обеспечит мне поддержку и средства к существованию, где бы я ни оказался! Такая точка зрения никогда не представлялась предо мной в столь ясных и убедительных выражениях, и я был очень тронут Его любовью и милостью. Меня поразило, что Ему известно моё сокровенное тайное переживание, имевшее место за несколько лет до Его прихода, и я осмелился спросить Его об этом. Он же ответил мне вопросом на вопрос: "А разве Я рождаюсь и умираю?"

   Это была поистине уникальная возможность для всех: интервью, своего рода диагностика – точное определение самых глубоких сомнений и предписание соответствующих средств, убеждение в неизменном присутствии милости Божьей, взвешивание достигнутого на весах духовного прогресса и живое откровение всеведенья и вездесущности. Когда Саи Баба возвращался в Путтапарти, к Нему присоединились свами Садананда и Сатчидананда. Им так хотелось побыть еще какое-то время в Божественном присутствии!

   Я помню, как однажды вечером Баба привёл Свами Садананду и группу преданных почитателей к естественному источнику среди холмов за Нилаямом. Сидя у источника, Он заговорил о пребывании чайтаньи (сознания) в человеке, животном, растении и камне, и Садананда привел несколько цитат из Упанишад, чтобы показать, что те же мысли можно обнаружить в наших древних текстах. Баба вдруг принял важный вид и авторитетно заявил: "Ты называешь их древними, а Я просто знаю. Я—за пределами пространства и времени". Затем заговорили о шиваизме, о лингаме и о значении этого символа, поскольку Садананда написал в своё время труд в Мадрасском Университете на тему "Происхождение и ранняя история шиваизма в Южной Индии". Был как раз тамильский Новый Год и Саи вручил каждому по "поли" – сласти, какую в этот праздничный день готовит любая домохозяйка тамилов. Он добыл их простым мановением руки! Когда через несколько дней Баба уехал ненадолго в Кодаиканал, оба свами также присоединились к Нему. Шесть недель в этих горах дали санньясинам немало возможностей обрести милость Саи в полной мере. Им открылся блеск неповторимой божественности Бабы!

   Свами Сатчидананда говорил об этом в Путтапарти на собрании по случаю торжественного открытия Тапованы (Сада медитации) 29 июня 1957 года. Он сказал, что кем бы ни считали Бабу другие, он на личном опыте убедился, что Баба – Читганамурти (Воплощение чистого бестелесного сознания), Сарваджна (Всеведущий), Сарвантарьямин (Внутренний Обитатель и Свидетель всех существ), Сарва-бхутаантаратма (Внутренняя реальность, "Я" всего сущего). Затем он поведал, как пришел к такому убеждению. Однажды вечером в Кодаиканале он был в комнате Бабы. Тот устроился в постели, полулежа. Вдруг Он встал, вскричал на телугу: "Не стреляй!" – и упал на постель в так называемом "трансе", что лучше назвать "транспортацией вне тела". Тело Его оцепенело и оставалось в таком состоянии около часа. Когда же Он вернулся к управлению Своей физической оболочкой, Он взглянул на окружающих и попросил, чтобы срочно дали телеграмму в Бхопал! Он продиктовал адрес и само известие. Звучало оно так: "Не тревожься, револьвер у меня. Баба". Сатчидананда выразил сомнение – примут ли такой текст на почте, так как там говорилось о револьвере, что подходило под акт, запрещающий сообщения об оружии. Его поддержали другие и пошли доводы "за" и "против". Баба настаивал, чтобы телеграмму отправили поскорей, решив попутно вопрос о замене слова. Сатчиданада предложил заменить слово "револьвер" словом "орудие", и Баба согласился, что в данном случае смысл будет ясен адресату. И телеграмма полетела в Бхопал за тысячу миль.

   Всем не терпелось узнать суть предотвращённой трагедии, но Баба отклонял все попытки извлечь из Него какую-либо информацию. На четвёртый день из Бхопала пришло письмо, которое Он всем прочёл, и из письма этого явствовало, что Баба – поистине и есть тот Господь, что спас Гаджендру и Прахладу и пришел на помощь царевне Драупади!

   Автор письма во время II Мировой войны занимал высокий пост на правительственной службе. Он был очень расстроен административными перестановками в связи с реорганизацией штатов, так как лица, бывшие ниже его по службе, стали теперь его начальниками. Рядом с ним не оказалось никого, кто мог бы успокоить, утешить или просто выслушать рассказ о его невзгодах. Жена была в деревне у своих родителей, и расстроенный таким неудачным поворотом карьеры, он решил покончить со своим унизительным положением с помощью револьвера. Револьвер у него был. Он выстрелил разок на пробу, чтобы просто посмотреть – не дрогнет ли рука его при втором роковом выстреле, но прежде чем он успел снова нажать на курок-Баба крикнул: "Не стреляй!" и... раздался громкий стук в дверь! Чиновник рванулся в спальню, положил револьвер на кровать, накинул на него простыню, побежал к входной двери, и, стараясь придать своему лицу подобающее выражение, открыл её. Явился Саи! Конечно, не как Саи Баба, а... в облике давнего приятеля по колледжу. Для полноты картины с ним вместе вошли его жена и носильщик с чемоданом и портпледом.

   Итак, – можете себе представить? – перед ним были три образа Бхагавана, готовые сыграть свою роль. Тот приятель по колледжу был шумный, экспансивный, и Саи Баба мгновенно материализовался именно в такого друга, который мог бы развеять тоску и поднять настроение бедняги, тем самым исцелив его и избавив от отчаяния. Тот поддался лечению и вскоре совсем пришёл в себя. Он даже заулыбался и стал смеяться шуткам старого приятеля, и в ходе беседы всякая мысль о самоубийстве отпала. Женщина тоже присоединилась к беседе, но когда они узнали, что хозяйка дома в отъезде, то неожиданный визитер выразил глубокое разочарование и заявил, что они, пожалуй, остановятся у другого приятеля. И невзирая на просьбы человека, которого спас, друг этот удалился, – спустя сорок пять минут после того, как материализовался, – вместе с женой, носильщиком, портпледом и чемоданом, опустив тем самым занавес этого блестяще сыгранного спектакля!

   Проводивший их чиновник поспешил в спальню и был поражен тем, что не обнаружил револьвера ни на кровати, ни где-либо в доме! Кто мог забрать его? Он как-то раз побывал в Путтапарти, а жена его была ревностной почитательницей Бабы. А не мог ли это быть... Саи Баба? Ах! Должно быть, это Он! Но может ли быть, что и эти нежданные визитёры – тоже Он? Он запер дом и поскорей помчался по адресу, где собирался остановиться "приятель". Его сомнения подтвердились – там никого не было. Три посетителя растворились в воздухе вместе с дорожным чемоданом и портпледом. Вернувшись домой, он всё перебирал в памяти поразительные события, случившиеся в тот день, когда его вдруг оглушил ещё один стук в дверь! Это был разносчик с почты! Телеграмма из Кодаиканала: "Не тревожьтесь, орудие у меня. Баба".

   Свами Сатчиданада заметил, что этот случай гораздо более необычен, чем столь высоко превозносимое в Пуранах паракайяправешам — вхождение "развоплощённого" в уже существующее тело; здесь же – кайасришти, сотворение трёх тел в самый момент соизволения, и повеление телам этим играть свою роль, что означало: изображение реально существующих индивидуумов, верное в малейших деталях по голосу, внешнему сходству, походке, жестам, выражениям и складу ума, передаче реальных событий и даже анекдотов, связанных с годами, когда они оба были студентами одного колледжа, то есть несколько десятков лет назад! Такое, сказал Сатчиданада, возможно только для Аватара.

   Неудивительно, что оба свами написали о Бабе и Его божественных проявлениях в Ришикеш своему гуру — Свами Шивананде. Они сопровождали Саи и до мыса Коморин – на крайний юг Индии, куда Он отправился из Кодаиканала. Еще один проблеск вселенской миссии и универсальной вести Саи им довелось воспринять, когда они стали свидетелями того, как Он "добыл" в Своей манере – для того, чтобы благословить одного падре, – чётки со святым крестом и фигурой Христа. А как-то, когда Саи Баба шествовал по прибрежным пескам в Каньякумари, с каждым шагом Его сами собой образовывались кристаллические бусинки для чёток. Последователи собрали их в коробочку из сандалового дерева, их было восемьдесят четыре, но Саи сказал, что всего должно быть сто восемь, и когда они пересчитали бусинки снова, их оказалось сто восемь. Из этих чудесным образом сформированных драгоценных бусинок сделали чётки, и Баба подарил их Свами Садананде.

   После посещения дамбы и лесного заповедника в Перийяре Саи Баба направился в Мадураи и Майюрам и вернулся через Салем в Путтапарти, где Свами Сатчиданада прожил несколько лет. И вышло так, что Бабе очень скоро пришлось отвечать на письменное приглашение из Ришикеша от президента общества "Божественная Жизнь" Свами Шивананды. За этим сразу последовало такое множество напоминаний и телеграмм, что Саи Баба, наконец, согласился поехать на север Индии.

   Конечно же, Его вовсе не увлекают разъезды с тем, чтобы "повидать места" или полюбоваться природой, Он не тяготеет к паломничествам, ведь Он Сам – цель всех паломничеств! Когда одна женщина сетовала, что её сын, вместо того, чтобы ехать с ней в Путтапарти, отправился в Тирупати, Он сказал: "Да ведь это всё равно, что ехать ко Мне! Я не отличаюсь от Того, Кто пребывает на той горе". Стоит Саи Бабе пожелать, и Он может оказаться хоть на краю земли, так как Он – за пределами пространства и времени. "Мною движет не жажда перемены мест, отдохновения или путешествий. Но если кто-то томится по душевному покою, Я спешу даровать покой; если кто-то в унынии, Я спешу утешить поникшее сердце; где нет взаимного доверия, Я бросаюсь туда, чтобы восстановить его. Я всегда в движении во исполнение миссии, ради которой явился".

   Свами Сатчидананда хотел отбыть в Ришикеш как можно скорее, потому что, как он сам сообщил автору, "надо положить конец всяким нелепым россказням о Бабе и дать моим братьям-санньясинам действительное представление о Его божественности".

   Саи выехал из Путтапарти на машине 14 июля 1957 года. Он задержался в Медкурти, за 37 миль от Маданапалле, чтобы принять участие в торжественной церемонии освящения серебряной статуи Ширди Саи в ашраме "Айодхья". Огромное скопление народу – простых сельских жителей – ожидало Его там с самого жаркого полдня; Баба обратился к собравшимся с речью и говорил больше часу. Он сказал, что любое дело, скажем, строительство ашрама, выполненное в духе благочестия, без всякого тщеславия и желания какой-то иной выгоды, кроме того, чтобы дело было хорошо сделано, есть духовная практика (тапас) в истинном смысле слова. Саи осудил намеренное пренебрежение телом как средством познания Бога.

   "Тело – храм Господа, лодка с двумя веслами – вивекой и вайрагьей, различением и непривязанностью, на которой надо переплыть океан рождений и смертей, так что тело следует содержать в полном порядке". Обратившись к собравшимся женщинам, Он заговорил о том, что им нужно заронить в сердца детей чувства благочестия, отваги, самоуважения, воспитать в них привычку к правде. "Не надо никуда ходить в поисках ананды, — сказал Он. – Искра её – в вас, надо лишь раздуть её в большое пламя, в яркий костёр". И хотя Он мог бы, как Сам заявил, обратить землю в небо, а небо в землю, люди, приходящие к Нему, получают лишь то, что просят и желают. Он сказал, что вивека и вайрагья могут родиться из вичараны — неустанного исследования каждой мысли на пробном камне справедливости и истины". "Настоящий бхакта должен обуздать эмоции; истинный отшельник должен развивать остроту интеллекта; истинно преданный служению должен развивать силу ума", – говорил Саи.

   Вся группа добралась до Мадраса 15 июля и, пробыв там четыре дня, Саи с последователями, которых Он взял с Собой в эту поездку, 20 числа сел в самолет на Дели. Его очень позабавило, когда Он прочел в Своём билете: "Мистер С. С. Баба"! Над этим "мистером" Он посмеялся от души! В самолёте Баба переходил с места на место, одаривая Своим присутствием всех пассажиров, чтобы каждый мог воспользоваться этим преимуществом. Он даже дал что-то вроде "интервью" высоко в воздухе над горами Виндхья одному пассажиру, который молил о такой возможности, поскольку Саи к тому времени был им "открыт"! Человек этот был очень удивлён, когда Баба посоветовал ему жениться на школьной учительнице, которую тот любил, ведь он считал, что никто и знать не знает об этой стороне его жизни! Саи Баба обещал "посодействовать" тому, чтобы родители согласились на брак и прекратили своё "неодолимое сопротивление"!

   В 16.20 самолет приземлился в Паламе, а через час после прибытия в бунгало, закрепленном за Бабой на время Его пребывания в Сундарнагаре, Саи услышал "звоночек" от одного преданного из Бангалора и, "оставив тело", поспешил избавлять того от опасного приступа, который мог привести к параличу! Проводимые дважды в день бхаджаны привлекали делийских последователей, а также их друзей и родственников, которым они поведали о величии своего гуру. Саи Баба к тому же давал и "интервью" множеству людей, как обычно выявляя при этом их проблемы и удостаивая Своей милостью.

   22 июля Баба выехал на машине в Ришикеш. Санньясины — ученики Свами Шивананды – сопровождали Саи от самого Харидвара, и когда Он вечером в половине седьмого прибыл в Шивананданагар, Свами Шивананда созвал всех обитателей ашрама и устроил Саи сердечный приём. Когда Шивананда по своему обыкновению приветствовал Бабу сложив руки, Баба ответил на это приветствие абхайя-мудрой — изгоняющей страх и дарующей мир страждущим.

   Шивананданагар приютился на лоне вечнозелёных гор, ласково омываемых правой рукой Матери-Ганги. Левый же берег реки, временами открывающийся взгляду, когда завесу тумана уносит случайный ветерок, блистает целым городом храмов, святых обителей, величественных сооружений, таких как Гита Бхаван (Дворец Гиты), Сваргашрам (Небесная обитель), Парамартха Никетан и других. Но ещё более чем эти строения, напоминающие о прирожденной тоске человека по Истинному дому, впечатляют одетые в леса горы, кажущиеся гигантскими мудрецами, погруженными в безмолвное созерцание бесконечности. Они обратили взгляд свой внутрь и пребывают в неведении о ходе истории!

   Тут же и Ганга – дочь неба и земли, привлечённая в Бхаратаваршу (на индийскую землю) покаянием царя, который, стремясь умилостивить предков, обеспечил благосостояние и спасение своим детям и детям детей на веки вечные. Ганга, богиня, прославляемая в легендах и летописях, необходимая в каждом индийском доме с незапамятных времен для освящения ритуалов, совершения обрядов, заклинания от всякого зла, очищения от любого греха, воспетая поэтами, увековеченная в искусстве, воплощённая в архитектуре, чудесным символом влившаяся в скульптуру, прекрасной девой вошедшая в живопись, звенящая в музыке, почитаемая как колесница блаженства, Ганга, чью блистательную историю шепчут вечерами миллионы матерей, баюкая на коленях своих малышей, – горделиво несёт свои воды, напоминая всем о духовной миссии Индии, о её величии.

   Когда на следующий день обитатели ашрама собрались на сатсанг и попросили Бабу о сандеше (беседе), Он заговорил о Ганге, уподобив её санньясину в своём стремлении к морю. Любая река, сказал Он, в своей сокровенной глубине хранит знание о том, что родилась из моря, и знание это движет ею и торопит к морю, невзирая на все помехи земного рельефа. Он с одобрением отметил тишину и покой Шивананданагара и сказал, что это хорошее место для обретения и духовного спокойствия. "Бха, — сказал Он, – означает творенье, Га — это защита, а Ва — изменение, преображение. Бхагавану, Обладателю благ, подвластны все три. В этом – Моя тайна".

   Заговорив о предметах, которые Он имеет обыкновение извлекать из "ниоткуда", Он развенчал сомнительные измышления на этот счёт, пояснив, что Его санкальпа (воля) обладает свойством исполняться мгновенно. Он совершает материализации, чтобы принести радость Своим преданным, как, скажем, отец раздает малышам сласти – совсем не для того, чтобы продемонстрировать свою щедрость или статус родителя. Он раздаёт их, чтобы спасти людей от забот и тревог, обеспечить им покой ума, помочь духовной сосредоточенности, и во многих случаях, чтобы поддержать Свой "контакт" с жизненным путём получившего этот дар. Они – не для того, чтобы кого-то привлечь и не являются плодом мантр или тантр (магических заклинаний и ритуалов). Созданы они в точности тем же путём, как созданы и все вещи, только гораздо быстрее, точнее сказать – просто мгновенно. А сохраняются столь же долго, как и все материальные объекты. Но лучший Мой дар – према, – сказал Саи, – и бхакты Мои должны стараться обрести её, а также вивеку и вайрагью, истинные различение и непривязанность, – дары, которые может дать только гуру".

   Затем Саи Баба одним мановением руки материализовал великолепное ожерелье-"рудракшу" (из плодов священного растения, используемого в поклонении Шиве) из ста восьми бусинок тончайшей работы, оправленных в золото и увитых золотыми нитями с пятигранной царицей-бусиной в центре. Саи Баба подарил её Свами Шивананде. Он "добыл" также большое количество вибхути и Сам нанёс его на лоб мудреца.

   Вечером, когда Шивананда вошёл в зал для сатсанга, одев эту уникальную гирлянду, все были поражены её блеском и изяществом, равно как и чудом её создания. Шивананда говорил о Бхагаване и Его миссии. Он отметил эффективность повторения имени Божьего и, как практикующий врач, рекомендовал каждому принимать ежедневную дозу вайрагьи наряду со строгой диетой из джапы (повторения имени). В беседе же Бабы и в этот вечер фигурировала священная Ганга. Он начал с заявления, что слово "Нарам" значит "вода", таким образом Ганга, которая величественно катит свои волны, это – Сам Нараяна. И поистине, эти горы и долины, простор небес над головой, леса и скалы, всё вокруг – не что иное, как проявления Единого. "Экохам Бахусьям (Да будет Единое многим)", – повелел Он и стал всем этим. Солнце отражается в тысяче кувшинов, если только в них есть вода – вода бхакти. А бхакти, преданность, – верный путь к джняне, мудрости, так как бхакта легко и быстро постигает, что Господь неизменно пребывает во всём, и что Он – Единый и единственный.

   Речи и беседы Бабы были исполнены такой редкой и глубокой мудрости, что на следующий день к Его резиденции явилось множество отшельников и брахмачари, и они засыпали Его вопросами, направленными на разрешение их сомнений. Вопросы касались весьма разнообразных тем – роли разных видов дхармы (пракритидхармы — принципа природы; парамартхадхармы — обращенной к наивысшей цели; картавьядхармы, связанной с деятельностью) в общей схеме жизни, природы шуньям и пурнам (пустоты и наполненности), эффективности и пределов почитания виграха-арадханы (живого воплощения дхармы), существования духов, modus operandi (способа действия – лат.) воли Господней и так далее и тому подобное. Свами Шивананда также каждый вечер по часу беседовал с Бабой наедине. Саи Баба давал Шивананде плоды и фрукты, а также вибхути, материализованные Им специально для улучшения здоровья главы ашрама, и было заметно, как тому день ото дня становилось лучше. Однажды Саи Баба набрал в ладонь воды из Ганги, и – чудо! – она стала сладким ароматным нектаром, и Он дал его Шивананде как лекарство. И для многих в ашраме было приятным сюрпризом, когда в день отъезда Бабы они увидели, как Шивананда с энтузиазмом показывает Ему разные уголки ашрама и даже поднимается и спускается по ступенькам, ведь в день прибытия Саи в ашрам и ещё несколько дней спустя после Его приезда Свами возили в кресле-каталке!

   День 26 июля надолго останется в памяти преданных последователей Бабы и обитателей ашрама, поскольку Саи Баба в тот день отправился автобусом вдоль берега Ганги ко дворцу рани (принцессы) Гарвала на утренний визит.

   Окружающий пейзаж был поистине возвышающим. Среди гор то здесь то там мелькали уединенные хижины с флажком из геруа – знаком борения с духами, а в знак борения со стихиями зеленели клочки обработанной земли. Дорога сделала крутой поворот, и автобус, чихнув мотором, остановился у небольшого живописного бунгало, устроившегося словно маленькая жемчужина посреди ухоженного сада, спускающегося к Ганге. Саи Баба, заметив увешанное плодами дерево джамбу, подобно святому Муруге, нарвал плодов и раздал их всем прибывшим. Он уселся под деревом на берегу реки, и спутники тут же обратились к Нему с беспокоившими их вопросами. В частности. Его спросили о сути учения Упанишад и о ценности их в наше время. Баба ответил, что учения эти подобны указательным столбам на.дороге, и чтобы испытать радость достижения цели, каждому надо самому пройти эту дорогу до конца. Был также вопрос о небесах и аде, каковые, как сказал Баба, существуют в самом этом мире. Санньяси интересовал вопрос об атма-сакшаткаре — самопознании и растворении майи в момент реализации.

   На обратном пути Саи остановил автобус в том месте, где на тоненьком железном стерженьке висела дощечка с едва различимой надписью: "Васиштха гуха (Пещера Васиштхи)". Он быстро спустился по довольно крутому склону к берегу реки, так, будто частенько бывал там и раньше, и словно бы уговорился о встрече с тем, кто занимал открывшуюся всем пещеру. Река вблизи пещеры делает крутой поворот, а неподалёку несёт своё скромное подношение Ганге маленький ручеёк, так что картина вдвойне привлекательна. Пещера, носящая святое имя "Васиштха", освящена аскетическими подвигами, которые вершили в этом уединении многие отшельники и аскеты прежних дней. Свами Пурушотамананда – ученик Свами Брахмананды из ордена Рамакришны, посвящённый в санньясу Махапурушиджей, ещё одним непосредственным учеником Рамакришны, – обитающий в этой пещере с тридцати лет, приветствовал Саи Бабу так, словно давно поджидал Его! Ему уже за семьдесят и большую часть жизни он провёл в самой суровой аскезе и изучении Писаний. Лицо его сияет истинной духовной радостью, и малейшее упоминание о Славе Божьей повергает его в самадхи. Когда Свами было 27 лет, Брахмананда предсказал ему по руке, что он удалится в пещеру и долгие годы будет заниматься медитацией!

   Баба напомнил аскету о трудностях, которые тому довелось испытать, когда он только явился в эту пещеру, о леопардах, кобрах, о трёхдневном переходе до Ришикеша, об отчаянной борьбе за сохранение соли и спичек. Он упомянул и о помощи, которая в трудную минуту была явно ниспослана ему свыше! На следующий вечер Баба вновь посетил Свами, несмотря на раскатистый грохот в небесах и глухое ворчание кое-кого из сопровождающих. Но грохот был унят, а ворчуны – пристыжены: милостью Саи небо прояснилось и дождь был отменён. В пещере Баба спел несколько песен, и когда один из свами, прислуживающих Свами Пурушотамананде, попросил Его спеть какую-нибудь песнь Тьягараджи, Баба милостиво спросил – какую именно из песен тот хотел бы услышать. Свами сказал, что жаждет услышать киртану во славу Рамы "Шри Рагхувара Сугуналайя"! И Саи спел её, просто чтобы доставить ему радость. Никто прежде не слыхал, чтобы Он пел эту песнь, так что это был неожиданный подарок, за который мы поблагодарили Свами Каликананду. А услышав, что тот уже много лет страдает хроническими болями желудка, Саи "добыл" из ниоткуда леденцы из тростникового сахара и вручил их ему с инструкцией о диете и тому подобном. Самому же Пурушотамананде Он подарил чётки из блестящих кристаллических бусинок, появившиеся сами собой в Его руке.

   Но самым таинственным и важным было то видение, которое Баба даровал Свами в тот вечер. Еще в 1918 году Свами писал своему гуру. "Всё ложно, и я не смогу достичь удовлетворения, пока не окажусь лицом к лицу с истиной!" Отослав всех из пещеры, Саи Баба вместе со Свами удалился во внутреннее помещение. Президент общества "Божественная Жизнь" города Венкатагири Шри Суббарамья так описывает то, что ему довелось увидеть снаружи через открытый вход в пещеру: "Эта картина и поныне жива в моей памяти. Я стоял у входа в пещеру и мог видеть всё происходившее там. Баба прилёг и положил Свою голову на колени Свами! Вдруг всё тело Его как бы окунулось в божественный свет. Мне показалось, будто голова и лицо Его сильно увеличились в объёме. От лица исходило ослепительное сияние. Меня охватила неведомая, невыразимая радость. Было около десяти часов вечера". Поддавшись настойчивым уговорам, Баба позднее объяснил, что это было джьотир-падманабха, видение божественного света – света истины! Какая высокая милость! Какая безмерно благая судьба! Свами Пурушотамананда покинул этот мир в 1961 году на Шиваратри в момент сотворения Бабой лингама.

   Возвращаясь в ашрам из пещеры, Баба ненадолго "оставил тело"! Когда Его потом спросили о случившемся, Он милостиво рассказал, где "побывал". Оказывается, Он "отлучался", чтобы спасти из водяной могилы одного великого йога. Это известие вызвало любопытство окружающих, и они обступили Бабу, надеясь услышать подробности. Но Саи не внял их расспросам, заявив, что некий "Субраманьям" сумеет ответить, о ком речь! Кто-то отправился на поиски Субраманьяма – одного из членов группы, его нашли и привели к Саи. Баба спросил его, что он видел в тот вечер у пещеры. Тот стал просить прощения у Бабы за то, что не решился сразу сообщить Ему об этом, ведь видел он плывущий по реке труп, но, сочтя это за дурной знак, не стал упоминать о нем в святой атмосфере пещерного ашрама. Саи Баба рассмеялся и сказал, что то был вовсе не труп, хотя йог, плывущий по течению, был настолько глух ко всем внешним событиям, что даже не сознавал своего положения. Его несло стремительным потоком. По-видимому, йог сидел на камне у реки, погрузившись в медитацию. А тем временем течение размыло песок под камнем, и камень опрокинулся, скинув его в поток. "Поначалу это казалось ему сном, – сказал Саи. – А потом, когда он понял, что река и в самом деле уносит его, он взмолился Богу. Баба услышал этот зов. Он потихоньку подогнал плывущий "труп" к берегу, несколькими милями выше Шивананданагара, где был крестьянский двор и йогу были обеспечены тепло и уют!"

   Один из преданных последователей Бабы, бывших с Ним тогда в Ришикеше, писал: "Мы слышали, как Он рассказывал об этом случае. Во время "транса" ладони Его были сложены, как бы что-то укрывая. Так вот, Баба сложил ладони, чтобы защитить сердце йога! И тот был спасен за тридцать миль от того места, откуда его унесла река! Разве это не проявление сиштаракшаны, божественного аспекта сохранения? Но для того, чтобы подобный сигнал "SOS" привлёк внимание Бабы, должно быть выполнено хотя бы одно из трёх следующих условий. Либо у такого человека должен быть защитный талисман от Бабы, либо в минуту опасности он должен взывать к Господу сердцем и душой.

   В случае же, если попавший в беду под эти "пункты" не подходит, то, по крайней мере, он должен быть человеком правдивым и искренним. И неважно, является ли он преданным Бабы. Неважно, какое имя он произносит, взывая к Всевышнему – Рама, Кришна, Иисус, Аллах, Саи – любое имя. Все имена и формы – Его, и только Его. И Он готов ответить на призывный клич всякого, кто попал в беду, и отвратить эту беду. Тот садху не был последователем Бабы, он никогда Его не видел. И всё равно, разве жизнь его не была спасена?" Этот случай с неизвестным йогом был для многих удивительным откровением вселенской любви и вездесущности.

   И всё время пребывания Бабы в Ришикеше домик Его был неизменно заполнен обитателями ашрама, студентами духовной Академии, санньясинами, засыпавшими Его вопросами о садхане, джапе и дхьяне. Непрерывным потоком шли паломники, прослышавшие, что Ришикеш обрел новое средоточие святости. Известный учёный-святой Саддаршаначарья дважды являлся со своими учениками и студентами. А свами Садананда и Сатчидананда оказались постоянно окружены всеми жаждущими узнать побольше о Саи – о Его жизни, величии и Его ашраме в Прашанти. Автор своими ушами слышал, как Садананда в ответ одному юному брахмачари заметил, что "Саи может по желанию странствовать по всем трём мирам – атмалоке, праналоке и дживалоке (духовному, астральному и земному), и таким образом может видеть всё, что происходит везде и всюду во всякое время. Он – всевластен". Свами сказал, что своими глазами видел, как Баба превратил рисовое зёрнышко в крупинку слоновой кости, а эту крупинку – в сто восемь фигурок слонов тонкой изящной резьбы, и в каждой из них через увеличительное стекло явственно различались все детали!

   Двадцать восьмого июля Саи Баба простился со Свами Шиванандой и выехал в Нью-Дели, а тридцатого проехал на машине до Мадхуры и Бриндавана – мест Его прежних лил, и Его последователи жаждали увидеть Его на этой святой земле и побыть с Ним в атмосфере, пропитанной ароматом Бхагаваты. Они выехали из Нью-Дели автобусом, шедшим обходным путем через Алигарх, и который, милях в двадцати от Алигарха, сломался у какой-то деревушки! Пришлось воспользоваться запасным, и пока он прибыл, и они добрались до места, был уже вечер. Все устали, проголодались и приуныли, а Саи – добрее всякой матери – встретил их, утешил и принялся опекать так нежно и ласково, что для многих эта поломка обернулась благословением! Он согревал всех такими знакомыми, характерными именно для Него словами утешения и заботы: "Иди поближе к вентилятору! Ну-ка, приляг ненадолго. Не вставайте, когда Я вхожу. Вот! Я приготовил этот прохладительный напиток специально для вас! Примите это, вы ведь так устали!" – говорил Он, ухаживая за ними, и к ним мгновенно возвращались силы и прежняя энергия.

   Саи повёл всех на берег Ямуны и показывал им эти святые места, как будто знал здесь каждый дюйм. Кто может сказать – какие картины возникали в сознании Бабы, когда Он показывал места, где происходило усмирение Змея, звучали лукавые упрёки пастушкам, была перевёрнута повозка коварных демонов, вырваны с корнем два сросшихся дерева! И, казалось, волны Ямуны играют под музыку Его слов, а попадающиеся на пути коровы ищут тёплого прикосновения Его божественной руки!

   На обратном пути Саи зашёл в храм Радха-Шьям (Радха-Кришна). Перед храмом совершались приготовления к постановке, изображающей расалилу (божественные игры). Когда Саи вошёл и встал перед алтарем, внезапно погас свет. С чего бы это? – удивились все. А Баба сказал: "Не тревожьтесь. Мы заберем эту Радху в Дели, и вы сможете провести бхаджаны там!" Он взмахнул рукой у врат алтаря, где в сумеречном свете лампад виднелась чудесная мраморная статуя Радхи, – и вот в руке Его материализовалась точно такая же фигура – копия храмовой святыни!

   Второго августа Саи вылетел в Шринагар и в полдень был уже в долине Кашмира. С воздуха видна была узорчатая сеть каналов, питавших равнины Пенджаба, золотой храм Амритсара, суровые подступы к перевалу Банихал и просторы Кашмира. За перевалом открывалась чарующе прекрасная долина, возбуждавшая алчность монархов из таких дальних пределов, как Македония и Монголия. Журчание воды, длинные ряды сосен, яркая зелень трав, живые знаки мирного труда переполняли ум радостью. Хотя глава Шринагарского отдела Ордена Шанкарачарьи активно предлагал Бабе свое гостеприимство и резиденцию, Саи предпочел остановиться в плавучем доме, а сопровождающие Его заняли две соседние лодки. Занятый Им плавучий домик пышно именовался "Дворцом Александра", приютом же остальных стали "Принц Кашмира" и "Царские розы".

   Баба призывает каждого оценить красоту окружающей природы. Он обращает внимание на прелесть цветка, красочное великолепие восхода и заката, суровое величие хмурого неба, робкое мерцание полуночных звёзд или парящую в небе жасминовую гирлянду журавлей. Вечером Он повёл всю компанию в Шалимар и сады Нишат Багха, но, как заметил Сам по возвращении в плавучий домик, далёкие, увенчанные снегами Гималаи были самым прекрасным садом, возделанным Господом, чтобы привлечь людские взгляды, "опущенные долу".

   Третьего августа Саи выехал в Гульмарг и Киланмарг – показать снега Гималаев Своей группе, состоявшей из торговцев и бизнесменов, юристов и учёных, писателей, поэтов и музыкантов, администраторов и сельских тружеников. В Танмарге наняли лошадей, и на всём долгом и довольно опасном пути вверх – двадцать миль до высоты 14 000 футов над уровнем моря – Баба подбадривал спутников шутками и остротами, а время от времени – прасадом и вибхути. Он правил Своим конём по имени Раджа – самым крупным и статным из всех – с такой легкостью и изяществом, словно родился в седле. Он даже ни разу не слез с коня, чтобы передохнуть. Извилистая тропа была усыпана мелкими камешками и обломками скал, дыбилась сплетёнными корнями сосен, но кони привычно выбирали свой путь к линии снегов.

