Н. Кастури САТЬЯМ ШИВАМ СУНДАРАМ ИСТИНА ДОБРО КРАСОТА История жизни Бхагавана Шри Сатьи Саи Бабы в четырех томах ТОМ II

Предисловие
Глава 1    Коротко о периоде с 1926 по 1961
Глава 2    Сахар и муравьи
Глава 3    Дело Саи
Глава 4    Зов ...
Глава 5    Шива-Шакти
Глава 6    Постоянное присутствие
Глава 7    С ранеными крыльями
Глава 8    Невероятно, но...
Глава 9    Священная радость
Глава 10    Дары милости
Глава 11    Зажигает целые города
Глава 12    Знаки и чудеса
Глава 13    Грани истины
Глава 14    Зов - ответ
Глоссарий

Поздравляю вас, дорогие читатели! Я рад, что вы взяли эту книгу в руки и решились углубиться в её чтение. В первом томе я поведал историю явления Бога Сатьи Саи в человеческом облике, рассказал о ранних годах проявления этого сверхчеловеческого Разума, об эпохальном провозвестии самого факта воплощения, о дивных делах и знаках, с помощью которых Он вразумляет тех, чьи сердца изнемогают от усталости, об изобилии Его милости, универсальности Его понимания, о силе и величии Его сострадания.

Мне – семьдесят шесть лет. И последние двадцать пять лет Он позволил мне жить рядом с Ним, в Нем, через Него и для Него. И это всего лишь отражение того “я”, которое есть Он. Я бесконечно благодарен Ему, за то что Он хранил меня, допустил и побудил вновь излагать деяния Его среди людей.

Я – всего лишь своего рода шерп – проводник, с трудом прокладывающий путь среди бескрайних просторов Гималаев к высочайшему пику, трепещущий в возвышенной тишине при виде раскрывающихся с каждым новым шагом славы и величия и жаждущий скромным лепетом предгорных равнин передать другим восторг радости неземной. На этих горных тропах пребывают тысячи, миллионы, влекомые непостижимым обаянием вышней силы, вечной мудрости и милостивой любви той высочайшей вершины “Гауришанкара”, какой является Саи Баба. Многие из них, я знаю, отличаются более твёрдым пониманием, более тонким восприятием и более зрелой мудростью. Они больше приспособлены к таким восхождениям и лучше тренированы для преодоления опасностей этих высот. Надеюсь, вам скоро удастся влиться в повествование книги, появившейся через одного из таких путников-пилигримов.

Итак, в путь! Дай мне руку, и мы вместе пойдем от страницы к странице, разделяя участие в этом чуде и мудрости, восторге и тайне, истине и свидетельстве, величии, славе и изобилии мира.

Н.Кастури
Прашанти Нилаям
Дасара, 1973 г.

Н.Кастури
Бриндаван
Раманавами, 1981 г.

Коротко о периоде с 1926 по 1961 гг.

Кольцо розовато-бурых гор, обширная глубокая долина с рассекающей её рекой, изливающейся в водоем, сооруженный около шести веков назад одним из правителей, – таково местечко, где приютилось селение Путтапарти. Это было место обитания вождя, прежде правившего всей округой, потом оно пришло в запустение и оказалось отрезанным от мира, но земли его продолжали питать и взращивать святых и учёных мужей. И род былых вождей – Раджу – продолжал вести и направлять, учить и воспитывать сельскую молодежь.

Так Кондама Раджу, известный своей святостью и долголетием (он прожил больше ста лет), построил храм вспыльчивой супруге Кришны Сатьябхаме, он был сведущ в древних текстах и писаниях. Старшего сына он назвал Венкаппой Раджу – в честь знаменитого отшельника, украсившего их фамильное древо, – Венка Авадхуты (венка – тот, кто оставил привязанности ко всему земному). Этот сын женился на дальней родственнице, появившейся на свет после того, как отец её выстроил храм Шивы, которого называют Ишварой, Господом, – и в его честь её назвали Ишвара-амба (Ишварамма). Это была набожная пара, мирная и согласная. Единственным развлечением, какое позволял себе Венкаппа, так же как и отец его, было участие в любительских спектаклях на эпические темы. У них уже были две дочери и сын, когда 23 ноября 1926 года родился ещё один сын – Сатьянараяна, который очень скоро стал проявлять необычайные, божественные свойства Своей натуры.

Его сотоварищи называли Его гуру, наставником, поскольку Он поправлял их и утешал, поддерживал в беде и, казалось, никогда не сердился и не уставал. И уже в том возрасте Он был щедр на подарки – из пустых ученических ранцев Он извлекал для них восхитительные сласти, карандаши, стирательные резинки, игрушки, цветы и фрукты. Когда же Его спрашивали, как Он это делает, Он отвечал: “О, это одна сельская богиня дарит Мне всё, что Я пожелаю”. Конечно, Он говорил так лишь для того, чтобы умерить их пыл, ведь это был единственный ответ, который мог заглушить их сомнения. Но чудо оставалось чудом!

И эти чудеса лишь умножились, когда Его отправили в школу. Там Он приобрел прозвище – “Брахмаджняни”. А это значит “тот, кто обрел мудрость, которая раскрывает Внутреннюю Реальность”. Неплохое прозвище для шестилетнего мальчика! А в восемь лет Сатья решился проявить Свою тайну весьма наглядным чудом, когда учитель велел Ему за формальное непослушание “встать и стоять на скамье до конца занятий”. Сатья “повелел”, чтобы этот учитель прилип к своему стулу на всё то время, пока Он стоял на скамье. Так и случилось, и Он надолго стал притчей во языцех во всей округе. Несмотря на всю эту шумиху вокруг Него, Он был простым и добрым мальчиком. В Своём селении Он организовал группу ребят, и они ходили по окрестностям, распевая написанные Им благочестивые песнопения!

Он был настоящим знатоком танца и музыки, а также актёрского мастерства. Более того, Его талантами пользовались даже профессиональные театральные труппы, гастролировавшие по стране. Он имел смелость написать для них и для Себя несколько песен и даже целые куски диалогов, когда Ему едва исполнилось двенадцать лет. Он сопровождал Своего старшего брата в Камалапур и Ураваконду, где тот служил учителем телугу; в тех краях Он превосходил даже учителей, выделяясь как поэт, драматург, скаут, спортсмен и необыкновенный певец-исполнитель. Он отличался также таинственной способностью находить утерянное и пропавшее, читать мысли, заглядывать в отдалённое будущее или прошлое. Он стал любимцем местных жителей, и к Нему устремлялись бедствующие и угнетённые.

Он едва отучился в средней школе первый год и провёл всего несколько недель во втором классе, но уже не мог больше не внимать Призыву того Дела, ради которого появился среди людей. Ему уже нелегко было скрывать Свое величие во всей незначительной домашней и школьной суете. Так в развлекательной поездке вместе с братом и другими среди руин столицы древнего государства Виджайянагар Его увидели Самим Ишварой в алтаре местного храма Вирупакши, где стояла статуя Ишвары. А 8 марта 1940 года Он не мог не придти, оставив тело, на помощь оказавшемуся в беде преданному! Брат же Его и окружающие посчитали это результатом то ли укуса скорпиона или змеи, то ли обмороком или приступом истерии. А врачи, конечно, не могли поставить верный диагноз. Обращались к знахарям и колдунам, те тоже не поняли, в чём дело. Они только мучили его разными варварскими процедурами, обнаружив, что мальчик может переносить сильную боль и оставаться твёрдым и спокойным.

И наконец, в селении Путтапарти 23 мая 1940 года, щедро раздавая дары в протянутые руки собравшихся, Сатья объявил, что Он – Саи Баба, явившийся вновь, чтобы спасти человечество от падения. Он сказал, чтобы они поклонялись Ему каждый четверг (день духовного учителя), и это было первым наставлением в духовной дисциплине. Еще в Ураваконде, когда Он ходил в школу, Его почитали Саи Бабой – святым из Ширди, явившимся вновь в соответствии со Своим обещанием. Учитель Таммираджу, любивший Сатью больше других педагогов, писал о тех четвергах – как мальчик раздавал собравшимся на общую молитву священный пепел или иные целебные дары милости, вроде куска ткани геруа, которую носил когда-то в Ширди Саи Баба (святой, ушедший в 1918 году), добываемые простым мановением руки! Вокруг Него собирались сотни людей, Ему задавали вопросы на самые разные темы, а Он спокойно и ясно отвечал на них.

На Махашиваратри (праздник, посвященный Шиве) Он отправился в храм Шивы за Уравакондой с несколькими друзьями, в том числе и сыном учителя Таммираджу Саи Рамом, и ребята были поражены, завидев один поток света, исходивший от Сатьянараяны к статуе Шивы, и другой – от Шивы к Сатьянараяне!

В один из четвергов Он известил жену Рамамурти: “Я поместил к вам в алтарь образ, иди и почти его”. Она поспешила домой вместе с соседями и, открыв запертую дверь и ставни, наглухо закрытые от вторжения обезьян, обнаружила в домашнем алтаре портрет Саи Бабы из Ширди. Подобные портреты Он создавал в те годы во многих домах. Эти-то портреты и дали местным жителям первое представление о святом из Ширди!

Поразительно было и случившееся с Таммираджу. Однажды вечером Сатьянараяна зашёл к нему и на стене его скромного дома Он, словно в фильме, вызвал священные облики десяти воплощений Господа, помимо живых портретов многих мудрецов, упоминаемых в Святых Писаниях. Жена его была так потрясена этим вдохновляющим переживанием, что написала об этом стихи на телугу, и они были опубликованы в Мадрасском журнале “Саи Судха”. А в другой день Сатья передал Таммираджу изображение Ширди Бабы новым, не менее удивительным способом – через открытое окно к нему в комнату влетел шмель с каким-то свёрточком, прикреплённым к лапкам. Он выронил его и улетел. Это была бумажка, её развернули: там оказался портрет Ширди Саи! Несколько дней спустя обезьяна, взобравшись на подоконник улицы, закинула в окно какой-то узелок. Когда его развязали, пишет Таммираджу, там оказались сласти! И... письмо от Сатьянараяны, которого не было в Путтапарти! И что же говорилось в письме? “Недавно Я послал тебе со шмелём Свой портрет, а сегодня посылаю прасад”. Были, конечно, и другие свидетели проявления божественных сил отрока Саи, но Он ещё ждал момента для полного проявления Своей сущности и прямого провозвестия о ней.

20 октября 1940 года был днем, который Он выбрал. В тот день, вернувшись из школы раньше обычного, Он бросил учебники у двери дома, и когда невестка вышла посмотреть, в чём причина шума, то с удивлением услышала Его слова: “Я не принадлежу вам. Я ухожу. Меня ждет работа”. Он сбежал со ступенек и направился к дороге. “Преданные зовут Меня. Дело, ради которого Я явился, ещё не завершено. Теперь Я займусь им”, – добавил Он и решительно двинулся прочь от дома. Его окликнул сосед – учёный пандит Нараяна Шастри, он побежал за Ним и попытался остановить. Он побаивался мальчика, так как тот вызвал его однажды, когда он изъяснял один трудный санскритский текст, и стал поправлять его толкования. На сей же раз, когда он попытался убедить мальчика вернуться, он вдруг увидел вокруг Его головы сияние и потерял дар речи. Не удалось удержать Его и брату. “Иллюзия ушла, – сказал ему Сатьянараяна. – Я больше не ваш, Я – Саи Баба, запомни”.

Сатья направился в сад у домика налогового инспектора, сад был довольно большой и открыт для всех. Он сел на камень под деревом, и вокруг Него собрался весь городок. Он тут же организовал бхаджаны, которым предстояло вскоре проникнуть во все уголки нашей огромной страны, меняя привычки, отношение, натуру и характер сотен тысяч людей. И первое песнопение, которым Он одарил изумлённое человечество, было приглашением предаться стопам столь милостиво явившегося гуру. В нём также содержалось поучение, вновь и вновь подчёркиваемое Им с тех пор: бхаджаны, или благочестивые песнопения, должны быть связаны с душевным подъёмом, а не просто быть вокальным упражнением. Звучало оно так:

Манаса бхаджаре гуру чаранам,
Дустара бхава сагара тхаранам.

“О искатели! Всей душой почитайте стопы гуру, так вы сможете переплыть океан горя и радости, рождения и смерти”.

Сатья Баба вернулся в Путтапарти, а вернее – Его привезли туда “родители”, они упросили Его не покидать село. И тут уж каждый день стал Четвергом – днем гуру, и большие группы людей собирались, чтобы получить Его даршан и благословение. Большую часть времени Он проводил в доме Карнама, местного счетовода, брахмана по касте, где пожилая супруга его Суббамма со вниманием и любовью служила паломникам. Многим Он даровал исполнение желаний: от видения мечети Дваракамайи (ныне превратившейся в руины), где провел Свои дни Ширди Саи, до исцеления – от язвы или какой-нибудь боли. Вечерами Он чаще всего сиживал среди Своих почитателей на песках Читравати и творил из песка разные фигурки, статуэтки, образки, сласти и плоды. Он взбирался на окружающие холмы и удостаивал оставшихся внизу видения света или сияния, связываемого с Шивой, Нараяной, Кумарасвами (Субраманьей) и другими образами Божества. С веток тамаринда, растущего на горке, Он срывал яблоки, манго, инжир, бананы и виноград и раздавал Своим почитателям. Он являлся Кришной, или в каком-то другом образе из десяти воплощений Вишну, или Шивой.

Он также направлял тех, кто продвигался по трудному пути садханы – духовной практики. Так в Путтапарти однажды прибыл один увечный монах, достижением которого было два известных обета: он молчал и только писал то, что надо было сказать, и отказывался носить одежду. Саи разгадал его “аскезу”, рассчитанную на публику, и посоветовал ему либо удалиться в леса ради садханы (заверив его, что и там обеспечит ему пищу и кров) и избавить своих последователей от бремени и неловкости, или же вернуться к речевому общению и одеться, что вовсе не является помехой для духовных усилий. Этот случай произошёл, когда Саи едва исполнилось шестнадцать лет. Люди почувствовали, что это и есть то дело, ради которого Он явился – направлять и защищать заблудших людей.

Один из Его последователей наделал долгов и решил сбежать в Бирму или Малайю. В Мадрасе он поехал в порт купить билет, и у него украли кошелёк. Он вернулся в гостиницу без гроша, и на столе его ждало письмо Саи, где Он советовал, а вернее велел ему вернуться и разобраться с ситуацией, а не сбегать от неё. Тот так и сделал, и теперь счастлив вместе с женой и ребёнком, которых тогда решился было оставить! Как Саи узнал его адрес в Мадрасе?

Прослышав, что Саи Баба явился вновь, многие из тех, кто бывал в Ширди, а также тех, кто утратил всякую надежду общения с настоящим святым, поспешили в Путтапарти. Его приглашали в Хайдерабад, Бангалор, Мадрас, Карур, Тричинополи и Удамалпет. Раджи и землевладельцы, простые крестьяне и государственные служащие, врачи и юристы теснились в доме Суббаммы, а потом и в маленьком храме (мандире), который она вместе с другими построила для Бабы.

Теперь Бабе было двадцать, но Его старший брат Сешама Раджу – учитель телугу – никак не мог постигнуть тайну Его феномена. С растущей тревогой и истинно братской любовью наблюдал он за целой вереницей машин, направляющихся на правый берег реки и увозивших его брата – “простого сельского парня” – в сверкающие далеко за горизонтом города, полные соблазна и всяческих ловушек. Кое-какие заметки в прессе, возникшие по невежеству разных писак, ещё больше обеспокоили его. И он написал брату письмо с соответствующими предостережениями, стараясь передать Ему полученные от жизни уроки относительно общества и человеческих слабостей, относительно славы и того, что ей сопутствует.

В моём распоряжении есть ответ, написанный Саи Бабой 25 мая 1947 года. Сущность Бабы предстаёт в нём столь отчётливо, что я просто обязан дать вам возможность ознакомиться с этим документом. “Всем, кто мне предан!” – Баба отвечал брату, но ответ этот адресован всем, в том числе и вам, и мне, так как очень важно, чтобы и вы, и я знали истинную природу феномена, проявившегося ради нас с вами.

“Дорогой мой! Я получил известие, написанное и посланное тобой. Я уловил в нём волнующийся поток твоей преданности и искренней любви вместе со скрытой тревогой и сомнениями. Позволь Мне сказать тебе, что невозможно проникнуть в сердце и раскрыть природу джняни (мудреца), йога, аскета или святого. А люди наделены разными качествами и умственными представлениями, так что всякий судит со своей точки зрения, говорит и доказывает, исходя из собственных предубеждений. Но нам следует держаться своего пути, своей мудрости, своего решения, не поддаваясь общепринятым мнениям. Как гласит пословица: только плодоносному дереву достается град камней от прохожих. Дурные всегда клевещут на добрых, у добрых же это вызывает лишь усмешку. Таковы нравы этого мира. Было бы удивительно, если бы подобного не происходило.

Людей скорее следует жалеть, а не осуждать. Они не знают. У них нет терпения рассудить как следует. Они слишком преисполнены страстей, гнева и самомнения, чтобы видеть ясно и понимать вполне что-либо. Вот они и пишут всякую всячину. Если бы только они знали, они бы не стали говорить и писать такое. Да и нам не следует придавать особого значения подобным замечаниям и принимать их близко к сердцу, как, по-видимому, это делаешь ты. Истина непременно когда-нибудь восторжествует. Неистинное никогда не одержит победу. Может казаться, что неистинное одолевает истину, но эта кажущаяся победа уйдет и истина будет восстановлена.

Великим не пристало гордиться, когда их почитают, и унывать, когда над ними насмехаются. Практически ни в одном священном тексте нет правил, которые регулировали бы жизнь великих людей, предписывая навыки и устои, каковым им надлежало бы следовать. Им самим известен их путь, их мудрость свято направляет и вершит их действия. Уверенность в себе, благотворная деятельность – вот их отличительные знаки. Они могут быть заняты и обеспечением благосостояния своих последователей, и предоставлением им плодов их действий. Зачем же тебе испытывать смятение и беспокойство, если Я стойко придерживаюсь того и другого? В конце концов, восхваление или порицание людей не касаются Атмы – Реальности, они могут коснуться лишь физической оболочки.

У Меня есть Своя “задача”: заботиться обо всём человечестве и обеспечить всем жизнь, полную ананды – блаженства. У Меня есть Свой “обет” – привести всех сбившихся с пути к добру и спасти их. Я привязан к “делу”, которое люблю, – избавлять бедных от страданий и давать им то, чего им недостаёт. У меня есть “причины для гордости”, так как Я спасаю всех, кто Меня почитает и поклоняется Мне. У Меня есть своё определение преданности. Преданные Мне должны встречать радость и горе, обретение и утрату с равной твёрдостью. А это значит, что Я никогда не оставлю тех, кто предался Мне. И когда Я занят столь полезным делом, как могу Я запятнать Своё имя, как ты этого опасаешься? Я посоветовал бы тебе не внимать столь абсурдным толкам. Махатмы – великие души – не обретают величия оттого, что кто-то их называет так, и не умаляются, когда их зовут мелкими. И только тех низких людей, что услаждают себя опием и гашишем и объявляют себя непревзойдёнными йогами, кто цитирует священные тексты, чтобы оправдать свое сластолюбие и гордыню, или сухих учёных-“знатоков”, восторгающихся своей казуистикой и искусными аргументами, будет волновать восхваление или порицание.

Ты наверняка читал жизнеописания святых и божественных личностей, и в тех книгах ты должен был прочесть и то, что против них выдвигались гораздо более суровые и нелепые обвинения. Такова доля махатм везде и всюду и во всякие времена. Зачем же тебе тогда принимать всё это так близко к сердцу? Разве не доводилось тебе слышать о собаках, что лают на звезды? Надолго ли их хватит? Истина скоро одержит верх.

Я не оставлю Своей миссии и не переменю Своего решения. Я знаю, что исполню их. Я встречу честь и бесчестие, славу и хулу, которые могут быть следствием этого, с равным спокойствием. Внутри Себя Я бездействую. Я действую лишь во внешнем мире и ради этого мира – беседую, еду куда-то, – и ради того, чтобы возвестить людям о Своём пришествии. Помимо этого у Меня нет никаких забот.

Я не принадлежу ни к какому месту, не привязан ни к какому имени. У Меня нет понятий “моё” или “твоё”. Я отвечаю на любое имя, каким бы ко Мне ни обращались; Я иду туда, куда Меня зовут. Это Мой самый первый обет. Я еще никому до сих пор этого не открывал. Для Меня этот мир есть нечто стороннее, далёкое. Я действую и вращаюсь в нём только ради человечества. Никто не может постичь Моей славы, – кто бы он ни был, каков бы ни был метод его исследования, как бы ни были длительны его попытки.

Ты сам сможешь стать свидетелем этой славы в последующие годы. Преданным последователям надлежит обладать терпением и выдержкой.

Меня не интересует и не заботит то, чтобы эти факты стали известны, и для Меня нет необходимости писать эти слова. Я пишу их потому, что чувствую, тебе будет больно, если Я не отвечу. Итак, твой Баба”.

Что же это за письмо? Это же целое эпическое послание. Оно как бы приподнимает завесу и даёт нам увидеть некоторый проблеск Божества в человеческом облике!

Неудивительно, что сотни людей стекались в селение Путтапарти, чтобы получить даршан Саи Бабы и обрести те блага, какими может наделить милость Божья кротких, униженных и страждущих. И маленький храм, выстроенный в селе, чтобы временно заменить небольшое помещение при доме Суббаммы, уже был недостаточен. Праздники Наваратри и Шиваратри привлекали десятки тысяч людей, в особенности последний, поскольку символы Шивы – лингамы, коим Сам Он является, формировались в Нём и возникали в тот час, который Святые Писания объявляли благоприятным и важным. В праздник Девяти ночей – Наваратри Его приверженцы с радостью устраивали процессии, каждый день шествуя по улицам села.

Поэтому, выбрав подходящее место за селением, был выстроен просторный молитвенный зал, являвшийся заодно и обиталищем Саи. Саи Баба назвал его “Прашанти Нилаям – Обитель Высшего мира”, ведь Он Сам – источник, опора и поддержка этого мира – избрал его Своей зримой обителью. И из этой обители весть о том, что сердца всех людей должны преобразиться в обитель мира, распространяется повсюду, и наставление о необходимой для этой алхимии дисциплине передаётся всему человечеству с любовью и пониманием.

Баба называет Себя “Саи Баба”, а Саи Бабу из Ширди – “Моё прежнее тело”. Он говорит о том, что, подобно Раме и Кришне, явился, чтобы возродить истину и нравственность, мир и любовь среди людей, внушить веру в Бога людям, отрицающим Его вследствие гордыни и неведения, и спасти добрых из когтей злых. Он заявил, что до шестнадцати лет Он более всего будет занят божественными играми, после чего – до тридцати двух лет – будет привлекать к Себе людей чудесами – махимами, поскольку, как частенько говорит, что без этих “визитных карточек” никто не смог бы измерить и долю Его славы. “Я дам вам то, что вы пожелаете, чтобы вы могли пожелать то, что Я хочу вам дать и ради чего Я явился”, – вот что говорил Саи Баба в Ширди, в Своём прежнем теле. Чудеса эти простираются от раскрытия тем, кто приходит к Нему, их прошлого и будущего до формирования этого будущего таким, каким Он того желает. Мановением руки Он обращает “простой” воздух в священный пепел, сласти, статуэтки, образки, цветы, плоды, книги, чаши, чётки, распятия, лекарства, куклы – во всё, к чему человек привык, а также во многое, о чём он знать не знал.

“Если бы Я явился среди вас Нараяной с четырьмя руками, держащими Его атрибуты – раковину, диск, булаву и лотос, – вы поместили бы Меня в музей и брали бы деньги с тех, кто ищет даршана. А если бы Я пришёл простым человеком, вы не стали бы почитать Мое учение и следовать ему. Поэтому Я пребываю в человеческом облике, в котором заключены божественные мудрость и сила”, – говорил Баба. С самого начала Он был духовным пастырем, что и есть Его основная роль, хотя Он и говорил, что начнет пору поучений – упадеш, лишь когда достигнет тридцати двух лет. Он слишком преисполнен добра, чтобы ждать той поры для устранения человеческого неведения, – неведения, приводящего людей к войнам и гибели.

С 1947 года Саи Баба открыто проявляет Себя как великий учитель. В тот год Он председательствовал на Всеиндийской конференции общества “Божественная Жизнь” в Венкатагири, и все, кто слышал Его – аскет ли, учёный, литератор, землевладелец или промышленник, стар и млад, мужчины и женщины, – на единой волне чудесного вдохновения перенеслись в новый мир – мир духа. В течение нескольких месяцев после завершения конференции за Саи Бабой следовали знаменитые свами – автор комментариев на “Йога-сутры” Патанджали Свами Садананда и Свами Сатчидананда, которым удалось убедить Его посетить Ришикеш и Кашмир, Матхуру и Бриндаван. Им посчастливилось стать свидетелями некоторых чудесных проявлений и услышать многие убедительные толкования религиозных учений и духовных дисциплин, которые они с энтузиазмом распространяли среди тех, кто общался с ними. Так Баба сделал их инструментами провозвестия Своего явления.

По существу всякий, кто приходил к Нему за облегчением боли физической, за разрешением жизненных затруднений или за помощью на духовном пути, какую нигде не мог получить, становился живым глашатаем вести о том, что Божественный феномен проявился в облике человека, и с добром и любовью призывает всех получить от Него радость и мир, защиту и освобождение.

В феврале 1958 года по случаю святого праздника Шиваратри Баба освятил торжественное открытие ежемесячного журнала, доносящего Его весть до каждого дома, журнала, названного Им “Санатана Саратхи – Вечный Колесничий”, влекущий нас к цели – высшему миру. Помимо оригинала на телугу, журнал выходит на английском и многих других языках. С ним Баба вошёл в тысячи домов и сердец. Журнал стал распространителем целого ряда книг, вышедших из-под Божественного пера, а также неподражаемо мудрых и простых бесед, проводимых Саи в городах и сёлах, которые Он соблаговолил посетить в ответ на мольбы преданных.

Возрождение дхармы – упорядочение духовной жизни, воздействующей на все детали жизненного процесса, направленное на освобождение от последствий невежества – вот общепризнанная цель всех воплощений Божества. Ради этого явился и Саи Баба. Новое обращение к изучению писаний, возрождение традиций и истинно человеческой нравственности, молитвы и храмовых ритуалов, простого образа жизни и высокого мышления, благочестия и добродетели – вот основные пункты программы духовного возрождения, которую возложил на Себя Саи Баба.

Посещение Им древних храмов Айодхьи, Варанаси и Бадринатха было организовано, по Его выражению, ради “подзарядки в них подсевших духовных батарей”.

Это всего лишь некоторые примеры проявления Его безграничной любви к человечеству. Его помощь бедным, убогим, отчаявшимся и угнетенным, Его “внетелесные путешествия” ради спасения людей от бед или благословения их в момент ухода из тюрьмы тела свидетельствуют о Его миссии бхактаракшаны – защиты преданных. Его прикосновение, Его слово, само лицезрение Его открывало новую главу в жизни многих грешников, несчастных, безбожников, просто бездельников, а также агностиков и даже аскетов.

Пересмотренное и исправленное издание первой части данной книги, опубликованное в 1961 году, передаёт историю божественной жизни Шри Сатьи Саи Бабы вплоть до Его знаменательной поездки в Бадринатх.

Я весьма признателен за возможность продолжить это очищающее душу описание во второй части книги, единственным подходящим названием которой может быть только “Сатьям, шивам, сундарам”, ибо Его природа и Его реальность суть истина, добро и красота; сат, чит и ананда – существование, сознание и блаженство.

Сахар и муравьи

Многие из богоискателей выражали глубокое желание остаться “муравьём”, вкушающим сахар, то есть Бога, по крупинке; им не хотелось бы стать сахаром, который не может вкушать себя. И когда кто-то попросил Бабу сократить число дней Его отсутствия в Прашанти и пребывания в разъездах, Тот ответил: “Что же, по-вашему, муравьям больше подобает двигаться к сахару, но, посудите сами – как могут бедные, больные, старики и немощные, ради которых Я еду, добраться до Прашанти? Я должен отправиться к ним, поговорить с ними, чтобы они смогли сделать дом свой и сердце своё обителью мира – прашанти”. Вот причина, отчего Саи едет туда, куда Его зовёт страдание людей и Его милосердие.

Как говорилось в первом томе, Саи вернулся из Бадринатха 3 июля 1961 года. Рассказывая о поездке в Бадринатх собравшимся в городке Буккапатнаме близ Нилаяма, Саи сказал: “Мы видели тысячи людей – старых и дряхлых, не говоря уже о молодых и сильных, переносивших в пути холод и голод, бури и дожди, рисковавших угодить в горные обвалы, и во что бы то ни стало, упорно идущих, невзирая иной раз на огромные расстояния, чтобы только взглянуть на установленную там священную статую Нараяны. А в Айодхье Я постоянно слышал звук имени Рамы, повторяемый почти всеми живущими там. Меня часто спрашивают, где же нашла себе прибежище дхарма в этот Железный век? Так вот, Я отвечу – дхарма всё еще процветает в сердцах тысяч этих людей”.

Саи Баба покинул Майсур в конце месяца, поскольку Его последователям хотелось, чтобы Он был с ними на праздник Полнолуния – Гуру Пурниму, посвященный почитанию духовного наставника. В тот вечер Он напомнил двадцати тысячам собравшихся, что Майсур был знаменит ароматом сандалового дерева и музыкальностью своих жителей. “Но Я хотел бы, чтобы каждое ваше действие наполнилось ароматом премы – любви, чтобы гармония и мелодичность музыки проникли во все побеги вашей мысли, во все ответвления чувств, во все бутоны речи. Гуру почитается в Индии как врач, исправляющий зрение ученика целебной мазью джняны – мудрости. Лечит он и иные болезни, что поражают ум и искажают суждение, такие, как желтуху злости, анемию зависти, лихорадку алчности и паралич ненависти. Следует искать гуру, который сможет поставить точный диагноз и предписать нужные средства и режим, и следовать этим предписаниям с верой и тщанием. Если человек-наставник недоступен, молитва достигнет Господа внутри, и Он пробудит и направит вас”.

А относительно паники, раздуваемой астрологами Востока и Запада в связи с так называемым “зловещим” парадом восьми планет 2–5 февраля 1962, Саи пояснил, что они будут лишь казаться соединенными в одну линию и что для страха нет причин. “Одни советуют вам искать благосклонности богов, чтобы те смогли уберечь вас от беды; другие собирают средства на исполнение сложных ритуалов, которые смогут отвратить предрекаемые ужасы. Я не возражаю против молитв и ритуалов, поскольку они хороши сами по себе, независимо от этого планетарного феномена. Только не поддавайтесь обману и не допускайте ужаса в своё сердце. Никаких катаклизмов в природе не будет – ни торнадо, ни селевых потоков, земля и небеса не разверзнутся. Пожалуй, единственное ожидающее нас бедствие – это потеря денежных вложений у многих кандидатов, принимающих участие в борьбе за места во всеобщих выборах в этом месяце!”

И в ту “роковую” неделю Баба был надёжной опорой для миллионов впавших в панику людей. Он унимал страхи, порождаемые всевозможными “прорицателями” разных стран. Так известный мексиканский астролог Лавагнани, высказывания которого были приведены в Индийском иллюстрированном еженедельнике, писал: “В эти первые дни февраля особенно опасно будет путешествовать, как по воздуху, так и по морю, в а некоторых местах – даже спать в доме”. А один индийский астролог с широкой американской клиентурой писал: “В результате февральского парада планет произойдёт очень серьёзное землетрясение и пройдёт волна жестоких холодов”. Гражданские междоусобицы, напряжённость национальных отношений, военные кризисы, политические перевороты, голод – таковы были прогнозы, выдаваемые популярными предсказателями, “как учеными, так и неучёными”, почти во всех странах. Многие приехали в Прашанти, чтобы провести критическую неделю в этой тихой гавани.

Чувствуя на себе любовь и милость Саи, придававшую им смелость и твёрдость, многие Его последователи склонялись верить другой, не столь многочисленной группе астрологов, которые делали иные выводы и заключения по тому же поводу. Так Беллерс из Йоханнесбурга писал: “Эта планетарная ситуация может быть связана с явлением нового Учителя Мира, Его рождением или началом Его духовной миссии”. В широкой прессе было опубликовано и заявление А.Н. Чандры: “Эта уникальная конфигурация планет может указывать на явление какого-то выдающегося духовного лидера, который принесёт утешение страждущим и истомленным людям современного мира”. Они-то знали, что этот новый Учитель Мира уже явился и уже вступил в Своё пастырство, знали, что Саи дарует утешение страждущим и истомлённым людям современного мира. Он уже возвестил об этом, как о деле, ради которого пришёл!

Из Майсура Саи отправился в заповедник живой природы, известный под названием “Абхайяараньям – Лес, где нет страха”. Саи любит встречаться с обитателями этого леса, ведь и они – Его дети, из рождения в рождение ползущие, бегущие, прыгающие или несущиеся по воздуху к Его стопам. Через две недели Он ненадолго посетил Хайдерабад, а оттуда на машине проехал целых шестьсот миль до Удумалпета, чтобы благословить там больницу и колледж. Возвращаясь через Мадураи, Он добрался до Оотакамунда – жемчужины Нильгири, венчающей корону его гор. В этом горном селении до сих пор сохраняются простота и духовное здравие. Саи побывал у них на День рождения Кришны, которого в Индии любят и почитают каждая мать и каждый ребёнок, всякий учёный и святой, философ и пандит, духовный искатель и праведник. Саи говорил собравшимся, что Кришна – само воплощение премы, и что само Его имя означает “тот, кто привлекает, кто влечёт умы к себе”. Он напомнил, что всякий, почитающий Кришну, должен взращивать эту любовь. Ведь слово “кришна” значит также “вспахать, посеять и взрастить”. Так что каждый почитатель Кришны должен вспахать поле своего сердца, удалить сорняки страсти, посеять семена любви и ухаживать за растениями с неусыпной заботой до тех пор, пока цветение севы (служения с любовью) не принесёт плодов блаженства, ананды.

Праздник Дасары, наступивший вскоре, был памятным по многим причинам. В самый первый день Саи явил проблеск Своей славы, возвестив: “Вы, конечно, читали, что Господь Кришна спас царицу Драупади от унижения, Гаджендру от зубов крокодила, Арджуну от поражения, Ахалью от окаменения, Дхруву от бесчестья и Прахладу от гибели. Но вам неведомо несметное число других актов Его милости. Точно так же на каждый известный вам акт милости, совершённый этой воплощённой формой, есть сотни, о которых вы и знать не знаете! Рама был воплощением истины и справедливости, Кришна – мира и любви. Ныне же, когда ловкость и сноровка потеснили сдержанность и самообладание, когда наука насмехается над трудом духовным, когда ненависть и страх помрачили сердце человека, явился Я, воплощая все эти четыре качества – сатью, дхарму, шанти и прему. Я пришёл, приняв такие ограничения, которые помогут вам общаться со Мной и извлечь необходимую пользу от Моего явления. Я проявляю такие силы, какие позволят Мне даровать вам те блага, что Я для вас замыслил, и те, что вы заслуживаете. И очень скоро, через немного лет, количество которых можно перечесть по пальцам одной руки, вы увидите здесь жаждущих и страждущих со всех частей света. Их число будет так велико, что одно лишь небо сможет стать им укрытием”. А на другой день – 21 октября – Он заявил, что Его миссия возрождения дхармы, ради которой Он явился, уже началась. “До сих пор был этап подготовительный, с этого же дня дело пойдёт с неослабевающей скоростью. Теперь пора и вам принять участие в этой кампании за освобождение человека от неведения. Ни в одну из былых эпох люди не имели столь много ясных знаков явления Аватара, как сейчас”.

А 23 ноября 1961 года на праздновании Дня Его рождения первая часть Его полной биографии – книга “Сатьям Шивам Сундарам” на английском языке, была почтительно положена мною, которого Он милостиво избрал Своим инструментом, к Его стопам. “Ты, быть может, удивишься, – сказал Саи, – отчего Я допустил публикацию этой книги о Моей жизни. Рамаятхи ити Рама – Тот, кто радует, есть Рама. Радость в преданном сердце радует Господа. Радость же Господа и есть та награда, какую ищет преданное сердце. Я ответил на моленья преданных и позволил написать эту книгу. Название же – “Сатьям Шивам Сундарам” – говорит обо Мне как о пребывающем в каждом из вас. Сатьям – это истина; вас обижает утверждение о вашей неистинности, ибо ваше истинное “я” - суть сатьям. Как же тогда принять какое-то иное наречение? Вы также и шивам: радость, счастье, удовлетворённость, благость. Вы – не мёртвое, жалкое, слабое шавам (мёртвое тело, оболочка, “саван”), вы – шивам. И опять же ваше истинное “я” – сундарам: красота, гармония, мелодичность, симметрия. Вы не приемлете (и вполне естественно), когда вас называют “безобразными, уродливыми”. Вы – Атман, заключённый в теле, волна сатьям-шивам-сундарам, играющая в Океане Сатьям-Шивам-Сундарам, который есть Господь. Познавать Меня через эту книгу или же более явно через “книгу” собственного опыта – часть сегодняшней судьбы человечества. Каждого из вас надо спасти, и каждый будет спасён. Я не оставлю вас, даже если вы будете избегать Меня. Я не брошу даже тех, кто Меня отрицает, ибо Я явился ради всех. Те, кто держится в стороне, и те, кто сбился с пути, также будут приближены и спасены. Не сомневайтесь в этом. Я привлеку и благословлю их”. Нужны ли еще какие-то изъявления Его милости и божественности?

После празднования Дня рождения Баба направился в село Репалль в округе Гунтур, чтобы установить там в храме мраморную статую Своего прежнего явления. Ранее Он установил такие статуи ещё в нескольких местах – в Мадрасе, Коимбаторе и в ашраме Айодхья близ Маданапалли. В Мадрасе, где Он в возрасте двадцати одного года освятил храм в Гуинди, бхакта, выстроивший этот храм, омыл и почтил Его стопы и выразил желание, чтобы отпечатки стоп сандаловой пастой остались на куске шёлковой ткани. Баба сказал: “Я оставлю тебе отпечатки стоп Своего прежнего тела!” И что же? От Его нежных маленьких стоп на шёлковой ткани остались отпечатки стоп в два раза больше и явно человека, которому не менее шестидесяти лет! И эту шёлковую ткань с запечатлёнными сандаловой пастой стопами, которые Он столь чудесным образом воспроизвёл в доказательство того, что Он – “тот же Саи Баба, явившийся вновь”, всякий может увидеть в алтаре того храма в Гуинди!

Неудивительно, что жители Репалля обрадовались, когда Баба согласился установить Свой “прежний образ” в выстроенном ими храме. Неудивительно и то, что сотни тысяч людей сошлись туда, чтобы получить даршан Бабы. Статую пришлось нести к бунгало, где Он остановился, так как дороги, ведущие к храму, были забиты людьми. После завершения первых ритуалов Саи сотворил очаровательную золотую статуэтку Саи Бабы и поместил её на голову статуи. Поздно ночью, когда улицы опустели, освящённую статую перенесли в храм. Созданную Им маленькую фигуру Он поставил в углубление в полу и пожелал, чтобы её закрыли мраморной плитой. Большая же статуя была установлена на плите. Так мистически сотворённый золотой образ стал незримым, но могучим источником милости – как лингам, установленный когда-то в Бадринатхе Шанкарой, стал источником могучего влияния Самого Нараяны!

