Буддийская медитация

Самдхонг Ринпоче – глава Центрального института высшего тибетского образования, расположенного в Варанаси. С раннего детства он проходил через суровую школу религиозного и философского обучения, соответствующую для ламы, перевоплотившегося в Тибете. Он пришёл в Индию в составе свиты Его святейшества Далай Ламы в 1959 году, когда китайцы оккупировали его страну.

Эта небольшая книга основана на серии бесед, проведённых со студентами в Школе мудрости в Адьяре в 1982 году. Для тех, кто слушал эти беседы, вскоре стало очевидно, что лектор делился своими собственными глубокими медитативными переживаниями, ни в коей мере не желая навязывать другим свои собственные предпочтения или взгляды. По-видимому, именно атмосфера простоты и воистину медитативного созерцания сделала больше для того, чтобы донести дух медитации, чем это могли бы сделать одни только слова.

Редактирование материала было сведено к минимуму с целью позволить читателю уловить эту атмосферу и вдохновиться на более глубокое постижение этой важной темы.

Мы хотим выразить нашу особую благодарность мисс Кэрин Ситроен за её терпение и заботу, проявленные при записывании и печатании этих бесед, а также за дизайн обложки.

Редактор

I
Медитация: её цель, смысл и приготовления


Самдхонг Ринпоче

Я не являюсь экспертом по буддийской медитации. Если кто-то сам не знает, как петь, то как он может учить другого? Тем не менее, давайте попытаемся обрести определённое понимание данного вопроса. Давайте начнём с рассмотрения двух основных вопросов: "Для чего мы медитируем? Что такое медитация?" Здравомыслящий человек принимается за дело только после надлежащего рассмотрения средств его осуществления и возможного результата. Начинать что-либо, не сделав этого, не кажется мудрым.

Это правда, что люди достаточно разумны и без медитации. В своём развитии наука превосходит наши ожидания без медитации; компьютер без медитации производит вычисления гораздо быстрее, чем человеческий мозг, который создал его. Зачем, в таком случае, нам необходимо интересоваться медитацией? Наши бесчисленные рождения уже жёстко обусловили и сформировали наши умы; несомненно, они не нуждаются в дальнейшем обусловливании, даже если это будет осуществляться через медитацию! Почему столь многие люди в наши дни страстно стремятся медитировать? В некоторых местах труднее найти хорошее кафе, чем центр медитации или, по меньшей мере, центр, где учат медитировать!

И каков результат медитации? Люди медитируют годами, и всё же они кажутся столь же мирскими и несчастными, как и те, кто этого не делает. Моё намерение не заключается в том, чтобы отговорить вас от медитации, но я упоминаю обо всём этом с целью привлечь ваше внимание к этому факту, чтобы вы самостоятельно поразмыслили о нём. Ибо если вы обнаружите, что медитация – это бесполезное упражнение, то лучше заняться чем-то другим.

Мой первый вопрос к тем, кто хочет медитировать, может быть сформулирован следующим образом: "Зачем вы хотите заниматься медитацией?" Я считаю этот вопрос очень важным, поскольку именно намерение определяет всю ценность медитации. Если наша мотивация чиста не настолько, насколько она должна быть таковой, то наш долг – скорректировать себя правильным мышлением. Некоторые люди хотят медитировать, поскольку их умы находятся в смятении, и они хотят сделать их спокойными. Они не знают, что такое спокойный ум и истинная природа покоя. Они хотят некоего покоя, который приятен и успокоителен и может оказывать тот же эффект, что и глубокий сон; такое отношение лишено мудрости. Они хотят всего лишь быть свободными либо от своего беспокойства, либо от своей усталости, либо от своих разочарований. Будет лучше, если они примут несколько снотворных таблеток, ибо они не только действуют быстрее, но и приносят желанный результат без каких-либо усилий со стороны страдающей личности. Кто-то ещё полагает, что медитация – это что-то вроде терапии для исцеления физических и ментальных болезней, и хотя подобное может иногда случаться, это не является первоочередным назначением медитации. Современная медицина с её химическими средствами и техническим оснащением обладает гораздо большей действенностью в этой области.

Есть также те, кто хотят обрести магические силы или некие особенные способности, чтобы подпитывать свои уже раздутые эго. Они хотят чего-то незаурядного, чего нет у обычных людей – фактически только чтобы щеголять этим. Для этих людей медитация станет полным провалом; она может даже увести их в сторону безнравственной деятельности.

Поэтому нам необходимо быть очень внимательными и проверить свои мотивы в отношении того, зачем мы хотим медитировать. И, в первую очередь, мы должны знать, что такое медитация. Ибо наши два вопроса – "Для чего мы медитируем? Что такое медитация?" – тесно связаны между собой.

Мне неизвестно происхождение английского слова "медитация" ('meditation'), но в санскритской традиции медитация содержит в себе два аспекта: дхарана (дхааранаа) и бхавана (бхааванаа). "Дхарана" означает "сосредотачиваться", а "бхавана" – "размышлять", "обдумывать", "исследовать", "анализировать". Поэтому настоящая медитация должна состоять из этих двух частей: однонаправленной целеустремлённости ума и силы анализирования. Вместе эти два аспекта формируют полноту медитации, то есть щаматху и випассану. Щаматха относится к сосредоточению, а випассана – к анализу. Анализ с полным сосредоточением образует медитацию. Теперь, на чём мы сосредотачиваемся и что мы анализируем? Как правило, во внешнем мире для осуществления анализа нет нужды в сосредоточенном уме, в полноте ума.

Даже учёный, не медитируя и полагаясь только на внешние инструменты, осуществляет анализ этого материального мира с большой искусностью. Но он оставляет незатронутой свою внутреннюю сущность. Истина о внутренней стороне вещей не может быть исследована научными методами или научной аппаратурой. Существование и важность духовного измерения получает в наши дни всё большее признание. Ранее, когда наука только зарождалась, большинство людей считали духовные вопросы и внутреннюю мудрость чем-то ненужным и бесполезным. Но сейчас уже сами учёные осознают тот факт, что что-то всё ещё остаётся непознанным и ждёт своего часа, и что, возможно, это сможет быть сделано с помощью некоего метода, находящегося за пределами материализма. Медитация – это сосредоточение и раздумье, и эти вещи должны быть обращены внутрь, а не наружу. Медитация – это инструмент, в котором мы нуждаемся для того, чтобы двигаться внутрь в поисках того, что находится всё ещё за пределами нас самих.

Методы медитации можно найти в большинстве религиозных писаний. У буддистов нет каких-то особых методов, которые могли бы быть описаны как чисто буддийские. Но у них есть несколько понятий, которые являются специфически их собственными; например, о природе щаматхи, или умиротворённости ума, и о природе випассаны, или постоянной осознанности ума. Но техники медитации, используемые буддистами, получены из тех же источников, которые описаны в санкхье, веданте и других школах философии индуизма и, по-видимому, в других религиях, которые учат медитации.

Наш ум, так или иначе, в действительности не подготовлен, или не оснащён всем необходимым, для исследования самых сокровенных глубин нас самих. Нам было дано руководство в отношении того, как искать вещи, находящиеся снаружи нас, но вряд ли хоть какие-то указания были даны в отношении того, как обратить взгляд внутрь. Мы должны приучать себя обращать свой взгляд внутрь, и единственный способ достижения этого заключается в использовании медитации. Чтобы медитировать, ум должен быть направлен по определённому каналу, ибо в противном случае он не будет обладать силой сосредотачиваться на одном объекте. Если этого нет, тогда то, что мы часто в своём воображении считаем медитацией, не является ей вовсе. Наш недисциплинированный ум подобен пламени свечи, которое дрожит на ветру. Объекты, искажённые таким светом, кажутся вибрирующими и не могут быть чётко распознаны глазами. Всего лишь несколько минут медитации позволяют осознать то, как быстро ум движется от одного объекта к другому и насколько он взволнован множеством причин, таких как эмоции и воспоминания. Ум похож на улицу, запруженную движущимися машинами, мотоциклами, велосипедами и людьми. Когда мы находимся посреди толпы, мы замечаем только спешку и суматоху вокруг нас, но если мы посмотрим вниз с вершины небоскрёба, то увидим, насколько огромна эта толпа и сколь много в ней народу. Подобным образом, когда ум наполнен беспокойством и загромождён, мы не замечаем того, насколько он непостоянен и неустойчив. Когда мы начинаем медитировать и становимся способными отстранять и абстрагировать своё сознание, нам становится заметно, насколько ум загромождён и беспокоен. Ум заурядного человека обычно раздроблен и разделён, полон мыслей и иллюзий. В таком состоянии сосредоточение абсолютно невозможно. Таким образом, чтобы обратить свой взор внутрь с целью лучше узнать свою внутреннюю сущность, ум должен быть обучен сосредоточению.

Таким образом, первый шаг в медитации – обучить ум сосредоточению на одной точке, одном объекте в течение определённого периода времени. Это требуется для преодоления ограничения нашего нынешнего ума, который не может ни всецело сосредотачиваться на одном объекте, ни оставаться сосредоточенным хотя бы в течение небольшого периода времени. Например, когда мы разговариваем, наш ум должен быть полностью сосредоточен на обсуждаемой теме. Но, в действительности, только некая его часть уделяет внимание сказанному, ибо в то же самое время мы слушаем звуки, исходящие от находящейся рядом птицы, и обращаем внимание на движение людей вокруг нас. Ум, таким образом, в одно и то же время делает несколько вещей, такие как слушание, наблюдение и общение. Это ясно показывает, что он редко сосредотачиваться только на чём-то одном, хотя иногда истинно и обратное. Например, может случиться так, что когда мы смотрим на прекрасную картину или на закат, мы становимся настолько захвачены этим, что не можем услышать кого-то, кто пытается заговорить с нами. Однако сосредоточение такого рода обычно длится всего несколько секунд, а затем всё снова идёт по-старому.

Первый шаг в медитации, таким образом, заключается в обучении ума сосредотачиваться на чём-то одном, чтобы он не отвлекался и не беспокоился. Но вскоре мы заметим, что из-за интенсивных и непрерывных упражнений в сосредоточении мы склонны терять нашу способность анализировать и размышлять. Очень важно не терять эту способность, ибо в то время как сосредоточение – первый шаг в медитации, размышление, обдумывание и анализирование – это второй шаг. Именно на этих крайне необходимых процессах и строится медитация – однонаправленная сосредоточенность на теме или предмете и сохранение в это время способности ясно видеть многочисленные аспекты объекта сосредоточения и обдумывать их. Если это станет понятным, то мы поймём, что буддисты подразумевают под медитацией.

Теперь мы должны вернуться к побудительной причине медитации. Медитация будет полезной и стоящей только в том случае, если мы действительно серьёзны в поиске своей сущности, или если мы, согласно буддийской терминологии, "ищем нашу незапятнанную высшую сущность, или безэговость (selflessness)" или "ищем то, что иллюзорно внутри". Если мы воистину искренне стремимся найти эту истину – не ради нашего собственного удовлетворения, а для того, чтобы помочь другим людям, которые ещё не нашли её – тогда действительно стоит изучать медитацию и практиковать её. Но если наша мотивация не чиста, то медитация будет просто напрасной тратой времени, ибо она не может послужить для каких-либо мирских целей, таких как обретение удовольствия или власти.

Этот мир наполнен несчастьем и нищетой. Никто не может отрицать этого. Наши тела подвержены разрушению, болезням, боли и смерти. Кроме того, в мире есть такие бедствия, как бедность, неравенство, ненависть. Каждый отдельный человек – будь он известным или нет, богатым или бедным, молодым или старым – несёт свою собственную ношу страдания, то есть своё тело, к которому он привязан кармой. Разумная личность должна не только осознать безмерное страдание в мире, но и также исследовать причину этого страдания. Согласно буддийской доктрине, страдание порождается кармой, которая обусловлена удовольствием – продуктом нечистого ума. Нечистый ум создаётся иллюзией внутренней сущности – авидьей, или невежеством. Иллюзия внутренней сущности может быть устранена только праджней (мудростью) или пониманием, обретаемым посредством самадхи, сосредоточенного ума. А сосредоточенный ум можно обрести только в том случае, если мы соблюдаем щилу – нравственный, или праведный, образ жизни. Таким образом, всё буддийское учение подытоживается в трищиксе – в трёх доктринах. Это доктрины щилы, или праведного образа жизни; самадхи, или сосредоточение ума; и праджни, или мудрости. Из этого становится совершенно ясно, что медитация становится незаменимой для каждого, кто стремится обрести правильное понимание Истины, осознание Истины, осознание незапятнанной высшей сущности и высшей Сущности как таковой. Таким образом, мы должны медитировать, чтобы развить свой ум и обрести интуитивное понимание, позволяющее узреть внутреннюю природу человека. Мы должны обладать полностью сосредоточенным умом, который мы обретём посредством правильной медитации. Здесь есть два аспекта: щаматха, или покой ума, и випассана, или способность к анализу.

Дав определение медитации и выяснив, зачем мы хотим медитировать, мы теперь можем приступить к рассмотрению наших приготовлений к медитации. Приготовление очень важно; его нельзя ни недооценивать, ни игнорировать. Буддийская медитация состоит из трёх стадий. Первая стадия – это изучение, когда вы слушаете своих инструкторов и старших, изучаете книги и обсуждаете свои находки. Шрути (щрути), "слушать" (понимание через воспринимаемое на слух) – это первая стадия. За ней следует вторая стадия – вичара – обдумывать, размышлять над услышанным и над полученными объяснениями. Затем вы должны внимательно рассмотреть, являются ли те методы, которые вы собираетесь использовать, корректными и пригодными для ваших конкретных условий. Только тогда, когда ваш ум готов и вы определились в отношении тех методов, которые вы собрались применять, вы можете приступать к третьей стадии – бхаване, т.е. медитировать.

Также имеются определённые условия, которые абсолютно необходимы для начинающего. Например, у него должно быть подходящее место для проживания. Оно должно быть спокойным и тихим, таким местом, где он может сидеть, не опасаясь чьего-либо вторжения, не испытывая ментального напряжения или беспокойства, как сознательного, так и бессознательного, ибо страх любого рода – это конец медитации. Также оно должно быть приемлемо близко к рынку или магазинам, чтобы можно было легко приобретать пищу, одежду, лекарства и другие необходимые вещи. На ранних стадиях изолированное место не рекомендуется. Необходимость путешествовать многие километры к врачу была бы напрасной тратой времени, которую медитатор не может себе позволить, особенно в начале своих занятий.

Наша жизнь должна быть чистой физически и, особенно, нравственно. Мы должны довольствоваться простой жизнью, преодолевая свои желания к роскоши. Мы должны прекратить думать о приобретении сравнительно более лучших, больших и новых приспособлений и других вещей, потому что все эти мысли беспокоят и отвлекают ум. Мы должны учиться быть удовлетворёнными тем, что мы имеем, и это относится и к пище, и к одежде, и к тому месту, где мы живём. Достаточно продвинувшийся медитатор может поступать так, как он пожелает, но для начинающих лучше всего отстраниться от всех ориентированных вовне вещей, таких как просмотр телевизионных передач, посещение кинотеатра, чтение газет или хождение по людным улицам.

С целью дальнейшего обуздывания и успокаивания ума мы должны уделять внимание своему повседневному распорядку. Это означает, что подъём, приём пищи, сон и так далее должны осуществляться в строгом соответствии с расписанием. Также мы должны есть простую пищу в умеренном количестве, предпочтительно чисто вегетарианскую. Наконец, важно понять, что жить чистой жизнью означает, что средства к существованию целеустремлённого медитатора никогда не должны быть получены в результате безнравственных способов заработка. Человек, который на какое-то время уютно поселился в определённом месте и серьёзно следует подобному распорядку, должен будет обнаружить, что его тело и ум в значительной мере успокоились.

Из вышесказанного теперь видно, почему занятое ответственное лицо или, в данной связи, любой занятый человек, живущий суматошной жизнью, посещающий общественные собрания, метающийся с места на место и работающий весь день напролёт будет не в состоянии приготовиться к медитации. Необходимое успокаивание достигается не с помощью медитации, а в процессе следующей своим чередом повседневной жизни. Даже техническим специалистам и учёным будет трудно приступить к медитации, поскольку медитация и исследования поначалу плохо совместимы, и такая ситуация несомненно будет иметь место в течение первых трёх-шести месяцев или около того. Однако если технические специалисты и учёные являются продвинутыми медитаторами, то у них не должно быть никаких трудностей ни в их работе, ни в медитации. Но для начала лучше отказаться от всей той разнообразной деятельности, которая не полезна для того, кто хочет практиковать сосредоточение. Более того, начинающему рекомендуется иметь всего несколько книг, и они должны быть только о медитации. Помимо этих книг также будет полезно иметь учителя или друзей со сходными интересами, чтобы, если у него возникнет какое-либо сомнение в отношении либо используемых методов, либо способов, с помощью которых он пытается улучшить свою медитацию, он мог обсудить это с ними.

Когда все вышеупомянутые приготовления завершены, искатель должен проанализировать всю свою жизнь. Он снова должен проверить свои намерения, своё понимание того, что такое медитация и почему он хочет медитировать, потому что сейчас он должен принять решение либо отказаться от своего желания медитировать, либо начать практиковать только короткие периоды медитации. Также он должен снова оценить своё окружение и сделанные им приготовления. Нельзя слишком часто подчёркивать тот факт, что медитация – это не лёгкое занятие, и что она часто может становиться опасной, ведя небрежного медитатора к ненормальной жизни. Следовательно, все эти меры предосторожности должны быть приняты теми, кто хочет заняться глубокой медитативной жизнью, кто очень серьёзен в своём стремлении достичь более духовного образа жизни и искать истину.

Если человек не в состоянии приступить к долговременной программе регулярных медитаций, ему следует пройти ограниченный курс, и это также поможет ему в значительной степени. Он может пройти ретрит, длящийся от нескольких дней до нескольких месяцев. Важный момент заключается в том, что он должен определить точную продолжительность такого курса, чтобы в его уме не было неопределённости по этому поводу. Расписание должно быть надлежащим образом спланировано, а программа составлена таким образом, чтобы в конце участник достиг чего-то – например, лучшего понимания медитации.

После посещения двух или трёх курсов медитатор, возможно, окажется способным приступить к самостоятельным занятиям и практиковать чуть более длительные медитации без постоянной помощи учителя. Однако необходимо понимать, что начинающему требуется значительная помощь на ранних стадиях его развития, независимо от количества соответствующего материала, изученного им самим, или предписаний, полученных им от своего учителя, или независимо от его уверенности в тех методах, которые он использует. Поэтому рекомендуется, чтобы искатель время от времени обязательно обсуждал свой прогресс со своим учителем или другими искателями, потому что неправильный метод медитации, принятый вначале и практикуемый продолжительное время, может оказаться вредным.

Вопросы и ответы

В. Вы говорили о чистоте и постоянной осознанности ума, а также о сосредоточении и анализе. Что вы имеете в виду, когда говорите об анализе как о части медитации? Я спрашиваю об этом, потому что вы начали с высказывания, что ум загромождён столь многими мыслями, а анализ – это деятельность мысли. Следовательно, разве процесс анализа не будет загромождать ум ещё большим количеством мыслей?

О. Это очень важный вопрос, и он детально обсуждается в буддийских шастрах. Буддийские ачары (техники) могут быть разделены на две части. Первая – это випассана, размышлять, анализировать, а вторая часть – это щаматха, сосредотачиваться. Многие ачарьи, или учителя, рекомендуют для медитации только щаматху (сосредоточение), и не упоминают о випассане, процессе анализа. Но имеются также и такие знаменитые ачарьи, которые полагают, что оба аспекта должны идти рука об руку в медитации. Щаматха – это успокаивание и сосредотачивание ума, в то время как випассана, или анализ, – это процесс мысли. В заурядном уме этот процесс не является ни сосредоточенным, ни полностью направленным по определённому каналу, в то время как процесс мысленного анализа во время медитации полностью сосредоточен и направлен по определённому каналу. Мысль не будет прыгать от одного объекта к другому, пока она находится под контролем. Более того, медитатор выбирает только одну мысль для своего анализа, и в этом контексте анализ означает поиск своей высшей сущности, чтобы выяснить, является ли она сущностью или проекцией ума, является ли её природа взаимозависимостью и "ускользанием от (аннулированием) бытия". До тех пор, пока мы не выполним анализа и не поразмыслим на эту тему, мы не сможем найти истину. На первой стадии осознание истины может быть достигнуто только через ануману, умозаключение. Анумана – это, конечно же, мысль, но когда наступает прогресс в медитации, то анумана, или умозаключение, становится всё менее и менее необходимой. Подобным образом значение мысли в процессе медитации постепенно уменьшается до тех пор, пока её значимость, в конце концов, не будет сведена к нулю, когда обретается пратьякша, или непосредственная реализация (осознание). Процесс мышления теперь оказывается не загромождённым, а систематичным и однонаправленным, поскольку теперь необходимо анализировать только один объект. Следовательно, с полной концентрацией ума процесс анализа будет острым и действенным. Таким путём процесс мышления используется для устранения мыслительного процесса.