   И тут, как Кумарасвами на склонах Кайласы, Баба босиком спрыгнул на снег и принялся лепить снежки и бросать их в спутников, хохоча при виде испуганных лиц тех, кто пытался скатываться по снегу на самодельных санках, и подтрунивая над теми, кто ёжился на холодном ветру. Когда группа в половине одиннадцатого вечера добралась до своих плавучих домиков, все жаловались на усталость, боль в ногах и ожоги, а Саи был свеж, как роза!

   Жители Шринагара устремились к Бабе, желая выразить почтение и получить благословение, и вскоре "Дворец Александра" стал вторым Прашанти. Среди паломников была пожилая женщина, заявившая, что к плавучему домику её направил какой-то "посланец", которого она прошлой ночью видела во сне. Саи принял несколько частных приглашений. В одном доме Он, повесив на шею ребёнка гирлянду из кардамона, произнес: "Он станет великим йогом!". Удивительно, но дед малыша заявил: "Свами! Это как раз то, что предсказал мальчику астролог, составивший его гороскоп!" Но сказано это было уже после того, как Саи спросил: "Вам ведь уже говорили об этом, не так ли?". Это был дом секретаря туристского агентства, которое занималось подготовкой поездки Бабы в Кашмир. Саи Баба вручил хозяину кольцо, усыпанное драгоценными камнями, материализованное Им тут же на месте. В последовавшей беседе, когда кто-то спросил Бабу, в каком возрасте Он оставил дом и семейный очаг, (!) Он сказал: "Как могу Я, чей дом – весь джагатх (проявленный мир), "оставить дом и семейный очаг?"

   Его божественность открывалась всем, кто слушал Его. И поток паломников к плавучему домику продолжался, не иссякая, целых два дня. Для огромной толпы преданных почитателей, заполнившей аэродром шестого августа, прощание было долгим и нелегким. Наконец, самолет взмыл в воздух и взял курс на Дели. Из Дели Баба улетел в Мадрас, и, после недолгого пребывания там, четырнадцатого августа прибыл в Путтапарти.

   Еще ребёнком Сатья Саи отличался чудесной способностью добывать предметы из ниоткуда. Он, бывало, удивлял Своих сотоварищей, доставая из пустого ранца сласти и мятные лепёшки. Несмотря на Его просьбы сохранить это в тайне, новости распространялись среди взрослых, и когда те стали интересоваться, откуда Он всё это берёт, Сатья долгое время отмалчивался. Позже, уступив назойливым вопросам приятелей. Он сказал, что одно сельское божество – Грама Шакти – выполняет Его малейшие желания. Это предохранило Его от дальнейших расспросов, так как сельских жителей вполне устроил такой ответ. Они принялись восторгаться Им как мальчиком, удостоившимся особого благословения, которого надо беречь и уважать. Ещё учась в школе, Сатья помогал одноклассникам, "материализуя" мановением руки резинку или карандаш. Когда кто-нибудь жаловался на болезнь или боль, Сатья "доставал" зелёных листьев – "с Гималаев", как Он говорил детям, и велел им жевать их и глотать сок. Кое-кто из старших называл это "магией" и даже "чёрной" и запрещал детям "водиться" с Сатьей, но кто может запретить Бога?

   Только после того, как Баба возвестил о Себе, Он стал регулярно "добывать" священный пепел – вибхути и раздавать его для разных целей всем, приходившим к Нему. Он часто говорил о значении этого вибхути. Поскольку пепел материализуется из ничего и поскольку он особым образом связан с Шивой, бхакты почтительно называют его Кайласа-вибхути (Кайласа – Обитель Шивы). Его называют бхути, или вибхути (благая божественная сила), так как он приносит человеку благополучие; бхасма (пепел) – так как он испепеляет грехи; бхаситам (сила, власть, величие, слава) – так как он наделяет духовной силой; кшарам (неуязвимый) – так как он устраняет опасность и ракша (охраняющий) – так как это оружие против проделок злых духов. Так превозносится вибхути в Брихад Джабала Упанишаде. Саи Баба говорит, что это также постоянное напоминание о бренности тела, ибо, в конце концов, оно обратится в горсть пепла!

   Со дня Провозвестия и по сей день тысячи преданных последователей и просто посетителей были свидетелями этого чуда творения вибхути. Это поистине невыразимое чудо, не доступное для науки! И оно совершается так легко, неритуально, так изящно, спокойно и естественно, что вполне можно упустить всю значимость такого благословения. Правая ладонь обращается вниз ровно, или под некоторым уклоном – одно-два едва заметных мановения, пальцы закрываются, чтобы не дать упасть уже материализованному пеплу, и чудный продукт вручается тебе или наносится на лоб. При среднем объёме – минимум в фунт за день, количество вибхути, произведённого таким образом "из стихий" Его волей, должно было бы теперь достигнуть поразительной цифры в целых четыре тонны!

   Говорят, любая мысль отличается присущей ей склонностью проявляться в физической форме, и то, о чём мы думаем, имеет определённую тенденцию происходить на самом деле. Всё зависит от того, чья это воля: одно дело – моя или ваша, и совсем другое – Божественного существа. Баба желает – и это сделано! Вибхути, который Он даёт всем как знак Своего благословения, следует бережно хранить; его наносят на лоб в качестве средства от болезней; его берут на язык или смешивают с водой и пьют; носят как талисман. Одна преданная последовательница Бабы из Южной Америки писала, что всякий раз, как она садилась по вечерам медитировать с пакетиком вибхути в ладони, у неё неизменно бывало видение, будто ладони её – у стоп Самого Господа Кришны. Трудно даже перечислить все те цели – исцеления и возвышения, ради которых принимают вибхути, сотворенный "мановением руки" Саи!

   Вручаемый Им вибхути бывает доброй сотни видов, возможно специально предназначенных для той цели, ради которой Он в каждом конкретном случае его творит. Иногда это твёрдые кубики, но чаще – порошок, мелкий, зернистый или слоистый. Он может быть просто ароматным или с острым запахом; солёным или горьким, сладким или безвкусным; белым, темноватым или любого промежуточного оттенка. А иногда тем же мановением руки Он заодно создаёт и вместилище для пепла – маленькую шкатулку или коробочку! Когда один из бхактов уезжал в Англию для дальнейшей учёбы, Саи вручил ему вибхути в серебряной коробочке, к тому же с особым благословением: "Вибхути в ней никогда не иссякнет!" Ибо воля Его может действовать и за тысячи миль, и по Своему желанию Он будет вновь наполнять коробочку. Иной раз, когда вибхути приходится принимать как лекарство в течение долгого времени, как скажем, во время беременности, Саи просит принести какую-нибудь пустую ёмкость и после легкого постукивания по её внешней поверхности она наполняется вибхути. Когда же Баба собирает Своих приверженцев на песчаном берегу реки или океана. Он как бы играючи погружает в песок пальцы и извлекает оттуда большой кубик вибхути, который затем растирается в порошок и раздаётся всем присутствующим. А бывает, что Он набирает песку в пригоршню и сыплет его на блюдо, и на блюде – уже не песок, а ароматный вибхути.

   Можно сказать, что весь физический организм Саи кажется буквально пропитанным вибхути, так как когда Он следует по праздникам в торжественной процессии, то тысячам людей ясно видны тонкие струйки вибхути, стекающие с Его век, щёк, со лба Его, а иной раз, когда Он оставляет тело, чтобы даровать даршан Своим далёким бхактам, то вибхути источается с лица Его, из уст, с большого пальца, с пальцев ног или же со лба. Частенько, когда Он хочет нанести пепел на лоб Своего последователя, Он просто прикладывает к его лбу палец – и все видят там вибхути. Да что там! Бывали случаи, когда бхакты видели во сне, как Баба является и наносит им пепел в область межбровья, и по пробуждении действительно обнаруживали там вибхути. Или им снилось, что Саи кладёт им вибхути на язык, а когда просыпались, во рту у них оказывался вибхути! Баба отмечает Своё присутствие в доме Своих приверженцев тем, что рассыпает своего рода "сигнальный" вибхути перед алтарём, там, где стоит Его портрет, или же оставляет пакетик священного пепла на полу. Когда Саи удостаивает кого-то Своим даршаном, чтобы уберечь от грядущей беды, Он неизменно при этом применяет вибхути.

   Три года назад во время празднества Дасары один преданный получил из дому срочную телеграмму, извещавшую, что у его тестя инсульт и он в тяжёлом состоянии. Баба попросил его не тревожиться, но такая же телеграмма пришла и на следующий день, и Баба согласился на его отъезд. Однако его жене, которой как дочери больного следовало в первую очередь быть у его постели, Баба велел остаться в ашраме. Когда этот человек уезжал, Саи вручил ему вибхути и наказал, чтобы тот приложил его ко лбу больного тестя. Конечно же, Он материализовал его мановеньем руки. Но на другой день около восьми вечера, когда зашёл разговор о расписании поездов, Он вдруг встал и сказал: "Вы же все ошиблись. Поезд не довезет его так скоро. Раньше девяти он не доедет до места. Какая жалость!" И в мгновение ока Он оставил тело и "ушёл". Отсутствовал Он с полчаса, а когда "вернулся", то был явно счастлив, что Ему удалось Самому приложить пепел ко лбу больного. "Так вы воспользовались тем самым пеплом, который вёз с собой его зять?" "Да, – ответил Он. – Вы узнаете об этом, когда он вернётся. Спросите его, и он скажет, что когда он добрался до дома, пакетик был пуст". Так оно и было. По возвращении тот рассказал о своём замешательстве и чувстве вины за то, что был так неосторожен; как все домашние усердствовали, постукивая пальцами по сложенной бумажке, чтобы собрать хотя бы какие-то остатки священного пепла, и как у них ничего не вышло даже после самых отчаянных попыток!

   Иногда Баба совершает церемониальное омовение серебряной фигуры – изображения Своего "прежнего тела", хранящейся в мандире. Небольшая деревянная чаша с чудесной резьбой и рисунком наполняется вибхути, и, держа её перевернутой, Баба вкладывает в сосуд руку и вращает ею, чтобы обеспечить ровный поток священного пепла. От прикосновения Его руки вибхути продолжает сыпаться и после того, как первоначальное количество его иссякнет; каждое новое вращение приносит свежий приток вибхути из чаши, пока вся фигура не будет засыпана порошком, и кучка "пепла" не вырастет до внушительной высоты; тогда Баба, по причине, можно сказать, чисто физической "усталости", отставляет чашу в сторону.

   В связи с вибхути нужно упомянуть об особых случаях его появления, не связанных непосредственно с мановением руки. Когда какой-нибудь искренний бхакта Бабы умирает, то в этот последний миг Саи, находясь у его смертного одра, даёт ему Свой даршан, что позволяет насладиться Миром вечным. В таких случаях из Уст тела, оставленного Саи, исходит священный пепел – вибхути, — как символ смерти, уничтожения и конца всего временного и преходящего! Один такой случай живо возникает в памяти автора. Была суббота 15 ноября 1958 года. В начале шестого вечера Саи читал нескольким окружающим чьё-то письмо. Внезапно, будто в ответ на зов, Он громко воскликнул: "Ха!" и упал на пол. В течение десяти минут Он не подавал никаких признаков жизни, а потом пошевелился и трижды "кашлянул" – если вообще это можно было назвать кашлем: Он резко выдохнул, распространив вибхути на расстояние почти в полметра! Пятью минутами позже Саи поднялся и без всяких признаков усталости или замешательства продолжил чтение с того места, на котором остановился перед "уходом". Когда же Его стали одолевать просьбами – рассказать, где Он побывал. Он удостоил окружающих ответом: "Я был в Дера-Дуне (городе на севере Индии) у матери доктора К. Она скончалась в 17.30. Вы наверняка знаете обеих: они часто приезжали сюда. Когда мать умирала, дочь находилась у её постели и держала руку на её пульсе. "Это её последний вздох", – объявила она всем. Все, кто был в комнате, пели бхаджаны. Смерть была мирной. Я дал ей даршан в последний миг её жизни". Потом был воскресный день, а во вторник, 18 ноября, когда в Прашанти прибыл почтальон, у него было письмо для Бабы от доктора К., где говорилось: "Мама умерла в субботу в пол-шестого вечера. По её просьбе в её последние часы мы пели бхаджаны. Она постоянно вспоминала Вас!" Разве это не чудо – предвосхищение момента смерти в ответ на моленья скорбящей души, описание через несколько минут всего, что произошло в Дера-Дуне, и само появление вибхути из уст Бабы – как символа разрушения бренного тела в момент освобождения души от рабства!

   Вибхути Бабы обладает своего рода преемственностью: это тот же пепел (уди), который в качестве благословения давал в своё время обращавшимся к Нему Ширди Саи Баба.

   Тот обычно брал пепел из очага, в котором постоянно поддерживал огонь, – "чтобы, – как говорит Сатья Саи, — у Него всегда были красные угольки для кальяна".

   Мановением руки Саи "материализует" всё, что пожелает. Он говорит, что всё это уже готово "на складе Саи" и что у Него такие хорошие мастера, что буквально за долю мгновенья произведут самую искусную вещь, какую Он задумает, и отдадут Ему прямо в руки!

   Автору вспоминается один особенно волнующий случай. Для одного известного скрипача Саи "добыл" большую золотую медаль с тем, чтобы после концерта вручить ему. Он показал медаль окружающим и, когда они стали выражать свой восторг по поводу её величины, красоты и блеска, вдруг заметил: "Да, но ведь надо же написать имя!" – и зажал медаль в ладони. Тут же раскрыв её, Он снова показал медаль всем, и те буквально онемели от нового чуда. На медали была выгравирована надпись по-английски и с указанием даты: "Подарена Бхагаваном Шри Сатьей Саи Бабой Видвану Чаудия". "Видите, как быстро работают мои мастера!" – сказал Саи, показывая нам медаль.

   Дарами, обретёнными мановением руки, Саи благословляет всех артистов, принимающих участие в празднествах Прашанти. Это кольца, ожерелья, медали, броши и тому подобное. Каждый дар имеет особое значение. Так Надасвараму Видвану было вручено кольцо с образом Шивы. Из рассказа выяснилось, что тот был потомственным храмовым музыкантом в Тирувенгаду, где его семье, в награду за традиционное служение, издавна принадлежали храмовые земли, и что в том храме поклонялись Агорешваре — Благосклонному Шиве. Образ Шивы на кольце был копией Шивы в храме его предков!

   На мангала-сутре, сотворённой для невесты из касты вайшьев, был узор в форме Парамешвары, а на том, что был вручен невесте из касты надаров — образ Венкатараманы! "Я дам тебе Ганешу, забери его домой и молись пред ним", – сказал Он одному посетителю. Это была фигурка стоящего Ганеши. "Ведь такой Ганеша у тебя в комнатке для пуджи, не так ли?" – спросил Саи, вкладывая ему статуэтку в руку!

   Одному человеку, которому Баба подарил статуэтку Кришны, жрец велел совершить абхишеку Рудре (ипостаси Шивы), чтобы предотвратить надвигающуюся беду. Тот так и поступил в строгом соответствии с Писаниями. Спустя месяц он прибыл в Прашанти, и когда его позвали на интервью, Саи сказал ему: "Я принял пуджу, совершённую тобой". Бхакта не мог припомнить, чтобы он совершал какую-то пуджу именно для Бабы, и в его уме зашевелились сомнения. Тогда Баба сказал: "А та пуджа, что ты провёл по совету жреца?" – и, взмахнув рукой, материализовал лингам — символ Шивы. Вручая его, Саи спокойно и без всякого гнева проговорил: "А Кришна, которого Я дал тебе, вернулся ко Мне! Не беспокойся".

   Получившему дар не следует пытаться его оценить или взвесить, ибо эти предметы – неземной природы. Однажды музыкант, получивший ожерелье, усеянное драгоценными камнями, на пути домой стал шутливо обсуждать его качество и возможную стоимость. Оно таинственным образом пропало – его просто не оказалось на шее! Опомнившись, музыкант тут же вернулся в Прашанти, и Саи, мягко упрекнув его, "извлёк" у него на глазах то же ожерелье и снова презентовал ему.

   Предметы, подаренные Саи, также невозможно потерять. Одна женщина, возвращаясь домой в Хайдерабад, обнаружила, что ночью, где-то около Мабубнагара, у неё украли чемодан, и обратилась в дорожную полицию. Через два дня её вызвали опознать вещи, поскольку вора задержали и чемодан нашёлся. Представьте её удивление, когда она нашла все вещи в целости и сохранности, кроме чёток, которые "материализовал" и вручил ей Баба! Она послала Ему телеграмму, и Он ответил, что чётки вернулись к Нему, так как никакой вор их украсть не может! Как описать её радость при получении во второй раз тех же чёток из рук Бабы!

   Один бхакта пишет: "Это было двенадцать лет назад. В тот вечер Баба повёл всех присутствовавших в Старом мандире на берег реки. После бхаджанов Он подозвал меня и, беседуя со мной о моих личных проблемах и утешая, "добыл" из песка талисман и вручил мне. Он уже давал мне точно такой же, и я хранил его в серебряной шкатулке в алтарном уголке своего дома. Когда же Он дал мне второй, я встревожился – видно, моя ситуация ухудшилась, раз Он считает, что я нуждаюсь в дополнительной защите, и спросил Его: "Свами, зачем второй талисман?" "Да это тот же, что Я дал тебе раньше, – ответил Он. – Ты оставил его дома в серебряной шкатулке, а вчера её украли. Вот, береги этот талисман". Так оно и было. Когда я вернулся домой, оказалось, что двери дома взломаны и серебряная шкатулка пропала вместе с другим серебром!"

   Или взять, к примеру, случай с бриллиантовым кольцом. Лет пятнадцать назад Сакамма так торопилась в Прашанти на праздник Дасары, что в суете сборов потеряла подаренное Бабой кольцо с семью бриллиантами. Она слишком поздно заметила его отсутствие и сообщила об этом Саи. Тот поднял её на смех, отпустил пару шуточек и от всей души посмеялся над её рассеянностью. Спустя несколько месяцев Он посетил её кофейную фабрику, и, сидя на кухне служебного помещения и потягивая кофе, вдруг заметил: "А ты ведь хочешь вернуть то бриллиантовое кольцо, не так ли? Ладно уж, вот оно!" С этими словами Он похлопал по стене, и в руке Его оказалось кольцо! Это поистине божественная рука!

   Если рука эта погрузится в воду, вода может стать бензином, на котором машина идёт много миль, словно на настоящем. Раз на пути в Бангалор бензобак опустел посреди дороги, и Саи действительно послал кого-то с канистрой к водоему у обочины! Принесли воды – простой Н₂О, Саи погрузил в канистру руку, а точнее – просто обмакнул палец и немного пошевелил им. Затем "воду" залили в бак, и машина понеслась, резво преодолевая мили, а мотор даже не заметил разницы. В другом случае, когда попросту не хватило машинного масла для двигателя, который давал ток, обеспечивая иллюминацию праздника, и было уже поздно посылать кого-то за двадцать миль, рука эта окунулась в воду – и машинное масло нужного сорта было готово.

   Свидетелем другого чуда того же порядка довелось быть автору этих строк. Это было в Хорсли Хиллз, где небольшой группе преданных посчастливилось пробыть несколько дней в божественном Присутствии. Каждое утро Баба отправлялся в джунгли к плоскому валуну, садился на него и беседовал с бхактами. Однажды на пути к этому месту Он подобрал кусок камня необычной геологической формации. Камень был похож на пачку плотно уложенных сухих макарон. Пока Саи говорил, камень лежал перед Ним, а в конце беседы Он заметил: "Мне хочется немного усладить ваш язык", – и взял камень в руку. И он стал комком леденцов, пачкой плотно уложенных, похожих на макароны леденцов, как будто все молекулы камня по Его воле обратились в молекулы сахара. Никто не видел, чтобы сахар, кристаллизуясь, образовывал такие длинные тяжи. Но это была не химия! Это была божественная алхимия!

   А однажды в Путтапарти, когда Сакамма, сломав очки, терпела уйму неудобств, Саи "раздобыл" очки, в точности подходящие по диоптриям, и вручил ей!

   На День рождения Кришны Баба приехал в Мадрас, и праздник почитался особенно благоприятным. Его последователи совершили тщательные приготовления: украсили зал, разослали живущим поблизости бхактам приглашения. Явился Саи и сел на специальное сиденье у алтаря, временно воздвигнутого для пуджи. Перед самой арати (церемонией возжигания огня) Баба поднялся, и все встали вместе с Ним. Выпрямив руки. Он поднял их высоко над головой, и толпа последователей, затаив дыхание, следила за Его руками, так как прежде Его никогда не видели в такой позе. Это было необычно, но не успели они и подивиться, как в руках у Него оказалась большая стеклянная чаша, сверкавшая в ярком электрическом свете, с прекрасным узором и изображением птицы, распростершей крылья. Чаша казалась довольно тяжёлой, и Баба поставил её на помост, где был алтарь. "Специальный прасад из Бриндавана!" – возвестил Он. В той чаше оказалось сорок три (!) разных вида сладостей, непривычных для вкуса обитателей юга Индии.

   Однажды Баба с группой последователей, заполнивших два джипа, выехал за реку – в заповедный лес. Когда проезжая дорога закончилась, Баба пешком прошёл около шести миль вверх по течению Читравати, и вся группа вышла, наконец, к живописному месту посреди леса: крутые скалистые берега с большой плоской каменной плитой, как раз чтобы удобно усесться, а рядом – говорливо журчащая речка. Все занялись едой, которую захватили с собой, и чаем, приготовленным расторопной молодежью. Саи "добыл" большую плитку леденцов – "усладить уста", затем последовало очередное мановенье руки – и у всех глаза раскрылись от удивления. Он "извлёк" пачку Своих фотографий и передал каждому из присутствующих по снимку. Их оказалось ровно шестнадцать, и как раз шестнадцать человек и были с Ним в тот день. В других случаях, когда группа бывала больше, больше оказывалось и фотоснимков, но всегда по числу присутствующих.

   Еще одним примером Его божественной шакти (силы) может служить случай, произошедший в 1958 году в Каньякумари. Сидя на берегу океана с небольшой группой приверженцев, Баба спросил у человека, который успел в тот день приобрести и внимательно просмотреть книжечку об этом центре паломничества, что там сказано о прибрежном храме. Тот рассказал историю об алмазе, который когда-то был вставлен в серёжку на носу у фигуры богини. Он так ярко сверкал, что с моря его увидели пираты. Это возбудило их алчность, и в один из набегов они похитили алмаз. Баба спросил спутников: "А хотите его увидеть? Это – дело нескольких минут, и Я смогу отправить его обратно, пока его отсутствие не будет замечено". Сказав так, Он похлопал по песку перед Собой – и в руке у Него оказался огромный алмаз. Баба показал его всем присутствующим, а затем алмаз исчез – из той же руки, в которой появился! И всё это так легко, как все Его лилы, так непринуждённо, с таким лукавым удивлением на лице при появлении желаемого!

   У одного из преданных была банкнота в рупию, которую он хранил отдельно, так как на ней был автограф друга, но так случилось, что он смешал её с другими и оплатил очередную покупку. Когда это обнаружилось, то он помрачнел, приуныл и опечалился. Примерно через неделю Саи "узнал" об этом и сказал: "Не тревожься! Сейчас она уже в Бомбее. Я вижу, где она и сейчас добуду её для тебя". Мановенье руки – и банкнота, та самая, была вручена молодому человеку, принявшему так близко к Сердцу эту утрату!

   В перечне всего, что материализовал Саи мановеньем руки, следует упомянуть и чётки из рудракши с бусинами, обвитыми золотыми нитями, подаренные Им Свами Шивананде. Дарил Он самые разные чётки, в том числе из рудракши и тулси, и многим другим, – для постоянного повторения имени Божьего. Для ежедневного чтения и размышления Он создавал и дарил Своим бхактам священную Гиту. Когда Он "достал" таким образом экземпляр Гиты для одного близорукого бхакта, Он сказал ему: "Смотри! Она отпечатана специально для тебя – большими чёткими буквами", – и так оно и было! А вручая экземпляр Гиты, извлечённый "из песка", другому бхакту, Баба промолвил: "Ты ведь не знаешь санскрита, так что книга напечатана на телугу. Возьми ее". Для проведения ежедневной пуджи Он создавал лингамы, разнообразные фигурки Кришны, Даттатрейи, Рамы и других божеств, обычно почитаемых в индийских домах, а также распятия, всевозможные предметы культа, шалаграмы (используемый при богослужении черный сферический камень), рудракши, пластинки с чакрами (священными дисками)! Все это – на высоком художественном и иконографическом уровне, и все – одним лишь мановеньем руки! Одному из последователей Он вручил пару серебряных сандалий, которые чудесным образом "материализовались" за минуту до этого на Его стопах!

   Дарит Он и фотографии – Свои или вместе с Ширди Саи, а также изображения богов-покровителей Своих последователей. Некоторые из этих изображений просто уникальны ввиду неповторимой символики и композиции. Так однажды Баба материализовал фотопортрет Рамакришны с образом Ширди Саи в области сердца и с портретом Самого Сатья Саи внутри этого образа.

   Бабе доставляет радость дарить людям их Иштам, то есть образ Господа, наиболее близкий им. Он "пришёл не нарушить или разрушить, а дополнить и исполнить". Когда во время одной из бесед на берегу Баба заметил у одного из посетителей значок с изображением святой пары – Кушумы и Харанатха, Он коротко поведал бхактам историю их жизни. Они, по Его словам, распространили весть о нама-сан-киртане (воспевании Имени), а в Харанатхе воплотился Сам Гауранга (Господь Чайтанья). Не прерывая рассказа, Баба "извлёк" из песка чудесный серебряный "образок" с изображением этой святой пары, стоящей на свернувшемся змее, прямо под его раскрытым капюшоном! Видно было даже пятнышко кумкума в межбровье Кушумы. В другой раз Он подарил бхакту, поклонявшемуся Ему как Шивасаи — Шиве в образе Саи, большую цветную раковину с выгравированной на ней надписью "Шивасаи"! Так Баба проявляет Свою любовь и мудрость – поощряя каждого смело следовать избранным путём.

   Фигурки из сандалового дерева и слоновой кости, серебряные статуэтки, лингамы из хрусталя, мыльного камня, зелёные, красные или из голубого топаза или сапфира – все это возникало и раздавалось. Дарил Саи и кольца с драгоценными камнями и медальоны доброй сотни разновидностей, какие диктовала необходимость или настроение момента. Нередко, завидев на чьей-то руке кольцо с большим камнем, Саи упрекал владельца в суетном тщеславии, и взяв кольцо в руку и проведя по нему ладонью, превращал камень в портрет Ширди Саи, Самого Сатьи Саи или Обоих, Рамы, Кришны или же какой-то другой образ Божий.

   В Венкатагири хранится блок почтовых марок, который много лет назад претерпел подобное чудесное превращение. Увидев марки с изображением одного земного правителя, Саи шутя заметил: "Ну для чего вам целый набор таких вещей?", – а рука Его уже легко скользила над бумагой, и когда Он поднял её, оказалось, что изображения чудесным образом поменялись: обозначение категории и стоимости пропало, а на каждой марке запечатлелось изображение Бабы и надпись: "Шри Сатья Саи". Если у Него возникает идея посвятить какого-то искателя в священную мантру. Он просто тоненько – в иголочку – скатывает какой-нибудь оказавшийся под рукой клочок бумаги, и тот мгновенно превращается в пластинку из серебра или слоновой кости, украшенную образом божества данной мантры. Затем Он переходит к начертанию на языке просителя соответствующего мистического слога и даже даёт ему в дар "священный инструмент" в память о милости гуру!

   У Его рук есть и другая чудесная способность – увеличивать и умножать одним прикосновением всё, что Он пожелает. Потому-то Саи и берёт на Себя распределение присутствующим чего-то, чего явно недостаточно для их числа. Проявление воли, прикосновение – готово! Сосуд полон. Можно описать один такой случай, свидетелем которого довелось быть автору. Это было в день праздника Виджаядасами в 1950 году. Несколько бхакт из Анантапура принесли две корзины свежесобранных листьев тулси (базилика) и, сидя рядом с корзинами на корточках, плели большие гирлянды для праздничного украшения. Саи случилось проходить мимо, когда дело их еще не было завершено, а корзины почти опустели. И Он полушутя-полусерьезно спросил их: "Что? Кончается? А как насчёт ещё пары корзин?" И когда те буквально подскочили от такого заявления, Он наклонился и подложил руки под дно каждой корзины. Когда же Он поднялся, корзины были полны свежей травой доверху! Теперь ясно, почему Баба Сам раздаёт беднякам еду и сласти в дни, когда их кормят в Прашанти. Он в изобилии потчует ими тысячи новоприбывших, и еды всегда хватает и даже остаётся!

   Поистине, знак руки Его – изобилие. В торжественных праздничных процессиях на Шиваратри и Виджаядасами Баба, сидя в украшенном цветами паланкине или в джипе, собирает лепестки с предложенной Ему гирлянды и сыплет их на головы собравшихся. И что, по-вашему, при этом падает на землю? Иногда – мятные леденцы, иногда монетки, а то и изображения Ширди Саи, Самого Саи или Их Обоих – тут невозможно предсказать, когда что! Такова тайна этой руки. Многие бхакты по сей день хранят у себя предметы, собранные во время торжественной процессии от Старого мандира к Прашанти в честь открытия нового ашрама 23 ноября 1950 года. Они могут сохранить их в целости для своих потомков, поскольку все они так же вещественны, как и любой материальный объект!

   Мне кажется, небезынтересно будет упомянуть здесь о том, что произошло со Свами Амританандой (брахманом по рождению, посвящённым в санньясу его святейшеством Нарасимхой Бхарати Свами из ордена Шанкарачарьи), который лично рассказал автору о своём общении с Бабой. Он страдал хронической астмой, которую – согласно диагнозу Бабы – усугубил неверной практикой хатха-йоги. За те месяцы, что он пробыл в Путтапарти, средства, которые ему давал Саи, избавили его от спазмов, и он уехал практически здоровым, освободившись от этой ужасной болезни. О применявшихся средствах он рассказал так: "Первые два дня Баба давал мне вибхути, "добывая" его мановеньем руки. На третий день в руке Его возник золотистый тяжёлый порошок, который Он и высыпал мне прямо в рот. Затем Он обернулся на все четыре стороны, с каждым взмахом руки создавая некоторое количество порошка цвета меди, который приложил мне к спине и груди. После этого Он "добыл" мягкие, нежные, покрытые ворсинками корешки какого-то растения и предложил мне разжевать и проглотить их. В другие дни Он давал мне какое-то крохотное карликовое горное растение, которого я никогда прежде не встречал ни в Индии, ни на Цейлоне, ни в Малайе, ни даже в Гималаях. Давал Он мне и плод карджуры, в котором не было косточки(!); Он "доставал" горсть каких-то листьев, тут же отжимал их, собирая сок в материализованный для этого сосуд; предлагая мне этот сок выпить.

   В какой-то из дней Он покрутил рукой, и я увидел в ней пучок зеленоватых листочков. Он велел мне съесть все это – где-то унции три-четыре – и, бросив на меня лукавый взгляд, вручил их мне. Я был поражен, заметив, что листочки усеяны снизу мелкими острыми шипами, и когда я умоляюще промолвил: "Вы действительно хотите, чтобы я съел это вместе с шипами?" – Он несколько смягчился и протянул руку со словами: "Дай-ка их Мне". Я вложил их Ему в руку; Он вернул их мне – на них не оказалось ни единого шипа! Даже никаких следов или знаков того, что растение было колючим; так что я их охотно съел. Несколько дней спустя Баба позвал меня к Себе в комнату и "добыл" довольно большое количество каких-то зелёных листьев. "Очень хорошее лекарство! – сказал Он. – Прибыло прямо из Гималаев!" Отделив половину, Он вложил остальное мне в руку и сказал: "Ну давай – жуй и глотай!" Это была жуткая горечь, и мне пришлось пустить в ход весь свой опыт аскезы, чтобы исполнить то, что было приказано. О, как я молился от всей души, чтобы Он повременил и не заставлял меня съесть оставшуюся половину!

   Но нет, на сей раз никакой снисходительности Он не проявил. Отдавая мне оставшиеся листья, Он велел: "Доешь и это!" Собрав всё своё мужество, я положил в рот вторую порцию, но, верите ли? – от более долгого соприкосновения с Его рукой эта половина стала невыразимо сладкой – слаще леденцов или мёда! Он посмеялся моей радости и облегчению, а я на опыте узнал, что пути Господни неисповедимы..." Этого дословного отчёта старого санньясина, который долгое время провёл рядом с Раманой Махарши, был сведущ в Ведах и Веданте, по-моему, вполне достаточно, чтобы вдохнуть веру в самого закоренелого скептика.