“Эта статуя – всего лишь вместилище, – напомнил Саи тысячам собравшихся людей. – А хранится в нем Саи- таттва, то есть божественная сущность. Влейте сущность в это вместилище, и оно назовётся Саи Бабой. Влейте в иное – и это будет Шриниваса, Шива, Кришна или Рама.

Теперь вам предстоит вдохнуть веру и благоговение в этот мрамор и оживить его. Установив Саи в своём селении, утвердите Его в сердцах на алтаре премы, ибо Саи – воплощение любви, премасварупа. Саи обитает не в храмах, Он обитает только в сердцах”. Своей благостью и вселенской любовью Саи вошёл в сердца тысяч людей, теснившихся вокруг Него, которые собрались на даршан. И многие из тех, кто коснулся тогда края Его шёлкового одеяния, запомнили это на многие годы!

Из Репалля Саи отправился в городок Элуру, где должен был установить две мраморные статуи – Радхи и Кришны. Приём, оказанный Ему, Баба нашёл слишком пышным. “Слыхивал ли кто о хозяине дома, которого дети встречали бы иллюминацией, флагами, стихами и всяческой помпой?” – упрекнул Он организаторов. Для ритуала установления статуй Саи сотворил девять драгоценных камней, а также мистическую криптограмму на металле, которая может отвращать злые силы со всех восьми сторон света. Он сказал, что Радха и Кришна составляют дуэт Пракрити-Пуруша – Творения и Творца, явленного и Скрытого. Радха – это адхар: основа непрерывного потока (дхара) поклонения (арадх). То есть Радха – это сотворённая Вселенная, которой человек должен воспользоваться для обнаружения присущей ему божественности. Божественности, что проявляется как истина, благо и красота, как сат, чит и ананда, как сатьям, шивам и сундарам.

Возвращаясь в Прашанти через Бангалор, Саи принял участие в торжественном открытии организации “Неустанных (санатана) служителей общества”. Баба сказал: “Меня привело сюда сегодня слово санатана в названии вашего Общества. Все вы на самом деле санатана – вечные, хотя и полагаете, будто вы нутана – новички. В Индии учение об осознании истинной реальности человека, его славе и божественности передавалось с древнейших времен. И только те, кто познал это учение, заслуживают права быть детьми этой страны. Иные же, хотя и родились здесь, являются по сути “новичками”, чужестранцами”.

В Бангалоре так же, как затем и в Прашанти, Саи уверял людей, что грядущий аштаграхакута – парад восьми планетарных тел, который своей неизбежностью омрачал слабые умы, затуманивая их страхом, не сулит ничего дурного. “Никаких новых бедствий от этого соединения не последует, – сказал Он. – Фактически, лишь утихнет нынешняя суматоха! Чего трястись от страха и от воображаемых опасностей, когда явился Аватар? – вопрошал Он. – Поверьте Мне, ничего не случится! Вообще никакой опасности нет”. И, как и пожелал Саи, ничего не случилось.

В святой день Шиваратри, который в 1962 году выпал на четвёртый день марта, Саи Баба дал такой совет тысячам свидетелей появления двух золотых лингамов из Его уст: “Зачем вы судите и спорите между собой о Моей природе, Моих чудесах и Моей Реальности? Рыба не может измерить небо, грубая форма может постичь лишь себе подобную. Глаз не может увидеть ухо, хотя оно так близко. Если вы не в состоянии добраться до своей собственной реальности, зачем тратить время, пытаясь выяснить суть Бога? Вы напоминаете зрителей, родной язык которых телугу, но которые смотрят кино на тамильском языке, или же зрителей-малайяли на японском фильме. Все тонкости, оттенки смысла, более глубокие значения и связи, внутренние узоры повествования останутся за пределами понимания такого зрителя. Просмотрите весь Мой фильм, овладейте языком и технической стороной, смотрите серьёзно и внимательно и постарайтесь проникнуть в значение каждого жеста, действия и слова, тогда вы, быть может, немного узнаете Меня”.

Празднества в Прашанти дают людям возможность услышать беседы пандитов, отличающихся глубокими познаниями в духовных дисциплинах, и встретиться с братьями и сёстрами, испытавшими на себе величие, мощь и тайну Бабы. Они возвращаются домой, полные вдохновения от укрепляющих дух бесед Саи, более мудрыми, твердыми, а нередко и более чистыми в сфере своих привычек и душевных импульсов. Многие из них задерживаются в ожидании драгоценного шанса интервью – личной беседы с Саи. А потому Баба бывает занят с утра до вечера, принимая сотни людей и беседуя с задержавшимися в Прашанти, даруя им необходимую поддержку и благословения. То, что Он вникает в самые тривиальные моменты нашей жизни и в наши нескончаемые желания, – очевидный знак Его милости, ибо в Своих беседах Он призывает людей оставить унизительную привязанность ко всему земному и материальному. Он знает, что само пребывание в сфере действия Его взгляда и благоволения способно оторвать нас от этих пристрастий и обратить к успешным духовным поискам.

Удовлетворив просьбу об интервью большинства людей, Баба выехал в Тирупати. Его привлек туда фестиваль, посвященный поэту-святому тридцатых годов прошлого века Тьягарадже. Этот святой певец явился во сне страстно преданной ему ученице Шри Нагаратнамме и велел ей отправиться в Венкатагири, так как именно там она может получить даршан “Господа, которого он почитал”. Она последовала его указанию, поражаясь – кто же это может быть, – и увидела там Бабу!

“Я часто приезжаю на этот праздник, – отметил Саи в Своей беседе, – поскольку считаю это одной из сторон Своей миссии. Ведь Тьягараджа оставил привязанность к чувственным наслаждениям и открыл высшую радость внутреннего созерцания. Эту радость он выразил волнующими музыкальными интонациями, простыми искренними словами своих песен, которые заставляют трепетать сердца и озаряют разум. Тьягараджа знал тайну предания себя Высшему. Без этого человек не может обрести освобождение. Распните свое “я” – и вы свободны. Но как же убить это “я”? Поместите его к стопам Господа, искренне заявив: “Ты, а не я”, – и вы свободны от сокрушительного бремени этого “я””. Несомненно, это заявление Саи, служит ключом к пониманию необычной истории, связанной с лучшей ученицей поэта-певца.

И, наконец, праздник Дасары в 1962 году! 29 сентября, в первый день этого десятидневного торжества, поднимая флаг Прашанти, Саи Баба заявил: “В Прашанти всякий день – праздник, каждый миг свят”. Как говорится, “нитья кальянам, пачча торанам – вечный праздник, вечное цветение”. На этом празднике Саи уже самым несомненным, определённым образом возвестил о Своей истинной задаче: Ведасамракшане, видватпошане и дхармастапане – сохранении Вед, распространении образования и возрождении дхармы. Эти три момента взаимосвязаны: Веды – основа дхармы, знающие Веды – инструменты, дхарма же – панацея от всех болезней человечества. В Гите Господь Кришна утверждает, что воплощается среди людей для того, чтобы выполнить задачу возрождения дхармы. Заверение там, исполнение – здесь! Не будем же закрывать глаза свои и станем свидетелями чудес этого нового Пришествия!

Дело Саи

В 1961 году Саи посетил главную шиваитскую святыню Индии – Варанаси – и главную вишнуитскую святыню – Бадринатх – с тем, чтобы вдохнуть духовную силу в эти “генераторы” божественной милости. В Варанаси Он сотворил необыкновенный драгоценный камень и возложил его на статую Вишвешвары, заявив, что этот камень обладает тайной способностью заряжать этот символ Господа божественной энергией. В Бадринатхе Саи извлёк из-под теперешнего образа Нараяны нетралингам (лингам-глаз), который, по Его словам, принёс с горы Кайласа и церемониально установил там не кто иной, как сам Шанкарачарья около двенадцати веков назад! Этот нетралингам, проявившийся по призыву Саи, открывает новую главу в нашей истории: лингам – символ Шивы – в основании знаменитой вишнуитской святыни является желанным напоминанием о единстве шиваитов и вишнуитов.

Традиция гласит, что статуя Нараяны, находящаяся сегодня в Бадринатхе, была сброшена руками чужеземцев в реку Алакананду, и что после долгой и суровой аскезы Шанкарачарья был вознаграждён откровением относительно места её погружения. Шанкара извлёк её из Нарада кунды (Источника Нарады) и установил на теперешнем месте.

А потому, когда Саи Баба объявил, что первоначальным ядром был нетралингам, который Он должен “зарядить”, используя соответствующие ритуалы и церемониальные омовения святой водой Ганготри, золотых листьев бильвы и цветов тумми, которые Он чудесным образом “произвёл” на месте, то даже почтенные попечители храма были приятно удивлены!

Саи Баба сказал, что этот лингам – один из тех пяти лингамов, которые Шанкара принёс с Кайласы и установил в разных точках Индии, и, таким образом, ощущение чуда возрастало. У многих возникло серьёзное желание побольше узнать об этой божественной миссии Шанкары. Знавшие Саи не колеблясь признали, сколь высокого происхождения этот лингам, который им довелось видеть в течение нескольких драгоценных минут в тот незабываемый день. А Шалиграм Шрикантха Шастри был одним из тех, кого серьёзное отношение к этому эпизоду привело к подтверждению “подлинности” лингама. Он изучал Шанкара-виджайю – классическую биографию Шанкары, ему хотелось узнать о происхождении лингамов, установленных Шанкарой в основанных им ашрамах. В ответ на его запросы он получил из Ордена, основанного Шанкарой в горах западного Майсура (Шрингери Матх) уведомление, что упоминание об этих лингамах есть в древней книге, которую ему удалось достать после тщательного поиска в библиотеке Ведического Колледжа в Варанаси. В XVI главе 9 раздела этой книги (“Шиварахасья Махетихаса”) сказано, что Владыка Шива пригласил Шанкару на Кайласу и благословил его такими словами: “Тебе предназначено установить в мире истинное учение Вед, а именно адвайту – учение о недвойственности как об истинной природе мира, Бога и человека. Проведи 32 года своего земного существования, распространяя эту веру и одолевая тех, кто осуждает её или отрицает. Прими эти пять лингамов, которые Я вручаю тебе ныне. Почти их ритуалами панчаакшари (пятью санскритскими буквенными символами) и сатарудраабхишекам (святым омовением). Предложи им священный лист бильвы, пепел и священный слог пранаву (ОМ). Трижды обойди с победой всю страну, разгоняя мрак двайты – двойственности; затем установи эти лингамы с трижды святой горы Кайласы, отмеченные сиянием Эмблемы освобождения (йога, бхога, вара, мукти и мокша), в избранных тобой святых местах прежде, чем оставишь эту телесную оболочку в Канчипураме”. Так что история лингама из Бадринатха оказалась верной.

В классической биографии Шанкары, составленной Анандагири, упоминается, что один из лингамов был установлен в Нилаканта-кшетре (Долине Синегорлого, долине Шивы); это название напоминает нам об укрытой снегом Царице Гималаев – Нилакантапарвати – за Бадринатхом, сияющей своей светлой чистотой.

В Бадринатхе есть храм, называемый “Настоящий Кедарешвара”. Как гласит легенда, Вишну нашёл, что Бадри – отличное место для аскезы (тапаса), но обнаружив, что оно уже занято Шивой, прибегнул к хитрости, чтобы завладеть им. Он принял облик младенца и принялся громко плакать, так что Парвати подобрала “брошенного” ребёнка и стала утешать его, несмотря на протесты Шивы. А спустя несколько дней, когда Шива с Парвати ушли на реку, дитя приняло Свой истинный облик. Вишну настоял на том, что Он останется на этом месте, так что Божественной чете пришлось подыскать Себе место за много миль от тех краёв, а именно – в современном Кедарнатхе!

Из этой легенды явствует, что святыня Бадри была поначалу шиваистской, а потом стала вишнуитской. И тот Кайласский лингам пребывал там, должно быть, с самого начала, даже когда образ Нараяны был установлен на этом святом месте. Эти предположения возникают, когда мы углубляемся в историю лингама, который Баба назвал первоначальным духовным ядром Бадри. Будь это Нилаканта-кшетра или Кедарам, но место, где храм Нараяны существует ныне, было благословлено лингамом Шанкары, и это абсолютно верно. Вспоминая историю лингама Бадринатха, мы можем лишь выказать благоговейное восхищение непредсказуемой глубиной божественного знания Бабы.

Во исполнение той же миссии повышения духовных сил великих святынь Индии Саи посетил также “Каши” и “Бадри” центральной Индии, а именно Шрисайлам и Пандарпур. В Шрисайламе, который Он посетил 5 января 1963 г., Он высказал такие слова: “Эта святыня несла утешение многим тысячам набожных людей год за годом в течение многих веков. Шанкара побывал здесь и воспевал святость этих мест и тот покой, каким он здесь наслаждался. Он установил здесь чакру – диск, который, могу вам сказать, находится в небольшой пещере патала (подземной) Ганги”. И добавил: “Атмосфера этих святых мест должна улучшиться. Характер монахов, которые являются хранителями этих святынь, требует решительного исправления. Это будет сделано Мной, поскольку имеет отношение к делу возрождения дхармы, ради которого Я явился”.

Шрисайлам – святыня, в течение веков питаемая глубоким благочестием таких мистиков, как Акка-махадави, и борцов за созидание национального единства, как Шиваджи. Баба открыл внутренний смысл имён Владыки и Его супруги, почитаемых в Шрисайламе – Малликарджуна и Бхрамарамба, и это также стало своеобразным даром Саи новым поколениям верующих. “Арджуна” значит “белый, чистый, непорочный”, а “маллика” – это “белый, без единого пятнышка цветок жасмина”. Таким образом, Малликарджуна – это Шива снежного пика Кайласа: чистый, прохладный, блистающий распространяемым вокруг священным пеплом. Он – ароматный цветок, привлекающий Амбу – супругу, аспект шакти (божественной энергии), называемый “бхрамара” – “пчёлка, неудержимо влекомая мёдом милости”. Она – идеальный образ истинной преданности, а в Малликарджуне воплотилась высочайшая идея Бога, изливающего милость, который уступает искренней мольбе.

Находясь внутри святыни, Баба осыпал Малликарджуну золотыми листьями тумми (Leucas Linifolia), которые сотворил на месте мановением руки. Это был церемониальный обряд приумножения духовной силы и святости этого средоточия поклонения.

Пандапур и святыни Пандуранги и Рукумайи (Господа Кришны и Рукмини) вплетаются в историю народностей марати, каннадига и многих других тем вдохновением, каким они веками наделяли нескончаемую череду святых, мистиков и поэтов, знаменитых своими песнями, рождёнными экстатическим опытом. Великий странствующий певец славы Пандуранги Пурандарасдас был святым из народа, говорящего на языке каннада; Тукарам и целый сонм других служителей Божьих происходили родом из страны Махараштра. А Баба ещё мальчиком собирал в Путтапарти группу ребят, и они ходили по окрестностям, танцуя и распевая о радости паломничества в Пандарпур ради лицезрения святыни Пандуранги Виттала. Он сочинил для Своих сотоварищей множество захватывающих песен на телугу: одни прославляли Господа, благословляющего преданных в Пандарпуре; другие подробно описывали весь путь; третьи – рассказывали о превратностях этого долгого пути или выражали трепет утомлённого путника, впервые увидевшего издалека священный храм. Некое божественное предназначение, какое-то неописуемое сродство с самого детства влекло Бабу к Пандарпуру.

13 июня 1963 года Баба, наконец, посетил эту святыню с множеством Своих преданных последователей из Махараштры. Несколько минут Он безмолвно стоял пред Пандурангой Витталом, видения которого Он Сам часто удостаивал тех, кто жаждал увидеть в Нём этот образ. Затем Он направился к святыне супруги Рукмайи, Рукмини – шакти Господа и, побуждаемый каким-то живым неодолимым воспоминанием, сотворил мангаласутру (узорчатую нить, скрепляющую брачные узы) и обвил ею шею богини. В этот миг словно ожила одна из страниц Бхагаваты. Помимо этих храмов Саи посетил храмы Гиридхари (“Несущего гору” – Кришны) в Бриндаване, Рамачандры в Айодхье (штат Уттар Прадеш), Бадрачалам и Махананди (штат Андхра Прадеш) и приумножил их святость.

Оживление и возрождение святых мест, где собираются миллионы людей ради обретения мира и утешения, – лишь одно из многих средств возрождения дхармы. Необходимо вдохновить и носителей, и толкователей дхармы на более глубокое осознание своей ответственности. Двоякой же цели поощрения образования и сохранения Вед – видватпошаны и Ведасамракшаны – можно достигнуть, только вовлекая пандитов (учёных-теологов) страны в круг Его милости.

Подобно всем действиям Саи, этот поток милости течёт совершенно спонтанно, так что никто не замечает какого-то особого “великого замысла” или “сбора урожая драгоценного зерна”. Район дельты реки Годавари и поныне является прибежищем классического образования в штате Андхра Прадеш, хотя учёным, которым приходится бороться за то, чтобы удержать знамя учения Вед, бывает нелегко преодолеть трудности экономической напряжённости и общественного небрежения.

Когда последователи Бабы предложили включить ягу (ведическое жертвоприношение) как одну из церемоний, на которых Он мог бы присутствовать в Своей поездке по району восточной Годавари, Баба ответил, что они могли бы провести ягу и в самом Прашанти во время Дасары, чтобы тысячи людей со всей Индии смогли испытать священный трепет от этого зрелища! Ему прислали целый список кандитатов – известных знатоков ритуала и чтецов Вед, пандитов и шастри. Но когда Саи увидел, что все они собраны из одной лишь зоны дельты (Кона Сима), Он отклонил список, заметив, что Его сима (зона) – это не только Кона Сима, а Веда-сима, то есть все места, где почитаются Веды. Так что список был пересмотрен, и знатоки Вед и пандиты были приглашены не только из района дельты Годавари, но и из Бенареса, Бангалора и Хайдерабада.

Когда эти учёные мужи отправились из своих селений, они и представить себе не могли, насколько эпохально это путешествие – не только для них, но и для жизни всей страны и её культуры; ведь каждый вернулся домой утвердившимся в вере, мужестве и верности Ведам – животворному источнику, питающему всех.

Яга называлась “Ведапуруша саптаха джняна яджна – семидневное жертвоприношение мудрости Высшему Господу Вед” и состояла из двух частей: утренних обрядов Атирудрахома – огненных подношений Рудре со всеми сопутствующими ритуалами и вечерних чтений – джнянаяджны (изучения Писаний), где выдающиеся толкователи Вед разъясняли собравшимся смысл и значение предлагаемых Писаниями ритуалов. Поскольку действо должно было особо подчеркнуть эффективность предписаний Вед, Баба сказал, что на этой яджне все ритуалы будут соблюдаться самым тщательным образом, в мельчайших деталях. А потому число, размер и форма углублений для жертвоприношений, расположение алтарей таких вспомогательных божеств, как йогини, ваступуруша (дух определённой субстанции), кшетрапалы (хранители жертвенного поля как придающие бесстрашие – абхайянкара) и наваграха (божества-покровители девяти планет), в точности соответствовали предписаниям.

Сиденья для участников из священной травы куша были также приготовлены в соответствии с указаниями Шастр. Жертвенные дары и атрибуты – топлёное масло (гхи), земля из муравейников, царских конских и слоновых стойл и дворцовых угодий, веточки баньяна, ложки из особого дерева – были доставлены под непосредственным наблюдением Бабы. За эти 7 дней по утрам жертвенному огню было предано 226 270 ложек топлёного масла с сопутствующим возглашением соответствующего имени Господа, знаменующего одно из множества качеств Его! Яга эта, согласно Ведам, была призвана обеспечить благополучие и мир всему человечеству. “Шанти камастухомает – кто жаждет установления мира, должен совершить эту жертву” – сказано в Ведах.

В одной из Своих бесед на той неделе Баба коснулся того предвзятого отношения, какое присуще даже многим из индусов, когда те видят, сколько масла изливается в жертвенный огонь. Он назвал подобных критиков обитателями сферы кассовых книжек – теми, кто больше ратует за кувшины с маслом и связки топлива, нежели за более ценную и длительную радость обращения к богам и удовлетворения их. Само исполнение какого-либо древнего почитаемого ритуала даёт удовлетворение, какое невозможно выразить в деньгах. “Эти маловеры за свою жизнь поглотили уже сотни мешков риса и опустошили уйму кубышек масла. И позвольте спросить: был ли у них хотя бы один по-настоящему счастливый день, и доставили ли они хотя бы день радости своим близким. А эта яга приносит огромную радость многим, она даёт мир и радость всему миру. Я радуюсь вместе с преданными Мне – и это уже достаточное вознаграждение. Когда масло изливается в жертвенный огонь, те, кто не знает Вед или не верит в них, скажут, что это – пустая трата драгоценного масла. Так и те, кто не разбирается в земледелии, могли бы заявить, что бросать семена в борозду – это колоссальная и ненужная потеря: им неведомо, что земледелец получит зерна во сто крат больше. Так и здесь. Только те письма, что снабжены марками нужных мантр и раскалёнными печатями жертвенного пламени, дойдут до адресата. Яджна – такая же наука, как и любая другая”.

Камешвара Ганапати, главный чтец Вед в штате Андхра Прадеш, почитаемый коллегами бесспорным знатоком Вед, был облечён ролью Общего наблюдателя за проведением яги, а учёный пандит, знаток философских школ Ньяйя Веданты и Джьотиши был утверждён Главным жрецом, отправляющим обряд. Шри Уппалури Ганапати Шастри – 70-летний учёный, один из немногих в сегодняшней Индии, кто может изъяснить каждый слог Вед в согласии с подлинными комментариями и которого религиозные общества отметили самыми высокими титулами (амнайяртха вачаспати, Ведабхасья вишарада, Ведабхасья аланкара – мастер ораторского искусства,....), – был избран Президентом джняны-яджны (“жертвования мудрости”), то есть той части яги, которая связана с чтением и толкованием Писаний.

Шри Ганапати Шастри заявил, что за весь полувековой опыт проведения разных яг и яджн ему не доводилось быть свидетелем такой скрупулёзно точной яги, которая могла бы пройти самые строгие испытания на ортодоксальное следование традиции. И оттого беседы, которые он проводил каждый вечер о смысле и значении ритуалов, перемежались изъявлением искренней признательности Бабе за то, что Он строго соблюдает букву ведического закона. Он цитировал ведические мантры, проясняющие якобы случайные действия Саи: Его неожиданное именование ритвиков (жрецов) богами, распределение Им соответствующих шёлковых одеяний: белых – чтецам Вед, а красных – тем, кто занят другими ритуалами, и даже сам порядок, в каком Он вручал награды участникам по завершении яги! “Саи Баба – это Ведапуруша, Сам Владыка Вед”, – признал он. Сам Баба заявил: “Не впадайте в заблуждение! Я – не тот, кто совершает жертвоприношение; Я – Тот, кто приемлет жертвоприношения и даруёт вознаграждение”. И Он представил тому доказательство. В предпоследний день яджны Он возвестил: “Завтра, когда прощальное подношение истечёт в этот священный огонь, Я хочу, чтобы каждый из вас решился излить в это пламя всё зло, весь эгоизм, всякую унизительную привязанность, все привычки, что тянут вас вниз”. И многие, кто запасся золотом и драгоценностями, шёлком и сандаловым деревом с тем, чтобы предать эти ценности огню, как обыкновенно бывает во всех яджнах, этим призывом были пробуждены к осознанию истинного смысла яджны. Саи сделал и такое заявление: “Завтра в момент прощального подношения вам будет дарован даршан Того, кто приемлет яджну, Самого Владыки яджны – Яджнапуруши”.

И, верный Своему обещанию, Баба в тот момент взошёл на яджна-веди. Он дал даршан десяткам тысяч людей, экстатически провозгласивших Его Тем, кто приемлет яджну.

Следует особо упомянуть, что сосуд для воды (камандала) Ширди Саи, который чудесным образом нашёл дорогу в Прашанти, был помещен на сооружение, устроенное для яги, и в нём хранилась вода, используемая в большинстве мистических ритуалов, – и это стало своеобразным символом неразрывности двух Саи. Когда главный ритвик (Отправляющий обряд) затребовал фигуры наваграх (божеств девяти планет), Баба мановением руки сотворил их; когда же тот протянул руку за золотой пластинкой с тем, чтобы окунуть её с соответствующими мантрами в сосуд для воды, Саи произвёл её на месте и вручил ему. И точно также, когда подошло время прощального подношения, Он сотворил девять драгоценных камней и возложил их на протянутое Ему блюдо. Пандитам и тысячам других участников яги довелось уловить ещё один проблеск божественности Саи – когда в один из вечеров Он, сойдя со Своего трона и выйдя на открытое место, взглянул на грохочущее небо, где нависла туча, готовая вот-вот излиться проливным дождём. И как когда-то в Ширди, Баба, похоже, упрекнул небеса, заметив: “Оставьте ярость свою и успокойтесь!” Небо вдруг просветлело и утихло.

Результаты яги были многочисленны, главным же из них было то изменение, которое произошло в представлении учёных пандитов Индии. Дело в том, что многих из них коснулось предубеждение, будто Баба – всего лишь один из адептов магии, а это нелепое заблуждение, увы, в былые эпохи отдаляло от милости Божьей таких лиц, как Шишупала, Дурьодхана и многих, многих других. Ганапати Шастри признался, что этот туман коснулся и его самого, но “в результате постоянного общения с Ним в течение многих дней этой джняна-яджны и лицезрения всё новых и уникальных примеров проявления Его славы я осознал, что был не способен адекватно оценить Его истинную реальность, так как Он, несомненно, является воплощением Бога”. А Сомасекара Шастри, у которого было такое же переживание, вскоре стал обращаться к Саи “Бхагавалила аватар” и “Лила мануша виграха”, – как к проявлению лилы (игры) Господней и живому воплощению Бога.

Сурьянараяна Шастри открыл большому собранию преданных, что отказывался верить в то, что Баба – воплощение Господа. Его не убеждали личные свидетельства многих о том, что Баба спас им жизнь, материализовав вибхути и благословив их этим. И даже когда друг его Шри Камешвара Ганапати показал ему дары, сотворённые и поднесённые ему Бабой в Раджамундри, он оставался глухим к этой вести. Но ещё до завершения яджны он признался, что в нём “глубоко укоренилось убеждение, что Баба – это Кришна, явившийся вновь”. И Венкатасубба Шастри из Варангала, знаток адвайта веданты и мимансы, который тоже был сомневающимся, обратился в пылкого сторонника Бабы как Аватара. Он сказал, что циники, пожалуй, сочли бы и пожалованное Кришной Арджуне видение Космической формы магической акцией, и если бы Сам Господь предстал перед ними, они приписали бы это какому-нибудь оптическому дефекту или назвали это видением, нарисованным лихорадочным воображением. Он применил всяческие способы “проверки”, предписанные Шастрами, и пришёл к выводу, что Саи – поистине Бхагава аватарамурти – живой образ воплощённого Божества. Так что он призвал всех почитать Его с благоговейной преданностью и искренней любовью, избрать Его своим учителем и пастырем, чтобы спастись таким путём.

Такое коренное изменение реакции пандитов вполне соответствовало заявлению Самого Бабы, который часто говорил, что только те, кто осведомлён в Ведах и Шастрах, могут в какой-то ощутимой степени проникнуть в Его реальность. А потому неудивительно, что больше сотни учёных мужей, знатоков Писаний, в течение семи дней гревшихся под солнцем Его милости, без особых подсказок решили устроить на десятый день уникальное торжество, которое они назвали “Трибхувана виджайям – Победой над тремя мирами”. Когда же их спросили: чью победу они собираются отмечать, ответом было – победу Бабы! По их замыслу Веды и Шастры вместе с другими науками и дисциплинами, помогающими постигнуть Писания и применить их на практике – грамматикой, шестью системами философии, фонетикой, теологией, – должны были приблизиться к Богу, восседающему на Своём престоле, и молить Его благосклонно взглянуть на них, дабы могли они вновь укрепиться и обеспечить пристанище людям. Пандиты обратились к Саи с просьбой, чтобы Он церемониально “взошёл на престол”, они же приблизятся к Нему с моленьем от имени духовных учений. Баба дал согласие. Когда же кто-то возразил на это: “Баба! Тебя же просят сыграть роль. Они-то могут брать роли, но Ты ведь Бог!”, Баба прервал его: “Но Я же играю сейчас роль в этом человеческом облике. Не имеющее функций и ролей снизошло, взяв на Себя определённую функцию и выбрав подходящую роль”.

В ходе подготовки “Трибхувана виджайям” неожиданно произошло нечто странное. Одна из последовательниц Бабы в Бомбее увидела Его во сне Нараяной на ложе первородного змея Шеши. Поэтому она изготовила из дерева великолепное “Ложе-Змея” с кольцами и капюшонами, которое её родственники привезли на машине в Прашанти, как будто нарочно изготовленное для данной цели. А пандиты были рады, что именно та вещь, которая и была нужна, чтобы сделать эту церемонию более реалистичной, то есть сам престол, по воле Саи прибыл на место.

Предоставим же слово для описания этой церемонии самому Ганапати Шастри. “Когда Саи возлёг на Шешаталпу (Ложе-Змея), установленное на жертвенном помосте, то все пандиты и шастри, каждый из которых был мастером какой-то избранной ветви сокровищницы Писаний, встали перед Ним, символизируя, как и намечалось ранее, данную сферу знания и настоятельную необходимость её развития, все присутствующие поистине узрели Самого Вишну в Своей небесной обители Вайкунтхе, отдыхающего на змее Шеше, а также Брихаспати (Господин молитвы) и всех богов и мудрецов, демонстрирующих учёность и достижения во имя Его славы и молящих Его спасти Святые Писания от упадка. Это была поистине Божественная аудиенция, и мы совершенно забыли себя в высокой радости, охватившей нас. Такое надо пережить самому. Восторг, который мы ощутили, не мог бы передать ни сам Брихаспати – всеведущий наставник богов, ни четырехликий Брахма, ни шестиликий Кумарасвами или тысячеязыкий Ади-шеша”. Для Шри Камешвары Ганапати, Хранителя яджны, следившего за ходом ритуала, это явилось благодатным откровением. Он “пришёл, увидел и … был побеждён!”. Он оставил родной дом в далёкой дельте Годавари, отвратил лицо своё от сельского домика, приютившегося среди любимых им кокосовых рощ, и остался в Прашанти, где нашёл Самого Владыку Вед – Ведапурушу, которого вот уже 60 лет воспевал и восхвалял священными мантрами!

А вечерние беседы джняна-яджны дали возможность знатокам Вед оценить исключительную учёность Бабы. Ганапати Шастри так выразил чувство восхищения этих учёных мужей: “Помимо священного трепета, который испытывали слушатели от бесед Бабы, выдающиеся знатоки древних дисциплин, собиравшие на свои лекции огромные аудитории по всей стране, были поражены удивительной глубиной и широтой Его знания”. Венкатасуббарама Шастри даёт такую оценку впечатлений своих коллег: “Во всех речах Его не было ни малейшего отклонения от Шастр и ни малейшего намёка против общей направленности их учений. А какие темы Он затрагивал! Они были поистине самыми глубокими! Методика изложения находилась в строгом соответствии с канонами, установленными в Писаниях. Не было ни единого повторения аргумента, никакого неуместного отступления, резкой критики, раздражающего низкопоклонства, чрезмерного акцентирования чего-то”. Так же отзывается и Венкатасубраманья Дикшит: “Нектаром Его любви было пропитано каждое Его слово, иносказание и объяснение. Эта безмерная милость побуждала Его щадить скромное разумение слушателей и находить краткие выразительные притчи, которые могли как-то прояснить раскрываемые Им глубины и выражаемые Им цели”. Короче говоря, учёные мужи нашли в Саи Бабе высокого властителя дум, направляющего и формирующего их умы.

Но были тут и не только одни чудеса да восторги! До сознания пандитов было доведено понимание высокой ценности хранимых ими сокровищ; им было также сказано, что причина их теперешней бедности и того небрежения, которое служит им “наградой”, кроется в них самих! Им предложено было внимательно рассмотреть и пересмотреть саму свою жизнь, свои убеждения, свои позиции и предрассудки, собственные предпочтения и слабости. “Вы, возможно, спросите – отчего это пандиты и знатоки Вед проходят через такие трудные времена. Чаще всего они просто голодны, плохо одеты и бездомны. Никто не идёт в Ведические школы. Я вам скажу, отчего они дошли до этого. Они сами утратили веру. Дайте им утвердиться в этой вере, и Веды сделают их счастливыми. Что, кроме Веды, может сделать человека счастливым?” – вопросил Саи. Он исполнил брахманов верою в то, что они носят в своей голове. Он также осудил невежд и насмешников, которые клеймят Веды как своего рода хитрую уловку, с помощью которой жрецы обеспечивают для себя положение посредников между человеком и Богом и добиваются высоких постов в социальной иерархии. “Вы только посмотрите на тот режим всевозможных запретов и правил, на сотни всяческих “можно” и “нельзя”, ограничивающих свободу жизни, и на те тяготы, какие эти брахманы возлагают на себя для того, чтобы обеспечить благо общества и мира, а также ради собственного духовного возвышения. Не отвергайте их как какой-то предрассудок. Никто не станет связывать себя с утра до ночи и с ночи до утра столь суровыми правилами и ограничениями забавы ради. Это – действительно строгие ограничения в повседневном поведении, социальных контактах и экономической сфере. Нужны большое мужество, твёрдость и вера, чтобы почитать эти правила жизненно важными и исполнять их на практике. Уважайте тех, кто верит в эти идеалы. Их приверженность этим идеалам чрезвычайно ценна для Индии и всего мира, так как она сохранила единственную культуру, которая может спасти человечество. Мне ведома искренность, с какой они вели столь суровый образ жизни, поскольку Я годами пребывал с каждым из них в их обрядах и ритуалах”, – сказал Саи Баба. Это изменило враждебное отношение многих к сословию брахманов – отношение, подпитываемое псевдополитическими опасениями и предрассудками, вызванными непониманием той жертвы, какую приносило это сословие в течение многих веков.

Яджна, возглавленная Саи Бабой, не была обычной. Это было пробуждение, откровение; это была революция, воскрешение. Она была и символом культурного возрождения, так как Баба объяснил, что Веды жизненно важны для всякого времени и для всего человечества, что жертва (яджна) есть знак и тайна всей жизни. Он советовал участникам вновь принять аскетическую простоту древних и пояснял, что в мантрах слава и величие Единого Бога выступает и подаётся в различных контекстах, Он говорил о символизме Солнца и Луны, направляющих внутреннее и внешнее видение человека. Он поведал о тонизирующем действии каждого звука ведических мантр: они как бы снимают чары зла с человека. “Мне хотелось показать вам и всем другим, что яджна, проводимая в соответствии с формулами Вед, непременно принесёт плоды, обещанные в Ведах, – сказал Он. – Веды принадлежат тем, кто ценит их, кто движим жаждой духовного возвышения, кто желает применять их руководство на практике и кто имеет веру в то, что получит пользу от этой практики. Никто не имеет права говорить о Ведах свысока или относиться к ним с пренебрежением, поскольку все подобные толки будут пустыми и лицемерными”, – предостерегал Саи Баба присутствующих.

45 дней спустя в связи с благоприятным случаем празднования Его Дня рождения, который тысячи людей собрались отметить в Его присутствии, Баба пригласил несравненного Уппалури Ганапати Шастри на торжественное открытие Академии изучения Вед и санскрита (Сатья Саи Ведашастра Патасалы) в Нилаяме. “Веды нуждаются в возрождении. Нельзя позволять козам поедать нежные всходы. Я явился ради возрождения дхармы, а Веды - это основание дхармы. И ради поощрения дхармы число знатоков Вед должно возрастать. До тех пор пока знатоки Вед воспитываются и почитаются, до тех пор и Веды пребудут живыми в сердцах людей. Это и есть истинное возрождение дхармы”. Моя задача – открыть вам глаза на величие Вед и убедить вас, что осуществление на практике их предписаний непременно принесёт обещанные результаты. Моя любовь к Ведам под стать лишь любви Моей к людям”.

“Эти ребята, – сказал Он, указывая на первых записавшихся детей, – вырастут и станут несгибаемой опорой, столпами Санатаны (вечной) дхармы. Они станут руководителями и лидерами нашей страны в грядущие дни, дабы спасти её от нелепых причуд современного мира и диких страстей. Вы можете сказать, что их сегодня всего два десятка, но когда страной правит кабинет из 20-ти министров, то и этого нынешнего звена студентов будет вполне достаточно для той работы, какую Я имею в виду. У родителей, которые послали их в эту Академию (Патасалу) есть основания для радости, так как ребята эти станут яркой жемчужиной, распространяющей свет Вед и Шастр. Я буду заботиться о них нежнее любой матери”.

Затем выдающийся учёный, знаток Вед, научил детей правильному произношению “Ишетвы” – гимна-посвящения (рика) из Яджур-веды и пожелал Академии всяческих успехов. Саи Бабе доставляет радость общение с детьми и наблюдение за их развитием. Он вселяет в них надежду и мужество. Особое внимание Он уделяет их здоровью, дисциплине и характеру, Он настаивает на внешней и внутренней чистоте. Саи побуждает их искать смысл и цель повторяемых ими гимнов (риков), ведь, как Он частенько замечал, детям не следует обращаться всего лишь в магнитофонную запись Вед, им надлежит проникнуться преданностью, искренностью, духом отречения и чувством сродства с истиной, которой учат Веды.

Он также настаивает на всестороннем развитии ребят, чтобы они могли вырасти в истинных помощников тем, кто пал духом и страждущим. В недавнем прошлом Он Сам писал музыкальные спектакли – “Маркандейя”, “Саккубаи” и “Радха-бхакти” – на основе благородных сюжетов Писаний. Первая пьеса на телугу живым и лёгким местным языком передаёт историю риши Маркандейи, который не устрашился смерти и добился бессмертия, став звездою в небе. Вторая повествует о простой святой женщине Сакку, благочестивая преданность которой Пандуранге была столь велика, что Господь Сам принял её облик и служил её мужу и свёкру, чтобы освободить её от домашних обязанностей и дать ей возможность совершить паломничество к храму Пандуранги. В третьей пьесе раскрывается глубокий смысл духовной устремлённости к Кришне, переполнявшей всё существо Радхи. Саи Баба выбирал ребят для исполнения пьес, работал с ними, разучивая сочинённые Им песни, назначал на роли, следил за репетициями, определял место постановки, выбирал декорации, занавес, создавал костюмы для каждой роли во всех сценах, а в дни представления целые часы проводил в артистической, показывая, как наносить грим, и подбадривая каждого малыша мягким похлопыванием Своей нежной ладони, когда тем предстояло выйти на залитую светом сцену, где тысячи людей приветствовали их громкими аплодисментами. Во время репетиций у ребят почти целый месяц была уникальная возможность получать вдохновляющую поддержку Его неусыпной любви. Поскольку каждый участник, помимо собственной роли, усваивал практически весь текст, все слова, вышедшие из-под божественного пера Саи, западали в сердца ребят. Баба таким образом превращал их в первоклассные инструменты для исполнения того дела, ради которого Он явился. И Академия эта непременно вырастет в огромный баньян, укрывающий в своей тени бесчисленное множество людей, увязших в пустынных песках гнева, ненависти и отчаяния.