В. Что вы можете сказать в отношении использования пранаямы в медитации?

О. Пранаяма обычно известна в буддизме как сосредоточение на дыхании. Но пранаяма, предписанная в йоге индуизма, и традиция дыхания в буддизме служат разным целям. В буддийской медитации мы не называем это пранаямой. Мы просто ведём счёт дыханию в процессе вдоха и выдоха через ноздри, и в то же самое время мы сосредотачиваемся на кончике носа. Дыхание оказывает влияние на физическое тело и это, в свою очередь, помогает нам приводить ум под контроль. В буддизме махаяны многие новички начинают свою медитацию с сосредоточения на своём дыхании вместо использования для этой цели какого-нибудь внешнего объекта, и это сосредоточение на дыхании очищает и тело, и ум.

В. Какова роль мантр в медитации?

О. Мантры иногда очень полезны на высших стадиях медитации. В буддизме они используются только в тантрической медитации, а не в обычной. Медитация обычно начинается с тренировки ума. В то же время тантрическая медитация начинается с комбинированного развития ума, тела и речи, все эти три вещи вместе. И, в таком случае, мантры (подразумевающие использование речи) обязательны.

II
Школы тибетской медитации, благородный восьмеричный путь и положения тела

В Тибете существует несколько десятков различных школ медитации, и все они отличаются своими традициями и подходом. Нет никакой необходимости обсуждать все эти школы. Вместо этого, поскольку для нас важно поддерживать ясность ума, мы рассмотрим только одну традицию, то есть школу виджняна-вады буддизма махаяны, которая была основана учителем Асангой. Она, а также школа мадхьямики, являются двумя наиболее известными школами буддизма махаяны. Вместе они представляют собой два аспекта праджня-парамиты сутры. Асанга в основном писал комментарии о марге, или медитационном аспекте, в то время как великий учитель Нагарджуна в своих комментариях делал упор на даршане (дарщане), или её философском аспекте.

Школа медитации Асанги была очень популярной в Тибете и имела много последователей. Она дошла до нас через неразрывную линию преемственности учителей (гуру), обогащённая словесными поучениями, бесценными трактатами и комментариями таких великих личностей, как ачарья Васубандху, Щантаракшита, Камалащила и Чже Цонкапа. Мы будем изучать именно тот метод медитации, который изложен в писаниях этих ачарьев.

А теперь давайте продолжим тему о приготовлениях к медитации. Поскольку правильное приготовление – сама основа медитации, мы будем изучать его по порядку.

Хотя существуют некоторые другие системы, которые менее требовательны, в этой традиции нет урезаний, послаблений или уступок в отношении нравственной дисциплины. Она очень строга в отношении физической и словесной дисциплины и ожидает от ученика подлинной серьёзности в его подходе к медитации, поскольку до тех пор, пока он не дисциплинировал себя в теле и речи, он будет не в состоянии дисциплинировать свой ум. Принятый метод дисциплины в этой школе включает в себя три стадии:

1. Кайа, дисциплина физического тела.

2. Вак, дисциплина речи.

3. Читта, дисциплина ума.

Таким образом, чтобы дисциплинировать ум, мы должны начать с дисциплинирования физического тела, а затем речи. После того, как они полностью взяты под контроль, мы обнаружим, что ум может быть дисциплинирован легко.

Буддийский образ жизни основан на благородном восьмеричном пути. Этот путь состоит из дисциплин вышеупомянутых трёх стадий. Правильное действие, правильное намерение и правильное добывание средств к существованию вместе составляют нравственную часть жизни, или щилу, в то время как правильное усилие и правильная осознанность – компоненты самадхи. Правильный взгляд на жизнь приводит к праджне. Правильное действие, правильное намерение и правильное добывание средств к существованию должны соблюдаться на первой стадии приготовлений к медитации, в самадхи и праджне. Если намерение правильное, всё остальное может быть достигнуто.

Всё, что начато с неправильными намерениями, будет неправильным, независимо от того, насколько хорошими кажутся последующие действия. То же самое относится и к медитации; если намерение неправильное, нечистое и эгоистичное по своей природе, то, хоть мы и можем использовать хороший метод, всё, что последует вслед за этим, будет только усиливать эго, и результат не будет правильным. Таким образом, хорошее намерение должно установлено в самом начале, и затем мы должны дисциплинировать тело, речь и ум. Поэтому правильное действие, правильная речь и правильное добывание средств к существованию должны соблюдаться на второй стадии наших приготовлений.

Большая часть нашей деятельности так или иначе связана с добыванием нами средств к существованию, и, поэтому, нам необходимо тщательно проверить свой образ жизни. Сюда входит вся деятельность, в которую мы вовлечены, такая как зарабатывание денег и их расходование, а также такие простые вещи, как приготовление пищи, её приём, сон и то, как мы реагируем на окружающих. Естественно, мы беспокоимся о том, как зарабатывать достаточные средства к существованию, но связанные с этим наши усилия могут привести нас к безнравственной деятельности. Большинство преступлений, о которых мы слышим или читаем в газетах, возникают из-за желания денег. Иногда очень трудно следовать правильному добыванию средств к существованию в условиях нынешнего общества. Даже человек, который обычно честен, иногда может обнаруживать в себе искушение поступить непорядочно или заняться противоправной деловой деятельностью. Это случается. Но если мы посмотрим на себя пристально и внимательно, то мы обнаружим, что мы не всегда замечаем свои собственные ошибки или проступки, а если и замечаем, то у нас всегда находится оправдание для себя.

Честное и искреннее тщательное исследование своих действий – это хорошее упражнение. Давайте посмотрим на себя, когда мы, например, совершаем поездку на поезде, или когда мы получаем своё жалованье, или когда мы пользуемся особыми привилегиями. Можем ли мы сказать, что мы совершенно незапятнанны и честны? Можем ли мы сказать, что заработали свои деньги абсолютно честными действиями и полной отдачей себя на рабочем месте? Добываемые нами средства к существованию могут быть чистыми, и при этом может не быть непорядочности или незаконного заработка. Но если мы внимательно посмотрим на свою работу, то заметим, что с ней связана масса неправомерной деятельности. Например, от нас ждут, что мы будем работать определённый период времени каждый день. Да, мы можем находиться в офисе всё это время, но, если внимательно посмотреть на то, что происходит в это время, то мы можем обнаружить, что довольно большое количество времени не было потрачено на ту конкретную работу, которую нам полагается выполнять. Затем идёт вопрос об использовании офисных канцелярских принадлежностей. Сколько раз, возможно бессознательно, мы задействуем офисную бумагу, или булавки, или конверты для своего собственного личного использования? Аналогично, как насчёт использования машины для персонала? Существуют определённые правила в отношении его использования, но мы часто обнаруживаем, что этим инструкциям не всегда следуют и что машина заказывается для поездок, которые, строго говоря, не должны были бы иметь место. Сходным образом офисный телефон предназначен для использования в офисной деятельности, но, в действительности, он иногда используется для чисто личных целей. Подобным образом добываемые нами средства к существованию становятся в определённой степени загрязнёнными.

Ещё один пример можно обнаружить на рынке, где, возможно, мы всегда стремимся получить наилучший товар по самой низкой цене, в то время как продавец, в свою очередь, стремится продать свои худшие товары по самой высокой заявляемой им цене. Для многих почти невозможно достичь стандарта совершенства, требуемого при добывании средств к существованию, но мы должны стремиться к этому снова и снова. Самскара, или врождённая тенденция, непрерывно меняется, и нет никаких сомнений в том, что если мы будем прилагать достаточно напряжённые усилия, то, в конце концов, мы сможем достичь наивысшего стандарта.

Правильная речь не менее трудна, чем правильное добывание средств к существованию; наши слова не всегда согласуются с нашими мыслями. Общение стало неотъемлемой частью нашего общества. Очень трудно поддерживать нашу речь чистой; мы обнаруживаем, что около половины нашего типичного общения обусловлено желанием соответствовать обычаям общества. Именно из-за этого в прошлом гуру вступали на путь безмолвия и соблюдали пожизненный обет молчания, поскольку они осознали, сколь много нечистоты может быть привнесено через речь. Встречается масса случаев, когда – если мы должны сказать правду – наше образованное, цивилизованное общество расценит это как нечто крайне бестактное, и, поэтому, мы должны немного извращать факты и искривлять свою речь. Иногда, когда это искажение сделано с хорошим намерением, оно может оказаться не таким уж и плохим, но зачастую этого хорошего намерения недостаёт. Например, давайте рассмотрим пример человека, который поздно встаёт по утрам. Однажды он оказывается потревожен кем-то, кто пришёл повидаться с ним рано утром. Это раздражает его, но, тем не менее, он встаёт и встречает посетителя с улыбкой на своём лице, говоря: "Я так счастлив видеть тебя". Сказать то, о чём он подумал, считалось бы крайне бестактным, но, в то же самое время, то, что он сказал, было крайне неправдивым. Подобным образом, в соответствии с нашим обычаем, с утра до вечера мы должны заниматься этим искусственным и формальным общением – на улице, на базаре, в автобусе или при посещении собраний – ради того, чтобы считаться цивилизованной и благовоспитанной личностью. Именно по этой причине древние ачарьи говорили, что только тот человек, кто всегда говорит правду, является безумцем, потому что он всегда говорит то, что он думает!

Следующей идёт чистота правильного действия. Мы очень часто действуем и реагируем совершенно автоматически или непроизвольно. Наши мысли настолько обусловлены, наша речь настолько подвержена мгновенным реакциям нашего ума, что большая часть наших действий – это непроизвольное выражение состояния ума. Например, сколько действий мы совершаем бездумно или без внимания? И даже если мы уделяем им некоторое внимание, они всё равно зачастую ошибочные. Следовательно, достижение контроля очищением тела, речи и действия – безусловное предварительное условие, прежде чем мы сможем приступить к дисциплинированию и обуздыванию ума, в противном случае трудности, с которыми мы встретимся, будут слишком многочисленными и разнообразными, и будет невозможно справиться с ними всеми сразу.

Если какой-то человек преуспел в дисциплинировании своих действий и речи и занимается правильным добыванием средств к существованию, то он становится крайне духовным существом и без использования медитации. В действительности медитация не является абсолютно необходимой, если человек способен строго придерживаться этой дисциплины; такой образ жизни так возвышает человека, что нужно очень стараться достичь такого уровня, если и не в этой жизни, то, возможно, в следующей. Самое лучшее для нас – стремиться к этому снова и снова, даже если мы раз за разом терпим неудачу. Если мы упали, мы должны просто подняться и возобновить своё продвижение, стремясь к достижению той же самой цели.

Правильное добывание средств к существованию, правильная речь, правильное действие и, прежде всего, правильное намерение – это четыре дисциплины, которые должны быть претворены в жизнь, чтобы подготовить почву для медитации, в то время как дисциплины тела и речи специально требуются для дисциплинирования ума. Помимо всего этого, тишина и близость к природе очень помогают не только для медитации, но и чтобы подготовить себя в целом. Если мы живём в тихом месте, то будет гораздо легче практиковать правильное действие, правильное добывание средств к существованию, правильную речь и правильное намерение. Шумы создают худший вид беспокойства для ума. Духовная музыка (бхаджаны) и молитвы могут использоваться либо перед началом упражнения, чтобы создать религиозную атмосферу, либо в конце, но начинающим советуется не практиковать подобные вещи во время своей медитации, ибо они не помогают сосредоточению. Однако на более поздней стадии сосредоточение на звуке и слушании также становится частью медитации, но это не легко.

Следующий шаг в медитации – это практика асан, или принятие определённых положений тела. Все знают о них, ибо они являются общими для всех систем медитации. Дисциплины ума и тела очень сильно взаимосвязаны, поскольку ум действует через тело и мозг. В буддизме ваджраяны ученики начинают с контролирования физического тела и, таким образом, они берут под контроль ум и успокаивают его движения. Однако это в высшей степени сложная и тайная система, и только отдельные избранные люди способны следовать ей. Тело – это носитель ума. Если мы сравним тело с автомобилем, то наглядно сможем увидеть эти взаимоотношения. Если автомобиль останавливается (если тело приводится под контроль), то водитель (ум) также автоматически останавливается. Следовательно, так же, как очень важна дисциплина ума, так же важно и использование хорошего положения тела. Положения тела, или асаны, которые обычно рекомендуются для медитации, могут не подходить всем, и каждый должен выяснить для себя сам, какая сидячая поза для него наилучшая. Однако имеется несколько базовых принципов, которых необходимо придерживаться. Первый – во время медитации, независимо от того, сидим ли мы на полу, на стуле, стоим или идём, наш позвоночник должен быть абсолютно прямым. Мы должны внимательно следить за этим, потому что у многих из нас имеется привычка немного сутулиться, когда мы сидим или стоим. Также есть некоторые люди, которые физически неспособны держать свою спину прямо, и им поначалу придётся преодолеть определённые трудности; но я уверен, что если они будут практиковать регулярно, то они смогут сидеть прямо. Кроме того, очень важно, чтобы наше дыхание было нормальным, и это означает, что наше тело должно быть расслабленным.

Мы никогда не должны приступать к медитации, когда мы напряжены или устали. Люди, которые достигли более высоких стадий в медитации, могут медитировать во время бега, вождения, плавания – фактически они могут медитировать при любых обстоятельствах. Но поначалу мы должны строго придерживаться вышеизложенных условий, чтобы облегчить практику. Наиболее общепринятое положение тела – это такое, когда мы сидим на полу на матраце или на подушке-подстилке, которая сзади немного выше, чем спереди. Мы можем добиться этого, сложив одеяло с небольшим уклоном. Уклон облегчает нам удерживать спину прямой, и это удобней для тех, кто хочет сидеть в течение продолжительного времени. Многие люди, однако, привыкли сидеть на стуле, и им может быть неудобно сидеть на полу со скрещёнными ногами. Это нормально, и это не является каким-то новым методом; в древние времена также были те, кто сидели на стульях во время медитации. Стул не должен быть настолько мягким, чтобы мы проваливались в него. У него должно быть твёрдое сидение, на котором мы можем сидеть с прямой спиной, в то время как наши ступни будут удобно стоять на полу. Если мы того желаем, мы также можем медитировать во время медленной ходьбы, сосредотачиваясь на своих шагах.

В любом случае одно условие, которое превалирует во всех этих положениях – это удержание спины прямой. Имеется поза под названием ваджра-парьянга асана (падмасана), которая часто кажется людям трудной для овладения. Это поза Будды, в которой ноги скрещены так, что ступни лежат на верхних частях бёдр, подошвы повёрнуты вверх, правая нога снаружи. Бесполезно подвергать себя напряжению, чтобы заставить ноги принять такое положение. Причина, по которой сидят со скрещёнными ногами – иметь возможность медитировать в течение длительного периода, но если вы вынуждены напрягаться, то через несколько минут вы почувствуете боль. Поэтому не беспокойтесь относительно принятия определённой позы. Если вы хотите сидеть на полу со скрещёнными ногами, то делайте это таким образом, чтобы это было легко и привычно для вас. Не следует поворачивать подошвы ступней вверх, если вы не в состоянии сделать этого, но спина должна быть прямой, голова слегка наклонена вперёд, а кисти рук должны удобно лежать либо на коленях, либо на подоле одежды.

Кроме того, имеется большое количество различных положений, рекомендуемых для рук. Одно из них, часто используемое в Тибете – это помещение левой кисти на подол одежды, а правой – на левую. Ладони обеих рук должны быть обращены вверх, а кончики больших пальцев должны соприкасаться друг с другом. Другое положение – положить левую кисть на подол одежды ладонью вверх, а на неё положить правую кисть ладонью вниз. Это положение смиренности. Ещё одно положение – положить руки на колени, левую руку на левое колено, правую – на правое, позволив кончикам пальцев слегка касаться пола. Или же кисти кладутся на подол одежды, большие пальцы упираются в остальные пальцы соответствующих кистей. Но это положение неудобно и не должно использоваться, если вы хотите медитировать в течение длительного периода времени. Следующее положение рук – это помощь всем тем, кто хочет постепенно выпрямить спину; по этой причине это не рекомендованное положение для медитации, а всего лишь некая помощь. Загните большие пальцы внутрь ладоней и затем прижмите кисти к паху.

В старые времена ученики не приступали к медитации незамедлительно – они вначале практиковали самые разные положения тела в течение нескольких недель, чтобы выяснить, какое из этих положений самое удобное для них. Поэтому перво-наперво найдите это положение – сидя, стоя или при ходьбе, которое наиболее удобно для комфортной медитации. Подобным образом определённые положения рук для одних медитаторов могут быть более удобными, чем для других; некоторые могут быть более полезными для человека, сидящего на стуле, в то время как другие окажутся более удобными для тех, кто сидит на полу.

Следующий важный момент нашего обсуждения – это глаза. В буддийской системе медитации никогда не рекомендуется закрывать глаза во время медитации. Многие люди поначалу могут полагать, что они должны держать свои глаза закрытыми, но закрывание глаз или ушей не помогает сосредоточиться лучше. Если приоткрытые глаза препятствуют нашему сосредоточению, мы можем затемнить комнату, но глаза не должны быть закрытыми. Взгляд должен быть опущен вниз так, чтобы кончик носа был едва виден. Но не нужно пристально смотреть на свой нос, потому что это бесполезно и вызовет болезненные ощущения в глазах. Вам следует смотреть вниз без усилий таким образом, чтобы кончик вашего носа был нечётко виден. Затем необходимо рассмотреть рот и зубы. Зубы не должны быть стиснуты, и в то же время рот не должен быть открытым. Удерживайте все мускулы в расслабленном и естественном состоянии так, чтобы вам было удобно в выбранном вами положении для медитации. Если вы будете поступать так, ваше дыхание будет естественным и безмолвным, а это важно. Если это не так, то вам следует подождать, пока оно не станет таким, прежде чем вы приступите к своему сосредоточению. Затем, после безмолвного сидения в медитационном положении в течение одной или двух минут, начните сосредотачиваться на своём дыхании, подсчитывая вдохи и выдохи в течение двадцати одного раза как минимум. Это упражнение приведёт в порядок всю вашу телесную систему. Впоследствии вы можете приступать к сосредоточению на выбранных вами объектах.

Дыхание всегда должно осуществляться через нос. Выдыхайте медленно, вдыхайте медленно и не задерживайте дыхание сверх привычной и комфортной для вас продолжительности. Мысленно считайте: "Я выдыхаю... и я вдыхаю... это раз; я выдыхаю... и я вдыхаю... это два", и так далее. Это упражнение не является подлинным сосредоточением – это скорее прилежное следование своей манере дыхания. Но оно будет освобождать вас от связи с внешним миром; другими словами, вы забудете другие вещи, которые были в вашем уме, потому что ваше мышление теперь целиком будет занято подсчётом вдохов и выдохов. Таким образом вы очистите путь, или сделаете дорожку для ума, которая ведёт к сосредоточению. Вы можете, если найдёте это полезным, подсчитывать вдохи и выдохи сто раз или четыреста раз. В любом случае это упражнение будет приносить вам незамедлительное освобождение от ментального напряжения и физического переутомления и, следовательно, успокаивать ваши ум и тело. Сегодня это конкретное упражнение используется многими людьми исключительно ради релаксации. Они ложатся на кровать или садятся на стул и отслеживают своё дыхание до тех пор, пока оно не приобретёт, или не восстановит, свой нормальный ход; затем они начинают вести отсчёт вдохов и выдохов, и это освежает их. Прежде чем начинающие приступают к своему сосредоточению, им необходимо выполнять это упражнение.

Мы затронули всего лишь несколько предписанных условий – предварительных шагов, ведущих к медитации. Ещё раз мне следует подчеркнуть важность ведения добросердечного образа жизни – с медитацией или без таковой, всегда поддерживая намерение чистым, а речь, действие и добывание средств к существованию – незапятнанными. Любой, кто достигает такого стандарта жизни, является благородным человеком независимо от того, медитирует он или нет. Всегда и в основе всего лежит наше намерение. Если бы мы могли постоянно проверять себя на каждом совершаемом нами шаге, мы бы несомненно обнаружили значительное улучшение в своей жизни всего лишь через месяц или около того.

Многие люди полагают, что всё это только теория, потому что, как они говорят, условия в этом мире таковы, что мы не смогли бы выжить, если бы мы должны были быть честными на все сто процентов. Лично я не согласен с этим утверждением, но вы должны самостоятельно выяснить его истинность, и вы сможете сделать это только в том случае, если вы искренне стремитесь жить этой жизнью.