   Всякий раз, как Баба пожелает дать кому-то лекарство, мановение руки тут же "приносит" пилюли, порошки, бутылочку микстуры, специальное целительное растительное масло или плод. Для бездетной пары Он "материализует" какой-нибудь плод и предлагает съесть его, разделив пополам. Иногда Он шутки ради может просто бросить кому-то свежий плод, а когда счастливый получатель ловит этот дар, в руке его оказывается совершенно другой! А может Он и сделать вид, будто бросает что-то, хотя в руке у Него ничего нет, но тем не менее тому, кому Он бросает, следует быть внимательным, так как брошенное может быть "в пути". Когда на одного человека напал приступ чихания, Саи отвел его в сторонку, "добыл" ломтик каких-то сластей и велел съесть. А когда другого человека довольно долго мучила лихорадка. Баба приблизился однажды к его постели и мановеньем руки "раздобыл" что-то, что вложил осторожно в руку пациента, который благоговейно приподнялся в ожидании "панацеи". И что же оказалось? Это был большой мохнатый шмель, который тут же улетел!

   Когда один из бхакт попросил у Бабы позволения пораньше уехать, чтобы успеть на торжественный акт вручения университетского диплома. Баба сказал: "Я вручу его тебе прямо здесь!" Он взмахнул рукой, и в ней оказался маленький дипломчик – точная копия в миниатюре настоящего диплома, ожидавшего студента в Мадрасе! Один бхакта из Майсора собрался устроить в Путтапарти пуджу, посвящённую Бабе, в день праздника Гаури. В Парти и Буккапатнаме ему удалось найти для ритуала всё необходимое, кроме чёрного бисера. Этот бисер считается особо благоприятным для замужних женщин, но в семье бхакты его не оказалось. Баба пришёл на пуджу, и обрадованная пара была настолько поглощена ритуалом, что не заметила большого черного муравья, бегавшего по охапке цветов у ног Бабы; но Он-то его видел! Саи осторожно поднял муравья и, зажав его между пальцами, со смехом осведомился: "Это что же такое? Вы предлагаете пуджу с муравьями, впридачу к цветам?" – и передал муравья хозяйке. Та протянула руку, чтобы взять его, но то, что она получила, было вовсе не чёрным муравьем! Это были две чёрные бусинки из бисера!

   Говоря об этой руке, я не могу удержаться и не привести еще один удивительный пример, свидетельствующий о божественности любого её движения. Примерно полгода назад Баба, приблизившись к полуоткрытому окну Своей комнаты, случайно взглянул на стоявшую на подоконнике лампу, и Ему явно пришла в голову какая-то идея, о сущности которой, естественно, не ведал никто из присутствующих. Они увидели лишь мановенье руки, и, бросившись к Нему, чтобы посмотреть, что за этим последует, увидели Его цветную фотографию. Очевидно, Ему хотелось "произвести" что-то прозрачное, чтобы наклеить на абажур. Он поднёс снимок к свету, и кто-то из окружающих заметил, что фон изображения мог бы быть более чётким; кто-то сказал, что волосы на снимке слегка растрёпаны; один набрался смелости и заявил, что лицо не свежевыбрито! Баба пресек все эти замечания, сказав: "Дорогие мои, вы только посмотрите – это же Моё фото как Я есть сейчас: в этой одежде, в этой комнате, с этим освещением, полуоткрытым окном, этой дверью и занавеской на ней, с этим выключателем!" – и чем больше мы вглядывались, тем более возрастало наше удивление! Действительно, как будто в тысячную долю секунды кто-то явился с фотоаппаратом, навёл фокус, щелкнул – и сделал цветной снимок, проявил его, промыл, просушил и вручил в руки Саи! Поистине дивны деяния этой божественной руки!

   Однажды в Прашанти в беседе о родстве между человеком и другими животными и о разных теориях по поводу происхождения человека Баба заявил, что животное под названьем "человек" имеет более тесное родство с древесной обезьяной, чем с теми видами, что живут на земле. Он говорил о бесхвостой и безволосой человекообразной обезьяне, обитающей на деревьях, и когда один заинтересованный слушатель, оказавшийся профессором антропологии, никак не мог понять, что же это за вид, Баба покрутил рукой и произвел крохотную модель обезьяны, о которой шла речь. Эта фигурка – шедевр искусства и анатомической точности – до сих пор находится у профессора.

   Иногда в праздник Виджаядасами совершается абхишекам серебряной статуи Ширди Саи. Перед тем, как обсыпать фигуру вибхути, Баба "материализует" лингам и возлагает его на голову статуи. Иногда это происходит и на Шиваратри. Баба часто производит лингамы мановеньем руки и раздает их в качестве объектов поклонения.

   Мне вспоминается такой интересный случай. Дело было под Бангалором. Несколько преданных Бабы, жаждавших провести в Его обществе тихие утренние часы, увлекли Его туда – разумеется, с Его милостивого согласия. После беседы о карме, перерождении и природе души Саи "достал" из ниоткуда маленький серебряный сосуд, полный амриты и, распределив нектар между всеми присутствующими (их было человек восемь-десять), передал пустой сосуд одному из них, которому скоро предстояло вместе с женой ехать в Англию. Когда же Он заметил разочарование на их лицах, Он забрал сосуд и тут же вернул его, даже не взмахнув рукой. И он снова был наполнен драгоценным нектаром!

   Потом они всей группой поехали на водохранилище, снабжающее город водой. Пока инженер рассказывал историю этого проекта, показывая на прежние русла двух соединившихся рек и верхушку храма Сангамешвары, который оказался на дне водоёма, возникшего после возведения плотины, Баба стоял у края воды и слушал. Вдруг Он наклонился и, зачерпнув в ладонь немного воды, обернулся к одному из членов группы, почитателю Шивы. И тут все с удивлением увидели, что на ладони у Саи сияет на солнце хрустальный лингам с сандаловой пастой и листком бильвы, как будто Он достал его прямо из затопленного храма во время пуджи! "Возьми его и совершай ежедневно над ним пуджу, — сказал Саи этому человеку. – Ведь ты поклоняешься Сангамешваре, не так ли?" И действительно, так оно и оказалось.

   Когда Саи благословляет Своих бхакт и даёт согласие на то, чтобы дети их провели брачные церемонии в Прашанти в Его непосредственном Присутствии, Он иногда "извлекает" мановеньем руки мангала сутру — особую нить, которую носят замужние женщины, и вручает её жениху, чтобы тот повязал её на шею невесте как благоприятный знак. Одно движение – и "тали" или "ботту" на шнурках шафранового цвета готовы! А иногда на церемонии прокалывания ушей Саи материализует специальное острое приспособление для протыкания мочки, уже загнутое, которое потом и служит ребенку ушным колечком. Как перечислить все возможности мановенья руки! Когда Баба решает Сам провести операцию, чтобы излечить кого-то от болезни или устранить какой-то дефект, то следует мановенье руки – и необходимые инструменты уже у Него в ладони. Когда Он желает выразить Свои любовь и расположение, рука эта дарит сласти, "добытые" из простого песка или воздуха.

   Всякая глава должна иметь конец, так что придётся закончить и эту – и завершить её рассказом ещё об одном случае, который покажет, что мановенье этой руки может передать божественную силу и другой руке! Это случилось лет шестнадцать назад, когда Баба был, как принято говорить, ещё "подростком". С большой группой последователей Он отправился в сады у пруда Сахеб за рекой. Приготовили пищу, поели, и возвращались уже в сумерках. Вдруг, когда они проходили мимо какого-то куста, Баба впереди, а другие за Ним в почтительном отдалении, раздалось шипение и что-то обвилось вокруг правой стопы юного Сатьи. Раздались крики: "Змея, змея!" Змея ужалила Сатью в палец, вмиг развернула своё кольцо и стрелой устремилась в пески. "Пусть уходит", – сказал Баба, но люди, разгневавшись на кобру, погнались за ней, намереваясь поймать и убить. Тогда Баба повелительным тоном вскричал: "Уходи!", и змея скользнула во тьму и исчезла из виду. А тем временем действие укуса становилось заметным: Сатья зашатался и упал! Кто-то побежал в деревню – сообщить Его отцу; кто-то побежал за магом, жившим примерно в миле оттуда. Саи же знаками показывал одному из двух преданных, пытавшихся оказать первую помощь, чтобы он взмахнул рукой, – так же, как Он Сам, и, сделав это, тот, как он мне рассказал позже, ощутил в ладони резкий толчок, и в ней возник "талисман". Саи знаками показал: приложить его к ране вместе с пеной, выступившей у Него на губах. Тот сделал, как было велено. И через считанные секунды Баба встал, к великому облегчению своих спутников. Когда Он заговорил как ни в чём не бывало, как будто ничего не нарушало радости того счастливого дня, они сами заново вернулись к жизни.

   В это время прибежали родители и все прочие с целым арсеналом лекарств, магических заклинаний, корешков, битых граммофонных пластинок, бутылочек с деревенскими снадобьями, наконец, ни более, ни менее – с тем знаменитым магом, что обитал неподалёку. Баба, живой и здоровый, вышел им навстречу, отпуская шуточки по поводу их рвения.

   Впоследствии Баба объяснил, что и Сам мог бы "добыть" талисман, но поскольку Он никогда не использует для Себя ничего из того, что "добывает" собственной рукой, Он благословил на это другую руку.

   Хемадпант говорил о Ширди Саи Бабе: "Когда последователи Его уезжали, Баба давал им в качестве прасада пепел – уди, нанося его на лоб бхакта и возлагая Свою дарующую благо руку ему на голову". Шри Сатья Саи Баба делает то же. Руки Его дарует те блага, какие заслуживают последователи. Прикосновение этой руки Его отличается целительным действием. Оно может вылечить болезнь, отразить зло, изгнать беса и заново переписать судьбу.

   Знаменательно, что Сатьянараяна рассказывал о Своём сходстве и, более того, идентичности со святым Ширди даже в детстве. Когда Он обучал Своих товарищей песням о Бабаджи, о котором никто не знал и даже никогда не слыхал, о площади Паломников, где никто из слушателей не бывал, люди удивлялись! Они спрашивали друг у друга, где находится Ширди и кто такой мусульманин-факир. Они едва ли могли представить, что этот ребёнок, находящийся среди них, так очаровательно поющий и танцующий, несколько лет спустя превратит их деревню в новый Ширди, куда придёт, ожидаемый сотнями и тысячами, "тот самый Баба"!

   Когда Сатьянараяна официально заявил о том, что Он – тот же самый Саи Баба из Ширди, из Бхарадваджа готры и Апастамбха сутры, Его попросили: "Если Ты – Саи Баба, то покажи нам прямо сейчас какое-нибудь чудо!". "Дайте Мне цветки жасмина", – сказал мальчик, и, когда цветы оказались в Его руках. Он бросил их на землю, и—о, чудо! – они упали, образовав слова "Саи Баба"! Цветок к цветку были словно прилажены друг к другу с необычайной тщательностью, каждый виток и изгиб букв телугу повторялся абсолютно точно! Даже Его "старшего" брата, Сешама Раджу, который долгое время прожил с Ним бок о бок, потрясло это зрелище. "Конечно, Я показал им имя Аватара, который был Моим предшественником", – ответил Баба на вопрос о случившемся. "Это означает, что Тот, Кто приходил под именем Саи Бабы, пришёл снова под именем Сатьи Саи Бабы! Более того, Аватары Саи приходят друг за другом. После этого Аватара придёт другой, Према Саи, который примет рождение в районе Майсора", – добавил Он.

   Несмотря на всё это, родители и старший брат мальчика послушались людей, сомневавшихся в Его словах и предостерегавших их, что в теле мальчика, возможно, поселился злой мусульманский дух. Сатью повезли за восемнадцать миль от дома в Пенуконду, где в то время находился некий благонравный человек, привлекавший каждый четверг огромные толпы на совершаемые им пуджи (богослужения) Саи Бабе. Этот человек взглянул на Сатью и сказал, что сомневается в Его здравомыслии. Мальчик поднялся и с негодованием объявил, что почитаемый сам сумасшедший и, бросив ему огромное количество вибхути из Своих пустых ладоней, посоветовал быть более искренним и откровенным в своих пуджах. "Вы – только ищущий, слуга. Я же – Тот, которого вы ищете, господин", – произнёс Он.

   В это время двое учителей, знавшие Сатью как своего школьного ученика в Буккапатнаме, посетили Путтапарти. К счастью для нас они описали всё, что там происходило. Один из них, Шри Б. Суббанначар, говорил: "Сначала я воспринимал Его как великого преданного, типа Прахлады. Я видел, как Он совершал чудеса. Я был убеждён в том, что этот мальчик, обладающий сверхъестественной силой, – не обычный человек. К нашему немалому удивлению, "сумасшедший мальчик" из Путтапарти оказался не кем иным, как Саи Бабой из Ширди! Он попросил нас остаться на ночь, чтобы послушать историю Его жизни! Мы очень хотели узнать её, ибо во всех существующих книгах о Саи Бабе не было ничего о Его детстве и отрочестве вплоть до 16-ти лет. Он оказал нам эту милость прежде, чем мы успели о ней попросить. Наша радость не знала границ! Наступила ночь. Мы услышали историю Его жизни. Собственными глазами мы видели живого Шри Саи! Какое исключительное счастье! Какая безграничная милость!" Другой учитель, Шри В.К.Кондаппа, пересказал историю рождения и детства Бабы из Ширди, переданную ему Самим Сатьей Саи Бабой, в 102 строфах на телугу в своей книге "Шри Сайесуни Чаритра", опубликованной в 1944 году.

   Эта история вызовет несомненный интерес у всех преданных. "В деревне Патри, на берегах реки Годавари, жил благочестивый и добродетельный правоверный брахман по имени Гангабхава. Его жена Девагирамма тоже была набожна и всё своё время отдавала служению Гаури, супруге Шивы. У них не было детей, и возможно это было их единственной печалью, ибо они были постоянно заняты служением Богу или гостям, которых Бог посылал к их порогу. Однажды к ним пришёл гость, человек удивительной внешности с сияющим нимбом вокруг головы. Укладываясь на ночлег, он к изумлению хозяев потребовал на ночь женщину! Бедная Девагирамма была так шокирована, что едва могла говорить; Гангабхава был вне себя от возмущения. Но гнев гневом, а гостю нужно оказать должное радушие. Девагирамма отправилась в комнату для совершения молитв и разрыдалась перед изображением Гаури, ища у Неё утешения и совета. Внезапно раздался стук во входную дверь, и в дом вошла женщина, разодетая как публичная красотка. "Кажется, вы посылали за мной; где же гость? Ведите к нему", – потребовала вошедшая. Это была сама Гаури, пришедшая встретиться с самим Шивой!

   Оказавшись вместе, Шива и Гаури весело рассмеялись. Они завели беседу, восхваляя верность пары и их преданность дхарме. Они решили оказать милость и подарить этим двоим свой даршан. Нет надобности говорить, как обрадовались святому даршану Гангабхава и Девагирамма, а затем, со смущением поведав о своём заветном желании, они попросили подарить им сына, "дабы отплатить долги предкам", и дочь, "чтобы отдать её богам". Обе милости были оказаны. Затем Шива, уже по собственной воле, решил благословить супругов даром, о котором те и мечтать не смели. Он сказал им, что воплотится в человеческом теле и родится их третьим ребёнком.

   Так всё и произошло. Девагирамма зачала в третий раз; в то время её муж, всецело отдавшийся тапасу (аскезе), собрался удалиться в лес. Жена настояла на том, чтобы сопровождать его. Ребёнок появился на свет под деревом, птицы приветствовали Его своим щебетанием, семицветная радуга засияла в небесах в честь этого события. С чувством самоотречения родители предоставили новорождённого малютку заботам лесных ангелов. Очень скоро проходившая вблизи этого места бездетная мусульманская пара – факир и его жена – услышали плач ребёнка и поспешили к нему. Они взяли малыша и вырастили Его.

   Так как они не знали его рода и происхождения, то нарекли Его просто "Баба". Ребёнок рос красивым и умным, но шаловливым и своенравным. Однажды в возрасте 12 лет, играя со своими товарищами в шарики. Он выиграл все шарики у сына шаукара (богатого землевладельца). Баба потребовал, чтобы мальчик достал ещё шариков. Тот сбегал домой и принёс круглый лингам, хранившийся в комнате для совершения молитв. Баба выиграл и лингам, и когда камень оказался у Него в руках, просто проглотил его! Это произвело на детей огромное впечатление, и жене шаукара тут же сообщили, что лингам находится теперь в желудке сына факира. Женщина прибежала и стала грозить Бабе палкой. Баба раскрыл рот и—о чудо! – она увидела в нём всех десятерых Аватаров Вишну! Сложив руки, они упала к ногам сына факира прямо на улице!

   Об этом заговорил весь город. У мальчика была привычка, извлекая проглоченный Им лингам, поклоняться ему, сидя в мечети. Это так возмущало местных мусульман, что они даже запретили факиру посещать мечеть. Когда же мальчик решил поклоняться лингаму в храме, индуисты выгнали Его, считая, что Он – мусульманин. В конце концов Его приёмный отец вопреки своей воле попросил мальчика покинуть дом, и Баба отправился бродить по окрестностям, совершая пуджу над своим лингамом — установив перед ним лампу с водой вместо масла, но горевшую так же ярко, как и лампа, наполненная маслом!

   Когда Он шёл вдоль берегов реки Годавари, повстречавшийся Ему наваб спросил, не видел ли Он его пропавшего коня. Наваб искал его повсюду и уже потерял всякую надежду. Баба увидел коня Своим божественным зрением и сообщил навабу, что конь скоро будет здесь, и, пока они разговаривали, к великой радости хозяина конь и вправду прискакал! Наваб стал Его учеником и стал обращаться к Нему как к Саи, или Господину. Позднее Баба пришёл в деревню Ширди и обосновался там в разрушенном мантапе (сооружении для жертвоприношений).

   Рассказывая о Бабе из Ширди, Сатья Саи Баба постоянно говорил о Нём как о "Своём предыдущем теле"; Он часто описывал Своим преданным, как в Своем предыдущем теле общался с людьми, как вёл Себя в различных ситуациях, какие вопросы Ему задавали и т.д. Он цитировал речь из "Своего прошлого рождения", обращённую к Дас Гану или Махаласпати. Рассказывая людям о Ширди Бабе, Он мог, например, сказать, чтобы Его лучше поняли: "Это было так же, как Я делал это сейчас" или "так же, как Я это делаю в Своих медитациях". Нередко на заданный Ему сегодня вопрос Он может начать Свой ответ с замечания: "Те же сомнения возникали у человека, пришедшего в Ширди", а затем продолжать отвечать так же, как Он отвечал другому человеку много лет назад в Махараштре! Он признаёт всех преданных Ширди Бабы как Своих собственных. И действительно, Он говорит им: "Я знаю вас уже десять лет", или: "Хотя вы впервые видите этот шарирам (телесную форму), Я видел вас двадцать лет назад, когда вы приходили в Ширди". И тот человек вспоминает, что он действительно ровно двадцать лет назад был в Ширди! Многих людей Он призывает посетить Ширди и даёт им детальное описание дороги, места, преобладающих там способов орошения и даже всей местности вокруг самадхи (гробницы). Он предстаёт перед слушателями человеком, долго прожившим в тех краях.

   Однажды, когда несколько преданных собрались отправиться в Ширди, Сатья Саи Баба сказал им: "Идите и расположитесь на ночь в Дваракамайи. Я приду к вам во сне". И Он выполнил Своё обещание! Бывали случаи, когда паломники, побывав в Ширди и возвращаясь домой, узнавали, находясь где-то недалеко от Гунтакалы, что в Путтапарти находится Аватар Саи Баба, и отправлялись туда. Встретившись с такими людьми, Баба начинал расспрашивать их о паломничестве, и во время беседы отвечал на все вопросы, которые они "заготовили", отправляясь в Ширди. Такое повторялось не раз!

   Раджа Чинчоли был страстным почитателем Бабы из Ширди. Обычно несколько месяцев в году он проводил в Ширди, Аколкоте и других святых местах вместе с садху и садхаками (подвижниками и духовными искателями). После смерти раджи его супруга рани Чинчоли с удивлением узнала о новом воплощении Бога в Путтапарти, Шри Сатьи Саи Бабе, и посетила Его. Она уговорила Бабу, которому в то время исполнилось пятнадцать лет, сопровождать её в Чинчоли и Хайдерабад. Как она удивлялась, когда Баба расспрашивал её о мелии – большом дереве, ныне срубленном, о полноводном роднике, о нескольких вновь построенных магазинчиках! Баба говорил ей о том, что видел много лет назад в "Своём предыдущем теле"! Сатья Саи Баба спрашивал её о маленькой статуэтке Анджанейи, подаренной радже, когда Баба находился в Своём прошлом теле. Но рани не знала о существовании статуэтки, и тогда Баба Сам нашёл её! Он также сказал ей, что в доме есть изображение Саи Бабы, которое нашлось немного позже.

   Три года назад (т.е. в конце пятидесятых годов) рани разбирала вещи в огромной кладовой Чинчоли, отбирая латунные, бронзовые и медные предметы, которые она могла бы продать. Ей попался латунный камандалу — сосуд для питья, оставленный одним из садху. Сосуд был красивой, причудливой формы, вода в него наливалась через щель в ручке, а горлышко было сделано в виде головы коровы. Кто-то предложил отполировать его и поставить в галерее Хайдерабадского дома в качестве украшения. Чудеса с камандалу начались на следующий же день, когда была обнаружена кобра, обвившаяся вокруг сосуда. "Только Баба сможет разгадать эту тайну", – решила рани, умиротворяя кобру традиционной пуджей.

   Она прибыла в Путтапарти в первый день Дасары и едва успела подойти к дому, как Баба сразу пригласил её войти "с Моим сосудом для питья"! Как только камандалу оказался в Его руках, Он тут же показал стоящему рядом преданному буквы на языке деванагари, изображенные на сосуде: "САА", затем две вертикальные черты, "БАА" и снова две вертикальные черты. "САА" означало "Саи" и "БАА" – "Баба". Воистину пути Господни неисповедимы! Тогда же Баба сказал, что через несколько лет Он таким же образом получит джолидж, суму для сбора подаяния Саи Бабы из Ширди, где бы она ни находилась.

   Читатели могут удивиться, как Баба из Ширди, который по всем сведениям в течение многих лет не покидал Ширди, мог посетить Чинчоли и Хайдерабад и оставить камандалу у раджи. Как утверждает рани, а также несколько старых дворцовых слуг, Саи Баба оставался у них на несколько дней всякий раз, когда приезжал, и на тонге – легкой двуколке, запряженной волами, – отправлялся вместе с раджой далеко за город, где они вели беседы. Сейчас эта тонга находится в Путтапарти. Но преданные, которые видели Его и общались с Ним, не находят в этом ничего странного, так как знают, что Баба может быть в Мадрасе и одновременно пить чай в Бангалоре в кругу семьи почитателей, как это случилось однажды в станционном бунгало! Он может беседовать с человеком из Бхопала, или находиться на выставке в Дели, или разговаривать по телефону с Мадрасом, при этом физически присутствуя в каком-то другом месте.

   Возьмём только один из множества примеров. В Хоспете жила семья, с детства хорошо знакомая с Бабой. Старшая сестра была учительницей в школе, братья – Его одноклассниками в Буккапатнаме и товарищами по играм. Они слышали о Его воплощении и видели Его в Путтапарти. Однажды вечером, в 1941, Сатья Саи Баба подъехал к их дому на банди (повозке, запряжённой волами). Их радость не знала предела! Укладываясь спать, Баба лег посередине между мальчиками, но веселая беседа, смех и шутки не смолкали всю ночь. Утром их мать приготовила благовонную ванну для Бабы и праздничный стол, но каково же было её разочарование, когда она обнаружила, что постель пуста, а Баба исчез! Путём расспросов они узнали, что Баба за это время ни разу не покидал Путтапарти, которое находилось за сотню миль от их дома! Аватары не связаны, как мы, границами времени и пространства. Они Сами являются законом!

   Выступая с речью на заседании всеиндийского Общества Саи в Милапоре (Мадрас), Баба сказал: "Несмотря на то, что этот шарирам (тело) здесь впервые, Я был здесь, в мандире, всё время". Его идентичность Бабе из Ширди и Их неразрывная целостность подтверждается сотнями различных примеров. Уже на следующий день в Курге Он узнал одного из страстных преданных Бабы из Ширди и отметил с удовольствием, что перед Ним – живой представитель окружения Саи Бабы. Он одаривает Своих преданных медальонами и талисманами либо с портретом Бабы из Ширди, либо с двойным изображением Бабы из Ширди и Сатья Саи Бабы, либо с собственным портретом с изображением Бабы из Ширди в области Своего сердца. В действительности, нет и не должно быть никакой разницы в поклонении или пудже между Ним и "предшествующим Его воплощением". В молитвенном зале Прашанти Нилаяма находятся два портрета, демонстрирующие эту целостность. Оба они восхитительно привлекательны, похоже, что художник уловил момент, когда Саи Баба вновь принял на Себя великую миссию. В этих изображениях замечательно проявлены красота и величие этого момента.

   Кроме этого необходимо отметить, что центральным изображением, к которому обращены все молитвы в Прашанти Нилаяме, является серебряная фигура Бабы из Ширди, и Баба Сам наблюдает за исполнением абхишекама (ритуального омовения или обсыпания) "Своего предшествующего тела" в святые праздники, такие, как Виджаядасами или Махашиваратри. Баба провозглашает Свою "преемственность" и целостность целым рядом символичных действий. Например, изображение Бабы из Ширди украшается гирляндами, которые жертвуются Сатья Саи Бабе, и никогда не бывает, что кого-то из "двух" украшают более "свежими" гирляндами. Во время девяти дней Наваратри женщины Нилаяма совершают "кумкумовую" пуджу, и весь преподнесенный кум-кум собирается и сохраняется для того, чтобы использовать его в день Виджаядасами, когда происходит церемония осыпания им серебряной фигуры Саи Бабы из Ширди. Это происходит так, словно Сам Сатья Саи Баба принимает кумкум и исполняет абхишекам Себе Самому!

   Он – это Сам Баба из Ширди и это Ему, Бабе из Путтапарти, совершается абхишекам. Он многим говорил: "Вам не нужно ждать, пока вы сможете встретить и спросить Меня; спросите у Старика внизу", – имея в виду Бабу из Ширди. На возвышении в молитвенном зале установлены два полотна, написанных маслом и изображающих в натуральную величину: одно – Бабу из Ширди, второе – Бабу из Путтапарти. Оба стоят скрестив руки: у Бабы из Ширди правая рука сверху, у Бабы из Парти – левая. Узел повязки вокруг головы Бабы из Ширди, обычно носимый Им слева, здесь изображен с правой стороны головы! Некоторых это смущает, но они не знают, что, когда художник писал портреты, ему понадобились два "оригинала", которые можно было бы скопировать и увеличить, и Баба взмахнул рукой и – о чудо! – в ней появились два маленьких изображения! На портрете Саи Бабы из Ширди руки были скрещены по-иному и узел повязки завязан справа! Поэтому художник, взявший эти "миниатюры" за образец, тоже изобразил узел справа!

   Песни и гимны, поющиеся в Нилаяме, обращены к обоим Учителям; в них ясно провозглашается Их идентичность и целостность. В Астотарасатанамавали, или списке из 108 имён Аватара, который воспевают преданные, поклоняясь Бабе – лично или через живописные образы, – включены имена и эпитеты, непосредственно связанные с Бабой из Ширди. К Сатье Саи Бабе обращаются как к "рождённому в деревне Парти", "жившему в деревне Ширди" и т.п. Баба восхваляется также как "Тот, Кто является олицетворением Саи Шакти из Ширди", "Тот, кто является воплощением Саи из Ширди" и т.д. Серебряная фигура Бабы из Ширди является как бы представителем Бабы из Путтапарти: когда "последнему" необходимо переместиться на возвышении, где Он сидит, фигура сдвигается вправо или влево, или размещается ниже, на полу, или вовсе уносится из зала! Однажды, когда в деревню должна была пойти процессия, Он сказал: "Сегодня пойдёт Старик", – и послал фигуру Бабы из Ширди в нарядно убранном паланкине. В другой раз, в то время как Сам Он сидел в колеснице, серебряную фигуру Он установил спереди и, снабдив её кнутом, сделал из Ширди Бабы возницу!

   Ещё будучи подростком, Баба заявлял о Своей идентичности с Ширди Бабой; поэтому Его часто спрашивали: "Как мы можем поверить в то, что Он – это Ты?" Увидев своими глазами то, что мог сделать мальчик из Путтапарти, сомневающийся человек успокаивался. Циник был обезоружен наглядным доказательством, любезно представленным ему. Баба раскрывал Свои ладони перед скептиком и предлагал тому взглянуть на них. И чудо свершалось! На одной ладони сомневающийся мог увидеть сияющий портрет Саи Бабы из Ширди, а на другой – не менее лучезарный лик самого Сатьи Саи Бабы!

   Когда один человек, видевший эти изображения на ладонях восемнадцать лет назад, рассказал мне об этом, я вспомнил о подобном же чуде, продемонстрированном Бабой преданному в Нью-Дели. Это говорит о том, что Баба использует одни и те же методы, чтобы убедить сомневающихся в том, что Тот, Кто приходил как Баба из Ширди, пришел теперь как Сатья Саи Баба.

   Преданный из Дели писал: "Однажды вечером я ехал на велосипеде по пустынной дороге из Старого Дели в Новый Дели. По пути я размышлял о своих финансовых проблемах. За несколько недель до этого я вернулся из Путтапарти, но несмотря на то, что Баба очень привлёк меня, всё же я не был полностью уверен в том, что Он – вновь пришедший Баба из Ширди или Аватар. Несколько лет назад мне посоветовали совершать пуджу Бабе из Ширди, а теперь я столкнулся с новым Бабой из Путтапарти! Я ехал, перебирая в уме свои сомнения. Внезапно за своей спиной я услышал вопрос: "Закончили работу на сегодня?" Вероятно, какой-то здоровяк вовсю крутил педали, стараясь меня догнать. Обернувшись, я увидел обворожительную улыбку, озарявшую лицо вопрошавшего. Он смотрел на меня с участием и любовью.

   Я зарабатываю себе на жизнь уроками музыки и игрой на скрипке на музыкальных вечерах. Поэтому я подумал, что старик, возможно, видел меня когда-нибудь на концерте или в чьем-то доме, и теперь я, устало тащившийся на своем "Геркулесе" по вечернему Дели, привлёк его внимание. Я ответил "Да, теперь я еду домой" на тамильском – языке моей матери, на том же языке, на котором этот незнакомец неожиданно обратился ко мне. "Тогда, – сказал мне старик, – не могли бы вы доехать со мной до той старой могилы? Я не задержу вас надолго".

   Мы проехали метров двести и оказавшись около руин, на которые он указал, поставили наши велосипеды у стены и сели в тени на восточной стороне. Он попросил меня сесть напротив себя и, умело задавая вопросы, вытянул из меня все мои проблемы, одну за другой. Он сказал, что гуру, с которым так счастливо свела меня судьба, был сам Бхагаван – Бог. Затем, внезапно поднявшись, Он сказал: "Почему вы сомневаетесь в этом? Он – Сам Баба из Ширди. Смотрите!" – и Он протянул ко мне Свои ладони. И чудо! Ясно, словно напечатанные, я увидел цветные портреты Бабы из Ширди на одной Его ладони и Бабы из Путтапарти – на другой.

   Я никогда не забуду эти лица-двойники, сияющие на руках почтенного старца. Это был ответ на все мои сомнения; это стало прибежищем заблудшей души; это дало мне новый смысл жизни. Теперь во время медитаций эти два блистательных образа всегда стоят у меня перед глазами и наполняют меня удивительной радостью.

   Старик поднялся, и мы вернулись на дорогу. Но вместо того чтобы продолжать свой путь, он повернул в том направлении, откуда мы приехали! Это было совершенно неожиданно: не мог же он, в самом деле, приехать только для того, чтобы благословить меня этим зрелищем! Он ещё раз посоветовал мне не колебаться в своей преданности и не терять богатства, которое так легко обрести. Я смотрел, как он уезжает, восхищаясь его проворством и умением ездить на велосипеде. Но представьте себе мое изумление и ужас, когда в следующий момент я увидел, как он просто растворился в воздухе!"

   Таким образом Баба дал ясное доказательство идентичности Обоих Аватаров, доказательство, которое на санскрите называется караталамалака — наглядный пример, неоспоримый факт, очевидный, как "ягода на ладони". Что удивительно в жизни Бабы: Он говорит те же самые слова утешения и поддержки, Он демонстрирует те же самые жесты, до мельчайших деталей, которые были у Него восемнадцать или двадцать лет назад, когда Он был еще ребёнком, чтобы доказать нам, сомневающимся смертным, что Он – Аватар, рождённый для божественной миссии – поднимать и вести за Собой. Он являет то же самое "чудо" для решения той же самой проблемы, независимо от того, присутствует ли сомневающийся рядом, или же едет по пустынной улице Дели на велосипеде!

   Он дарил Свой даршан огромному количеству людей, где бы те ни находились, и особо удачливым преданным почитателям давал ясные доказательства того, что Баба из Ширди и Он – одно. Вспоминается такой случай. Одна из Его преданных стояла на платформе железнодорожного вокзала в Бангалоре, ожидая поезда на Майсор. Ей нужно было попасть в Миссионерскую больницу на операцию. Сатья Саи Баба явился перед ней в образе высокого дюжего старика, одетого в длинное кафни, с чалмой на голове, с тяжелой тростью в одной руке и свертком одежды в другой. Сев на ту же скамейку, на которой сидела дама, старик завёл с ней разговор на телугу и уговорил её не делать операцию, сказав, что это прихоть врачей – резать пациентов по самому незначительному поводу! Он сказал ей, что только что приехал из Ширди, и дал ей несколько фиников, которые, как Он заверил, являлись дарами гробницы. Он сказал, что прасад излечит её, что и случилось! Он также сообщил, что Его "ашрам" находится недалеко от Видурашватама (фактически, на пути в Путтапарти), и что Он, рано или поздно, переправит всех больных Своего "ашрама" в Ширди!