Баба видел, что угрожающий упадок нравов, как отдельной личности, так и общества в целом, является следствием пренебрежения дисциплиной, предписанной в Ведах. Варны брахманов, кшатриев и вайшьев обременены более серьёзными обязательствами, чем прочие члены общества, поскольку они получают посвящение и в жизнь духовную. Этот ритуал посвящения именуется упанаяной, что значит “приближение” – то есть приведение мальчика к гуру, или духовному наставнику, для Брахмопадеши (направления его к высшему – Брахмам). Согласно Шастрам ритуал, включающий посвящение в мантру Гаятри, должен состояться до того, как у мальчика проявится стремление к чувственным удовольствиям и он затеряется в пустыне мирской суеты. Мальчика из касты брахманов следует посвящать в мантру прежде, чем ему исполнится 8 лет, мальчика-кшатрия – до 11-ти и мальчика-вайшью – до 12-ти лет. Мантра (буквально “трайяте через манана”) – это “то, что спасает постоянным размышлением над смыслом”. Но, хотя кастовые структуры в той или иной степени ещё сохранились в Индии, этот важнейший ритуал претерпевает серьёзный упадок. Во многих районах страны и во многих семьях его откладывают вплоть до вступления в брак, а то и вовсе опускают. А когда таким образом позволяют иссохнуть самому источнику духовной дисциплины, как же может призыв к идеалам древности найти отклик в сердцах? Нельзя допускать, чтобы человек превращался в животное, занятое лишь пропитанием да размножением.

А потому в качестве великого шага вперёд в деле возрождения дхармы Саи Баба заявил, что предоставляет уникальный шанс посвящения в жизнь духовную членам трёх варн (имеющим право на звание “дваждырождённых”) в самом Прашанти. Это побудило преданных осознать свой главный долг перед детьми, и они поспешили извлечь пользу из предложения Бабы. 3 февраля 1963 г., когда 35 ребят были “приближены к Нему” и стали брахмачари (паломниками на пути осознания Брахмана) через ритуальное посвящение в мантру Гаятри, Саи Баба, обращаясь ко всей группе, заявил: “Вы явились в этом теле, этом сосуде для того, чтобы осознать ту славу, какой вы в действительности являетесь. Это тело – кокон, который вы сплели вокруг себя нитью своих импульсов и желаний. Воспользуйтесь им и отрастите крылья, чтобы освободиться от него. Мантра Гаятри – это обращение к Вселенскому разуму с просьбой пробудить в вас способность различения, анализа и синтеза (дхи-шакти), чтобы вы смогли осознать – кто вы и ради чего вы здесь”. Обращаясь к родителям, Он сказал: “Это важный день в истории Санатаны дхармы, огромный шаг к возрождению дхармы варна-ашрама – правил жизненного пути, предписанных разным сословиям. Изучение Вед есть высшее знание, ибо оно ведёт к победе над самой смертью. И сегодня они – ваши дети – вступили на путь исследования своего внутреннего пространства, своей сокровенной реальности”.

В 1964 году, когда был снова проведён ритуал упанаяна, благословение получали уже 300 ребят, а в 1965 году их число возросло до 450. И это торжество стало незабываемым как для участников, так и для присутствующих благодаря потоку любви, который Баба изливает на посвящаемых ребят, а также на их родителей и родственников. Он возмещает все упущения родителей – пренебрежение ритуалами “наречения имени”, “прокалывания уха”, “выбривания волос”, – буквально ошеломляя родителей как духовными, так и материальными дарами. Он не позволяет обеспеченным родителям демонстрировать своё богатство, чтобы бедные не впали в уныние при столь благоприятном событии. Совершение этого ритуала в Божественном присутствии уже само по себе уникальный дар, и многие из последователей Бабы жалеют, что несколько опоздали. Другие огорчаются, что их дети уже прошли этот ритуал, а потому не могут воспользоваться великим шансом.

Милость Бабы щедро изливается на всю группу юных брахмачари. Каждому из них Он вручает церемониальную одежду, ритуальные сосуды, памятные сувениры и книжки помимо того, что ценится как наиболее благоприятное, а именно – первое подаяние (бхикша), ибо каждый мальчик в тот день вступает на путь “нищенствующего монаха”, как это предписано Шастрами для ученика в период постижения Веды. Мальчики по очереди подходят к Бабе и после традиционного упоминания о своих готре, сутре (роде, семье) и риши-хранителе, произносят молитвенную формулу: “Бхавати, бхикшам дехи – Мать, дай мне подаяние”. Баба как Ведаматха (Матерь Вед) и Аннапурна (Подательница пищи) наполняет их блюдо рисовыми зёрнами. Баба настаивает на том, чтобы новообращённые простёрлись перед родителями. В этот момент Он объясняет каждому веления Вед: “Матру дева бхава” и “Питру дева бхава”, что значит: “Почитай мать как Бога” и “Почитай отца как Бога”. И детей, и родителей явно волнует этот акт, который Баба считает столь же важным, как и любой другой пункт церемонии. Затем Он вручает ребятам дары, которые те почтительно передают родителям.

Но ещё более памятным даром для всех, особенно для юных брахмачари, является другой милостивый дар Саи – благословение, какое может даровать лишь Он один. Каждого мальчика, даже если их больше четырёхсот человек, Баба подзывает к Себе и в возвышенной тишине шепчет ему на ухо, только что омытое первыми звуками Вед, священную мантру, наказывая бережно хранить её внутри. Её следует повторять с верой и благоговением во всякий день жизни. Многие пылкие искатели долго стремились получить это посвящение в мантру от Самого Аватара Господа, но всё ещё ждут этого дара, а эти избранные ребята на пороге царствия Божьего внутри самих себя обретают этот ключ, который поможет им войти в Него милостью и заботой Саи.

Торжество упанаяны отмечено также беседами выдающихся пандитов о Гаятри, а также о необходимости обуздывать свои чувства и ограничивать их дисциплиной, предписанной Шастрами как для дваждырождённых, так и для других групп людей. Баба также беседует на эти и иные подобные темы. Советы Его относятся и к взрослым, которые своим небрежением к ритуалу привели к падению здание Санатаны дхармы. Один достойный гражданин Майсура не посвятил в своё время в Гаятри своих семерых сыновей, и Баба без всякого чувства возмущения или недовольства пригласил его, предложив привести их всех к Нему, поскольку, как сказал Он, никогда не поздно встать на путь к Богу; так что все сыновья его в возрасте от 8-ми до 28-ми лет были поставлены на святой путь. Баба требовал и от родителей исполнения ритуала сандхья1  и повторения Гаятри ради их же блага: не надо, чтобы ребёнок ощущал это как тяжелую принудительную обязанность. “Делайте это с радостью, с явным увлечением. Поучитесь этой процедуре у ребят – своих детей и внуков. Ради себя самих и всего человеческого сообщества сегодня же приступите к сандхье с произнесением Гаятри и следуйте ей впредь с возрастающим рвением. Вы ведь никогда не забываете о еде и питье. Вы достаточно хорошо заботитесь о теле. Я это не осуждаю, Я лишь хочу, чтобы вы заботились также и о нуждах духовных”.

Гаятри – ведическая молитва, с которой миллионы людей нашей страны в течение многих тысячелетий обращались к Свету, изначально присущему миру. В ней просят не о здравии или богатстве, о счастье или каком-то успехе, но о пробуждении разума. Это молитва прекрасно подходит людям всех стран и всех верований. М-р Д.Б.С. Халдейн писал, что текст Гаятри впору начертать на дверях любой научной лаборатории: “Да возрастает и преобладает разум и вызревает в мудрость”, спасая человечество от гибели!

Саи Баба не скрывает недовольства, когда оказывается, что какой-то брахман, кшатрий или вайшья не исполняет ритуал сандхьи и не читает Гаятри. И боязнь такого недовольства с Его стороны убедила многих представителей этих каст возобновить ритуал, спешно подновив память по книгам или справившись у детей. Когда Баба внезапно спрашивает: “А вы исполняете сандхью?” – многие вынуждены признать своё упущение и обещают исправиться.

Сказано ведь, что Бог возлюбил вернувшегося “блудного сына”, так и Баба поощряет особыми знаками милости тех, кто вернулся к практике сандхьи. Так некий Рао из Шимоги приехал за Его благословением на одно задуманное им предприятие. Саи удивил его вопросом: “А ты занимаешься сандхьей?”, – и тот опустил голову. – “Нет, Свами, хотя меня и приобщили к этому ритуалу в день упанаяны несколько лет назад”, – сказал он. – “Ну, ещё не поздно, начни занятия, как только вернёшься домой”, – велел Саи. Весь ритуал занимает минут 20, и его надо совершать три раза в день: на рассвете, когда солнце в зените и на закате. Рао сдержал обещание, данное Саи. Он стал заниматься сандхьей со всё возрастающими преданностью и удовольствием. Спустя какое-то время он почувствовал, что лингам, который дед и отец почитали каждый день в течение многих лет, следовало бы извлечь из того хлама, куда он его отправил. Сделав это, он преисполнился к нему благоговением, приносил ему цветы и плоды, поливал святой водой с соответствующими мантрами! И Баба “соизволил” предоставить ему ощутимое подтверждение Своей оценки столь похвального прогресса. Цвет лингама из тёмного и тусклого стал прозрачным и золотистым. А очень скоро в этом маленьком округлом полупрозрачном цилиндре Саи позволил “уловить” Свой образ! С тех пор за несколько месяцев тысячам людей довелось увидеть захватывающее зрелище – Саи внутри лингама с Его нежной улыбкой в ореоле мягкого золотистого сияния!

Помимо особого дня, назначенного Самим Бабой для проведения упанаяны мальчикам, которых приводят в Прашанти, иной раз Он дарует это благо и в другие дни, если того жаждут Его последователи и если Он чувствует, что в данном случае ребёнок этого заслуживает. Так в день рождения великого Шанкары, возродившего индуистскую религию и заново выстроившего индийскую философию и культуру на неколебимом основании адвайты, Он редко отказывает в даровании этого блага. Саи Баба считает эту церемонию раскрытия внутреннего ока для подрастающего поколения настолько важной, что даже напоминает родителям об их долге посвятить детей и призывает их провести обряд упанаяны. Он делает это и впрямую, и косвенно. Возьмём, к примеру, случай с телеграммой, полученной Шри Рамачандрой из Пуны. “26 апреля 1965 года я заехал домой на обеденный перерыв, – пишет он. – Оба моих сына взволнованно вышли ко мне и вложили мне в руки только что полученную телеграмму. Она гласила: “Сатья Саи Баба прибудет к вам 5 мая провести вашим сыновьям упанаянам и посвятить в Брахмопадешу”. И представьте – слова Сатья, упанаянам и Брахмопадеша в телеграмме были подчёркнуты!

“Я никогда ни с кем не обсуждал вопрос о совершении моим сыновьям упанаяны этим летом, хотя у меня было острое желание провести её поскорее, поскольку сроки этой церемонии уже прошли и откладывались последние два-три года. Я ещё не решил: провести ли её в Ширди или же в нашей семейной святыне в Палани. А потому был удивлён, обнаружив, что место и дата уже определены пославшим телеграмму. Мы были в восторге от перспективы того, что с нами на этой церемонии будет Сам Саи Баба”.

Из расспросов Рамачандра узнал, что отправитель телеграммы на главпочтамте в Пуне подписался как “лицо, находившееся там проездом и не имеющее постоянного или местного адреса”! Когда же служащие почтамта попросили его всё же дать какой-то адрес, он подписался так: “Шри Марагатавелу, Всеиндийское общество Саи, Майлапор”! Не решаясь пренебречь столь таинственным проявлением милости Бабы (о которой ему было хорошо известно из многих конкретных случаев – например, истекания вибхути с портретов Бабы у него в алтарной комнате), Рамачандра решил отпраздновать упанаяну своих сыновей, как и было указано, – 5 мая. И Баба дал доказательство, подтверждающее Его присутствие в тот день! “Во время вечерних бхаджанов всех присутствующих (а их было почти тысяча) посетило особое ощущение, что софа, установленная на помосте для Саи, не была пустой. Когда прошло арати, мы заметили, как новое шёлковое покрывало сложилось таким образом, что мы могли явственно разобрать – там определённо сидел Саи. А кроме того, гирлянда цветов жасмина, лежавшая на правом подлокотнике софы, как это обычно делается в Прашанти, была примята, словно Его рука покоилась на ней”. Для тех, кто ищет, довольно знака!

Говоря о деле возрождения дхармы, ради которого Саи Баба явился в человеческом облике, мы должны особое внимание посвятить учреждённой под Его руководством Академии учёных – знатоков Вед, которая с 1964 года активно расширяет свою благотворную деятельность в стране – от штата к штату. И в святой день, когда в миллионах домов отмечался Раманавами, праздник в честь Рамы, почитаемого воплощением дхармы, Саи Баба объявил о Своём намерении. Он был в тот день в Раджамундри на реке Годавари. В сумерки Он выехал на вечернюю прогулку с несколькими учёными и пандитами, и мы добрались до небольшого участка сухого песка – островка, купающегося в свете луны, сиявшей на ярко-голубом фоне реки близ ирригационной дамбы в Дховамшварам. И там, сидя в кругу Своих преданных почитателей, Саи заговорил о современной ситуации в мире и в самой Индии, которая призвана быть светочем Вечной дхармы для всего мира. “Мы должны поменять привычки человека, перестроить его характер, исправить его идеалы и образ жизни, помочь ему вновь обрести своё духовное наследие, которым ныне его подстрекают пренебречь поборники материального благосостояния и денежного счастья”, – сказал Он. Он сотворил из песка великолепные статуэтки Рамы, Ситы, Лакшманы и Анджанейи (Ханумана), а затем – очаровательную статую танцующего Шивы – Натараджи, символизирующего проявленную Вселенную, которая расширяется и сжимается, то есть дышит в гармонии с божественной волей. А затем на пределе воцарившейся высокой тишины Саи Баба объявил, что решился на учреждение в Прашанти Всеиндийской Академии ведических учёных (Видванмахасабхи), которая будет стремиться пробудить в человечестве потребность в прашанти – внутренней гармонии и спокойном равновесии, обитель (нилайям) которой – в Санатане дхарме, бережно хранимой в древних Писаниях Индии. Поистине знаменательный момент в истории нашей эпохи!

Саи Баба ещё в сороковых годах дал обещание, что возродит ведическую дхарму на более прочном основании. В первый день октября 1955 года, в 9.30 утра, как записано у меня в дневнике, ко мне вбежал после интервью у Саи Свами Амритананда и, буквально захлёбываясь от радости, сообщил: “Знаешь, у меня была большая сумма денег, которые Бхагаван Рамана Махарши посоветовал мне использовать на дело возрождения Вед. Я поместил их в Бенаресский Банк, а потом – в некоторые фондовые тресты. По поводу этого замысла я советовался с Мохан Малавийей, Бхагаван Дасом и Тилаком, но план мой до сих пор не принёс плодов. И вот только что Баба без вопроса с моей стороны заговорил о моём неосуществлённом желании. “Ты больше не тревожься, – сказал Он. – Дело возрождения Вед больше не твоё, оно – Моё!”” И через два месяца после снятия этого бремени Свами Амритананда мирно скончался.

В январе 1960 года известный санскритолог из Сорбонны Валестен, прибывший в Индию для работы над переводом комментариев к Ведам на французский, заехал в Прашанти. Однажды вечером, будучи на интервью у Бабы, он вдруг поймал Его руки и умоляюще произнёс: “Баба! Знание Вед всё больше и больше приходит в упадок в этой священной стране. Вы должны возродить его, вы должны способствовать этому”. Я в это время был рядом и, внезапно почувствовав, что весь Восток и Запад присутствуют здесь, с сердечным трепетом ожидал ответа, которым Саи удостоит этого учёного. Ведь Веды предназначены как для Востока, так и для Запада, для всего человечества. И Саи не разочаровал людей Своим ответом. “Я и явился именно для этой цели – для возрождения Вед, – возразил Он. – Это должно быть сделано, и Я сделаю это. Где бы вы ни были, вы об этом узнаете. Весь мир разделит эту радость и этот свет”.

И открытие Академии (Сабхи) было освящено на Свадхьяйе саптахе яджне (семидневной яджне, посвящённой свадхьяйе – изучению ведических текстов) во время праздника Дасары в 1965 году. Около 200 пандитов 20 октября собралось в Прашанти на этот акт. “Бхавани дала меч в руки царя Шиваджи, поручив ему взяться за дело защиты индуизма, – сказал Саи. – А ныне сей Шива-Шакти вручает этим пандитам меч отваги и поручает им взяться за возрождение дхармы в мире. Я уверен, что эта Академия пойдёт вперёд от победы к победе, так как это способствует Моему делу. Во многих странах следует восстановить чувство подлинных ценностей и вселить веру в божественность человека. Вот ради какого дела Я пришёл. Надо спасти мир от последствий ограниченного знания и испепеляющей гордыни, которая всегда является предвестником падения. Этот мир – выжженная пустыня, молящая о дожде. И Академия даст всем страждущим устам чашу утешения и силы из источника Вед и Шастр”. Он осудил распространенный ныне скептицизм в отношении ведических обрядов и ритуалов, а равно и суеверный догматизм. “Веды – это корень дхармы. Если повредить корни, дерево погибнет. Они питают его вечным миром и блаженством. Веды обращали всякую деятельность в почитание Всевышнего и спасали человека от нескончаемых желаний и неизъяснимой тоски, – сказал Он. – Познавайте себя, а не Солнце и Луну – в этом путь к ананде и шанти, к блаженству и миру”.

Назначение этой Академии Саи пояснил в беседах, которые провёл в дни после торжественного открытия, председательствуя на лекциях, с которыми выступали пандиты на предложенные Им темы по текстам Вед и Веданты. Девизом Академии по Его словам должна быть ведическая молитва, невольно рождающаяся из сердца каждого: “Из тьмы веди меня к свету! (Тамасо ма Джьотир гамайя)…” Искореняйте аджняну – неведение Универсального, Вселенского, что является основой, океаном, где индивидуум – всего лишь волна. Возжигайте этот светоч от села к селу. Вселяйте веру в свободу человека от горестей и страданий, то есть вселяйте веру в Атму и Атмататтву, в Дух и сущность этого Духа. С любовью и симпатией делитесь своим знанием и опытом с людьми, которые жаждут знать и спастись; напоминайте им об их высоком достоинстве и их деле. Вы не должны осуждать ничьей веры или говорить о создании новой секты. Способствуйте их позитивному отношению к духовным усилиям. Вера – растение нежное и ценное, и резкий шквал может погубить его. Будьте добры и внимательны, поощряйте любовь, терпимость, услужливость, где бы вы их ни обнаружили в сердцах людей. Эти пандиты достигли, наконец, плода своей долгой учёбы, так как обрели средство выражения – Академию (Сабху), чтобы разделить радость и мудрость со своими братьями и сёстрами. Они поделили для работы разные районы страны, а Центральный комитет будет осуществлять наблюдение за программой и развитием. Пандиты заронят в сердца людей, готовых принять знание, семя Кармаканды, Упасанаканды и Джнянаканды – учения Вед о действии, служении и знании, о дхарме в изложении самого Ману и других текстов, о славе Божьей и людской, воспетой в Бхагавате, Махабхарате и Рамаяне”, – заявил Саи Баба.

Обращаясь к тысячам последователей, прибывших со всех концов Индии, Саи сказал: “Они сеют семена, а вам надлежит ухаживать за молодыми побегами, питать их удобрениями размышлений (мананой), избавлять их от таких вредителей, как алчность и гордыня, собрать урожай счастья и любви и утвердиться в прашанти – мире, который вы вкусите вместе с этим питательным зерном”. Саи отметил, что пандиты должны совершенствовать искусство объяснения людям сути духовных учений малыми, легко усваиваемыми дозами, радующими слушателей. Он, однако, предостерёг, что если сами пандиты не позаботятся о воплощении в жизнь того, что проповедуют, то их беседы будут лишь лицемерием. Людям тоже надо воспитывать умение слушать краткие, чёткие духовные беседы, которые вызывали бы желание применять в жизни то, чему они учат. Ибо, как сказал Баба, “величайший грех – это лицемерие, духовная слабость, самобичевание и малодушие. От них может исцелить только сознание неотъемлемо присущей человеку божественности, которую не могут омрачить проплывающие облака уныния”, – заверил Баба присутствующих. “Это учреждение Академии Вед в Прашанти не есть какое-то новаторство, это – дело вечное (санатана), – заявил Он. – Она теперь устанавливается вновь на многовековой основе. Это дело возрождения дхармы осуществляется снова и снова. Так что присоединяйтесь к этому великому делу и сделайте свою жизнь достойной”.

Это был призыв могучий и неодолимый. Города и сёла соревновались друг с другом за возможность устроить встречу и семинар на благо своих жителей – ведь солидная учёная братия Сабхи была известна всей стране. Президентом Академии стал д-р Рамакришна Рао – выдающийся санскритолог, известный лингвист, общественный и политический деятель, послуживший людям на постах премьер-министра штата Андхра и губернатора штатов Керала и Уттар. В его распоряжении оказался Центральный комитет пандитов, стяжавших славу своей учёностью, публичными выступлениями и серьёзными трудами: Ганапати Шастри, почитаемый коллегами как амнайяартхавачаспати (мастер ораторского искусства); Сомасекара Шастри, почитаемый благодарными студентами как прекрасный воспитатель и педагог; Аппана Шастри – известный переводчик и комментатор Шанкары; Сурьяпракаша Шастри – знаток Вед и Веданты; Варанаси Субраманья Шастри, за свою непревзойдённую эрудицию в области трудов мудрого Вьясы называемый Балавьясой; Гандикота Субраманья Шастри – старейшина среди знатоков Дхарма-шастры и ведических текстов; Пашупати Кришнамурти Шастри – выдающийся эксперт в области астрологических наблюдений и вычислений в соответствии со всеми школами этой древней науки, и другие. Вывести такую плеяду пандитов на одну орбиту – уже само по себе достижение, которое стало возможным только благодаря исключительному впечатлению, которое произвела на них божественность Бабы.

Торжественное собрание, на котором пандиты сообщили людям благую весть об учреждении Сабхи, состоялось в непосредственном присутствии Самого Бабы в городе Венкатагири в Четырехугольном дворце под председательством местного раджи Сахеба. Саи Баба упомянул, что граждане Раджамундри на реке Годавари надеялись, что это собрание состоится у них в городе, поскольку учреждение Академии было решено “на песках островка посреди реки в прошлом году на праздновании Дня рождения Рамы”. Но, как и всё доброе, такая удача выпадает не столько благодаря нынешним усилиям, а как результат заслуг, накапливаемых из года в год в течение столетий. Баба сказал: “Венкатагири много веков был местом пребывания царского семейства, посвятившего себя поддержанию, обереганию и обеспечению дхармы. Подумайте: сколько храмов было построено, обновлено и сохранено их необычайной щедростью! Учтите также: скольким пандитам они покровительствовали до сих пор, и сколько религиозных книг дошло до широких масс благодаря их денежным пожертвованиям. Заметьте: какой интерес проявляет это семейство даже теперь к содержанию храмов и монастырей, хотя их состояние и положение и были поколеблены бурей политических перемен”, – отметил Саи. И не удивительно, что когда полгода спустя было торжественно открыто Мадрасское отделение Академии, Саи Баба выбрал обширный дворцовый парк Венкатагири местом совершения этого действия в Мадрас-сити.

Открытие местного отделения Академии в штате Майсур было торжественно отмечено в Бриндаване 13 апреля 1964 года под председательством министра финансов штата. Во вступительной речи Баба сказал: “Былая связь между пандитами и политиками, религиозными лидерами и правителями была нарушена, и каждый пошёл своим путём, независимо от того, что думает или чувствует другой. Долгие годы чужеземного правления, при котором пандиты подверглись осмеянию как символ устаревшей культуры, способствовали углублению этого разрыва. Но и после того, как это правление закончилось, не было сделано ничего, чтобы восстановить прежнюю связь. Окунувшись в поиск преходящих наслаждений и дешёвых развлечений, люди стали глухи к советам древних и к высоким идеалам. Если не учить людей, как направлять свои вновь отвоёванные возможности по каналам служения и самоконтроля, следствием будет серьёзное нравственное падение, – несмотря на пятилетние планы, что усеяли страну плотинами, электростанциями, шахтами и фабриками. Чтобы избежать этого падения, нам нужно иметь хорошо продуманный план нравственного и духовного возрождения нации”.

А на торжественном открытии отделения Академии в штате Мадрас Саи заявил: “Амбиции, заставляющие человека завоёвывать космос, не познав своей собственной внутренней природы, приведут его к краху. Любая наука, отказывающаяся признать существование Бога, как бы она ни была впечатляюща, не может быть надёжна и полезна”. Филиал Махасабхи был с благословения Саи учреждён также в Хайдерабаде – столице штата Андхра Прадеш на собрании, где председательствовал губернатор штата Шри Паттам Тану Пиллаи. Открытие филиала Академии в штате Махараштра было отмечено Саи 7 июня 1965 года в зале Шанмукхананда в Бомбее. В Комитет под председательством министра сельского хозяйства правительства штата вошли спикер Законодательного собрания, председатель Законодательного совета и другие.

Шри Савант – приверженец святыни в Ширди, где Баба жил и учил пути к Богу как Ширди Саи Баба; Шри Савант был членом комитета “Фонда Ширди”, а некоторое время и его председателем. Фондовый трест ведёт дела уникальной святыни, возникшей вокруг самадхи (гробницы) Саи Аватара. А потому, когда Савант услышал, что Учитель вновь принял человеческий облик, он, естественно, отнёсся к этому заявлению с осторожностью. Однако любопытство привело его в бунгало преданного, у которого Баба провёл три дня в мае 1960 года. Там Савант присоединился к бхаджанам, полистал альбом фотографий, отражающих деятельность Бабы, просмотрел небольшой фильм – запись посещения Бабой Бадринатха и яджны в Прашанти. Потом его провели в ту самую комнату, в которой Саи останавливался в те три памятных дня. Она содержалась так, будто Он и не покидал этого места, – в полной готовности принять Его вновь в любой момент. В этой комнате Саванту предложили привезённый из Прашанти вибхути, хранившийся здесь в маленькой коробочке.

Он, естественно, открыл рот, чтобы принять его, но душу его вдруг охватило какое-то непонятное сомнение – а может ли он как преданный последователь Ширди Саи Бабы принять этот “уди” (пепел из очага Ширди Бабы), освящённый незнакомцем, который заявляет, что Он– “тот же Баба”, явившийся вновь. Он знал, что Бабой называют себя разные люди, зачастую весьма тёмные и сомнительные, заявляющие своё право на почитание в связи с различными недоказуемыми отношениями.

Нам не следует удивляться, что благочестивый человек со столь твёрдой верой был охвачен сомнением. На самом деле мы должны быть ему благодарны за это колебание, так как именно в ту самую секунду – для того чтобы убедить его, что Сатья Саи из Прашанти есть сатья (истина), та же, что Саи Баба из Ширди – с правой ладони Бабы на портрете, висевшем на стене над головами доктора Гандхьи, предлагавшего пепел-уди, и Саванта, который внешне был готов, а внутренне не решался принять его, появилась яркая вспышка света!

И эта вспышка разбила все доводы против тождества двух Саи, рассеяла мрачные тучи сомнения и нерешительности. Савант принял уди. А несколько месяцев спустя в Прашанти Баба сказал: “Глубина преданности Саванта тому и этому телу того же Саи известна только ему и Мне”. Савант присутствовал на торжественном открытии филиала Академии в штате Майсур, так что он был счастлив, что ветвь организации, основанной Бабой, вскоре открылась и в штате Махараштра. Разделяя вместе со всеми трепетное волнение этого дня, он радовался, что милость Бабы снова снизошла на Махараштру и что новая эра засияла и для пандитов этого штата и они могут принять участие в деле возрождения дхармы под Его покровительством.

Академия успешно организовала курсы лекций пандитов в нескольких городах и сёлах. В течение недели проходил семинар лекторов (около 20 человек) с тем, чтобы выбрать темы, на которые им предстоит выступить перед людьми из обширных источников знания, какие они накопили в себе, а также найти соответствующие методы их подачи, получившие бы отклик у слушателей. Баба неизменно вдохновлял пандитов, организаторов и слушателей или Своим непосредственным присутствием и беседами, или же каким-то знаком Своего присутствия. Областные комитеты устраивают беседы в областных центрах, чтобы последователи Бабы в этих городах могли нести высокую весть расположенным вокруг деревням и сёлам. Таким образом, уроки и идеалы Упанишад входят в широкие круги людей, проникая в общины ботанических садов, на кофейные плантации и рисовые поля, на заводы и фабрики, в городские предместья, на территории университетов и в общества пенсионеров, в центры паломничества и профессиональные клубы.

Там, где раньше аудиторию, к которой обращались выступавшие пандиты, можно было перечесть по пальцам, и где всякий раз являлись одни и те же лица, сегодня собираются десятки тысяч людей в городах и практически всё население в селах. И это потому, что беседы проводятся на местном языке, они просты, полезны и непосредственно касаются повседневной жизни человека. А божественное присутствие Бабы собирает на Его беседы сотни тысяч людей, так как эти беседы – прямое наставление из уст Господа.

Как заявил Баба в Венкатагири, “учреждение Академии учёных – знатоков Вед является поистине эпохальным событием, ибо это – не что иное, как заря Золотого века – эры освобождения человечества”.

Освобождение человека от той узкой роли, на какую он себя обрёк, ошибочно посчитав себя ножнами, а не самим мечом, считая себя телом, а не его постояльцем – вот истинная цель явления Бабы в человеческом облике. Баба отметил, что носители древней индийской культуры являются Его инструментами для этой цели. В Своей поездке по Тамилнаду Он вдохновил пандитов селения Сурандаи на чтение ведических гимнов (риков) на местный (ганский) лад и одарил их золотыми медальонами. Такие же медальоны Он преподнес пандитам после воспевания ими риков в Акирипалле и Раджамандри. Он вручил каждому члену ассамблеи почётную одежду, поощряя их заняться изучением и изложением Вед и Шастр.

В 1960 году Саи председательствовал на праздновании юбилея Восточного колледжа Маркандейи. Приглашая Его в это учебное заведение, д-р Бхагавантам (отец которого был основателем колледжа), этот выдающийся учёный, ныне научный консультант министерства обороны правительства Индии, сказал: “Когда бы я ни прибыл на даршан Бабы, я всякий раз с изумлением видел вокруг Него людей со всех стран света и всяческих профессий, людей значительных и скромных, богатых и бедных, больных и здоровых, совсем молодых и весьма пожилых, а также исполненных академического тщеславия пандитов, с удивлением признающих, что вся их учёность тает перед лицом Всеведущего”. И это удивление перерастало в благоговение.

Баба благословил Своим присутствием Ниранджана бхаджан мандали в Маддуре, Шива нама джапа саптаху (семидневное непрерывное повторение имени Божьего) в Шрисайламе, кружок изучения Гиты в районе озера Наини и общество индуистов в Раджамандри. Ассоциация почитателей священной Бхагаваты в округе Кришна-Гунтур была зарегистрирована Им при Его милостивом участии в их работе. Саи также удостоил посещением яджны, проводимые Его последователями в Раджамандри, Венкатагири и Шриниваспуре. Он посетил санскритскую школу и ашрам Вьясы в Эрпеду.

Когда Бенаресский университет санскрита объявил об организации Академии тантризма, в Прашанти был отправлен Свами Даттатрейя, чтобы пригласить Бабу на открытие Академии и получить Его благословения. И хотя Баба нередко заявлял, что “это – век тантры”, Ему пришлось отпустить посланного неудовлетворённым. Организаторы Всемирного индуистского Паришада обратились к Бабе с просьбой присоединиться к группе свами – руководителей общества. Баба возразил им, что Он Сам явился ради этой цели – возродить идеалы индуизма и вывести их на путь победы. “Я каждый миг делаю то, что сегодня вы только планируете”. Когда же Маллешварам из Общины изучения телугу устроил собрание в честь некоторых членов Центрального комитета Академии, Баба согласился председательствовать на этом собрании.

Губернатор Тану Пиллаи на торжественном собрании Хайдерабадского отделения Академии сказал: “Я рад тому, что одной из главных целей Сабхи является поощрение образования через воспитание глубокого уважения к учёным – пандитам, возрождающим интерес к изучению Вед и Шастр”. Баба председательствовал на большом собрании любителей древнего слова и студентов, когда индуистское общество в Раджамандри отметило высокими почестями трёх старых уважаемых знатоков древних учений – Аппану Шастри из Булусу, Субраманья Шастри из Варанаси и Сомасекару Шастри из Коллури. Во время празднества Дасары 1965 года Саи пожаловал им и ещё одному известному пандиту из Венкатагири знаки отличия, какими в прежние времена могли жаловать только цари-покровители, это – так называемые суварна канкана, усеянные драгоценными камнями золотые браслеты. Всякий, кто видел, с какой нежной любовью помогал Он этим старым людям подняться на сцену, с какой гордостью взирал Он на их достижения и с каким вниманием помогал затем губернатору закрепить эти драгоценности на запястьях владельцев и укрыть их плечи расшитыми золотом шалями, был очарован этой вдохновляющей и поучительной картиной. У пандитов же были все основания приветствовать новую эру Саи, ибо Он – их древо желания (кальпатару) – сошёл на землю. Когда один пандит прочёл перед Ним сочинённые им стихи о богине Камакши, почитаемой в Канчипураме, Баба сотворил золотую фигурку богини и вручил ему этот бесценный дар. Когда другие учёные предложили Ему свои труды по Йогавасиштхе и Гитабхашье (комментариям к Гите), милость Саи обеспечила им средства для публикации. Саи Баба – это Матерь Вед, Ведамата; Он не потерпит, чтобы знаток Вед понапрасну трудился в поте лица своего.

Конечно, за исключением тех случаев, когда Он намерен преподать урок! Ибо Он – строгий наставник, следящий за нравственным уровнем тех, кто претендует на звание учителя и знатока святых писаний древности. К примеру, один пандит из округа Восточной Годавари оказался в столь плачевном финансовом положении, что в отчаянии своём отступился от милости Бабы! Он не дал жене разрешения написать Ему и попросить о помощи. Через пару дней он был изумлён, получив от Бабы, находившегося за 800 миль, письмо, в котором Тот строго выговаривал ему: “Почему ты не позволил ей написать письмо? А разве Я не знаю? Думаешь, Я могу узнать о чем-либо, только когда она или кто-то другой напишет Мне? Разве Мне не известно, что ты ездил в соседний город, надеясь собрать немного денег беседами о Гите, и вернулся домой, потерпев убыток? Разве Я не знаю, что ты стал порицать себя, заявляя, что всё учение твоё было пустой тратой времени и денег и что весь твой опыт ничего не стоит? Для Меня, кто обеспечивает весь этот мир, уж никак не обременительно обеспечить тебя и твою семью. Но Я возлагаю все эти трудности на тебя лишь затем, чтобы преподать тебе несколько уроков”. И следующие выдержки из письма, которое тот пандит вручил мне, указывают – какие это уроки: “Когда жизнь протекает приятно, люди заявляют, что это благодаря их собственным усилиям и забывают Господа. Когда же этому течению возникает преграда, они начинают всё проклинать и утрачивают веру. Когда ты отчаиваешься, то оскорбляешь тот духовный принцип, которым ты в действительности являешься, и который не знает ни страдания, ни радости. Ты стал сведущ во многих вопросах, но не стараешься извлечь из этого плоды, применяя это на практике. Если бы только у тебя была вера в то, что ничто не может быть помехой духовному блаженству – атмананде, которое является источником жизни в сердце каждого, как ты мог бы быть счастлив! Ты только представь себе – каким бы ты тогда был невозмутимо мирным и спокойным.

В своих лекциях ты распространяешься об Атме и ананде – том блаженстве, которое человек вкушает, глубоко погружаясь в Атму. Легко советовать другим. Когда же доходит до практического применения того, что ты рекомендуешь, ты находишь это ужасно хлопотным. Начинив голову Ведами, Шастрами, Пуранами, Итихасами, Упанишадами и прочими Писаниями, не пристало так плакаться и раздражаться! Вместо того чтобы прибегнуть к самому эффективному средству от всяческих тревог – к имени Божьему, ты тратишь время и жалобно причитаешь, перечисляя все свои муки, страхи, утраты и горести?

Займись же тем, что предписано тебе как долг, тот долг, которого требует твоё положение. Выполняй его смело и с удовольствием. Постарайся достигнуть четырех пурушартх – целей человеческой жизни, тогда ты непременно узнаешь на опыте высочайшую истину. Займись же и заслужи высшее блаженство. Не осуждай богатых; нет, не только богатых, никого не осуждай никоим образом. Ибо запомни: в каждом – Саи. Так что, если ты осуждаешь и порицаешь другого, ты осуждаешь Самого Саи”.

После такого отеческого, но твёрдого наставления Саи заканчивает письмо знаменательной подписью: “Тот, кто пребывает в сердце твоём – Саи (Ни Хридайяниваси, Саи)!” Этот бдительный надзор за работой внутреннего сознания учёных-пандитов, которые вышли на Его орбиту, – ещё один из многих способов, какими эта Ведаматха (Провидение, открывшее Веды) старается поддержать и обеспечить Санатану дхарму; ибо если у нас не будет отважного отряда учёных – знатоков Вед, живущих согласно Ведам, мир не проявит энтузиазма к тому, чтобы почтить и принять учение Вед о единстве всего сущего.

Зов

На церемонии поднятия флага Прашанти в Нилаяме 23 ноября 1962 г. Баба заговорил о китайцах, проникших через долины Гималаев в Индию. Он заявил: “Празднование Моего Дня рождения не будет омрачено никакими удручающими новостями; вас ждут хорошие радостные вести – Санатана дхарма не пострадает”. И верно: китайцы, которые успешно наступали, с полуночи 22-го числа вдруг стали отходить за горные цепи по каким-то, по сей день невыясненным причинам.

В тот вечер, когда министр планирования правительства штата Андхра Прадеша открывал школу, переданную Бабой в дар селению Путтапарти, Баба говорил о колоссальных упущениях, которые ныне присущи образованию: “Взгляните на сельские дороги, дома, на ребятишек и скажите – повлияло ли как-то обучение за последние 50-60 лет хотя бы на соблюдение правил здоровья и гигиены. Если даже эти уроки, от которых зависят здоровье, благосостояние и сама жизнь, никак не применяются на практике, то нет нужды говорить, что от других предметов, которым так усердно обучают в школе, толку ещё меньше”.