Если мы живём незапятнанной жизнью и соблюдаем такой образ жизни в течение определённого периода, то обнаружим, что наши окружение и обстоятельства воздадут нам должное, и что те элементы (группы), которые поначалу, возможно, имели противоположную природу, изменятся таким образом, что теперь они будут находиться в гармонии с нашим образом жизни. Если мы обладаем такой силой воли, чтобы попытаться сделать это, то тогда стоит провести этот эксперимент по меньшей мере один или два раза в жизни, и мы обнаружим, что, так или иначе, получаем вдохновение на продолжение. Таким путём, по мере всё большего очищения, мы будем постепенно улучшать свою жизнь, в результате чего она будет становиться более лёгкой для нас, и мы будем обнаруживать совсем мало конфликтов и противоречий, стоящих у нас на пути. Это будет укреплять ум и придавать ему большую устойчивость.

Эти практики – это не просто теории; они должны быть неотъемлемой частью нашей повседневной жизни. Кроме того, какой смысл в медитации, если мы не уделяем внимания практике предварительных шагов? Одна только медитация не может внезапно преобразовать нас. Мы должны установить для себя задачу и не отступать от неё, продвигаясь шаг за шагом. Если мы хотим совершить поездку, то мы вынуждены зависеть от транспортного средства, но когда мы приезжаем в конечный пункт, мы не остаёмся в этом транспортном средстве. Его использование для нас было всего лишь временным, и теперь оно уже послужило своей цели. Мы оставляем его и идём вперёд. Подобным образом все те, кто стремятся медитировать, должны зависеть от многих предписанных правил, упражнений и условий, которые проверялись с древних времён и доказали свою безусловную необходимость соблюдения в качестве предварительных шагов, ведущих к медитации. Начинающий должен строго придерживаться их, но потом он может оставить их в стороне. И, возможно, было бы хорошо, если бы вы вспоминали высказывание мудрецов, сказавших, что вся жизнь, потраченная только на приготовление – это очень полезная и стоящая жизнь.

Вопросы и ответы

В. В начале беседы вы упомянули об аспекте марги и аспекте даршаны праджня-парамиты сутры. Аспект марги был прокомментирован Асангой и представляется методом медитации. Аспект даршаны, как вы сказали, был прокомментирован Нагарджуной. Аспект даршаны – это также метод медитации?

О. Даршана означает философию. Буддийская традиция состоит из двух частей: одна часть – это медитация, а другая – философия. Философская часть была изложена Нагарджуной, а медитационная часть – Асангой, который считался экспертом в этой конкретной области.

В. Вы сказали, что глаза не должны быть закрыты во время медитации. Лично я нахожу более удобным закрывать их.

О. Если вы находите неудобным или, может быть, невозможным медитировать с открытыми глазами, тогда, чтобы помочь себе в начале и избегать закрывания глаз, вы можете затемнить комнату. Закрывание глаз во время медитации не рекомендуется.

В. Оставлять глаза открытыми во время медитации предписывается для того, чтобы избежать засыпания?

О. Это, конечно же, может быть одной из причин. Но принцип, стоящий за этим правилом, заключается в том, что медитирование с закрытыми глазами (которое может быть более лёгким для начинающего) беспокоит медитатора, когда он достигает более продвинутой стадии.

В. Глаза необходимо держать открытыми полностью или полузакрытыми?

О. Необходимо просто смотреть на пол прямо перед собой. Вы можете называть это полузакрытыми глазами. Не смотрите вдаль во время медитации.

В. Когда вы держите свои глаза открытыми, фокусируете ли вы их?

О. Нет, не фокусируйте глаза, потому что это будет вызывать напряжение, и они будут уставать. Просто держите глаза полуоткрытыми, не пытаясь смотреть, и направляйте их вниз на пол перед собой.

В. Можете ли вы сказать, что оставление глаз открытыми или закрытыми оказывает различное влияние на ум?

О. Да, это так. Как я упомянул прежде, если вы начинаете медитировать с закрытыми глазами, вы закрываетесь от наблюдения внешних объектов и, следовательно, вам будет менее трудно достичь сосредоточения. Но затем, если по какой-то причине ваши глаза откроются во время медитации, вы будете потревожены. Именно по этой причине медитаторам рекомендуется удерживать свои органы чувств восприимчивыми и открытыми.

В. Вы сказали, что если чистота человека увеличивается, то окружение воздаст нам должное. Пожалуйста, не могли бы вы рассказать об этом подробнее?

О. Вы найдёте, что между индивидуумом и его окружением практически всегда происходит борьба. Если окружение воздействует или влияет на личность, то это означает, что это слабая личность. Личность, способная формировать своё собственное окружение, является сильной. Великие люди, которые жили в плохом окружении, часто возвышали это окружение одним своим присутствием и превращали его в хорошее место. В таком случае поддавалось окружение, потому что чистота личности, которая излучала эту чистоту из себя, влияла на окружение, и оно возвышалось из-за этих вибраций. Если человек достаточно чистый, то я уверен в том, что он сможет совладать с проблемами собственного окружения; в противном случае это окажется для него трудным.

В. Я понимаю всё сказанное вами, и очевидно, что необходимо достичь высокого стандарта чистоты. Но что является чистым, а что – нечистым? Кажется, что в этом отношении нет жёстких и скорых правил. Трудно решать, что было бы чистым и, на основе этого, корректировать действия, которые необходимо совершить в это время.

О. Да, это может быть проблемой. Согласно буддийским учениям чистота или нечистота действия, его правильность или неправильность определяется его насилием или ненасилием. Любое действие, которое прямо или косвенно причиняет вред или порождает насилие в отношении любого живого существа, должно считаться нечистым. Действие, которое не приносит вреда какому-либо живому существу, считается нормальным (допустимым) действием. Действие, которое полезно или благотворно, прямо или косвенно, считается чистым и правильным действием.

В. Должен ли я говорить правду кому-то, если я знаю, что это повредит ему или обидит его? Разве это не будет также актом насилия?

О. Об этом часто трудно судить. Если, причиняя человеку боль, вы косвенно помогаете ему, тогда вам следует причинить ему эту боль. Но если это не поможет ему, то вам следует избегать этого. Каждый случай должен рассматриваться отдельно; если ваше намерение корректное и чистое, то будут корректными и ваше суждение, и ваша речь. Иногда может случаться так, что, не говоря правды, вы можете помочь человеку. Это также совершенно правильно, и именно так и следует поступать. Рассмотрим случай человека, которого кто-то преследует с целью убить его. Вы можете находиться рядом и видеть беглеца, забегающего в определённый дом. Преследователь, который потерял след своей жертвы, приближается к вам и спрашивает вас о том, не видели ли вы беглеца и, если видели, то куда он скрылся. Скажете ли вы убийце правду? Это вопрос рассудительности и различения. Если намерение чистое и бескорыстное, то рано или поздно мудрость будет обретена.

III
Объект и методы сосредоточения

Теперь мы рассмотрим объект для сосредоточения и методы сосредоточения. Ум начинающего настолько обусловлен, что он не может фокусировать его в полной мере без помощи объекта для сосредоточения; начинающий нуждается в методе или в учителе.

Объект, который необходимо выбрать для сосредоточения в этой системе медитации, целью которой является достижение щаматхи и випассаны, будет разным у разных людей. Каждый должен будет выбрать свой объект самостоятельно в соответствии со своими предпочтениями, и этот объект должен быть наиболее удобным для него. Естественно, все эти предписания и руководства предназначены только для тех серьёзных учеников, которые хотят медитировать до тех пор, пока не будет достигнута подлинная щаматха. Для случайных медитаторов, которые хотят всего лишь пройти курс продолжительностью в несколько недель или около того, решение о подходящем объекте может быть принято быстро. Но тот, кто хочет достичь полного сосредоточения, должен очень внимательно подойти к вопросу о выборе объекта, ибо если будет принято ошибочное решение, то вся медитация может пойти неправильно.

Обычно выбираемые объекты можно разделить на две группы. Первая группа состоит из тех объектов или целей для сосредоточения, которые влияют на природу внутреннего тела, в то время как объекты второй группы влияют на внешнее тело. Сосредоточение на дыхании и на движении дыхания и сосредоточение на самом уме относятся к группе, относящейся к внутреннему телу. Личность, продвинувшаяся на этом пути, может с самого начала начинать медитировать на сам ум. Это принесёт ему большую пользу также и на более поздней стадии, потому что рано или поздно всем нам придётся медитировать на природу ума. Эта медитация будет нашей наивысшей целью. Но для начинающих этот вид сосредоточения труден, потому что создать изображение или образ ума почти невозможно. Именно по этой причине предлагаются другие советы в отношении выбора объекта для сосредоточения. Сосредотачиваться на движении дыхания – это хорошая альтернатива для некоторых людей. Дыхание тесно связано с нормальным функционированием тела, и если оно выбрано в качестве объекта для сосредоточения, то такое сосредоточение удерживает внимание ума очень легко. Но с этим связан также и трудный момент, поскольку дыхание постоянно движется. Однако, когда оно движется, пусть ум движется вместе с ним. Другими словами, синхронизируйте движение ума с движением дыхания, и вы обнаружите, что сама природа этого движения будет делать ум устойчивым.

Есть также и такие, кому нравится фокусировать своё внимание на подъёме и опускании грудной клетки во время вдоха и выдоха. Есть и другие способы сосредоточения на дыхании, но нам нет нужды сейчас подробно описывать их все.

Другие объекты, относящиеся к аспекту внешнего тела, также могут быть разделены на две группы, а именно: группа, относящаяся к звуку, и группа, относящаяся к формам. В первом случае медитатор сосредотачивается, например, на звучании определённой акшары, или слога, таком как звук "А" или "Ом", и создаёт ментальное изображение этого звука. Он не слушает этот звук, а сосредотачивается на нём. В случае второй группы он создаёт ментальное изображение, например, божества или, может быть, просто бинду, или точки (например, точка света), не слишком яркой и не слишком тусклой. Использование медитатором образа своего божества в качестве объекта для сосредоточения не является обязательным, но некоторым людям это нравится. Буддисты обычно рекомендуют начинающим образ Будды, поскольку он служит не только в качестве объекта для сосредоточения, но и в то же время напоминает нам о природе Будды. На самом деле в качестве объекта для сосредоточения может быть использовано изображение любого рода, но если выбор уже сделан, нам следует упорно продолжать практику с этим изображением и не менять его до тех пор, пока не будет достигнута щаматха, сколько бы это ни заняло времени.

Во всех случаях объект для медитации должен быть выбран с большой тщательностью. Например, человеку, который находится под очень сильным влиянием своих привязанностей (раг), следует выбрать некрасивый объект, к которому он не склонен развивать страсть или привязанность; человеку, который легко впадает в гнев, следует создавать ментальное изображение умиротворяющих красот природы и сосредотачиваться на нём; человеку, который страдает от постоянного и скоротечного движения мыслей, следует выбрать объект, который не вызывает значительного обдумывания. Ещё один метод для нахождения правильных объектов – следование естественным предпочтениям. Например, некоторые люди более привязаны к ярким объектам, в то время как другие могут предпочитать тёмные. Тенденции и природа каждой личности должны определять его выбор.

В любом случае объект обладает определённой психологической связью и влиянием на того, кто сосредотачивается на нём. По этой причине инструкторы никогда не предписывают объект для сосредоточения, равно как они не имеют жёсткой позиции в отношении типа объекта. Есть история о том, что в древние времена был один человек, который не мог сосредотачиваться ни на одном объекте, сколько бы он ни пытался. И, поэтому, однажды его учитель спросил его: "Что ты делал, когда был маленьким?" Этот человек ответил, что он был пастухом и пас больших буйволов. "Хорошо", – сказал учитель, – "почему же ты не сосредотачиваешься на них? Почему бы не сосредотачиваться на голове большого буйвола?" Далее в истории говорится, что этот человек последовал совету своего учителя и успешно достиг щаматхи.

Кроме того, объект может быть частью тела, или же это может быть объект, не относящийся к физическому телу личности. Каким бы он ни был, его истинная ценность заключается в его ментально спроецированном изображении. Например, если кто-то выбирает образ Будды в качестве объекта для сосредоточения, то это будет не сам внешний образ, на который он будет медитировать. Он может посмотреть на объект перед упражнением или когда он начинает своё сосредоточение, но подлинный объект, на который он будет медитировать – это изображение этого образа в его уме. Мысль или воспоминание об образе – это не объект. Но если мы способны порождать чёткое и определённое изображение внешнего образа в своём уме (будь это образ Господа Будды, божества, слога – акшары – или точки света), то это и есть подлинный объект медитации. В шастрах также упоминается, что только пратибимба в нашей читте – изображение объекта внутри нашего ума, не видимое глазами и не слышимое ушами, признаётся в качестве подлинного объекта.

Выбор объекта настолько индивидуален, что никто, даже инструктор, не может дать совета. Но с помощью практического поочерёдного экспериментирования каждый день на разном объекте мы можем устранить те, которые не пригодны для нашей цели и, в конце концов, выбрать тот, на который мы сможем медитировать в течение установленного периода времени.

Когда вы уже выбрали объект из числа тех, которые, по вашему мнению, подходят для вашей цели, возьмите этот объект и экспериментируйте с ним снова, сосредотачиваясь на нём, чтобы увидеть, можете ли вы помнить его целиком в своём уме. Если ум становится рассеянным или его клонит в сон, то этот объект не подходит. Но если вы чувствуете, что вся ваша ментальная сила жива и активна, когда вы созерцательно размышляете об объекте и памятуете о нём, тогда это правильный выбор для вас.

Теперь вам следует принять решение о размере и цвете этого объекта. Некоторые люди предпочитают маленький объект, а другие – большой. Опять же, вам следует поэкспериментировать и сделать необходимые корректировки. Обычный совет для начинающих – размер объекта для сосредоточения не должен превышать величины тела самого ученика. Если, например, он хочет сосредотачиваться на дереве, он должен мысленно уменьшить его размер до размеров своего собственного тела. С другой стороны, этот размер не должен быть меньше такого, который может быть легко виден невооружённым глазом.

Следующий для рассмотрения аспект – цвет объекта. Чёрный цвет не считается хорошим, но любой другой цвет подходит. Он должен быть выбран в соответствии со вкусом человека и, опять же, необходимо перепробовать несколько цветов, прежде чем принять окончательное решение.

Если кто-то принимает решение сосредотачиваться на звуке, то он должен быть выбран таким же способом, как и в случае с формами. Окончательный выбор в отношении всех этих вещей всегда делается самим медитатором.

Определившись с объектом, необходимо принять следующее решение о том, где его поместить и на какой высоте, ибо это также важно для наших усилий по достижению сосредоточения. Для некоторых людей полезно помещать объект низко – иногда ниже себя самих, в тот время как другим нравится помещать его высоко. Обычно рекомендуется помещать объект так, чтобы на него можно было смотреть, не поднимая и не опуская головы.

Теперь наступает очередь вопроса о том, каким образом создать изображение объекта. Предположим, вам хотелось бы создать изображение образа Будды. В этом случае вам следует иметь образ перед собой и, прежде чем вы приступите к медитации, вам следует хорошо рассмотреть его. Затем вы закрываете свои глаза и пытаетесь вспомнить, как выглядит этот образ. Через какое-то время откройте свои глаза и снова посмотрите на образ, а затем закройте их и постарайтесь вспомнить его ещё раз. Продолжайте повторять этот процесс до тех пор, пока вы не получите чёткое изображение образа в своём уме. Когда это будет достигнуто, вам следует прекратить рассматривание внешнего объекта. В данной рассматриваемой мною системе медитации с тех пор, когда медитатор уже способен чётко воспроизвести объект в своём уме, возле него не должно быть этого объекта.

С этого момента начинаются наши упражнения в сосредоточении. Теперь нам следует рассмотреть, как фокусировать наш ум и сосредотачиваться, и как раскрывать наше полное внимание и направлять его на объект. Сосредоточение на объекте во время медитации – это не мысль в обычном смысле этого слова, равно как это и не представление или восприятие. Это непосредственный контакт, полное фокусирование внимания на объекте. Достижение неразделённого сосредоточенного ума является трудным для начинающего, потому что он ещё не способен различать между мыслью и медитативным вниманием. Медитативное внимание часто приходит под прикрытием мысли и, поэтому, нам иногда нужна мысль, чтобы придать нам стартовый импульс. Всё, что было до момента выбора объекта, было процессом мысли, но медитативное внимание, направленное на объект, означает нечто несравнимо большее, чем просто размышление о нём.

Давайте снова рассмотрим процесс сосредоточения шаг за шагом. Вы смотрите на внешний объект и запечатлеваете воспоминание о нём в своём уме. Затем вы пытаетесь выстроить это воспоминание в чёткое ментальное изображение. Вплоть до этой стадии вы использовали только мысль. Но теперь наступает перемена; вы оставляете мысль, и изображение покоится в области неразделённого внимания вашего ума.

Мысль – это движущийся процесс; она не может оставаться сфокусированной на одном объекте в течение длительного времени. Именно по этой причине мысль искажает изображение и, следовательно, какими бы ни были ваши мысли и ментальные образы, они всегда очень отличаются от того, что имеется на самом деле. Мысль представляет собой только вашу собственную интерпретацию объекта или чего-то ещё из того, что вы видите. Например, при размышлении об определённом человеке ваши мысли никогда не затрагивают его, ибо сам этот человек никогда не присутствует в вашем мыслительном процессе. В настоящее время мы ничего не можем поделать с этой путаницей, поскольку мы находимся под чарами воображаемой ментальной деятельности этого рода. Если бы мы были вынуждены заблокировать все мысли таким образом, что вообще бы не думали, то мы бы не воспринимали окружающий мир в достаточной степени. Более того, вся наша личность была бы расшатана, и мы бы не смогли действовать надлежащим образом. Без мыслительного процесса вся наша деятельность зашла бы в тупик, потому что наши действия осуществляются под влиянием и руководством слов и мыслей.

Мы даём названия всему, о чём нам становится известно или попадается нам на глаза. Это поименование и описывание событий и переживаний является полезным средством классификации и расстановки – в пределах ограниченных рамок нашего понимания – всего того, что мы регистрируем своими чувствами. Именно по этой причине поименование становится важным для нас. Это означает, что в действительности мы не можем воспринимать всё как есть, ибо ум, который действует в пределах такого ограничения, не является открытым. Следовательно, существует не реальная связь, а только относительное соединение между тем, что есть, и складом воспоминаний, слов и классификаций внутри нашего ума. Вся наша личность погружена в эту деятельность ума и, поэтому, мы беспомощно барахтаемся в море воображения и иллюзии.

Буддисты говорят о двухслойной системе относительной истины и абсолютной истины. Как мы только что увидели, мы живём, действуем и поступаем в сфере относительности. Это не абсолютная истина, или совершенная истина, но для нас это истина. Например, если кто-то ударяет меня палкой по голове, то я не могу сказать, что это нереально, потому что, фактически, бамбук бьёт по мне, и я чувствую боль. Это разновидность реальности, и это невозможно отрицать; это один слой истины – кажущаяся или относительная истина. Возникает вопрос: где – в какой сфере – это считается истиной? Ответ: в сфере нашего мыслительного процесса. Для нашего введённого в заблуждение и ослабленного мыслительного процесса это страдание, в котором мы живём, является истиной.

Другой слой – это абсолютная истина, за пределами которой нет ничего. Это Единство, сущность Того.

Сейчас мы находимся между этими двумя слоями. Вся наша жизнь обусловлена этой сферой относительной истины, в то время как в состоянии Абсолюта, Наивысшего нет ничего обусловленного. Преобразование из относительной истины в Абсолютную Истину не может быть запланированным процессом. Но люди настолько зависят от расписаний, что запланированный процесс рассматривается как нечто неизбежное.

На нынешней стадии наш ум очень обусловлен. Следовательно, когда мы пытаемся применить его индивидуальную силу – всеобъемлющность внимания – к нашему ментальному изображению, то часто случается, что мы или искажаем изображение своими мыслями, или искажаем ментальную силу своими мыслительными процессами. Всё это происходит из-за рассеянного состояния ума. Потребуется некоторое время, чтобы научиться отличать медитативное внимание от обычной мысли. Последняя может быть использована для серьёзных размышлений об образе, находящемся перед нами. Это нормальный мыслительный процесс. Но обращение своего внимания на изображение образа, спроецированного в уме, является частью медитации.