   Таким образом, мы видим, что Баба из Ширди, судя по опыту преданных, неразрывно связан с нынешним воплощением. Если кто-то из преданных совершает пуджи Бабе из Ширди, Сатья Саи Баба знает об этом. Одна жительница Мадраса, доведённая до отчаяния страшной болезнью своего сына, положила ребёнка перед портретом Бабы из Ширди. Годы спустя она узнала о Сатье Саи Бабе и приехала в Путтапарти вместе с сыном, к тому времени высоким и здоровым молодым человеком. Едва Баба увидел их, Он спросил у матери: "Ты отдала ребёнка под Мою защиту пятнадцать лет назад, не так ли?"

   Каждый год в Ширди отмечается день, когда Баба оставил Своё смертное тело, и в этот день Баба из Путтапарти "покидает" Своё тело и, вернувшись через некоторое время, обычно говорит: "Я был в Ширди".

   Несколько лет назад, когда Баба находился в Мадрасе, случилось нечто, что можно объяснить только идентичностью Обоих Аватаров. Баба объявил Своим преданным, что ближайший спутник Бабы из Ширди перенесётся в такой-то час утра такого-то дня в загробный мир, и что Он должен прийти, чтобы дать желанный даршан тому человеку в последний момент его существования в этом теле. Преданные с нетерпением ждали прихода этого дня: одни были сильно обеспокоены, другие надеялись, что смогут увидеть Бабу благословляющим ученика Своего "предшественника". В течение нескольких дней они говорили только об этом, смотрели на календарь и на часы, дожидаясь наступления решающего момента!

   Наконец, этот день наступил, и когда пробил тот самый час, Баба, несмотря на всю предусмотрительность Своих преданных, находился в ванной комнате! Заметив, что Он не появляется уже долгое время, преданные заглянули в окно и обнаружив, что Он действительно покинул тело, сломали дверь и начали внимательно наблюдать за Ним, ожидая увидеть признаки движения, деятельности сердца или пульса. Они увидели вибхути, исходящий в большом количестве из пальца Его правой ноги, и они услышали Его голос – Он говорил на марати и цитировал стихи на хинди. Вернувшись, Баба рассказал Своим преданным, как уходил ученик Его предшествующего тела и как Он благословил его, показав изображение Бабы из Ширди и дав ему уди (пепел из очага), который ему всегда дарил Гуру.

   Четыре года назад, когда Баба находился в Хайдерабаде, Он был приглашен в Сакори, в ашрам Годавари Матхи, ученицы Ширди Бабы и Упасини Бабы. Женщины-ученицы приветствовали Его ведическими стихами, пуджей и традиционной церемонией пурнакубама (церемонией "полный кувшин": шествие с ритуальным узорчатым кувшином, полным водой – символом процветания и изобилия). Сразу же увидевшие Его реальность и Его идентичность, они выразили страстное желание отправиться в Прашанти Нилаям. Но Баба сказал, что Он всегда присутствует как в Сакори, так и в любом другом месте, и лучше, если они останутся в Сакори.

   Те, кто хорошо знаком с лилами (божественными играми) Ширди Саи Бабы и Шри Сатья Саи Бабы, не могут чётко различить их ни по стилю, ни по языку, ни по технике, но, как заметил йог Суддананда Вхаратьяр из Мадраса, который видел Их Обоих и был вдохновлён Ими Обоими, "существует безошибочное сходство между Миссией и Посланием". Сам Сатья Саи Баба сказал, что сейчас Он не так суров и непреклонен по отношению к невежеству, небрежности, непослушанию или высокомерию, как в Своём предшествующем воплощении. Он объясняет эту разницу так: "Мать обычно сердится на детей, которые заходят в кухню и мешают готовить; но, ставя еду на стол, она излучает радость и нежность. Сейчас Я раздаю блюда, приготовленные тогда; и, где бы вы ни были, если вы голодны и ждёте с тарелкой в руках, Я дам вам эту еду и накормлю вас вволю!"

   Люди, читавшие описание еженедельной, тщательно подготавливаемой процессии Ширди Бабы в Шавади, и восхищавшиеся великолепием шествия, колесницы, роскошно убранной лошади, нарядного паланкина и другого убранства, чувствуют, возможно, некоторое разочарование от того, что Сатья Саи Баба не разрешает Своим преданным окружать Себя пышностью и великолепием! Те же, кто читал описание ненадёжно подвешенной доски, на которой Ширди Баба обычно спал, могут сказать, что Сатья Саи Баба не столь аскетичен.

   В январе 1959 года на заседании всеиндийского Общества Сатьи Саи Бабы в Мадрасе Баба говорил о естественно возникающих сомнениях в идентичности Обоих Аватаров. "Аватары Шри Рама и Шри Кришна по-разному вели Себя в различных жизненных ситуациях; Они подчеркивали разные аспекты нравственного поведения и философских убеждений; Они по-разному учили людей и возвышали их дух; но все эти различия были в акцентировании, а не в основе своей. Сложно убедиться в том, что Шри Рама – это Шри Кришна, но мало кто сомневается в этом. Поэтому тот, кто постарается глубоко проникнуть в Мои таинства, поймет, что та же самая сила приняла сейчас другое человеческое обличье".

   Человек, достаточно знакомый с лилами Ширди Бабы, Его чудесами, Его всезнанием и вездесущностью, Его учением, Его всеохватывающей любовью, может, проведя в священном присутствии Шри Сатьи Саи Бабы по крайней мере несколько дней, удостовериться в идентичности Обоих Аватаров. Сам Баба постоянно обращается к предшествующему Аватару. об этом свидетельствуют песни и стотры (хвалебные гимны), звучащие в Нилаяме; также несомненно сходство в Их речи, стиле, внешнем виде, поведении и учениях.

   Его Преосвященство Свами Гаятри (ученик X. X. Нарасимхабхарати Свами, Санкарахарьи из Шрингери Питама, и друг Свами Амритананды, о котором говорилось на предыдущих страницах) недавно приезжал в Прашанти Нилаям. Он пробыл в течение года с Ширди Саи Бабой в 1906 году и часто посещал Его после этого. Он поведал о случаях, которые напомнили нам чудо "Не стреляй" или же чудо Йоди Адипалли Сомаппы, и множество шутливых историй о Бабе Ширди, которые с успехом могут быть отнесены к настоящему воплощению. Некоторые шутки даже повторялись!

   В ночь перед его отъездом из Пуггапарти он получил видение Гуру (которым он считал Ширди Бабу), рассказавшего ему, что Он покинул самадхи (гробницу) после восьми лет нахождения в ней, а через пятнадцать лет после этого забрал с Собой принадлежащее Ему "имущество"! Свами Гаятри удивился, услышав от нас на следующее утро, что Сатья Саи Баба родился в 1926 году, через восемь лет после махасамадхи Ширди Бабы, что Он получил имя "Баба" и проявил Свою силу, общую с Ширди Бабой, в пятнадцать лет! Его имя и могущество, сказал Свами Гаятри, очевидно и являются тем самым "имуществом" Гуру. Покидая нас, он был безмерно счастлив тем, что получил о Нём ясное внутреннее представление, нисколько не огорчившись, что не имел "интервью". Его простая детская душа напомнила нам о Свами Амритананде.

   Йог Суддананда Бхаратьяр говорит, что, когда он посещал Ширди вместе с Локаманьей Балагангадаром Тилаком и Карандикаром, Саи Баба сказал ему, что свараджья (овладение чувствами, умом и интеллектом через познание Атмана), завоёванная с помощью бандука, — бесполезна, ибо то, что забрано силой, будет силой же отобрано; Он сказал, что свараджъя должна быть достигнута духовным поиском и премой, любовью. Сатья Саи Баба ставит на первое место прему — любовь, основанную на симпатии и понимании.

   Еще до двух великих войн цивилизация, охваченная материализмом, страстью к стяжательству и тягой к наслаждениям, утратила социальную состоятельность и превратилась в "ночной кошмар", полный ужаса и безумия. "В период между двумя мировыми войнами этот кошмар стал ещё страшнее. В противовес этим индивидуалистическим тенденциям широкое распространение получило движение к объединению, к истинной коммуне. Так родилась идея демократического социализма, породившая свою искажённую форму – тоталитаризм. Как коммерческий индивидуализм, так и возникший ему в оппозицию "стадный" примитивный коммунизм, – каждый из них в своём роде явил наглядный урок, отражающий уродство и ужас мира, утратившего представление об изначальных человеческих ценностях!" – вот что писал Олаф Стэйплдон о Европе и Западе. Но болезнь эта задела и Индию, и другие части света, так как мир стремительно становится единым.

   Существовала ещё одна причина для явления Аватара Ширди Бабы; позволим сказать об этом Стэйплдону: "Складывается впечатление, что сам процесс научного поиска предоставляет свидетельства того, что постулаты, на которых покоится так называемая современная мудрость, являются ложными! Существуют неоспоримые факты телепатии, видения прошлого и предсказаний будущего. Вероятно, события будущего могут воздействовать на сознание, хотя они ещё "впереди" и с ортодоксальной точки зрения не существуют! Это относится и к событиям прошлого. Всё это превращает в абсурд наши привычные понятия о времени и ограниченных способностях ума. Признав очевидные факты ясновидения, предвидения и мгновенной телепатии, современная наука неизбежно преобразится". Делом Ширди Бабы, а теперь Сатьи Саи Бабы, является именно это – стремление возродить традиционные ценности и трансформировать "современную мудрость" – с помощью знакомства (к полному смятению учёных мужей) с чудесами предсказаний, мгновенной телепатии, одновременного нахождения в разных местах и многим другим, чтобы доказать человеку, что Тот, Кто, находясь у него внутри, все время нашёптывает ему тайну, – это Бог.

   Цель Обоих Аватаров Саи – одна и та же. С той разницей, что сегодня трансформация "современной мудрости" стала насущной необходимостью. Если раньше основное ударение ставилось на обществе, то теперь – на индивидууме; прежде важнее была карма, теперь, в основном, бхакти; раньше послание передавалось сравнительному меньшинству, а теперь двери открыты для всех нуждающихся.

   Если человек, хорошо знакомый с лилами Ширди Саи Бабы, откроет, к примеру, "Саи Сатчариту" – книгу, написанную по-английски Шри Н. В. Гунаджи на основе книги Хемадпанта на языке марати, то заметит на каждой странице как соответствие, так и преемственность прошлого и нынешнего воплощений. Он найдет в этой книге явные отголоски того, что часто говорит и делает Сатья Саи Баба; ему придётся в недоумении протереть глаза, чтобы удостовериться, что эта книга о Ширди Саи Бабе, а не о Сатье Саи Бабе!

   Эта книга расскажет ему о том, как Ширди Баба вдохновлял и предостерегал людей, приходящих к Нему, говоря: "Будьте там, где вам нравится, делайте то, что хотите, но помните, что все ваши дела Мне известны. Я – внутренний правитель всего. Я нахожусь в ваших сердцах". (Стр. 8.) (* нумерация страниц дана по английскому изданию книги "Саи Сатчарита") "Хотя тело Моё находится здесь, Я знаю всё то, чем вы занимаетесь за семью морями. Идите туда, где вам нравится, путешествуйте по всему миру, Я всегда с вами". (Стр. 86.) Бесчисленное множество раз Сатья Саи Баба говорил то же самое. Когда преданные в Прашанти Нилаяме обсуждали, где им остановиться в Курталаме, городке на пути из Тривандрума в Сурандай, Баба сказал: "Подождите, Я скажу вам". И на следующее утро Он дал им детальное описание гостиницы "Траванкур хауз", количество комнат, виды растений в саду, высоту ограждения, расположение телефона в холле и т.д., и т.п. Я начал записывать, и Он указал несколько новых подробностей, включая два куста бугенвиллии по сторонам портика! Всё это Он видел, находясь в Нилаяме! Когда мы сами попали в "Траванкур хауз", то сравнив наши записи, нашли, что всё было описано абсолютно точно, до мельчайших деталей, даже одичавший розовый куст у гаражей!

   Он заверял Своих преданных, что Он всегда рядом с ними, и что Он знает до мелочей всё, что они делают, думают и говорят. Когда один из преданных пришел несколько лет назад в Путтапарти, Баба сказал ему, что испытывал нестерпимую боль в ушах во время пения бхаджанов в его доме! Он сказал, что причиной этому был "сосед, который пришёл и присоединился к хору, хотя обладал очень неприятным голосом и никак не мог подстроить тон и ритм своего голоса к остальным". О Своей боли Он сказал, конечно, в шутку, но как Он мог узнать о скрипучем голосе, если Сам не слышал его?

   Он изумляет людей, сообщая им их сокровенные мысли и их абсолютно личные дела. Один генерал полиции в ожидании интервью с некоторым вызовом говорил своим друзьям: "В моей жизни был один такой эпизод, что, если окажется, что Ему это известно, – всем придётся "снять шляпы" перед Ним!" И когда он вышел, наконец, из комнаты, то, сияя от восторга и удовлетворения, сообщил: "Он знает всё от А до Я, официальное и неофициальное!" Он читает каждого, как открытую книгу. Когда один из преданных почитателей, принятых Им, предложил несколько изделий, приобретенных ранее совсем для других целей, а потом признанных им "годными" для Путтапарти, Баба сразу сказал: "Нет! Не нужно ворованных предметов, пожалуйста!" – выразив столь грациозно Своё недовольство!

   Очень часто Сатья Саи Баба говорил людям, собиравшимся в путешествие или паломничество: "Приобретите три билета для четверых путешественников", – имея в виду, что Он присоединится к ним в качестве безбилетного пассажира. Однажды, "физически" оставаясь в Путтапарти, Он спас одного кашмирского пилота от самоубийства. Это произошло двенадцать лет назад, и все факты проверены очевидцами Его "транса". Баба покинул Своё тело на двенадцать часов, и позднее рассказывал находившимся рядом с Ним, что не только вырвал фатальную чашу из рук пилота, но и отправился в суд, где против пилота было возбуждено уголовное дело, и заставил одного из военных судей выступить с протестом, что полностью изменило ход дела, и суд был вынужден вынести вердикт "не виновен"! По словам Бабы этот пилот, верный почитатель Ширди Саи, был несправедливо обвинен в расхищении общественного имущества.

   Мистер Гунаджи писал о Ширди Бабе: "Ширди был Его "центром", но поле Его деятельности простиралось гораздо шире, до Бомбея и Калькутты, в Северную Индию, Гуджарат, Декан и Южную Канару". (Стр. 53.) То же самое можно сказать о Сатья Саи: преданные последователи, уезжавшие в Англию, Францию, Канаду, Японию и Германию, ощущали Его покровительство в любом из этих мест. К примеру, мистер и миссис Г. В. отправились в Европу, планируя посетить Церемонию коронации Элизабет II. После прогулки по парижским магазинам они, к своему ужасу, обнаружили, что потеряли все дорожные чеки! Несмотря на тщательные поиски, даже в самых неподходящих местах, они не смогли их найти. Страшно опечаленные, размышляя о неприятностях и неудобствах, ожидавших их в чужой стране, они обратились к Бабе, к которому всегда обращались в беде; и Баба услышал их мольбу, хотя они находились за тысячи миль от Него! На следующий день, открыв бумажник, чтобы что-то достать, они поразились, обнаружив там всю пачку чеков!

   Двое одноклассников Бабы по начальной школе, служа в армии, попали в кольцо огня, вызванного взрывом цистерны с бензином. (Баба рассказывал, что это случилось где-то на северо-восточной границе, и сами молодые люди подтвердили это несколько лет спустя, вернувшись домой после окончания военных действий). Баба из Путтапарти немедленно покинул Своё тело, перенёсся в это место и, как Он Сам сказал, оградил от огня палатку, в которой находились юноши, хотя кругом бушевало пламя.

   В "Саи Сатчарите" рассказано: "Гулибхава, в возрасте 95 лет совершивший паломничество в Пандарпур, увидел Ширди Бабу как Витхобу и воскликнул: "Это Пандуранга Виттал, воплощенный милостивый Бог всех бедных и обездоленных"". В прошлом году семья преданных отправилась в Ширди и оттуда также собиралась посетить Пандарпур, но из-за проливных дождей и наводнений все поезда были отменены, и они не смогли продолжить свой путь. Они пришли в Путтапарти, и Баба в разговоре с ними спросил у престарелых отца и матери семейства: "Вы не можете увидеть Пандурангу, не так ли? Вы, кажется, очень огорчены тем, что были вынуждены прекратить паломничество. Но если вы хотите получить даршан Пандуранги, взгляните на Меня". Они посмотрели – и подскочили от радости, ибо Баба ради них Сам стал Пандурангой! О Ширди Саи Бабе рассказывают, что Он принимал облик Рамы, Кришны, Шивы и Марути (Ханумана). "Сатчарита" приводит в пример доктора, который, придя к Ширди Саи Бабе, "увидел своё любимое божество, Раму, сидящего перед ним". Преданные последователи Сатьи Саи Бабы, без сомнения, знают, что Он может милостиво явиться в облике Рамы, Кришны и Камаракши. Возможно, случай со Свами Амританандой в Путтапарти является очень ярким примером проявления божественности Бабы.

   Когда Свами Амритананда приехал в Прашанти Нилаям, Баба приветствовал его словом "Амритам", и Свами был искренне изумлен тому, с какой простотой и сердечностью прозвучало это слово. "Только Рамана Махарши, с которым я провёл 17 лет, обычно называл меня так! А эти голос и поведение – они в точности совпадают с голосом и манерами Махарши!" – сказал он. И это было в самом деле чудо.

   Позднее Баба спросил 85-летнего Свами о Ганапати хомаме (огненном ритуале), который тот совершал в течение 41 дня на седьмом году своей жизни! Он описал Свами все детали этого хомама, включая длинную сложную мантру, с которой каждый раз совершалось пожертвование огню. Эта мантра, прочитанная Бабой, начиналась словами: "Ом Шрим Хрим Клим Глаум Гам". Баба напомнил Свами, как тот повторял эту мантру тысячу раз в день в течение сорока одного дня и как столько же раз бросал в священный огонь хомы разбитый кокос. "Ты знаешь, какое вознаграждение обещано за это в Шастрах?" – спросил Баба у старого аскета. И продолжал: "Согласно Шастрам, если хома совершена в полном соответствии с предписанием, сам Ганапати, блистающий золотом слоноголовый бог, должен явиться из хомакунды (огненного алтаря жертвенного обряда), принять своим хоботом заключительную жертву ритуала и этим лучезарным даршаном даровать совершающему обряд вечное блаженство". Баба осведомился у Свами, был ли тот благословлён подобным даршаном. Амритананда сказал, что не так-то просто было для семилетнего ребенка, только с помощью большого числа жертвоприношений и мантр, заслужить даршан Бога, но Баба прервал его и сказал: "Нет, нет. Именно благодаря той джапе (повторению имени) и хоме ты смог прийти ко Мне сегодня. И сейчас, через семьдесят восемь лет, ты получишь награду, обещанную в Шастрах". Он попросил Свами взглянуть на Него и – о чудо! – Амритананда увидел сияющего золотом бога с головой слона – Ганапати, описанного в древних книгах! В течение четырех дней после этого даршана Свами, забыв о еде, питье и сне, пребывал в блаженном "трансе".

   Хемадпант упоминал, что Ширди Баба, "знаменитый Врач врачей, не заботился о собственных интересах и всегда работал во благо других, зачастую испытывая при этом страшную и нестерпимую боль". Эти слова верны и для "нового" воплощения Ширди Бабы: Сатья Саи Баба принимал на Себя и переносил брюшной тиф, лихорадку, свинку, родовые боли, тяжёлые ожоги и многие другие напасти Своих преданных.

   "Мое ухо внезапно стало кровоточить, и это причиняло мне сильную боль. Я мучился целый день, и внезапно боль и кровотечение унялись", – писал врач из Мадураи. Это письмо пришло ко мне как раз тогда, когда Баба Сам только что "освободился" от кровотечения и боли в ухе. Он объяснил, что "заразился" от одного преданного, который испытывал сильные муки.

   21-го июня 1959 года у Бабы внезапно подскочила температура до 41 градуса. Это случилось около 13.30 дня, но когда пять минут спустя термометр зарегистрировал падение температуры до 38 градусов, тревога преданных значительно ослабла. Приблизительно до половины десятого вечера никто не знал причины внезапного "скачка" температуры. За ужином, сидя на освещенной луной террасе, Баба сказал молодому человеку из Мадраса: "Когда ты приедешь завтра к своей матери, передай ей, что Баба всегда с ней, и она всегда будет в безопасности, но чтобы она всё же поосторожнее обращалась с огнём". Эти слова возбудили всеобщее любопытство и беспокойство; тогда Баба сказал, что сари этой женщины загорелось сегодня в полдень, когда она молилась в своей молельне, на полу которой стояли масляные лампы. Кому-то пришло в голову позвонить этой женщине. Так и сделали; она подошла к телефону и рассказала обо всем, что случилось. Когда Баба говорил с ней, она прежде всего спросила, не обжёг ли Он руки, вытаскивая её из огня, так как она знала о подобных проявлениях Его милости. Баба ответил: "О, нет. Я не обжёг руки. У Меня просто на некоторое время повысилась температура!"

   Итак, вот в чём крылась причина внезапного подъёма и падения температуры: контакт с пламенем в комнате для молитв дома в Мадрасе, за 222 мили отсюда! Ширди Баба тоже однажды обжёг Свои руки, спасая из огня ребёнка. Это случилось за много миль от Него, но Ширди Баба сказал: "Ребёнок свалился в печь. Я немедленно протянул в печь руки и вытащил его. Неважно, что Я обжёг руки, Я рад, что жизнь ребёнка спасена". Одни и те же лилы в обоих воплощениях!

   В "Сатчарите" рассказывается о множестве случаев, когда Ширди Баба исцелял просто с помощью приказа: "Вас больше не будет слабить", "Рвота должна прекратиться", "Ваш понос прошёл", "Не распространяйся, змеиный яд" и т.п. Сатья Саи Баба так же чудодейственно исцеляет болезни, как бы долго они ни продолжались, с помощью одной Своей санкальпы (воли). Один старый коммерсант из Куппама был признан мёртвым, но в течение двух дней после "смерти" его не предавали земле, так как Баба не давал Своего разрешения на это. На третий день Баба приказал ему встать... и он подчинился! Был один молодой человек из Салема, страдавший сильным поносом. Баба приказал ему: "Не выходи больше во двор "по нужде!", и понос прекратился! Был случай с молодой девушкой, которая так плохо видела, что была вынуждена передвигаться по дому, держась рукой за стены. Она не переносила солнечного света; он жёг ей глаза и причинял страшную головную боль. Большую часть времени она проводила дома, в тёмной комнате. Её осматривали самые известные специалисты-офтальмологи Майсора, Мадраса и Бомбея. Она провела в Путтапарти несколько дней в молитвах и медитациях. Наконец Баба сказал, что она может ехать домой и что с её глазами будет всё в порядке. "Если, – сказал Он, – всё же возникнут какие-то проблемы, используй это лекарство, нескольких капель будет достаточно" – и дал ей пузырек с глазными каплями, материализовав его взмахом руки. Она уехала домой, и... не могла поверить в это, – её глаза стали прекрасно видеть! Он приказал, и её зрение подчинилось Его приказу! То, что рассказывает о Ширди Бабе "Сатчарита", – верно, слово в слово, и для нынешнего воплощения: "Он стал знаменит как Хаким: без каких-либо медикаментов Он возвращал слепым зрение".

   "Сатчарита" рассказывает, что Ширди Баба всегда говорил: "Я – Мать, Первоисточник всего живого, гармония трёх гун, движущая сила всех событий, Творец, Спаситель и Разрушитель". (Стр.13.) "Он был твёрдо убеждён в том, что Он – Бог Васудева (Высший, вездесущий Бог)". Много раз Баба также объявлял, что пришёл для того, чтобы спасти мир, и что Он – Сам Бог. Впервые автор этой книги убедился в абсолютной верности Его заявления девять лет назад. Накануне моего приезда в Парти смерть унесла мужа Венкаммы, сестры Бабы; он был младшим братом Ишвараммы – Его матери; смерть наступила внезапно, и вся семья, пожалуй, даже вся деревня, сильно горевала.

   Я приехал в Путтапарти через несколько часов после погребения, не подозревая о несчастье. Я нашел Бабу сидящим на невысокой стене, к северу от фронтального портика, лицом к дороге, ведущей в Прашанти Нилаям. Из одной из комнат доносились причитания сломленной тяжелой утратой сестры; её маленький сын находился со своей бабушкой. Перед Бабой полукругом стояли полные безутешной печали отец, мать, сестра, братья и другие жители деревни. Я медленно подошёл к Бабе, и слезы наполнили мои глаза при виде их горя. Баба приветствовал меня улыбкой и, радостно поворчав на меня, сказал: "А что, Кастури? Если не будет ни смертей, ни рождений, как Я буду проводить время?" Я слышал эти слова, подлинные слова Аватара! "Его лила — способ провождения времени. Он – Сутрадхара, Творец, Спаситель, Разрушитель, Сам Бог" ... Мне никогда не забыть этих слов, этой улыбки, этой ворчливой радости. Самсаятма винасьяти (Сомнение ведет к гибели, духовному распаду). Бог давно предупреждал нас об этом.

   Ширди Баба также управлял стихиями. "Однажды надвигался страшный ураган; небо было сплошь покрыто тучами, шёл дождь и вода затопила улицы; в панике жители деревни бросились к Бабе за помощью, и Баба приказал грозе: "Прекрати своё неистовство и утихни!". Сразу же в Ширди стало тихо". Об этом случае рассказывает "Сатчарита". "Однажды Он так же приказал остановиться и утихнуть огню, и тот немедленно подчинился".

   Много подобных случаев хранит и память преданных Сатьи Саи Бабы, ибо всё это – лишь продолжение той же самой божественной игры. "Вот, например, случай задержки ливня, – пишет Шри Чалла Аппа Рао. – Случилось это ночью, когда Он, сидя в роскошно убранной колеснице, возглавлял процессию на десятый день Дасары. Когда процессия тронулась в путь, небо потемнело и сплошь покрылось грозовыми тучами. Раздался оглушительный гром, засверкали вспышки молний. Поистине великолепное зрелище! Но дождя не было более трёх часов, пока процессия не возвратилась к мандиру! Только когда Баба спустился со Своей колесницы и поднялся по лестнице, а каждый из нас вернулся в своё жилище, пошёл дождь. Он лил и лил, не переставая. Кто другой, как не Сам Бог, мог задержать ливень на такое долгое время?

   Однажды в облачный июньский вечер Баба выступал на открытом воздухе перед собравшимися в Меркаре. Небо было мрачным, затянутым тучами, и где-то невдалеке уже слышалось громыхание грозы. Было видно, что горы на горизонте охвачены завесой дождя. Он подступал всё ближе и ближе, достиг Махадевпета – местечка в полумиле от нас. Баба говорил неторопливо и спокойно в течение полутора часов. Его слушали, затаив дыхание. Наконец, Он сказал: "Теперь вам нужно идти домой, так как через десять минут вас может промочить дождь". И, что удивительно, дождь начался ровно через десять минут, секунда в секунду!

   В Путтапарти часто случаются наводнения, так как сильные ливни в горах Нанди штата Майсор, где берёт своё начало Читравати, приносят столько воды, что она затопляет на несколько футов всю окрестность на многие мили вокруг. Во избежание этих периодических наводнений, которые раз в несколько лет захватывали Старый мандир, помещение для молящихся, кухни и всю округу, Прашанти Нилаям был построен на возвышенности в стороне от деревни. Много раз во время разливов Баба становился у самой воды и говорил: "Ганга! Достаточно, уходи" – и вода больше не прибывала. Несколько лет назад, во время Наваратри, когда бедным раздавали еду, дождь лил везде, но ни капли не упало на отгороженное место, где кормили людей!

   Два года назад Баба на пути в Раджамундри переправился через мутный поток разлившейся реки Годавари на последнем катере, разрешённом речной полицейской службой. Было промозгло и сыро, дул холодный ветер и косой дождь моросил, не переставая, круглые сутки. Баба проводил в деревне Миртипаду, примерно в десяти милях от Раджамундри, собрание для местных жителей с открытой террасы бунгало; каждый из собравшихся мог видеть залитые водой окрестности разлившейся Годавари и дождь, стеной повисший над Миртипаду. Но дождь не проникал сквозь невидимый зонт, раскрытый над деревней, и не мог помешать собранию, которое продолжалось до самой ночи! Это Баба вновь запретил дождю "переступать черту".

   Давайте вернёмся к тому, что описано в книге "Саи Сатчарита": "Баба излечил Бхимаджи Патела с помощью двух снов". (Стр.74.) "Он давал многим людям советы во сне. Одному человеку, злоупотреблявшему спиртным. Он явился во сне и, усевшись ему на грудь, давил на неё до тех пор, пока тот не пообещал, что больше не притронется к спиртному. Некоторым Он объяснял во сне значение мантр, таких, например, как "Гуру-Брахма"". (Стр.104.) В новом теле Баба также "прооперировал" многих страдающих больных во время их сна. Тирумала Рао из Бангалора испытал это: когда он проснулся, вся постель его была залита кровью, но боль исчезла. То, что ему снилось, сбылось в действительности. Баба, хирург, благословил его. Сон – очень важное средство связи между Бабой и Его почитателями. Баба предупреждает, учит, советует, лечит и "оперирует" во сне Своих бхактов, которых Он Сам выбирает – так осуществляется Его санкальпа (воля). Во сне Сатья Саи Баба даёт многим преданным мантру, знакомя со священной формулой жаждущих узнать её, одаривает их Своим даршаном, и, позднее, когда они приходят в Путтапарти, рассказывает им о таинстве джапы и условиях успешной духовной практики.

   Совсем как Ширди Баба, сидевший на груди алкоголика и заставлявший его бросить пить (во сне, разумеется), Баба "отлупил" упрямого зятя одной из Своих преданных, когда тот спал в поезде, находясь в одиночестве в купе первого класса. Этот человек выпрыгнул из вагона на ближайшей остановке, и люди, видевшие его, заметили отпечатки пальцев на обеих его щеках. Один "душевнобольной" пациент был так же заочно "избит" Бабой, и врачи, стоявшие вокруг его кровати, свидетельствовали, как он вопил после каждого удара, обещая Бабе, что будет вести себя лучше, и умоляя Бабу прекратить избиение. Все изумлялись, каким невероятным способом Баба "выколотил" из больного весь запас грязных ругательств. После этой терапии, стеная от вполне ощутимой физической боли, малый навсегда забыл площадную брань и пел только бхаджаны! И в этом случае мы снова видим продолжение, преемственность.

   На странице 167 книги "Сатчарита" описан случай с мальчиком из Пунджаби, который видел Бабу во сне и получил приказ идти в Ширди. Он не знал, кто такой Баба и где находится Ширди, но, к счастью, он нашёл портрет Бабы в одном магазине и поэтому после долгих приключений смог попасть в Ширди. Можно вспомнить множество подобных примеров, касающихся нынешнего Аватара. Директор колледжа в Южной Индии был очень удивлён, когда его сын, страдающий от сильных головных болей, заявил однажды, что ему приснилось место под названием Путтапарти, где его могут вылечить! Отец просмотрел расписание поездов по всем зонам, сделал копию почтового справочника и обнаружил, что Путтапарти существует, так как там есть почтовое отделение. При более подробном выяснении он узнал поразительную деталь: в Путтапарти живет Шри Сатья Саи Баба, который благодаря одной Своей воле может излечить любую болезнь!

   Интересна история о том, как Баба призвал к себе преданную Шри Тьягараджи (великого бхакта Рамы), нагаратнамму Бангалора. В 1951 году раджа Венкатагири к своему удивлению получил от неё письмо. В письме говорилось следующее: "Махапрабху! Мой иштадевата (божественный наставник) Шри Тьягараджа дал мне даршан во сне и приказал идти в Венкатагири, чтобы получить даршан Бхагавана (Бога), который явился в бхулоку (на землю) и скоро будет в Венкатагири, в Своём санчараме. Мой божественный наставник сказал мне, что Бхагаван носит имя Шри Сатья Саи. Я отправлюсь в Венкатагири, как только получу от вас известие". Когда она, вняв приказу, встретилась с Бабой во время Кришна джаянти (праздничных дней, посвящённых рождеству Кришны), Он разрешил ей петь киртаны Тьягараджи в течение двух часов в Его присутствии. Он также благословил её, материализовав фигурку Шри Рамы; получив статуэтку, она впала в "транс" и пребывала целые сутки в запредельном блаженстве! Она была невероятно счастлива тому, что Баба ниспослал ей бесценный дар: обещание благостной смерти с именем Рамы на устах.