Баба отметил тенденцию к подражательству Западу, которое отрезало детей от родной культуры и лишило их корней. “Вы заставляете детей заучивать бессмысленные рифмы вроде: “Мой барашек – бе-бе-бе, сколько шерсти на тебе” или “Джек и Джим гулять пошли и на горочку взошли”, а такие укрепляющие и возвышающие строки как: “Судха Брахма парат пара Рам, Калатмака парамешвара Рам (Рам – Чистая Сущность, Рам запределен, Рам – времени Принцип, Владыка владык)”, просто отвергаются как несовременные и обременительные. В чём ценность Индии, если она откажется от самой сути своей и станет, скажем, псевдо-Россией или псевдо-Америкой? Сделайте эту стану действительно похожей на Индию, – посоветовал Он. – Для лечения болезней алчности, спешки, ненависти и самомнения, которыми поражена ныне наша страна вместе со всем остальным человечеством, те, кто планирует воспитание детей, должны быть готовы обучить их хотя бы первым ступеням садханы: практикам молчания, повторения имени Божьего, медитации о Творце этой дивной Вселенной, благотворному делу служения другим, отказу от унизительных привычек”.

Министр в своем обращении коснулся своего недавнего паломничества в Ширди: “Я считаю столь скорый приезд свой в Путтапарти после этого знаком судьбы, так как Саи Баба из Ширди воплотился здесь как Сатья Саи Баба”, – сказал он. На что Баба ответил ему, заявив всем собравшимся: “Я – все имена, а не только эти два – Ширди Саи и Сатья Саи. Называть то проявление Ширди Саи, а это Сатьей Саи – всего лишь один из многих способов определения. Но и тогда, равно как и теперь, Саи – это все имена и все формы”. Поистине являя нам проблеск универсальности, всеобщности Божества, Саи предлагает нам “ухватиться” за возможность Его милости и с готовностью устремиться к спасению. “Крепко держась за этот шанс, вы будете неуклонно, шаг за шагом, двигаться вверх. Боли в желудке или лихорадка, какая-нибудь утрата или горе приводят вас в Прашанти. С каждым днём вам нравится это место больше и больше – его атмосфера, омкар (воспевание ОМ), бхаджаны, царящий здесь мир. Вы видите Меня, Мои жесты, движения, действия, слышите Мои слова; вы уезжаете с надеждой и отвагой, с доверием и энергией, быть может с книжкой бхаджанов и с фотографией. Вы успели забыть о своей головной боли – она давно исчезла или притупилась. Но у вас появилась новая “боль”: тоска по прашанти – ничем не нарушаемому покою, по даршану, спаршану, самбхашану, джапе, дхьяне, сакшаткаре – возможности видеть и слышать Бога, прикасаться к Нему, повторять Его имя, медитировать, познавать себя. Следуйте же Моим указаниям и становитесь воинами Моей армии, Я поведу вас к победе”. А потом Он сделал знаменательное заявление, обратившись к людям с великим призывом: “Когда кто-нибудь серьёзно и искренне спросит у вас: где найти Бога, – не уклоняйтесь от ответа, дайте ответ, который придёт из вашего сердца. Направьте этого человека в Путтапарти и пригласите его разделить вашу радость”.

В декабре 1962 г. Баба приехал в Мадрас-сити на торжественное открытие Молитвенного зала – Сатья Саи Нивас в центре Перамбургского предместья, где находится колоссальный индустриальный комплекс, простирающийся от завода, что выпускает пассажирские вагоны, до железнодорожных мастерских. “Зал этот будет своего рода маяком для всей промышленной зоны, помогающим тем, кто жаждет переплыть океан самсары; он будет показывать им предательские подводные камни алчности и ненависти и давать сигналы о надвигающихся бурях эгоизма”, – сказал Саи.

На первой неделе 1965 г. – а именно 6 января – предстояло праздновать Вайкунтха Экадаши – 11-тый день новой Луны. В календаре Саи он значится как день почитания амриты, когда божественный нектар истекает из Его руки. Это день, когда врата небес открыты для всех в великом вишнуитском храме Шрирангам, где Господь в ипостаси Ранганатхи – Режиссёра всемирной сцены – ставит драму рождения и смерти с несколькими сценами жизни между ними. Для тех же, кто пребывает вблизи Бабы – Ранганатхи в облике человека, – врата небес открываются, когда Он в тот день дарует сотворённый Им нектар. 6 января Баба вместе с большой группой преданных отправился в Махабалипурам на восточном побережье – туда, где волны нашёптывают дивные сказания далёких времён. Это место, освященное веками истории. Здесь резцы, направляемые твёрдой рукой, вдохновлённой карма-йогой, глазами, сияющими светом бхакти-йоги, умами, озарёнными джняна-йогой, превратили суровые скалы в пленительные фигуры божеств. Когда все расселись вокруг Бабы на морском берегу и запели бхаджаны, сами волны должно быть припомнили те давние дни, когда храмовые божества Тамилнаду были установлены прямо на берегу моря, и весь берег был заполнен не шумными толпами, съехавшимися на пикник, а множеством преданных сердец и смиренных богоискателей. И волны, одна за одной, хлынули плавными рядами, чтобы взглянуть на Бабу и услышать звук божественной песни. Даже слоны, олени и обезьяны, высеченные в камне, казалось, стремились вырваться из скал и усесться вокруг Саи.

В тот вечер Баба сотворил три прекрасных статуэтки – Вишну, Нараяны и Кришны, и когда группа преданных вокруг Него радовалась такой удаче, каменный образ предающегося покаянию Арджуны словно бы обернулся во внезапном порыве вдохновения и, сложив руки, безмолвно выразил свое почтение. Три статуэтки, как пояснил Баба, символизируют саттвический аспект Божества, аспект, который дарует человеку бессмертие – амриту. Вайкунтха (небеса, рай) – это место или состояние, где нет кунтхиты, то есть вялости, глупости, ущербности и тоски. И в день Экадаши – 11-й день новой Луны, посвященный завоеванию этого уровня, врата Вайкунтхи открыты для тех, кто достиг успеха в преодолении преграды невежества. “Когда ум подчиняется прихотям чувств, вы оказываетесь связаны; когда же ум внемлет предостережениям своего хозяина – разума (буддхи), – вы спасены. Так что воспитывайте ум и приучайте его слушаться разума, а не капризов чувств”, – посоветовал Баба. После вручения преданным бодхамириты – нектара знания, Баба сотворил амриту, возникшую, согласно Бхагавата Пуране, во время пахтания Молочного океана богами и демонами в тот счастливый день, который и празднуется теперь как Вайкунта Экадаши. Он раздал её всем присутствующим с предостережением, чтобы язык, вкусивший амриты, не пятнался после этого анритой – ложью.

Вернувшись в Прашанти, Баба призвал преданных, сделавших Прашанти своим домом, следовать предписанной Им строгой дисциплине. “Одно из дел этого Аватара – бхакта-ракшана, защита бхакт. Так что старайтесь быть бхактами. Отдайте Мне ум свой полностью и без остатка, отдайте его Мне со всем его непостоянством и своенравием. Это единственное, что вам нужно сделать. Тогда вы станете бхактами и освободитесь от горестей. И не только вы, но и всякое существо во Вселенной должно освободиться – и оно освободится”, – сказал Саи.

Через несколько дней торжественно праздновали церемонию посвящения в брахмачари примерно 30-ти ребят. Узнав, что 16 из них не прошли предварительного ритуала Прокалывания уха, мановением руки Он произвёл нужное количество колечек из золотой проволоки. Он же Сам прокалывал уши новичкам. Каждому из них Он вручил одеяние для церемонии и медный сосуд, которым им предстоит пользоваться. Из разных мест, сопровождая родителей ребят, прибыли жрецы-брахманы. Баба сказал им, что со временем этот простой ведический ритуал оброс ненужными деталями. Он предложил им оставить эту показуху, сбросить социальные и пышные прикрасы с одеяния Вед и придерживаться более простой принятой Им церемонии. Те с готовностью согласились. Они были счастливы, что Баба явился, чтобы “отделить зёрна от плевел”. Когда жрецы, как обычно, предложили, чтобы матери встали позади мальчиков, Баба сказал: “Я Сам буду им матерью. Некоторые из ребят потеряли матерей, и когда они увидят, что кто-то другой стоит с мамой, они будут лить слёзы; Я не хочу, чтобы дети плакали во время ритуала посвящения в мантру Гаятри – “Устраняющую скорбь”, – так что давайте не будем ставить матерей вместе с детьми”. Высыпать первую пригоршню риса в ладонь новообращённого сына, вступившего на путь ученика, когда тот говорит: “Бхавати бхикшам дехи – Мать, дай мне подаяние” должна мать, но Баба сказал: “Я буду матерью. Я наполню их руки дарами”. Какая великая удача для них!

Праздник Шиваратри проходил накануне упанаяны. Два лингама – золотой и хрустальный – родились внутри Бабы и появились на свет, как это повелось с 1940 года. Баба пояснил, что лингам – это знак, или символ, представляющий погружение частного во Всеобщее, растворение ума (со всеми его волнениями, устремлениями и свершениями, которые нас связывают и держат) в осознании Атмана. Мудрый осознаёт, что ум и те бесчисленные фантасмагории, что он сплетает, поглощаются лингамом – безначальным бескрайним океаном Бытия-Знания-Блажества.

После Шиваратри Саи выехал в Раджамундри на трехдневный Фестиваль духовных бесед. Сотни окружающих город селений широкой плодородной дельты реки Годавари ждали этого визита, который, как они надеялись, распространится и на их районы. Но Баба объявил, что “посещение других мест будет отложено; однако все могут получить даршан на встречах в городе”. А потому, когда Саи проезжал вдоль большой магистрали Восточного побережья к городку Годавари, к этому месту спешили тысячи людей на машинах и омнибусах, на поездах и лодках, на мотоциклах и рикшах, и даже на волах из дальних и ближних мест. Поезда, пуская клубы пара, подходили к вокзалу отяжелевшие от огромных толп людей и покидали его пустыми, так как все жаждали лишь прибыть и никто и не думал уезжать из желанного города. Старые люди, видевшие громадные сборища, какие привлекал в Раджамундри речной фестиваль Пушкарам, клятвенно заверяли, что тот рекорд был побит. Баба Сам заметил в Своем обращении 29-го числа к собранию в переполненном до краёв крупнейшем храме города, что Ему это напоминает Вишвавиратсварупу – многоликое проявление Единого Неведомого. Саи вынужден был перейти на широкий простор одного из предместий, где Он мог обратиться к людям с крыши дома, возвышающегося над всем районом. Четвёртый день пребывания Бабы в Раджамундри был Днём рождения Рамы-Аватара, почитаемого воплощением дхармы от долин Гималаев до домиков крайнего юга – Каньякумари. Индия в ту ночь благоухала ароматами курений, гудела звоном храмовых колоколов. Баба уселся на крошечном песочном островке посреди широкой реки, как, возможно, давным-давно сиживал здесь Рама во время Своих странствий по югу. Это был исторический час – поворотный пункт в истории мира. Ибо в этот час Саи Баба объявил Свой план распространения дхармы Вед по всей стране и всему миру.

Баба учит, что карму следует наполнять бхакти – преданной любовью, чтобы добиться джняны. Он отмечает, что в Ведах есть три раздела (канды). Первый, самый обширный, связан с кармой – деятельностью, а второй, покороче, называется упасана – поклонение, совершение обрядов. Третий же отдел, джняна, – это учение Упанишад, а иначе – Веданта, сконцентрированное знание Вед. Баба сравнивает эти три раздела с плодами – зелёным, созревающим и зрелым. Созревающий плод наполняется сладостью за гораздо меньший срок, чем зелёный превращается в созревающий. А сладость, во имя которой идут эти подготовительные процессы, есть джняна – мудрость.

Баба, как это и утверждается в Ведах, говорит, что только джняна может даровать освобождение, и что карма и бхакти – это предварительные этапы, через которые должен пройти каждый искатель. Только джняна открывает принципиальное единство мира, единство разума и материи, времени и пространства, самой дальней звезды и крошечной пылинки, блистающей в свете солнца.

Баба говорил об этом единстве, этой недвойственности – адвайте – по случаю Дня рождения Шанкары, самого яркого приверженца этой истины Веданты. “Эта интерпретация удовлетворяет самые серьёзные требования интеллекта и примиряет все открытия науки. Адвайта – это осознание Единого в полной мере во всём во все времена. Когда вы узнаёте, что “многое” есть лишь мираж вашего собственного воображения, вы становитесь единственным Господином и всякий страх проходит; вы свободны от рабства многоликой самсары”, – сказал Баба.

10 мая Баба участвовал в торжественном открытии завода изоматериалов компании Рао в Вайтфилде. Он обратился к рабочим, дал им Своё благословение и одарил некоторыми духовными советами. Он сказал им, что каждый из них – звено в цепи производства, и леность, расхлябанность, халатность и неумение одного единственного человека может свести на нет мастерство, бдительность, искусность и энтузиазм остальных. “Будьте терпимы к точке зрения другого, осознавайте его трудности, уважайте его нужды, как свои собственные”. Он сказал, что знает сотрудничающих с ними британских специалистов, и потому может поздравить всех с обретением таких серьёзных и верных друзей из-за рубежа.

Саи затронул трудный вопрос, который часто акцентируется как проблема рабочих, тогда как Он видит его как проблему человеческую, проблему обретения мира и радости. Когда Он в Шрисайламе увидел тысячи каменщиков, каменотёсов и механиков на стройке плотины через реку Кришну, Он дал им совет, который руководители и лидеры рабочих вполне могут принять к сердцу. “Не относитесь к этой работе кое-как, это – святое дело, которое обеспечит пищу и счастье многих тысяч мужчин, женщин и детей на многие века. Жизнь ваша поистине имеет ценность. И вам, кто так тяжко трудится, чтобы обуздать своенравие этой могучей реки, надо будет потрудиться и над обузданием собственного своенравия. Преградите же ревущий поток страстей, который угрожает миру и радости вашего собственного дома. Отведите его в полезное русло. Как вы следуете правилам гигиены и здоровья, чтобы не болеть, так следуйте и правилам управления умом, и тогда мира будет у вас вдоволь. Проводите по несколько минут утром и вечером в тишине своего дома перед алтарём, проводите их с Богом. Учитесь постоянно ощущать присутствие Божье, видеть Бога с собой всегда, при всех условиях. Полагайтесь на Него; это – Его спектакль, вы же – всего лишь та или иная роль, актёр”.

Из Вайтфилда Баба поехал в Майсур-сити и горы Нильгири, а оттуда проследовал в Тинневелли, Муккудал, Мадураи и Кодаиканал, вернувшись в Прашанти как раз к празднику Гуру Пурнима. Чудесные события, предшествовавшие этому празднику и сделавшие его незабываемым, заслуживают отдельной главы, которую следовало бы вписать в это повествование золотыми буквами.

Шива-Шакти

Читатели должны были заметить, что Саи Баба объявил Себя Бхавани, которая дала меч Шиваджи и поручила ему спасти Санатану дхарму от враждебных ей сил. Баба сказал: “Ныне этот Шива-Шакти делает то же самое. Я вручаю меч отваги в руки этих пандитов и поручаю им разделить их мудрость и радость со всеми людьми, как того и требует Санатана дхарма”.

Это слово – Шива-Шакти – перенесло собравшихся на крыльях памяти к событиям вечера 6 июля 1963 г., когда около семи часов в Молитвенном зале Прашанти произошло чудо из чудес. Это было поистине потрясающее событие, расширившее пределы веры и углубившее пыл благоговейной преданности присутствующих. Так что я опишу его подробнее.

Всё началось вечером 28 июня, когда Саи попросил меня объявить, что целую неделю интервью не будет. Никто не мог догадаться почему, так как в событиях того дня не было ничего необычного. В субботу 29-го в полседьмого утра, переходя с южной веранды в Свою комнату на первый этаж, Баба сказал, что у Него “закружилась голова”, и внезапно упал на пол. Я тогда был с Ним рядом, но, хотя и придержал Его рукой, смог лишь немного смягчить удар от падения.

Ещё при падении левый кулак у Него судорожно сжался, левая нога одеревенела; пальцы на ней скрючились. Он явно принял на Себя в Своей бесконечной милости приступ паралича, который должен был вывести из строя, а может и убить какого-то святого человека! Видевшие уже, как Он принимал на Себя брюшной тиф, боли в желудке, кровотечение из уха, свинку и даже паралич, мы с Раджа Редди ждали, когда Он придёт в Себя, и мы сможем узнать у Него имя и местонахождение этого человека, чтобы подтвердить свое подозрение. Лицо Саи свело судорогой, мышцы скосили рот влево, язык высунулся, а левый глаз как будто вовсе утратил зрение. Мы шёпотом напомнили друг другу об отсрочке интервью… на целую неделю! Как будто Саи знал, что кого-то в это утро придётся спасать.

Часы отсчитывали минуты, часовая стрелка неумолимо двигалась вперёд, и наша тревога обращалась в страх. Мрак уныния заполнял комнату и мало-помалу распространялся по всему Прашанти. Д-р Б.Г. Кришнамурти сказал, что Саи “в коме”, что у Него явные симптомы “апоплексии”. Челюсти были крепко сжаты, пульс – от 84 до 100. Этот врач, лечивший пациентов в госпитале Сатьи Саи, больше доверял целебным свойствам благословлённого Им вибхути, чем эффективности лекарств, хранящихся в ящике. И теперь, когда больным оказался Саи, он мог только молиться Ему, чтобы Он исцелил Себя.

А тем временем кто-то, испугавшись, что болезнь может быть настоящей, спешно отправился за 106 миль в Бангалор и поздней ночью привёз с собой начальника медицинской службы штата Майсур д-ра Прасаннасимха Рао. Привожу цитату из его записи. Вот как он сам рассказал о том, что увидел: “Вечером 29 июня меня срочно вызвали в Путтапарти к стопам Шри Сатьи Саи Бабы. В обществе своего зятя Шри Кешавы Виттала я спешно прибыл и стал свидетелем зрелища необычайных мук и страданий всего Путтапарти. Мы добрались до окрестностей этого святого места после полуночи. Я с тревогой стал изучать подробности случившегося и лишь волею Его держался до утра. Наутро, когда меня ввели в комнату на первом этаже Нилаяма, я увидел распростёртую физическую оболочку – тело Шри Сатьи Саи Бабы в позе, характерной для комы. Дыханье было прерывистым; левая сторона тела, верхние и нижние конечности застыли в гипертонусе. Очевидны были также судороги лицевых мышц, особенно с правой стороны. Голова резко откидывалась то в одну, то в другую сторону с мучительным стоном и какими-то звуками, неразличимыми вследствие повреждения функции речи, короче говоря, это было нечто непонятное.

В результате анализа признаков и симптомов, а также всей истории болезни я вынужден был заключить, что полукоматозное состояние и поза больного ясно свидетельствуют об объёмном процессе в мозгу с локализацией во фронтальной доле правого полушария. Дифференциальный диагноз с учётом возраста больного (37 лет) и после исключения менее вероятных возможностей ясно указывал на “туберкулёзный менингит”: скорее всего, как результат опухоли – туберкуломы, долгое время не проявлявшей себя.

Лечение состояло в интенсивной антибактериальной терапии и в общеукрепляющем симптоматическом лечении путём внутривенных инъекций и переливаний питательных растворов и кровезаменителей, поддерживающих солевой баланс в организме. По показаниям необходима была срочная спинномозговая пункция. Моя попытка ввести внутривенно раствор глюкозы была решительно отвергнута Бабой – Его протестующим жестом и движением тела, что поставило меня, беспомощного и потерянного, перед лицом Его воли. И полностью покорившись этой воле, в воскресенье вечером я вернулся в Бангалор, лишённый всякой надежды увидеть Его вновь, – в физической оболочке, избранной Им в этом воплощении”.

Всё это время Баба был “без памяти”. Слабые проблески сознания проявлялись лишь в те моменты, когда Он отталкивал руку врача, пытавшегося сделать укол. Тело Бабы обливалось потом, но единственное, что мы могли делать, это вливать Ему в рот несколько ложечек воды, насильно разжав челюсти. Очевидно, что Он находился на грани истощения. Кроме того, страдание Ему причиняло и то, что доктор Кришнамурти называл “грудной жабой” – приступы острой загрудинной боли, отдающие в левое плечо и руку. Баба – Его телесная оболочка – издавал тяжкие стоны, и обитатели Нилаяма, стоявшие на цыпочках под окнами дома, громко плакали, заслышав их. Для борьбы с истощеним мы могли лишь время от времени поить Его несколькими каплями сладкой воды или лимонного сока, с трудом разжимая крепко стиснутые зыбы.

В понедельник Баба ещё больше сгустил атмосферу трагедии. Призвав к Своей постели нескольких обитателей ашрама, Он жестами и шёпотом дал им понять, что порученные Им дела следует выполнять с неослабным рвением. Это было поистине тяжелейшим испытанием – улавливать эти неясные звуки и пытаться понять их, так как слова, исходившие из Его уст, были невнятны, а язык заплетался. Он предостерегал нас не пугать других преданных своими страхами. “Будьте с ними приветливы, говорите ласково, – смогли разобрать мы. – Дайте им вибхути, попросите их разойтись по домам и придти в другое время”.

Он отказывался от лекарств и ухода, сердито отстраняя ложку с несколькими каплями корамина. Он настаивал только на ванне, хотя Его приходилось поднимать и переносить через два дверных проёма. И после каждого такого рискованного перехода пульс бил тревогу, а мы с доктором могли лишь в отчаянии молиться.

Тот факт, что это – удар паралича, объявлять было нельзя, и потому в самом ашраме и по всей округе ходило множество слухов о причине всеобщего мрачного уныния. Самые дикие из них состояли в том, что Саи находится под пагубным влиянием какого-то чёрного мага! Другие же предполагали, что Он ушёл в самадхи, а иные считали, что Он принял обет молчания и бездействия. Пожалуй, самыми компетентными толкователями оказались жители Путтапарти, так как знали о периодах “бессознательности” в Ураваконде, когда Он “выходил из тела”, чтобы спасти от беды какого-нибудь преданного. Они говорили, что Саи вот-вот откроет новую главу Своей истории, как это было после происшествия в Ураваконде ещё в детские годы.

Наступил вторник. Саи стал чаще и дольше проявлять признаки сознания. По поводу визита доктора Он сказал: “Он может только получить даршан и уйти. Инъекции в таких случаях нежелательны. Это продлится всего пять дней. Завтра боли уменьшатся. За эти три дня у Меня было два сердечных приступа: вы, должно быть, слышали стоны. Никто другой не смог бы выжить после этого”. Он шевельнул рукой и улыбнулся.

Телеграммой вызвали д-ра Ситарамайю, заведующего госпиталем в Нилаяме. Он явился к постели больного во вторник вечером. А ночь была исполнена страха, так как Саи стонал, что вызывало у нас мучительную боль.

Утро в среду было мрачным и гнетущим. Часов в 9 Саи, измождённый, стал проявлять признаки резкого упадка сил. Он задыхался, Его мучила икота. “Родители” не могли сдержать своего горя, “братья и сёстры” предавались скорби. Твёрдые в вере, что Саи – Божественен, мы, тем не менее, колебались и громко плакали, как перепуганные дети. Мы никак не могли решить, можно ли в этот страшный час дойти до такого святотатства, как призвать в Прашанти врача из Анантапура или Бангалора. Будет ли это правильно? Простительно ли это? Является ли это крайне необходимым? И может ли доктор чем-то помочь? Какая страшная ответственность ложилась на наши старые плечи! Мы собрались под деревьями манго и, обливаясь слезами, взвешивали все “за” и “против”.

И тут пришла радостная весть! Баба пришёл в сознание, икота стала реже; а два часа спустя – снова страшное потрясение. У Него ухудшилось дыхание, Он задыхался и катался от боли. Руки и ноги у Него похолодели. Мы, рыдая, молились Ему, – и не видели никаких утешительных знаков. Врачи сидели на полу, прислонившись к стене и угрюмо опустив голову на руки. Целых четыре часа Баба поджаривал нас на этом адском пламени. Затем Саи открыл глаза… огляделся и улыбнулся нам!

Примерно через час Он подозвал нас жестами и на Своём трогательном беспомощном языке, дополняя неясные звуки речи движениями трясущейся правой руки, рассказал нам о том, что происходило в эти четыре часа. Мы поняли Его так: “Ум – это тысячелепестковый лотос, где каждый лепесток направляет его на какую-то грань объективного мира. В самом центре лотоса пребывает пламя принципа “Я”. Пламя это всегда неровно, отклоняясь то к одному лепестку, то к другому, но если усилием воли держать его прямым и ровным, то на это “Я” не будут действовать события, происходящие с телом”. Тут кто-то процитировал Веды, сказав: “Нила тойада мадхьястад видьюлекхева бхаашвара тасьямадхе вахни шикха (средь тучи тёмно-голубой, как вспышка молнии сверкая, и в самом центре – сполохи огня)”, – на что Баба одобрительно кивнул. “Эти четыре часа Я держал пламя ровно. Я отсутствовал, был далеко. Я наблюдал тело сверху, будучи Сам беспристрастным, непричастным”. (Ещё в Ширди в 1886 г. Саи Баба спас Себя для мира от опасной болезни, решив “поднять Свою прану вверх”).

Около 7-ми часов вечера Саи объявил жестами, что “всем в эту ночь нужно спать здесь”! Это означало кризис. “Неужели ночью будет сердечный приступ?” – осмелился кто-то спросить. “Да”, – ответил Он. И эта ночь была самой долгой, самой тёмной и самой страшной в нашей жизни – жизни 15-ти смертных. Сердечный приступ случился; мы слышали стоны. Мы молили Бабу смягчить боль и как-то заверить нас в хорошем исходе этой борьбы.

И наконец, день утешенья. Четверг – шестой день, когда, как Он сказал нам “боль утратит остроту” и сердечные приступы “прекратятся”! Солнце встало над холмами за Читравати. Саи объявил, что “боль и жжение в груди прошли”. Самое первое указание, данное Им после такого заявления, было: “А теперь подготовьтесь, чтобы все преданные получили даршан, они поражены отчаянием”. Мы взмолились, чтобы даршан был дарован двумя днями позже – в субботу, в день Гуру Пурнима, когда тысячи людей соберутся в Нилаяме из всех штатов Индии почтить своего Гуру, Господина и Учителя. Мы надеялись, что Он сможет ещё немного поправиться, чтобы перенести нагрузку, какой требует даршан.

Баба попросил меня объявить в Молитвенном зале, что даршан будет дарован всем на Гуру Пурнима. Я должен был сделать это после утренних бхаджанов в четверг в 9 часов. Баба упрекнул меня за то, что я вышел и сделал лишь краткое сообщение, ничего не сказав о ходе болезни. Он настаивал на том, чтобы я дал собравшимся бхактам верное описание Его физического состояния, что избавит их от внезапного потрясения при виде Его. Я сказал на телугу о состоянии Его ноги, руки, глаза, языка и лица, но потерял самообладание, когда увидел страдание на лицах тех, кто впервые узнал страшную правду. Мне пришлось повторить это объявление на английском, каннада, тамильском и малаялам, но сдержать рыданий я уже не мог.

В эту ночь Баба сообщил ещё несколько добрых вестей: “Сгусток крови в мозгу рассосался”. Мы молились, чтобы Он повелел Себе стать Своим нормальным “Я”. Он был нашим прибежищем в горестях, и когда горести эти были вызваны Его же собственной игрой, то это была единственная известная нам молитва.

Всю пятницу и даже в утренние часы субботы мы пытались убедить Его отказаться от намерения дать даршан в Молитвенном зале на нижнем этаже. Кто-то обратился к Нему и просил позволить нам объявить собравшимся, что Он поправится и окрепнет к празднику Дасары – через добрую сотню дней, другой отважился молить, чтобы Он полностью исцелил Себя к дню Кришны через 40 дней. Но Баба давал понять, что отвергает эти предложения; Он лишь качал головой.

Молитвенный зал был забит как никогда. Люди из многих селений вокруг Путтапарти, узнавшие, что Бабу принесут вниз на даршан, шли толпами. Всё обширное пространство вокруг Нилаяма было переполнено. Бабу осторожно спустили по винтовой лестнице (из целых 18-ти ступенек) на нижний этаж. Д-р Бхану из правительственного госпиталя пишет: “Я видел, как Баба выходит с помощью трёх бхакт, один из которых осторожно приподнял Ему ногу на пороге. На голову и лицо был повязан платок, пригладивший пришедшие в беспорядок волосы и скрывающий судороги лицевых мышц от глаз присутствующих. У Него была характерная для одностороннего паралича походка: Он волочил левую ногу, описывая ею полукружие, носки шаркали по полу”. Увидев Бабу в таком состоянии, даже самые стойкие зарыдали в голос. Волна стенаний возникла столь внезапно и громко, что на нас обрушились гневные обвинения тех, кто решил, что это – конец. Они осуждали нашу браваду, из-за которой подвергается риску самая драгоценная Жизнь на земле. “Зачем вы привели Его вниз?”, – вопрошали они возмущённо.

Бабу усадили в серебряное кресло, обложив подушками. Как только Его усадили, одну подушку положили на грудь, а Раджа Редди поднял Его безжизненную левую руку и положил на подушку. При виде этого у людей из груди вырвался тягостный стон. Баба сделал мне знак, и я наклонился к Нему, чтобы уловить, что Он пытался мне сказать. После того, как я повторил Ему то, что понял как Его весть и получил подтверждение, что понял правильно, я объявил её поражённому скорбью собранию из пяти тысяч человек. Баба сказал: “Не горюйте! Это – не Моя болезнь. Я принял её на Себя. Я не могу заболеть, никогда. Не теряйте присутствия духа. Если вы будете печалиться, это огорчит Меня!” Затем Он дал мне знак поговорить какое-то время с людьми и показал также, что скажет после этого ещё кое-что. Многие считали, что Он уже потерял слишком много сил; они боялись последствий продолжения такого рискованного разговора в Его ослабленном состоянии.

Я призвал всех молиться Бабе (обложенному подушками в серебряном кресле) как единственно известному нам прибежищу, чтобы Он исцелил Себя хотя бы к следующему новолунию… поскольку “нынешнее полнолуние для нас пропало из-за этой невыносимой скорби. Пусть уж следующее новолуние станет Полнолунием для нас и для всего мира”.

Баба показал знаком, чтобы к губам Его поднесли микрофон. Медленно, заплетающимся языком Он прошептал в него что-то невнятное, но даже мы, уже научившиеся разбирать смысл косноязычного бормотания парализованного, не могли взять в толк, что Он пытался сказать. Он повторил это дважды. Потом кто-то понял и повторил через микрофон. “Вы слышите Меня?” – спросил Баба. Это вызвало новый стон: Его слышали, но, увы! Это разрывало сердца! Это было слишком невнятно. Очевидно, Бабу утомила эта попытка что-то сказать, так как Он жестом попросил воды. Её принёс Кришнаппа в серебряном стаканчике, а Раджа Редди поднёс его к губам Бабы. Он потянулся к стакану парализованной правой рукой, попытался взять его, пальцы скользнули в него, окунулись в воду. Он пригубил несколько капель. Пальцами правой руки побрызгал водой на безжизненную левую руку, лежащую на подушке. Слабо тряхнув пальцами, побрызгал и на левую ногу. Погладил правой рукой левую. И обеими руками погладил левую ногу. Встал. Подушка свалилась. И мы услышали Его божественный голос, взывающий к нам, как обычно: “Премасварупулара! Воплощения божественной любви!”. И начал Свою праздничную беседу!! О, наш Баба был снова с нами – живой и здоровый, сильный и славный, святой, неземной.

Люди не верили своим глазам и ушам, но когда до них дошло, наконец, что Баба стоит перед ними и говорит, они принялись скакать от радости, они плясали, кричали “джей”, плакали в голос. Некоторые были настолько охвачены восторженной признательностью, что истерически смеялись и дико носились среди бушующей толпы.

О! Это было чудо из чудес. Оно вырвало нас из самых глубин мрака и вознесло на седьмое небо блаженства. Д-р Бхану пишет: “Доктор докторов исцелил Себя вмиг, оставив меня сражённым чудом”.

“Премасварупалаара! Дикку ленивааники девуде гатхи! (Воплощения любви! Для того, у кого нет прибежища, Бог – прибежище)”, – пробудил всех к вниманию серебристый голос Бабы. – Вот почему Я и принял на Себя эту болезнь, от которой должен был пострадать один покинутый всеми бхакта. Он не пережил бы её и не выдержал бы четырёх сердечных приступов, принятых Мною на Себя. Моя дхарма – это бхактаракшана, защита преданных. Я должен был спасти его. Конечно же, Я не впервые беру на Себя болезни тех, кого желаю спасти. Ещё в прежнем теле в Ширди у Меня было такое обязательство. Это – Моя божественная лила (игра), Моя природа. Это имеет прямое отношение к тому делу, ради которого Я пришёл – шиштаракшане, защите праведных”. (Не заявлял ли Он ещё в Ширди: “Море может обратить реки вспять! Но Я не оставлю Своих бхакт”).

Он говорил больше часа с тем же, знакомым нам красноречием, состраданием, юмором, с той же любовью, какую проявляет всегда. Затем, немного возвысив голос, сказал: “Все эти годы Я хранил от вас один секрет о Себе. Пришло время, когда Я могу открыть его вам. Это святой день. Я – Шива-Шакти, – заявил Он, – рождённый в готре (роду) Бхарадваджи в соответствии с благами, заслуженными этим мудрецом у Шивы и Шакти. Сам Шива родился в готре этого мудреца Саи Бабой в Ширди, ныне же Шива и Шакти воплотились Мною в этой же готре, а одна Шакти воплотится третьим Саи в той же готре в штате Майсур.

Шакти – супруга Шивы – должна была перенести эту болезнь, так как Она навлекла на Себя гнев Своего Владыки своим пренебрежением к Бхарадвадже, не уделяя ему внимания целых 8 дней в Их обители на Кайласе. Вследствие этого пренебрежения мудреца постиг удар. Шива брызнул на него живой водой и вылечил его. И сегодня вы видели болезнь Шакти (левой стороны), исцелённую Шивой (правой стороной) тем же способом. Эти дела выше человеческого разумения, вот Я и скрывал это от вас так долго, но теперь это уже в пределах знания столь многих людей. Тот бхакта, кого Я спас, “взяв это на Себя”, только непосредственная причина, отдалённая же причина – дар и воздаяние”, – заявил Саи Баба.

После такого откровения Бвба спел несколько песен и пожелал, чтобы все собравшиеся повторяли их хором. Когда же Он запел: “Хара хара Шива Шива Субраманьям, Шива Шива хара хара субраманьям, Шива шараванабхава субраманьям, гуру шараванабхава субраманьям” в два раза быстрее обычного, д-р Бхану бросился было... впрочем, пусть он сам объяснит – отчего он так поступил. “Я и забыл, что меня по моей же просьбе поставили снаружи наблюдать за порядком. Я вдруг бросился в зал, чтобы пасть к Его ногам и молить Его – не петь это дальше. Я боялся, что если язык Его будет продолжать эту акробатику, едва восстановив нормальное состояние, то может быть рецидив. Но у самой двери я остановился. Я вспомнил чудо, которое видел своими глазами, припомнил тот сладостный голос, который был вмиг обретён вновь, и застыл на месте. Кто я такой, чтобы удерживать Самого Бога? Я овладел собой и остался снаружи”.

Баба взошёл по ступеням на Свой этаж с обычной живостью. Сверху, с веранды Он объявил собравшимся, что даст возможность каждому из них коснуться Его стоп, то есть совершить намаскарам, на следующий день в полседьмого утра. В тот вечер Он принял Свою обычную пищу. Никто не мог заснуть: чудо, свидетелями которого все оказались, вызвало у всех какую-то восторженную бодрость. Ах! Ведь в долю секунды Саи снова вернул Себя миру. Радость не позволяла векам сомкнуться. Он провёл беседу и на следующий вечер. Он пожалел тех, кто радовался дурным вестям и жаждал распространить их. “С этого дня, – заявил Он, – Ничто и никто не может помешать тому делу, ради которого явился этот Аватар, остановить его или отсрочить. В одно из прежних Явлений поднята была лишь одна гора – Говардхана, а этот Аватар поднимет целые горные цепи. Эта Ганга будет величаво и неизменно течь и вперёд, питая Своими животворными водами всё человечество”.

Спустя несколько недель Саи, касаясь этого славного чуда, сказал: “Спасти искреннего бхакта – Мой долг, Моя дхарма, Моя истинная природа. Кто-то спросил Меня: правильно ли было с Моей стороны повергнуть в скорбь тысячи людей, чтобы спасти одного человека. Подобные расчеты неприемлемы в актах милости. Я исполняю Мою дхарму независимо от того, как это действует на вас или на него. Рама подчинился желанию отца; Он не ослушался его, хотя вся Айодхья купалась в слезах. И отец, уступивший порочному желанию Его мачехи изгнать Его и тот самый брат, который должен был извлечь “пользу” из этого изгнания, убеждали Его остаться. Но Он не согласился. И болезнь, которую Я взял на Себя, должна была исполнить свою дхарму в согласии со своей природой. Я позволил ей действовать так только потому, чтобы вы смогли заметить и вкусить всю славу этой победы. Кришна мог рассеять все дожди, что Индра обрушивал на Бриндаван, но Он позволил богу дождя свершить свою дхарму. И воспользовался случаем дать возможность Своим пастушкам (гопалам) и пастушкам (гопи) уловить проблеск Его славы! Он поднял гору Говардхану Своим мизинцем, чтобы спасти их от разрушительного ливня. Он соблюдал Свою дхарму бхактаракшаны – даровал укрытие бхактам. И ныне, как и в ту эпоху, цель – заявление о Божественности.

Вы должны учесть и другую пользу, хотя вы, возможно, её и не осознаёте. Я знаю, какой глубины достигла ваша благоговейная преданность Мне в результате этой “болезни” за те 8 дней. Вы не добились бы такой сосредоточенной медитации на Мне и за целые годы поклонения и аскезы (тапаса)”. Ему было известно, что все, кто знал об этой болезни, проводили дни эти в молитве и покаянии. “Они молились, чтобы Я восстал с ложа болезни в ещё большей славе, чтобы они получили прощение за все свои заблуждения и проступки, которые могли повлиять на Моё величие, и чтобы им было позволено страдать от той же болезни, которой “болел” Я”.

Даршан Саи – это творческая возможность преобразования грубого неблагородного металла в золото. Внимать Его словам значит заряжаться потоком духовного возрождения. Читать написанное Им – это всё равно, что питать интеллект целебной пищей и очищать его от шлака эгоизма. Эта небесная Ганга оживляет, оплодотворяет и очищает всякого, кто погрузится в Неё.

Постоянное присутствие

В воскресенье 13-го декабря 1964 г. Баба был в Венкатагири. Он прибыл туда несколькими днями ранее в связи с плотным расписанием бесед в округах Читтур и Неллор штата Андхра Прадеш. Но Баба не связан ограничениями пространства и времени. В тот же день около 7 утра “перед моим домом внезапно появился Саи Баба”, – заявляет Рам Мохан Рао, директор технического училища в Манджери (в 28 милях южнее Каликута на западном побережье в штате Керала). Напрямую по птичьему полёту это будет более 600 миль! Но расстояние – всего лишь игра Бабы, которой Он разделяет нас, бедных смертных.