То, какими качествами должен обладать ум, всегда считалось важным вопросом, и именно здесь многие люди делают ошибки. Многие, будучи медитаторами, из-за недостатка этих качеств напрасно тратят своё время и, двигаясь в своей медитации в неправильном направлении, не достигают ничего. Именно из-за этого многие древние ачарьи, или учителя, отрицали значимость медитации, потому что, согласно им, отрицание медитации является медитацией, а её принятие – это заблуждение. Это очень тонкий момент. Однако другие учителя устанавливали принципы для медитации, среди которых были указания о том, что ум должен быть ясным, внимательным и сфокусированным на одной точке без искажений или волнений.

Когда мы пытаемся вызвать это, мы обнаруживаем, насколько ум проказлив, насколько он рассеян и насколько он неспособен отдать себя полностью. Он настолько активен, что он хочет делать сотню разных дел одновременно; его энергия, или сила, настолько разделена, что ничего не видно таким, каким оно есть на самом деле. Воистину он движется настолько непрерывно и быстро, что всё, воспринимаемое им, является иллюзией. Мы не можем видеть что-либо ясно или воспринимать одну единственную вещь, которая неискажена. Это похоже на то, как если бы мы сидели в быстро движущемся автомобиле или поезде. Мы не в состоянии ясно видеть что-либо, находящееся снаружи, и нам кажется, что деревья и электрические столбы проносятся мимо нас. Но мы, конечно же, знаем, что это иллюзия; это не объекты проносятся мимо – это мы сами движемся столь быстро.

Нам не удаётся постичь природу сущности Того из-за неустойчивого состояния нашего ума. Вначале ум необходимо успокоить, и для этого мы медитируем. Медитируя на один объект, мы отучаем свой ум от постоянного движения и прививаем ему устойчивость. Устойчивость ума – это, конечно, тоже некое состояние, но мы вынуждены принимать это состояние на какое-то время. Один ачарья разъяснил этот вопрос следующим образом: "Если у вас имеется лист бумаги, который всегда скручивали в одном направлении, а вы хотите его выпрямить, то вам следует скручивать его в противоположном направлении".

Опасно помещать ум в состояние тупости. Некоторые люди полагают, что если они погружаются в объект и соскальзывают в нечто вроде дремоты, то это и есть медитация, и, поскольку их ум более не разрознен, они считают, что они сделали его устойчивым. Но ум не делается устойчивым, если ему позволять быть поглощённым и захваченным подобным образом; напротив, это неправильный подход к медитации, потому что ясность и внимательность ума теряются в такой практике. Иногда, погружаясь в такого рода дремоту, через какое-то время люди могут обретать некое спокойствие или приятное чувство физической и ментальной удовлетворённости и расслабленности. И если это состояние поддерживается в течение более длительного периода, дыхание может даже останавливаться на какое-то время и они могут даже полагать, что они достигли состояния самадхи, но это не так. Если люди находятся в такой дремоте, что внимательность, осознанность, активное участие и ясность ума потеряны, то сосредоточение не имеет смысла и ценности. Более того, положительные качества ума будут потеряны, и он станет забывчивым, неактивным и ленивым. Следовательно, прямо с самого начала нам следует принять все меры предосторожности, чтобы сосредоточение на объекте сопровождалось внимательностью, осознанностью, ясностью и активной силой участвующего ума. Если ум оставлять без присмотра, то он ведёт себя как обезьяна. Он никогда не покоится в одной точке, постоянно двигаясь во всех направлениях. Когда ум делается устойчивым с помощью сосредоточения на одном объекте, эта суматошная активность начинает спадать. Важно, чтобы энергия ума не была потеряна или рассеяна, но направлена по определённому руслу к одному объекту. Во время процесса сосредоточения ум необходимо отслеживать, чтобы видеть, что он не движется в различных направлениях.

Может показаться, что ум разделён в любом случае, потому что одна его часть занята созданием изображения, в то время как другая часть сосредотачивается на этом изображении. Как, в таком случае, возможно сосредотачиваться с неразделённым умом? Эти кажущиеся противоречия, которые возникают при обсуждении медитации, являются результатом использования слов для объяснения метафизических сил. Каждый должен экспериментировать и выяснить самостоятельно, как разрешить эти кажущиеся противоречия. Если искатель серьёзен, решение придёт само.

Как уже было упомянуто ранее, как только ментальное изображение выстроено, работа мысли заканчивается. Когда вы удалите мысль, вы обнаружите, что вы теряете изображение, потому что оно не поддерживалось всем умом; оно поддерживалось только вашей мыслью. Например, когда вы выстроили ментальное изображение Будды, вам следует поддерживать его силой полностью сосредоточенного ума. Вам не следует обращаться с ним как с воображением, потому что это не мысль. В сущности, вы вообще даже не будете видеть это как изображение или думать о Будде. Слова "Будда" нет в вашей голове, потому что в этот момент нет памяти и, таким образом, вы не можете вспомнить это имя. Вы просто держите это изображение в своём уме. Удерживайте его без мысли, узнавания или слов. Сходным образом, если вы создали в своём уме изображение шара света, вам не следует думать "это шарообразный свет". У вас не должно быть ни мыслей, ни слов, ни даже воспоминания о слове "свет". Как только вам удалось это – создать и удерживать изображение в своём уме – вы достигли сосредоточения. И когда это станет для вас реальностью, свершившимся фактом, у вас появится большое расположение и склонность медитировать, и вы уже никогда не захотите отказаться от этого.

Когда мы смотрим на картину, она воспроизводится в глазах; можно сказать, что картина наблюдаема внутри посредством глаз. Глаза воспринимают всю совокупность этой картины, а не её условное обозначение. Затем вмешивается мысль и опознаёт эту картину как гору, нарисованную знаменитым художником, и, возможно, побуждает нас купить эту картину. Но у самого глаза нет суждения или пристрастия; он только видит картину. Чувственный (сенсуалистский) ум всегда искажает внешние объекты, и именно это и случается во время наших попыток сосредотачиваться. Мы выстраиваем изображение силой мысли. Затем мы уделяем ему всё своё внимание, не имея мысли или любого другого отвлекающего элемента. После того, как это достигнуто, мы удерживаем изображение полным сосредоточением неразделённого ума. Всё остальное отбрасывается. Это трудно, и мы должны пытаться делать это снова и снова, но впоследствии мы внезапно можем обнаружить, что, быть может, только на секунду или около того, мы способны фокусироваться надлежащим образом, прежде чем ум рассеется снова.

Мы рассматривали, как обрести силу сосредоточения, необходимую для медитации. Теперь мы сделаем следующий шаг и выясним, как задействовать, или призвать, весь наш ум, когда бы мы ни захотели это сделать. Ум заурядного человека – слабый, но природа самого ума не является слабой. Сознание Будды и сознание мельчайшего насекомого не отличаются по своей сути: ум остаётся умом, и его природа очень ясная. Но Будда был способен задействовать всю совокупность Своего ума в любой желаемый момент; другими словами, Он был полным властелином над всем Своим умом или сознанием, в то время как насекомые и даже заурядные люди не обладают этой способностью. В действительности большинство человеческих существ используют только крайне незначительную часть своего ума; всё остальное не используется. Но природа нашего ума не слабая, потому что потенциально он способен достичь буддовости – наивысшего сознания, которого человек может достичь на земле. Предназначение медитации – тренировать ум, управляя им, и, таким образом, приводить его под контроль. Большинство из нас контролируются своим умом или, если быть точным, некоей частью своего фрагментированного и ослабленного ума. Поэтому с самого начала наша медитация должна начать управлять умом, фокусируя всё его внимание на одной точке. Когда мы достигаем совершенства в этом, мы можем поменять свой объект сосредоточения и расширить свои медитативные практики так, чтобы они охватывали более широкую сферу.

Дыхание должно быть нормальным во время сосредоточения. Чтобы обеспечить это, медитаторы-буддисты часто используют метод девятикратного вдоха и выдоха по следующей схеме. 1) Вдохните через левую ноздрю, держа правую закрытой; выдохните через правую ноздрю, держа левую закрытой. Повторите это три раза. 2) Сделайте три вдоха и выдоха обычным способом через обе ноздри одновременно. 3) Теперь вдохните через правую ноздрю, держа левую закрытой; выдохните через левую ноздрю, держа правую закрытой. Повторите это также три раза. Шаги 1, 2 и 3 образуют одно упражнение и должны быть повторены 9 раз. После шага 3 может быть повторен шаг 2, затем шаги 1, 2 и 3 снова, и так далее. Вы можете продолжать это упражнение до тех пор, пока ваше дыхание не станет нормальным.

Эти дыхательные упражнения также очень полезны для очищения заложенного из-за насморка носа. Есть ещё один метод, используемый многими йогами для очищения заложенного носа. Если заложена левая ноздря, поместите что-то твёрдое под правую подмышку и держите это там несколько минут, пока не пройдёт заложенность носа. Подобным образом, если заблокирована правая ноздря, твёрдый объект должен быть помещён под левую подмышку. Спинка стула может использоваться для этой цели. Важно, чтобы нос был свободным от заложенностей, ибо эти препятствия причиняют беспокойство практике медитации в очень большой степени. Дышать через рот – это не хорошо, и это не рекомендуется для медитации. Если вы хотите практиковать медитацию, необходимо уделять большое внимание поддержанию хорошего здоровья.

Вопросы и ответы

В. Какова роль силы воли в медитации? Полезна ли она?

О. Определённая величина силы воли необходима для всего, что человек хочет сделать, включая медитацию. Но одна только сила воли не сможет сделать работу за вас. Вы не сможете достичь сосредоточения без продолжительной практики.

В. Может ли иметь место восприятие статуи Будды без движения мысли? Чистое восприятие, в котором задействованы только глаз и статуя?

О. Да.

В. Но статуи нет – только изображение в уме?

О. Именно.

В. Тогда, я полагаю, аналогия не совсем точная, если сказать, что есть только глаз и изображение, потому что изображение само по себе – мысль. Это может и не быть движением мысли, но это – мысль. Изображение создано мыслью, в то время как статуя не создана мыслью, ну разве что косвенно.

О. Мы не можем сосредотачивать весь свой ум на внешнем объекте, и, поэтому, мы создаём ментальное изображение. После создания этого ментального изображения движение мысли исчезает. Теперь, в обычном процессе с исчезновением движения мысли изображение исчезает также, потому что изображение – это мысль. Однако когда мы фокусируемся на изображении посредством медитативного сосредоточения с полнотой своего ума, это подразумевает всю совокупность ума, и это уже не относится к природе мысли; теперь ясность ума удерживает изображение. Другими словами, когда мы способны удерживать изображение с полнотой своего ума, то изображение – это не мысль; это ум. В этот момент ум – это не мысль.

В. Но нуждается ли ум в изображении?

О. В глубокой медитации ум может сосредотачиваться на уме. Но большинству людей необходимо изображение, чтобы помочь сфокусировать ум. Изображение, созданное мыслью, становится своего рода приглашением для ума фокусироваться, и когда ум пристально фокусируется, мысль исчезает в полноте ума. Но результат мысли всё ещё остаётся, и это то, за что держится ум, чтобы не рассеяться. На более поздней стадии вы обнаружите, что это ментальное изображение становится реальностью, а сосредоточение ума становится восприятием (осознанием).

В. Память хранится в мозге или в уме?

О. Мне не известен ответ науки на этот вопрос. В буддийской литературе не говорится о мозге, в ней говорится только об органе ума. Какими бы ни были наши переживания, они оставляют впечатление на основной непрерывности (последовательном ходе событий) ума, который, в свою очередь, зависит от продолжительности существования органа. Поэтому, если с органом что-то происходит, то эта непрерывность теряется. И, всё же, некоторые воспринятые им впечатления оказываются очень глубокими, и это те впечатления, которые люди иногда вспоминают в своей следующей жизни.

В. Влияет ли одежда на нашу медитацию?

О. Да. Всегда носите свободную, удобную одежду, потому что тесная одежда, давящая на тело, создаёт напряжение.

IV
Препятствия на пути сосредоточения и предупредительные меры

Мы уже обсудили первоначальные стадии в сосредоточении – как проецировать изображение объекта в уме и как сосредотачиваться на этом изображении со всей полнотой ума. Сейчас мы продолжим обсуждение этой же темы, делая особое ударение на следующие моменты:

1. Препятствия, с которыми сталкивается начинающий, когда он приступает к сосредоточению.

2. Как эти препятствия проявляют себя.

3. Как продвинуться дальше в направлении к цели – достижению щаматхи.

Было упомянуто, что сосредоточение должно практиковаться со всецело однонаправленным умом; другими словами, с большой прозрачностью (чистотой) и полной силой ума. "Прозрачность" не относится к ясности изображения, которое начинающий должен проецировать в своём уме. Поначалу изображение может быть нечётким или неустойчивым, и медитатор не должен тратить слишком много времени на то, чтобы сделать его отчётливым, поскольку это не требуется на этой стадии. Но, тем не менее, он должен использовать его в качестве объекта своего сосредоточения. Однако сам ум должен быть совершенно ясным, без какой-либо туманности или помрачения, ибо только при такой прозрачности ума возможно воспроизведение изображения объекта. Если такое состояние прозрачности сочетается с полной силой однонаправленного ума, обращённого только к одному объекту, тогда будет иметься энергия для удержания этого объекта. Даже одна секунда лени или колебания в этом процессе означает потерю энергии. Настоящая проблема, однако, заключается в том, что когда начинающий становится способным сосредотачиваться на объекте с необходимым состоянием ума, он обнаруживает, что медитировать невозможно, и именно на этой стадии он может разочароваться и отказаться, полагая, что он не способен медитировать. Но, в действительности, это не является чем-то невозможным, и серьёзный медитатор должен упорно продолжать свою практику.

Существует два типа препятствий, которые проявляют себя. Первое – это отвлечение внимания ума. Ум восстаёт, потому что он не хочет, чтобы его дисциплинировали и сосредотачивали на одном объекте. Кроме того, он сокрыт множеством мыслей, ибо это в его природе – быть настолько отвлекаемым и рассеиваемым. В начале эта рассеиваемость ума является основной проблемой. Позже возникает другое препятствие: ум теряет свою прозрачность и энергию. Это происходит из-за того, что он утопает в объекте сосредоточения. Существует специальное санскритское выражение для этого состояния – нимагната, что означает "движение вниз". Это довольно опасное состояние, потому что многие начинающие ошибочно полагают, что ум теперь становится устойчивым, и поэтому они продолжают эту вредную практику.

Отвлечение внимания ума легко распознаётся, но трудно распознать утопание ума, потому что различие между этим состоянием и настоящей медитацией является тонким. Поэтому здесь медитатор должен быть бдителен. Меры предосторожности должны быть приняты прямо с самого начала, и это тот случай, когда должна использоваться сила воли – оставаться бдительным и внимательно отслеживать сосредоточение ума. В действительности здесь не так уж много наблюдения за ходом сосредоточения (потому что это легко может стать ещё одним отвлекающим фактором для ума); это больше безучастное наблюдение и поддержание готовности отследить возникновение беспокойств.

Рекомендуется принять две следующие предупредительные меры. Первая – это памятование (смрити), а вторая – бдительное осознание (сампраджнята). Сампраджнята означает знание или осознание беспокойства. Вот как это работает. Вначале, прежде чем приступать к сосредоточению, привлеките свою силу памятования, чтобы она была готова предупредить вас, как только мысль войдёт в ум. Это очень важно, потому что если сосредотачиваешься и ум однонаправленно обращён либо к объекту, либо к изображению этого объекта в уме, и в этот момент мысль проникает в ум, то очень трудно заметить это. Обычно медитатор замечает мысли в своём уме спустя много времени после того, как они проникли в него. Это говорит об определённой слабости силы памятования – силы, которая должна проявляться в то самое мгновение, когда мысль проникает в ум. Поначалу мысль, входящая в ум, легко распознаётся, потому что практикующий замечает, что ментальное изображение объекта только что исчезло; в результате сосредоточение прекращается, и необходимо начинать упражнение снова. На более поздней стадии, когда искатель уже добился устойчивости во время практики, проблема становится немного более трудной, потому что теперь мысль будет подкрадываться хитро, как вор, и, не тревожа изображение в уме медитатора, будет заниматься разными вещами. Между тем медитатор всё ещё "сосредотачивается" и удерживает изображение большей частью своего ума. Эту проблему теперь, несомненно, гораздо труднее заметить или предотвратить, ибо памятование всё ещё недостаточно сильное, чтобы предупреждать медитатора. Следовательно, на этой второй стадии, когда медитатор немного продвинулся вперёд, задача оживления способности к памятованию становится очень важной.

Интересно заметить, что в самом начале сосредотачиваться не слишком трудно; и также гораздо позже, когда щаматха уже достигнута, все проблемы автоматически прекращаются. Трудности появляются только тогда, когда медитатор продвинулся частично, и, поэтому, именно на средних стадиях следует проявлять необходимую заботу и принимать меры предосторожности.

Пройдёт много месяцев, прежде чем начинающий изучит достаточно у своего учителя или из книг, чтобы начать необходимые приготовления. И, опять же, пройдёт какое-то время, прежде чем он закончит свои приготовления и определится с объектом сосредоточения. Затем, когда он начнёт сосредотачиваться, он обнаружит, что он вообще никак не продвинулся за примерно две недели. Возможно, он достигнет некоего сосредоточения всего на несколько секунд. Далее, когда он продолжит свои занятия, он будет полагать, что во время его попыток сосредотачиваться количество мыслей, проносящихся в его уме, сильно увеличивается. Воистину, их количество даже кажется ставшим несравнимо больше того, которое было в его уме до начала упражнений в сосредоточении. Он может спросить: "Что со мной не так? У меня был спокойный ум, прежде чем я приступил к сосредоточению, но сейчас он обуреваем мыслями." Но в действительности это не так. Истина заключается в том, что человек, который не медитирует, никогда не осознаёт, насколько много мыслей возникает в его уме. Как только он начинает сосредотачиваться, каждая мысль осознаётся, будучи выдвинутой на первый план.

Таким образом, через сосредоточение искатель узнаёт о значительном числе мыслей, которые появляются и исчезают в его уме, и здесь-то и начинается настоящая борьба. Как только он создал изображение выбранного объекта в своём уме, появляется мысль и рассеивает его; тогда он устанавливает изображение снова, только чтобы почти сразу же потерять его, как только возникнет ещё одна мысль; и так это будет продолжаться снова и снова. Именно на этой стадии необходим инструктор, чтобы направлять медитатора. Кроме того, может случиться так, что начинающий станет чрезмерно усердным в своём стремлении поддерживать силы памятования и бдительного осознания, или он может стать слишком поглощённым своим сосредоточением. Если это случится, то он потеряет способности к памятованию и бдительному осознанию. Следовательно, хорошо сбалансированное применение всех этих способностей – сосредоточения, памятования и бдительного осознания – является совершенно необходимым.

Эту проблему приспосабливания можно сравнить с хождением по канату. Только хорошо тренированный человек может ходить по канату, и он делает это с зонтиком в своей руке, чтобы удерживать равновесие. Подобным образом начинающий медитатор должен сосредотачивать своё внимание на изображении в своём уме (канате), в то время как он балансирует с зонтиком памятования и бдительного осознания так, что, как только мысль войдёт в его ум, он узнает об этом, немедленно опомнится и, даже не изменяя своего положения или внимания, отбросит её и продолжит своё сосредоточение с однонаправленным умом. Здесь медитатор может использовать свою силу воли, принудительно отвергая случайные мысли, входящие в его ум, и направляя всю свою ментальную энергию к изображению объекта. Но, в то же самое время, он должен внимательно следить за тем, восстанавливает ли он такое же ясное и сильное сосредоточение, какое было у него до того, как мысль проникла в его ум. Может даже быть так, что он улучшил изображение, и это хорошо, но главное – следить за тем, чтобы не ухудшилось качество ясности и силы сосредоточения. Это "отслеживание" должно делаться не во время процесса сосредоточения, а непосредственно до или после него.

После того как медитатор много раз отталкивал случайно забредшие мысли и восстанавливал своё сосредоточение, ему необходим перерыв продолжительностью от пяти до десяти минут. Ему следует выпить чашку чая, умыться или прогуляться ненадолго, после чего он может вернуться к своему упражнению. Если после перерыва он не чувствует себя вполне хорошо, ему не следует продолжать упражнение до тех пор, пока он полностью не придёт в форму снова. Через какое-то время, когда его сосредоточение начнёт становиться устойчивым, время может быть постепенно увеличено так, чтобы мог поддерживаться хороший прогресс.