   Сотни людей, привлеченных таинственными призывами, приходят в Путтапарти. Вот, например, случай с Сукумарой Меноном, которого Баба пригласил по телефону (!) встретиться с Ним. Этот звонок не был зафиксирован на телефонной линии, а сам Баба в это время находился в Бангалоре, на торжествах Грихаправасам. Сукумара Менон написал мне об этом удивительном звонке и своём разговоре с Бабой. Когда об этом рассказали Бабе, Он ответил: "Вы знаете это теперь, так как он написал об этом. Но помните: это всего одна миллионная часть Моей игры, лилы!"

   Фактически то, что упомянуто на странице 68 "Саи Сатчариты", может быть точным списком того, что случается сегодня в Путтапарти. "Преданные никогда не достигают Его, пока Он Сам не пожелает обратиться к ним. Никто не может прийти туда по своей собственной воле; никто не может остаться там надолго, если этого не пожелает Сам Баба; можно оставаться так долго, насколько это позволено Бабой и покинуть это место, когда Баба позволит им это сделать". Однажды длинная линия запряжённых волами повозок протянулась от Буккапатнама в Путтапарти: из разных мест ехали желающие увидеть Бабу. Баба торжествующе запел: "Айя хай! Айя хай! Бабаджи ка караван!" Я сказал: "Люди, побывавшие здесь, позвали своих соседей, друзей и родственников, и поэтому их пришло так много!" Баба повернулся ко мне и заметил: "Нет! Никто не приходит ко Мне без Моего приглашения, даже если целая сотня людей будет тянуть и тащить их сюда". Каждый посетивший Путтапарти уходит с мольбой: "Помоги мне прийти сюда вновь", "Прошу, позволь мне снова посетить Тебя", – ибо они знают, что без выраженного Им желания никто не может осуществить этого паломничества. И когда Он говорит "Останьтесь", – они остаются, неважно, ждёт ли их в этот момент работа или нет; когда Он говорит: "Не уходите", – они не уходят; когда Он говорит: "Идите", – они уходят, хотя и с неохотой, ибо, как не раз убеждались и преданные почитатели Ширди Бабы, скрупулёзно выполнявшие Его указания, в таких случаях дома их всегда встречали неотложные дела.

   Нет необходимости умножать до бесконечности эти примеры идентичности поведения, стиля, даваемых советов и игр двух воплощений. Преданные Сатьи Саи Бабы часто слышат от Него: "Не бойтесь, ведь Я с вами!", "Вы смотрите на Меня, а Я смотрю на вас", "Все ваши грехи прощаются в тот момент, когда вы получаете Мой даршан", "Я понесу бремя ваших забот", "Возьмите, возьмите столько ананды (блаженства), сколько можете, и оставьте Мне все ваши печали", – и те же самые слова столько раз слышали преданные Ширди Саи Бабы! "Я не нуждаюсь ни в каких принадлежностях для совершения молитв"; "Я отдыхаю там, где существует полная преданность"; "Моя сокровищница – сиркара — всегда полна, сокровища льются через край; берите и наполняйте свои повозки доверху; такой шанс не появится вновь"; "Не упорствуйте в мысли, что верна только ваша точки зрения, не отвергайте мнения других"; "Ничто не обеспокоит того, кто обратится ко Мне"; "Избегайте общества безбожных грешников и плохих людей, но будьте просты и смиренны по отношению ко всем"; "Увидьте Меня во всем сущем – в насекомых, муравьях; во всем видимом, движимом и недвижимом мире существует Моё тело"; "Моя сокровищница полна, и Я могу дать каждому то, что он хочет, но Я должен знать, достаточно ли он подготовлен к тому, чтобы принять Мой дар"; "Взгляните на Меня, раскрыв сердце, и Я тоже буду смотреть на вас так же"; "Дхьяна (медитация) необходима для самореализации; если вы постоянно практикуете ее, вритти (завихрения ума) успокоятся"; "Дайте воды жаждущему, хлеба голодному, а вашу веранду предоставьте путникам, чтобы они могли сесть и отдохнуть"; "Если вы расположены дать, дайте; если не расположены давать, не давайте. Но никогда не лайте, как пёс"; "Я не нуждаюсь в двери, чтобы войти, Я всегда живу везде"; "Любовь к вещам и недуг привязанности превратятся в оранжевые одежды", ибо "Поиск Бога не может быть начат на пустой желудок"; "Оставьте вашу гордость и ваш эгоизм, и обратитесь ко Мне, к Тому, Кто находится в вашем сердце"... все эти фразы, взятые из книги "Саи Сатчарита", можно практически ежедневно слышать из уст Сатьи Саи Бабы в Его беседах с преданными. Ибо миссия и Творец едины!

   И опять же, "Сатчарита" рассказывает, что Ширди Баба велел одному из почитателей отказаться от слепой веры в гороскопы и предсказания астрологов и хиромантов, так как она ослабляет волю человека. Приведу случай с джентльменом из Хайдерабада, который увидел во сне, как Баба попросил его протянуть ладонь и остро отточенным ножом прочертил на его ладони линию, бхагьярекшу. Проснувшись, он обнаружил к своему восторгу и ужасу эту линию на руке! Что значит хиромантия для Того, Кто может начертать на ладони новую линию? Что значит астрология для Того, Кто может изменить курс звезд? Не удивительно, что Баба изобличает слепую веру в нелепости, исключающие Творца судеб, самого Бабу!

   Другие утверждения в книге "Сатчарита", такие как "Люди беспокоят Его, принося Ему дорогие, но бесполезные, ненужные дары; всё имущество Ширди Самастана было принесено разными богатыми преданными почитателями по совету или настоянию других"; "Баба не любил, когда люди, стремясь получить Его даршан, отпраздновать святой праздник или отправиться в паломничество, влезали в долги"; "Баба предугадывал бедствия, грозящие Его преданным последователям, и вовремя предупреждал их об этом"; "Баба уважал чувства Своих преданных и позволял им служить Ему так, как им этого хотелось"; "Баба был исключительно всепрощающим, никогда не раздражался, был прям, мягок, терпим и спокоен вне всяких сравнений"; "Баба читал и понимал мысли Своих преданных; Он пресекал плохие мысли и поддерживал добрые" – всё это в полной мере относится и к Шри Сатье Саи Бабе.

   "Саи Сатчарита" рассказывает: "Саи Баба знал все практики йоги". Свами Амритананда, предававшийся аскезе вместе с Бхагаваном Раманой Махарши, признал, что Сатья Саи Баба знаком с наукой йоги более, чем кто-либо другой, ибо Он указал Свами на ошибки в практике йоги, допущенные обоими подвижниками задолго до рождения Самого Бабы, которые и привели к хроническому заболеванию астмой. Недавно Баба дал несколько практических занятий по йоге молодому французу, который до этого с энтузиазмом практиковал хатха-йогу по книгам. Много раз неправильно практиковавшие йогу приходили к Нему за излечением и коррекцией.

   Следующее изречение из "Саи Сатчариты" может быть с успехом отнесено и к настоящему Аватару! "Все обязанности равны для Него; Он не знает ни гордости, ни бесчестья". Сатья Саи Баба вникает в мельчайшие детали даже самой грубой работы в Прашанти Нилаяме. Он сидит на полу, спит на циновке, ходит в жару и под дождём, взбирается босиком на заснеженные склоны Гималаев, сажает в Свою машину, несмотря на сложность и длительность поездки, целую толпу, проходит долгий путь без пищи и воды, предпочитает угощения бедняков и говорит: "Никто не должен слишком тратиться и страдать из-за Моего присутствия!"

   В книге говорится о предыдущем Аватаре. "Баба читал то, что творилось в чужом сердце и высказывал это вслух"; "Баба уже получил весть по неслышному радио"; "Своим прикосновением Баба превращал изюм с косточками в изюм без косточек"; "Баба давал Своим преданным последователям как духовные, так и чисто мирские наставления"; "Баба не видел разницы ни между кастами, ни даже между существами вообще"; "Баба всегда любил тех, кто изучал брахмавидью (божественную мудрость) и всегда ободрял и вдохновлял таких"; "Баба ненавидел сплетников и называл их пожирателями навоза"; "Баба настаивал, чтобы вознаграждение за труд осуществлялось вовремя и удовлетворяло работника". Те, кто встречался с Сатьей Саи Бабой, слушал Его и следовал Ему, воспринимают эти утверждения как Его собственные, выражающие Его советы и Его мнения.

   Отвечая на вопросы специально собранной в 1958 году комиссии, Сатья Саи Баба обратился к подобному событию в Своем предыдущем рождении и отвечал теми же самыми репликами. Когда Его спросили об имени. Он сказал: "Я отзываюсь на любое имя". Он сказал, что всё принадлежит Ему, что Он живет везде, поставив этими ответами в тупик религиозных ортодоксов, хотя для духовно просвещенных было ясно как день, что эти слова могут принадлежать только Аватару.

   Истина заключается в том, что то же самое Присутствие появилось опять! Сатья Саи Баба сказал однажды, что этот шарирам (тело) родилось в Парти, а предыдущее – в Патри; и в этом рождении, когда Он был ребёнком. Его любил и лелеял мусульманин; и в этом рождении Он так же привлёк к Себе внимание людей, когда, будучи мальчиком, обнаружил местонахождение пропавшего коня в Ураваконде; и подобные совпадения проявляются в дальнейшем. Каждый найдёт в настоящем Аватаре ту же материнскую заботливость, ту же простоту толкований, ту же глубину мудрости, ту же универсальность кругозора, ту же всепокоряющую прему, ту же вездесущность и то же всемогущество.

   Сатья Саи Баба часто говорил, что Он "был в Ширди" в то время, когда впадал в так называемый транс. Однажды примерно пятнадцать лет назад в Путтапарти в день Пурнами Баба обедал с одним молодым человеком из Мадраса. Женщина, прислуживавшая за столом, не знала, что это был день, святой для бхактов Саи. Внезапно Баба "отправился в путь", и находясь в бессознательном состоянии, стал заказывать: "Принесите ему чапати", "Дайте ему кхир" и назвал еще несколько неизвестных блюд и сладостей. Когда Он "вернулся", женщина принялась упрекать Его: "Что мне было делать, когда Ты стал требовать, чтобы я принесла этому молодому человеку блюда, которые никогда не готовила и о которых даже не слыхала?" Баба успокоил её и сказал, что Он был в Ширди и названия, которые Он упоминал, были названиями блюд на марати! Затем Он "достал" чапати (лепёшку) и несколько кусочков "неизвестных" сладостей и передал их молодому человеку.

   Вернувшись в Путтапарти после Своего заявления, – напомню, что тогда Ему было всего лишь пятнадцать лет, – Он "принёс" фрукт, которого до этого никто из жителей не только не пробовал, но даже не видел. Сестра Педда Венкапы Раджу спросила тогда у Бабы, что это за фрукт, и Он сказал, что это плод из Ширди. Баба пообещал разделить этот плод на всех и раздать после вечерних бхаджанов, но она спросила, нельзя ли достать по целому плоду для каждого, тогда бы это было действительно щедрым подарком. Баба попросил её принести Ему большую корзину с крышкой. Он слегка щёлкнул по крышке, и женщина увидела, что вся корзина наполнилась фруктами! Вечером, когда собрались люди, никак не меньше сотни человек, она испугалась, что фруктов не хватит на всех, так как корзина не могла вместить более тридцати-сорока плодов. Беспокоясь, она обратилась к Бабе. Но Баба, вынимая из корзины по одному плоду, раздал их после бхаджанов каждому из присутствующих – и хватило всем; у фруктов был незнакомый, но очень приятный сладкий вкус!

   Эта женщина стала свидетельницей другого чуда. Она то и дело обращалась к Бабе с просьбой, чтобы Он послал ей некое откровение и укрепил веру в её сердце, – она не могла, как другие члены её семьи, полностью поверить в истинность Аватара. Баба относился с симпатией к этой простой женщине с чистой и томящейся душой; поэтому Он сказал ей: "Сегодня вечером Я покажу тебе Моё предыдущее тело"!

   Женщина признавалась, что не могла сдержать своей радости и молилась, чтобы скорее прошел день и наступил вечер! Наконец, солнце склонилось к закату, и Баба, закрыв ей ладонями глаза, провёл её через весь мандир в одну из самых дальних комнат. Там Он убрал ладони и попросил взглянуть в угол комнаты, указав туда Своим божественным пальцем. И женщина взглянула! И увидела Самого Ширди Саи Бабу, сидящего на полу в Своей излюбленной позе, но, как рассказывала она потом, глаза Его были закрыты, а на лбу и руках виднелись пятна вибхути. Лежащие перед Ним благовонные палочки горели, и дым поднимался в воздух. От Его тела исходило удивительное свечение, и прекрасный аромат наполнял комнату. Минуту спустя Баба спросил её: "Ты видела?" – и, когда она ответила: "Ах, как это прекрасно!" – Он снова ласково прикрыл ей глаза ладонями и вывел из комнаты.

   Возможно, видение, которое посетило двоих учителей, написавших книгу, м-ра Кондаппу и м-ра Суббанначара, было такого же плана, но они не давали подробного описания его в своей книге.

   Баба часто говорил, что все споры и дискуссии об идентичности Обоих Аватаров являются бессмысленными и бесполезными, ибо, как Он говорит, если есть два кусочка "барфи" (сладости), один круглый, а другой квадратный, один желтый, а другой пурпурный, то до тех пор, пока кто-то не попробует их на вкус, он не сможет удостовериться, что это одно и то же. Проба, личный опыт – решающий фактор в осознании идентичности.

   У тех, кто имел счастье слушать Бабу на Его публичных выступлениях, навсегда останутся в памяти трепет и восторг, испытанные ими на этих встречах. Ничто услышанное ими позднее не сможет сравниться с этим событием. Баба говорит, в основном, на телугу, хотя может общаться со Своими почитателями практически на всех языках: тамиле, каннаде, хинди, синдхи, английском и так далее. Благодаря Своему всезнанию Он находит подходящие слова для любого общества. Стиль Его бесед и дикция просты и понятны, речь переполнена пословицами, притчами и яркими образами, взятыми из реальной жизни людей, сидящих перед Ним, и поэтому слова Его глубоко западают в сердца слушателей.

   Он не любит называть Свои беседы словом речь, так как они никогда не готовятся заранее, не произносятся с пафосом и не обращены к "массам". Он предпочитает слово самбхашана, или разговор. И действительно, Его умение проникать в личные проблемы каждого и отвечать на индивидуальные сомнения делает это название наиболее подходящим. В процессе Его дискурсов создается ощущение, что Баба всё это время говорит только с тобой, ибо уже через одну-две минуты Он полностью овладевает твоим вниманием, и ты забываешь, что являешься сейчас одним из тысяч других людей, и легко поддаёшься Его диагнозу и Его лечению. Его обаятельное лицо, Его обворожительный голос, Его сияющая улыбка. Его успокаивающие жесты – всё это принадлежит только тебе. Его советы, Его обращения настолько личные и наполнены такой любовью, что к тому времени, как Он заканчивает речь, ты готов отдать за Него собственную жизнь. Он не оратор, не евангелист и даже не учитель. Он – как дождевое облако, пришедшее напоить всех жаждущих.

   Еще будучи ребёнком Баба часто говорил, что вступит на путь исполнения Своей задачи упадеши (наставления) на тридцать втором году Своей жизни. До этого возраста Он выступал лишь при случае – либо в Прашанти Нилаяме во время празднования Наваратри или Шиваратри, либо на песчаном берегу Читравати среди Своих преданных последователей, внимательно слушавших Его советы, или же, довольно редко, в местной высшей школе Сатьи Саи Бабы в Буккапатнаме в первый день занятий.

   В Нилаяме и на песчаном берегу Его беседы обычно начинались с заданного одним из преданных вопроса – касающегося общих социальных проблем или же связанного с духовными исканиями. Ответ, даваемый Бабой, проливает свет не только на заданный вопрос, но и на связанные с ним темы. Однажды вопрос о жизни после смерти в ответах Бабы превратился в яркую дискуссию на темы салокьи, самипьи (пребывания в Боге, ведения Бога) и т. д. Он говорил о том, как Гаруда Пурана объясняет путешествия души без тела, о значении похоронных ритуалов в различных обществах, о существовании привидений, о возможности общения с умершими и даже о традиции называть ребёнка именем дедушки. Слушатели задавали всё новые и новые вопросы, стремясь яснее усвоить Его объяснения. Такие дискуссии протекают абсолютно в неформальном стиле и не имеют себе равных, ибо Баба всегда готов вселять в людей мужество, рождаемое твёрдой верой. Он учитель в истинном смысле этого слова.

   Несколько лет назад группа преданных получила возможность провести с Бабой неделю в горах Хорсли. Каждый день, утром и вечером, Баба усаживался среди Своих почитателей и ставил перед ними новую проблему садханы (духовной практики). Он просил каждого рассказать о своём духовном поиске, идеях и идеалах; просил вспомнить, в какой форме и под каким именем Бог являлся каждому из них, какой написанный текст наиболее повлиял на их жизнь, как каждый из них представляет себе первичную Реальность, какую цель ставят они своей садханой. Затем, "исследовав" каждого, Он указал ему его собственный путь. Он использует любой шанс, чтобы пролить свет в тёмные уголки наших сердец.

   Это Он делал даже будучи ребёнком, ведь разве не звал Его "маленьким Гуру" Кондама Раджу, который любил Его за это больше всех? Я помню, с каким восторгом и какой гордостью старик слушал выступление Бабы в 1950 году всего за несколько дней до своей кончины.

   Еще школьником Он отговаривал Своих товарищей от курения биди (индийских самокруток из листьев) и сигарет, доказывал пагубность раджасической и тамасической пищи, предупреждал о вредном влиянии кино; Он призывал их петь песни во славу Господа, наносить на лоб священный вибхути и соблюдать чистоту тела и духа.

   Во время обучения в Камалапураме Он сочинил несколько песен, в которых говорилось о вреде пьянства, об опасных последствиях безграмотности, об унизительном положении неприкасаемых, о деградации деревенских общин. Несколько лет назад Он написал сатирическую пьесу под названием "Кааламарпу", или "Времена меняются". Эта пьеса содержит большое количество песен, написанных в народном стиле и описывающих ухищрения и трюки, на которые идут искатели власти, стремясь привлечь к себе людей. В пьесе рассказывается о тяжёлой судьбе великого поэта и провидца, чьим предсказаниям никто не верит. Он отвергнут всеми, кроме одного бедного крестьянина. Дети его живут в страшной нужде. Предатели мстят им за слова истины, произнесенные их отцом. Но времена меняются. Дети завоёвывают власть, и наступает Золотой Век. И бессмертные слова их отца становятся песнями, которые поют и которым следуют.

   Даже когда Баба был ребёнком, местные актёры часто просили Его сочинить диалоги для пьесы, а когда Он выступал в какой-нибудь роли, то слова и песни писал для Себя Сам. В Его композициях неизменно звучала высокая моральная нота, и они выделялись из общего стиля драмы, привлекая внимание изысканным стилем, выразительностью и яркостью. Он написал также пьесы на сюжеты древнего эпоса – "Парикшит" и "Маркандейя", обе раскрывающие новые грани истины.

   Для Аватара Саи основной является, конечно, роль Учителя. "Я никогда не произношу слова без конкретного значения и не совершаю поступка без определённых полезных последствий", – объявил Он однажды. Даже самое незначительное замечание, которое Он может сделать, будет наполнено упадешами (наставлениями). Обратив внимание на женщину, тщетно пытавшуюся успокоить ребенка. Он сказал: "Смотри. Сидя у тебя на коленях, он кричит: "Мама, мама", – не понимая, что сама мама держит его в своих объятьях. То же происходит с человеком. Люди не понимают, что Бог – это мать, которая обнимает и лелеет их, а они кричат: "Мама, мама!"".

   Прибыв однажды на встречу с почитателями и увидев плакат "Добро пожаловать!", Баба сказал: "Я присутствую в каждом из вас, и поэтому вам не нужно приглашать Меня. Я не приду только потому, что вы Меня зовёте, и не уйду, если вы отказываетесь от Меня". Он всегда и везде – Садгуру (святой Гуру), друг, философ и проводник; Он медленно, но неуклонно формирует характер и внешний вид каждого, кто обращается к Нему за руководством или кого Он выбирает Сам.

   Когда в Прашанти Нилаяме или в другом месте кто-то излагает или разъясняет Гиту или Рамаяну, Бхагавату или упанишады, Он некоторое время наблюдает за слушателями, а затем, взяв слово, к одинаковому восторгу "учёных" и "неучёных" проясняет "тёмные места", волнующие их воображение. Таким способом Он разъяснил множество загадок в Шастрах и священных рукописях. Преданность гопи (пастушек Кришны), вызов Вали, похищение Ситы, характер Раваны, природа Дурвасы, роль Нарады, проделки Кришны, значение Аватара, смысл церемонии "Шраддха (Вера) " – вот только несколько из множества понятий, разъясненных всеведением Бабы.

   В Своих беседах в Прашанти Нилаяме во время Дасары, Шиваратри или в День Своего рождения Баба часто обращается к серьёзным философским темам, ибо, как Он однажды сказал, "Вы уже не "первоклашки", настало время переходить в следующий класс". Но, даже самые сложные философские идеи, такие как майя (иллюзия), карма (действие, несущее последствия), адхьяса (заблуждение, неведение), васаны (импульсы, побуждения), самскара (врождённые склонности), самсара (череда перерождений), ниргуна (то, что не имеет свойств, не воспринимается чувствами), сагуна (то, что имеет свойства), – становятся простыми и понятными, как "ягода на ладони", благодаря огромному числу историй и притч, пословиц и метафор. Однажды, три дня подряд, Он рассказывал о Катха-, Кена- и Мундака-упанишадах и дал чёткий анализ диалектики каждой. И конечно же, каждую Свою беседу Он заканчивает напоминанием о необходимости совершения практических шагов садханы и даёт конкретные указания, как поступать и вести себя в повседневной жизни. Как-то раз во время Дасары в течение трёх дней Он говорил о кармамарге (пути действия), джнянамарге (пути знания) и бхактимарге (пути преданности) и закончил этот цикл указанием на то, что "кармамарга ведет к усилению бхакти, а бхактимарга в конечном итоге приводит к джняне".

   Иногда Он берёт тему, которую в этот вечер уже затрагивал кто-то в Его присутствии, и развивает её к великой радости тысяч Своих слушателей. Я помню, как однажды Он начал говорить о сатсанге (общении с праведными, чистыми людьми) и описал, как оно постепенно приводит человека к ниссангу (к свободе от какого-либо общества), то есть общение с праведниками ведёт к отказу от привязанностей. В другой раз, после того как кто-то выступил на тему о социальной помощи, Он провёл беседу о паропакаре (служении ближнему), разъяснив, каким образом мудрый человек должен совершать его. Однажды вечером Он рассказывал о Триедином боге и функциях Брахмы, Вишну и Махешвары, так как в тот день говорилось о Даттатрее.

   На праздниках, таких как Виджаядасами, Шиваратри, Уттараянам, Гурупурнами и т.п., Он рассказывает о значении этих дней и о лучших способах празднования их. "Манасу (уму) покровительствует Луна, которая на 14-й день после полнолуния становится почти незаметной. Поэтому садхака (духовный искатель), стремящийся обуздать манас со всеми его прихотями, ужимками и фантазиями, должен приложить все усилия, чтобы именно в эту ночь его садхана была наиболее интенсивной, и. тогда победа ему обеспечена. Эта ночь (ратри) должна быть посвящена Шиве. Шиваратри наступает каждый месяц, а Махашиваратри раз в год, напоминая человеку о цели его существования". Виджаядасами – это "день, когда торжествуют силы добра, когда чистое "Я" одерживает верх над тянущими вниз наклонностями и импульсами". Уттараянам (день, когда солнце начинает свой путь к северу) – это уттамайянам (благородная, лучшая часть года), начало дайвиянама, священного полугодия, когда Солнце, правящее "божество" буддхи (интеллекта), вступает на божественный путь – дайвимаргу. "Плывите по течению, – говорит Баба, – само Солнце движется на север, к Кайласе (вершине) самореализации". Гурупурнами для Бабы – это возможность напомнить Своим преданным и всем страждущим о почитании гуру и о мудрости, которую они олицетворяют. Он дает описание основных качеств гуру и признаков, отличающих истинных гуру от лжегуру. Каждая беседа, проводимая Бабой, является уникальной, принося новые знания, радость и восторг!

   Он называет Свои беседы "мандубходжаном" (лечебным питанием), противопоставляя их "виндубходжанаму" (праздничному угощению) – речам, что часто произносятся другими. Он даёт не сладости, а лекарства. Поэтому Он просит Своих слушателей не упускать, по легкомыслию, ни крошки из получаемой пищи, ни полсловечка из сказанного Им. Он – Великий Лекарь, пришедший исцелять, и поэтому нет двух бесед, одинаковых по тону и содержанию. Он говорит: "Это не лекция; это инъекция!" (в англ.: это не лекция, это микстура). И для каждого у Него есть свой рецепт!

   На встрече со студентами высшей школы в Читтуре Он дал им детальные инструкции по подготовке к экзаменам и объяснил, каким образом нужно отвечать на вопросы. "Отметьте вопросы, на которые вы успешно можете ответить; ответьте сначала на них, а затем возьмитесь за остальные; тогда вы, обретя уверенность в себе, будете в лучшем расположении духа и вам будет проще решать то, что осталось", – сказал Он. С поразительной осведомлённостью Он обсуждал со студентами мельчайшие детали обустройства классной комнаты и футбольного поля.

   Возглавляя Церемонию раздачи призов в спортивных соревнованиях в Пенуконде, Он говорил, что состязаниям и выигрышам придаётся слишком большое значение, и что внутренний настрой, с которым принимаются победа и поражение, гораздо важнее, чем "места" и "баллы". В Мадакашире, затронув ту же тему. Он обыграл значение слова "бахумати" обозначающее и "приз", и "разобщённость умов" и сказал: "Я раздаю вам в качестве награды только дружелюбие, и никогда – бахумати, или высокомерие!" И Он попросил победителей поблагодарить побеждённых за то, что они не приложили немного больше усилий и отдали победу другим, позволив им радостно умчаться со своими призами!

   Присутствуя на торжественном открытии высшей школы для девушек в городе Венкатагири, Он говорил о добрых традициях, которые должны развивать студентки. "Берегите свои книги, так как ваши родители много претерпели, чтобы купить их вам. Не ссорьтесь со своими братьями и сестрами и не делайте свой дом приютом недовольства и обид. Не завидуйте богатым одноклассникам. Будьте всем довольны. Не рисуйтесь. Всегда говорите правду, ибо ложь – следствие трусости. Вставайте рано, в пять утра, и после умывания посидите в одиночестве и подумайте о Боге. Ложитесь в девять часов вечера и прежде, чем лечь, помолитесь Богу. Попросите Его принять то, что вы сделали за сегодняшний день, ибо ваши поступки были искренним исполнением вашего долга, и попросите Его дать вам силы служить Ему и Его детям, вашим братьям и сестрам. Утром поблагодарите Его за подаренный вам день и попросите, чтобы этот день вы могли провести с пользой для себя и других".

   Обращаясь к жителям деревни Миртипаду, что находится недалеко от Раджамундри, Баба говорил на темы, близкие им. "Вы трудитесь в поте лица, превращая грязь и пыль в питательную и вкусную пищу для человека и скота. Каждый день вы выполняете поистине святую миссию! Я очень счастлив быть среди вас сегодня. Вы несёте неисчислимые заботы, выполняете тяжкий труд и надеетесь только на себя. Вы идёте по этим зелёным полям, волнующимся под легким ветерком, под этим синим небом. Как прекрасно было бы, если, идя по меже, вы воспевали бы славу Господа, живущего во всей этой красоте, в этом изобилии, в этом величии! Не оскверняйте воздух словами зла, сказанными друг против друга, а очищайте его постоянным повторением имени Бога!"

   В деревне Будили, на берегах Читравати Он говорил о прелести и чистоте крестьянской жизни и о том, что в деревне рождаются истоки культуры страны. Здесь Он сказал о необходимости выражать благодарность природе за её дары; об опасности фракций и о ценности традиционных религиозных ритуалов, бхаджанов и богослужений. Он сказал, что заметил на веранде храма брошенную кем-то сломанную повозку, и назвал это проявлением неуважения к священному месту. Он также убеждал молодежь быть преданными своей родной деревне и служить ей всеми силами.

   Когда же дело касается больниц, у Бабы всегда найдется ценный совет как для организаторов, так и для персонала. Однажды Он отругал врачей больницы Сатьи Саи за то, что в своих отчётах они описали "прогрессивные" достижения, тогда как в действительности число стационарных и амбулаторных больных увеличилось. Он сказал, что будет счастлив только тогда, когда не останется ни одного больного. Это может быть достигнуто, в основном, приобретением шанти — мира. "Беспокойство, жадность, лишние волнения и тревоги могут послужить причиной болезни тела. Умственная слабость – сильнейшая причина болезни. Болезнь – это недостаток покоя (Disease is want of ease). Душевное равновесие – лучшее лекарство. Тело нужно держать в полном порядке, ведь оно – лодка, помогающая нам переплыть через море самсары. Поэтому не нужно ослаблять его ни привычками, отнимающими силу, ни чрезмерным аскетизмом, таким как изнурительные посты. Изучая практику йоги по книгам и практикуя её по буклетам, мы также наносим вред своему здоровью, как физическому, так и ментальному. Будьте честны, добры, полны жизни и радости, сдержаны и великодушны. Вот правила здоровья. Сугуна (благие качества и достоинства) – наиболее ценный источник здоровья".

   Во многих местах бхакты регулярно поют бхаджаны по принципу бхаджанов в Прашанти Нилаяме и раз в год в выбранный день проводят двадцатичетырехчасовое непрерывное пение. В конце одних таких акхандабхаджанов в Бангалоре Баба сказал, что жизнь каждого человека должна стать сплошным акхандабхаджаном.

   Конечно, для преданных почитателей Сатьи Саи Бабы садхана "постоянного пребывания в присутствии Бога" несравненно легче, так как по опыту им известно, что Баба всегда рядом с ними – спереди, сзади, наверху и внутри. Баба Сам обращается к ним с вопросами, касающимися тех поступков и мыслей, которые они считают самыми "тайными" и не известными никому на свете. Однажды, когда студент из Раджамундри сказал, что всё время усердно готовился к экзаменам, Баба спросил: "Да? А разве не наведывался ты как-то вечером ужинать в общежитие и не вернулся домой очень поздно? А разве в другой день ты не ходил со своими родичами из деревни на базар покупать им одежду?"

   В тот день акхандабхаджанов Баба сказал, что каждый должен обратиться к себе с вопросом, почему, несмотря на то, что огромное количество сангамов и самаджей (обществ и ассоциаций) организуют бхаджаны и религиозные дискуссии, не отмечается повышения морального уровня людей. "Бхаджаны стали ритуалом, рутиной, бесполезной формальностью. То, что произносится языком, не делается руками. Нет ни бхакти, ни шраддхи (ни преданности, ни веры)".

   Под "верой" Баба имеет в виду не слепую веру; Баба подчеркивает, что основная составляющая духовного продвижения – это вивека, способность к различению. "Следуйте предписаниям Шастр и испытывайте всё на себе", – говорит Он. "Придите в Прашанти Нилаям и ощутите всё сами: что значит быть здесь, находиться рядом со Мной, видеть Меня, разговаривать со Мной, слушать Меня, а затем сделайте свои собственные выводы; нырните и узнайте глубину; съешьте и узнайте вкус", – советует Он. "Для познания Бога садхана необходима, упорная, искренняя садхана, чтобы искра веры разгорелась в яркое пламя, поддерживайте её: медленно, но неуклонно подбрасывайте в огонь хворост и сухие листья". "Старайтесь как можно чаще, пребывая в молчании и одиночестве, погружаться в глубины собственного сознания".

   В Тривандруме Баба предложил вопрос: "Почему несмотря на успехи в образовании и обучении, на энтузиазм, с которым родители и учителя передают, а дети получают знания, люди не находят покоя ума?" Затем Он говорил о манасе, имеющем двойственную природу, – как ветер, который и собирает облака, и гонит их далеко за горизонт. Он долго рассказывал о средствах и методах контроля ума. Он сказал: "Я не хочу никого называть атеистом или неверующим, ибо все являются творениями Бога и всем Он оказывает Свою милость. В каждом сердце бьёт источник любви, в каждом сердце возвышается скала веры. И эта любовь – Бог". "Божественность таится в каждом, в глубинах его внутреннего существа". "Если вы начнете бурить эту скважину, "долбить, долбить и долбить" её без устали орудием "Рам-Рам-Рам", вы наткнётесь на этот источник, и божественность хлынет мощным потоком".

   В Своей беседе в Нузвиде Баба подробно остановился на делении на религиозные течения и буйном разрастании "подпольных" сект. Он сказал, что Бог стоит вне и выше всяких ограничений, будь то цвет кожи или касты, богатство или нищета, что глупо верить в то, что Бог просит каких-то даров и гневается, если не получает их. Он предостерёг Своих слушателей против "санньясинов", ходящих повсюду с подписными листами в поисках спонсоров, против "гуру", положивших глаз на ваш кошелёк, против "муни", давших обет молчания и изобретающих любые способы общения, кроме самого естественного и удобного – речи! В Арконаме, когда секретарь Общества Божественной Жизни заявил в своём докладе, что каждый заплативший годовой взнос в четыре анны сможет стать членом общества, Баба сказал, что Он позволил бы стать членом Общества не тому, кто имеет четыре анны, но тому, кто имеет четыре гуны (качества) – сатью, дхарму, шанти и прему (истину, праведность, мир и любовь)!