Послушаем же, как описывает этот визит сам Мохан Рао: “Мы с женой и дочерью были в доме. Служанка сказала нам, что пришёл какой-то садху. Мы вышли взглянуть – кто это – и к удивлению своему увидели Саи Бабу! “Хари Ом Шанти Шанти Шанти!” – сказал Он, и мы простёрлись у Его ног. Мы решили провести Бабу в гостиную, но на пути Он заглянул в комнатку для пуджи, где висели Его фотопортрет и несколько святых изображений. И Он сказал, что посидит в этой комнатке. Он объяснил нам, что зашёл к нам, так как очень доволен благочестием моей дочки – Шайлы-джи. Попросил послать весточку бхактам, которых можно было найти, и позвать их на бхаджаны и правачан (беседу)”.

“Он известил соседей, и люди тут же собрались, – рассказывает двоюродный брат Рао – Рамеш. – Саи пропел три бхаджана (Нандамукунда Саинатха; О Бхагаван; Джея Рам, Джея Рам) вместе с бхактами, в потом поговорил со мною на тамили, с женой моей – на языке канарезе, а с другими – на смешанном диалекте тамильского и малаялам. Он благословил нас, подарив чётки из ракушек (шанкхамалу), и Сам повесил их на Свою фотографию. Он сказал мне, что мой отец решил провести ритуал сарпасамскарам (умилостивления бога змей) в Бангалоре 25 февраля в четверг, и добавил – “в Мой день”, но заметил, что ему не надо его совершать, поскольку Он уже устранил беду, которую этот ритуал должен был предотвратить, и стёр то нарушение святости, какое он должен был искупить.

Он слегка перекусил. Затем сказал окружающим, что Его с нетерпением ожидают в Калахасти. Он попрощался с нами, и попросив не провожать Его, вышел за калитку. Через несколько секунд Он исчез. Мы были счастливы, радуясь столь неожиданному даршану, и поражены “чудом исчезновения в мгновение ока””.

Но это не всё. В письме есть ещё несколько абзацев, которые я привожу: “Четверг 24 декабря был святым днём. Мы чувствовали себя одиноко, поскольку дочка наша была в Бангалоре. Вот мы и вышли вечером навестить друзей и вернулись домой в половине седьмого. Мы были поражены, увидев свет во всём доме. Жена спросила, не забыл ли я выключить свет. Я сначала осмотрел замок парадной двери, нашёл его неповреждённым и обошёл дом, чтобы посмотреть, заперты ли изнутри другие двери. Всё было в порядке. Тогда мы вместе подошли к парадной двери, открыли замок и вошли. Всё было заперто, и всюду горел свет. А в нашей комнатке для молитв сидел Саи Баба! Мы простёрлись у Его ног. Баба спросил нас (на каннада), не испугались ли мы? Он сказал, что явился потому, что нам было одиноко и мы загрустили. “Давайте споём бхаджаны. Если бы Шайладжа была здесь, ей было бы приятно попеть”, – сказал Он. Он спел несколько бхаджанов. Позже Он немного поел, а потом мы поговорили на общие темы. После этого Баба пошёл спать.

Рано утром Саи принял ванну, выпил с нами кофе, а потом побеседовал о бхакти и основной истине природы. Вдруг мы увидели в руке Его чётки из рудракши, Он надел их мне на шею с благословением и указанием надевать их во время ритуала сандхья. После же ритуала нужно класть их к фотографии Бабы. Мы вместе позавтракали. Украсили комнатку для пуджи гирляндами и цветами. Запели бхаджаны. К тому времени последователи Бабы узнали, что Он явился, и тоже пришли на бхаджаны. Баба побеседовал о бхакти на диалекте тамила и малаялам. Всем даровал желанное интервью.

В полдень Баба Сам разжёг священный огонь мангалаарати и раздал всем присутствующим прасад (освящённую пищу). И четверти килограмма фиников, что у меня были, хватило на 100 человек! Мы пообедали с Бабой вместе. Он побыл ещё пару часов, и в половине пятого у нас было чаепитие. Затем Он сказал нам, что несколько преданных в Калахасти жаждут видеть Его. Он снова благословил нас, когда мы упали к Его стопам. В 5 часов Он вышел на дорогу из ворот и вновь исчез. Вот диво дивное! Мы не могли поверить своим глазам!”

Да и я сам не поверил бы, не будь подтверждения из независимых источников! Баба давал даршан на огромном расстоянии людям, попавшим в беду, но нигде, насколько мне известно, не оставался так долго и так явно. Это было уже слишком ненаучно! Я написал своим друзьям в штате Керала, П.К. Панникару и П.А. Менону, предложив перечень из целых 84 вопросов, на которые мне хотелось бы найти ответ у местных жителей в Мандери. Они отправились в дом Рам Мохана Рао и прислали мне полный отчёт, который, как говорится, поставил все точки над “и” в неясных для меня моментах из его письма!

Рам Мохан Рао и жена его рассказали им, что Саи Баба 13 декабря был в жёлтом одеянии, Он зашёл босиком и проследовал в алтарную комнатку, сказав: “Я пойду на Своё место”. Друзья мои видели фотопортрет, на котором висели чётки из рудракши. За несколько дней на нём появился толстый слой священного пепла. Странно, но лицо Бабы было открытым, а с внешних сторон портрета стекал непрерывный поток вибхути, который собирали и раздавали с почитанием как божественно сотворённый дар милости!

Рао с женой много лет были последователями Ширди Саи Бабы. В Прашанти они не были, но приобрели 7 лет назад портрет Сатьи Саи и поместили у себя на алтаре среди других образов. И когда Баба уселся в алтарной комнатке и прислонился к стене прямо под Своим портретом, они увидели, что фотография очень похожа! Они ведь видели Его впервые; они брали у одного из друзей книгу “Сатьям Шивам Сундарам” и прочли её. Они подумали, что Баба случайно заехал в Каликут или какой-нибудь соседний городок и решил благословить их Своим визитом.

Когда г-жа Рао перечисляла Бабе свои заботы, поощряемая Его бесконечной любовью, Он сказал ей: “Горести и страдания – всеобщий удел; знаешь ли ты, что обе родные сестры этого тела овдовели?” А когда Шайладжа попросила у Бабы сборник бхаджанов, Он сказал: “Палгат Менон привёз в Прашанти 400 сборников бхаджанов, изданных на языке малаялам. Я тебе один подарю”. Сказав это, Баба повернул руку ладонью вниз, – два движенья – и в пальцах у Него оказалась книжка! Он вручил её девочке; мы взглянули – это была именно та книга в голубой бумажной обложке. У Шайладжи была огромная вера в Бабу, поскольку её экзема на ногах была вылечена Им год назад в ответ на её просьбы перед портретом.

Когда Баба попросил пригласить ещё кого-нибудь на бхаджаны, Рао не пошёл далеко, так как ему не хотелось лишаться надолго общества Бабы. Он привёл владельца своего дома – пожилого джентльмена Талайюр Мусада и его пятилетнюю дочку, а также вдову и сестру Мадхавана Наира – учредителя популярной газеты на языке малаялам. “Что у тебя с ногой?” – спросил Саи Мусада. Тот рассказал о своей болезни и попросил какого-нибудь лекарства. – “Того курса лечения, который ты сейчас проходишь, достаточно”, – ответил ему Баба. (Теперь м-с Рао отдаёт ему вибхути, которое Саи источает со Своего портрета, и тот находит его очень эффективным). Вдова учредителя газеты сказала, что у неё диабет. “Я собираю со Своих полей целые мешки риса, а не могу съесть ни зёрнышка”, – сказала она. – “Это – следствие твоей прошлой кармы”, – ответил ей Баба на малаялам. Он попросил Рао принести пустой стакан. Баба подержал его в руке, и он наполнился какой-то розоватой жидкостью. “Принимай это трое суток по 3 раза в день, – сказал Он, вручая ей стакан. – После этого можешь есть рис сколько тебе угодно”.

Был среди прочих и один скептик. Баба это знал и попросил Рао принести ножницы, а потом в шутку предложил этому скептику срезать с Его головы себе волосок! Тот очень старался, но ничего не получилось, после чего по просьбе Бабы принесли ножницы побольше. И снова неудача. Так что тот повесил голову и, ни слова не говоря, вышел”, – пишет двоюродный брат Рао Рамеш, посетивший Манджери вскоре после этих событий.

Баба спел четыре бхаджана, попросив и собравшихся петь за Ним хором. Это были: “О Бхагаван!”, “Пахи пахи Гаджанана”, “Шива Шива Шива” и “Омкара прийя Саи Рама”.

“Видели мы и шанкхамалу – чётки из скорлупок малюсеньких ракушек, – сказано в “отчёте”. – Они такие, какие бывают на юге – в Каньякумари, каждая ракушка не больше перечного семечка. Цвета они были белого с коричневыми крапинками. В этих чётках, сотворённых и подаренных Саи Бабой, их 108 штук. Когда мы их рассматривали, с бусинок сыпался пепел. Осмотрели мы и чётки из плодов рудракши. Баба сказал, что пока Он не сможет нанизать их на нить из золота, Он повесит их на портрет. Саи сотворил также бронзовую чашу с носиком размером с апельсин и вручил её Шайладже. Ещё Он сотворил кусок алого шёлка с золотой каймой и, подарив его девочке, попросил Рао сшить ей блузку; Он дал Рао ещё вибхути и кумкума, сотворённых тут же на месте, чтобы тот передал их “каликутцу” (то есть живущему в Каликуте Рамешу Рао). Баба ушел в 11 утра 13-го, сказав: “Мне ещё надо поспеть на представление в Калахасти”. Они тогда не знали, что Калахасти находится в 20 милях от Венкатагири! Их слишком огорчило Его решение уйти, чтобы спросить – где это. “Никому не нужно идти со Мной”, – сказал Он, закрыл за Собой калитку и – исчез!

Второе посещение было в четверг. Г-жа Рао боялась подойти к дому, поскольку там всюду горел свет. Сам Рао открыл замок и вошёл. В молельне он увидел Бабу, который сидел, прислонившись к стене. “Ты испугался, увидев Меня? – спросил Он на тамили. – Я пришел, чтобы присоединиться к вашим бхаджанам”, – заверил его Баба. Рао принёс немного сушёных фиников с базара и вручил блюдо в руки Саи, чтобы Он раздавал их, так как чувствовал, что Он может сделать так, чтобы их хватило на всех присутствующих. Баба пошёл на кухню и возразил против приготовления блюда “кхира”. Ему это сладкое блюдо не нравилось. “А этого на шестерых хватит”, – сказал Он. Они сварили всего на двоих, но после ужина пищи осталось ещё на троих. Наутро супруги Рао вкушали её как прасад (освящённую)! Перед тем как уйти в спальню, Баба взял один Свой портрет с алтаря и повесил на гвоздь в спальне. “Пусть будет тут”, – сказал Он. Теперь и с этого портрета обильно струится вибхути.

Рао заглядывал в дверную щель, убедиться – хорошо ли спится Бабе, но видел, что Он просто сидит “погружённый в Себя”, словно бы задумавшись.

Наутро Баба принял ванну и позавтракал. Когда же хозяйка стала готовить свои праздничные блюда, Он заметил её энтузиазм, но предупредил, что уйдёт, ничего не вкушая. Он настоял на том, чтобы Ему подали лишь их повседневную пищу. Он поведал им о том, как юного Шанкарачарью схватил крокодил (майя) в реке Пурна (Брахмы), и как он спасся отречением – санньясой. Он рассказывал о Саи Бабе и о сыне Шивы в ипостасях Субраманьи и Муругана. Говоря о Субраманье, Он сотворил тончайшую золотую пластинку, ногтём нарисовал на ней Субраманью на павлине и, скатав её в трубочку, велел хозяйке носить на шее в золотом цилиндре, который Он потом сделает. “Извини! У Меня нет сейчас золота!” – шутливо заявил Он.

Это, быть может, самый яркий и подлинный рассказ о чуде одновременного присутствия Саи Бабы.

Баба является людям в снах, чтобы утешить, успокоить, дать совет или указание. Он частенько говорил, что Его можно увидеть во сне только когда Он того пожелает! Во сне Он сообщил военному представителю Общества страхования жизни, что документ, который тот уже без всякой надежды продолжал искать и который все считали уничтоженным на почтовом отделении, где он может храниться не более 6 месяцев, на самом деле не уничтожен! Сновидец отправился к начальнику почтового отделения, рассказал о своем сне и – получил желаемый документ. Он не был уничтожен!

Во сне Он разбудил учительницу из Тумкура и велел ей сесть на ближайший поезд в Бангалор, чтобы она сумела получить обратно свои драгоценности у человека, который выехал в Бомбей в 8.30 утра!

Я сам слышал, как Он говорит: “Вот бедняга! Когда он уезжал, то молил о даршане хотя бы во сне! Я должен дать ему эту возможность”, или такое: “Скажи своему сыну, что Я явлюсь ему во сне в следующий четверг!” Он предлагал мне спросить у кого-то: “Вы не видели прошлой ночью Саи во сне?”, и действительно тот видел какой-то незабываемый сон, в котором Баба даровал этому человеку даршан и благословение. Во сне Он посвящал некоторых в духовную садхану через упадешу (наставления), разучивал с людьми новые бхаджаны и после в Прашанти просил их спеть. Во сне Он передаёт ту или иную информацию и даёт советы, во сне производит вскрытие нарывов и фурункулов, операции на глазу, ухе или языке. Пациент видит во сне, что Он его оперирует ножом – и сон оказывается верным. Те, кто отравлялись в постель с болью, в страдании, просыпались счастливые, избавленные от страшной болезни! Послушайте, что пишет д-р Кулкарни из округа Буджатур в своём письме от 2.11.61 г. “В прошлом месяце в мою клинику поступила мусульманка Бадума Касим (60 лет), страдающая пневмонией обоих лёгких. На четвёртый день я пришел домой около 8-и вечера после осмотра всех своих пациентов, удостоверившись, что с ними всё в порядке. Однако где-то в полночь ко мне примчался её сын в страшной тревоге, и я поспешил в клинику, где обнаружил, что у неё резко упала сердечная деятельность. Я назначил внутрь и в инъекциях корамин, посидел час у её постели, но лекарство не подействовало. Сын в отчаянии заплакал. Я пришёл около часу ночи домой, помылся и зашёл в свою алтарную комнатку, где провёл пуджу перед портретом Бабы, повторил 108 Его имён и обратился к Нему с мольбой: “Мои усилия оказались тщетны. Я не знаю иного пути, кроме как предаться Тебе. Теперь за Тобой успех или неудача, сохранение репутации или крушение. Тебе вручаю всю ответственность – дать ей выжить”. Затем я спокойно улёгся, но заснуть не мог. Ещё до восхода солнца я поспешил в клинику. Будума сидела в постели. “Что произошло ночью? Кто-нибудь заходил?” – спросил я её. – “Да. На этой постели, у моей подушки сидел кто-то с целой копной волос. Он положил руки мне за уши и нежно гладил меня по лицу. Вот я и смогла подняться и сесть”, – сказала она. Я показал ей маленькое фото Бабы, которое было со мной. – “Да! Он самый”, – сказала она. Какая счастливая женщина! Ей вернуло жизнь Его прикосновение!” – пишет доктор!

Известно множество случаев, когда Баба являлся и прикладывал спящему или пациенту без сознания вибхути ко лбу, и пятно было видно по пробуждении. Или же, как пишет Свами Абхедананда (75-и лет), Он может явиться, чтобы передать какую-то весть. “Ранним утром – около 4-х часов– 28 декабря, когда я был ещё в постели, предаваясь меланхолии, встревоженный состоянием моих дел, я вдруг ощутил удар по голове. Ударили сильно, но вынести было можно. Я поднялся и включил свет. К своему удивлению, я увидел сияющий образ Бхагавана Рамана Махарши, который превратился в фигуру Саи Бабы. Они какое-то время проявлялись отдельно, а потом слились вместе в ослепительный столп света, сохранявшийся несколько секунд. Я осознал, что у меня было видение моих обоих благих гуру! И в этом счастливом состоянии ума я услышал голос, который тогда мне был незнаком, но который, как я потом удостоверился, был подлинным голосом Саи Бабы, который сказал мне на телугу: “Не волнуйся, не медитируй! Просто наблюдай за умом, это заставит его исчезнуть. Наблюдай! И знай, что тот, кто наблюдает, есть чистое осознание. Абстрактное и абсолютное осознание есть “Я” – Сат-Чит-Ананда. Ты есть То. Это покой, которому нет равных. Это и есть то, что ты так ревностно ищешь. Будь твёрд. Блаженство есть ты сам, ты знаешь это интуитивно. Удар, который Я тебе нанёс, послужил тому, чтобы открыть этот секрет: наблюдай!” С этого момента я начал следовать этому указанию. Бхагаван (Бог) – это живое присутствие”. Он частенько говорит на телугу: “Я с вами кантане, вентане, джантане и интане: перед глазами, за спиной, радом с вами, у вас в доме”.

Чарльзу Пенну Баба писал: “Знай, что Я всегда с тобой – подсказываю тебе и направляю тебя. Я знаю также, что ты сознаёшь это. Живи всегда в постоянном присутствии”. В медитации (дхьяне) Пенн получает от Бабы определённые уроки. “Мой учитель Саи Баба сказал мне: всякий раз, когда поднимаешь руку, поднимай её для Него”. Я написал Бабе и поблагодарил Его за этот урок. Он же в ответ пояснил мне то, что сказал: “Если ты поднимаешь руку, чтобы помочь, послужить, утешить, ободрить другого, ты поднимаешь её для Бога. Потому что в любом человеке есть Бог; используй все свои таланты для служения другим; это лучший способ служения самому себе”, – писал Он.

Чарльз Пенн из Лос-Анджелеса – капитан гражданской службы воздушного патрулирования США. Это добровольная организация, созданная со специальной целью спасения пилотов, совершивших вынужденную посадку. В своих вылетах на поиск пропавших лётчиков Пенн видел сидящего рядом с ним Бабу и знал, что Он направляет его. “Пенн! Не нужно выглядывать! Я за тебя посмотрю”, – вот слова, какие он слышал, убедившие его, что он – лишь инструмент в руках Бабы. “Это дало мне ощущение бесстрашия во время бури с градом над горными пиками, – говорит он. – Бензином забрызгало ветровое стекло, но я видел Его рядом с собой; спокойно и собранно я повёл самолёт на посадку и после срочного ремонта взлетел снова”.

Не говорит ли нам Баба постоянно, что расстояние – не преграда на Его пути. Если только с нами вера и любовь, Баба всегда рядом, чтобы о нас позаботиться. “Здесь, за 10 тысяч миль, – пишет из Нью-Йорка Хильда Чарлтон, – одна женщина, никогда не встречавшая Бабу в физическом облике, исцелилась и постоянно чувствует Его присутствие!” Для Бабы нет чужих, Он – в любом из нас. Мэри Симпсон дважды безуспешно оперировали в связи с наличием сгустков крови в лёгких и гиперемией (кровоточивостью) расширенных бронхов. Когда её забирали домой, врач сказал дочери: “Сожалею, что ваша мать покидает больницу в худшем состоянии, чем при поступлении”. Но ей повезло, она знала о Саи и у неё был Его портрет, а также немного вибхути. Когда она помолилась, Баба явился перед ней, наполнив её живым трепетом здоровья. Через несколько дней врач сказал: “Не могу в это поверить. Это улучшение – просто чудо”.

Когда Саи изволит или когда Его воля откликается на наши желания, побеждаются и преодолеваются законы природы, а непредсказуемое может стать предсказуемым. Трёхлетнего мальчика в западном Бенгали сбил грузовик, его отбросило метров на семь и он истекал кровью от ран. Его доставили в больницу. Когда он пришёл в сознание, то сказал врачу: “Не бойтесь, доктор! Саи Баба поднял меня. Он держал меня за руку!” И не оказалось ни одного перелома, ни одной раны. На третий день его выписали.

Офицер аэрослужбы в Бангалоре был доставлен в госпиталь с диагнозом тяжёлого тромбофлебита, легочной эмболии и вероятностью туберкулёза легких. Состояние его было настолько серьёзным, что уже убрали дыхательные трубки. Родные ожидали за окном палаты, стоя в коридоре. А он увидел стоящего у постели Бабу и услышал, как Он сказал: “Не бойся, ты вылечишься и будешь новым человеком”. С этого момента началось улучшение. Врачи госпиталя “Виктория” были изумлены! Впоследствии Баба призвал его к Себе в Прашанти и сказал: “Ну вот, ты приехал заново рождённым!”

Шелест шёлкового одеяния, прикосновение мягких, гладких волос, лёгкая поступь нежных ног, серебристый голос, вспышка молнии дивных очей, священный аромат Его присутствия – всё это служило многим указанием того, что Он являлся исцелить и ободрить.

Ни единое слово Его не говорится без глубокого смысла: так г-же Датт из Калькутты, молившей Его в Мадрасе посетить её дом, Он трижды сказал: “Ачча, ачча, ачча (Хорошо, хорошо, хорошо)”. И она явственно видела Его образ у себя в трёх случаях и с трепетом ощутила, что обещание исполнилось. Когда инспектор здравоохранения из Малавалли Рагхаван приехал к Бабе и стал просить излечить жену от остеомиелита и перелома тазовых костей, Он сказал: “Не отчаивайся, годами держать её в гипсе – не для тебя. Я вылечу её вот так”, – сказал Он, щёлкнув при этом пальцами для ясности, произведя трижды звук “так, так, так!” Спустя четыре месяца Саи явился перед ней глубокой ночью и попросил встать. Она упала к Его ногам. Он со словами утешения поглаживал ей спину, а она услышала, как что-то у неё внутри щёлкает “так, так, так”! И она смогла стоять и ходить, она снова была самой собой!

Д.П. Мару из Бомбея пишет: “В день Гуру Пурнима (посвященный почитанию духовного наставника), примерно в полшестого утра Саи Баба появился в резиденции м-ра Йенгара (в Сионе) и дал трёхминутный даршан его матери. Та, исполненная радости, попросила Бхагавана задержаться ещё немного, чтобы она смогла разбудить детей. Но Он не согласился. Он прошёл по дому и в алтарной комнатке положил на стеклянную тарелку немного сотворённого тут же на месте риса, смешанного с шафраном. А потом исчез”.

Иногда Баба отмечает Свое присутствие каким-нибудь знаком. Так в Чагандал Шанти Кутир в Мадрасе Он показал Своё присутствие на бхаджанах, оттолкнув подставку для ног под специальным креслом, которое поставили для Него, хотя Он был далеко – в Раджамундри. Собравшиеся на бхаджаны увидели, как эта подставка поехала под кресло, будто Баба толкнул её, как Он делает это, вставая с кресла и давая даршан стоя в знак того, что бхаджаны пора закончить! А в Ширси складки ткани на кресле образовали два ясных знака ОМ, когда Он (находясь в Прашанти) решил передать весточку тысячам собравшихся преданных. В Шимоге небольшая гирлянда крупных цветов жасмина, которую Ему предложили в это время за 200 миль оттуда в Майсуре, упала сверху на виду у всех собравшихся, чтобы показать Его присутствие! В Джамнагаре Саи показал Своё присутствие внезапным появлением знака ОМ на Его портрете, перед которым собравшиеся уселись на бхаджаны.

“Когда я заметил Бабе, что Он не приходил ко мне в дом, как обещал, Он сказал с улыбкой: “Приходил! Ты разве не видел указания?” И я возликовал, так как три отпечатка – три следа и все три – правой ноги, которые я увидел у себя в доме в тот день, когда Он обещал зайти, были признаны Им за Свои!” – пишет Шри Б.С. Кешава Виттал из Бангалора. А М.С. Дикситу Он сказал: “Я приду к тебе в дом в январе”. Тот проявил явное сомнение в том, что заслуживает такого выдающегося дара милости. “В январе? Январе какого года?” – вырвалось у него. – “Да в этом январе, в середине месяца, непременно”, – был ответ. Баба положил Свою руку на руку Диксита и повторил Своё заверение.

Было 17 января. Когда г-жа Диксит завтракала, она услышала, как голос Бабы позвал дважды: “Диксит, Диксит”. Она побежала к двери, но никого за ней не обнаружила. Она вернулась и снова принялась за еду. И тут она увидела мельком лицо Саи, заглянувшего в столовую. Она встала и вышла в соседнюю комнату. Но там никого не было. Она увидела семь следов, которые вели от внешней двери к алтарю: левый, правый, левый, правый – в таком порядке, и следы обеих ног рядом с алтарём! Все они были отмечены пеплом – вибхути – по контуру, в виде очертания. А через несколько дней ободок вибхути вокруг одного отпечатка увеличился и вырос до двух дюймов! Тысячи людей приходили смотреть на эти следы в течение нескольких месяцев, убеждаясь, что их создала Его воля!

Так Баба исполняет Своё обещание быть с нами. Он – самый нежный руководитель, самый дорогой друг, самый близкий родственник, самый любящий родитель и самый заботливый учитель.

С израненными крыльями

Когда эта животворная Ганга – Сатья Саи – направляет Свой путь в темницы и тюрьмы, то и мёртвые оживают. Иссохшие кусты покрываются свежей листвой. Сиянье солнца смывает печаль. Блаженны те, чьи прегрешения забыты, кому Господь не вменяет никакого греха. Она была суровой и мрачной, эта тюрьма в штате Андхра Прадеш, но вблизи от неё бил источник Божьей милости. Саи Баба послал её узникам весточку милости, когда они попросили о ней. Давайте прочтём благодарное признание одного из заключённых, узника № 1...1: “Мы, конечно, грешники; но жизнь наша исполнилась надежды, быть может, благодаря каким-то случайным заслугам прошлых жизней, так как мы оказались достойны получить милость Твою! И в самом деле, если и есть кто в мире, кто назвал бы себя счастливцем, так это мы. Мы поистине гордимся этим. То, что поток Твоей милости стал проникать и к этим жалким людям, которые принесли вред обществу и заслуживают наказания, – необычайное явление. Мы молились, чтобы Ты даровал нам Свой даршан и благословение. Ты письменно ответил нам по безграничной милости Своей, что поднимешь и возвысишь нас в Путтапарти Своим даршаном, словом и прикосновением! Мудрец Нарада благословил Савитри, которую постигла тяжкая вдовья участь, заверением: “Да будет твоё супружество долгим!”, и она смогла вызволить мужа из владений смерти. Мы также узнали от Кальпагири, чей смертный приговор был отменен, что слово Твоё оказалось верным. Оно не знает поражений”.

Упоминание о Кальпагири вызывает в памяти недавнюю историю, которая заслуживает того, чтобы её прописали золотыми буквами. Кальпагири совершил тяжкое преступление и скрылся от бдительного ока полиции своего района. Тайком он добрался до Гималаев, и прямо у врат этих вечных сфер души облачился в оранжевые одежды отшельника и странствовал от одной обители к другой, стараясь заглушить угрызения совести воспеванием имени Божьего. Так он провёл четыре года, пытаясь скрыться от самого себя в безмолвном величии лесов и горных склонов. Он встречал немало святых и мудрецов, садху и отшельников, но чаще всего его мучило сомнение, не скрываются ли под святыми одеяниями те же невежество, порочность и гордыня. Он прочёл много священных книг, беседовал с людьми о роли бхакти, джняны и кармы на пути освобождения человечества от рабства и стал искусным в диалектике недвойственности. Он решил, что, пожалуй, может без опасений вернуться в знакомые родные края, и совместил свой путь с паломничеством в Симхачалам, Тирупати, Канчи и Рамешварам, побывав на крайнем юге Индии. Оттуда он двинулся в Мадураи, Шрирангам, холмы Чамунди, Мелькот и... добравшись до Бангалора, услышал о Путтапарти, где, как ему сказали, уже двадцать лет живёт “новый” Ширди Саи. Он сел в поезд на Гунтакал, слез в Пенуконде, и автобус доставил его в Прашанти.

Баба позвал к Себе “санньяси”. Он – всеведущ, и от Него ничего не скроешь ни временем, ни расстоянием, ни искусной ловкостью человека. Он упрекнул “аскета” за то, что тот убегает от последствий своих поступков, – хитрость, обречённая на неудачу. Еще в теле Ширди Баба сказал однажды Шаме: “Долг, враждебность и убийство требуют искупления, иного выхода нет”. И Баба сказал: “Зачем откладывать на другие рождения страдание, которому придётся подвергнуться за твои жестокие поступки?” Он сказал ему, что за оранжевыми одеждами скрывается должник-неплательщик. Он поднялся в Свои апартаменты и принёс для беглеца белую одежду, а одеянье цвета охры велел снять и надеть вместо него белое. Велел пойти в полицию своего района и заявить обо всём немедленно. Дал ему денег на проезд, а также 4 пакетика бесценного прасада – вибхути и заверил: “Езжай, сознайся и без уныния прими то наказание, что тебе в конечном счёте присудят. Тебя не повесят. Это Я обещаю. На твоей шее будут висеть чётки (джапамала), которые Я Сам тебе надену, когда ты придёшь ко Мне, отбыв срок приговора”.

Кальпагири вышел из комнаты обновлённым, словно змея, сбросившая старую кожу. В глазах появился блеск, в голосе твёрдость, в походке лёгкость, каких не было раньше. Должно быть Баба – Сам Господь, думал он. Он решил, что лучше подчиниться Его велению и спастись, чем окончательно застрять в сети воздаяний и перерождений.

В переполненном вагоне поезда в ту ночь он заметил человека, который корчился от боли, прижав руку к животу. Он мог лишь поделиться одним из четырёх пакетиков вибхути, которые были при нём, и был счастлив заметить, что боль прекратилась и что человек тот заснул крепким сном. Он понял, что его оценка Бабы верна. Так что он обратился в полицию с признанием, и вынесенный судом смертный приговор был заменён президентом на пожизненное заключение. А в те недели, что он ждал ответа на прошение о помиловании, Кальпагири рассказывал своим соседям по камере, что встретил в Путтапарти воплощение Господа и Тот заверил его, что будет проявлено милосердие и что он получит от Самого Бабы чётки, когда отсидит свой срок и приедет к Нему, освобождённый от угрозы ответного удара, нанесённого им ближнему. И слово оказалось верным, прошение принесло плоды.

Естественно, другие узники тюрьмы, прослышав о Его славе и величии, мудрости и милосердии, жаждали узнать имя и адрес Бабы. И они писали Бабе, на свой безыскусный лад, письма с просьбами прислать благословения, портреты и книги.

Письмо от узника №1... – свидетельство радостного подъёма, охватившего заключенных, когда пришла посылка от Бабы с вестью утешения и ободрения. Последовали и другие письма Бабы, и теперь тюрьма стала раем для уверовавших. “Мы главу за главой слушаем “Сатьям Шивам Сундарам”, мы потрясены величием и грандиозностью рассказанных там случаев”. “Фотографии, приведённые в книге, захватили моё сердце”. “У меня очень плохо со здоровьем, я страдаю от многих болезней. Я украшаю Твой портрет в комнате для бхаджанов как могу и не разрешаю другим сделать это”. “Ещё когда я был мальчишкой, мне очень нравились религиозные гимны и обряды. Теперь эта склонность снова проявилась во мне, и я всё свободное время заполняю санкиртаном и молитвой”. “Как Ты указал, я повторяю Твоё имя, слушаю историю Твоих деяний и принимаю участие в бхаджанах”. Это всё строки из писем, написанных заключёнными. И Баба всегда отвечал на письма этих корреспондентов.

Заключённый №4... пишет: “Каждое письмо, которое приходит к нам из Прашанти – это благословение. Поистине, как будто Сам Саи Баба перед нами, с нами беседует”. В. пишет: “Я – человек пожилой. Мои сыновья и зять – тоже в этой тюрьме. Поскольку мы обрели возможность разделить нектар, который Ты с такой добротой посылаешь нам, само ощущение, что мы отбываем срок приговора, почти пропало. С той пищей, какой мы теперь обеспечены, сердца наши наполнились и стали вольными. Их не влечёт больше никакое иное желание. Что нам ещё нужно? Для чтения в свободные часы у нас есть история Твоей божественной жизни, у нас есть пуджа Твоего портрета. Но всё же, о Господи, сердце тоскует о чём-то большем, прости уж беднягу!” Р. пишет следующее: “Я жажду, чтобы наряду с умом все мои чувства, внутренние и внешние, служили Богу. Так что хожу я или сижу, слушаю или гляжу, я стараюсь каждый миг посвятить Господу. Зачем этим рукам бездействовать? Я пишу имя Рамы и намерен написать его 10 миллионов раз. Каждый день я поклоняюсь святым символам Божьим с помощью курений, лампад и молитв. Это мой ежедневный режим. Совсем недавно в нашей тюрьме было посеяно семя Твоего святого имени, оно очень скоро пустило первые корни, а сегодня выросло в величественное древо с обильными цветами и плодами. В тени его и я наслаждаюсь прохладой и покоем. Радость моя не поддаётся описанию. Письмо, которое Ты прислал нам недавно, заставило меня и всех других дивиться своей удаче, своей благой судьбе. Оно напомнило мне о Свами Вишварате Вирабрахмендре, жившем четыреста лет назад”.

Чистое зеркало даёт ясное отражение. Раскаяние успокоило страсти. В сердцах многих заключенных пустили корни лианы преданности Всемогущему, “усиками” своими притягивающие к себе Бабу. С.Н... рассказывал своим товарищам о Бабе, которого видел и слышал в Хайдерабаде. “С того дня, – пишет он Бабе, – я поклоняюсь Твоему образу, запечатлённому в моём сердце”. Скоро он стал центром плодотворной информации и вдохновения. После того как Саи Баба посетил Репалле близ Гунтура для установления там мраморной статуи Ширди Саи, одному человеку, бывшему очевидцем церемонии, пришлось провести в этой тюрьме несколько месяцев. Он ярко описал всё, что видел, – само действо, энтузиазм тысяч собравшихся, сотворение Бабой на виду у толпы одним мановением руки золотой фигурки Ширди Саи. Он рассказал ещё уйму других, согревающих душу историй о величии Бабы. И заключённые стали думать, что, похоже, Сам Баба устроил появление в их тюрьме этого крестьянина из Репалле, чтобы группа Его бхакт смогла о Нём побольше узнать.

Однажды Баба сказал в Ширди Хемадпанту: “Взгляни-ка на это цветущее манго. Если бы все цветы, что ты видишь, принесли плоды, какой это был бы обильный урожай! Но все ли приносят? Нет. Большинство увянет и опадёт ещё в цвету, или же засохнут зелёные или недозрелые плоды. Вот что происходит и с теми, кто является сюда”. Только милость Его может спасти нас от падения, и потому нам нужно молить Его об этой милости и заслужить её своей добродетелью и стойкой садханой. Однако у Бабы есть для нас и более ободряющий прогноз: “Когда солнце встаёт и светит, не все бутоны лотосов в озёрах и прудах расцветают, только те, что готовы, – говорит Он. – Другим придётся ждать, когда наступит их черёд. Но расцвести когда-то суждено всем, всем предстоит исполнить это предназначение. И нет нужды отчаиваться”.

Когда мы задумаемся над скрытым смыслом этих слов, то сможем понять, почему некоторые из узников мало-помалу снова впали в безразличие и довольствовались лишь эпизодической перепиской с Бабой. Но среди тех, кто прилепился к святым стопам с того момента, как Кальпагири возвестил в этих стенах о божественности Бабы, особого упоминания заслуживает Ченгаппа, поскольку его история напоминает нам горный поток, достигающий равнин и моря после многих крутых падений. Его письма обнаруживают интенсивную жажду духовной реализации. “Между мной и моей женой возникли незначительные разногласия, и я сделал вывод, что она больше не должна жить на земле. Я решил и со своей жизнью покончить вместе с ней. Положив себе на язык яду, я заколол её спящую и проглотил роковую дозу. Женщина умерла, но меня смерть принять отказалась. Я лишь ощутил жжение на языке, ничего большего со мной не произошло. Я же считал, что должен умереть – и скоро. И я вспорол себе кишки ножом, с которого ещё стекала её кровь, и упал на пол. Я пришёл в сознание в госпитале, куда меня доставила полиция. Рану зашили, и я уцелел. Потом, когда меня заточили в тюрьму Раджамундри, пришлось снова вскрыть живот, а через несколько лет – ещё, чтобы устранить повреждения, сделанные в прежних операциях. Чудо, что я пережил все эти мучения. Я подозреваю, что Бог сохранил мне жизнь, может быть, задумав для меня какое-то доброе будущее, когда я смогу сделать что-то для Него и для тех, кого Он изберёт. А потому я предал своё тело, сердце и душу Богу. С тех пор я чувствую себя необычайно счастливым, так как каждый миг жил с верой, что на мне милость Божья. И все благочестивые люди – мне самая близкая родня, а святые мудрецы – самые дорогие товарищи. Я потерял всякий интерес к своей прежней родне. Я обрёл Тебя, Баба, – Господа, явившегося на землю. Что мне ещё нужно? Я поставил присланный Тобой портрет в уголке для дхьяны. Когда я открываю глаза, я вижу Тебя, когда закрываю глаза, я повторяю Твоё имя. Это моя нитьяпуджа – постоянное богослужение. Моя садхана – быть с Тобой, в Тебе всегда. Бог для меня, а я для – Бога … вот какое томление, вот в чём жажда. Это даёт мне радость безграничную”. Он доволен, что врачи предписали ему сырые овощи и бобы, размоченные в воде, так как это саттвическая пища, которая помогает садхаку избавляться во время медитации от раджасических мыслей.

Когда Ченгаппа получил от Бабы письмо, укрепившее его решимость, он писал: “Я приложил его к своим глазам, я прижал его к сердцу. Я был счастлив, как, верно, была счастлива Сита, когда Анджанейя (Хануман) передал ей кольцо Рамы. Был четверг – день молчания, и я не мог словами передать свою радость товарищам. Я читал в журнале “Санатана Саратхи”, что Ты советуешь по четвергам соблюдать молчание. И я повторял про себя дорогие слова. О, как же я был счастлив!”

Этой божественной алхимии подверглись в тюрьме и другие, как это видно по их письмам. Семидесятилетний заключённый пишет: “Я, как Рамдас, занимаюсь Рамадхьяной с тех пор, как попал в эту тюрьму. Раз в десять лет мне разрешается съездить домой и повидаться со своими – матерью, братьями и другой роднёй. Мать моя родила меня, выкормила и перенесла немало, чтобы я стал человеком, а я воздал ей одной лишь печалью. Теперь я не могу служить ей в её старости. Сердце моё полнится жаждой придти к Тебе и быть слугой Тебе до самой смерти”. Из письма заключенного № 8...7: “Мы – трое братьев – отбываем здесь срок приговора за преступление. Мы всеми силами стараемся прилепить свой блуждающий ум к Твоим лотосным стопам. Когда же у этих несчастных появится счастливый шанс получить даршан Господа из Путтапарти?”

Заключённый № 8...8 пишет так: “С тех пор как мы узнали Твоё божественное имя и прочли о Тебе книгу, мы каждый миг храним в уме Твоё имя. Это сладкое средство стало нашим помощником. Твоё послание заключённым мы получили с благоговением. Многие из нас выучили его наизусть и могут повторить слово в слово. Оно переходило из рук в руки и его с жадностью впитывала камера за камерой, читая и радуясь. От желания поскорее прочесть его раньше других, письмо помялось и местами разорвалось. Но мы его подклеили и держим в рамке в комнате для пуджи, чтобы все могли прочесть его”. Заключённые просят Саи прислать книги и сборники бхаджанов, блокноты, чтобы писать имя Господа, а иногда упоминают о своих родных – о матерях, о детях, которые, быть может, страдают и нуждаются из-за них.