По мере продолжения своей практики сосредоточения медитатор пройдёт через две различные фазы. Первая фаза, как мы уже видели, создаст у него впечатление ужасного увеличения количества мыслей; во время второй он переживает перерывы в постоянном потоке мыслей на более или менее долгие периоды. В результате временами он будет ощущать, что он должен совладать с множеством мыслей, в то время как сразу же вслед за этим в течение получаса или около того мыслей не будет вовсе. Затем после этого молчаливого периода мысленная активность возвращается снова с полной силой. Это означает, что искатель вступил на вторую стадию пути к медитации, и именно из-за этого колебания количества мыслей он иногда будет иметь хороший период сосредоточения, а в другие времена, когда мыслей опять будет много, плохой. Именно в это время ему следует наращивать свои усилия. Чтобы стабилизировать колебание мысли, ему необходимо увеличивать время своего сосредоточения. Если, например, до сих пор он медитировал четыре раза в день, то теперь он может продлить эти периоды и увеличить количество своих ежедневных занятий по сосредоточению. Через какое-то время после этого он заметит, что, когда мысли будут приходить во время его сосредоточения, они будут исчезать без особых усилий с его стороны. В то же время он также ощутит, что он развил определённую устойчивость в удержании изображения объекта в своём уме. Именно в этом месте может начаться "утопание" ума.

"Утопание" ума – это довольно опасное состояние, потому что, во-первых, медитатору, вся сила ума которого обращена на сосредоточение, очень трудно заметить это, и, во-вторых, осознание этого состояния приходит только с опытом, поскольку оно не может быть выражено словами или показано. Только опытный медитатор знает, когда это случается, потому что ему известна разница между этим состоянием и полным сосредоточением. Искателю следует оживить свои силы памятования и бдительного осознания и внимательно отслеживать ход своего сосредоточения. Конечно, он может спокойно продолжать свои упражнения в сосредоточении, но это может привести его к неприятностям. Будет гораздо лучше, если в этом месте он сознательно прерывает своё сосредоточение и проверяет, является ли его ум по-прежнему активным и бдительным, или же он начал медленно тонуть в объекте. "Погружение" ума вызывает очень приятное ощущение, и многие медитаторы не хотят нарушать это чувство блаженства и умиротворённости. Помимо этого, хотя ум всё ещё сосредотачивается на изображении, он уже незаметно потерял свою энергию и ясность и стал тусклым, подобно стоячей воде с нечистотами на её поверхности. Если медитатор продолжает своё упражнение с данным состоянием ума, то после окончания своего сосредоточения он обнаружит, что его тело также наполнено этим тонущим чувством, и тогда медитатору просто хочется лениво сесть и расслабиться.

Многим людям нравится такое ощущение, но оно не является истинным самадхи, равно как оно никогда не приведёт к этому состоянию. Следовательно, каким бы блаженным и приятным ни было это переживание, медитатору следует вырываться из него и заниматься подлинной медитацией. Разница между подлинной медитацией и состоянием тонущего ума, возможно, может быть объяснена следующим образом. Допустим, что объект сосредоточения – это чашка, а ум – это рука. Рука может держать чашку либо очень свободно, либо очень жёстко с полным участием всех пальцев. В сутрах имеется аналогия с человеком, идущим по неровной дороге и держащим наполненную водой чашку в своей руке. Он не хочет пролить воду, и, поэтому, он должен следить и за дорогой, и за чашкой. Точно так же искатель должен отслеживать свой ум, чтобы видеть, что тот не рассеивается во время сосредоточения. Он также должен наблюдать изображение объекта в своём уме. Таким образом, различие между состоянием утонувшего ума и медитацией заключается в силе, с которой ум удерживает изображение объекта. Когда ум ясный и удерживает изображение со всей своей полной силой, это хорошо. Но если он становится немного вялым, то это может привести медитатора к нимагнате, "тонущему" состоянию.

Отвлечение внимания ума гораздо легче отслеживать и устранять по той причине, что, когда мысль приходит и сосредоточение рассеивается, силы памятования и бдительного осознания вступают в действие автоматически. Но в случае с тонущим умом ситуация гораздо сложнее и труднее, потому что ум не теряет изображение и, следовательно, сила памятования не вступает в действие, в результате чего медитатор всё глубже и глубже погружается в это состояние утонувшего ума, и чем дольше это продолжается, тем труднее будет из него выбраться. Но как только искатель ощутил разницу между утопанием ума и медитацией, ему следует оживить силы памятования и бдительного осознания и наполнить их ещё большей бдительностью, чем когда-либо прежде. Тогда, как только начнётся уход ума вниз и появится отупение, сила памятования подаст сигнал тревоги, а сила бдительного осознания прервёт сосредоточение. Затем медитатор осознаёт, что, в то время как он всё ещё удерживает изображение в своём уме, его сосредоточение, должно быть, было прервано его силами памятования и бдительного осознания и, следовательно, он, наверное, соскользнул в медитацию неправильного рода. Поэтому он начнёт сначала, оживив свои силы памятования и бдительного осознания, соберёт свой ум и начнёт своё сосредоточение снова, если получится. Но если он будет испытывать какие-либо затруднения при возобновлении, ему следует сделать короткий перерыв, немного погулять, после чего он может вернуться, чтобы снова начать своё сосредоточение.

После того как медитатор упражнял свою силу сосредоточения некоторое время и состояния отвлечения внимания и проблема утопания ума уменьшились, его период надлежащего сосредоточения увеличится, иногда даже до десяти или пятнадцати минут. Медитатор уже не будет так уставать, и он будет способен медленно улучшать свою медитацию и прогрессировать до определённой стадии без постоянной помощи учителя или друга. Но если спустя несколько месяцев он всё ещё страдает от отвлечения внимания и "погружения" ума, то ему следует испробовать определённые техники. Эти техники должны использоваться не в начале, а после того, как медитатор прошёл по меньшей мере первые три последовательные стадии в сосредоточении, такие как:

1. Стадия, когда количество мыслей кажется неизмеримо увеличивающимся.

2. Стадия, когда он переживает перерывы в постоянном потоке мыслей; то есть иногда он должен справляться с большим количеством мыслей, а иногда мыслей нет вообще.

3. Стадия, на которой уровень беспокойства снизился, а время подлинного сосредоточения увеличилось.

Теперь на этом этапе более очевидные стадии отвлечения внимания и погружения ума могут замениться более тонкими версиями этих двух состояний, и усилия медитатора могут быть затруднены ими. Он может противодействовать им следующим образом. Если, например, беспокойство проявляется как тонкая версия отвлечения внимания ума, то медитатору следует затемнить комнату. Кроме того, ему необходимо опустить ниже объект, на котором он сосредотачивается. Подобным образом, если искатель обеспокоен тонкой версией погружения ума, ему следует не только как можно больше увеличить освещённость комнаты, но и установить объект сосредоточения на большей высоте. Другая полезная практика для медитатора, который страдает от такого состояния погружения ума, заключается в том, что, когда бы он ни выходил из помещения, направлять свои глаза на удалённое место или объект.

Если медитатор прогрессировал до четвёртой и пятой стадии, все беспокойства уменьшатся, и он будет способен сосредотачиваться на объекте в течение около двадцати минут подряд, не испытывая ни малейшего беспокойства. Это – начало обретения устойчивости ума. На этом этапе оживление сил памятования и бдительного осознания, равно как и состояние бдительности ума, должно быть уменьшено, потому что на этой продвинутой стадии эти качества не будут полезными для увеличения продолжительности периодов сосредоточения. По мере того как влияния внешних беспокойств на постепенно улучшающееся сосредоточение уменьшаются, памятование, бдительное осознание и бдительность ума могут становиться беспокоящими факторами. Эти меры предосторожности необходимы и полезны в начале занятий по сосредоточению, когда медитатор должен не только специально оживлять силы памятования и бдительного осознания, но также и поддерживать ум наготове для борьбы с процессами отвлечения внимания и мышления. Таким образом, в то время как не хорошо быть небрежным на ранних стадиях, бдительность равно не хороша на более продвинутых стадиях. Следовательно, начиная с четвёртой или пятой стадии медитатору следует понемногу умерять решительную зоркость и насторожённость памятования, бдительного осознания и ума. По мере того как эти качества насторожённости будут уменьшаться, сила непотревоженного сосредоточения будет автоматически увеличиваться.

Необходимо всегда проводить периодическую проверку сосредоточения. Это означает, что время от времени после долгого периода сосредоточения медитатору следует прерывать сосредоточение и оценивать его прозрачность, силу, возможное наличие каких-либо беспокойств и так далее. Если он находит, что всё в порядке, то он может продолжать заниматься в том же духе. Если же он находит, что что-то было не совсем в порядке, то ему следует начать снова и постараться выправить то, что было неправильным. Терпение, решимость продолжать и продлевать практику и не подгонять достижение результатов – необходимые требования для прогресса в медитации. На этой стадии медитатор испытывает тенденцию некоего роста самоуверенности. Он полагает, что поскольку теперь он может сосредотачиваться в течение получаса, не испытывая никакого беспокойства, то он сможет медитировать и в течение целого часа. Мышление такого рода порождает ещё один вид беспокойства. Медитатор должен быть удовлетворён медленным прогрессом. Его время сосредоточения должно увеличиваться только на одну или две минуты в неделю, и всякое чувство спешки или нетерпения должно быть оставлено.

С течением времени медитатор может обнаружить, что он способен поддерживать длительное сосредоточение во время занятий целую неделю или около того. Затем внезапно может случиться так, что следующую неделю его сосредоточение становится очень потревоженным. Когда это случается, ему следует обратить внимание на состояние своего здоровья, свой пищевой режим или на своё окружение. Если он настолько далеко продвинулся в своём сосредоточении, то все эти факторы имеют значение. Переедание, слишком большое время сна или чрезмерный свет в комнате медитатора могут привести к потере всего достигнутого им прогресса, и его столь длительные усилия будут сведены к нулю. Следовательно, начиная с этой стадии его прогресса совершенно необходимо, чтобы он твёрдо придерживался строгого распорядка, питался умеренно и поддерживал хорошее здоровье, пока он не достигнет большего контроля над своими сосредоточением и медитацией. Когда он достигнет этого, а именно – когда он без всякой неудачи может сосредотачиваться непрерывно в течение получаса или около того, медитатор может продлить время своих периодов сосредоточения, сделав его гораздо большим. Если в течение некоторого времени это успешно получается, то он готов к следующему шагу.

Следующий шаг, который необходимо сделать медитатору – нарушить распорядок. Это означает, например, что когда он способен сосредотачиваться значительное время утром, а потом и вечером, и оба периода сосредоточения протекают действительно хорошо, он отказывается от медитации следующим утром или, в зависимости от обстоятельств, вечером, и либо отправляется выполнять какую-либо повседневную работу, либо позволяет себе подпасть под какое-либо другое отвлекающее влияние. Всё это, конечно же, делается в качестве проверки, чтобы выяснить, как это затрагивает его. Поэтому на следующий день, когда он снова приступает к своему сосредоточению, он должен внимательно следить за тем, является ли его покой ума и контроль над своей силой сосредоточения столь же устойчивым и прозрачным, каким он был до того, как он подверг себя воздействию этих внешних влияний. Затем, после того как медитатор практиковал эти вариации в распорядке в течение какого-то времени, он может увеличить их продолжительность до двух-трёх дней. Эти упражнения необходимы, поскольку до наступления этой стадии медитатор жил в почти полной изоляции. Он был оторван от обыденной жизни со всеми её влияниями, чтобы достичь надлежащего сосредоточения и медитации. Но теперь, когда он до определённой степени достиг этой цели, ему следует медленно вернуться назад к нормальной жизни.

Даже живущий в одиноком уголке человек может заниматься различными делами, но цель медитации – посредством самоочищения подготовить личность к жизни в суматохе мира так, чтобы это не затрагивало и не загрязняло её. При этом подвергание воздействию внешнего мира должно быть постепенным, чтобы медитатор мог тщательно проверять, способен ли он удерживать свой контроль над сосредоточением. Если он замечает, что на определённой стадии он затрагиваем влиянием мира, то ему следует на какое-то время вернуться назад к распорядку ежедневной медитации. Постепенно этот распорядок должен целенаправленно подвергаться всё большим и большим беспокойствам, включая пищевой режим и окружение. В конечном счёте медитатору следует научиться переплетать своё сосредоточение с повседневной деятельностью своей обыденной жизни. Это означает, что ему необходимо практиковать сосредоточение в то время, когда он гуляет или движется по улице, где он должен следить за дорожным движением. Ему следует практиковать сосредоточение во время приготовления пищи, её приёма, сна, во время работы и так далее. Во всех этих практиках ему следует удерживать в своём уме ясное изображение объекта, которое он обычно использует для своего сосредоточения.

Рекомендуется, чтобы, после того как искатель долгое время медитировал на определённый объект и обрёл значительные силы внимания и сосредоточения, он полностью поменял объект. Например, если он сосредотачивался на символе, то будет полезно перейти к звуку, движению или телу. Нет необходимости сосредотачиваться на новом объекте в течение долгих периодов времени; просто необходима замена на небольшое время. Затем необходимо вернуться к изначально выбранному объекту и сосредотачиваться на нём снова в течение нескольких дней, внимательно наблюдая, не появляется ли при этом каких-либо беспокойств. Если всё хорошо, необходимо снова перейти к ещё одному новому объекту.

На данном этапе необходимо постепенно увеличивать продолжительность занятия по сосредоточению. Например, если занятие длится полчаса, то необходимо увеличить его продолжительность до тридцати пяти минут, а затем – через неделю – до сорока минут, и так далее. Таким образом продолжительность периода сосредоточения должна быть постепенно увеличена. В шастрах (священных писаниях) не говорится о часах; в них упоминается "четверть дня" в качестве лимита времени для глубокого сосредоточения. Мы можем полагать, что это означает три часа. Действительно, согласно писаниям это – максимальный период, допустимый для медитатора, который ещё не достиг щаматхи. Когда это случится, тогда не будет ограничения на период сосредоточения и медитации, потому что тогда медитация станет частью жизни подобно работе, приёму пищи, сну, и она больше не будет требовать специальных усилий.

Поначалу требуются значительные усилия для того, чтобы просидеть три часа подряд в сосредоточении. Медитатор должен твёрдо запечатлеть в своём уме следующее:

1. Я собираюсь медитировать на этот конкретный объект, и мои способности памятования и бдительного осознания будут начеку, готовые вмешаться, как только какое-либо беспокойство появится в моём уме, так что я осознаю и исправлю это состояние немедленно.

2. Я буду медитировать в течение трёх часов без перерыва, если беспокойство не проявит себя.

Эти два программирующих утверждения (которые медитатор может повторять настолько часто, насколько это необходимо) взывают о большом усилии, необходимом вначале. Если, однако, нет никаких беспокойств и всё протекает гладко, то через три часа сосредоточение будет непроизвольно нарушено и медитатор узнает, что заканчивается то время, которое он мысленно установил для себя в начале упражнения. Теперь он должен просмотреть всё достигнутое им за эти три часа и определить, всё ли было хорошо или, возможно, что-то можно улучшить. Даже если три часа сосредоточения прошли превосходно, медитатор не может гарантировать себе, что он достигнет щаматхи в течение определённого времени в ближайшем будущем. Достижение щаматхи зависит от многих вещей, таких как темперамент медитатора и т.д. Не имеет значения, если некоторые периоды медитации короткие, а другие продолжительные; важно, чтобы ежедневная медитация проводилась любой ценой. (Естественно, если есть время, то рекомендуется ежедневная медитация в течение трёх часов.) Необходимо стремиться избегать слишком большого количества перерывов между сессиями. Если в один из дней пришлось обойтись без медитации, то на следующий день необходимо снова возобновить занятия. Необходимо просто продолжать эту практику и терпеливо ждать наступления щаматхи.

Медитатор, который продвинулся до этой стадии, уже развил значительный контроль над своими мыслями и силы различения. Он вызывает те мысли, которые он пожелает, и оставляет в стороне всё остальное. Это само по себе очень полезно, даже если щаматха ещё не достигнута. Начиная с этого времени медитатор должен продолжать прилагать свои усилия к тому, чтобы делать своё ментальное изображение объекта настолько ясным, насколько это возможно. Как я уже сказал ранее, потенциальным медитаторам поначалу нет необходимости достигать ясного изображения; в действительности не так уж и важно, если изображение будущего медитатора смутное или неустойчивое. Но теперь, когда он продвинулся до стадии, на которой он может медитировать три часа непрерывно, ему следует стремиться создавать своё ментальное изображение настолько ясным, насколько это возможно. С полным контролем над мыслью и с проницательностью он теперь должен стремиться улучшить его до такой степени, чтобы каждая деталь изображения была выведена столь же ясно, как и на оригинальном объекте. Это упражнение имеет большое значение для более поздней стадии, когда медитатор достигает щаматхи и готов войти в медитацию более высокого уровня.

Вопросы и ответы

В. Как часто необходимо медитировать и в какое время?

О. Если вы относитесь к своей медитации серьёзно, то рекомендуется практиковать её четыре раза в день, то есть рано утром перед восходом солнца, позже утром перед полуднем, вечером перед заходом солнца и ночью перед полуночью. Для случайных медитаторов достаточно медитировать раз в день, предпочтительно рано утром перед восходом солнца. В отличие от других систем буддисты не рекомендуют медитировать во время восхода солнца, полудня, захода солнца и полуночи.

В. Вы упомянули, что силы памятования и бдительного осознания должны держаться наготове, чтобы, как только мысль проникнет в ум во время сосредоточения, они предупредили медитатора и устранили мысль. Разве эти две силы, которые постоянно поддерживаются в состоянии готовности, не создают беспокоящее напряжение в уме?

О. Я сказал, что на первых порах перед началом сосредоточения силы памятования и бдительного осознания должны быть оживлены, чтобы – если любая случайная мысль проникнет в ум во время процесса сосредоточения – памятование подняло тревогу, а бдительное осознание устранило мысль. Но невозможно поддерживать силы памятования и бдительного сосредоточения активными во время процесса сосредоточения, потому что это также было бы процессом мысли. Эти силы оживляются в начале и находятся начеку, готовые выполнить свои функции, когда это потребуется; то есть, как только любое беспокойство проникнет в ум во время процесса сосредоточения. Затем, и только затем, эти способности в принудительном порядке войдут и предупредят медитатора о вторгнувшемся незваном госте.

В. Те люди, которые достигли способности сосредотачиваться в течение нескольких часов подряд, обретут ли они силы, известные как сиддхи?

О. Личность, которая продвинулась настолько, что способна медитировать три часа подряд, несомненно, уже не является "обычным" человеком. Но сиддхи придут только после того, как будет достигнута щаматха и будет абсолютно спокоен ум.

В. Пожалуйста, не могли бы вы мне сказать, чем в действительности является щаматха?

О. Щаматха – это название для состояния ума, которое достигается после обучения сосредоточению, длящемуся продолжительный период – до трёх часов. Эта практика интенсивного сосредоточения развивает определённую энергию в теле, которое затем становится очень лёгким и необременительным в обращении. Позже эта же энергия проходит и в ум, одаривая его очень счастливым переживанием. Это чувство не является знаком, что достигнуто самадхи или достигнута нирвана – это просто некое счастливое переживание. Это психофизическое переживание остаётся на некоторое время, но по мере того, как практика сосредоточения продолжается, оно будет уменьшаться, и затем медитатор обретёт способность сосредотачиваться настолько долго, насколько он пожелает, будь это семь дней, десять дней или месяц, без какого-либо беспокойства. В то же самое время он обретёт комбинированное равновесие тела и ума. Поэтому после выполнения всех этих практик и обретения стабильности тела и ума он в конечном счёте достигнет щаматхи, и после этого он может медитировать годами, потому что ум тогда будет строго повиноваться повелениям медитатора. То состояние, та стабильность ума – это щаматха.

В. Как может человек, родившийся слепым, сосредотачиваться на объекте?

О. Слепой человек может сосредотачиваться на звуке или форме. Но, конечно, инвалидам придётся прилагать больше усилий в своей медитации, потому что их физические недостатки также будут препятствием в этой конкретной области.

В. Разве слепому человеку не будет легче сосредотачиваться – ведь он не отвлекаем зрением?

О. Я не знаю, но я так не думаю. Человек, родившийся слепым, может быть потревожен гораздо более сосредоточенным образом своими остающимися четырьмя чувствами. Ему следует поэкспериментировать и выяснить, какой путь для него наилучший.

V
Прогресс в медитации: однонаправленность, мудрость и интуитивное понимание

Если человек продолжает свою практику сосредоточения, то определённые перемены будут иметь место в его теле, а позже и в его уме. Эти перемены будут происходить с одними медитаторами быстро и легко, в то время как у других они будут наступать только после больших усилий и значительной практики. Это происходит таким образом из-за того, что наступление этих перемен зависит от многих факторов, таких как подготовка (стартовый уровень) медитатора, его карма, качество его практики и так далее. Но любой человек, который непрерывно практикует сосредоточение и не делает каких-либо существенных ошибок, обязательно достигнет хороших результатов рано или поздно.