   В Мадрасе, выступая на форуме молодёжи Индии, Он обратился к представителям старшего поколения с призывом, чтобы их честность, трудолюбие и самоотверженность служили лучшим примером для молодых. "Важные персоны, возомнив себя великими, выступают с речами о Ведах, Шастрах и Атмане, бойко цитируя сравнения и метафоры священных текстов; но от их поведения, их тщеславия и их споров блеск этих сокровищ только тускнеет", – сказал Он. "Нет никакого соответствия между оратором, его темой и последующим поведением. Их слова являются не амритой (божественным нектаром), а анритой (ложью)", – заключил Он.

   В Гокальхолле Он сказал, что человек должен искать ответы на четыре основных вопроса: "Кто я? Откуда я пришел? Куда я иду? Как долго я буду идти?" Он сказал, что поиску ответов на эти вопросы и посвящены четыре Веды. Затем Он объяснил, как эти ответы могут быть получены с помощью джняны, бхакти или кармы (знания, преданности и действия), но прибавил, что Божья милость, завоёванная намасмараной (памятованием имени), может открыть их ищущему в одно мгновение.

   Анализируя причины упадка нравственности в обществе, Он указал на две серьёзные болезни века, ведущие к непочтительности и неверию, – цинизм и стремление к критике. Жизнь, осенённая близостью Бога, – самая безопасная и счастливая, она неуязвима для острых стрел общественной критики. Религия и вера в Бога подвергаются сейчас нападкам со всех сторон. Поэтому долг каждого верующего – показать скептикам, насколько приятнее стала их жизнь благодаря религии, как постоянное присутствие Господа сделало их более деятельными, более искренними, более смелыми в решении жизненных задач.

   На заседании всеиндийского Общества Сатьи Саи Он объявил: "Вы берёте словарь, чтобы узнать значение конкретного слова, но пока вы переворачиваете страницы в поисках этого слова, другие слова привлекают ваше внимание, и вас захватывает чтение их значений. Так же вы можете прийти ко Мне с какой-то определённой целью, но при этом вдруг понимаете, что Я могу помочь вам решить и более серьёзные дилеммы, отвести более сильную боль и обеспечить более глубокий душевный покой". Он использует каждую возможность, чтобы убедить своих слушателей в том, что их усилия, их жертвы, их проницательность, их садхана могут дать им то, в чём они более всего нуждаются, а именно, шанти — мир.

   В Шанти-Кутираме Он говорил о Шри Кришне, а выступая в другой раз – о Бхагавад-гите. Он поведал много историй из жизни Шри Кришны, тех, которых не найти в книгах, и Его речь была на редкость поучительной и яркой. Он обыграл слово гита, которое, если прочитать его наоборот, на телугу означает таги, или пить, и сказал, что до тех пор, пока нектар Гиты не выпит и не впитан нашим сознанием, нельзя говорить о результатах. А те учёные, что пытаются объяснить Гиту тысячами замысловатых комментариев и дополнений, только напрасно тратят драгоценное время.

   Существует два пути, сказал Он однажды собравшимся в Путтапарти, на которые должен вступить каждый, это путь праведности (дхармамарга), связанный с физическим миром и обществом, и брахмамарга, путь, относящийся к себе самому, к душе и духовной практике, ведущей к самореализации. Человек должен держаться за Бога правой рукой и за мир – левой. Левая рука постепенно слабеет и теряет "хватку"; "Не беспокойтесь об этом; так должно быть; потому она и называется "левой"! Но правая рука не должна отпускать то, что она держит, ибо то, что ей нужно держать крепко – "правда"; поэтому она и называется "правой"!". Такие образные наставления "отпечатываются" в памяти и надолго остаются в умах слушателей, давая им поддержку и радость.

   В Венкатагири, торжественно открывая цикл лекций, посвященных духовности, Он сказал, что несчастье жителей Индии заключается в отсутствии радушия и братства. На грандиозном митинге в Неллуре, приковав внимание 50 тысяч слушателей. Он в течение часа говорил о буддхи-балам (различающей силе разума) и необходимости веры, не слепой, а основанной на анализе и доводах разума. В Гудуре Он говорил об удивительном влиянии премы на отношения между всеми классами и рангами людей. "Према, Любовь, ведёт к шанти; она покоится на истине и является дхармой (законом) всего". "Вы не будете неправы, если назовете Меня Премасварупой (Воплощением любви)", – объявил Он.

   В Педдапураме Он убеждал в необходимости иметь железные мускулы и стальные нервы, чтобы каждый смог стать героем без тени слабости, малодушия и чувства неполноценности. "Не называйте себя детьми греха; нет большего греха, чем это! Вы все – амритапутры (дети бессмертия), каждый из вас; в сердце каждого пребывает Бог. Он является Антарьямином (Внутренним Свидетелем) каждой частицы в творении. Как можете вы тогда быть детьми греха?" – спросил Он.

   В Аукирипалли, обратившись к собравшимся пандитам (учёным) и знатокам санскрита, Он указал на то, что век Кали – это век тантры и, отдавая должное сэру Джону Вудрофу за его книги, проливающие свет на учение тантры, Баба объяснил, какова роль тантры в поклонении шакти. Он объяснил также роль махашакти, йогашакти и майяшакти в земной жизни Аватара.

   Часто во время Своих бесед Баба иллюстрирует Свои упадеши рассказами о великих святых, бхактах, подвижниках, персонажах Пуран и эпоса – Нараде, Амбариши, Сабари, Прахладе, Бхишме, Бхарате, Гухе, Анджанее, Чайтанье, Мире, Пурандарадасе, Кабире, Паттинатаре, Маниккавасагаре, Сурдасе, Туласидасе, Бхадрачаламе, Рамадасе, Рамакришне, Вивекананде и других. Иногда, "впадая в ностальгию", Он говорит о днях, проведённых Им когда-то в Айодхье (столице царства Рамы) и Бриндаване; Он вспоминает события и эпизоды, описание которых не дано ни в Рамаяне, ни в Махабхарате, ни в Бхагавате, но которые имеют все признаки подлинности. Он подробно описывает жизнь святых Индии, Запада, Среднего востока. Он рисует ярчайшие картины жизни христианских, мусульманских и зороастрийских святых. Уточняя или определяя какое-то понятие, которое Он хочет подчеркнуть, Он так же часто использует имена Хасана и Хусейна, Моисея, Джерома (Jerome), Павла, как имена Тьягараджи и Паварибабы. Ибо Баба был и будет; Он – Вечный Свидетель всего.

   И в самом деле, очень часто в Своих беседах Он прямо или косвенно утверждает истину о Своей реальности. Как вспышка света внезапно входит в наше сознание восторженное ощущение величия Его личности. "Не пытайтесь измерить Меня, вы всё равно ошибётесь, попытайтесь лучше определить собственную меру. После этого вам легче будет постичь Моё измерение". "Я не занимаюсь тапасом (аскетической практикой), Я никогда не предаюсь дхьяне (медитации), Я не учусь, Я не йог, не сиддха (достигший цели садханы) и не садхака; Я пришёл, чтобы защищать и благословлять всех садхаков". "Я не мужчина и не женщина, не старый и не молодой, Я – всё это". "Не восхваляйте Меня; Я хочу, чтобы вы приближались ко Мне без страха, просто зная, что имеете на это право. Вы не превозносите своего отца. Вы просите его о чем-то, так как знаете, что имеете на это право, не так ли?" "Я не пришёл в этот мир "непрошеным гостем"; святые, праведные, мудрые и добрые люди всей земли, всех вероисповеданий и всех стран звали и умоляли Меня прийти. И Я пришёл". "Вы, может быть, видите Меня впервые, но для Меня вы все – старые знакомые. Я знаю вас "вдоль и поперёк". "У Меня нет ни гун, ни караны (ни качеств, ни причины). Как может иллюзия подействовать на Меня?" "Если бы Я пришёл с шанкхой, чакрой, гадой и падмой (раковиной, диском, булавой и лотосом – атрибутами Вишну), вы сбежали бы от Меня или показывали бы Меня как чудо; а если бы Я был таким, как любой из вас, вы не обратили бы на Меня никакого внимания; вот почему Я пришёл в человеческом теле и показываю вам сейчас эти махимы (чудеса)". "Моя задача – духовное возрождение человечества через истину и любовь". "Я пришёл, чтобы показать вам и дхармамаргу (праведный путь в земной жизни), и брахмамаргу (путь к Богу)". "Если вы приблизитесь ко Мне хотя бы на шаг, Я подойду к вам на три шага". "Я безмерно счастлив, когда человек, несущий на себе тяжкое бремя печалей, приходит ко Мне, ибо он больше всех нуждается в том, что Я могу ему дать". "Всё является Моим через связь с Атманом. Поэтому те, кто поклоняется Мне, не более близки ко Мне, чем те, кто не делают этого". Вот только несколько из множества ярких вспышек признаний, которыми Баба удостоил нас в Своих беседах. "Только благодаря Моему желанию каждый из вас пришел сюда, чтобы слушать Меня", – сказал Он однажды. Вот мера Его милости и могущества.

   Эти откровения являются неизмеримой ценностью и тем посланием, которое Баба несёт страдающим душам, пришедшим к Нему. Он одаривает каждого Своей всеобъемлющей премой, и, когда Он обращается к собравшимся со словами: "Я не отталкиваю от Себя никого, Я не могу этого сделать, это не Моя сущность; отбросьте страх; Я – ваш, а вы – Мои", – между Ним и нами рождается удивительная, не свойственная этому миру, близость. Поэтому "семена" Его слов глубоко укореняются в нашем сознании и постепенно прорастают, принося плоды добрых действий и благородного нрава. Он приветствует собравшихся словом "Атмасварупалаара!", или "Воплощения Атмана (божественного Духа)!" Его главная цель – пробудить человека от сна невежества и показать ему его истинную реальность, его вечную, бессмертную божественность. "Вы все – непобедимые Атманы, на которые не влияют жизненные подъёмы и спады; тень, которую вы отбрасываете, когда шагаете по дороге, падает в грязь и пыль, на заросли и колючки, на песок и камни, но вас это не волнует, так как всё это не задевает вас; так и вы, являясь по сути своей Атманом, не должны беспокоиться о судьбе Его тени – своего тела". Приводя множество примеров, Баба убеждал нас в том, что это истина, и вселял в нас непоколебимую смелость.

   "Моя миссия – одарить вас мужеством и радостью, отвести от вас слабость и страх", – говорил Он очень часто. "Не считайте себя грешниками, грех – неправильное название понятия, которое на самом деле означает ошибку. Я прощу вам все ваши ошибки, если вы искренне покаетесь и примите решение никогда больше не обращаться ко злу". "Молитесь, чтобы Бог дал вам силу преодолеть ваши дурные наклонности, которых вы не замечали, находясь в состоянии невежества". Так в каждом сердце Он благосклонно зажигает огонёк надежды и возрождения.

   Своей безграничной милостью. Своим обаянием, словами Своей Мудрости Он корректирует шаги сотен людей и поворачивает их на тропу локасанграхи (служения на благо общества) и Атмодхары (познания Атмана). Я помню трогательный случай, произошедший в Неллуре утром после Его речи. Мужчина средних лет вбежал в Его комнату и бросился к Его ногам, начал кататься по полу и плакать, как ребёнок. Баба знал причину этого, поэтому не спрашивал ни о чём и ничего не говорил. Он обернулся к нам и сказал: "Вчерашняя история о Раму", – и попросил нас покинуть комнату. Накануне вечером Баба рассказывал историю о маленьком мальчике, Раму, который бродил от дома к дому и просил дать ему немного еды. Его мать была тяжело больна. Хозяин одного дома выскочил и, бросившись на мальчика, сильно ударил его по голове, отчего мальчик упал и уронил горшок, в котором находилось собранное за этот день. Этот удар убил его, и, умирая, он прошептал: "Мама, бедная мама, кто же накормит тебя теперь?" Эта история и совет Бабы быть в первую очередь благодарными своему отцу и своей матери, которые дали нам жизнь, глубоко запали в сердца всех слушателей, и особенно этого человека, который из-за какого-то глупого пустяка поссорился со своей матерью и оставил её.

   Теперь он пришёл просить прощения у Бабы в надежде реабилитировать себя Его милостью и покровительством. Баба знал об этом, хотя тот не сказал ни слова. Он с любовью пошлёпал бедолагу по спине, но тот продолжал рыдать. Тогда Баба сказал: "Пасчаатапам (покаяние) само по себе является прайясчитамом (прощением). Ладно, иди. Прекрати плакать. Я приду в вашу деревню, приведи ко Мне свою мать, и вы оба получите Мой даршан. Иди и заботься о ней до Моего прихода".

   Можно упомянуть о многих драматических случаях, которые явились следствием бесед Бабы: о возвращённых долгах, о престарелых отцах, которым начинали помогать, о брошенных жёнах, к которым 'возвращались, о глубоко укоренившихся пристрастиях к азартным играм и алкоголю, от которых избавлялись. Миссия наставлений, упадешей. Бабы только началась, и каждый, кто слышал Его послание, может ясно представить себе значение Его заявления, напечатанного на первой странице "Санатана Саратхи", ежемесячного журнала, торжественно основанного Им в день Шиваратри в 1958 году, на тридцать втором году Его земного существования. "В этот день Санатана Саратхи, Вечный Возница, начинает кампанию против лжи, несправедливости, безнравственности и зла – любимцев духа эгоизма. Веды, упанишады и шастры – полки этой армии, победой станет благополучие всего человечества. Когда забьют барабаны триумфа, человечество обретёт сукху, шанти, кшему и ананду (счастье, мир, благополучие и блаженство)".

   План кампании уже ясно виден на горизонте. Горн трубит и зовет к исполнению Великой программы Бабы, программы сатьи, дхармы, шанти и премы. Его программа охватывает все человечество, ибо, как Он говорит: "Нигде не сказано, что получение милости Бога зависит от класса, расы или ранга человека. От ану до ганы — от самого маленького до самого большого, все имеют на неё право. Бог везде и во всем. Он может быть познан через садхану, через практику сатьи и премы. Сатья — это высшая дхарма, а према – единственная дорога к шанти".

   Баба также взял на Себя задачу обучения садхаков и исправления учителей, которые идут по ложному пути и стремятся завоевать себе имя и славу, обойти других в соревновании за престиж в обществе, за мимолетный блеск "международной" известности, за прославление в газетах. "Проверяйте каждого из них на искренность; смотрите, насколько он "отречён" от мира – не на словах, а на деле; только тогда следуйте его советам, и пусть они станут вашими ежедневными привычками. Должна быть практика, а не пустое разглагольствование", – утверждает Он. Эра Сатьи Саи только наступила, и она должна привести к Золотому Веку человечества.

   Иногда преданным почитателям удается уговорить Бабу посетить их родные города и деревни, где они могут приветствовать Его и служить Ему. Вполне естественно, что в таких случаях они хотят пригласить как можно больше людей, которые смогут получить пользу от Его бесед и милость Его даршана. Баба часто соглашается на такие встречи, и таким образом в Читтуре, Тривандруме, Бомбее и других городах многие получили возможность выразить Ему своё почтение. Он проводил публичные встречи во многих местах, где тысячи людей могли услышать Его завораживающий голос и получить незабываемое впечатление от Его вселяющих силу наставлений.

   Баба любит одинаково всех: Он не делает разницы между городом и деревней; фактически, с большей готовностью Он отвечает на просьбы жителей дальних деревень приехать к ним. Он чувствует Себя как дома и в Радж Бхаване (царском дворце) и в Парнасале (деревенском доме). Отправляясь в поездку, Он берёт с Собой только нескольких человек из Своих преданных последователей, так как не хочет увеличивать ни бремя забот, ни затрат приглашающих. Он вполне способен Сам обслуживать Себя и, не нуждаясь в излишнем антураже, собирается в путь без задержек. В действительности Его доброта и внимание по отношению к людям, сопровождающим Его во время поездок, заставляют их почувствовать себя скорее бременем на Его шее, чем помощниками в пути!

   Таким образом Баба много раз проехал через весь Тамилнаду, посетив Коймбатор, Тричинополи, Танджор, Салем, Тинневелли и другие города. Много раз Он побывал в Хайдерабаде и объехал города и деревни Телинганы. Он был в Эллуре и Аджанте специально для того, чтобы показать эти места Своим преданным последователям, так как Ему Самому, чтобы увидеть другие места, не нужно никуда ехать! Он может описать любое место до мельчайших деталей, не бывая там физически. Как уже было упомянуто, Он путешествовал в Дели, Кашмир, Матхуру и Бриндаван. Баба совершил также полёт в Бомбей-сити. Много раз Он путешествовал по дорогам Западного побережья из Мадраса в Кришну и дельту Годавари, останавливаясь в Педдапураме, Самалкоте и Масулипатаме, и везде встречался со Своими преданными и другими людьми. Он посетил даже более отдаленные места, такие как Бхадрачалам и Аукирипалли. В Карнатаке Баба посетил Беллари, Хоспет, Меркару, Майсор и Мандью и много недель провёл в Мадрасе, Кодаиканале, Утакамунде и Нанданаванаме в Вайтфилде, недалеко от Бангалора.

   Баба всегда замечает красивые места, проезжая их на Своей машине, и выбирает для отдыха чудесные тенистые уголки природы: или на берегу бурного потока, бегущего среди скал, или на холме, с вершины которого усталым глазам открывается прекрасный вид. Он любит бродить по берегу моря, среди деревьев в лесу или вдоль цветущих полей.

   Чтобы внести ясность в сомневающиеся умы Своих бхактов. Он использует каждую возможность, ибо вера и стойкость могут взрасти только на почве убеждённости. Таким образом путешествия Бабы становятся "передвижной школой" для тех, кто получает возможность быть в числе Его сопровождающих. Когда один преданный говорил Бабе: "Я слышал, что Ваша поездка в Кералу была прекрасной и удивительной. Жаль, что мне не пришлось побывать там с Вами", Баба ответил: "Наберитесь терпения и надейтесь, что при следующей такой возможности вам удастся поехать с нами. А пока слушайте то, что говорят о поездке те, кто там побывал, и будьте счастливы".

   Немного об этом "удивительном": преданный имел в виду на редкость выразительное, поистине потрясающее чудо, произошедшее в Каньякумари. Вечером, когда небо облачилось в пурпурнорозовый карнавальный наряд, украшенный золотой бахромой облаков, Баба отправился со Своими преданными на берег океана, где встречаются воды морей (мыс Каньякумари – самая южная точка Индостана), и, окружённый бхактами, затеял игру с набегавшей волной. Казалось, что каждая волна соревнуется со своей предшественницей в стремлении коснуться Его лотосных стоп и выразить Им своё особое благоговение. Внезапно, словно угадав желание морских волн, Баба обернулся лицом к воде и произнёс, обращаясь к стоящим сзади: "Смотрите! Океан приветствует Меня своим ожерельем!"

   В этот самый момент все увидели огромную волну, торжественно поднявшуюся ввысь в нескольких ярдах от берега; приблизившись, она ласково обняла ступни Бабы и отступила назад. Представьте себе восторг и изумление людей, когда они увидели обвившееся вокруг ног Бабы прекрасное жемчужное ожерелье, которое дрожало и покачивалось на набегавших волнах прибоя! Ровно сто восемь совершенных жемчужин, нанизанных на золотую нить, каждая из которых была бесценной! Аватар вновь получил знак почтения Варуны – бога морей!

   Вернувшись теперь к беседам, которые составляют основу дневной программы Бабы – будь то в Прашанти Нилаяме или любом другом месте, – лучше всего просмотреть список вопросов, заданных Бабе в тот великий день, когда Океан оказал Ему своё почтение. "Является ли всё это творение лишь майей — иллюзией?" – Нет. Майя — это вера в то, что мир "сотворён"; майя — это незнание истинной природы мира. "Являются ли такие эпические произведения, как Рамаяна и Махабхарата, истиной?" – Истиной? Они показывают только некоторые грани истины. Когда вы, например, рассказываете обо Мне другим, вы не способны полностью описать Меня, не так ли? "Почему Бог должен спуститься в человеческом теле, чтобы вновь установить дхарму? Разве недостаточно одной Его санкальпы, воли?" – Конечно, всё может быть сделано просто с помощью воли; но как могли бы вы испытать великое счастье, если бы Бог не являлся на землю в человеческом облике?

   Когда происходит мелкое нарушение порядка, местный констебль сам в состоянии справиться с ним; когда возникает более серьёзная проблема, вызывается инспектор; а когда разражается бунт, сам суперинтендант полиции должен приехать для его усмирения. Но если, как сейчас, всему человечеству грозит нравственное падение, появляется сам Генерал-инспектор – Бог с Его армией святых и садхаков. "Где появляется Аватар?" - Там, где самые благоприятные условия для садханы.

   "Как нам удостовериться, что Ты – Ширди Саи Баба?" Сейчас вам это сложно понять; когда однажды Я "отправился" в образе Старика спасать сына Венкатарамана, который попал в беду на дороге около Багепалли, то он не узнал Меня, горячо благодарил и протянул Мне монету в одну рупию (!). Он поверил, что Я – деревенский житель по имени "Йоди Адипалли Сомаппа", как Я и представился ему. Рама и Кришна – Аватары одного и того же Бога, но особенности у Них были совершенно разные. Так же и здесь: вам сложно понять, что этот шарирам (телесная форма) и Ширди шарирам — по сути одно и то же. Те, кто поклонялись Ширди Саи, не могли постичь Его природу, так же и вы не постигаете Мою. Только те, кто поняли Обоих, могут вынести своё решение, разве не так?.. Вот так шла беседа на берегу после "подношения" жемчужного ожерелья!

   На следующий день, когда группа достигла Курталлама по дороге в Сурандаи и, расположившись на отдых в гостинице "Траванкур Хауз", устроилась во дворе для вечерних бхаджанов. Баба снова предложил Своим преданным последователям задать Ему вопросы. И вот какие последовали ответы: "Я нахожусь за спиной каждого садхака; они оборачиваются, чтобы увидеть Меня, но как это возможно? Я вновь за их спиной! Иногда по Своей воле Я мгновенно даю им Свой даршан... Бог – это Анаади (Безначальный, то есть не имеющий никого "над Собой"), но сейчас люди ссорятся, твердя: "Бог – наади, наади, "мой" (наади — "мой" на телугу)!"... В Дживалоке (в земном мире джив, индивидуальных воплощённых душ) есть и добро и зло; в Праналоке (астральном мире) – только добро; в Атмалоке (мире Атмана) — добро и зло равны; в Параматмалоке (мире Всевышнего) нет ни добра, ни зла... Нет ни настики (атеиста), ни душты (злодея), все рано или поздно постигнут Бога... Я прощу вам сотни ваших ошибок. Но сначала проверьте, следуете ли вы Моим советам, а затем судите, истинны ли Мои слова... В школе ваши знания проверяют каждую неделю, каждый месяц, каждую четверть и каждое полугодие. Но только после выпускного экзамена, когда вашу работу проверят, вы узнаёте результаты:- "сдал" или "провалился". Старательно выполняйте каждое, самое маленькое, задание и вы заслужите милость Экзаменатора... Вы можете либо разрушить, либо умножить свою карму; садхана, которую вы выполняете, может либо сжечь её, либо вскормить. Индийцы должны многому учиться у людей Запада. Люди этой страны вселяют страх даже в сознание своих детей. "Ты упадешь; ты поранишься!", – говорят они. Дети не учатся ни лазать по деревьям, ни плавать, ни делать тысячу других полезных дел. Они боятся привидений, воров, они смертельно напуганы всем на свете. Дети должны расти уверенными в себе, смелыми и воодушевлёнными...

   Существует три стадии садханы: когда садхака является сахаджаманавой ("естественным человеком", то есть воспринимающим мир через органы чувств), когда он становится садханаманавой (ориентированным на божественное) и когда он достигает стадии сарвешвараманавы (сливается с Богом, Ишварой). Вначале для него есть три сущности: лока, джива и Ишвара (внешний мир, он сам и Бог). Затем остаются две: джива и Ишвара. Наконец, все три становятся одним – Ишварой... Всё существующее творение стало возможным только благодаря джадам (инертной материи) и Чайтанъе (Сознанию), или пракрити (природе) и Пуруше (высшему индивидуальному Сознанию). Видван Чаудья, скрипач, играет 400 раг (мелодий), но не на скрипке, у которой четыреста струн, а на обыкновенной скрипке с четырьмя струнами, не так ли? Из глины и воды делают горшок; Шива и Шакти составляют этот джагат (мир)... Здесь все Брахмы (Творцы): один Брахма спрашивает, десять Брахм слушают, один Брахма отвечает и все Брахмы довольны... Когда лучи солнца собираются и концентрируются осколком стекла, возникает огонь; когда лучи Божьей милости концентрируются в "зеркале" буддхи (просветлённого разума), ум сгорает и рассыпается... Бог предписал печаль, ибо без печали человек не повернется к Богу. Это похоже на диету и другие ограничения, которые врач предписывает больному, чтобы усилить действие лекарств... Шраддха (вера) придет тогда, когда вы почувствуете "голод" по Богу; сытый человек не может насладиться яством... Существуют определенные стадии и шаги дхьяны и джапы (медитации и повторения имени), которым нужно чётко следовать; бесполезно вспоминать о духовных идеалах лишь "время от времени"... Если вы спросите Меня, что же полезней, джапа или дхьяна, Я отвечу: то, что вселяет в вас больше веры... При джапе, повторении имени, язык и губы неподвижны, повторение следует совершать в уме... Радха (имя возлюбленной Кришны) – это Дхара, Земля; Пракрити, обратная сторона Пуруши. РАДХА есть бхакти (преданность), или АДХАР; она должна течь, как ДХАРА, то есть непрерывный поток... Если вы придерживаетесь принципов сатьи, неудача не покажется вам неудачей; страдание не будет страданием..."

   Вот только несколько высказываний Бабы, благодаря которым ятра (беседа) с Ним становится истинной джняна-ятрой для каждого.

   Где бы ни находился Баба, Он, как и в Прашанти Нилаяме, удостаивает всех желающих личной беседы и находит слова утешения, мужества и веры для каждого, кто жаждет их. Он вдохновляет бхактов на пение бхаджанов и на воспевание хором имени Бога. Очень часто Он Сам учит их петь песни. Так путешествует Баба по городам и деревням, заставляя сердца биться от восторга и радости, даруя Своё благословение всем, кто нуждается в нём и искренне ищет его, и каждое мгновение доказывая Своими чудесами, что Он явился в этот мир в человеческом облике для вас и для меня.

   Вечером восьмого сентября 1958-го года Баба обратился к огромному количеству людей, пришедших из Нузвида и окрестных деревень, в обширном дворе Дворца Эламарру. Он начал с того, что человек отклонился с правильного пути и свернул на глухие тропы, уводящие его от цели. Но, вместе с тем, только человек наделён способностью отличить верную дорогу от ложной, и, направив туда свои стопы, следить за тем, чтобы не отклоняться в сторону. Человек должен использовать данную ему способность самоанализа и понять, что только созерцание бхагаваттатвы (своей божественной сущности) могут привести его к шанти и сантоше (миру и счастью). Он напомнил о том, что все печали и тревоги имеют одну причину – неустойчивый ум.

   Внезапно речь Его оборвалась, и Он откинулся на угол кресла, на котором сидел; тело Его стало жёстким и неподвижным; Он "вышел" из Своего тела, спеша доставить утешительную весть "Я здесь" одному из бхактов, оказавшемуся в отчаянном положении! Было 7 часов 25 минут. Наступила сверхъестественная тишина. Казалось, все забыли, что надо дышать. Было слышно только тиканье часов на столике, – в полной тишине, снизошедшей на всех. В 7.30 Он вернулся и, обратившись к собравшимся, сказал: "Это Мой долг! Где бы Я ни был, чем бы Я ни занимался, когда преданный последователь зовёт Меня, Я должен прийти к нему на помощь", – а затем Он продолжил Свою беседу и ещё более часа рассказывал об отношениях между шишьей (учеником) и гуру, о теле как храме Божьем и о дисциплине, необходимой для сублимирования человеческих страстей!

   24-го ноября 1958-го года в Путтапарти проходила Уйялотшавам (церемония "укачивания" Бога на качелях с пением колыбельных) в честь Дня рождения Бхагавана Шри Сатьи Саи Бабы. Качели в восточном конце зала были празднично украшены цветами, и после настойчивых просьб Своих преданных почитателей Баба уселся в них. Пелись песни и бхаджаны; звучала музыка и несколько преданных последователей выступили на религиозные темы. Внезапно Баба услышал "зов", упал на подушки и стал "бессознательным" для того, что происходило в Путтапарти. Как Он рассказывал позднее, в это время Он появился в Хайдерабад Сити, где у отца одного из преданных, страдавшего водянкой, внезапно начался сердечный приступ, и его увозила скорая. Баба дал ему Свой даршан и вибхути и вернулся в зал на Свои качели. Это заняло одну-две минуты; но, как Он сказал в Нузвиде, "Он должен был идти", "Это Его долг звал Его". О, можно ли описать бесконечную милость Бога! И Его беспредельное могущество!

   Милость Его в течение этих лет проявлялась во многих формах, но эти "бестелесные путешествия" наиболее драматичны. Еще в 1940-м году, когда Ему было всего четырнадцать, Он приводил в ужас окружающих тем, что "покидал" Своё тело без предупреждения. В самый первый раз Его бессознательное состояние по ошибке приняли за последствие укуса скорпиона.

   Он редко говорит о том, где Он был, и о людях, получивших Его милость, но случаев, когда Он всё же упоминал о подробностях, "накопилось" уже так много, что можно с уверенностью утверждать, что Он побывал на границе с Ассамом, на Кашмирском фронте, в Швейцарской долине, в лесу Налламалаи, на побережье у Бомбея и во многих других местах Индии и вне её пределов. Иногда "оставленное тело" Бабы совершает различные жесты и движения, словно Он что-то тащит, толкает, поднимает, перевязывает, сжимает и т.д., и позже Он объясняет Свои жесты тем, что вытаскивал тонущего, или спасал из огня, или извлекал из машины задавленного или прижатого человека. Однажды Он рассказывал, что был в Боларуме (находясь с группой преданных в Мутукуре, на террасе дома), где перевернулся джип и придавил Его преданного. Баба подбежал к Нему с восклицанием: "Зачем бояться, если Я здесь!", – вытащил его из-под машины и оставался с ним до тех пор, пока не подъехал пассажирский автобус и не забрал раненого в больницу.

   Во время беспорядков в Разакаре и столкновений с дакоитами (бандитами) в Хайдерабаде, когда жизнь Его бхакта висела на волоске, Баба "отправился" на помощь; Он и в самом деле поколотил нескольких человек, стоящих вокруг Него на террасе в Нилаяме, но позднее объяснил, что эти удары, только во сто раз сильнее, предназначались дакоитам, которые, как рассказывал потом хайдерабадский преданный, в панике бросились наутёк!

   Однажды в Путтапарти пришёл крестьянин, рассорившийся со своим братом из-за дележа имущества. Он рассчитывал надолго остаться в ашраме, надеясь, что сердобольность паломников прокормит его. Баба упрекнул его за то, что он стал для всех обузой вместо того, чтобы, проявив немножко больше терпения и любви, мирно жить с братом в родной деревне. Он сказал, что милость Его вечно пребудет с ним и отправил назад в деревню. Но крестьянин, вообразив, что Баба просто выставил его вон, принял это так близко к сердцу, что решил умереть; тёмной ночью он лёг на рельсы – в надежде, что колеса приближающегося поезда навсегда положат конец его несчастьям.

   Но милость Бабы не знает границ. Он "бросился" к лежащему на рельсах бедняге и вытащил его из-под самых колёс. Люди, окружавшие Бабу в это время в Путтапарти, видели по Его жестам, что Он тянет что-то тяжёлое! Баба вернулся, ругая крестьянина, который так глупо обошёлся с Его советом! Этот человек, которого звали Бхимайя, позднее рассказал мне, как почувствовал, что Баба схватил его за руку и стащил по насыпи вниз. Рыдая от потрясения и стыда, он, прежде, чем идти в деревню к брату, немедленно вернулся в Путтапарти. Бхимайя, наверное, почувствовал, что описание Даттатрейи (Дарующего милость) в знаменитой стотре: "Даттатрейя таткшанаат сарвагами, тьяги бхоги дивья йоги дайялу", — абсолютно точно подходило к Сатье Саи Бабе, воплощению Даттатрейи. До сих пор, когда преданные спрашивают Бхимайю, зачем он своей глупостью заставил Бабу пускаться в бестелесное путешествие, он умоляет, опуская голову от стыда, чтобы мы не затрагивали столь болезненную тему.