В таких случаях Баба посылал по почте деньги по указанному адресу, а если адрес оказывался точным и люди, указанные по этому адресу, были живы, Он посылал одежду и другие дары с письмом утешения и ободрения.

Я закончу повествование об этой удивительной алхимии ещё одним письмом – письмом человека, которому довелось попасть в число этих вдохновлённых Саи садхаков: “Моя родина – Непал, – пишет он. – Тебе, наверное, известно, что Непал – страна богобоязненная, Ты ведь был в Гималаях. Я теперь в тюрьме в результате своих действий и вследствие греха. Но я не считаю это злом. Я уверен, что это – мне на благо. Ты ведь в письме к одному из моих друзей пишешь, что “даже Камаланабха не миновал кашты (Сам Господь, из пупка которого растёт лотос, был подвержен страданию)”. Что же тогда говорить обо мне, ничтожном? Вот уже несколько месяцев как Твое божественное имя и история жизни Твоей поселились в нашей тюрьме. И в этом потоке преданности растворился и мой ум. А письмо, которое Ты прислал несколько дней назад, оказало на меня более глубокое влияние, чем на других, – словно оно написано специально для меня и о моих проблемах. Кто может сказать, когда именно милость Твоя прольётся на человека? Но Ты поселился в сердце моём, и я зову Тебя – Хридайя Саи”.

Бабу приняли Хранителем и Поводырём и обитатели других тюрем – Хазарибагха и Гайи, – главным образом под влиянием некоторых отбывающих там свой срок заключённых, говорящих на телугу. Для тех, кто забывает о преступнике, когда за ним надёжно закрываются двери темницы, наверное удивительно, что Баба проникает и туда, за эти стены, успокаивая истекающие кровью сердца, раскаивающийся ум, живую совесть, невинных страдальцев, детей Своих, уже осознавших свою ошибку и решивших больше никогда не повторять её. Ведь преступления большей частью совершаются в порыве страсти, временном ослеплении ненависти, минутном безумии, эгоистической браваде алчности или злого умысла, порождённых невежеством.

Как говорится, закон – что дышло. Он не очень-то учитывает ту боль, что ранит душу, когда несправедливость налицо, то извращение чувств, когда дети вынуждены жить в пагубной атмосфере грязи и болезней, пьянства и порока, в доме, опустошённом раздором и несогласием. Баба призывает нас не поддаваться разлагающему ум влиянию скверных фильмов и часто говорит об ответственности писателей и деятелей искусства – артистов, музыкантов – за уровень зрелищ и здоровое воспитание подрастающего поколения. Оказываемое ныне предпочтение ловкости и смекалке перед добродетелью, отсутствие в школах обучения святым писаниям, дурной пример взрослых, которые без тени стыда позволяют себе такие неблаговидные действия, как мошенничество в бизнесе, фальсификацию продуктов питания, вероломство в политике – всё это, как отмечает Баба, ведёт к преступлениям.

Подобно матери, изливающей особую любовь на сбившегося с пути ребёнка, Саи добр к раскаявшимся преступникам, и тепло, изливаемое Им, есть знак Его любви ко всем. Он всегда настаивает на том, что преступник должен признать свой проступок и с радостью нести последствия, решив больше не повторять его. По существу Баба против того, чтобы виновный выпрашивал прощение. Нужно быть твёрдым, смело встретить последствия, выстрадать их и научиться терпению. Раскаяние – уже достаточная компенсация за грехи, так что лучше использовать период срока приговора на покаяние и внутреннее очищение. Таков Его совет.

Я вспоминаю человека, который приехал из штата Уттар Прадеш, сбежав от суда, перед которым он должен был предстать за незаконное присвоение фондов, принадлежащих совместному обществу, в котором он служил. Баба посоветовал ему вернуться и признать вину, но обещал, что Он смягчит наказание, если тот искренне раскается. Человек тот никак не мог набраться смелости вернуться в свои края, но Баба настоял, что он должен это сделать, и тот уехал, благословлённый Бабой на путь самосовершенствования.

Обращение неблагородного металла в золото – вот алхимия, которая больше всего нравится Саи. Где бы Он ни был, о чём бы ни говорил, цель, по сути, состоит в этом. Посмотрите на Него, к примеру, в Бриндаване (Вайтфилде), где Он каждый год проводит несколько недель. Хильда Чарлтон из США так описывает свой опыт переживания этой алхимии: “Вся атмосфера проникнута миром, это покой, именуемый шанти, который не убывает, но лишь становится более осязаемым благодаря голосу Бабы, когда Он поёт или говорит о вековой мудрости тем, кому дана милость её принять. Когда я поднималась в 4 утра и приходила в сад к большому развесистому дереву в конце дорожки, кругом стояла тишина прохлады, омывавшая тебя потоком радости. Яркая луна освещала сад. На фоне неба вырисовывались силуэты елей, больших смоковниц, ашоковой рощи, ярко-красных мохуров и белых кустов жасмина. Статуя Кришны посреди пруда вызывала жажду звуков флейты, которые, казалось, вот-вот польются с Его уст. Руки сами собой складывались в восторге перед славой Божьей, которая возглашала о себе со всех сторон.

“Вчера в Своей беседе Баба сказал, что лучшее время для медитации – это период брахмамухуртам (от 3 до 6 утра). Медитировать под этими деревьями на воздухе – истинное духовное наслаждение, поскольку мы, быть может, возвращаемся в памяти к тем дням, когда в прежние века предавались созерцанию на берегах Ганги, в долинах Гималаев. Баба говорит нам, что очень хорошо обрести привычку к медитации в одном месте, в один и тот же час и в течение одного и того же времени каждый день, по крайней мере пока мы не достигли достаточного прогресса. “Но внутренняя медитация – это только один фактор, – сказал Он также. – Целью же должно быть извлечение ананды с каждым дыханием, наполняя сладостью Его имени каждый миг. Такая пранаяма (практика контроля над дыханием) должна стать частью вашего существа. Тогда только у вас и начнётся истинная жизнь.

“Сегодня – первый день января 1965 г. Я помню, как Баба предостерегал нас не придавать слишком большого значения какому-то особому дню. “Всякий день есть день гуру – гурувар, а не только четверг, – говорил Он. – Каждая секунда есть новое начало, и её следует праздновать как некую возможность. Новый год, начинающийся в какой-то особый день – всего лишь условность, творение ограниченного человеческого ума, разделяющего бесконечность Божью на малые части. Но Я вижу, что многие заходят в бунгало с гирляндами ароматных цветов. Алтарь превратился в груду белых, розовых, пурпурных и оранжевых цветов.

“Баба начал день с того, что добыл из воздуха сласти и стал раздавать их всем со словами: “Эти сласти внесут в вашу жизнь радость”. Одним мановением руки Он сотворил маленький портретик и вручил его м-ру Б. Потом, обратившись к его жене, спросил довольно игриво: “Завидуешь?” Он забрал портрет обратно и, взяв его в правую руку, быстро хлопнул в ладоши. Мгновенно появилось шесть копий того же портрета – по одному для каждого из нас, сидящих перед Ним.

“В ходе последовавшей беседы Саи подхватил с пола обрывок бумаги и, скатав её в шарик, отдал м-ру Б. А тот обнаружил у себя на ладони не бумажный шарик, а кусочек ароматного сладкого лакомства, как оказалось, им особенно любимого! Таким же образом Саи изготовил ещё один бумажный шарик для его жены, и тот тоже при соприкосновении с её рукой оказался какой-то другой сластью.

“Эти маленькие сюрпризы, как их называет Саи, достигли вершины в чуде с “ОМ”. Одна преданная, прибывшая из Мадраса, привезла с собой драгоценный камень в форме знака ОМ, обработанный по её заказу, и теперь держала его перед Саи, чтобы Он благословил его Своим божественным прикосновением. Баба взглянул на него и, смеясь, пошутил, что этот ОМ больше похож на кривой обезьяний хвост! Очевидно, Ему не понравилась работа мастера. И Он спросил даму: поправить ли Ему этот ОМ, или же она предпочтёт новый камень с запечатлённым в нём Его портретом. Она, естественно, выбрала новый. Держа камень – ОМ – в кулаке, Саи подул на кулак, и когда раскрыл ладонь, мы, к своему удивлению, обнаружили, что “ОМ” исчез, а на его месте возник тончайшей работы золотой медальон с большим цветным портретом Бабы, в обрамлении бриллиантов и подвеской из нежных жемчужин. “Это – награда за 23 года неустанной молитвы”, – сказал Баба, вложив драгоценность ей в руку.

“Баба творит чудеса, чтобы вдохновить нас, поощрить и укрепить веру. Самое великое чудо Бабы – это, конечно, высокое чудо изменения нашей натуры, нашего характера, что вдохновляет и возвышает гораздо больше, чем создание драгоценностей. Саи Баба в Ширди говорил: “Я даю то, что вы желаете, чтобы когда-нибудь вы пожелали того, что Я хочу вам дать”. Также и здесь – с этим Сатьей Саи. Каждый жест, каждое слово, каждое действие (а любое действие Господа не может быть не чем иным, как чудом) имеют глубокий смысл, который мы редко в состоянии отгадать.

“Мне довелось видеть весьма вдохновляющее чудо изменения характера. Саи Баба заявляет, что Он не вызывает это изменение извне, а высвобождает прирождённое совершенство, пребывающее в нас скрыто и неведомо для нас самих. К Саи из Англии приехала одна дама без всяких духовных устремлений, не имевшая понятия о восточной религии и философии. Она была в турпоездке по Южной Индии и намеревалась побыть здесь три дня, после чего возобновить турне. Но увидев Бабу и уловив проблеск Его славы, она отказалась от всех дальнейших планов и оставалась у Него целых четыре месяца!

“Это были месяцы полного самоотречения и отказа от старых привычек, предпочтений и антипатий. Она никогда в жизни не медитировала до приезда в Прашанти и не была знакома ни с йогой, ни с какими-либо индийскими системами мысли. Тем сильнее мы были поражены, когда она составила себе целую программу на 24 часа и упорно её держалась. В 4 утра она поднималась и медитировала, независимо от того – хорошо спала ночь или нет. День её был заполнен чтением, письмом, медитацией, джапой и актами служения, такими как уборка территории ашрама в Бриндаване или Прашанти. Она продолжала делать это честно и искренне, хотя из-за перемены климата и пищи в период интенсивной садханы её мучили всяческие нарывы и инфекции, часто весьма болезненные и отнимающие силы. В результате большинство ночей ей приходилось обходиться без сна, но она твёрдо придерживалась своего решения.

“И её твёрдость и упорство, а также её любовь к Богу были вознаграждены, мало-помалу её медитации становились мирными и благотворными. В глазах её засиял новый свет. В лице появилось какое-то необычное обаяние, его не было прежде. Её тихие, скромные, незаметные действия сделали её, как и советует Баба, как бы пустой, лишённой эго индивидуальностью, флейтой, на которой Бог может играть совершенные мелодии.

“Через четыре месяца она уезжала с совершенно новым взглядом на мир, пробуждённым сознанием и искренним желанием продолжать свою садхану. Баба заверял, что если человек вручит всё существо Богу и будет медитировать, как предписано, то он может за три месяца достигнуть весьма обнадёживающих результатов. Конечно, результаты зависят от твёрдой веры и непрерывной садханы.

“Перед её отъездом за океан мы удостоились чести стать свидетелями ещё одного чуда. Поскольку она должна была скоро выйти замуж в Англии, Саи Баба обещал ей мангала сутру – украшение, которое надевают во время брачной церемонии. И однажды, когда мы небольшой группой сидели перед Ним, Он взял из коробки лист бетеля и краем серебряной ложечки для нанесения на бетель сока лайма стал прорезать на листке какой-то декоративный узор. Время от времени Он поднимал лист и показывал нам, и мы восхищались рисунком, который усложнялся на наших глазах с каждой новой проводимой Им линией. Мы и не знали, что Он мысленно рисует для нашей подруги мангала сутру. Закончив рисунок, Он внезапно поднял лист вверх и трижды подул на него. Лист пропал, а на его месте оказалось одно из самых красивых свадебных украшений, какие мне доводилось видеть!

“Оно было золотым, и символический смысл, который Баба объяснил англичанке, состоял в том, что эта мангала будет всегда напоминать ей о садхане. По краям было по три рубина, представляющих три природных качества – гуны, которые в супругах должны пребывать в гармонии. А прямо сверху, рядышком друг с другом, было два рубина, символизирующие самих мужа и жену. Отдельно от главного украшения была подвеска из дивного жемчуга с лотосом из драгоценных камней в центре, чтоб напоминать им обоим о Прашанти с Лотосовым кругом перед залом. Это действительно было восхитительное вознаграждение за дни и ночи интенсивной садханы, ведь из этих четырёх месяцев она не потратила даром ни минуты”.

Баба непостижим, неизмерим. Ум человеческий не в состоянии понять, – что Он такое. И можно только верить, надеяться и слушаться. Однажды, когда я стоял пред Ним в изумлении, Он сказал: “Все видят мир через очки, и их мир таков, каковы эти очки – очки забот, ненависти, ревности, зависти, алчности. Я ношу только очки любви. Я не могу ненавидеть, если бы даже захотел. Ненависти и гнева во Мне нет, невозможна для Меня и болезнь. Я могу выразить неодобрение и поправить, но ненавидеть – никогда. Я – это блаженство, и только блаженство. Я – джнянам, анандам, шантам (мудрость, блаженство, мир). И это – Моя природа”.

Баба перестраивает человека, открывая каждому Саи в нём самом. Будь то узник за высокими стенами темницы или за высокими стенами “эго”, выстроенными желанием, Он – освободитель, бдительный Мастер, который принимает тебя таким, какой ты есть, и ведёт тебя к радости свободы.

Хильда Чарлтон, которая провела не одно десятилетие на Цейлоне среди буддистов-подвижников и занималась тантрическими практиками у индийских гуру в Дели, услышала в Бомбее о Ширди, а во время пребывания в Ширди узнала о той форме, которую Саи Баба принял в благословение людям. Здесь она нашла исполнение своих устремлений – место, где может заниматься садханой с уверенностью в успехе.

Невероятно, но...

В первом томе этой книги есть глава “Тот самый Баба”, где упоминаются многие факты, убеждающие нас в идентичности и неразрывности двух Саи – Саи Бабы из Ширди и Саи Бабы из Путтапарти. Баба всегда говорит о Себе – Саи Баба; а имя Сатья Саи Баба используется только для того, чтобы избежать юридических и административных осложнений с учреждениями и организациями, которые выросли вокруг “прежнего тела” и его почитателей. Когда у председателя фонда общества “Самстан Ширди”, наделённого полномочиями управления собственностью общины и проведения соответствующих служб в Ширди, где покоится “прежнее тело”, возникли колебания по поводу принятия вибхути, материализованного “теперешним телом” (Сатьей Саи), поскольку он боялся, что это будет кощунством, Баба подал ему знак, дабы убедить его, что оба Саи – одно. На Его настенном портрете в той комнате в Бомбее, где это происходило, возникла яркая вспышка света, и туман сомнения в его сердце рассеялся!

Когда Тайдеманн Йоханессен из Норвегии стоял перед святыней Ширди, перед ним появился какой-то старик и дал ему маленький портретик Сатьи Саи, а также немного пепла – уди, посоветовав ему повидать теперешнего Аватара в Бомбее 13-го марта! Никто и знать не знал в то время об этом визите Сатьи Саи Бабы в Бомбей в марте месяце. Когда же он действительно встретил Бабу в Бомбее 13-го числа, Баба убедил его, что именно Он известил его об этом в Ширди!

Сатья Саи Баба – это тот свет, то величие и сострадание, что оживляет святыни, где ныне почитают Ширди Саи Бабу. Племянник Какасахеба Диксита – одного из “внутреннего” круга преданных Саи в Ширди (если вообще можно говорить о внутреннем и внешнем, а не о стойком и слабом), написал молитвенное песнопение, обращённое к Ширди Бабе, где выражал стремление быть хотя бы “Твоим привратником”! Это было много лет назад. Так вот теперь он действительно привратник и сторож в Бриндаване (Вайтфилде), живёт в домике у ворот ашрама и спешно бежит с ключами, когда Баба приезжает из Прашанти, Мадраса или с холмов Нильгири.

Взывай к Нему как к Ширди Саи или как к Парти Саи, – услышит Саи Баба. Г-жа Батеджа с дочерью узнали о Бабе в Бангалоре, откуда, после посещения Ширди, они должны были ехать домой в Бомбей. Они решили “по пути” получить даршан Бабы. Поскольку за несколько дней они не попали на интервью, то собрались уезжать. И когда Баба проходил через веранду на первом этаже, они окликнули Его и попросили разрешения уехать. А Он позвал меня и, вручив мне несколько пакетиков уди, сказал: “Пойди и отдай их матери с дочерью из Бомбея, ожидающим внизу”. И добавил: “Они привезли для Меня отрез ткани. Скажи им, что они могут забрать его как Мой прасад и сшить из него одежду”. Как они изумились, когда я передал им это! Тот отрез ткани, который они привезли и бережно хранили у себя в чемодане, был предназначен в дар святыне Ширди, как покрывало для гробницы! Но поскольку Баба принял его, “нам не надо ехать в Ширди, здесь и есть Ширди. Дар был принят и вернулся прасадом”, – порадовались они.

В “Саи Сатчаритам”, написанной Говиндой Рагхунатхой Даболкаром, ещё когда Баба был в Ширди и с Его благословения, о Ширди Саи говорится как о “Сатье Саи”! История Ширди Саи рассказывается там как “Сатья Саи катха”, там также описывается обряд “Сатья Саи врата” (вместо “Сатьянараяна врата”), где имя Сатья, как это случилось и в теперешнем воплощении, является сокращением имени Сатьянараяна!

Бхимаджи Пател после чудесного исцеления своей болезни милостью Ширди Саи проводил благодарственные церемонии. Полный признательности и благоговения, вместо обычного ритуала “Сатьянараяна врата” он совершал Сатья Саи врату! А вместо “Сатьянараяна катхи”, которую предписано читать после враты, он декламировал “Сатья Саи катху”! Должно быть, Ширди Саи, обитающий внутри Бхимаджи, побудил его “переименовать” врату и катху, движимый санкальпой (волей) намекнуть на грядущие события. Ведь разве не повторял Саи Баба в Ширди вновь и вновь: “Блажен и счастлив тот, кто знает Меня пребывающим в сердцах всех существ”. Он действительно знал прошлое, настоящее и будущее, как свидетельствует об этом Даболкар.

Десять лет назад один поэт из Махараштры написал стихотворение о Ширди Бабе, где говорит о Нём как о Сатье Саи! В прошлом году из первого тома этой книги он узнал о Сатье Саи и приехал в Прашанти, влекомый именем, которое само слетело с его пера. И он рассказал мне, что эта “непрерывность” обоих Саи подтверждается последним событием в жизни первого и первым событием на пути второго! Саи Баба явился Дас Гану на рассвете 16 октября 1918 года и сказал: “Масджид (мечеть) разрушена, Я ныне ухожу оттуда. Я пришёл известить тебя: поезжай туда, скорей! Исполни Моё желание: возложи цветы на Моё дабари – могилу”. Дас Гану сделал, как было сказано. А в 1940 году, когда Сатья возвестил о Себе, что Он явился вновь ради возобновления Своего дела и заботы о Своих бхактах, Педдавенкапа Раджу спросил сына, сделавшего это заявление: “Покажи нам какой-нибудь знак и убеди нас, что Ты – тот самый Баба”. И Сатья попросил, чтобы Ему дали цветы! Те цветы, что Он велел Дас Гану возложить на Его дабари, когда покидал Ширди! Сатья бросил цветы на пол, и они образовали два слова “САИ БАБА”, сами собой сложившись в буквы на полу. Для тех, кто умеет читать следы Божества, это совпадение имеет глубокий смысл.

В день Виджайядасами в 1916 г., когда кто-то сказал Саи в Ширди: “Сегодня – день симоллангана”, Он поразил всех Своим заявлением: “Да. Это также день и Моего симоллангана”. Симоллангана означает акт перехода границ, из одного царства в другое. Цари в былые времена собирали свои силы, снабжали их оружием, “заряженным” и освещённым жертвами в день Аюдха пуджи (канун дня Победы – Виджайядасами) и, перейдя границы своего государства, вторгались в соседние пределы в жажде достигнуть виджайи – победы. То было на десятый день Дасары, десятый (или дасами) день светлой половины месяца асвиджа.

Что же имел в виду Саи Баба, когда сказал, что Виджайядасами – это день и Его симоллангана? Какую границу переходил ОН и в какое государство следовал? Он оставил тело, как и предсказал, в день Виджайядасами. Явившись на следующее утро Дас Гану, Он сказал: “Я теперь ухожу из Ширди, все эти лавочники и торгаши Мне порядком надоели”. Он оставил Ширди и перешёл из одного государства2  в другое, из Махараштры в Андхру! Это и было Его симолланганой!

Сатья Саи Баба говорил, что, будучи в прежнем теле, сказал Какасахебу Дикситу, что явится через 8 лет, именно спустя 8 лет, а не ребёнком восьми лет. И явился вновь – в Путтапарти в 1926 году – спустя 8 лет после того Виджайядасами. Первый явственный знак предстоящего божественного пути Он проявил в Свои 8 лет, когда по Его воле школьный учитель непостижимым образом “прилип” к стулу на всё то время, что Сатья стоял на скамье по его приказу. Это было первое эффектное заявление о приходе Саи вновь – “ребёнком восьми лет”.

Есть такие, что ограниченно понимают возможности всемогущей воли Божества и заявляют, что Саи Баба не мог снова войти в человечью клетку, вылетев из неё однажды, словно они – законодатели для Вечного Абсолюта! Один из них написал мне письмо из Мадраса с повторением этого аргумента. Мой ответ оказался для него столь убедительным, что он прислал новый довод – теперь уже подтверждающий идентичность и преемственность аватаров! Он писал: “В Гите сказано, что Господь возвестил: те, кто уходит из тела в тревожном и смутном состоянии ума, ночью, в тёмную половину месяца, или в те периоды, когда Солнце в южном полушарии, достигают сферы Луны, если они – йоги. Через некоторое время им придётся вернуться оттуда на землю к человеческому рождению (Гл. 8, шлока 25). Если же они отходят днём, в светлую половину Луны и полугодие северного направления Солнца, то эти йоги не возвращаются обратно. Саи Баба из Ширди отошёл в полугодие южного направления Солнца, поскольку, очевидно, добивался возможности вернуться на землю”. Могу лишь сказать, что такие подпорки не нужны для того, чтобы доказать очевидное; нас здесь с любовью и нежностью влечёт к Себе Аватар – новое явление Саи, кого мы все можем узнать и получить от Него блага! Зачем нужны какие-то доводы?

Мальчиком 14-ти лет, когда Баба назвал Себя Саи Бабой, оставив роль Сатьянараяны Раджу, Он бросил Свои учебники и ушёл из дому в сад за городком Ураваконда. Он сказал невестке, пытавшейся Его удержать: “У Меня есть дело, Мои бхакты ждут Меня”. Что же это за дело? И кто эти бхакты? Мы видим теперь, что дело это является продолжением достигнутого в Ширди, а бхакты – те, кто почитал Его ещё в Ширди, и потом, после Его ухода. Вот почему Он упрекал известного почитателя Его формы в Ширди, который отказывался принять Его в новом облике: “Какая польза от твоего почитания и твоих медитаций, если ты не можешь узнать того самого Бога, которого почитаешь и на которого медитируешь?” Ещё в отроческие годы Он явственно показал двум Своим педагогам в школе, Суббаначару и Кондаппе, что Он – Саи, явившийся вновь; Он даровал видение Ширди Своим матери и отцу и многим другим в Путтапарти. Он дал куски одеяния (кафни), которое носил в Ширди, своему школьному учителю Таммираджу Манчираджу и другим в Ураваконде.

Таммираджу Манчираджу написал о тех днях много интересных статей для журнала “Санатана Саратхи”. “После безвременной смерти дочери моя жена пребывала в подавленном состоянии, и мой школьный “ученик” – как мне назвать Его – Сатьей или Бабой – часто приходил ко мне в дом её утешить. А она каждый четверг вечером ходила к Нему в дом учителя телугу (старшего брата Бабы). Однажды, когда она упала к Его ногам, Он поднял её со словами: “Я буду нести все твои тяготы за тебя. Отныне будь счастлива”. Затем мановением руки сотворил рисовые зёрна (как когда-то в Ширди для Мегхи) и велел ей завязать их в подаренный нам ранее кусок ткани геруа от Его одежды.

“Нам приходилось ходить довольно далеко к сельскому колодцу для пополнения ежедневного запаса питьевой воды. И жена однажды собрала соседских детей и попросила их поиграть с нашим пятилетним мальчиком, чтобы она могла сходить за водой. Она дала им немного сахару и сказала: “Сделайте Саи-пуджу, все вместе. Я скоро приду. Предложите Ему этот сахар, а потом примите его как прасад”. Дети зашли в алтарную комнатку и спели гимны, какие знали. Вдруг они увидели сидящего перед ними Ширди Саи. Он съел немного сахару и дал каждому по пригоршне. Сынишка мой так был взволнован посещением Старца, что выбежал навстречу матери, чтобы поскорее привести её. Он знал, что она будет рада увидеть Его. Когда же она вошла, в комнатке было пусто. “Куда же Он делся?” – спросила она. Малыши невинно отвечали: “Мы видели, как Он ушёл в тот портрет”. Через несколько дней мы были в Путтапарти, и Саи сказал мне: “Ты огорчился, что Я ушел в Путтапарти, но Я могу быть здесь и, тем не менее, – там. Я знал, что ты поверишь, только если дети скажут о том, что видели”. “Может возникнуть вопрос, – пишет Таммираджу, – почему Он выбрал форму Ширди Саи? Я себе этот вопрос задавал. И получил ответ от Сатьи: “А нет той формы или этой. Обе – одно”.

Саи Баба в юности охотно пел и танцевал, звеня ножными браслетами. В этом явлении – Сатьей – Он, бывало, с радостью танцевал и доставлял танцем радость другим. Он с энтузиазмом распевает киртаны и намавали (имена Божьи), которые вдохновляют сотни тысяч людей на экстатическую преданность Всевышнему. Саи Баба, когда прибыл в Ширди, носил лишь дхоти вокруг бёдер и рубашку, и в Путтапарти Он много лет одевался так же. Он сменил эту одежду на длинное одеяние, как и в Ширди, лишь позже. Он перешёл на цветные одежды и дхоти ради преданных, чтобы среди огромных толп людей, жаждущих даршана и паданамаскара, они всегда могли Его заметить и не терять из виду.

“Ваша радость – это пища, которой Я питаюсь”, – говорит Сатья Саи Баба. Чтобы доставить окружающим людям радость, Саи Баба в Ширди кротко сносил пышность и помпезность. Процессия, сопровождавшая Его из Дваркамайи до Чавади, где Он спал, устраивалась через день. Группы мужчин и женщин с бубнами, барабанами, винами, трубами, цимбалами, кларнетами и другими музыкальными инструментами образовывали авангард процессии. За ними следовал длинный ряд прекрасных ратх (повозок). Далее шёл богато украшенный конь – Шьямакарна, которого Саи Баба любил и нежил. Вслед за конём плыл паланкин; несущие его мужчины распевали гимны, по обе стороны от них шли факельщики. Были тут и прочие – с букетами тростника, серебряными палочками, флагами, изображениями Гаруды на шестах. Они плясали от радости, кричали “джей – слава!” в ритме с барабанной дробью и раскатами труб. Фейерверки возвещали приближение процессии шумом и яркими внезапными вспышками многоцветных огней. Когда Баба появлялся на ступенях масджида – мечети, двое “пажей” держали с обеих сторон Его чаури из хвоста яка. Балдары (глашатаи) возвещали о Его появлении, выкрикивая Его имя. Преданные расстилали перед Ним ковровую дорожку. Над головой Его держали балдахин, Его осыпали цветами, окроплёнными гулалом”.

“Какая прекрасная процессия, – говорится в “Саи Сатчарите”. – Какое яркое выражение преданности! Те зрелища и те дни уже не вернутся. Никто не увидит такого – ни теперь, ни в будущем”.

Но нет, Баба явился вновь! Он позволял преданным устраивать подобные процессии в Путтапарти в дни празднеств Дасары и Дня рождения примерно до 1954 г. В Ширди Бабу украшали драгоценностями перед тем, как Он отправлялся в Чавади: “На голову Ему возлагали корону (мукута), а шею обвивали драгоценностями и гирляндами. (Спустя годы Саккамма из Бангалора привезла много драгоценностей, которыми украсила Бабу.) В ходе этой кратковременной процессии головной убор меняли неоднократно”. Даже теперь Баба уступает иногда мольбам людей, когда знает, что они искренни, и позволяет им устраивать процессии в городах и деревнях (в Шиваджинагаре, Кальянапураме, Удумалпете, Коимбаторе, Оотакамунде), хотя и с гораздо меньшим количеством пышных атрибутов.

В Ширди Баба говорил о Своём ширкаре (владении), сокровище, Своём дурбаре (торжественном зале); Он и теперь говорит о Себе как о Сат-Чакраварти – Владыке времени, говорит о Своей “кладовой”, о Своей сокровищнице, Своих сокровищах (пеннидхи). В Ширди Он говаривал, что “Дваракамайи – это Данкапури Дакурнатха, Пандари Виттала и Дварака Ранчода. Баба заявил, что нынешняя Дваракамайи (Прашанти) – это та же Матхура, тот же Бадринатх и тот же Тирупати”. Город, выстроенный Кришной на острове, назывался Дваракой, поскольку слово это означает “место, врата которого открыты для всех четырёх каст и четырёх типов людей, а именно: артхи (стремящегося к обретению богатства и земных благ), артартхи (ищущего у Бога благ и облегчения страданий), джиджнаси (ищущего знания о дхарме и освобождении) и джняни (познавшего свою истинную реальность), чтобы они могли достигнуть всех четырёх целей человеческой жизни – пурушартх. Конечно же, обиталище Господа в Двараке, Ширди и Путтапарти заслуживает такого названия. “У Прашанти нет стен, нет ограды, – говорил Саи, ибо Господь доступен для всех, кто приходит с разных сторон и путей! Все имеют право на дар милости”.

Саи Баба выразил желание, чтобы статуя Кришны с флейтой-мурали в руке – Муралидхар – была установлена в четырёхугольном дворе дворцового здания, которое Бути выстроил в Ширди; но Он покинул Ширди раньше, чем это желание смогло исполниться. Быть может, по этой причине у Бабы есть такая статуя Кришны на балконе Прашанти, как центр почитания для всех, кто складывает руки в молитве. Муралидхар есть и в алтаре в Молитвенном зале. Два чарующих образа Муралидхара есть и в уютном садике Бриндавана.

Тщательное изучение “Саи Сатчариты” просто необходимо для каждого, стремящегося раскрыть тайну Сатьи Саи Бабы, так как дарующая рука и поучающий нас голос – те же. Когда один брахмачари из миссии Рамакришны приехал в Прашанти в надежде исцелить хронический колит, Саи предложил ему молиться своему гуру и указал, как успешнее делать дхьяну. Он убедил его, что Рамакришна, его гуру, исцелит эту болезнь, мешающую духовному развитию его ученика. И в Ширди Саи дал бы тот же совет: “Не теряй опору, которой добился”; “Апула бап тхо, апула бап (Один отец наш – наш отец)”; нельзя менять учителя ради прихоти своей. Саи Баба давал даршан ученикам Гопалсвами как Гопалсвами, а ученикам Рагхунатха Махараджи как Рагхунатх Махарадж. Баба – это все святые в одном.

Он и теперь – то же Единое. Находясь в Прашанти, Он дал даршан Свами Абхедананде в Раманашраме как Рамана Махарши, а в Шимоге – Раманандарао как Рамдас из Канангада! Саи Баба принимал дары, предназначенные другим святым и гуру, ибо Он – все они. И Сатья Саи удивлял многих, заявляя им, что был с ними многие годы, руководя ими и направляя их, хотя они возражали, отвечая, что встречают Его впервые. Баба ясно даёт им понять, что Он и есть тот самый гуру, которому они до сих пор следовали.

Секретарь индуистского общества в Бангалоре испытал весьма ценное переживание. Несколько лет назад он был в доме одного из друзей, когда туда прибыл Баба. Друг его и многие другие упали к Его стопам, но у него такого намерения не было. Но он побоялся, что его могут посчитать высокомерным юношей, отказавшимся почтить великого человека. И он тоже упал к ногам Бабы, с мысленной оговоркой, что это – не ради Бабы, а ради его гуру, пребывавшего в Маддуре в храме Шивы. Когда же он поднялся, Саи ласково потрепал его по спине и, улыбаясь, сказал: “Твой поклон принят твоим гуру в Маддуре”. Таким образом тот узнал, как и многие в Ширди, что Саи – это Золотая артерия, питающая всех духовных учителей и божественных гуру.

Неразрывное единство двух Саи подтверждается и сходством даруемой Ими панацеи – пеплом уди. Тогда он выдавался из очага (дхуни) в мечети Дваракамайи; а теперь возникает в божественной ладони, поскольку невозможно носить с Собой очаг повсюду и иметь его под рукой всякий раз, когда Он хочет даровать пепел. Здесь я должен напомнить один интересный факт о “том” уди и Ширди Саи. Ширди Баба частенько напевал песенку об уди, и песенка эта обессмертилась, так как Он пел её: “Раматхе Раам! Раам! Аайоджи, аайоджи! Удиаонки гониа лаайоджи лаайоджи! (Игривый Рам явись, явись; мешочки с уди неси, неси)”. Кто же тот Рама, которого Саи Баба просил принести мешочки с уди? Рама из Рамаяны не раздавал пепел-уди в знак милости. Пепел – особый дар Бабы, Его уникальное средство для облегчения физических и душевных страданий человека. Так что это своего рода зов в будущее; ведь в Ширди Саи не собирал уди и не носил мешочки-пакетики при Себе. Это взгляд в настоящее, когда мы видим Бабу скользящим между длинными рядами мужчин и женщин с мешочком или корзинкой с пакетиками пепла, вкладывающим их в протянутые руки сотен и тысяч людей в городах и сёлах и по всей стране!

Когда же Баба взял на Себя мозговой инсульт, или, как диагностировал начальник медслужбы штата Майсур – “туберкулёзный менингит”, одного из преданных Господа, мы могли бы припомнить не только подобные акты сострадания, проявленные Им и ранее, но и такие же акты, совершённые Им в бытность Его в Ширди. Так Саи Баба принял на Себя четыре вполне созревших фурункула у сына Дадасахеба из Амраоти. И, показывая их матери мальчика, Саи Баба заявил: “Видишь, как Я страдаю за преданных Мне, их страдание – Моё”.

Или когда мы слышим от Бабы такое: “Вивекананда явился снова, мальчик родился на Цейлоне, он явится ко Мне и присоединится к Моей работе”, – как завил Он однажды утром, или же: “Человек, написавший первую английскую биографию Вивекананды, родился прошлой ночью в хижине с соломенной крышей на западном морском побережье в Куттипурам; это очаровательный младенец с большими ясными глазами”, – мы вспоминаем Саи в Ширди, рассказывающего окружающим о прошлой жизни змей, коров и коз! В Своих беседах Баба часто говорит: “Я знаю ваше прошлое, знаю ваше будущее, так что Мне известно – отчего вы страдаете и как вы можете избежать страданий”. Эти заявления, звучащие в Прашанти, звучат как эхо тех, что слышали преданные в Дваракамайи. Саи говорит: “Вы только представьте – какие вы глупые! Вы приходите к Древу исполнения желаний и просите немножко растворимого кофе! Ваше поведение напоминает человека, зашедшего в гигантский супермаркет и попросившего салфетку”. Будучи Ширди Бабой, Он сказал: “Я сижу тут, готовый дать вам шитую золотом ткань, чего же вы уходите воровать тряпьё?”

Саи Баба говорил притчами и загадками. Какасахебу Он сказал, что пошлёт ему виману – колесницу, когда тот умрёт. И случилось так, что он умер в поезде. Так же говорит и Сатья Саи. Одному пожилому актёру – кинозвезде, который пожаловался Ему на свои бесконечные болезни, Он сказал: “Я знаю: твоё тело – это целая связка болезней; Я тебя переделаю и дам тебе новое тело”. И что же? – Он скоро умер и вошёл в новое тело. Этот киноактёр был слеп и он попросил, чтобы он смог “хотя бы” или, что скорее – как предел желаний, увидеть образ Саи в сердце своём. И то, что произошло, лучше всего описать, процитировав несколько строк из книги Свами Шаранананды “Саи – Сверхчеловек”. Он пишет о Саи из Ширди, но в точности то же самое произошло и в Прашанти! Он молился Саи: “Я потерял зрение. Я этой утраты не ощущаю, поскольку отсутствие зрения отдалило меня от многих нежелательных сторон жизни. Но я жажду узреть тот человеческий облик, в котором Ты, Господь мой, проявил Себя. А потому прошу Тебя, подари мне зрение, ненадолго, чтобы мог я насытиться зрелищем славы Твоей. Можешь сразу же забрать этот дар, когда это случится”. Баба тут же удовлетворил эту просьбу, и тот увидел Его своими глазами, а потом утратил зрение и ослеп снова.

Саи Баба проявлял энтузиазм в делах, направленных на сохранение и защиту Санатаны дхармы и на изучение святых писаний, что только и может сделать интеллект ясным и ум чистым. В “Саи Сатчарите” мы читаем, как Он упрекал Рамадаси за вспыльчивый и горячий нрав, от которого тому не удалось избавиться, несмотря на годы повторения святого имени Вишну. А Свами Виджайянанду, якобы оставившего своих родных и близких, Он упрекнул за то, что тот попросил у Него разрешения съездить в Мадрас – повидать больную мать. “Пойди и почитай Бхагавату”, – сказал Он ему. И как Сатья Саи Баба Он продолжает вести эту роль в более широком масштабе – пресекая мирские чаяния и личные привязанности отшельников и духовных искателей. Он упрекает их за то, что они отмечают свой день рождения или просто помнят о нём; что украшают себя или своих почитателей особыми титулами – знаками духовного прогресса; что втягиваются в конкурентную возню в борьбе за известность, чтобы привлечь и удержать богатых последователей. “Так-то ты читаешь Коран?” – спросил Саи Баба у Хаджи Сиди Фалке из Кальяна.

Как Сатья Саи Баба Он поправляет и меняет скорость и громкость воспевания ведических гимнов прославленными мастерами. Он указывает на Гаятри, омкар, а также Гиту, как на самые эффективные из мантр и текстов. То же самое Он делал будучи Саи Бабой в Ширди. Он советовал читать Бхагавату, “Йога-сутры” Патанджали, “Вичарасагару”, “Панчадаси” и другие писания. Знаток комментариев к “Видьяаранье” Дадасахеб Хапарде не мог в присутствии Саи Бабы слова сказать, потому что, как он признался, “учёность бледнеет перед самопознанием”. Таково же ощущение многих учёных мужей и в присутствии Сатьи Саи. Когда известный поэт и пандит, а также популярный проповедник, объездивший с лекциями о религии множество стран, в том числе США, СССР, Японию и другие страны, пал к Его стопам и предложил всю оставшуюся жизнь провести в перелётах с континента на континент, распространяя весть о Его пришествии, Сатья Саи Баба сказал ему: “О Моем пришествии не беспокойся, побеспокойся лучше о своем будущем. Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь подрезал тебе крылышки и придержал на одном месте, чтобы ты хоть немного занялся садханой и приблизился к освобождению, пока не поздно”. “Сосредоточься на собственном духовном возвышении, прежде чем пытаться помочь в этом другим”, – таков был Его совет ещё одному известному толкователю Гиты и Упанишад. Он пришёл исцелить слепых, исправить горделивых, просветить невежд, утешить страждущих.