Эта перемена вначале замечаема в теле, потому что функционирование поверхностного ума, используемого заурядными людьми и склонного быть грубым (плотным, стхула), зависит от тела. Тонкий ум, однако, не зависит от тела вовсе. Начинающие медитируют с грубым умом, в то время как тонкий ум не задействуется на ранних стадиях медитации. Однако по мере того, как искатель обретает контроль над своим грубым умом и останавливает его посредством непрерывной практики однонаправленного сосредоточения на выбранном объекте, он порождает изменение в своём теле. Это происходит из-за того, что, когда ум однонаправлен, поток жизненных энергий в теле приводится под контроль. В обыденном состоянии, когда ум рассеян, жизненные энергии, которые несут в себе тонкие силы, находятся в беспорядке, и это плохо отражается не только на теле, но и на уме. Следовательно, через контролирование ума тело также приводится в состояние гармонии. Когда медитатор достигает этой стадии, он чувствует приятные ощущения во всём своём теле. Это приятное ощущение, или лёгкость, которое позволяет медитатору управлять своим телом с гораздо большей непринуждённостью, часто ошибочно воспринимается в качестве некоего победного достижения, и люди зачастую останавливаются на этом, предаваясь этому приятному ощущению. Это может привести к тому, что медитатор потеряет всё, чего он достиг такими большими усилиями. Ощущение лёгкости в теле – это знак, что медитатор достиг определённого прогресса и уже приближается к достижению подлинной медитации; это не является результатом само по себе. Следовательно, когда медитатор чувствует, что его тело становится легче, он не должен позволять своему уму рассеиваться. Наоборот, ему следует усилить своё однонаправленное сосредоточение, медитацию и памятование. Затем примерно через неделю приятное ощущение в его теле уляжется. Медитатор может полагать, что оно убывает, но в действительности это не так. Он обретает контроль над ситуацией и, следовательно, его ум не тревожится его ощущениями.

Почти сразу же вслед за этим приятным телесным ощущением в ум приходит неописуемое переживание удовлетворённости и счастья. Это переживание приходит не во время медитации, а после неё. Это ощущение порождает другую проблему, потому что медитатор в очередной раз склонен цепляться за это приятное переживание. Но он должен быть твёрдым и прерывать свою медитацию в положенное время, иметь определённое время для отдыха, когда он может пойти погулять, поговорить с людьми, послушать музыку и т.д. Подобным образом он будет предохранять себя от "погружения" в медитацию – "погружения", которое позволяло бы ему испытывать последействие в форме удовлетворённости. Если он будет твёрд по отношению к себе, это ментальное переживание счастья также осядет.

Можно ясно видеть, что приятное ощущение тела наряду с переживанием счастья в уме совместно формируют совместные узы, или союз (a yoke). В санскрите йога (yoga, происходит от глагола "юдж") означает "гармоничное сочетание двух вещей", в данном случае – тела и ума. Сосредоточение при таких условиях называется щаматхой, потому что все беспорядочные функции и рассеяние ума теперь усмирены и устранены.

Когда ум и тело находятся в подобной гармонии и медитатор направляет свой ум на материальный объект для сосредоточения, он будет переживать разновидность самадхи. В настоящее время у нас нет равновесия и невозмутимости ума, необходимых для сосредоточения на объектах в том виде, какими они являются на самом деле, потому что наш ум всегда активен и, следовательно, постоянно искажает вещи. Пожалуй, без достижения самадхи нет возможности воспринимать что-либо таким, каким оно является в действительности.

Первая часть слова самадхи – сама означает равенство. В данном случае "равенство" означает, что содержание объекта и содержание ума должны быть равными. "Равенство" и "гармония" могут существовать даже между горшком и его крышкой в месте соединения, но если крышка не подходит горшку точно, то нет ни равенства, ни гармонии между ними. Подобным образом должно быть равенство между познаваемым и познающим, или умом. Но в настоящее время из-за нынешнего образа действия ума в этой области имеется беспорядок. Например, ум действует через глаза. Зрение предназначено для непосредственного восприятия объекта и подачи его без искажения уму. Но разве это так? Разве воспринимаемый нами, например, цвет всегда в точности верен? А когда мы смотрим на круглую форму, которая находится примерно в ста метрах от нас, разве мы видим её в её истинном размере? Расстояние снижает чистоту цвета и ясность формы, и поэтому объект постепенно меняется в соответствии с расстоянием и остротой нашего зрения. Таким образом, к тому времени, когда образ достигает области нашего восприятия, мы видим нечто другое. То же самое можно сказать и тогда, когда объект находится настолько близко к человеку, что его глаза не могут воспринимать его должным образом. Таким образом, поскольку ум искажает, имеет место неравенство между умом и объектом.

Когда ум действует через уши, то вышесказанное применимо и в этом случае. Если кто-то говорит с большого расстояния, то в зависимости от расстояния и нашей способности слышать мы слышим либо искажённые слова, либо только бессвязные звуки. Естественно, различные люди слышат разные искажения. Однако если находящийся вдалеке оратор подходит ближе, то восприятие становится отчётливее, а когда он совсем рядом, то больше не должно быть никаких искажений. Но если мысль приходит в процессе слушания или рассматривания удалённого объекта, то имеет место большое искажение и ошибочное понимание произнесённого слова или воспринимаемого объекта.

Когда состояние щаматхи достигнуто, наш ум способен сосредотачиваться на объекте с большим равновесием и спокойствием и воспринимать его в точности таким, какой он есть, без малейшего искажения. Но это достижение не означает, что мы достигли абсолютной реальности или осознали наивысшую истину явления. Мы должны пройти гораздо дальше, если мы хотим добраться до этого места. Но то, что уже обретено – это сила ума, который может с большим равновесием сосредотачиваться на объекте. Когда щаматха достигнута, медитатор может значительно ослабить свои усилия при сосредоточении, ибо опасность рассеивания ума или медленного погружения ума теперь преодолена. Кроме того, поскольку медитатор уже прошёл через процесс гармонизации своего ума и тела, ему более не нужно поддерживать силы памятования и бдительного осознания наготове. Всё это может быть оставлено, потому что эти беспокойства уже более не встретятся. Более того, медитатор также обнаружит, что никакие неудобства, такие как усталость тела и онемение ног, не возникнут во время практики медитации, ибо тело приучилось приспосабливать себя, и оно не будет требовать покормить его или потренировать в определённое время. Теперь оно способно выполнять любую работу в течение любой продолжительности времени.

Достижение щаматхи – это воистину поворотный пункт в медитации. Однако нам не следует забывать, что это – не окончательная цель, а то место, с которого начинается подлинная медитация. До достижения щаматхи мы только тренируем свои умы сосредотачиваться так, чтобы не быть потревоженными мыслями и не впадать в состояние погружения. В итоге серьёзная личность упорно продолжает свою практику медитации только ради самой медитации и входит в самадхи восьми типов – четыре типа рупа самадхи и четыре типа нирупадхи самадхи.

Исследование этих различных ступеней самадхи – это подлинное наслаждение для медитатора. Но давайте не будем заходить слишком далеко вперёд; давайте останемся с медитатором, который достиг щаматхи и собирается исследовать первую стадию рупа самадхи.

Медитатор уже достиг гармоничных взаимоотношений между своим телом и умом. Когда он начинает сосредотачивать свой ум, его тело немедленно содействует этому. В начале, когда медитатор пытается достичь самадхи, мысль и проницательность, или различение, необходимы для исследования определённых аспектов, например, созерцания. Мысль необходима для создания изображения объекта сосредоточения, а проницательность необходима, чтобы оценить, правильно он медитирует или нет, отчётливо созданное изображение или нет. Таким образом, использование мысли и проницательности незаменимо для начинающего перед входом в самадхи и сразу же после выхода из него. Но когда он развивается духовно в большей степени и медитирует ради занятий медитацией, то, несомненно, более высокие состояния будут достигнуты, и все они указаны в шастрах.

В шастрах упоминаются три различные сферы. Первая – это сфера камы, которая является обычной стадией, на которой живут большинство людей. Вторая – это сфера рупы, которая является стадией форм. Третья – это стадия нирупадхи, сфера бесформенного, или сфера за пределами форм.

Ум на стадии камы – это обычный неконтролируемый ум. Когда самадхи достигнуто (то есть первая стадия рупа самадхи) ум уже становится гораздо более очищенным и утончённым, и медитатор обнаруживает себя в состоянии покоя. Если он помедитирует какое-то время на этой стадии, то он обнаружит, что мысль и проницательность не нужны. Поэтому теперь он может устранить их и развивать самадхи без них. Когда он достигает этой второй стадии, он не нуждается в мысли ни для того, чтобы войти в самадхи, ни чтобы выйти из него. Перед самадхи, во время самадхи и во время выхода из него медитатор остаётся без мысли.

После прекращения мысли переживание счастья, остающееся в уме медитатора, становится беспокойством, ибо он обнаруживает, что состояние самадхи более умиротворённое без дополнительного переживания счастья. Поэтому у медитатора появится намерение устранить его. Прекращение переживания счастья может быть достигнуто практикой либо щаматхи, либо самадхи, и когда медитатор достигнет успеха в этом, он обнаружит себя в нейтральном состоянии, которое не является ни счастливым, ни несчастным. Это – третья сфера рупа самадхи; она гораздо выше и умиротворённее, чем стадия щаматхи.

Когда вышеописываемое ментальное переживание счастья прекратится, медитатор заметит, что остаётся ещё один беспокоящий фактор. Он порождается приятным ощущением в теле (сукха ведана), что оказывает беспокоящее влияние на медитатора. Таким образом, в конечном счёте медитатор берётся и за это беспокойство и избавляется от него. Когда это чувство также утихнет до нейтральной точки (упекши), где нет ни наслаждения, ни чего-либо неприятного, медитатор достигнет четвёртой и наивысшей стадии рупа самадхи.

После этого у него будет ощущение, что взаимоотношения между умом и телом не являются действительно полезными для его медитации, и, следовательно, он постарается сделать ум совершенно независимым от тела. Для достижения этого он должен практиковать самадхи бестелесности (нирупадхи самадхи). Нирупадхи самадхи также делится на четыре стадии. Чтобы приступить к этому, медитатор должен будет отказаться от сосредоточения на любом объекте, у которого имеется очертание, форма или любое другое овеществление, и медитировать только на безграничную пустоту. Это не пустота щуньяты, а безграничная пустота акащи (пространства), которую медитатор выбирает в качестве своей темы для самадхи.

Затем, после того, как он медитировал подобным образом какое-то время, он поймёт, что ему больше не следует сосредотачиваться на теме, которая кажется внешней по отношению к нему, и, поэтому, он фокусирует свою медитацию на безграничности сознания. Это означает, что он входит во вторую стадию нирупадхи самадхи.

Через какое-то время медитатор опять начнёт понимать, что даже тема сознания становится объектом или своего рода овеществлением, и он осознает, что ему следует устранить необходимость иметь тему для сосредоточения. Поэтому он начинает медитировать на ничто; он просто сосредотачивается на небытии. Это – третья стадия нирупадхи самадхи.

Всё, что теперь осталось от практики медитации – это сосредоточение; но теперь сосредоточение само становится источником беспокойства, и он должен устранить и его. Это означает, что медитатор входит в четвёртую, или наивысшую, стадию нирупадхи самадхи.

Интересно отметить, что для всё более и более высокого подъёма в своей медитации медитатору приходится постепенно устранять одно утончённое ощущение за другим и одну практику за другой. Когда он наконец опустошает себя полностью, он достигает четвёртой стадии нирупадхи самадхи. Начиная с этого момента система самадхи не будет работать для медитатора, потому что устранением сосредоточения он оставил последнюю активную тенденцию своего ума, и, следовательно, ему потребуется заняться другим типом медитации.

Буддийские и индуистские поучения о различных стадиях самадхи сходны. Формальные термины могут отличаться, но градация стадий и систем устранения является – с редкими незначительными вариациями – общей для всех древних традиций индийской медитации. Хотя системы медитации могут отличаться на начальных уровнях, все они соответствуют друг другу на высших стадиях, особенно на стадиях рупа и нирупадхи самадхи.

Не вдаваясь в сложные технические моменты, я сделал для вас краткий набросок прогресса в медитации в последовательном порядке и указал, чего можно ожидать из череды беспокойств, прежде чем будут достигнуты наивысшие стадии. Это общая схема, приведённая вплоть до стадий щаматхи и самадхи. Однако в буддийской системе медитатору, который достиг стадии щаматхи, обычно не рекомендуется идти вперёд и наслаждаться восемью стадиями двух типов самадхи. Как только достигнута щаматха, ментальная квалификация медитатора считается достаточной для развития более духовной разновидности медитации, и, следовательно, таким медитаторам рекомендуют, чтобы начиная с достижения щаматхи они сосредотачивали свой ум на исследовании реальности вещей в течение многих лет. Как уже упоминалось ранее, буддисты всегда работают с двухслойной системой временной или относительной истины и наивысшей или абсолютной истины. Реальность вещей также разделена на два слоя, а именно: слой относительного мира и слой абсолютного мира. Поэтому для того, чтобы раскрыть реальность вещей, или приблизиться к абсолютной истине, рекомендуется практиковать медитацию на четыре благородные истины. Для буддистов наивысшая цель для достижения – это нирвана, состояние, в котором все несовершенства ума прекращают существовать. Метод достижения нирваны является двойственным:

1. Праджня, установление правильного понимания, правильного знания или мудрости.

2. Упая, средство или метод, с помощью которого праджня может быть установлена.

После достижения щаматхи рекомендуется медитация на четыре благородные истины, а позже – на щуньяту, или сущность Того. Эти медитации призваны помочь выкорчевать авидью, или состояние внутреннего неправильного понимания и невежества. Из-за невежества мы живём в самсаре, постоянно меняющихся декорациях жизни, и благодаря настойчивости в практике этих предписанных типов медитации серьёзный медитатор обнаруживает, что щаматха становится методом (упая), которым устанавливается праджня. Праджня – это знание, которое знает сущность Бытия, сущность Того. Это Мудрость, которая знает Истину.

Каждое явление, которое существует в конкретной форме, неправильно понимается личным "я", индивидуальной личностью. "Я" существует; мы не можем отрицать этого. Но мы можем отрицать существование индивидуума в том виде, каким мы его понимаем в настоящее время. Концепция личного "я" приходит к нам через авидью, или невежество, посредством которого мы воспринимаем сущность, которая обладает своей собственной независимой природой (свабхавой). Но Будда сказал, что ничего подобного не существует; всё существует в области относительности. Если некая вещь существует – когда мы полагаем, что она существует – как независимое существо, то это должно быть доступно для познавания, когда мы анализируем её. Но всё, что есть, не находится в таком положении, чтобы осознать независимость его существования. Например, мы обычно думаем следующим образом: "это я" и "я здесь". Мы мимоходом думаем о "я", но мы не знаем, в какой реальности существует образ "я". Мы считаем "я" само собой разумеющимся и полагаем, что оно существует и не зависит от чего-либо ещё. Но когда мы начинаем исследовать этот вопрос дальше, то что мы обнаруживаем? Мы говорим: "Я здесь, и это мой ум, но ум – это не "я"; это моё имя, но имя – это не "я"". И, исследуя всё глубже и глубже, мы узнаём, что нет ничего конкретного, на что можно было бы указать как на "я". Это возможно, потому что "я" только кажущимся образом сосуществует с другими явлениями, такими как тело, ум, собственное имя человека, его действия и мысли. Более того, "я" связано со всеми этими феноменами и зависит от них. Таким образом, "я" существует взаимозависимым образом во времени, пространстве, мысли и так далее. При анализировании этого вопроса обнаруживается, что, в то время как внешне никакое "я" не может быть точно определено, так или иначе природа "я" существует в сфере взаимозависимости, и что этот факт не осознаётся или не постигается нынешним, заурядным умом. Но когда медитатор обретает способность сосредотачиваться (щаматху), он может исследовать каждый объект или явление с могущественной однонаправленностью ума, которая позволяет ему проникать в абсолютную реальность.

Абсолютная реальность, или пустота, или сущность Того, на санскрите называется словом щуньята. Даже знаменитым учёным как древних, так и нынешних времён не удалось правильно понять, что подразумевал Нагарджуна в своём изложении доктрины Пустоты (щуньяты), и они ошибочно интерпретировали щуньяту как аннигиляцию, или полное уничтожение. Однако установление истины, или даже относительной истины, через отрицание – это совершенно другое дело. Эту систему можно сравнить с достижением позитивного через негативное. Например, имеется некий горшок. Мы смотрим на него и воспринимаем его искажённым образом, как обычно. Что мы должны сделать сейчас – отринуть нашу искажённую интерпретацию, все наши концепции о нём, и затем, начисто отмытая от наложенных нами искажений, реальность горшка проявится такой, какая она есть. Подобным образом мы воспримем реальность, когда разовьём интуитивное понимание и мудрость.

Мы всегда наполнены мыслями и словами, потому что мы непрерывно действуем через них, и без них мы бы не были способны вообще делать что-либо. Ибо о чём бы мы ни говорили и ни думали, мы задействуем образы. Эти образы обычно негативны и оказывают искажающее влияние как на наши действия, так и на наше понимание и восприятие. Следовательно, поскольку мы обусловлены, мы никогда не видим что-либо таким, каким оно является в действительности. Неподготовленный человек не имеет возможности воспринимать точно или правильно подробности внешнего объекта. Подобным образом, когда человек направляет свой взор во внутренние сферы, очень трудно видеть любое явление, не искажая его. Но, как было упомянуто ранее, для серьёзного и продвинутого медитатора прозрение в реальность вещей может быть обретено через праджню, потому что она сводит на нет все искажающие силы, которые присущи воображению "я" и "моё". Таким образом он достигает успеха в своём исследовании явлений такими, какими они являются на самом деле.

Итак, в состоянии медитации медитатор разделяет явления также на две части; одна часть содержит всё, что относится к "я" и "моё", а другая часть – все остальные вещи. Таким образом проводится разделение между пудгалой (индивидуумом) и дхармой (всё не относящееся к индивидууму), и затем праджня исследует их. С одной стороны она исследует пудгала-найратмью, или сущность нецентрированности "я", или безэговость, а с другой – дхарма-найратмью, нецентрированность всех остальных вещей, невещественность или нематериальность вещей. Если медитатор осознал эти две истины, он будет продолжать исследовать всё и, таким образом, учиться постигать Истину. Поначалу это будет происходить не через непосредственное познание, а через умозаключение, или ануману. Он откроет для себя, что вещи не являются настолько плотными, независимыми или неизменными, насколько они кажутся таковыми. Таким путём медитатор обретает знание или прозрение в пустоту (щунью) явления (феномена). И по мере продолжения практики этой разновидности медитации он приходит к состоянию, когда он может воспринимать реальность без мысли или искажения, непосредственным видением найратмьи, атма-лишённости. Это – праджня, мудрость прозрения, которое знает Истину, или випассана, особое прозрение в реальность.

Естественно, можно медитировать и на саму праджню и выявлять её дальше. Когда эта стадия достигнута, происходит полное преобразование. Это означает, что весь мир явлений в том виде, как он воспринимался до сих пор из-за невежества и неправильного понимания, исчезнет, и совершенно новый тип видения и познавания займёт его место. Невежество уступит место мудрости. Это – випассана.

Вопросы и ответы

В. Не могли бы вы рассказать нам больше о праджне и действии (принципе) щуньяты?

О. Вещи всегда пребывают в сфере щуньяты, но мы не видим и не осознаём её. Праджня позволяет нам прозреть в природу вещей и узреть их такими, какими они являются на самом деле.

В. Можно ли сказать, что праджня – это осознание пустоты, или что это мудрость, которая является осознанием пустоты?

О. Да, но даже слово "пустота" является трудным для понимания в этом контексте, потому что в буддизме пустота не означает не-существования.

В. Можно ли сказать, что мудрость – это осознание пустоты?

О. Да.

В. И что позиционирование независимого, неизменного существования как центра всего – это авидья, или невежество?

О. Да, при достижении стадии пустоты.

В. Какова взаимосвязь между щуньятой и праджней?

О. Щуньята – это объект, а праджня – это осознание объекта. Праджня исследует и приходит к постижению щуньяты, которая является растворением "я".

В. Бытие и осознание – это синонимы?

О. Нет, бытие – это объект, а осознание – это свойство сознания. Поэтому сознание – это осознание бытия.

В. Вы сказали, что если человек жил чистой жизнью и был искренним, он должен будет достичь состояния гармонии и мудрости с медитацией или без неё. Затем вы описали метод, с помощью которого он мог бы достичь нирваны. Разве жить чистой жизнью не является само по себе медитацией? Я понимаю, что ведение чистого образа жизни – это не минутное дело, и что для достижения мудрости и самореализации может потребоваться вся жизнь или даже много жизней. Для ведения чистой жизни нам требуется осознание; почему, в таком случае, мы нуждаемся в специальном методе для достижения этого прозрения? Действительно ли нам нужен метод, описанный вами, ведь осознание чистой жизни само по себе является медитацией?