   Я осмелюсь рассказать об одном случае, связанном с аспектом даттатрейи Бабы, произошедшим с моим другом, профессором философии. Он был знаком с Даттатрейей Упасакой, учеником Гондхавали Брахмы Чайтаньи Махараджи, и под руководством этого старца изучал древние тексты. Однажды Упасака рассказал ему о Шри Сатья Саи Бабе как воплощении Даттатрейи и просил его пойти в Путтапарти и получить Его благословение. "Я сам не могу идти, я слишком стар для этого, но ты должен пойти и получить Его даршан", — настаивал он. Профессор отправился в Путтапарти, и когда Он был приглашён Бабой для беседы, первые слова Бабы были: "Входи же! Делай свой намаскарам. Вот тебе Даттатрейя Питам (Старик Даттатрейя)!" Даттатрейя восхваляется в Пуранах как "Тот, кто может быть в любом месте в одно мгновение", отвечая на призывы, просьбы, мольбы со всех сторон и приходя, чтобы утешить, заступиться и спасти!

   Баба "покидает" Своё тело и приходит к Своим преданным в последнее мгновенье их земного пути, чтобы дать им Свой даршан. Однажды вечером Он "ушёл", чтобы дать даршан умирающей женщине, а вернувшись, назвал её имя. Когда я сказал Ему: "Так это случилось в Муддануре", – Он ответил: "Нет, нет, смерть наступила от сердечного приступа; женщину повезли в другое место и она умерла по дороге". Позднее пришло письмо от перенёсшего утрату мужа покойной, который написал, что из-за отсутствия кислородного аппарата в местной больнице её повезли на такси в город за двадцать миль от деревни, но она скончалась в такси, и последние слова её были: "Саи Рам, Саи Рам".

   Однажды вечером в Хорсли Хиллс, в обеденном зале, Баба, казалось, уже собрался отправиться в "путешествие", но, пробурчав: "Ещё есть немного времени", – прошёл к Своему столу. Но посреди обеда Он "отправился" давать даршан умирающему! Несколько месяцев назад, находясь в одном из таких благословляющих странствий. Он несколько раз повторил: "Воды, воды", – и те, кто находился вокруг Него в Путтапарти, принесли Ему стакан воды и поднесли к губам. Но Он ничего не заметил. Вернувшись и оглядевшись. Он увидел стакан воды возле Себя и спросил, кто и зачем принес эту воду. Когда Ему сказали, что Он Сам попросил воды. Он улыбнулся и ответил: "Я прошу воды для умирающего человека где-то в другом месте, а сюда тоже приносят воду".

   Неисповедимы пути Господни. Вот, возможно, почему Баба часто говорит: "Не тратьте время и энергию, пытаясь найти объяснение Моим поступкам. Сначала поймите себя и свою собственную природу. Это и будет ключом к пониманию Меня".

   Бабе не обязательно совершать "выход из тела", чтобы появиться где-нибудь или оказать помощь. Часто Он просто в течение нескольких секунд сидит неподвижно или уставившись в одну точку. В это время происходит Его путешествие и передача милости! Однажды, в самом разгаре "поучительной" истории – о министрах Ману Чакраварти, Баба "ускользнул" всего на десять секунд, а вернувшись, продолжил свой рассказ. Только несколько самых внимательных слушателей заметили что-то не совсем обычное. Вскоре в Его комнату вошёл посетитель, и Баба спросил у него: "Получили телеграмму?". Оказалось, что тот её получил! "У Прасада (имя) лихорадка, правда?", – спросил Баба. Телеграмма еще не была распечатана. Её передали Бабе, и когда Он раскрыл её, оказалось, что у Прасада температура около 40° градусов. Баба сказал: "Не волнуйтесь. Я только что был там. Мальчику ничего не угрожает". Прасад, как мы узнали, жил в доме вошедшего, за 250 миль от Путтапарти!

   Но, как правило, даже такие слабые отзвуки загадочной миссии Бабы по дарованию милости остаются для нас неуловимыми. Он спасает, ведёт, указывает, руководит, даже когда говорит, поёт, ходит, делает что-то. Я помню один уникальный незабываемый случай. Баба был в Прашанти Нилаяме, в Своей комнате. Нас было около двенадцати человек, и мы были заняты тем, что резали пополам и подшивали "двойные" дхоти (дхоти – "юбка" с запахом для мужчин – часто продаются парами и разрезаются покупателем), чтобы раздать их бедным во время Наваратри. Внезапно Баба воскликнул: "Партхасаратхи! (одно из шутливых прозвищ, данных Бабой Кастури; партха – земля, саратхи – повозщик, что-то вроде старого буйвола или телеги) Ты думаешь, что Я всё время здесь, с тобой, с ножницами в руках режу дхоти? А знаешь ли ты, что Я только что был в Мадрасе и навестил твоего Кушу? У мальчика дифтерия, и твой брат повез его в больницу. Но не беспокойся, мой милый, Я дал ему Свой даршан, он скоро поправится". Мы все поразились этому заявлению, а Партхасаратхи, полный благоговения перед этим явным проявлением могущества и милости, припал к стопам Бабы.

   С характерным Ему чувством юмора Баба называет Свои махимы (чудеса) "визитными карточками!" Нужно сказать, что с их помощью Он провозглашает, что Он – Бог, тот Бог, который немедленно приходит на помощь Своим преданным почитателям, который предстает перед теми, кто зовёт Его. В Своей милости Он предъявляет Свои "визитные карточки", символические документы о Своей божественности, даже "случайным" посетителям, заглянувшим к Нему из чистого любопытства. От нас зависит, сможем ли мы ухватиться за этот шанс, и, найдя у Него ключ к самопознанию, использовать его в полной мере.

   Бог Кришна милостью Своей согласился быть возницей, саратхи, у Арджуны во время сражения на Курукшетре. Нараяна (Бог) стал колесничим нары (человека). Бог руководил действиями человека.

   Арджуна попал в ловушку мохи (заблуждения) именно тогда, когда долг призывал его к действиям. "Все мои члены недвижимы, мой язык иссох. Лук выпал из рук; я не могу встать. Голова моя кружится", – плакал он. Шри Кришна стал упрекать его, что он поддался недостойной слабости и малодушию, неподобающим воину. Различающий разум Арджуны был затуманен горем и иллюзией, гордостью и невежеством, чувством "я и моё". Тогда Кришна – Антарьямин (Внутренний Руководитель), развеял пелену мохи и открыл Арджуне тайну счастливой жизни, научив йоге шаранагати (полного предания себя Всевышнему) и анашакти (бесстрастия).

   Знаменательно то, что Баба назвал ежемесячный журнал, издание которого было торжественно открыто в Прашанти Нилаяме в 1958 году, "Санатана Саратхи", ибо как и Кришна, Он так же пришел к нам, чтобы отвести от нас печали и иллюзии, гордость и невежество и восстановить в мире дхарму. Слово саратхи говорит нам о том, что Баба будет вести нас и руководить нами всегда, если только мы сделаем первый шаг и попросим Его управлять колесницей нашей жизни. Слово санатана (вечный) – напоминание о том, что такова была роль Бабы с самого начала Творения.

   Баба написал пять серий статей под названиями: Према вахини, Дхьяна вахини, Прашанти вахини, Джняна вахини и Сандеха ниварини (Поток Святой Любви, Поток концентрации на Господа, Поток Высшего Мира, Поток Божественной Мудрости, Разрешенные сомнения). Его язык – простой, ясный, разговорный телугу, и читающий эти статьи ясно представляет себе Бабу, вдохновенно и дружески говорящего с читателем. Вкрапляя множество вопросов между поучениями, Он заставляет читателя задуматься о различных проблемах; шутливыми ласковыми обращениями, такими как "найина" (дитя), "бабу" (любимчик), "аббайи" (приятель), "бангару" (золотце), Он притягивает нас к Себе, помогая овладеть искусством богоугодного паломничества.

   Баба пишет: "Как приходит в уныние крестьянин, если семена, посаженные им в землю, не прорастают и не дают урожая, так и Я не могу быть счастлив, если семена – "слова истины", которые Я сею в ваших сердцах, не дают добрых всходов и не вырастают в деревья, полные плодов. Урожай вашей ананды (блаженства) – это Моя опора, Моя ахара (пища). Это единственная сева (служение), которую вам нужно делать лично для Меня. Нет ничего выше этого. Если вы не отбрасываете добрые слова истины, написанные для вас, если вы используете их и они приносят вам радость, радость эта и является той пищей, которой Я питаюсь. Если вы живёте согласно тому, что Я говорю вам, если вы ежедневно выполняете Мои советы, Я с радостью буду говорить с вами ещё и ещё, ибо это – цель, с которой Я пришёл сюда".

   Баба часто говорит, что Он демонстрирует Свою божественность через махимы (чудеса) и лилы (игры) только для того, чтобы вселить в людей веру в Его слова и Его советы и помочь им достичь духовного спасения. Он говорит, что каждый человек имеет право получить Его послание, и поэтому каждый может обратиться к Нему без страха и колебания. Его стремление устранить все сомнения, гнездящиеся в умах людей, пришедших к Нему за поддержкой, Его готовность обсуждать с ними их личные проблемы, касающиеся духовного поиска, – явные свидетельства Его милости и сострадания.

   При внимательном чтении страниц "Санатана Саратхи" каждому читателю открываются могущество, мудрость и милость Бхагавана Шри Сатьи Саи Бабы. Он говорит, что не следует пренебрегать ни единым пенни, если хочешь накопить фунт ("копейка рубль бережёт"). "Не упускайте мелочи. Из сотен мелочей, с которыми вы имеете дело каждую минуту, складываются привычки, формирующие ваш характер и вашу личность. Из этих мелочей строятся ум, мировоззрение, идеалы и духовные устремления. Откажитесь от своих дурных наклонностей, пока они не поработили вас. Если вы приложите серьёзные усилия, то несомненно добьетесь успеха... Если кто-то указывает вам на ваши недостатки, не спорьте, не пытайтесь доказать, что он не прав и не таите на него обиду. Углубитесь в себя, проанализируйте спокойно и вдумчиво своё поведение и постарайтесь исправиться... Если кто-то причиняет вам душевную боль, не допускайте гнева, гнев – это главный враг вивеки (способности к различению) и вичакшаны (остроты интеллекта). Совершите намасмарану, сидя где-нибудь в одиночестве, или спойте громко несколько бхаджанов, или, если не можете сделать ни того, ни другого, постелите постель и ложитесь спать". "Ваш собственный опыт – лучшая гарантия истины. Не руководствуйтесь чужими словами и чужим опытом, ничто не может быть ближе к истине, чем ваши собственные переживания... Развивайте в себе смелость, уверенность, надежду и энтузиазм. Они сослужат вам хорошую службу как в мирской, так и в духовной жизни"... "Человека повсюду осаждают тревоги и трудности, зачем же прибавлять новые мучения? Придёт ли вам в голову насылать тайфун на бушующий океан? Научитесь лучше улыбаться друг другу. Зачем делать мир еще печальнее, жалуясь всем и каждому на свои невзгоды?" "Научитесь лечить своё горе джапой и дхьяной; преодолейте своё уныние и станьте примером для остальных"... Вот несколько из Его слов утешения, Его советов, которые Он даёт нам по Своей милости.

   Отказ от губительных склонностей, импульсов и привычек и выработка характера, однако, только первые шаги к началу садханы. Поэтому значительная часть послания Бабы посвящена дхьяне, джапе, намасмаране (медитации, повторению и памятованию имени) и молитве. В течение примерно тринадцати месяцев Его статьи в "Санатана Саратхи" были посвящены дхьяне и её "модусу операнди", т.е. подробному описанию способов её повседневного исполнения. "Практикуйте дхьяну до тех пор, пока не добьётесь полного контроля над умом. Если ум начинает метаться, будьте осторожны: не гонитесь за ним, пытаясь "поймать" за хвост и наказать за очередную причуду. Оставайтесь спокойны, не преследуйте его. Если вы не будете обращать на него внимания, он сам вернётся, когда устанет и истощится. Ум – как малое дитя; когда мать всё время ходит за ним следом, постоянно зовёт и следит за всеми его движениям, ребёнок, уверенный, что его не оставят, норовит убежать ещё дальше; но если мать просто стоит или поворачивается в другую сторону, ребёнка охватывает страх, что его бросили, и он бежит обратно в объятья матери. Поэтому не заботьтесь особенно о капризах своего ума; продолжайте смарану и дхьяну, концентрируясь на наме и рупе (имени и форме), которые вас больше всего привлекают, используя способ, который вам кажется наиболее благоприятным. И самые заветные желания вашего сердца исполнятся..."

   Очень много таких слов утешения и ободрения написано этим Дакшинамурти (Воплощением знания. Учителем) нашего века. Ибо, как Он сказал: "В прошлые эпохи ответственность за упадок дхармы лежала либо на отдельной личности, либо на определённой группе людей, владевших монополией на средства эксплуатации и порабощения и необходимой для этого властью. Следовательно дхарма могла быть восстановлена предшествующими Аватарами путем уничтожения этих групп или индивидуумов. Но сейчас демоническая природа – универсальная черта, и поэтому Аватар должен совершить настоящую революцию в характере, поведении и привычках людей и обучить их конкретным дисциплинам". "Люди должны встать на путь единства, гармонии и мира. Осознание того, что всё во Вселенной есть проявление Бога, который является основой всего, сущностью всего, одеянием всего, – это право каждого человека, независимо от цвета кожи, класса или касты. Вы, люди этого поколения, поистине счастливы, что имеете возможность общаться с Аватаром и у вас есть шанс получить Его наставления, которые Он пришел передать вам".

   Баба решительно выступает против тех учителей и духовных наставников, которые ради имени и славы предают истинные идеалы; Он говорит, что одна из целей Его пришествия – вернуть их к честности и нравственности. Он осуждает секты и общества, процветающие под прикрытием святого Божьего имени. Он в корне не согласен с тем, что Бог может быть зол, ревнив или злопамятен. "Не верьте описаниям Бога, где Он изображен жадным, корыстным, злым, завистливым или мстительным. Он стоит над всеми обидами и торгами. Он – према, каруна и шанти (любовь, милость и спокойствие). Если по кувшину с нектаром стукнуть камнем, он начнет протекать; но станет ли нектар горше? Нет, он никогда не утратит своей сладости". Послание Бабы – это призыв к гармонии. "Когда речь идёт о всеобъемлющем и всепроникающем чистом Существовании, то способ Его описания зависит от идей оратора и от уровня восприятия слушателя; когда Оно описывается с помощью атрибутов, то принимает различные имена и формы; когда садхака понимает, что Оно стоит за всей атрибутикой, доступной воображению, о Нём говорится как о Брахмане". Поэтому все споры между сектами – не более чем мирские дрязги, доставляющие сомнительное удовольствие низшим умам, говорит Баба.

   Баба указал также на то, что санньясины (отрёкшиеся от мирских забот) заслуживают уважения только в том случае, если они отказались от всех своих желаний, даже от желания создать собственный ашрам. Зависимость от ашрама сама по себе становится для них бременем, шрамой (тяжким трудом); вместо освобождения от всех цепей, такие гуру впрягаются в плуг самсары и опускаются до уровня вьючного животного. Баба говорит, что люди потеряли веру в Санатана дхарму (Вечный закон справедливости) и в само сословие санньясинов за счет деятельности тех, кто постоянно оказывает давление на общество, стремясь завоевать себе имя и славу. У таких гуру, говорит Баба, бывает много учеников, и этим наставникам приходится затрачивать изрядные усилия, чтобы помочь своим подопечным обрести верный взгляд на мир и полностью погрузиться в созерцание Бога.

   Баба также указал на то, что гуру ошибочно придаётся более высокий статус, нежели тот заслуживает. Уважайте гуру как человека, который показывает вам путь, который следит за вашим продвижением и который заинтересован в вашем благополучии, и это все. Не воспринимайте его как вездесущего и всемогущего. Бог – единственный, кто является сущностью всего.

   Баба всегда ратует за умеренность. Он не призывает всех к аскетизму. Он говорит о теле, как об инструменте, данном Богом. "Как следует изучите его, подчините его своей воле, не преклоняйтесь перед ним и не следуйте его причудливым капризам, тренируйте его, чтобы оно служило вашему благополучию". "Будьте начеку, следите за первыми признаками его расстройства и разрушения. Содержите его в хорошей форме, подчинив дисциплине". "Умеренная пища, умеренный сон, дружелюбное отношение ко всем, полное самообладание перед лицом боли и тревоги, успеха или удачи, – все это лечит болезни тела гораздо лучше, чем лекарства. Даже ваша интуиция, нацеленная на определённое физическое состояние, поможет вам преодолеть болезнь". Баба часто осуждает как излишне рьяных садхаков, которые морят своё тело голодом, так и неразумных эпикурейцев, ублажающих язык угодной ему раджасической и тамасической пищей.

   Баба не только не осуждает жизнь семьи, но называет её гуру, так как только через тяжкий труд и семейные заботы люди получают толчок к высшей духовной жизни. Он говорит, что если бы не эти тяготы, многие вообще не пришли бы к Нему, но, придя и узнав Его, они уже навсегда остаются с Богом, независимо от того, стала их жизнь легче или нет. Они постепенно начинают понимать, что всем этим проблемам не нужно придавать столь большое значение. Они принимают их с большим мужеством, стойкостью и даже осознанием их причин. Баба писал, что сахарный тростник рад тому, что его срезают, рубят на части, измельчают, варят и прессуют, потому что без этих испытаний он высохнет и ни один язык не ощутит его сладости. Так и человек должен принимать трудности, ведь без них он не ощутит сладости духа, сокрытого внутри. "Если вы хотите получить украшение, то идёте к ювелиру и даёте ему определённое количество золота. Но проводите ли вы бессонные ночи, страдая от того, что ювелир делает с вашим золотом – расплавляет и куёт, бьёт и расплющивает, режет и вытягивает? Почему же тогда вы так волнуетесь, когда Бог, стремясь сделать из вас прекрасное украшение, нагревает и плавит, режет и шлифует, чтобы в этом "горниле страданий" исчезли все примеси и окалина?".

   Баба – великий лекарь, возвращающий к жизни и возрождающий упавших духом. Он настаивает на приверженности истине, ибо ложь есть следствие малодушия, а если вы скрываете что-то от человека, значит вы боитесь его или ненавидите. Правда основана на силе. Согласно Бабе, когда человек ссылается на слабость и недостаток силы, он поступает против своей природы. Баба не позволяет никому говорить: "Я грешен, рожден во грехе, грешная душа". Когда человек, раскаиваясь, начинает проклинать сам себя, Баба немедленно прерывает его: "Ты не должен так думать, ведь Я уже пришёл сюда ради тебя".

   Баба считает, что бала (сила) – это пунья (заслуга), а дурбалья (малодушие) есть паапа (грех). "Слабость – грех, сила – святость. Физическая, ментальная и духовная силы необходимы, но важнейший источник всех трёх – это вера в себя, в Параматмана внутри". "Помните об этом и черпайте из этого знания силу. Моя миссия – внушить вам веру в себя и передать силу, рождаемую этой верой". Уныние, по мнению Бабы, главная причина всех бед, и поэтому каждый должен учиться радоваться жизни. "Жизнь человека, который всем доволен, – сплошной праздник". "Зависть въедается во все внутренности и, как яд, расползается по телу. Посвятите всё – радость и печаль – Богу, и у вас в руках окажется самое ценное из сокровищ – способность быть всегда довольным жизнью".

   Баба вселяет дух севы (бескорыстного служения) в Своих преданных, и во время Дасары один из дней полностью посвящен общественной работе и воспитанию духа поклонения, с которой она должна проводиться. Он пишет и говорит о паропакаре (служению обществу) как единственно достойном образе жизни (упакаре) для каждого, и о парахимсе (подчинении Всевышнему) как единственной химсе ("насилии") против себя. "Когда сам Мадхава, Бог, приходит в человеческом теле, чтобы посвятить Себя служению манаве, человеку, как счастлив будет Он, если человек тоже посвятит себя этой севе?" — спрашивает Баба. "Посвятите своё время служению миру, не думая о том, принесёт ли вам это выгоду". Но главное, говорит Баба, это настрой, с которым садхака берётся за севу. "Хотя служение человечеству священно, оно не приносит пользы до тех пор, пока не сольётся с высшими идеалами мадхавасевы (божественного служения) – способностью видеть Бога в каждом существе и преклоняться перед Богом, принявшим эту форму. Каждый должен поверить в божественную сущность человека и, совершая служение, непрестанно помнить о Господе. "Используйте все силы, знания, способности, данные вам Господом, Ему во славу, служите искренне и без тени недоброжелательства. Служите Господу – чем бы вы ни занимались, куда бы ни призвал вас долг служения".

   Очень часто Баба полностью посвящает беседу необходимости вичары (осмысления, анализа) как средства против слепой бессмысленной веры. "Вы можете задать Мне любой вопрос безо всякого смущения. Я всегда готов ответить, если вопрос задан серьёзно, с горячим желанием узнать ответ". "Без анализа и рассуждения вам не постигнуть истинной ценности вещей, а значит невозможно и полное отречение от них. Иногда вы должны анализировать даже сам процесс исследования, так как вы можете постоянно обманывать себя, считая свои действия нравственными и чистыми, тогда как непредубеждённый ум может счесть их неверными". Как и Шри Кришна, Баба говорит людям: "Взвесьте все "за" и "против"; вспомните о своём собственном опыте; а затем уже делайте собственный вывод; не идите на поводу чужих слов, даже Моих!" "У ворот царства мокши (освобождения), или сакшаткары (самореализации), стоят трое часовых, – говорит Баба, – которые позволят вам войти, если вы предъявите необходимый мандат. Эти стражи – сантоша, шанти и вичара (счастье, мир и разумная мысль). Если даже один из стражей удовлетворен вашим документом, другие не будут слишком строги. Поэтому развивайте в себе или сантошу — радость жизни, или шанти, умиротворение, или вичару — способность к рассуждению. На самом деле они взаимосвязаны". Разумный анализ, привнесённый в сферу анубхавы (знания, основанного на восприятии чувствами), приводит к внутреннему миру, шанти, а шанти — это то же немеркнущее счастье, или ананда (блаженство). "Спрашивайте Меня о садхане, которую вы мечтаете начать, или о какой-то благой идее, которую вам не терпится осуществить. Спрашивайте обо всём полезном и достойном", – вот что Баба требует от нас.

   Указания, исходящие от Бабы, относятся к разряду "срочных", ибо, как Он говорит, начинать путь садханы нужно прямо сейчас. "Начните сегодня садхану, которую наметили начать завтра. Начните сейчас садхану, которая должна быть сделана сегодня". Азбуку начинают учить в раннем детстве, чтобы годы спустя преуспеть в науках и искусствах. Так же и "духовное дитя" должно как можно раньше приступить к учёбе и никогда не прерывать её; никто не открывает букварь в старости или на смертном одре. "С каждой секундой ваша жизнь становится короче; мгновенье, которое прошло, уже не ваше, а мгновенье, которое придёт, может уже никогда не стать вашим. Поэтому именно сейчас, в это мгновенье, приложите все свои усилия к тому, чтобы заслужить вечное блаженство".

   Среди всех способов, ведущих к этому блаженству, на первое место Баба ставит намасмарану, хотя Он пишет и говорит также о трёх традиционных йогах и о трёх традиционных философских системах. Баба пришёл, чтобы положить конец всем раздорам и потому подчёркивает, что между тремя школами нет противоречия. "Я не говорю, что деятельность, мудрость и преданность – карма, джняна и бхакти — отличны друг от друга, не ставлю их по порядку: первое, второе и третье, и не предлагаю смесь из всех трёх. Карма — это бхакти, бхакти — это джняна. Пачка халвы имеет вкус, очертания и вес – все три характеристики. Так и каждый поступок благочестивого человека должен иметь сладость преданности, форму деятельности и вес мудрости". "Джняна есть продукт бхакти, а бхакти усиливается кармой; лучшая карма — это намасмарана, джапа и дхьяна". "Сильная и неколебимая преданность поднимает человека из состояния салокьи к самипье, и ведёт выше, к стадии сарупьи (* Три последовательных состояния на пути к блаженству, четвёртое – саюджья; салокья – общение с Богом через физическое тело, самипья (приближение) – через тонкое тело, сарупья – через казуальное, саюджья – слияние с Богом). Это и есть конечная цель Шастры бхакти (учения о преданности). Но адвайта сиддхантха (стремящийся к единству) не считает это состояние наивысшим. Если кто-то имеет сарупью (рупу, или форму, одинаковую с Богом), это ещё не значит, что у него есть силы сришти, ститхи и лайи (сотворения, сохранения и разрушения), которыми обладает Бог. Только когда исчезнут все следы различия, может быть достигнуто единство; это и есть саюджья. Это может случиться только благодаря милости Бога, но не как награда за усилия". "Бог может милостью Своей подарить преданному брахмаджняну, божественную мудрость. Так как Пурушотама (Высшее сознательное существо) и пракрити (материя) не являются двумя обособленными сущностями, Он может откинуть завесу, которую Сам набросил". "Вещь и её природа есть одно и то же, а не два различных понятия. Возможно ли постичь природу вещи отдельно от самой вещи, сладость отдельно от сахара, свет отдельно от Солнца? Также и Бхагаван, Верховный Господь, имеет две характеристики: если о них говорится как о двух, они описываются как Пуруша и пракрити, но в сущности они одно. Пракрити в Бхагаване непроявлена, неотделима от Него, узнаваема только опытным путём, как сладость сахара. Но по Его воле пракрити окутывает Бхагавана, как покрывало, и результатом этого является Космос. Это единственное Бытиё является базисом, основой и для всей Вселенной, и для составляющих её, для целого и видимых частей целого. Весь этот проявленный космос, или Пурна (Целое), происходит из непроявленной неделимой Реальности, или Пурны (Целого), и при этом не происходит уменьшения Пурны".

   Баба представляет самые запутанные философские проблемы в доступной, легкой для понимания форме; словно внезапное озарение, приходят к читателям и слушателям ответы в ярком сравнении и метафоре, притче и эпиграмме, фокусирующих смысл часовой беседы. Очевидно, что Он пришел ради нас всех, ради того, чтобы превратить нас в усердных садхаков, ибо, как Он говорит: "Только с помощью людей, чьи сердца чисты, а умы свободны от страстей и предубеждений, похоти и жадности, гнева и зависти, в мире воцарится спокойствие и благополучие". Будем же молиться, чтобы Его благословение позволило нам примкнуть к сонмам таких благородных душ.

   Тысячи людей, принявших участие в праздновании Дасары в 1960 году, и теперь должны помнить, какое волнующее заявление сделал Баба в Своих беседах о Себе и Своей миссии. В первый же день, совпавший с юбилеем госпиталя, Баба сказал, что насильно втолковывать простым неграмотным людям непостижимо трудные ведические доктрины – лишь пустая трата времени и сил. Неразумно заставлять их предаваться изнурительным постам и бдениям. Учителя и наставники должны помогать им медленно продвигаться вперед с того места, где они находятся, вдохновлять на то, чтобы с каждым шагом они избавлялись хотя бы от одной вредной привычки и постепенно увеличивали время, отведённое для медитации и повторения имени.

   Три дня подряд Баба говорил о Себе и Своей миссии, "толчком" к чему послужила поэма на телугу Видвана Дупати Тирумалачарлу "Шри Сатья Саи Гита", которую автор прочитал, снабдив комментариями, в предшествующие дни. Баба заявил, что пришёл вновь с той же доктриной карма-санньясы (самоотверженного труда) и шаранагати (предания себя Всевышнему). "Как облака на небе скрывают величие солнца, так облака сомнений и иллюзий скрывают Моё величие от вашего понимания", – сказал Он. Он хочет, чтобы все люди, подобно Арджуне, отказались от мохи (заблуждений), рождённых аджняной (невежеством) и освободились от оков "я" и "моё". "Према — это семя, бхакти — побег, вера – удобрение, сатсанг — дождь, жертвенность – цветок, и слияние с Богом – плод", – провозгласил Он.

   "Вам всем повезло гораздо больше, – сказал Он, – чем предыдущим поколениям, так как у вас есть Я – поводырь и защитник, наблюдающий за вами и предостерегающий вас против неосторожного шага. Используйте этот редкий шанс наилучшим образом; не прыгайте, как лягушки, не замечающие растущего рядом прекрасного лотоса, но будьте, как пчёлы, прилетающие отовсюду, чтобы насладиться его нектаром". Слова, подобные этим, в которых звучат божественная сила и могущество, призывающие прийти к Нему и получить у Него прибежище, мы слышим в каждой беседе Бабы. "Вера – награда сама по себе: через неё приходит истина. Если вы считаете, что Кришна был простым пастухом, вы принижаете не только Кришну, но ставите самих себя на уровень мальчика-подпаска. Примите Его как Бога, живущего в глубине ваших сердец, и Он станет вашим Возницей". "Не отрицайте и не сомневайтесь, не стесняйтесь обращаться к Богу, ведь Он Сам пожелал стать легко доступным для ваших молитв", – сказал Он.

   "Вы не можете постичь значение Аватара без предварительной подготовки и ослепнете, если Он предстанет в "полном блеске", поэтому Я обнаруживаю перед вами лишь мизерную часть величия, как, например, сотворение вибхути и тому подобное", – сказал Он однажды. "Нет, это не в Моей природе – развлекать людей чудесами, чтобы притянуть их к Себе; Я просто дарю им радость, безо всякой цели; поэтому Я с удовольствием творю махимы, чудеса". Приподнимая занавес, скрывающий Его божественность от нас. Он заявил однажды: "Некоторые невежественные люди, "оценивая" Меня, говорят, что у Меня двойственная личность: большая часть времени это Дайватвам, или Божественность, но остальное время это манушьятвам, или человечность. Но поверьте, что Я везде и всегда, во всех "-твам", или "-ность". Бог не меняется и не преображается. Я говорю вам это, потому что между нами существует высшая духовная связь, а не просто отношения между хозяином и гостем".

   Однажды Он говорил в более строгом тоне: "Я снова должен предостеречь вас против фальшивых учителей и лживых гуру. Многие из них ходят среди людей и имитируют самадхи, притворяясь, что впали в божественный экстаз, и обещают зрителям, что "научат" их этому экстазу. Во время этого "самадхи" они вещают, танцуют и поют, называя это расакридой (божественной игрой, танцем). За все свои труды они заслуживают только сурового наказания. Держитесь в стороне от них", – сказал Он. "Скоро Я займусь разоблачением этих самозванцев и предам их наказанию, которого они заслуживают", – провозгласил Он.

   В день Гуру Пурнами в 1961 году, в Майсор Сити, Баба призвал всех Своих преданных и последователей построже относиться к сословию гуру, предостерегая их от малейших проявлений жадности, эгоизма, гордости, зависти и лицемерия. "Пришло время избавиться от гуру, которые подают дурной пример ученикам, от санньясинов, стремящихся перещеголять друг друга в стяжании материальных благ и славы", – сказал Он. "Скоро Я приступлю к этой задаче; это одна из целей, с которыми Я пришел", – объявил Он. "Санньясины — те, кто отказались от всех связей с миром и решившие "сжечь все мосты", – не должны пышно справлять свои юбилеи и донимать богачей назойливыми просьбами о пожертвованиях; они не должны потворствовать тщеславию своих последователей, награждая их высокими званиями, восхваляя их духовные достижения. Стоит хоть раз ослабить суровую дисциплину, предписанную аскетам, и падение неизбежно. Дхармастхапана (восстановление дхармы) требует, чтобы в первую очередь была исправлена дхарма санньясина, ибо именно он претендует на всеобщее уважение и поддерживает духовные идеалы. Если он идёт на компромисс и сходит с тропы истины, религия превращается в мишень для насмешек".

   Та же решимость прозвучала в беседах Бабы, проведённых в ноябре в честь Его Дня рождения. Обратившись к собравшимся в Путтапарти, Он сказал: "Уже более двадцати лет вы видите только свет, но не получаете тепла, ибо не хотите подойти ближе к огню. Но Я знаю, что придет день, когда вы все откажетесь от сомнений и иллюзий и увидите дорогу к миру и счастью. Верьте Мне, Путтапарти скоро станет Тирупати. Тысячи йогов, садху и ищущих придут сюда, чтобы получить спасение и утешение. Возрождение Санатаны дхармы (Вечной религии) начнётся отсюда".

   В День Махашиваратри Он подчеркнул универсальность Своего послания и объявил, что Он пришёл ради всего человечества. "Нет никого в этом мире, кто бы не принадлежал Мне; все люди Мои; они могут не произносить имя – ни Моё, ни какое-либо другое, но всё равно они все Мои".

   Значение сделанных Им заявлений стало очевидным только в Коймбаторе, где Баба установил мраморное изображение шариры (телесной формы) предшествующего Аватара Ширди Саи Бабы в знаменитом мандире Нага Саи. Произошедшее 26-го февраля 1961 года, событие это было действительно историческим. Нага Саи Мандир был назван так потому, что Ширди Саи Баба дал там Свой даршан огромному числу преданных, явившись в виде Нага, или кобры, которая, поднявшись из груды цветов, в течение нескольких часов слушала бхаджаны и, прежде чем окончательно исчезнуть, даже позировала фотографу. Это чудо произошло семнадцать лет назад, и с тех пор мандир стал местом поклонения тысяч людей из Коймбатора и окрестностей. Это был первый случай, когда Баба установил фигуру Своего предыдущего воплощения, предназначенную для ежедневного поклонения, и поэтому преданные ожидали в этот день от Бабы какого-то важного заявления.