Естественно, что заявления о божественности и тайне Саи, сделанные в Ширди, а теперь повсюду Сатьей Саи Бабой, идентичны. Сатья Саи Баба говорит: “Мою шакти, тайну Мою и силу не понять никогда, – кто бы ни пытался сделать это, сколь ни были бы долгими эти попытки и какие бы средства при этом ни использовались”. Саи Баба говорил: “Я дёргаю за нити в этом кукольном театре”. В Ширди Он сказал Виджайананде: “Ты смог добраться до этого места только благодаря заслугам, приобретённым в прежних рождениях”. И в Путтапарти Он говорит то же самое всем приходящим к Нему. И Его реакция на хвалу и порицание как тогда, так и теперь, та же. В “Сатчарите” сказано: “Саи Баба был терпеливым, спокойным, ни к чему не привязанным, полностью свободным”. И Сатья писал в Свои 20 лет Своему брату: “Я Свою деятельность не оставлю. Для Меня слава и имя, репутация и клевета равно тривиальны. Всё это Меня не затрагивает”.

Саи Баба был воплощением премы; Сатья Саи Баба называет Себя Премасварупа. В “Сатчарите” о Нём сказано как о Удивришти и Крипавришти – подателе пепла-уди и подателе милости, – и любая книга о Саи Бабе и тогда и ныне неизменно упоминает об этих дарах, так как они – знак Божества Саи! Саи нежно и ласково обращался к людям: “О Бхау”, “Анна” или “Ты мой бапу”, и теперь в новом облике Сатьи Саи обращается к ним - “золотце” (Бангару), “Найяна” и “Аппа” ^*.

Как тогда, так и теперь Сатья Саи использует всякую возможность возвестить о славе Своей и величии, а иначе как бы мог человек распознать свою благую судьбу? “Я – обитатель всех существ”, – говорил Он в Ширди; а недавно Баба написал одному учёному пандиту: “Не осуждай богатых, не осуждай и не унижай никого. Саи пребывает в любом и каждом, так что когда ты осуждаешь кого-либо, ты осуждаешь Меня”. Проф. Г.Г. Нарке из Технического колледжа в Пуне писал о Ширди Саи: “Он говорил как поселившийся в сердце моём, знающий все мои мысли и желания. Временами я испытывал Его. И каждое такое испытание укрепляло убеждение в том, что Он – всеведущ и способен формировать события по воле Своей”. И теперь в облике Сатьи Саи Он сказал одному рабочему из Сарводайи, довольно откровенно спросившего, как Ему удаётся так легко читать в его уме: “Эта способность – не сиддхи и не какое-то достижение. Это Моя истинная природа – свабхава. Я проникаю в твой ум не с помощью силы, которую приобрёл или заслужил, чтобы, собрав необходимые Мне сведения о его содержимом и выйдя из него, затем пересказать всё это тебе и произвести впечатление. Нет. Я – всегда там и повсюду. Я – Хридайяваси, Обитатель твоего сердца”.

Явившись Балараму Манкару в Матсьендрагаде, пребывая в то время в Ширди, Саи Баба в ответ на его вопрос – зачем Он отослал его из Ширди на эту гору –сказал: “Ты вообразил, что Я – с этим телом ростом в три с половиной локтя, состоящим из пяти элементов, – нахожусь в Ширди! Не так ли? Мне хотелось, чтобы ты понял Мою истинную реальность. Вот зачем Я отослал тебя сюда, чтобы тебе явиться и показать тебе, что Я – не только в этом теле”. Сатья Саи Баба тоже являлся Своим последователям в весьма удалённых местах и даже, как говорят, за семью морями, давая им понять, что Он не связан физической оболочкой, за которую Его многие ошибочно принимают. “Научитесь стремиться ко Мне так, чтобы вы могли привлечь Меня к себе, где бы вы ни были, – говорит Он. – Это более благодарная садхана, чем все ваши дальние путешествия. Превратите своё сердце в Прашанти Нилаям, и тогда уж Я точно явлюсь и пребуду там”.

Золотая нить непрерывности ясно видна в вершимых обоими Саи чудесных исцелениях, загадочных способах, какими спасают Они Своих преданных от несчастных случаев, какими Они предостерегают и уберегают их, в методах, какими Они учат и воспитывают, в подчёркивании единства всех верований. Люди, долго жившие в Ширди, замечали в Прашанти те же обороты в беседах, отмечали ту же любовь и милосердие, даже те же манеры и жесты. Так Диксит говорит об одном из таких характерных жестов: “Сатья Саи Баба двигает правой рукой в точности как это делал, бывало, Владыка Ширди – словно пишет в воздухе, то есть – в воздухе один или два пальца”. Такое мановенье руки, её характерное движение без очевидной причины или смысла упоминается в гл.27 “Саи Сатчариты”.

Ещё одна характерная черта Бабы – и в Ширди, и в Путтапарти – наделение окружающих прозвищами и использование этих прозвищ в общей беседе. Так в Ширди Сам Господь был “Факир”; “Пандурангой” – Виттал Патил, а в Путтапарти Он – “Гончар, Горшечник, Кузнец”. Дас Гану был “жених”, а ещё один человек был “лакомка” или “толстяк”. А прозвище “Хемадпант”, данное Даболкару, стало историческим, поскольку тот принял его как псевдоним, вошедший в рефрен, завершающий каждую главу “Сатчариты”: “Бхакта Хемадапанта вирачита Шри Саи Самартха Сатчарита (написал Шри Саи Сатчариту преданный Хемадпант, знающий и образованный”!)

Хемадпант был известным министром династии ядавов. Он служил двум правителям – Махадеве и Рамадеве – в XII в; написал на санскрите много известных трудов, таких как “Чатурваргачинтамани” и “Раджапрасашти”, в основном касающихся социологии и политики. Когда Саи Баба наделил этим прозвищем Даболкара, тот воспринял его как “стрелу для поражения эго”, как средство научить его нитья нирабхимане – постоянному отсутствию эго. Сравнивая свои скромные достижения с гигантскими свершениями человека, чьё имя “прилипло” к нему, он молил, чтобы Баба написал о Своей жизни тем пером, что милостиво вложил ему в руку. И Баба благословил его: “да будет так”!

Вот и теперь мы видим повторение. Когда я недавно просматривал свои дневниковые записи за 1958 г., то обнаружил такую запись от 29 ноября: “Баба обратился ко мне “Наннайя Бхатта”, когда я пришёл к Нему в четверть восьмого утра”. Я не знал тогда, что это имя имеет богатую историю. Это было за два дня до публикации истории Его жизни – “Сатьям Шивам Сундарам” – книги, написанной Им, Его “Сатчариты”, хотя перо держал я. Он благословил меня на это ещё в 1948 году, и с тех пор я ждал Его “сигнала” начать её ещё 10 лет, так как Он говорил: “Сейчас, если ты опубликуешь книгу обо Мне, люди ей не поверят. Они сочтут это выдумкой. Подожди, пока мир будет готов принять её”.

То прозвище, с каким Он обратился ко мне, как я потом узнал, знаменито в штате Андхра как имя Ади кави – Первого поэта, – одного из трёх, создавших вместе бессмертную “Андхра Махабхарату”. Предание гласит, что Наннайя Бхатт сочинил ещё одну великую поэму – о Шри Раме, “Рагхавабьюдайам”. Жил он в XI в. на берегах Годавари в Раджамахендравараме и покровителем его был царь Раджараджа. Когда Баба, лукаво блеснув глазом, наградил меня, невежду, этим прозвищем – именем поэта, дивным слогом воспевшего славу Рамы и Кришны, Он лишь раскрывал Своё тождество. Это прозвище было своеобразной стрелой, направленной на мой эгоизм, на тщеславное самомненье этой мелкой ряби на глади того безвременного, безбрежного океана, каким является Он. И моя ежедневная молитва: “дай мне Бог утвердиться в нитья нирабхимане” – навсегда избавиться от эго.

Диксит, о котором упоминалось здесь, – племянник Какасахеба, человека из “ближайшего круга” преданных Ширди Саи. Дикситу не раз предоставлялась возможность получить Его благословение. Однажды Баба взял немного пепла и, приложив его шлепком ему ко лбу, сказал: “Чего ты тут сидишь? Иди домой”. Тот был тогда ещё подростком; прибежав домой, он сказал дяде: “Я не пойду больше к Бабе – Он ударил меня по лбу”. Какасахеб ответил: “Дурачок, этот шлепок означает, что у тебя больше никогда не будет твоей ужасной головной боли”. Теперь ему 70, и после того шлепка головная боль его больше не посещала. Диксит описывает ещё один случай. “Однажды, где-то около половины шестого утра Саи Баба послал за цирюльником и побрился, потом помылся. Это было совсем необычно. Он всегда брился и мылся после полудня. Потом Он послал человека в лавку купить кокосовый орех, немного пальмового сахара и земляных орешков. Он разбил кокосовый орех и разрезал ядро на куски, затем раздал по кусочку с сахаром и арахисом всем присутствующим, сказав после этого: “Боло Гаджанан Махарадж Ки Джей”! “Джей!” – подхватили мы. Что бы это значило? – подумал я; никто из нас понятия не имел, кто такой этот Гаджанан Махарадж. А Баба сказал: “Сегодня утром Я потерял брата”. Через два дня Какасахебу пришло письмо из Шегаона от Бути Сахеба, извещающее о том, что его гуру – Гаджанан Махарадж – в тот день около половины шестого утра оставил тело и что в свои последние мгновения он заверил его: в дальнейшем о тебе позаботится мой брат – Саи Баба – поезжай к Нему в Ширди”! И Сатья Саи Баба тоже мгновенно узнаёт о рождении, смерти и обо всём, что бы ни случилось. Он возвещает окружающим об уходе, а скорее о приходе к стопам Его, лиц, жаждущих именно такого счастливого освобождения.

Несколько лет назад Диксит, который был в Мангалоре и читал в традиционном стиле “Гуру Чариту”, решил закончить книгу в саптаха – в семь дней. И на седьмой день у него был сон: “Я вошёл в какие-то врата аркой, которые привели меня к великолепному зданию в конце широкой аллеи с тёмно-зелёными деревьями по обе стороны. Следуя далее, я почувствовал, что кто-то сопровождает меня, и услышал, как мягкий нежный голос зовёт: “Диксит, Диксит”. Когда я обернулся – взглянуть, кто это, – я увидел чарующую фигуру в шёлковом одеянии и с густой копной волос замечательно вьющихся, волнистых. Через несколько дней я зашел к одному из друзей, врачу, и увидел в его комнате портрет, изображавший ту дивную фигуру. Кто это? Можно ли его увидеть? – спросил я. Его ответ поразил меня словно буря. “Это – Бхагаван Шри Сатья САИ БАБА!” – Саи Баба? Сатья Саи Баба? – завертелось у меня в голове. – “Кое-кто из моих друзей скоро собирается поехать повидать Его, – сказал доктор, – если хочешь, можешь к ним присоединиться””. Радость захватила Диксита. Он присоединился к этой группе и прибыл в Прашанти. Он прошёл через арочные врата, проследовал по широкой аллее с тёмно-зелёными деревьями по обе стороны. И увидел ту чарующую фигуру. Услышал серебристый голос, когда его позвали на личную беседу.

Пусть Диксит расскажет, что произошло. “Баба позвал меня. Он увидел у меня маленькое фото дяди. “Я его знаю. Это, Диксит, брат твоего отца – старший брат. Я сказал ему, что явлюсь снова, через восемь лет. У тебя есть какие-то сомнения?” – спросил Он. Этот вопрос был к месту, так как до тех пор я пребывал в сомнении”. Теперь Диксит непоколебимо уверен, что этот Саи Баба – тот самый, которому он служил в Ширди, так как у него было много случаев углубить веру.

Такие случаи Баба предоставляет многим счастливцам, даже и тем, кто не слышал ни о том, ни о другом Саи. Быть может, Его замысел – привлечь их к Себе, чтобы они стали вестниками эры Саи, эры радости духовной. А иначе как объяснить следующий замечательный случай с Шримати Судхой Мазумдар из Калькутты? Она уже много лет занимается общественной деятельностью и во многом способствовала улучшению положения женщин в тюрьмах страны; долгое время была вице-президентом Всеиндийской ассоциации женщин. Её перевод Рамаяны на английский язык зажёг пламя благочестия в сердцах тысяч людей всего мира. Вот её собственное описание того, как совершенно неожиданно Сатья Саи Баба поселился в её сердце и утвердил там веру в Него, как тот же Саи, что был в Ширди!

“В то утро в октябре 1964 года слегка моросил дождик. Я была в Дарджилинге, высоко в горах Джалапахара, и сидела у края дороги на скамейке под навесом, глядя вниз на глубокие долины. За ними виднелись снежные отроги Канченджанги, одетые облаками. Но красота Гималаев не способствовала поднятию моего настроения, заботы и тревоги обременяли меня. Взирая на это величие природы невидящими глазами, я заметила какую-то фигуру в белом – взбиравшегося сюда человека. Это был старик с потрёпанным зонтом под мышкой; добравшись до укрытия, он остановился передо мной, тяжело дыша. На нём была белая шапочка, а по его длинному белому одеянию я поняла, что он – факир. Он колебался, словно не был уверен – захочется ли мне пригласить его на свою скамейку под навес. Я тепло поприветствовала его. Он улыбнулся и сел рядом, осторожно прислонив свой зонтик к скамейке. Зонт был из какого-то белого материала, который местами распоролся и отделился от каркаса, и я подивилась – как он мог служить своему назначению!

Он сидел в молчании, я – тоже. Мы оба смотрели на покрытые снегом вершины пред нами, поскольку облака ушли и нам открылось всё сверкающее великолепие гор. Когда он отдышался, я спросила его, откуда он пришёл. “О, издалека, очень”, – улыбнулся он и, протянув руку, указал вдаль. И добавил: “Из Непала”. “А где же вы тут остановились?” – спросила я. – “О, везде, где меня застанет закат”. – “А как с пищей?” – “Люди – добрые. Я всегда нахожу что-нибудь поесть и какой-то приют на ночь”. И засмеялся. “Вот когда кормили бедняков по случаю смерти Неру, уж тут я вкусно поел”. Он сложил свои длинные ноги и, пошарив в хлопчатобумажной сумке, перекинутой через плечо, извлёк какой-то лоскуток, из которого взял щепотку табаку. Но нюхать не стал, а сидел с устремлёнными на дальние горы глазами, нараспев произнося какие-то мелодичные слова на хинди. “Что это?” – спросила я. Обратив на меня свой взгляд, он сказал, что это из Кабира. Он – последователь (пантхи) Кабира. – “Да, – продолжал он, – и мать, и отец мой умерли, когда я был очень молод. Я нашёл себе другую родню. Соседи говорили – мне надо жениться, ведь кто-то должен готовить мне пищу. Но я посчитал, что если Он предпочёл оставить меня без всяких родственников, то Он, должно быть, хочет, чтобы я оставил этот мир. И вот однажды ночью я покинул дом и стал странником. Когда мне было 16, я стал факиром^* пути Кабира”.

Тут он напел ещё один стишок. Он был так чудесен, что мне захотелось запомнить его. Вынув блокнот и карандаш из сумочки, я попросила его сказать слова. Он взглянул на меня добрыми глазами и кивнул. И я – строчку за строчкой – наскоро записала три строфы. Он поправил ошибки и объяснил смысл. Вот они; перевела, как могла:

1

Отбирая старательно камни,
Человек себе домик здесь строит,
А потом говорит: “Домик – мой!”
Ну а он – не “мой” и не “твой”.
И я слышал, что он –
Всего лишь птичье гнездо.

2

Твоя земля уйдёт,
Богатства твои уйдут,
И кружева тончайшие уйдут
Твои, красавица с волнистою косою…
И шторы красивые тоже уйдут.
Ах, как чудесно…
И на время тебе обителью –
Пустыня будет!

3

С какими высокими надеждами малыша растили,
Как нежно и ласково молочком кормили…
А он?..
Ни мать не вини, ни отца не вини –
Судьбою всем этим наделены…

Факир терпеливо разъяснил мне смысл. “Дома – всего лишь гнёзда для духа, заключённого в тело; гнездо пустеет, когда приходит назначенный срок… Всё, что есть в этом мире, придётся оставить здесь, когда смерть придёт. Тело вернётся к элементам, из которых оно состоит…” И с участием в глазах пояснил последний стих: “Когда ты не получаешь ни любви, ни благодарности в ответ на все труды и муки, которые перенёс, помни – это следствие твоей собственной кармы. Не вини никого”.

Слёзы затуманили мне глаза. “Очень верно сказано, – прошептала я. – Но как же найти верный путь?” Помню, он дал хорошие советы… и что мне надо вставать по утрам в 4, повторять эти стихи и размышлять над ними. Он был так добр и отзывчив. Я низко склонилась перед ним, сложив руки в намаскаре, и положила на скамью рядом с ним рупию. Он щедро благословил меня – я уж не помню всего сказанного им, – потом забрал свой зонтик и оставил меня с ощущением мира в душе.

Кто же был тот факир? Сын мой сказал: “Я каждый день хожу на службу по ту сторону Джалапахара и никогда никакого факира не видел. Твоя манера заводить дружбу с незнакомцами не доведёт тебя до добра, будь осторожна”.

В ноябре 1965 г. в иллюстрированном еженедельнике появились статьи и портреты Сатьи Саи Бабы. Его пышная причёска вызвала у меня полную неприязнь; я даже и статью не читала! В марте 1966 г. мне пришла анонимная открытка с бомбейским штампом – одно из тех религиозно-мистических писем, какие требуют от получателя переписать и разослать его содержимое по нескольким адресам. В ней было сказано, что я должна переписать то, что там говорится о Саи Бабе, и отправить такое послание 20-ти адресатам, и что в пределах 10 дней судьба мне улыбнётся! В то время я находилась в большом душевном расстройстве. И вот я вдруг обнаруживаю, что покупаю 20 почтовых открыток, сама втайне отпечатываю письма и отправляю их! Если бы в семье узнали об этом, меня бы просто засмеяли – я ведь знать ничего не хотела о Саи Бабе из-за Его необычных волос.

И в ноябре ко мне зашли две подруги поговорить о предстоящем на следующий день семинаре в Бангалоре. “Тебе повезло, если тебе удастся поехать; постарайся же повидать Саи Бабу, если сможешь”, – сказала одна. “О, – ответила я рассеянно, – это зачем же? Кто Он такой?” Тут мне рассказали о чудесных силах Бабы, и что в доме г-жи Рао происходят чудеса. Подробности прозвучали настолько невероятно, что я, должно быть, улыбнулась. “Ты мне не веришь”, – сказала подруга обиженно. Я поспешила заверить её, что поскольку это исходит от неё, то сказанное ею должно быть верным. “Нет, – покачала она головой, – ты должна сама увидеть. Я сведу тебя прямо сейчас, это недалеко”.

Так что мы оставили свои бумаги, вызвали такси и подъехали к скромному домику г-жи Рао. Встретив нас, она улыбнулась и сказала: “Вот посмотрите, что делает Баба!” – и привела нас туда, где среди других святых образов был маленький портрет Саи в рамочке, благословлённый Им. Над лбом Его появлялась какая-то мелкая серая пыль или порошок. Нам сказали, что это пепел, вибхути, и дали понемножку в клочке бумаги. Г-жа Рао никогда не видела Бабу, кроме единственного раза во сне. Она достала эту фотографию и спустя какое-то время на ней стал появляться ароматный пепел, и его стали собирать для преданных Бабы. “Ну это ещё что, – сказала она, смеясь. – Вы только послушайте, что происходит в доме моей даси (служанки)”. И она рассказала, как эта женщина стала преданной почитательницей Саи, приобрела три Его портрета и поставила их в рамочках у себя в уголке для ежедневного поклонения. Закончив молитвы утром в 4 часа, она приступает к своей работе – стирает, чистит бельё и убирает в разных домах, чтобы заработать на жизнь. И на этих трёх портретах, как знак милости Бабы, проявляются вибхути, кумкум и порошок халди (куркумы)! И ей теперь повезло: ей предложили где-то лучшие заработки. “А далеко ли её дом? – спросила я. – Не можем ли мы сейчас туда поехать?” Г-жа Рао сказала, что это в общем недалеко, но в таком месте, где нет даже уличных фонарей, а от дождя в тот день, должно быть, улицы там очень грязные. Мы убедили её, что для нас это не имеет значения, и не будет ли она так добра проводить нас туда. И мы шли с ней в темноте по узким улочкам, здесь и там смутно освещаемым мерцающим светом лампад от прилегающих домиков, пока не достигли желаемого места.

Служанку звали Мадури. Её не было дома, но муж её – водитель грузовика – с четырьмя детьми оказался дома. Половину комнаты занимало какое-то сбитое из бамбука сооружение, установленное на земляном полу, где и спали все вместе, а под ним хранили всё своё имущество. Другая же половина комнатки была отведена под алтарь и место для молитвы.

Там было очень чисто, ни единой соринки; в свете лампад тускло поблёскивали несколько медных сосудов. Стена этой части комнаты была покрыта цветными плакатами с изображениями божеств, в том числе и Ширди Саи, а внизу на отдельной полочке, покрытой чистой тканью, было три портрета Сатьи Саи Бабы. И верно: там можно было видеть вибхути, кумкум и порошок халди, обильно выступающие надо лбом Бабы. В медной лампадке горела свеча и дивный аромат пронизывал скромное жилище. Это место имело особую атмосферу, и под её впечатлением я прочла молитву и оставила небольшое подношение. Через пару дней служанка умудрилась меня разыскать и передать мне большую корзину прасада – в основном домашнего печенья и вибхути Саи. Я была тронута до глубины души и пообещала себе, что непременно повидаю этого Саи Бабу.

Как я преуспела в своих стремлениях, когда уже оставила всякую надежду, – это другая история; здесь я доведу до конца ту часть её, которая связана с моим факиром. Оставив машину на дороге, мы с Ушей пошли пешеходной тропкой туда, где Саи Баба давал даршан в последний день Своего пребывания в Мадрасе в январе 1967 года. Погружённая в свои мысли обо всём, что слышала об этом совершенно необыкновенном человеке, я краем уха услышала, как Уша говорит: “Смотри-ка, тётушка, ну разве не хорошенький домик?” – “Да, он и вправду красивый”, – согласилась я. Потом, вдруг припомнив первый стих Кабира, я тихонько запела его про себя. “Что это, тётушка? – спросила Уша. – “О, всего лишь бхаджан, который мне передал какой-то факир в Дарджилинге, это из Кабира. Он был его последователем”. Уша остановилась и с изумлением уставилась на меня. “Факир? Кабир пантхи? Да ты что, тётушка? – проговорила она, задыхаясь от волнения. – Да это же, должно быть, был Сам Ширди Саи Баба!” – “Что ты говоришь, Уша?” – В крайнем возбуждении Уша стиснула мне руку и закивала головой. – “Да! Да! Это наверняка Ширди Саи Баба! Я как раз сейчас читаю книгу Артура Осборна “Невероятный Саи Баба”, и в ней есть случаи, когда Он является людям, а Он был Кабир пантхи…” Я могла только улыбнуться в ответ на такую экстравагантность её мысли. “Тётушка, – настаивала Уша, когда мы пошли далее, – спроси Саи Бабу, когда увидишь Его сегодня; ведь Он – перевоплощение Ширди Бабы”.

“Я ни за что не смогу задать Ему такой нелепый вопрос”, – ответила я ей, но она продолжала настаивать. “Не надо бояться, Его никогда не раздражают вопросы”, – ещё успела сказать она.

Когда я вспоминаю то, что было, я удивляюсь странному ходу событий, которые привели меня к закрытой двери, ведущей наверх. В руках у меня была записка, в которой я просила об интервью, если Он не сочтёт меня слишком недостойной. Она была предназначена для передачи через человека, который откроет дверь… Постучать мы не успели. Дверь отворилась – и что же? Перед нами был Баба! Улыбаясь, Он сказал мне игриво: “Ну, заходи, сделай намаскар!” Он прямо-таки исполнил желание моего сердца. Я низко склонилась – коснуться изящных стоп облачённой в красное одеяние фигуры со светом благословения в глазах.

Я-то собиралась задать Ему вопросы о своих проблемах, но это Он рассказал мне о моих бедах и заверил меня, что всё будет хорошо. А потом, припомнив слова своей племянницы, я пролепетала: “Баба, Уша говорит, мне надо спросить о факире, которого я встретила в Дарджилинге, он...” – “Это был Я в ином облике, – прервал Он меня и добавил, подняв кверху три пальца. – Я дал тебе три упадеши…”. Помню, я рыдала у Его ног, а всё что пришло мне на язык, было: “Баба, Ты будешь со мной?” Я ощутила на голове Его руку и, словно во сне, услышала: “Всегда! Всегда!” Лицо у меня было мокрым от слёз. А сердце переполнено до краёв. Наконец-то душа моя успокоилась. Потом, словно желая порадовать меня, Он материализовал вибхути и Свой маленький фотопортрет с поднятой рукой, дарующей бесстрашие (абхайя хасту), на котором, как на визитной карточке, был и адрес. “Положи это к себе в сумочку, – сказал Он и дал мне целую пригоршню пакетиков вибхути из какого-то медного сосуда. – Приезжай в Путтапарти на Шиваратри… все удобства гарантирую”. Он сказал также, что приедет в Калькутту. Он один знает, когда я буду благословлена поездкой в Путтапарти и ещё одним даршаном.

В июне 1967 г. я была в Бомбее на одном совещании, но ум склонялся к заветному желанию. “Мне хотелось бы съездить в Ширди!” – сказала я друзьям.

“Наведите, пожалуйста, справки, – обратилась я к хозяину дома, – и помогите мне осуществить этот визит”. И однажды он вернулся со службы и, широко улыбаясь, сказал: “Ну вот, госпожа, когда я упомянул о вашем желании, мне сказали, что поскольку вы хотите поехать, Ширди Баба непременно исполнит это желание!” – “Всё это очень хорошо, – довольно угрюмо ответила я, – но как? С кем? И где мне остановиться в Ширди?” Со здоровьем у меня было неважно и чем больше я об этом думала, тем больше приходила в уныние от перспективы ехать в незнакомое место. Но предсказание оказалось верным. Совершенно невероятным образом, с самого поезда, в котором я поехала совсем не в ту сторону, меня стала опекать одна очаровательная дама из Махараштры, ехавшая в одном купе со мной. Вместе в двумя моими попутчицами, найденными в последний момент, – преданными Бабы – она гостеприимно приютила нас у себя в доме в Насике и устроила так, что в одно прекрасное утро мы оказались в Ширди.

“Арати начинается! Идите быстрее!” Автобусная поездка была долгой и пыльной, так что, наскоро помывшись, мы поспешили к месту самадхи – упокоения. Плита, под которой покоились смертные останки Ширди Бабы, была покрыта радужным серебристым покрывалом. Там было обилие ярких цветов, горели свечи, воздух был напоён ароматами курений, звонили колокола, волновалась толпа. Я протиснулась вперёд, чтобы лучше всё разглядеть. У меня замерло сердце, когда мой взгляд упал на белую мраморную статую в человеческий рост. Эта фигура Ширди Бабы близ места Его погребения, сидящего в характерной позе – правая нога на левом колене, – странным образом напомнила мне факира, которого я встретила в Дарджилинге. То же лицо, та же поза, только вместо шапочки – шарф, обмотанный вокруг головы. Такие же непроницаемые глаза проникновенно взирали на меня. Я не могла вздохнуть. Время шло. Ум мой мало-помалу принял неоспоримый факт и перестал биться над всяческими как и почему. И когда я сдалась окончательно, дождём полились слёзы, облегчая напряжение. Дрожащие губы шептали: “Баба! Баба!”, и я без слов взывала к Его милости. Руки вцепились в поднос с плодами и фруктами, поданный мне для формального подношения вместе с другими. Слёзы всё ещё капали из глаз, но на меня снизошло благословение; мир, превосходящий всякое разумение, наполнил моё сердце”.

По Своей воле Сатья Саи Баба неожиданно избирает Судху Мазумдар в Дарджилинге Своим инструментом и вводит её в семейство Саи, дав ей даршан и упадешу в облике Своего прежнего тала! Факир, Сатья Саи Баба, Ширди Саи – Судхе Мазумдар и в самом деле посчастливилось так, что словами выразить невозможно! Её случай открывает глаза тем, кто отказывается видеть.

Есть в Прашанти одна старая женщина, чей опыт окончательно разрешает вопрос преемственности Аватаров. Её отец – сборщик налогов в землях Низам – брал её с собой в Ширди на третьем, а потом – на седьмом году её жизни; в том возрасте её выдали замуж. Позже, мучимая горем после смерти четверых рождённых ею детей, она, обхватив стопы Саи Бабы в Ширди в 1917 г., просила духовного посвящения (упадеши) и позволения остаться с Ним. И тогда Баба сказал ей: “Не сейчас; Я явлюсь снова в Андхре, тогда ты встретишь Меня и будешь со Мной”. Она вернулась в свои края, взялась за распространение бхакти посредством музыкальной декламации историй жизни святых и мудрецов, устроила приют для девочек-сирот – Саи Садан и, в своих странствиях для сбора средств на него, услышала о юном Раджу, объявившим Себя Саи Бабой! Она поспешила в Ураваконду, присоединилась к толпе, следовавшей к дому Сешама Раджу в очередной четверг, и уселась рядом с Ним, справа. Она говорит, что Саи сказал ей на хинди низким, как в Ширди, голосом: “Ну, вот ты и пришла, дитя Моё!”. Он спросил с неё 16 рупий, которые она Ему задолжала! Это её поразило. Она спросила Его, откуда взялся долг. “А из тех денег, которые ты собрала, чтобы послать в Ширди на праздник Дасары. Ты выдала Балараму 40 рупий, а он вернул всего 24”, – ответил Он. И шёпотом добавил: “Я тебя об этом спрашиваю затем лишь, чтобы убедить тебя, что Я – Ширди Саи Баба. Ты не коснулась Моих стоп! Ты уселась сразу, как вошла”. И пришлось этой женщине оставить учреждённый ею приют, после чего она смогла часто посещать Путтапарти. Сейчас она в Прашанти, счастливая тем, что сказанное ей Бабой в Ширди оказалось верным.

Невероятно, не правда ли? Что ж. Артур Осборн не мог подыскать иного определения, чтобы лаконично выразить славу Саи Бабы. И невероятность этого чуда остаётся и по сей день.

Святая радость

Всякий, пишущий книгу о Бабе, конечно же, испытывает волнение и трепет, ведь Он говорит: “Я не нуждаюсь в популяризации. Что вы собираетесь подвергать широкой огласке? Что вы обо Мне знаете, позвольте вас спросить! Сегодня вы говорите обо Мне одно, завтра – другое! Ваша вера не стала непоколебимой. Вы восхваляете Меня, когда дела идут хорошо, и вините Меня, когда дела идут плохо. Вы мечетесь от одного пристанища к другому”.

Да, я знаю ничтожно мало о той тайне, какой является Саи Баба. 20-и лет пребывания рядом с Ним и тесного общения не хватило, чтобы разорвать завесу, сквозь которую можно лишь смутно уловить – кто Он есть. “Будь искренним, говори лишь о своём подлинном опыте; не искажай его, не преувеличивай и не фантазируй”, – говорит Баба. И я могу лишь стараться сколь возможно придерживаться этого, данного Им нам, направления. “Если вы примете Меня и скажете – “да”, Я тоже отвечу – “да, да, да”. Если вы отринете Меня и скажете – “нет”, эхом вам будет Моё нет. Приходите, испытайте и обретите веру, вот способ извлечь из Меня пользу”. По этой причине, хотя Он ещё в 1948 г. сказал мне, что я должен написать Его биографию, зелёный сигнал Он дал мне только в 1960 г., когда я “пришёл, испытал и обрёл веру” – после 30-и лет язвительной критики юмориста-сатирика, высмеивающего фиглярство общественных и религиозных лидеров!

Насмешка, с которой я частенько писал о подобных лидерах, была мотивирована моей неприязнью к так называемым чудесам вследствие моей связи с “Миссией Рамакришны”. Но как сказал Баба: “Некоторые приводят слова Рамакришны о том, что сиддхи, или необычные способности, приобретаемые в ходе духовных занятий, создают препятствия на пути искателя. Конечно, это так. Эти сиддхи могут увести его в сторону. Он должен твёрдо держаться пути, не увлекаясь ими. Его эго возрастет, если он поддастся искушениям, которыми будут обольщать его эти способности. Это правильный совет, который следует учесть каждому подвижнику.

Но ошибка заключается в том, что Меня приравнивают к этим садхакам, равняют искателя с Искомым! Всё, что Я делаю, изначально свойственно природе Аватара. Скептики придираются, не понимая сути. Если изучить Шастры, можно увидеть всё яснее. Либо надо добиться прямого переживания”. И, поясняя, что Он подразумевает под Аватаром, пришедшим открыть истину и спасти, Он говорит: “Я знаю все тревоги вашего сердца, все устремления, волны и завихрения, но вы Моего сердца не знаете. Я отзываюсь на страдание, которое вы переживаете, на радость, какую вы испытываете. Ибо Я – во всяком сердце. Это храм, где Я пребываю”. И как ни трудна задача писать о Нём, как ни колеблется это перо, надо расставить вехи, начертать контуры столь ясно, насколько Он позволил Мне видеть.

13 декабря 1964 г. Баба из Венкатагири прибыл в Калахасти, как Он заявил, выходя на улицу через калитку дома Рама Мохан Рао в Манджери – за сотни миль оттуда! А 17-го Он посетил ашрам Вьясы в Йерпеду близ Калахасти, где покойный Малайяла Свами осуществлял своё доброе служение – распространял учение адвайты и его вселенскую весть. “Каждому, кто приходил к нему, и тысячам людей, слушавшим его, Малайяла Свами внушал знание о величии Реального за нереальным. Он обрёл это знание и путём изучения, и через садхану”, – говорил Саи.

Вималананда – монах, на чьём попечении был этот великий оплот садханы и учёности, – много месяцев был обитателем Прашанти, прежде чем отправиться в университет Бенареса для дальнейших занятий санскритом. В Прашанти он сочинил целую гирлянду стихов и преподнёс её Бабе. Когда его гуру, прославленный Малайяла Свами, почитаемый по всему Андхра Прадешу и во многих других соседних штатах, перешёл в мир вечный, Вималананда обратился за руководством к Бабе. Он желал быть посвященным в монашескую жизнь Его божественными руками. Но Баба не отторгнул ученика от его гуру. Он настоял на том, что тот должен принять новый статус в ашраме, как указал сам Малайяла Свами.

Атмосфера ашрама, дышащая славой мудрого Вьясы, рождающая воспоминания об испытаниях и гонениях, выпавших на долю святого, которого тысячи людей в штате Андхра почитали наставником; воздух, звенящий звуками ведических гимнов и благоухающий пламенными дискуссиями о смысле и цели существования, – всё это должно быть побудило Бабу открыть одну из сторон Своей миссии и Своего провозвестия. “Моя задача – не только лечить, утешать и избавлять людей от горя и страданий. Это – всего лишь побочные моменты. Моё главное дело, основная Моя задача – возрождение Веданты и ведантического образа жизни в Индии и во всём мире”.

А обращаясь к студентам санскритской школы, Он говорил: “Соревнуйтесь с другими в скорости, с какой вы следуете по пути паломничества к Богу; приучайте себя к сдержанности и дисциплине; страна нуждается именно в таких детях, а не в начитанных и невоспитанных гражданах, которые ввергают общество в смуту”.

Слова похвалы от Бабы заслужили ученики Пенуконды, где Он в феврале 1965 г. торжественно открывал празднества Дня школьника. Студенты по всей стране были вовлечены в движение протеста против политики правительства по упразднению языка хинди, а в тот день, когда отмечался День школы, возбуждение достигло предела во всём городе. Но студенты Пенуконды отказались участвовать в этом; они сосредоточились на праздновании и заслужили милость Саи. “Долг любви, который у вас есть перед родителями, трудящимися в поте лица на полях под солнцем и дождём, чтобы содержать вас здесь в уюте и комфорте, следует отплатить усердной и честной учёбой. Всякий иной долг придёт потом, даже долг перед матерью Родиной и родным языком. Я вижу: вы это сознаёте, вы храните спокойствие и сдержанность, в то время как вокруг вас бушует неистовая буря”.

Февраль стал также свидетелем упанаяны около 450 ребят в Прашанти. “Сегодня они пополнили Мою армию”, – сказал Саи. Упанаяна – большое событие в жизни мальчиков из каст брахманов, кшатриев и вайшьев. Это великолепное зрелище: столько ярких юных сияющих лиц на пороге новой жизни, как бы “родившихся вновь”, утверждая подобно их предкам на берегах святой реки, действенность дхармы, поддерживающей весь мир. Радостно было видеть их, посвящаемых в самую священную из ведических мантр – Гаятри. Это молитва обращена к Свету, проникающему всё творение, рассеивающему мрак, невежество и зло. Таинство, почти совсем вышедшее из моды среди заманчивых новинок американского и английского образа жизни, было возвращено Бабой, заняв прежнее место в воспитании юного поколения.

Вскоре после этого наступил и праздник Шиваратри. В этот святой день Баба являет Себя Шивой, а Его беседы в основном касаются джняны и необходимости удостоиться её. “Джнянам Махешварад иччет – стремитесь получить от Господа Махешвары дар джняны” – сказано в Шастрах. Святые дни календаря, особо благоприятные для поклонения и посвящения, были установлены древними мудрецами – риши.

На Шиваратри происходит чудо из чудес – сотворение в теле Бабы лингама и его явление. И в 1965 г. около 18 тысяч человек наблюдали этот уникальный и впечатляющий процесс, в глубокой тишине и с напряжённым вниманием, с взорами, прикованными к легкой и прекрасной фигуре на помосте. Напряжение достигло предела, когда сверкающий, гладкий, прозрачный лингам появился из Его уст, испуская ослепительный ярко-зелёный свет; это был символ Брахманды – яйца Вселенной, вечно хранимый бдительным оком Шивы. Это был символ чего-то столь безмерного и грандиозного, что не вмещалось в наши малые умы. Его изумрудное великолепие повергло нас в слёзы радости и благодарности, оно говорило нам о красоте и свете, пребывающих во всём и во всяком существе – в усеянном звёздами небе и в сердце человека.