О. Во взаимозависимой природе чистая жизнь и медитация идут вместе. Я не думаю, что на нынешней стадии нашего развития (на которой имеет место беспорядочное состояние ума) мы в состоянии вести чистую жизнь. Естественно, само усилие пытаться делать это будет до некоторой степени очищать ум, и это, в свою очередь, будет помогать вести чистую жизнь. Таким образом, чистота жизни и чистота ума помогают друг другу, и если мы не встречаем никаких препятствий, эти качества будут усиливаться. Верно то, что само наше осознание чистой жизни – это часть усилия, ведущего к ней. Однако методы и системы медитации составлены для работы в условиях ограничения по времени. Это означает, что если человек хочет покончить с заурядным образом жизни как можно быстрее – либо в этой жизни, либо, если предыдущее невозможно, в следующих жизнях – ему необходимо следовать описанным методам и системам медитации, а не ждать своего естественного развития, которое может занять несравнимо больше времени.

В. Необходим ли гуру каждому человеку, занимающемуся медитацией?

О. Это зависит от человека. Согласно буддийским методам подготовки новичок, начинающий практику с самого начала, не может заниматься без инструктора; каждый щравака нуждается в гуру. Но то, насколько долго необходим инструктор, всецело зависит от прогресса этого конкретного ученика. В некоторых редких случаях гуру не нужен. Пратьека будда в своём становлении не нуждается в гуру.

VI
Всеобъемлющность и полнота восприятия и четыре благородные истины

Какой бы метод ни был выбран, целью медитации должно быть достижение состояния ума, которое является всеобъемлющностью и полнотой восприятия. Буддисты признают четыре различных типа восприятия.

Во-первых, обычное чувственное восприятие умом (индрия-джняна), которое приходит к нам через наши глаза, уши и так далее.

Во-вторых, мано-виджняна, или внутреннее восприятие, которое у обычного человека длится только короткий период времени, поскольку оно почти сразу же нарушается или разрушается взаимосвязанными или обусловленными мыслями.

В-третьих, свасамведана, что означает восприятие ума или сознания как такового. Оно также воспринимается в обычном состоянии.

В-четвёртых, йоговское восприятие, которое может быть достигнуто только тогда, когда развита однонаправленность ума посредством практики медитации. После того как мы обрели йоговское восприятие, мы будем способны медитировать на многие явления. В настоящее время нет способа, с помощью которого мы можем постигать щуньяту или анитьяту (непостоянство составных вещей). Мы знаем об этих вещах только в результате умозаключения. Другими словами, наш ум узнаёт только через логику и рассуждение о некоторых фактах, которые мы не способны постичь любым другим способом. Но когда медитатор разовьёт однонаправленность ума и достигнет щаматхи, он будет способен продвигаться дальше. Таким образом, после щаматхи он обретёт праджню, или мудрость, которой ведома Истина; затем идёт випассана, или прозрение, которое позволит ему отважиться войти в неизведанное, о котором человек, чей ум находится в заурядном состоянии, не имеет представления.

В буддизме типы медитации, связанные с преданностью, такие как дхьяна, самадхи и самапатти, не считаются важными. Важным рассматривается развитие силы исследования, проницательности и анализа, и это может быть достигнуто только через випассану, когда ум находится в таком же сосредоточенном состоянии, как и в щаматхе. Но в щаматхе ум остаётся сосредоточенным только на чём-то одном, в то время как в состоянии випассаны он не центрирован. Наоборот, он исследует, размышляет и анализирует без отвлечения вниманния или погружения; он удерживает всю свою энергию. Именно в этом состоянии ума необходимо медитировать на четыре благородные истины: реальность страдания, причину страдания, прекращение страдания и природу прекращения страдания.

В Своей первой проповеди Будда повторил четыре благородные истины три раза Своим пяти ученикам, и в этом первом послании Он изложил всю доктрину буддизма. Он разъяснил и повторил их в соответствии с ментальным развитием Своих учеников, подробно излагая их, так сказать, шаг за шагом. В первом толковании Будда просто перечислил четыре благородные истины, сказав: "Это истина страдания, это истина причины страдания, это прекращение страдания, а это путь для достижения прекращения страдания". Когда Его ученики обдумали эти истины, помедитировали на них и поразмыслили о них, Он дал им дальнейшее руководство. Он сказал: "Истина страдания должна быть познана, причина страдания должна быть устранена, прекращение страдания должно быть достигнуто и путь достижения прекращения страдания должен практиковаться". Таким образом Он добавил нечто важное к истинам, не только указывая на реальность страдания, но и утверждая, что страдание необходимо устранить. Следовательно, необходимо достичь прекращения страданий и практиковать путь достижения прекращения страданий. Ученики помедитировали снова. Затем Будда дал третье толкование. "Истина страдания должна быть познана, но нет ничего, что должно быть понято; причина страдания должна быть устранена, но нет такой причины, которая должна быть устранена; прекращение страдания должно быть достигнуто, но нет такой вещи, которая должна быть достигнута; путь достижения прекращения страдания должен практиковаться, но нет такого пути, который должен практиковаться". Это было кульминацией учения четырёх благородных истин.

Из вышесказанного ясно видно, что вначале Будда сделал определённые заявления, которые указывали на реальность. Поначалу Он просто указал тему; затем слово "должен" было добавлено к первоначальным утверждениям; и, наконец, Он отринул все утверждения, сделанные Им ранее. Это показывает любому медитатору, который начинает переживать трансцендентальное состояние ума, необходимость продвигаться постепенно. Если он последует этому совету, то достигнет состояния, в котором и медитатор, и объект медитации, и акт медитации растворятся и исчезнут в небытии, пустоте. Вкратце мы могли бы сказать, что всё воспринимаемое нами в нашем обычном состоянии ума должно быть растворено или преобразовано.

Необходима перемена. И эта перемена в нынешнем рабочем состоянии нашего ума – это цель медитации; это начало медитации. Когда это преобразование произойдёт, тогда уже не будет ни начала, ни конца, потому что не будет и измерения времени. Мы могли бы назвать это реализацией Бытия, вещей такими, какие они есть, или растворением ума в высшем состоянии сознания.

Есть кое-что, что беспокоит меня и, возможно, беспокоит всех нас. У всех нас хорошо развитые индивидуальности; мы получили хорошее образование; мы наслаждаемся участием в серьёзных обсуждениях духовной жизни. Мы думаем, читаем, изучаем и исследуем эти вопросы на глубоком уровне. С незапамятных времён существуют многочисленные религиозные системы, традиции, доктрины, философии и школы, и всё же человек не способен прекратить страдания всех живых существ вообще и представителей своего собственного человеческого рода в частности. Фактически его страдания кажутся становящимися более острыми, хотя он считается достигшим наивысшего уровня сознания и развивающимся в соответствии с теорией эволюции. Но так ли это? Разве уровень сознания человека относится к высшему классу и разве этот уровень развивается или раскрывается до всё более и более высшего состояния? Опыт показывает, что он не то что не развивается, а скорее портится.

Человек добыл большие знания в областях науки, технологии и во всех преходящих материальных областях, и с его помощью он обеспечил себя всем, что необходимо для более комфортной жизни. Но страдание ума – внутреннего тела – не кажется становящимся меньшим. Мы можем обсуждать возвышенные темы из области философии и религии, но наши размышления на философские темы становятся несущественными и оторванными от действительности перед лицом суровой реальности конфликтов, противоречий и беспорядков в повседневной жизни столь многих людей. Даже в один единственный день, будь это утро или вечер, спим ли мы, принимаем пищу или разговариваем – наши умы всегда находятся в состоянии противоречия и конфликта между "я", или моей нынешней индивидуальной сущности, и "другими", или обществом. Наблюдая всё это, можно задаться вопросом о том, какой смысл во всех этих великих системах, доктринах и философиях, если мы не в состоянии применять их принципы для возвышения человечества. Страдание человечества – это не иллюзия, это не майя, как многим нравится думать; это – факт, реальность жизни, с которым приходится сталкиваться каждому. И мы, так называемые духовные люди, становимся почти беспомощными в этих обстоятельствах. Мы не только неспособны творить добро миру в целом, но мы не в состоянии быть полезными даже для отдельного индивидуума.

Когда я был ребёнком, меня отдали в монастырь, чтобы я стал монахом – хорошей личностью, которая бы оказывала благотворное воздействие на большое количество людей. Но, оглядываясь на свою жизнь, я не могу припомнить хотя бы одного человека, который бы стал более умиротворённым или менее насильственным в результате моих бесед или моих контактов с ним. Кажется, что мы не в состоянии сделать что-либо для других людей; мы можем помочь только самим себе. В результате я задаюсь вопросом – есть ли какой-то смысл надеяться на то, что в будущем мы будем способны помочь возвышению человечества. Может быть, будет полезно рассмотреть следующие вопросы.

1. Даже если мы не способны помочь всей общине, есть ли какой-нибудь метод, с помощью которого люди могли бы развиваться посредством нашего контакта с ними и вдохновляться жить лучшей или более духовной жизнью?

2. Действительно ли мы неспособны оказать благотворное воздействие даже на одного единственного человека через вызывание определённого изменения в его уме?

3. Не будет ли лучше вначале сделать что-то для нашего личного преобразования и развития?

Возможно, мы могли бы распространять больше милосердия и передавать послание, которое бы делало людей менее насильственными, а мир – более счастливым местом для жизни. Тогда человечество могло бы продвигаться к раскрытию и реализации Истины.

Мы делаем много всего, но если мы серьёзно проверим себя в конце каждого действия, то увидим, что, возможно, результат усилий оказался нулевым. Например, давайте рассмотрим, какова судьба усилий, затраченных на проведение этого курса бесед. Большое количество хороших и зрелых людей провели много часов, терпеливо слушая эти беседы. Я сам прибыл сюда из далёкого города и бился над английским языком, чтобы объяснить вам определённые вещи. Но если мы внимательно посмотрим на всю программу, то она может показаться совершенно напрасной. В ходе этих курсов я произнёс то, что я должен был сказать; и когда я отправлюсь назад в Варанаси, мне нечего будет унести с собой, потому что ничего не случилось и я ничего не достиг. Когда я разговаривал с вами о медитации, я просто повторял слова, которые точно так же могли произноситься и попугаем. Внимание, которое вы обратили на эти слова, было почти таким же, как и на слова, прочитанные в газете: "О да, это было сказано и это случилось", и так далее. Именно так всё и происходит в ходе всей нашей жизни; эта тенденция наблюдаема во всей нашей деятельности, которая слишком часто бесполезна и бессмысленна. Нащупывать дорогу в жизни, зарабатывать на жизнь и попутно беседовать на философские или духовные темы – всё это не окажет благотворного воздействия ни на людей в целом, ни на какую-либо конкретную личность в частности. Я могу ошибаться, полагая, что в нынешнем мире нет никакой вдохновляющей надежды или ободряющего знака. Человечество сталкивается с серьёзными проблемами, и никто – ни политики, ни религиозные лидеры – не кажутся имеющими решение этих проблем. Все они производят впечатление занятых деятельностью людей, но люди по-прежнему страдают.

Имеется ли, в таком случае, какая-либо возможность освободиться от этих трудностей? Можем ли мы найти более эффективное решение для проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня – падение нравственных ценностей, коррупция, бедность, беспорядки и насилие? Повсюду люди говорят о человеческих страданиях и кажутся серьёзно заинтересованными этим вопросом; разве мы не могли бы найти решение и изменить мир?

Среди многих людей, которые говорят об этих проблемах, кажется, должно быть некоторое количество тех, кто обладает необходимой силой воли и решимостью, чтобы устранить по меньшей мере некоторые из них. Но, возможно, люди всё же не столь серьёзно взволнованы затруднительным положением человечества, за исключением того, когда они сами лично вовлечены в это. Мы говорим о насилии и войнах, но наше внутреннее сознание остаётся равнодушным. Мы можем говорить "это плохая война", но у нас нет силы ума даже на то, чтобы пожелать, чтобы войны прекратились, если только, как было сказано, наши собственные жизни не находятся в опасности. Подобным образом мы можем прочесть в газете, что люди были убиты, но наши умы не затронуты. Мы можем говорить об этом, но это только разговоры, и мы никогда не используем свою ментальную силу для прекращения таких проблем. Мы можем рассеянно думать об этом, но вся наша ментальная сила не направлена на прекращение насилия так, чтобы в будущем человечество не страдало от этого вида безнравственности.

Будда учил нас, что страдание – это истина. Это повседневная истина, потому что страдает каждый. Причина страдания не прекратится до тех пор, пока мы не попытаемся выяснить, что это такое. Нам чего-то недостаёт, и поэтому вопрос о том, как следовать по пути искоренения страданий, никогда серьёзно не возникает.

Серьёзные страдания продолжают иметь место в сегодняшнем мире. Есть ли что-то, что мы можем сделать для человечества в целом, или что-то, что мы можем привнести в свою личную, индивидуальную сущность? Можем ли мы придумать что-то, что было бы незамедлительно эффективным в вызывании перемены к лучшему?

Вопросы и ответы

В. Вы сказали, что мы не в состоянии сделать что-либо для большинства людей, но что мы, возможно, могли бы сделать что-то для самих себя. Но вы также сказали, что Истину невозможно уничтожить, поэтому она должна быть здесь даже в это тёмное время кали-юги, в которой мы сейчас находимся. Мы должны совершенствовать себя, чтобы найти её, и в процессе этого мы будем очень постепенно прогрессировать. Где есть Истина, там должен быть прогресс, и усилия не теряются напрасно. Хотя мы можем не достигать большого прогресса в медитации, несомненно то, что даже медитация на таком уровне, где мы обретаем определённое переживание покоя и блаженства, является ценной сама по себе.

О. Конечно, люди могут медитировать и развиваться, и эти усилия не теряются напрасно. Но вопрос, который я пытался поставить перед вами, звучит так: разве не возможно для нас улучшить уровень человеческого общества и сделать его лучше нашими усилиями, нашими медитациями и ведением чистой жизни? И даже если это может не оказаться благотворным для всего человеческого общества, то пусть это поможет хотя бы нашему непосредственному окружению и тем людям, с которыми мы находимся в прямом контакте. Результаты такого усилия и влияние, которое оно бы оказывало на общество, так или иначе должны были бы быть заметными. Может быть, наша "чистота" настолько незначительна, что она не отражает и не излучает действенную силу энергии.

Если мы обвиняем общество во всех плохих вещах, совершаемых нами, то почему мы не задумываемся об изменении общества? Одни философы говорят, что общество невозможно изменить. Другие (наряду с учёными) полагают, что перемены, производимые в большом количестве индивидуумов, не окажут требуемого влияния для изменения общества, и что необходимо стремиться только радикальным общественным переменам. Когда такие перемены наступят, тогда, как они утверждают, индивидуумы изменятся также.

Человеческое общество, фактически состоящее из индивидуумов, воистину явно и заметно вырождается. Наши нравственные стандарты, наше поведение и наши отношения друг с другом приходят в упадок. И когда в этих беспокойных условиях мы совершаем неправедные поступки, мы обвиняем общество, в котором живём. Мы говорим: "А что я могу сделать? Все остальные живут именно так, и если я не буду поступать таким же образом, то как я смогу выжить? Общество отвергнет меня." Помимо этого, если что-то из того, что мы делаем, должно быть сделано по схеме, установленной обществом, то мы должны говорить неправду, быть нечестными, причинять вред врагам и так далее.

Цель духовной жизни – это не развитие одного только индивидуума. Духовное развитие индивидуума происходит если и не для блага всех, то для других. Следовательно, я спрашиваю снова: не можем ли мы придумать что-то, с помощью чего мы могли бы действенно и незамедлительно повлиять, может и не на весь мир, но хотя бы на ту его малую часть, которая состоит из людей, находящихся в непосредственном контакте с нами? Можем ли мы придумать что-то, что было бы более эффективным, чем системы медитации или философии?

В. Не могли бы вы немного подробнее объяснить, что подразумевается под "истиной страдания"? Нам известно о повсеместном страдании, но в действительности нас это не трогает. Мы по-прежнему продолжаем уделять всё своё внимание своим собственным маленьким радостям и заботам. Если страдание не появится в сознании в качестве страшного факта, то вопрос поиска его прекращения не возникнет. Будда не сказал: "Посмотрите сюда, это страдание"; Он сказал: "Это истина, которую вы должны узнать". Здесь, видимо, подразумевается нечто более глубокое, чем просто обращение внимания на страдание, о котором всем нам известно, потому что все мы в своё время переживали страдания. Четыре истины являются фундаментальными, поэтому в каждой из них должен иметься глубокий смысл.

О. Истина страдания – это то, что я пытаюсь донести до вас. Будда и всё, что есть в учении буддизма, содержится в них (четырёх благородных истинах), а не в чём-либо ещё. Будда сказал, что истина страдания должна быть познана. Это – первая Истина, и основная мысль этой Истины заключается в том, что мы должны познать это (страдание), и это подразумевает, что мы не знаем или не понимаем его. Наши усилия не принесут требуемых результатов, потому что наше сознание не затронуто глубоко этой истиной. Только после того, как страдание прямо или косвенно заденет конкретного человека, он будет знать, что это такое, и не раньше. Мы не осознаём страдания в целом, будь это страдание человечества или других живых существ.

Каждый из нас обладает индивидуальным телом, в котором мы выстроили для себя свои собственные ментальные силы, своё сознание и мысли. Мы выстроили оболочку вокруг всего этого и стремимся удерживать внутри неё эти силы для своего собственного частного использования. Это означает, что наш индивидуальный ум и сознание не связаны со всеобъемлющностью всей жизни, со всепронизывающим принципом "Бытия". Таким образом, поскольку наше сознание не связано с каким-либо внешним явлением, наши усилия становятся ограниченными до пределов нас самих и, поэтому, мы не можем излучать энергию или силу, требуемую для оказания помощи другим надлежащим и действенным образом. Всё, что бы мы ни делали, является эгоцентричным и происходит в очень небольшом масштабе. Именно по этой причине я спрашивал о том, не могли бы мы придумать какой-либо возможный способ, посредством которого мы могли бы расширить наши мысли и наши представления, найти способы и средства заставить наше сознание осознать страдание. Каким бы ни был этот способ – медитация, какая-либо другая практика, решимость, сила воли или что-либо ещё – он должен привести к тому, чтобы сделать нас более глубоко осознающими страдания других существ и заинтересованными этим вопросом.

Будда сказал: "Вы должны познать страдание", и это подразумевает, что в действительности мы не знаем, что это такое. Мы обладаем всеми видами знания о страдании, но это не означает, что мы познали страдание других. Осознание страдания – это нечто иное. Это осознавание страдания так, как это делает страдающий: это означает переживание его страдания нашим собственным сознанием, когда мы установили непосредственные отношения между страданием вне себя и нашим собственным сознанием. Только тогда, когда мы приложим усилие если и не устранить, то хотя бы уменьшить причину страдания снаружи нас самих, это будет эффективным.

В. Но здесь есть проблема. Если я знаю страдание так, как его знает страдающий, и если он теряет самообладание и рыдает, то я тоже потеряю самообладание и зарыдаю, и в этом не будет ничего хорошего. Разве это подразумевается под знанием страдания так, как его знает страдающий, или же это знание – это что-то другое? Правильно ли будет сказать, что если человек узнаёт истину страдания, то это вызовет переворот в нём? Если вы просто знаете о страдании поверхностно, или как о подборке новостей, то это ни к чему не приведёт. Но если вы знаете истину о нём, то, поскольку Истина могущественна, это вызовет некий переворот внутри личности. Это произведёт потрясающее движение, это высвободит энергию. Если видна истина страдания, то должна быть новая энергия, чтобы идти дальше и исследовать его причину.