   И они не были разочарованы! Баба сказал: "Разве не забавно, что Я должен устанавливать Своё собственное изображение в другом воплощении? Но Я делаю это по очень веской причине. Этот день должен быть вписан золотыми буквами в историю человечества, ибо сегодня начинается новая эра, Эра Сатья Саи, когда "Саайи" становится "Хридайястайи" – внутренней движущей силой всего! Подобное событие – установление Аватаром изображения Бога – случилось только однажды, когда Рама установил Ишвара-лингу (лингам Шивы) в Рамешвараме. Это был шаг, приближающий исполнение божественной миссии – уничтожение душтаниграхи (зла) в облике Раваны и ракшасов (демонов). Теперь Я делаю этот предварительный шаг перед тем, как приступить к задаче всех Аватаров – дхармастхапане, установлению дхармы в мире".

   В самом деле, эпохальное заявление! Слова, возвестившие новый век, век любви и справедливости, мира и единства, призывающие всех людей собраться под знаменем Сатья Саи!

   Не удивительно, что обращение, которое Баба сделал на следующий день в Удумалпете, было таким же значительным: Баба вновь призвал людей принять участие в приближающемся великом возрождении дхармы.

   Баба часто говорил, что святость мест паломничества пропорциональна преданности бхактов и искренности молитв, с которыми они обращаются к святыням. Но эффект от посещения храмов и мест паломничества Самим Бабой несравненно сильнее: словно "севшая" батарейка, заряжаются они от сильнейшего источника святости. Баба Сам говорил, что целью Его посещения святых мест является восполнение их духовной силы. Поэтому нам радостно было услышать, что Баба планирует посещение Айодхьи и Бенареса после недолгой остановки в Мадрасе. 23-го марта Баба выступал перед собравшимися в Перамбуре на Железнодорожном стадионе, и молчаливое восхищение аудитории побудило губернатора Уттар Прадеша, доктора Б. Рамакришна Рао, возглавлявшего встречу, заявить: "Если раньше меня одолевала глубокая печаль, так как несмотря на прогресс в сферах экономики и культуры, наметившийся после завоевания независимости, я не видел в нашей стране ни радости, ни довольства, ни мира, ни добрососедских отношений, ни любви, ни стремления привнести в жизнь духовность и нравственность, то сегодня надежды мои возродились. Сегодня вы, пришедшие сюда, чтобы увидеть Бабу, и ваша искренность, с которой вы слушаете Его слова, убедили меня в том, что духовный прогресс этой нации обеспечен".

   Доктор Рамакришна Рао пригласил Бабу в Лакнау и разрешил жителям принять участие в бхаджанах в Радж Бхаване с тем, чтобы они имели возможность получить Его благословение и стимул сделать первый шаг к высшей жизни. Некоторые счастливцы узнали о Его присутствии благодаря чудесным происшествиям, и это привлекло к Нему ещё больше людей, ищущих истину. В городской ратуше Он обращался также к собранию под эгидой обществ Андхра Прадеша, Тамилнаду, Кералы и Майсора, которые решили, что они должны чествовать Бабу, так как Он был родом с юга Индии! Но, как Баба сказал однажды, Дакшинамурти – не принадлежит дакшинапатхе, что означает: “Я не южанин, Я – Шива!” Поэтому Он посоветовал этим обществам объединиться и создать один Сатсанг, Общество добрых людей, стремящихся стать лучше с помощью систематических джапы, дхьяны и локасевы (памятования имени, концентрации на Бога и служения). Это решение было принято, новый Сатсанг тут же сформирован, и Сам Баба торжественно открыл новую главу в жизни Лакнау – главу гармонии, единства и духовного братства.

   Из Лакнау Баба с небольшой группой преданных последователей проследовал в Айодхью. Он показал им различные места, связанные с Рамаяной и освящённые божественными событиями. Он сказал, что в сердцах жителей этой местности до сих пор живёт глубокая преданность Богу, и Он даже слышит непрерывное Раманамаджапам (повторение имени Рамы), исходящее из их сердец. Он посетил храм Рамы и сказал, что то, что заключено в Вирате (всей Вселенной), в таком же чистом и полноценном виде находится и в меньшей, ограниченной сварупе (форме). Но сила святого места должна постоянно поддерживаться предписанными ритуалами, искренностью молитв, чистотой сердец преданных, священнослужителей и паломников и атмосферой святости. "Люди поклоняются Богу как обитающему в Айодхье или Двараке и нигде больше, это неверно; Бог везде; привязывать Его к определённому месту значит отрицать Его величие. Такое отношение постепенно снижает силу святого места, и восстановить её может лишь большая искренность преданных или Сам Бог собственной милостью".

   Баба благословил Своих преданных на берегу Сарайю, а потом привёл их в храм Ханумана, построенный, согласно легенде, на земле, дарованной Хануману Самим Рамой с тем, чтобы он мог основать на ней царство, в котором бы вечно звучало имя Рамы. Баба распределил прасад храма между преданными, добавляя, как Он сказал, к прасаду Шакетарамы прасад Саи Рамы!

   Из Айодхьи Баба на машине отправился дальше и в тот же вечер достиг Сарнатха (места первой проповеди Будды недалеко от Бенареса), а 2-го апреля вместе с сопровождающими посетил древний храм Вишванатха в Бенаресе, великую святыню Господа Вселенной, храм, увековеченный историей и легендами, песнями и поэзией, эпосом и Пуранами, певцами и святыми. Миллионы паломников в течение тысячелетий с благоговением омывают священной водой Ганги лингам этого храма; сам Бенарес, каждый дюйм его земли, почитается священным, и люди верят, что смерть, наступившая здесь, является освобождением от бесконечной цепи страданий, связанных с новыми рождениями и смертями.

   Пребывание внутри святыни вместе с Бабой было поистине удивительным и незабываемым впечатлением, ибо Сам Он является Балашивой (всемогущим Шивой), что понимает каждый, хоть раз увидевший блеск Его величия. И поэтому мы все ожидали чего-то необыкновенного, какого-то чуда, которое возвысило бы святость этого места и возместило бы ущерб, нанесённый эгоизмом и сомнениями.

   Баба наблюдал, как под звуки священных мантр на лингам торжественно льётся вода Ганга. Затем, словно побуждаемый внезапным решением, Он ступил вперёд и, "материализовав" в Своих ладонях вибхути Кайласы (горней обители Шивы), нанёс его на лингам тремя широкими линиями, охватившими три четверти его округлой поверхности, – и они засияли удивительным светом. Затем последовало чудо "с камнем", ибо Он "сотворил" немного сандаловой пасты, удивительной консистенции и с неземным ароматом, придал ей округлую форму, вновь приблизился к лингаму и нанёс пасту в центр тройной линии вибхути. Паломники онемели от изумления, но мы знали, что Баба совершает ритуал, по глубине смысла не сравнимый ни с чем, что производилось здесь раньше. Новым движением Своей божественной руки Баба "материализовал" бесценное сокровище, озарившее весь храм чудесным сиянием. Это был "ОМ", символ Пранавы в россыпи драгоценных камней: основа, окаймлённая рубинами, с бриллиантами, составлявшими три линии "вибхути", сердоликом, изображавшим сандаловый круг в центре вибхути, изумрудами в виде зелёных листьев бильвы, окаймлявшими Пранаву, и наконец сам Пранава — огромный бриллиант в золотой оправе. Преданные запели хором, славя Шиву, и звуки "Ом Шивайя" эхом отражались от боковых нефов храма. Баба установил Пранаву на сандаловый круг, который Он уже нанёс на поверхность лингама, и попросил, чтобы исполнили арати. Те, кто наблюдал эту церемонию в то утро в самом главном храме Индии, никогда этого не забудут.

   Баба велел каждому из сопровождавших Его преданных совершить абхишекам (ритуальное обливание) символа Вишванатха водой Ганги под пение священных мантр, таких, как "Шри Рудрам". Он повёл их также в храм Аннапурны и в храм Вишванатха, находящиеся на территории Университета Бенареса. Баба разъяснил преданным смысл резьбы и скульптур в этих храмах, ибо Он Один в точности знал детали эпизодов Вед и Пуран, запечатленных в них.

   3-го апреля Баба посетил Аллахабад, благословив Своим присутствием Священное место слияния трёх рек (Тривени сангам) и Своей рукой окропив паломников святой водой. Он побывал в Сарасвати Купе, в храме Ханумана и у древнего Акшайяваты ("Вечного баньяна"), упомянутого еще Хьюен Тсангом, – внутри крепости у стены, обращенной к реке Ямуне. Баба вернулся в Путтапарти 8-го апреля, остановившись на один день в Тирупати, чтобы возглавить праздник, посвящённый Тьягарадже. В Тирупати Баба также говорил об изображениях божеств и служении им, так как это было главным содержанием Его поездки в Северную Индию. "Садхака должен видеть не камень, который не более чем материал, из которого сделана фигура, но Чайтанью (Сознание), скрытое в нем, символизируемое им, то же Сознание, которое находится в нём самом, и которое наполняет Собой, движет и превосходит всё сущее. Тогда служение идолу (* Идол – изображение Божеств при помощи материальных средств, таких как: глина, камень, металл, драгоценные камни, бумага, краски.) и храму становится наполненным смыслом и значением". "Многие люди смеются над теми, кто поклоняется идолам, и осуждают их за слепое суеверие. Но рассудок немеет перед свидетельством реального опыта. Все логические измышления, все премудрости диалектики бессильны зачеркнуть то, что даёт внутренний опыт. Идол это не просто внешний придаток, "прибор" или предмет. Это часть внутреннего механизма реализации. Если служение идолу происходит с искренней убеждённостью в том, что этот идол насыщен сознанием, оно будет вознаграждено высочайшим блаженством".

   Всего неделю пробыв в Путтапарти, Баба отправился в Нилгирис, где люди уже давно с волнением ожидали Его приезда. Весь Нилгирис, от маленькой заброшенной деревушки до крупнейшей плантации, объединился в своём почтении к Бабе. Баба посетил также окрестные деревни, и простота и искренность крестьян, приветствовавших Его, были так трогательны, что привели в восхищение даже самых старейших преданных. Баба выразил всеобщие чувства на собрании в Утакамунде. Он сказал: "Люди здесь полны бхакти, и бхакти наделило их виньей (скромностью) и шраддхой (верой)". В каждой деревне Баба призывал людей, чтобы они тратили усилия не только на добывание хлеба насущного, но и на поиск духовной пищи.

   Весь Нилгирис, который Баба окрестил как Святые Горы, припал к Его стопам, и общий дух самоотречения выразился в песне, сочинённой старым крестьянином из Ачанакала. Он пел: "О, придите, мои братья! Этот ветхий, сырой и душный приют – не наш дом; наш дом вечный, широкий как мир, он находится на берегах реки Читравати, его имя Прашанти Нилаям — Обитель Мира". Жителями деревни Италара была исполнена и другая песня – песня Бадага (...) на народный мотив: "Он пришёл. Бог пришёл, чтобы благословить нас, над Его головой золотое, как солнце, сияние. Он здесь, среди скал, увенчанный серебряной луной. Он движется везде, вокруг нас, рядом с нами, чтобы каждому разбитому сердцу в городе и деревне сказать: "Не бойся"".

   Еще будучи в Нилгирисе, Баба готовился к поездке в Гималаи и объявил об этом Своим счастливым преданным, которых выбрал Себе в спутники. Он вернулся в Путтапарти через Мадрас и Хайдерабад в первой неделе мая.

   Баба впервые заговорил о посещении Бадринатха три года назад, во время бхаджанов на берегу Читравати. Он сказал, что хотел бы показать бхактам место, где Он совершал тапас (покаяние), и мы все очень удивились, услышав это, ибо Он впервые упомянул о тапасе, связанном с Его земным существованием. Лично я был немного смущен, так как до этого считал, что Баба не совершает никакого тапаса – ни в человеческом теле, ни вне его. Но я не стал пытаться искать ответ на этот вопрос.

   Поездка была решена, план намечен, и группа собрана к концу мая. 7-го июня Баба благословил их всех Своим даршаном в Этирадже Кальяне Мантапаме (Алварпете, Мадрас) и отправил поездом в Дели, куда Он на следующий день обещал прибыть самолетом.

   Поезд опоздал на шесть часов, и когда усталые и голодные преданные наконец прибыли в Дели, Баба, улыбаясь, встретил их, излучая утешение Своей материнской заботой. На следующий день в Харидваре губернатор Уттар Прадеша, доктор Б. Рамакришна Рао присоединился к группе Бабы, так как он тоже хотел посетить Бадринатх. 11-го июня в Брахмакунде Баба и его превосходительство присутствовали на вечернем арати, посвященном Гангамати (Матери Ганге); в этом священном месте огромное число паломников получили даршан Бабы; Баба благословил жрецов и архаков (священнослужителей) вибхути, который материализовал, и окропил стоящих вокруг Него священной водой Ганги.

   В этот вечер Баба собрал преданных почитателей, которые должны были сопровождать Его в Бадри, и напомнил им об исключительной возможности, которую они получили. "Вы находитесь в действительно привилегированном положении, так как можете вместе с Проявленной формой служить Непроявленной форме, тогда как обычно люди молятся Непроявленной форме, присущей идолу, чтобы она могла проявиться перед их взором, и они могли вкусить плод садханы", — заявил Он. Мы были охвачены радостью, услышав такое откровение. Затем Он описал святыню, к которой собирался нас вести, в таких деталях, словно видел каждый уголок этой благословенной земли. Он открыл нам, что Нараяна изображен там в позе тапомудры (совершающего покаяние) и объяснил, что поэтому место это было названо Бадрикашрамом. Тогда для меня все прояснилось, сомнения по поводу Бабы и тапаса, мучившие меня на берегах Читравати три года назад, немедленно улетучились, и я возрадовался. Баба говорил также о других святых местах в Бадринатхе и окрестностях, а также о неизвестных аспектах святости. Например, ни один справочник не публиковал данных о том, что Шанкарачарья принес с Кайласы пять лингамов и установил их в Бадри, Пури, Шрингери, Двараке и Чидамбараме, но Баба этим вечером открыл нам этот факт. Баба укрепил в сердце каждого паломника дух служения Богу, братства и любви.

   Каждый дюйм дороги от Харидвара до Бадринатха, примерно 182 мили (около 300 км), пропитан духом покаяния и молитв, аскетизма и воодушевления. Здесь история переплетается с мифами и легендами, с рассказами о мудрецах и святых, о жертвоприношениях и садхане, о самоотречении и суровых испытаниях. Перед паломниками предстают места, где Шива, Парвати, Рама и другие боги творили покаяние, где Парашурама совершал ритуалы искупления, где Нарасимха охладил свой гнев, где Арджуна обрёл священное оружие, Карна – свою доблесть, а Нарада – вину, места, где Канва воспитал Шакунталу, а Нарада получил аштакшари (мантру из восьми слогов – "Ом Намо Нараяна"). Это узкая и извилистая дорога, пролегающая между скал, где внизу, в ущелье, бурлят воды Ганга и Алакананды. Люди, сопровождающие Бабу, полные искренней веры, шли вперёд, не обращая внимания на трудности, которые подстерегали их на каждом повороте дороги, на случавшиеся обвалы и оползни. Баба сказал, что дождя не будет до тех пор, пока группа не вернётся в Ришикеш, и облака рассеялись. Он пожелал, и группа вернулась обратно без единой царапины!

   Цепочка легковых машин, джипов и автобусов тянулась вдоль извилистой дороги и около полудня достигла Девапрайяга, места слияния Бхагиратхи и Алакананды. Баба считал, что одна из целей этой поездки – укрепление в сердцах Своих преданных, а через них – в сердцах других людей, веры в святость мест, описанных в древних манускриптах. Он всегда подчеркивал, что Шастравишваса и Девавишваса, вера в Шастры и вера в Бога, одинаково необходимы. Поэтому Он приказал каждому окунуться в священные воды, прежде чем отправиться в Шринагар, древнюю столицу раджей Гарвала. Здесь группа остановилась на ночлег.

   Жители Шринагара, узнавшие о прибытии Бабы, собрались, чтобы приветствовать Его, и вечером организовали программу пахади и тибетских танцев, продемонстрировав простодушное веселье жителей гор, смелого и отважного племени. Баба благословил их и каждому подарил Свой даршан.

   13-го машины отправились в Джошиматх, где проезжая дорога заканчивалась и откуда группа должна была пройти 18 миль пешком до Бадринатха. В этот день Баба остановился в Нандапраяге, в знаменитом Канвашраме, и сказал, чтобы преданные искупались в месте, где сливаются Алакананда и Нандакини. Джошиматх – место, где Шанкарачарья написал знаменитые комментарии к Упанишадам, Бхагавадгите и Брахмасутрам. Это также зимний оплот Ордена, основанный им в Бадринатхе, чтобы воспрепятствовать буддистскому влиянию, которое грозило проникнуть через перевал Мала в Гималаях, примерно в семи милях от Бадри. Кто знает, может быть путешествие Бабы в Бадри связано со зловещей опасностью для Санатана дхармы, наступающей с той же стороны по тому же самому пути?

   14-го июня рано утром лошади и мулы, нагруженные багажом, и паланкины для стариков были готовы, и вся группа, возглавляемая Бабой, в едином порыве воодушевления тронулась в путь по священной дороге. Восемнадцать миль – узкой, усыпанной камнями дороги, до блеска утоптанной миллионами благочестивых ног, с утомительными подъёмами и коварными спусками, с нависающими над головой и готовыми вот-вот обрушиться обломками скал. Захватывающая дух красота снежных вершин, приветливый звон ледяного потока, языки огромных ледников, беспечно спустившиеся в долину в надежде дотянуться до Алакананды, снег, лежащий прямо на дороге! Потоки паломников из разных стран, приветствующих друг друга на едином языке братства, и потому звучащим иногда немного странно; иные, даже старые и увечные, – решительно прокладывающие путь пешком, полагаясь лишь на веру как на самую надежную трость, иные – с жалким и трогательным видом сидящие в паланкинах, на плечах истекающих потом горцев, иные – беспомощно покачиваясь в кайли, привязанным к спинам других людей, иные – верхом на пони, которые резво бежали по самому краю пропасти, словно собираясь броситься вниз.

   В первый день Баба прошёл расстояние в одиннадцать миль до Лам Багара и там остановился на ночь. 15-го оставшаяся часть пути, несмотря на крутой подъём, была пройдена до полудня. Преданные уговорили Бабу сесть на лошадь, но, к немалому их разочарованию, Он очень скоро сошёл на землю и продолжил путь пешком. Каждого, в ком Баба замечал признаки утомления, Он воодушевлял на этом трудном пути; одним Он велел сесть в паланкин, другим оседлать пони, третьим немного ослабить рвение или выпить глоток воды, а для некоторых даже "материализовал" Свою надёжную панацею – вибхути! И делал Он это не только для членов Своей группы. Очень часто Он подходил к усталым странникам, присевшим отдохнуть на обочине, и восстанавливал их силы Своим ласковым взглядом, словом и Своим вибхути.

   Один момент я помню очень хорошо. Где-то в миле от Лам Багара Баба сидел на плоской скале, окружённый Своими преданными, и рассказывал одну из пуранических историй, которыми "освежал" нас для очередного рывка вперёд. Мимо нас по дороге двигался поток паломников, многие проходили мимо, слишком поглощенные собственными тяготами, чтобы увидеть в двух шагах от себя Бога. Но одна женщина подошла, увидела и была покорена. Она припала к священным стопам; каким-то шестым чувством она распознала, что это Бог. Это была отважная душа, и она узнала, что Баба был на пути в Бадринатх. Несмотря на то, что долгий путь изнурил её, она стала умолять Бабу взять её в Его группу. И, как вы думаете, что ответил Баба? – "Ты получила свой даршан здесь. Я ждал тебя, чтобы дать тебе этот даршан; что же ещё ты надеешься получить, если пойдешь со Мной? Иди, будь счастлива, возьми с собой этот прасад". Поистине, никто не может приблизиться к Нему, если на то нет Его милости, Его санкальпы (воли).

   15-е и 16-е июня прошли довольно спокойно; Баба, занятый беседой с гражданскими и военными чиновниками и членами Комитета храма, которые слышали о Его божественности и пришли получить Его даршан, позволил преданным совершать в храме Бадринатха их излюбленные пуджи. Вечером 17-го Баба присутствовал на арати в храме. Оттуда Он поехал в больницу Бадринатха, где освятил пуск новой рентгеновской установки. Аватар Бога, чьи рентгеновские лучи проникают в самые тёмные уголки нашего сердца, от Кого ничего невозможно скрыть, нажал на кнопку, чтобы сделать первый снимок (внутренних органов командующего офицера медицины, который настаивал, чтобы именно он стал первым пациентом).

   17-е был поистине днём из дней, днём, выбранным Бабой для вливания духовной силы, для воссоздания энергии в использованной батарейке. Во время утренней абхишеки в святыне Баба, сидевший лицом к идолу, материализовал чудесную статуэтку четырехрукого Нараяны, с шанкхой (раковиной), чакрой (диском), гадой (булавой) и падмой (лотосом), тончайшей работы, возможно, олицетворяющую в этой форме теджас (излучение, сияние) Нараяны, или Его шакти. Затем, в одно мгновение Он создал прекрасный золотой цветок лотоса с тысячью лепестков. Мы все изумились, почему появился лотос, но не успели выразить своего восхищения, как Баба вновь взмахнул рукой. На этот раз в Его ладони появился лингам, очевидно тот самый, который Шанкарачарья установил внутри святая святых Бадри. Баба поместил лингам в середину лотоса, а затем, поставив и лотос, и статую на серебряное блюдо, отправился с ними в дхармасалу (караван-сарай для паломников), где мы остановились.

   Там Он велел нам начинать бхаджаны, и во время воспевания хвалы Нараяне Он поднялся с пола, сказав: "Теперь мы вновь освятим этот лингам". Он показал нам лингам, поднеся его по очереди к каждому из нас и обращая внимание на прозрачность материала и на Глаз, который удивительным образом был помещён внутри него! Он назвал его нетралингамом ("лингамом-глазом") с Кайласы. Материализовав серебряный сосуд, полный священной воды (как Он сказал, из самого Ганготри – места, где Ганга выходит из ледника), Баба Сам совершил абхишеку лингаму и фигуре божества, а преданные всё это время повторяли "Шри Руд-рам", "Нараяна шуктам" и "Пуруша шуктам" (гимны Вед, прославляющие Рудру, Нараяну и Пурушу).

   После абхишеки началась пуджа. Для этой цели Баба материализовал 108 листьев бильвы (растение, использующееся в обрядах, посвященных Шиве), сделанных из золота; искрящимся дождем падали они из ладони Бабы на серебряное блюдо! И вновь Он взмахнул рукой! На этот раз посыпался дождь из цветов тумми, покрытых еще свежей росой, нежных благоухающих пушинок, словно осторожно собранных с сотен крошечных тропических растений! Пуджа была проведена от имени всех присутствующих доктором Рамакришной Рао; преданные последователи читали соответствующие мантры. Нетралингам внезапно исчез, – как объяснил нам Баба, он был отослан обратно в сокровенную нишу, где его установил Шанкарачарья 1200 лет назад, ибо цель, с которой он был "извлечён", исполнилась с завершением ритуала. Лингам был заряжен мощной энергией, и храм заново освящен Проявленной формой Бога. Исполняя Свою миссию дхармастхапаны (восстановления дхармы), для которой очень важно укрепление веры в Шастры. Баба наказал каждому из нас в тот день совершить в Брахмакапале ритуал поклонения усопшим.

   Баба всегда настаивает на том, чтобы мы с благодарностью помнили своих родителей, которым обязаны своим существованием, полученным шансом борьбы за спасение, радостью садханы и сатсанга. "Хотя души умерших могут и не быть в той же локе (мире), где сейчас находитесь вы, и вовсе не ждать с нетерпением ваших подношений, ваш долг – почитать их, помнить о них всегда и отдавать им дань уважения, как бы счастливы вы ни были в этом мире и как бы ни возвысила вас судьба", – часто говорил Баба. Поэтому когда преданные последователи отправились в Брахмакапал, святое место, где прасад, освященный Бадри Нараяной, предлагается духам предков, Баба Сам проследовал туда и во время церемонии благословил каждого.

   Среди группы были такие, кто по состоянию здоровья не могли совершать жертвоприношения умершим согласно сложным ритуалам Шастр, и Баба милостиво собрал этих людей и повёл их к реке Алакананде для специального ритуала, который Он разработал для них. Он зачерпнул из бурного потока стакан воды, и божественное волшебство Его руки сотворило внутри стакана кубик вибхути с мистическим символом Ом, вырезанным на одной из граней. Баба постучал по стакану, и – чудо! – в воде появилось множество семечек кунжута, который необходим для всех церемоний, связанных с ушедшими душами. Он подзывал по одному каждого из инвалидов и наливал немного священной воды с кунжутовыми семенами им на ладонь, чтобы они, с чувством глубокого почтения, могли преподнести её предкам.

   В этот вечер Комитет храма Бадринатха пригласил Бабу на специальную встречу в помещении храма. Его превосходительство доктор Б. Рамакришна Рао председательствовал и переводил речь Бабы на хинди. Аудитория состояла из 3000 человек, в основном паломников, а также торговцев и жителей Бадринатха. Баба рассказывал о пяти лингамах, принесённых Шанкарачарьей, и святости самого Бадри. Он сказал, что Бог является Премасварупой (Воплощением любви) и может быть постигнут только путём премы. Как все части сахарной куклы одинаково сладкие, так и все те, кто, согласно Ведам, происходят "из лица, рук, бёдер и ног тысячеголового Пуруши", одинаково насыщены Его присутствием и Его премой. Баба описал все трудности и испытания паломников, затраты и изнурительность паломничества и просил жителей Бадринатха учиться у мужчин и женщин, идущих бесконечным потоком, вере в Бадринараяну, побуждающей их идти на все эти жертвы. Он просил, чтобы жители Бадринатха не обирали их, не пытались всучить какие-то вещи, но относились к ним по-братски и с добротой.

   Вечером Баба устроил настоящий пир нищенствующим паломникам. Эта сцена напомнила нам раздачу угощений во время Дасары в Прашанти Нилаяме. Баба Сам раздавал еду всем, кто толпился по сторонам дороги, а после этого подарил каждому одеяло или его денежный эквивалент, так как запас одеял в лавках Бадринатха очень скоро истощился.

   Таким образом в течение трёх дней Баба стал центром всеобщего внимания и, когда утром 18-го Он уезжал, люди напоминали Ему об обещании посещать их почаще в течение следующих лет и, провожая Его и Его группу, прошли с Ним несколько миль по дороге в Хануман Чатти. 19-го июня Баба из Джошиматха отправился на машине в Харидвар и приехал туда 21-го, посетив по пути Андраашрам в Ришикеше.

   Следует упомянуть, что примерно сто человек, составлявших группу сопровождающих, в основном пожилых и не слишком здоровых людей, должны были по много часов ехать в автобусах, трясясь на ухабах дороги, перенося крутые спуски и подъёмы, есть непривычную еду, терпеть климат, холодный для южан, но вернулись они необыкновенно здоровыми и энергичными, счастливыми и довольными, гораздо более бодрыми, чем начинали этот путь, – конечно же, благодаря необъятной и всесильной милости Бабы.

   Из Харидвара Баба отправился в Найнитал, где множество людей ожидали Его прибытия. Во время Своих бесед Он вдохновил их и утешил, и дал Своё духовное руководство. Он посетил также "Гиту Сатсанг" ("Общество Гиты"), основанное Свами Видьянанджи. Там Ему был подарен "адрес" на хинди. Он говорил с садхаками Найнитала о ценности сосредоточения, цитируя шлоку из 18-той главы Гиты, где Кришна спрашивает Арджуну: "Касчит этач чрутам, Партха, твайкаагрена четаса? (Был ли сосредоточен твой ум, о Партха, когда ты слушал это?)". Из той же шлоки, сказал Он, следует, что Гита, тогда и теперь, предназначена для освобождения от мохи – аджняны саммохи, то есть иллюзии, рожденной невежеством, которая заставляет человека принимать нереальное за реальное, ложь за истину, преходящее за вечное, источник печали за источник радости.

   Вернувшись в Прашанти Нилаям 4-го июля, Баба милостиво описал бхактам ритуалы, проводимые в Бадри, а также все происшествия в пути. Он дал им также священной тиртхи (воды) из Ганготри, которую вновь материализовал ради них теперь уже в Путтапарти. Он хотел, чтобы те, кто посещал с Ним святые места, могли ежедневно демонстрировать, что святость проникла в их сердца и изменила их слова и дела. "Шанкарачарья, – сказал Он, – поселил Нараяну в Бадри. Теперь каждый из вас должен поселить Нараяну в своём сердце".

   Находясь в Бадри, Баба написал письмо Своим преданным почитателям в Прашанти Нилаям: "Всегда помните о Боге; повторяйте Его имя, пишите и произносите его, медитируйте на него, размышляйте об этом имени всегда – перебирая чётки или служа образу или форме божества; постоянное пребывание с именем Бога заменит вам все святые места, все священные тиртхи, все знаменитые святыни. Когда таким образом произойдет очищение ума, в нём засияет всё величие Бадри; если ум не усмирён, паломничество в Бадри окажется пустой тратой времени. Поэтому не волнуйтесь, что вы там, а другие здесь. Нараяна рядом с вами; зачем же стремиться увидеть невидимого Нараяну? Будьте стойкими, полными энтузиазма, будьте всегда радостны". Путтапарти, фактически, – тот же Бадринатх для тех, кто имеет глаза, чтобы видеть, и знание, чтобы распознавать.

   Давайте поэтому поселим Его в своих сердцах, или лучше поймем, что Он находится там всегда, руководя, согласно Своему плану, каждой нашей мыслью, словом и поступком, и преисполнимся покоя и благости, полностью осознав свою счастливую судьбу.

   Итак, дорогой читатель, мы дошли до последних страниц этой книги, вы и я вместе. Надеюсь, вы теперь больше заинтересованы в паломничестве к обители Божьей, которое волей-неволей предпринимает каждый. К данному времени Баба провёл в человеческой форме более тридцати пяти лет, и Он уверил нас в том, что пробудет в ней ещё более шестидесяти лет. Во время Дасары в 1961 году Он сказал, что только начал работу, для которой пришёл. Поэтому следующие главы из жизни Шри Сатьи Саи Бабы будут ещё более возвышены и одухотворены. Пусть же всё большее количество сестёр и братьев черпают в Нём вдохновение и воплощают в жизнь Его упадеши (наставления).

   Наступает Золотой Век спасения человечества. Его заря уже видна на востоке. Человечество проснулось. Солнце совершит свой круг над миром. "Я пришёл, – говорит Баба, – потому что все добрые люди мира, святые, мудрые, благочестивые, гуру, садху и садхаки страстно желали Моего прихода". Пусть чистые и праведные возрадуются!

   Но слабые и лживые, трусливые и жестокие тоже могут возрадоваться, ибо Он Своей милостью вернёт их на святую стезю. Баба сказал однажды: "Если Я закрою дверь перед грешником, падшим и предателем, куда ещё они смогут пойти?"

   Ни вы, ни я не удовлетворимся больше изучением исторических сводок с описанием подвижников, исцелявших самих себя, или штудированием многотомных трудов, смущающих ум. Он пришел, Даттатрейя, Дакшинамурти, Дханвантари, все в Одном, любящий, как мать, сильный, как отец, мудрый, как гуру, всевидящий, как Бог.

   И чего же Он хочет от нас? Чтобы сейчас же, сию минуту, мы вступили на путь, ведущий к божественной жизни, на путь садханы, возвышающей импульсы и инстинкты.

   Что мы должны преподносить Богу? Не патрам, не пушпам, не пхалам, не тхойям (лист, цветок, плод, воду), – ничего из того, что до сих пор предписывала традиция. Нет. Приносите Ему сатью, дхарму, шанти, прему (истину, праведность, мир, любовь) или, по крайней мере, вашу попытку обрести эти качества или хотя бы одно из них. Достаточно того, что вы искренне стремитесь к совершенству. "Предлагайте патрам (листок тела), пушпам (цветок ума) с ароматом кротости, хридайяпхалам, (плод сердца), созревший под лучами подвижничества (тапаса), полный сладкого сока дайи, даны и дамы (сострадания, жертвенности, самоконтроля) и тхойям (влагу) слез блаженства, ананды. Этого достаточно", – говорит Баба.

   Так будем же молиться, чтобы Он, Источник, Поток и Море, Всепроникающий, Всеобъемлющий, Всеоживляющий, Он – САТЬЯМ-ШИВАМ-СУНДАРАМ - дал нам силу и стойкость, чтобы прийти к Нему.

   Автор хочет выразить своё уважение и благодарность членам семьи Ратнакарам Раджу в Путтапарти, особенно Шри Педдавенкапе Раджу и Шри Сешаме Раджу, за переданные ими многочисленные подробности из жизни Бабы в ранние годы; также автор обязан учителям школ в Буккапатнаме и Ураваконде, преданным из Камалапурама и огромному числу преданных из Бангалора, Мадраса и других мест, с готовностью предоставивших необходимую информацию.