О. Я не имею в виду, что необходимо познать страдание так, как его переживает страдающий, и что когда он рыдает, вам следует рыдать вместе с ним. Это было бы просто сентиментальностью. Новости о катастрофах, которые мы читаем в газете, производят совершенно разный эффект на наши умы. Я читаю, что разбился самолёт в, скажем, США, и мне известно количество погибших людей, но это происшествие не оказывает влияния на мои чувства или мой ум. Но если то же самое случилось бы в Варанаси в то время, когда я находился там, и я читал бы об этом в газетах, то это встревожило бы меня больше, особенно если бы имена жертв не были опубликованы, потому что я бы волновался о том, не пострадали ли при этом мои друзья. Для меня есть разница между аварией в Америке и аварией в Варанаси. Каждый день газеты полны новостей, связанных с происшествиями, повлёкшими смерти людей. Нас не тревожит ни одна из этих новостей кроме той одной, которая связана с нами самими. Это показывает, что наши взаимоотношения со страданием не являются истинными взаимоотношениями. Нам не всё равно, кто страдает, и это означает, что в наших взаимоотношениях нет равенства; эти взаимоотношения разборчивые и личные. Даже когда вы думаете, что у вас истинно прекрасные взаимоотношения с каким-нибудь человеком, ваши мысли в действительности никогда не затрагивают его, потому что он – только образ в вашем уме, выстроенный вашим собственным процессом мышления и не имеющим ничего общего с реальной личностью. Таким образом, хотя вы можете думать, что у вас есть большая привязанность к вашему другу, истина заключается в том, что испытываемое вами чувство – это привязанность не к вашему другу, а к образу вашего друга, который ваши мысли сотворили в вашем уме. Именно этот мыслительный процесс сотворения образов, непрерывно продолжающийся внутри наших умов, принижает истинное значение любви, ибо очевидно, что человек любит не своего друга, а свою собственную сущность, своё "я". Это явление ещё более резко выражено, когда один человек ожидает определённую выгоду от другого. Подлинная любовь совершенно иная. Это исходящая сила, которая расширяется и охватывает всех разумных существ. Но мы ничего не знаем о ней, пока мы всё время окружены нашими собственными образами ненависти и любви, которые огораживают нас и тем самым заключают нас в очень тесную оболочку. Наше знание страдания также только воображаемое, ибо оно тоже относится к любви к себе, своему "я".

VII
Свобода от страдания: нравственность, сосредоточение и мудрость

Глядя на историю человечества, мы видим, что с незапамятных времён были индивидуумы или группы индивидуумов, которые испытывали потребность исследовать глубинные аспекты жизни. В результате этих исследований нам досталось в наследство много религиозных, философских и этических традиций с отличающимися концепциями и доктринами, которые не могут быть соединены каким-либо упорядоченным образом и согласованы друг с другом. Однако если мы рассмотрим их более тщательно, то обнаружим, что у них имеются две общие точки – одна в начале и одна в конце, и что между этими двумя точками существует большое разнообразие религиозных традиций. Например, все религиозные традиции обеспокоены освобождением от страдания; вся их цель и деятельность – указать путь к освобождению всех живых существ, а не только отдельных лиц.

Мы находим, что вся философская традиция Индии может быть разделена на две категории – атмавадинов и анатмавадинов. В первой категории принимается концепция Атмы, а во второй – нет. Все философские традиции, исключая буддизм, могут быть отнесены к атмавадинам; буддисты – это анатмавадины, потому что они не принимают концепцию Атмы, а придерживаются концепции "не-сущности" ("не-я"), "не-сущностности "я"". Атмавадины говорят, что мы страдаем, потому что мы не осознаём природу Атмы. Буддисты говорят, что нет такой вещи, как независимая, неизменная и перманентная Атма, и что в мире так много страдания из-за того, что люди не осознают этого. Но я полагаю, что на нашем уровне говорить о несуществовании "я" или реальности "я" – это просто способ самовыражения; и пока человек не достиг самореализации или прозрения в эту тему, нет никакого различия в том, принимает ли он концепцию существования Атмы или отвергает её. Когда мы пытаемся выразить истину, которая находится за пределами мысли или выражения, то это становится всего лишь неким символом, указывающим направление или путь, посредством которого может быть познана реальность.

Буддисты придерживаются мнения, что авидья (невежество) – это не результат отсутствия видьи (знания), но что это в действительности противоположность знания – заблуждение. Мы, обычные люди, верим в себя, в своё "я". С самого начала наше сознание пребывает в иллюзии независимого существования своего "я", которое может быть обособлено и показано как индивидуальное. Из-за этого заблуждения мы устанавливаем границы "я" и "моё". С появлением концепции "я" и "моё" всегда появляется желание защищать, обладать, достигать, узнавать и т.д. Всё это является результатом концепции независимого и неизменного индивидуального "я". Когда такое желание имеет место, оно обязано находить выход в многочисленных действиях, которые порождают карму, как хорошую, так и плохую. Вслед за действиями следуют реакции и ответные действия, и так устанавливается непрекращающийся порочный круг, которому нет конца.

Таким путём и из-за таких действий мы принимаем рождение, а принимая рождение, мы вовлекаемся в процессы болезней, упадка и смерти. После смерти мы будем рождены снова и будем следовать тому же процессу; мы вновь обретём концепцию "я", которая в очередной раз породит желание и, таким образом, мы остаёмся связанными и заточёнными внутри бесконечного круга, в котором мы пойманы и в котором мы бессмысленно перемещаемся не только от рождения к рождению, но и день ото дня. Это заблуждение, которое является мыслью "я", всегда с нами – в состоянии сна, бодрствования и в каждый момент нашей жизни. С утра до вечера мы тысячи раз вновь подтверждаем эту иллюзию – иллюзию "я". Кто-то похвалит нас за хорошо выполненную работу, и нас тут же наполняет гордость. Или же кто-то другой ругает нас, и мы сердимся и чувствуем себя виноватыми. В обоих случаях мы очень сильно ощущаем своё "я" – или скорее заблуждение, которое является этим "я".

Желание наслаждаться и желание избегать страдания всегда с нами, и именно из-за этих двух аспектов одной и той же движущей силы порождаются все действия. Например, если мы просыпаемся утром с головной болью, то немедленно возникает мысль: "Моя голова болит". Таким образом, имеет место заблуждение или неправильное представление о "я", выраженное в слове "моя" голова с последующей взаимосвязью между болью и "я". Затем рождается желание устранить боль, и оно заставляет нас либо принять таблетку, либо сходить на приём к доктору. Итак, это одно действие вызвало массу других действий, и во всех них неправильное представление о "я" порождает другие желания и мысли, такие как сохранение "я", и это, в свою очередь, вызывает страх, который вносит свой вклад в усиление беспорядков и конфликтов.

Как можно разорвать этот бесконечный круг? Устранением одной маленькой спицы мы не сможем остановить движение колеса. Центр колеса должен быть разрушен; первопричина должна исчезнуть, и, пока это не случится, движущееся колесо не может быть остановлено, его движение может быть только приостановлено на какое-то время. Центр, являющийся началом или первопричиной, по-прежнему существует, и это означает, что вторая и третья причины также могут проявиться в любое время. Следовательно, искоренение заблуждения, или невежества, является неизбежным, если мы хотим вырваться из этого круга. И способ движения колеса – круг внутри круга – вовлекает не только каждое живое существо, но и всё сообщество живых существ в мире самсары. Каждый из нас движется внутри своего собственного круга, и этот круг соединяется с многочисленными другими кругами и живыми существами. Таким путём мы связаны коллективными действиями и коллективным невежеством, и это становится частью нашей собственной индивидуальной кармы. Кармические силы и действия многих человеческих существ становятся переплетёнными, и человечество как целое оказывается пойманным и захваченным непреодолимой силой круговорота самсары.

Далее, каждый человек создаёт свой собственный круг, в котором он вынужденно движется. Этот круг соединяется (или движется внутри них) с другими центрами силы или кругами, созданными другими личностями. Все эти объединённые вместе круги порождают такую громадную силу, что создаётся впечатление, словно мы не можем ничего сделать, кроме как перемещаться вместе с ним, и остаёмся беспомощными до тех пор, пока мы не поразим коренную причину всего этого – неправильное представление о своей сущности, о своём "я". Как сказал Будда: "Коренная причина страдания должна быть искоренена". Когда мы поймём, что такое страдание, мы сможем найти его причину и положить конец страданию.

Итак, причина страдания – это заблуждение или невежество (авидья), а непосредственным средством от невежества является знание – знание наивысшей истины, или праджня. Невежество может быть необратимо искоренено только тогда, когда осознана эта наивысшая истина. Но праджня не может быть осознана до тех пор, пока ум не станет стабильным и однонаправленным, уравновешенным и подконтрольным. Эта устойчивость ума (самадхи) может быть достигнута только длительной практикой медитации на один объект. В то же время дисциплинированный ум необходим для эффективной практики медитации. Однако для достижения надлежащего самадхи нам также следует достичь – до и во время нашей медитационной практики – хорошего поведения и высоких нравственных стандартов. Эти совершенства образуют щилу. Согласно учению Будды, эти три вещи – щила, самадхи и праджня – являются взаимозависимыми. Самадхи связано с щилой, поскольку оно приводит в порядок деятельность тела и языка. Только с достижением самадхи мы можем проводить глубокие поиски реальности явлений и осознать мудрость, то есть праджню.

Щила похожа на тело. Например, если мы должны срубить дерево, то нам нужен острый топор. Но нам также нужны хорошее физическое тело и сильная рука; в противном случае мы не сможем использовать топор. Щилу можно уподобить здоровому телу, самадхи – сильной руке, а праджню – острому топору. Если эти три вещи действуют вместе, то дерево невежества может быть срублено.

Мы много говорили о щиле, самадхи и праджне и обсуждали системы и методы медитации. Может показаться, что эти учения находятся на таком высоком уровне, что они непригодны для включения в жизнь обычных людей. Следовательно, важно рассмотреть то, как это может быть сделано. Вряд ли любой из нас будет способен отказаться от своих социальных обязательств и сбежать от мира, или удалиться в джунгли, чтобы медитировать там до тех пор, пока не будет достигнута нирвана. Воистину, такой поступок может рассматриваться как своего рода малодушие. С другой стороны, требуется мужество для того, чтобы вести обычную жизнь, продолжать практику щилы, самадхи и праджни и, всё это время, оставаться чистым. Давайте рассмотрим, как достичь этого.

Прежде всего, я предлагаю, чтобы каждый составил план для себя и строго придерживался его. Основу этого плана должны составлять практики щилы, самадхи и праджни, и мы должны уделять огромное внимание тому, чтобы всё то, что мы делаем, обязательно было в соответствии с этими практиками. В таком случае всё, за что мы берёмся, будет сделано в соответствии с установленным порядком, будь это одевание одежды, хождение по улице или принятие пищи – что бы это ни было, это будет действие, воплощающее правоту порядка. Любой, кто перед совершением действия отдаёт себе отчёт в том, соответствует ли оно установленному порядку или нет (то есть правильное оно или ошибочное), ведёт дисциплинированный образ жизни. Эта дисциплина – это щила.

Дисциплина также означает, что нам следует сосредотачивать весь наш ум на том, что мы делаем в данный момент – умываемся, принимаем пищу или говорим, и что нам следует держать ум собранным и никогда не позволять ему становиться рассеянным или расхоложенным. Наш ум не слишком привык уделять внимание тому, что мы делаем; обычно только его половина занята тем, что мы делаем в данный момент, в то время как остальная его часть рассеивает своё внимание на многие другие вещи. Дисциплина никогда не может быть навязана каким-либо внешним фактором – религией или другим человеком. Она должна исходить от нас самих при поддержке всего того знания, опыта и мудрости, которыми мы обладаем. Практиковать самадхи означает уделять постоянное внимание всем аспектам нашей работы и удерживать ум собранным всё время. Может быть, мы не в состоянии медитировать на очень высоком уровне, но мы можем быть заботливыми и внимательными в отношении всего того, что мы делаем; нам никогда не следует делать что-то, не уделяя этому полное внимание ума, и тогда в каждом действии будет обнаруживаться смысл и мудрость.

Таким образом, даже написание письма другу требует порядка. Вначале мы пишем наш адрес, а потом дату. Затем в тексте самого письма мы уделяем внимание стилю нашего языка и корректному использованию слов. А когда письмо написано, мы перечитываем его, чтобы убедиться, что оно правильно передаёт наши мысли, и в то же самое время ищем ошибки правописания и т.д. Для выполнения всего этого требуется определённая забота и рассудительность, особенно в отношении содержания письма.

Нет ничего, что не могло бы быть улучшено, и никто не совершенен. Каким бы великим экспертом ни был человек в своей области, всегда имеется возможность для улучшения и обретения большего знания. Следовательно, мы должны постоянно стремиться делать всё то, что мы делаем – будь это просто мытьё посуды или наведение порядка в доме – лучше, чем прежде. Если это состояние постоянного нерассеянного внимания поддерживается – вплоть до мельчайших деталей нашей жизни, то наши проницательность и мудрость также будут расти.

Если мы практикуем качества заботы и рассудительности в своей повседневной жизни, то новая энергия порождается в уме, и это также обусловлено самодисциплиной, сосредоточением и стремлением развивать более глубокое понимание природы, присущей выполняемой нами работе. Таким образом будет происходить устойчивое и постепенное развитие нашего характера и ума и, с течением времени, мы сможем медитировать лучше и с большей лёгкостью, а также мы обретём лучшее прозрение в истину вещей.

Если мы серьёзно поразмыслим над этим, то увидим, что в нашей жизни может быть сделано значительное количество улучшений, и что мы могли бы лучше использовать наше время, чтобы в результате энергия и время, затраченные на молитву, медитацию и так называемую религиозную деятельность и дисциплину не были потрачены напрасно.

Мысль требует много внутренней энергии. Следовательно, когда мы сосредотачиваемся на задаче, выполняемой нами в данный момент, мы автоматически устраняем значительное количество мыслей. В дополнение к этому в своё свободное время мы очень легко могли бы практиковать освобождение своего ума от всех мыслей. Это можно делать, когда мы лежим после еды, расслабляя таким образом не только своё тело, но и свой ум. Пусть ум будет пустым, без мыслей или сосредоточения. Лучший способ остановить мысли – это отслеживать их. Обычно мы никогда не отслеживаем свои мысли; мы всегда сосредотачиваемся на предмете, о котором мы думаем и, таким образом, смотрим на мысли только снаружи. Но если мы будем отслеживать приход и развитие своих мыслей, то они будут, так сказать, более нерешительными в отношении прихода. Мы могли бы сказать, что они стесняются и не желают, чтобы за ними наблюдали! Эта пустота значительно улучшает ум, хотя это улучшение не может сравниться с тем, которое достигается медитацией.

Для тех, кто не может устранить мысли, наблюдая за ними, существует второй метод. Он заключается в том, чтобы принудительно направлять все входящие мысли в определённом направлении, давая им чётко определённый проект или полезную духовную тему для размышления. Мы обнаружим, что, как только мы дадим определённое направление своим мыслям, возникнут определённые трудности, потому что уму скорее хочется разбрасывать себя по всем видам тем и предметов, чем следовать конкретному заданному направлению. Поэтому мы должны по-настоящему сосредотачиваться и возвращать ум снова и снова, пока он не будет оставаться с выбранным объектом, который может быть темой "как служить другим" или "как быть более мягким и любящим".

Обе эти практики окажут значительную помощь даже посреди ведения повседневной жизни в мире. Если бы люди даже просто поэкспериментировали с ними, то всего через неделю или около того они бы обнаружили произошедшую перемену.

Ещё один момент, который я хотел бы донести до вашего внимания – нам следует уменьшать наши надежды и страхи, потому что эти два типа деятельности больше всего беспокоят ум. Каждый знает, что опасение чего-то не поможет нам избежать его, когда оно наступит. Равно как надежда не заставит случиться то, что случиться не должно. Таким образом, страх и надежда – это бесполезная деятельность ума. Например, давайте посмотрим на то, как мы ждём поезд. И страхи, и надежды тревожат нас. Мы постоянно смотрим на часы, чтобы увидеть, вовремя ли придёт поезд; внезапно мы пугаемся, что мы могли забыть что-то важное дома, или что наш багаж может быть потерян или украден. Затем, когда поезд приходит на станцию, мы надеемся найти хорошего носильщика и хорошее место у окна, а также хорошее спальное место. А во время поездки, возможно, мы проверяем на каждой станции, идёт ли поезд по расписанию, и беспокоимся о том, успеем ли мы пересесть на другой поезд на другой станции. Даже хотя мы знаем, что наши страхи и надежды не изменят ситуацию ни на йоту в какую-либо сторону, мы продолжаем предаваться им, и иногда настолько сильно, что доставляем затруднения другим пассажирам и заставляем их чувствовать себя неловко. Похожие ситуации повторяются в жизни снова и снова. Мы волнуемся о самых разных вещах и пытаемся убежать от них или подавлять их и, таким образом, нарушаем свою ментальную устойчивость. Может быть, будет полезно напоминать себе, что если имеется средство для решения проблемы, то тогда не нужно бояться или беспокоиться, а если такого средства нет, то страхи и надежды совершенно бесполезны, и мы с таким же успехом можем отказаться от них. Лучше всего перестать волноваться, и пусть то, что должно случиться, произойдёт своим чередом.

Эту книгу "Буддийская медитация" на английском я купил практически случайно в кафе-столовой Akaash Sesha Bhavan в ашраме великого тамильского святого Шри Шешадри Свамигала в Тируваннамалае. Она была в стопке б/у книг на кассе, которыми отдельные посетители расплачивались за еду, с уже переправленной ценой с 50 на 24 рупии. В июне 2003 г. за 11 дней я перевёл её с английского. Эта книга принесла больше пользы для практики и саморазвития, чем все курсы йоги и медитации, не говоря уже о длительном изучении философии индуизма и буддизма.

Наша энергия должна использоваться рассудительно, так, чтобы каждая её капля успешно выполняла что-то полезное. Мы всегда должны стремиться сохранять свою энергию, потому что в этом случае мы сможем постепенно достичь той или иной медитации. Хотя мы не медитируем, сидя на полу в определённом положении или занимаясь в группе, существует другой способ практики медитации в каждый момент нашей жизни. Если мы будем следовать этому последнему методу, мы можем ожидать развития проницательности и мудрости, которые будут преобразовывать и просветлять нас. А когда мы достигнем этого состояния просветления, в котором мы осознаем истину безэговости, мы станем свободными от желания, потому что с растворением "я" (эго) желание исчезнет автоматически. Желание всегда связано с "я", поэтому если не будет "я", то не будет и желания. Желание всегда является действием, которое исходит наружу для услужения "я", для обретения вещей для него. Таким образом, если желание устраняется, то тогда не будет эгоцентричных действий. Когда эгоцентричное действие приходит к концу, тогда уже не будет никакой последующей реакции. В этот момент начинается обратное движение порочного круга. Конечно же, сила уже совершённых действий всё ещё должна выработать себя. Но когда их движение замедляется, а новые неправедные действия не совершаются, ибо истина безэговости уже осознана, тогда круг страдания закончится.

Я хотел бы попросить вас помнить о страдании во вселенной в целом и о страдании всех живых существ в частности. Не забывайте о нём и осознавайте его; переживайте его! Переживая его, вы будете развивать милосердие и сострадание ко всем живым существам, и в соответствии со степенью раскрытия сострадания внутри вас будет уменьшаться заблуждение "я". Таким образом ваши взаимоотношения со всеми другими живыми существами будут становиться более чистыми, а ваша мудрость будет углубляться и укореняться. Эти два качества сострадания и милосердия в личности указывают на то, что этот человек начинает развиваться духовно. Возможно, поначалу он будет проявлять их незначительно, но позже он охватит всю вселенную.

Я полагаю, что самый простой и лёгкий способ обратить наши умы к медитации – это, прежде всего, собрать ум, сосредоточить его таким образом, чтобы не подпускать какие-либо мысли. Затем сосредоточить его и сделать однонаправленным в постижении страдания, которое переживается всеми живыми существами во вселенной, помня о том, что как страдание не нравится нам самим, так оно не нравится и другим живым существам. Следовательно, наша обязанность – делать нечто важное для его устранения.

Если мы можем делать то немногое, на что мы способны в настоящее время, то мы сможем постепенно нарастить силу ума, которая является самой могущественной силой во вселенной, ибо всё было сотворено и сотворяется им. Эта сила не может быть нарушена или оспорена материальными силами, ибо они сами являются всего лишь производными силы ума. Следовательно, силы сострадания и мудрости гораздо сильнее, чем силы невежества и ненависти. И поскольку это так, нам следует наполнить наши умы состраданием, милосердием и мудростью и излучать их всем живым существам наряду с сильным желанием к тому, чтобы они были счастливы.

Никогда не забывайте излучать силу милосердия всем живым существам.

Почтенный профессор Самдхонг Ринпоче родился в восточном Тибете и прибыл в Индию с Его святейшеством Далай Ламой. Он является выдающимся тибетским учёным и директором Центрального института высшего тибетского образования, расположенного в Сарнатхе, г. Варанаси. Он также является председателем Ассамблеи представителей тибетского народа, расположенной в Дхарамсале.

В этой книге содержится серия бесед, проводившихся для группы международных студентов в Школе мудрости в штаб-квартире Теософского общества в Мадрасе.

Перевод с английского: В. Вернигора, июнь 2003 г. PDF