Две недели после Шиваратри Баба был занят дарованием милости больным, старым, увечным, а также тем, кого Он признал нуждающимися в Его непосредственном внимании для физической, умственной и духовной перестройки. После этого Он уехал в Какинаду, в дельте Годавари, где почитатели Его прежнего тела, освятившего местечко Ширди, построили храм, который Ему предстояло торжественно открыть. Скопление народа там оказалось пугающе огромным: улицы были плотно забиты людьми, даже крыши домов были усеяны толпами жаждущих. Организаторы были встревожены, поскольку дома не были рассчитаны на то, чтобы выдерживать на крыше такой груз, но Баба заверил их, что ничего не случится. Он просто огляделся вокруг и сказал: “Этого довольно, чтобы обеспечить безопасность всех мужчин, женщин и детей”. В Своей беседе Он сказал: “Не надо строить храм для каждого нового имени, каким вы взываете к Богу, или для каждой новой формы, почитаемой вами как божественная. Вы можете взывать к Нему везде и всюду и во всякое время. Древние храмы пропитаны благочестием и молитвами многих поколений подлинных бхакт; было бы ошибкой лишать себя капитала, накопленного таким образом”.

Из Какинады Баба поехал в маленькое селеньице, Сампара, миль за 20. Хотя оно находится более чем в 750 милях от Прашанти, селенье это – чудесный сад, благоухающий преданностью Бабе. Уже много лет селяне группами в 50, 70, а то и 100 человек совершают в паломничество в Прашанти и неделями остаются там, чтобы проникнуться верой и образом жизни ашрама. И каждый дом в селе, каждый двор – это маленький, чистый, благоуханный Прашанти, где звуки омкара, бхаджанов и намасмараны сплелись в духовную вахту, вокруг которой вращается вся повседневная жизнь. Не удивительно, что на улицах красовались флаги и гирлянды. Селяне каждый год устраивают представление из сцен Бхагаваты, и спектакль этот длится иногда несколько месяцев, так что в Учителе, явившемся к ним, они видели Господа, чья флейта пленила Вселенную своей нежной мелодией.

Живые иллюстрации к Бхагавате мы наблюдали также по пути к Сампаре. На лицах простых селян, спешивших со вспаханных полей вдоль канав и арыков к машине Бабы, мы видели тот пыл, что наполнял сердца пастухов и пастушек Бриндавана. С приближением к селению страницы Бхагаваты как бы раскрывались перед нами и становились более наглядны. Едва научившиеся ходить малыши, мальчики и девочки, девушки и матери, стройные юноши и согбенные старцы сияли невыразимой радостью. Они и представить не могли, что Господь с такой готовностью ответит на их молитвы и на самом деле посетит их деревню, проехав по пыльным дорогам и пропахшим коровьим навозом улочкам! Для этих святых душ Баба был сама любовь и милость. Когда Он замечал кого-то, бегущего в желании хоть мельком взглянуть на Него, Он просил замедлить ход машины, чтобы тот смог получить заветный даршан. Когда машина обгоняла группу селян, ехавших в село на воловьей повозке, Он просил остановиться, чтобы те могли сойти и утолить свою духовную жажду. Он попросил затормозить, когда увидел селян преклонного возраста, с трудом ковылявших к Сампаре, дабы наполнить Им свои глаза, и дал им даршан и фрукты, чтобы они могли вернуться домой и не тратить сил на столь трудный путь. Когда впереди на дороге показался старик-селянин, гнавший в деревню овец, Баба попросил притормозить, чтобы тот смог получить даршан, и даже посигналить, чтобы он обернулся! Но нет. Он был глух к зову милости. “Бедняга, – сказал Баба, – такова его судьба! В другой раз, в другой раз…” – и машина пошла быстрее.

Селение было опьянено святой радостью. Баба сказал собравшимся: “Вы шесть долгих лет жаждали Моего приезда, а потому Я и приехал сейчас утешить ваши сердца и дать вам радость”. Он предостерёг их от искушения, влекущего сельских жителей к шуму и блеску городов. “Там человек становится вздорным, жадным и жестоким. Города стандартизируют язык, привычки и отношения человека на вульгарный лад. Там человек – это животное, избалованное и приноровившееся к тому, чтобы не одичать вовсе. Божественностью в человеке пренебрегают в спешке и заботах, в борьбе за собственность и роскошь. Научитесь быть довольными и счастливыми там, где вы есть. Не бегите в город, надеясь обрести там счастье и удовлетворение. Это внутренние богатства, а не внешние приобретения”.

Баба давал этот совет в каждом селении, куда приезжал. В Сатьяваде, которое Он посетил в этой же поездке, Он сказал: “Скромность и взаимное уважение в городах почти пропали, там свирепствуют заносчивость и непочтительность. Страх греха исчез, у городского жителя не осталось веры ни в Бога, ни в брата своего. Но эти добродетели – скромность, почтительность, боязнь греха, вера в победу истины и силу добродетели, в существование вечно присутствующего Свидетеля – ещё живут в селах”.

Из Какинады Баба проехал в Питапурам, где огромная толпа собралась среди руин древнего форта. “Эти бастионы и башни были когда-то символом силы и гордости, теперь это суровое напоминание о переменчивости и коварстве судьбы, – сказал Саи. – Эти жалкие обломки учат вас тому, что время – величайший завоеватель”.

Йеламанчили – селенье на границе округа Вишакапатнам – было следующим местом, которое обрело милость Бабы. 50 тысяч человек собрались там, чтобы увидеть и услышать Его и унести в дома своё бесценное приобретение. “Я не приму от вас цветов, которые вянут; плодов, которые портятся; монет, которые не имеют хождения за пределами штата или станы; подарите Мне тот лотос, что цветёт в вашем манаса-сароваре – чистых прозрачных водах вашего внутреннего сознания, подайте Мне плод вашей святости и твёрдой дисциплины”, – просил Он.

Затем Баба заехал в Кона Симу – дельту реки Годавари – в район, который, по словам Его, является колыбелью традиционной учёности в области Вед и Шастр и рассадником, воспитавшим пандитов, сведущих во всех областях древнего знания.

Естественно, Его беседы в Амалапуре, главном городе дельты, были обращены к носителям древней культуры и хранителям учения Вед.

Около 300 тысяч человек заполонили город, когда туда прибыл Баба. На машинах и лодках, на автобусах и повозках, на велосипедах и пешком добирались люди, чтобы получить Его даршан и услышать послание силы и радости. Когда скопление людей на дорогах перед местом Его резиденции становилось слишком велико, Баба давал даршан и обращался к собравшимся с речью минут по 10-15, а то и по часу, чтобы как-то уменьшить нагрузку на скромные ресурсы города от притока прибывающих в него людей! Несмотря на это, вечерние собрания стали грандиозными действами. “Сотнями тысяч стекались вы из окружающих сёл и городов за много миль отсюда, тратили время и деньги и выдерживали большое напряжение, – говорил Баба. – Унесите с собой отсюда этот урок и сохраните хотя бы это из целых часов услышанного вами: привязанность вызывает скорбь, а непривязанность даёт радость”.

Он говорил, что пандиты обладают ключом, открывающим сокровищницу непривязанности. “К счастью, в этом районе есть пандиты, которые сохраняют веру в этот ключ и остаются безмятежными пред лицом утраты и обретения, славы и поношения. Это – не новости, и в газетах вы о них не найдёте упоминания. О них никто не тревожится, и они никого не тревожат. Люди теперь знают больше о кинозвёздах, чем о мудрецах и святых, живущих среди них”.

Баба движим любовью, которая струится к Нему с многих тысяч лиц, сияющих невыразимой радостью Его даршана. “Мне не хочется прерывать беседой этот поток ананды – от вас ко Мне и от Меня к вам. Мне кажется, что это щедрое вознаграждение за все заботы и томления”. В Амалапуре Он сказал людям: “Я понимаю всю глубину вашей любви. Вы лишали себя пищи, сна и отдыха, боролись за место, чтобы как-то приютиться на корточках, за чашку воды, за клочок тени. Вы двинулись гурьбой из своих сёл, как муравьи высыпают из муравейника на солнце, учуяв сахар. В вас есть голод по Божеству, жажда духовного света”.

Из Амалапура Саи проследовал в Раджамундри, близи которого гений сэра Генри Коттона создал и воплотил идею ирригационной дамбы на реке Годавари, чтобы обуздать бурный поток и напоить огромный район дельты живою водой. Хотя это было почти век назад, обитатели района дельты настолько признательны сэру Генри за его инженерное искусство и дальновидность, что почитают дамбу как святое место, где омовение считается священным, как в местах, осенённых благословением ведических мудрецов. Раджамундри, или как его называет местное население Раджамахендраварам, – это место, богатое историческими памятниками, культурными реликвиями и религиозными празднествами. Баба прибыл в город как раз к завершающему подношению трёхдневной яджны, проводимой прихожанами в храме Вишвешвары – Владыки Вселенной. Баба непринуждённо прошёлся по коридорам храма и заглянул в алтарь Шакти – супруги Господа, олицетворения милости, Аннапурны – Дарующей пищу и жизненную силу всему миру. Он взглянул на каменную статую и сказал: “О, она питает всё сообщество живых созданий, а сама бедна, у неё нет даже колечка в носу!” За этими словами последовало мановение руки и – о чудо! – в ней появилась большая серьга с бриллиантом! Она была тут же прикреплёна к носу богини.

Он придал уверенности и смелости совершающим яджну, заметив им, что добрые дела, выполняемые с духом жертвенности, всегда принесут плод. Завершающее подношение священных даров в жертвенный огонь было вознаграждено неожиданно пролившимся дождём! “Дождь, выпавший утром и всех удививший, Меня вовсе не удивил, поскольку это неизбежное следствие яги. Это целая наука, которая известна пандитам. Вы, пожалуй, посмеётесь над скульптором, отсекающим осколки от глыбы мрамора, и назовёте это порчей дорогого камня и пустой тратой времени, если вам неизвестно, что под его резцом возникнет прекрасная статуя. Такой смех – признак близорукости и невежества”.

Баба раздаёт амриту, сотворенную Им, всем присутствующим; в свете Его милости пропадают кастовые условности, различия в экономическом положении и научных достижениях. Все – Его дети. А в Своих беседах Он раздаёт амриту Упанишад всем “имеющим уши слышать”, излагая их простым повествовательным языком. “Некоторые из вас могут спросить, зачем раскрывать великие истины огромным толпам – истины, которые надлежит лишь шептать на ухо пылкому искателю? А откуда вам известно, что таковых здесь нет? Я же знаю, что они есть и их много. Они сберегут эту истину, будут размышлять над ней и воспользуются ею, когда возникнет острая необходимость. Тогда они скажут: “А, ведь Баба говорил нам это в Раджамундри”, и почерпнут в этом силу. Ничто из воспринятого не утрачивается. Это будет формировать ход событий, менять взгляды и привычки, вносить ясность во все ситуации и очищать их”.

Среди слушателей были двое – отец и сын. Сын был пылкий искатель истины: он увидел, услышал, впитал. Когда он вернулся домой, у него не было иной мысли, кроме как о Боге. Все осознанные мгновенья посвящал он Богу. И отец гордился сыном. Он был счастлив, что сын утвердился на пути благочестия. Он тоже настолько укрепился в садхане, что когда спустя несколько месяцев сын его умер – в полном блаженстве, с именем Бабы на устах и Его образом в сердце, – отец написал Бабе: “У моего сына был счастливый конец; у него было одно устремление – слиться с Богом. Я рад, что у моего сына была такая жизнь и такая прекрасная и завидная смерть”. Слово просветило и очистило двух услышавших в Раджамундри. Кто как не Он знает, чьё поле готово для посева!

Перед огромным собранием людей в Раджамундри Баба сказал, что лидеры страны должны строить планы не только как улучшить благосостояние, но и как противостоять бедствиям этого благосостояния. На Западе, где люди имеют высокий жизненный уровень и средства материального комфорта доступны всякому, озабоченность и нравственная анархия отражаются на всём общественном устройстве. Индивидуума терзают расстройства и страхи; возрастает число психических заболеваний и самоубийств; дурное поведение, дерзость и непочтительность стали нормой. “Человек подвержен иллюзии, будто он обречён на проклятие перепадов горя и радости. Но он по природе своей бессмертен, он выше этих облаков скорби и радости, двойного груза симпатий и антипатий”.

В индуистском обществе в Раджамундри Баба председательствовал на собрании, созванном в честь трёх известных пандитов – членов Центрального комитета Ведической Академии в Прашанти. “Осознайте, что вы больны, затем пожелайте вылечиться, найдите врача, принимайте лекарство, следуйте предписанному режиму. Вот единственный способ снова стать здоровым. Эти пандиты и им подобные учёные знают секрет лечения, которое сделает вас свободными”, – сказал Он.

Баба посетил селения Кадали и Разоле в зоне дельты, а затем проехал в маленькое селение Сатьявада, куда влекли Его жаждущие сердца селян. Вокруг сельских домишек были довольно толстые и высокие глиняные стены, так что Баба не мог даровать даршан тысячам людей, переполнившим узкие улочки! Чувствуя волнение толпы за стеной, Баба попросил принести лестницу – узкую стремянку с восемью перекладинами из бамбуковых палок. Он взобрался по ней до ненадёжной опоры на гребне стены. И Он стоял там под жарким солнцем, сияющим силуэтом выделяясь на фоне неба, даруя людям заветный даршан! Мне доводилось видеть Его поднимающимся на парапет стен старинных бунгало и на крышу собственного автомобиля, чтобы дать даршан столпившемуся народу и успокоить волнение. В Бомбее Он прошёл по парапету дворца Гвалиора, в Курнуле стоял на узкой плите на вершине арки, в Будили – на стуле, поставленном на запряженную волами телегу, в Тривандруме – на крыше “фиата” под жарким солнцем, чтобы побольше людей могли увидеть Его и порадоваться. Но этот быстрый бросок вверх по бамбуковой лесенке, эта величественная фигура на узкой глиняной стене будут блистать в моей памяти золотым памятником Его милости!

А беседы, которые вызвало у Бабы это море лиц! О, это был поток нектара! “Вы встаёте с петухами и ложитесь спать, когда птицы складывают крылья. Вы трудитесь под жарким солнцем, мокнете под дождём, возитесь в грязи, руками разбирая навоз и глину, чтобы обеспечить пропитание и еду своим родным и близким и даже тем, кто презирает и обижает вас, кто пользуется вашим незнанием установок и правил, бытующих в обществе. Но разве это всё? Разве только в этом весь долг человека? Это ли цель бесконечных эонов борьбы, принесшей вам этот человеческий облик? Не оставляйте плодородное поле невспаханным, заросшим колючками и сорной травой. Вспашите сердце своё добродетельными поступками, полейте потоком премы, посейте семена имени Божьего, вырвите с корнем сорняки алчности, следите за растущими всходами, оградите их изгородью дисциплины и будьте счастливы, когда распустятся цветы дхьяны и созреет зерно ананды”.

Из Сатьявады Баба поехал в Репалле, где Он установил в храме мраморную статую Своего “прежнего тела”. При одном взгляде на Него среди огромной массы паломников воцарилась мёртвая тишина. Это феномен, который надо видеть, чтобы поверить в такое. И Баба тоже заговорил о тишине. “Крокодил доволен и невредим, он просто неодолим в глубине реки или озера. Когда же он выползает на сушу, то становится мишенью, игрушкой для человека. Глубины! – вот ваше прибежище, источник вашей силы. Не выходите на мелководье или на пески. В тишине этих глубин вы можете беседовать с Богом”.

Вскоре после того как Баба вернулся в Прашанти, Он уже был в Бомбее. Он прибыл в этот город 6 июня, это было Его второе посещение. “О! В самом деле Он был в Бомбее! У меня нет слов, чтобы описать это событие”, – пишет Шри Савант – министр правительства штата Махараштра и многолетний председатель общества, связанного с мемориалом в Ширди. На следующий день в зале Шанмукхананда в Матунге прошла великолепно организованная встреча. “Это было зрелище, достойное богов, – пишет Шри Савант. – Это был лучший из дней моей жизни”. В тот же день Баба торжественно открыл в этом штате филиал Академии по изучению Вед (Махасабхи). Он отметил, что современный кризис в истории человечества можно разрешить распространением знания о тех вечных ценностях, на которых наша страна стояла в течение многих поколений. А на следующий день было устроено собрание комитета Академии. Когда один из членов комитета прочитал своё стихотворение “Гирлянда из девяти самоцветов”, Саи заговорил о ценностях истинных и ложных, а среди драгоценных камней – о бриллианте (англ. “diamond”). Он сказал, что когда ум “умирает” и утихают все волнения, человек становится лучшей драгоценностью, которую можно назвать “Die-mind (мёртвый ум)!” В тот вечер Баба обратился ещё к одному большому собранию в Академии штата Андхра, где особое внимание уделил основам совершенной жизни. Он встретился с главами многих религиозных сект и верований и обсудил с ними пути и средства углубления истоков веры.

В Бангалор Баба возвращался на машине, задержавшись на несколько часов в Пандарпуре – месте, освященном Пандурангой. Он Сам когда-то писал Пандари-бхаджаны и разучивал их с товарищами Своего детства в Путтапарти. Это бхаджаны о Господе в образе Пандуранги, о супруге Его Рукмабаи, о священной реке Чандрабхаге, о пешем странствии пламенных паломников, о том голоде и жажде, что им приходилось выносить много дней, о первом взгляде на верхушку заветного храма, мелькнувшую вдали, о трепете, охватывающем паломника, когда он переступает святой порог. Многие их этих бхаджанов Саи поёт и теперь, когда Его об этом просят, а некоторые вошли в число бхаджанов, постоянно распеваемых в окрестных сёлах. Баба вошёл в храм и обошёл его вместе с преданными – акт милости, часто совершаемый Им во времена оны, когда Он Сам был Пандурангой! Он повесил на шею Рукмабаи золотое украшение – мангаласутру, сотворённую тут же на месте и появившуюся в Его ладони.

Для тех же, кому выпал уникальный шанс путешествовать с Ним в одной машине, весь путь, каждое мгновение – это сладость, сплошная сладость! Они видят и ощущают поток премы – любви, струящийся с каждым Его словом, с каждым движением. Он окликнет пастуха, стерегущего скот на холмах, и даст ему фруктов; слепой нищий получит пять рупий с предостережением – не потерять и не принять за простую бумажку. Женщина в пути на еженедельную ярмарку, шатающаяся под весом своей ноши на голове, получит сласти и деньги. Слепой, старец, калека, ребёнок, беременная женщина, отважный мальчуган – все получат какой-нибудь знак Его милости. Он никогда не бывает слишком занят, чтобы оставить незамеченными малых сих на земле!

Для тех же, кто едет в Его машине, дорога ещё приятнее. Баба поёт песни на телугу, марати, хинди, тамили и английском. Он подстрекает и дразнит нас вопросами, чтобы чему-то научить и устранить скрытые сомнения. Мы видим в Нём само воплощение ананды. Он в любой час свеж, как цветок. Это – самый близкий друг, самый эрудированный учёный, само обаяние. Милость Его может совершенно неожиданно принять форму чуда! Однажды, возвращаясь из Хайдерабада, мы остановилась у моста через речку Кришну, так как кто-то из нас умолил Его дать нам сласти из Его рук, сотворённые специально для нас. Он попросил нас найти какой-нибудь камень и передать Ему в руки. Мы не поняли – для чего! И дали Ему кусок железобетона из кучи, сложенной там для ремонта дороги! “Принесите плоский камень, – сказал Он. – Разве этот вы сможете разломать на куски пальцами?” – спросил Он, отбросив его в сторону. Зачем бы это нам ломать камень на куски, подивились мы! Но принесли плоский тонкий камень и отдали Ему. Он подержал его в руке и вернул, камень стал плиткой тростникового сахара! Мы легко разломали его на куски пальцами и съели!

Наваратри, или Дасара, – это Праздник почитания Первичного побуждения, которое потревожило безначальное равновесие и вызвало всю эту божественную иллюзию, называемую творением. И джагат – Вселенная – это грандиозное волнение, пытающееся восстановить равновесие, которое было тогда утрачено. Если это равновесие восстановится, идеи прошлого, настоящего и будущего, идеи множественности, приобретения и утраты, идеи приятного и неприятного исчезнут. Три качества (гуны) – саттва, раджас и тамас (покой, активность и инертность) – воздействуют на сознание, и им соответствуют три формы Великой Матери – Махакали, Махалакшми и Махасарасвати, которым поклоняются по три дня каждой во время этого празднества. Их милостью мы можем достигнуть равновесия, гармонии.

Саи Баба открыл это празднество в 1965 г. такими словами: “Дасара празднует победу сил праведности над силами зла. Они сумели одержать победу потому, что Парашакти – динамический аспект Божества, сила, развернувшая Бога во всю эту множественность, во всё это разнообразие и во всю эту красоту, – пришла им на помощь и сообщила им Свою мощь!” Затем, коснувшись вторжения в Индию Пакистана, которое только что завершилось прекращением огня благодаря распоряжению ООН, Баба сказал: “Наша страна должна была столкнуться с неправедными силами, и Парашакти спасла её от бесчестия и разгрома”. Он говорил о волнении, охватившем многих во время войны на границе, и о боязни, что Баба может отменить праздник, как это было сделано в Майсуре и других местах. “Невзирая на обстоятельства, – сказал Баба, намекая на последние несущественные колебания национальных представителей в штаб-квартире ООН и сомнительные шансы установления мира до самой последней минуты, – так вот, невзирая на обстоятельства, бои прекратились. Мир восстановлен”. И добавил: “Это ещё один случай милости, которую изливает Прашанти Нилаям. Вот как работает махима – чудо славы!” Это воля Господа вовремя склонила чашу весов!

В первый день Дасары отмечает свой юбилей госпиталь Сатьи Саи, и Баба в этот день говорит о физических и психологических основах здоровья. В Своих беседах Он касается психосоматических и ещё более глубоких причин болезни, и беседы эти являются ценным уроком для практикующих врачей. Так в 1965 г. Он заговорил о том, что плохое здоровье – продукт социальный, так как больные и страдающие являются членами единого тела. Он предостерегал от чрезмерного аскетизма. “Не следует пренебрегать чем бы то ни было в творении. Всё есть дело рук Божьих, образец Его славы, проблеск Его величия”. Баба советовал с должным вниманием относиться к телу, как к инструменту обретения освобождения, но при этом не слишком баловать и нежить его. “Когда вы верите, что вы – тело, то оно требует от вас больше пищи, всё более и более разнообразной, больше внимания к внешнему лоску, к комфорту. Большая часть пищи, сегодня потребляемой, излишня и несомненно вредна. Человек прекрасно может прожить на гораздо меньшем её количестве и будет более здоров”.

Баба осуждает роль современных средств массовой информации, поражающих людей недовольством, отчаянием и душевными страданиями. “Люди становятся озабоченными и начинают бояться того, чего не могут понять, избежать или исправить! Радио, газеты, кино – всё это вводит человека в панику по поводу здоровья, жизненных норм, социальных гарантий и национальной безопасности. И каждый час такого слушания или чтения – это новая порция озабоченности”. Удовольствие стало всеобщим портом назначения и от этого возникает много разочарований и подавленности. Люди живут и умирают, не осознавая своей утраты, общество боится собственной тени, своей скрытой неудовлетворённости, своего затаённого беспорядка. Страх – самая главная причина болезни. И Баба старается возродить веру, чтобы страх рассеялся. “Обратите веру свою с таблеток на Провидение, вкладывайте своё доверие в Мадхаву – Господа, а не в лекарства; прибегайте к молитвам, духовным занятиям, повторению имени Божьего, к медитации, а не к инъекции. Вот витамины, которые вам нужны. Ни одна таблетка не эффективна так, как имя Господа. Признайте путь ананды и садханы ради мира, счастья и здоровья” – таков призыв гласа Божьего.

От Бомбейского общества добровольного служения в Прашанти привезли выставку изобразительного искусства. Её готовили с помощью талантливых художников, отразивших в своих произведениях учение Бабы. Она была торжественно открыта Самим Саи, после чего её посмотрели и оценили тысячи людей. Она так понравилась, что доставивший её вагон три месяца колесил по всей полуостровной Индии и даже за её пределами, неся вдохновение и наставление тысячам людей.

Чтобы напоить и укрепить в народе корни благочестия, Баба принял под крыло Академии Общество бхакт Бхагаваты. Оно состоит из учёных, музыкантов, поэтов, толкователей писаний, чтецов эпоса, рассказчиков, странствующих певцов высокого уровня мастерства и творческой активности. Они выезжают группами на 3-4 дня в какое-нибудь местечко и своими песнями, музыкой и чтением заставляют народ по-новому оценить своё духовное наследие. Никто из принимающих витамин Б (Бог) не избегнет Его милости.

Теперь всякий раз на праздник Дасары Баба устраивает Саптаху яджну – Семидневное жертвоприношение, соблюдая предписания Вед и сохраняя ведический дух универсальности Божества. На глазах тысяч людей проводятся службы разного рода – поклонение солнцу, образам, освящение огня, созерцание Бесформенного и воспевание славы воплощений Бога с именем и формой. В торжественный момент Последнего подношения церемониально освященных даров огню алтаря на службе присутствовал губернатор штата – д-р Паттом Тану Пиллаи. После этого он открывал Шанти Ведики – строение с восемью колоннами и с фресками на сюжеты сцен из Гитопадеши (передачи Гиты Кришной Арджуне) и Рамаяны, а также с изображениями шивалингама и знака ОМ; оттуда Баба по особым случаям проводит беседы, возвышаясь над морем преданных.

Губернатор председательствовал ещё на одной церемонии, где Баба попросил его почтить четырёх выдающихся учёных штата, членов Академии в Прашанти, наградив их золотыми браслетами в знак их неоспоримого превосходства в знании Шастр. “Быть почитаемым в этом центре духовности, который оказывает благотворное влияние на все штаты страны и даже на страны других континентов – это высокая честь!” – отметил губернатор. Следующий день был Днём поэтов, когда в присутствии Бабы поэты читали стихи на разных языках страны, на санскрите и английском. И, конечно же, Саи дал поэтам очень ценный совет. “Поэт в состоянии открыть больше, чем просто мыслитель. Он нащупывает и делает следующий шаг, потом ещё и ещё… фактически, он сознаёт цель. Поэт – кави – в индийской традиции божественен. Таким образом, у него огромная ответственность. Он – анушаситхара – тот, кто формулирует закон, устанавливает нормы! Он не должен следовать капризам и прихотям толпы в поисках дешёвой славы или ложного успеха. Он должен питать и направлять божественные побуждения в человеке. И стихи, обращённые к основным проблемам жизни и смерти, свободы и судьбы, истины и заблуждения, добродетелей и соблазна, восхождения и падения, устремлённости и достижения – останутся на века, при условии, если источником вдохновения будет что-то глубокое в человеке, более глубокое, чем чувства, разум или страсти. Борения человека, его усилие обнаружить в творении Творца будут вызывать пылкий отклик читателей”. Баба выступил против легкомысленного и тщеславного стихотворчества, возбуждающих и одуряющих стихов, бессмысленных излияний и нелепой неразберихи: “Не заражайте других своими предрассудками и проблемами”. Таким образом, праздник Дасары стал своеобразным семинаром духовного обучения, Институтом духовного оздоровления.

Вскоре после этого Баба выехал в Хиндупур – городок милях в 40 от Путтапарти, где последний раз Он был ещё подростком с группой “Пандари-бхаджан”. Там Он сказал, что те, кто не приблизится к огню, никогда не узнают его тепла! Он шутливо пожурил горожан за то, что они так долго довольствовались светом от очага! Баба участвовал в утреннем поднятии флага на стадионе муниципальной школы в связи с её шестидесятилетним юбилеем. А затем принял участие в процессии, проследовав по улицам города в открытом джипе. Преданные тревожились, что Он так долго пробыл под палящим солнцем, а Баба выразил Свою радость, что джип проложил себе путь по всем улицам и переулкам городка. “А как же иначе смогут больные, слабые, старые и увечные получить Мой даршан?” – спрашивал Он. И в эти жаркие часы дня Он нашел время обратиться с приветственным словом к членам “Клуба деловых людей” Хиндупура, и клуб завоевал честь стать первым восприемником Его милости. Обращение Бабы открыло глаза многим общественным деятелям и энтузиастам движения за взаимопонимание между народами. “Пребывая в этой древней стране, пропитанной культурой, основанной на отречении и жертвенности, где каждый почитается отражением Единого Господа, кто есть сам отражение Абсолюта в конечности, члены клуба обнаружат, что их идеалы близки их народу. И вопросы “Кто кому принадлежит? Разве я сторож брату моему?” ^* – подобные вопросы чужды индийской мысли. Здесь всякий – это все и всё – Одно, Единое, а именно Он, Это или То. Это было повседневной духовной пищей Индии”, – сказал им Саи Баба.

Он говорил также со студентами колледжа и просил их изучать принципы Санатаны дхармы – “независимо от того, есть ли это в учебном плане или нет. Делайте хотя бы первые шаги в садхане, занимаясь медитацией, практикуя молчание, используя тёплые ласковые слова в речи, контролируя свои органы чувств, повторяя имя Божье, читая Писания и осуществляя служение обществу. Избегайте опустошающих и ослабляющих здоровье увеселений, не разрушайте здоровье скверными привычками, становитесь достойными сынами и дочерьми матери Родины”. Саи Баба считает, что система образования, принятая ныне в школах, в основном вредит высшим интересам детей и общества. “Насильно втискивается побольше информации и меньше поощряется энтузиазм искать её! Прибавляются навыки, вычитаются добродетели! Уважение к священным текстам, мудрецам и святым местам убывает, а вследствие этого падает и уважение к стране, их породившей”.

День рождения Бабы был поводом для тысяч людей выразить Ему своё почитание и обрести дар Его милости. “Не пытайтесь получить милость подношением Мне цветов, которые вянут, плодов, которые портятся, листьев, которые сохнут, воды, которая испаряется. Отдайте что-то божественное, если хотите божественного. Сатья, дхарма, шанти, према (истина, праведность, мир и любовь) – божественны”, – повторял Он снова и снова. В этот святой день Баба даровал радость помазания нескольким избранным парам старых супругов из разных штатов. Среди них оказалась одна чета, где муж был слепым, и другая – где незрячей была жена. Можно лишь представить себе восторженную радость этих слепых людей.

Коснувшись происшедшего в тот день затмения солнца, Баба сказал: “Многие обращались с письменным запросом: не откладывается ли из-за этого праздник? Но, – продолжал Он, – не тревожьтесь, когда что-то происходит в небесах внешних! Скорее тревожьтесь, когда тень какой-нибудь нечистой страсти, какого-то тёмного желания, недоброй алчности, чудовищной мысли падёт на ваш ум зловещим мраком! Вот такого страшного затмения вам следует избегать”.

Баба не придаёт особого значения торжествам Своего Дня рождения. Его заботит больше, чтобы праздновали тот день, когда Он рождается в каждом из нас или, говоря яснее, тот день, когда мы признаём, что Он – внутренняя суть каждого из нас. Поэтому праздник Его Дня рождения используется Им лишь для того, чтобы открыть неведомую глубину Его тайны тем, кто улучшает себя, проникая в неё!

Дары милости

В Ширди Саи Баба давал Свою божественную панацею – пепел, соприкоснувшийся с Его божественной рукой, – из очага (дхуни), всегда горевшего в комнатке мечети, где Он проводил Свои дни. Теперь очагом этим является Его собственная рука, всегда готовая принести этот ценный дар. Ему стоит лишь захотеть и сделать движение рукой. И не обязательно, чтобы пепел, или вибхути, как он зовётся на санскрите, творился таким образом. Баба проявляет волю и не делая рукой никаких движений. А вибхути течёт потоком милости, где и когда Он пожелает. Это поистине величайшее чудо наших дней – истекающий поток божественной милости вибхути!

И такой поток возникает незаметно и без какого-либо предварительного объявления, как предрассветная роса на цветущих полях. Один встревоженный отец запросил: не служит ли появление скоплений пепла на портрете Бабы, которому он поклоняется, дурным предзнаменованием, так как он встретился с Саи за несколько недель до того, как потерял сына, и пепел для него послужил напоминанием о кремации и смерти. Баба поручил мне написать ему, что вибхути на Его портрете и на изображениях других форм Бога никогда не должен истолковываться таким образом. Это – знак милости! А произошло это в округе Танджор.

В Пармати у одного человека, побывавшего в Прашанти и лично не общавшегося с Бабой, в алтаре находился Его портрет. “И со второго числа прошлого месяца, – пишет он, – пепел, а также амрита потоками стекают с портрета Бабы! Я их собираю и раздаю людям, которые ко мне приходят. Но у меня довольно много остаётся. Посоветуйте, что с этим делать. Можно ли высыпать его в святую реку Кавери неподалёку от моего дома?” Ещё один корреспондент из Кочина примерно в это же время писал издателю журнала “Санатана Саратхи”: “Несколько дней назад я обнаружил, что с одной стороны стекла на портрете Саи стекает какая-то маслянистая жидкость. На стекле появляются красные пятна кумкума и белые – вибхути. И поскольку я не совсем понимаю, с чем связаны эти явления, я не давал этому никакой огласки. Буду весьма признателен, если вы просветите меня”. И что же мог поделать поражённый издатель, то бишь я, кроме как поздравить его с уникальным свидетельством славы и величия Бабы, которое оказалось у него перед глазами?

Или же вот цитата из письма о том, что произошло в Калькутте. “Я уже несколько лет преданный последователь Саи Бабы, но сыновья моего брата в Калькутте Его никогда не видели. Естественно, они были в некотором недоумении, когда появился вибхути и его можно было собирать не только с портрета Саи, но и со всех десяти изображений индуистских богов! Вибхути возникает и на фотографии моего брата, умершего 8 лет назад! Конечно, он был человек очень набожный и простой, с большим сердцем. В день аштами, когда наше семейное божество в Вайкоме выносят в ежегодной торжественной процессии, вибхути, истекающий с портрета Бабы, был по структуре, цвету, вкусу и плотности таким же, как и пепел, раздаваемый в Вайкоме в качестве прасада. Объясните, пожалуйста, смысл всего этого и дайте знать – что мне делать”.

Раджараму Рао из Майсура обуяло сомнение: “Моя младшая сестра, – написал он издателю, – заметила вибхути примерно в полдесятого утра. Она тут же положила рядом с фотографией листок бумаги, и на него стали сыпаться струйки пепла. Напишите мне, пожалуйста, как нам использовать уже накопившийся и продолжающий падать вибхути”. А главный химик завода взрывчатых веществ в Пуне не стал тратить время на запросы и ожидание ответа. Он был для этого слишком одержим химией. Он исследовал рамку, стекло и картонную закладку за портретом, протирал их и переворачивал, но так и не смог обнаружить, откуда и по какой причине выделяется пепел! Он приехал в Прашанти к Бабе. Тот позвал его на интервью, а потом, когда он уходил, сказал: “А тебе Я даю пепел у тебя дома, в Пуне, а не здесь. Иди”. И это было подтверждение, благословение, откровение!

К одному окружному инспектору полиции совершенно случайно попали два фотопортрета Бабы. Это было 26 ноября 1965 года; он вставил их в рамочку и поместил на алтарь. Это и побудило его поспешить с женой в Прашанти, куда они прибыли 28-го. Баба позвал их к Себе и благословил 29-го. Когда они уходили, Он, ласково похлопав инспектора по плечу, сказал: “Я приду”. Как? Когда? – не решился тот спросить. И Баба продемонстрировал ему Своё прибытие и присутствие истечением вибхути с Его портретов. Этого было достаточно. И чтобы показать, что Он есть все проявления Бога, известные и неизвестные, пепел сыпался непрерывным потоком с изображений Кришны, Рамы, Шивы, Муруги (Субраманьи), ипостаси Кришны, почитаемой в Гурувайюре, и Христа. Быть может у Бабы была какая-то особая причина повелеть, чтобы образ Иисуса проявил этот новый удивительный знак милости, поскольку 24 февраля одного сбившегося с пути христианина привели в этот дом чудес. Он услышал доносившиеся с веранды бхаджаны и заглянул в окно. Увидел образ Христа. И, трепеща от восторга и покаяния перед ликом Сатьи Саи (как рассказал он впоследствии), разразился таким заявлением: “Я исправлюсь, не буду больше пить”. Так он был спасён и как заблудшее дитя принят Бабой в Его безграничной любви.

Изображение Кришны из святыни Гурувайюра тоже заслуживает особого рассказа. В самом Гурувайюре в алтаре по обе стороны от главной фигуры Кришны стоят большие медные масляные лампады; на всех святых образах храма присутствуют их изображения. Эту святыню обессмертил в своих стихах великий поэт – святой Нараяна Бхаттатирипад, который вылечился от хронического ревматизма поклонением статуе Кришны, воздавая хвалу славе Нараяны. А потому масло лампад из алтаря считается средством от ревматизма, и люди со всех концов страны с благоговением и огромной верой применяют его таким образом. Баба – это то, что пребывает в сокровенном алтаре всех храмов, вот Он и пожелал, чтобы масло исходило из лампад, нарисованных на святых образах! В результате капли масла начали стекать с краёв лампад, изображённых на печатном образе Владыки Гурувайюра в алтарной комнатке окружного инспектора полиции! Его стали собирать и использовать для тех же лечебных целей. Жрецы, давно пребывающие при храме Гурувайюра, исследовали это масло и заявили, что оно бесспорно подлинное, совершенно идентичное тому, что истекает в святыне Кришны!

Это происходит не только в домах отдельных бхакт; Баба велит, и милость Его проявляется в этой форме и в домах молитвы! Так Натараджа Пиллаи из штата Керала пишет: “Вибхути и кумкум видны на всех образах богов в зале для бхаджанов. Интересно отметить, к нашей большой радости, что с ладошки младенца Кришны, изображённого на настенном календаре, стекает настоящее коровье масло. На картинке изображена Яшода – мать, грозящая Божественному чаду палкой за то, что Тот ворует масло.

Баба называет чудо творения вибхути в Своей ладони Своей “визитной карточкой”. И эти визитные карточки – разного типа и размера – открывают всё новые и новые грани Его личности. Они провозглашают явление Аватара и несут благую весть о приходе спасителя цивилизации от гибели. И целый поток благотворных знаков с портретов Бабы и Его многообразных форм – это не что иное, как лозунги, знаменья, объявления, которые служат для возглашения одной и той же утешительной вести. Ни один освященный образ не давал до сих пор такого яркого свидетельства, что Единая Универсальная воля направляет многообразные силы в мире!

В Гите, одарив Арджуну видением той Универсальной Вселенской воли, что движет всем творением, Кришна заявляет: “Арджуна! Это всего лишь частица Моего вибхути, Мой вибхути бесконечен!” Вибхути здесь значит сила, власть, величие, великолепие, слава. И у Бабы этот вибхути (пепел), который раздаёт Он непосредственно или косвенно через Свои изображения или изображения иных Его форм, почитаемых людьми, бесконечен в своём величии – вибхути.

П.В. Натарджан из Кугалура пишет издателю: “Вибхути стекает с ладони поднятой руки Бабы на портрете. Это убеждает меня в том, что Он всегда со мной и что мне нечего бояться”. В селении Самфагаон (округ Дарвар) вибхути спадает с фотографий Бабы в домах многих Его последователей. Шри С.Б. Кадокола пишет: “Наблюдая всеобщую восторженность, Дандайясвами Рачьясвами Саламат с сомнением сказал: “Должно быть всё это какая-то фальшивка или подделка. Как может басма (пепел, порошок) или вибхути спадать вот так сам по себе? У меня ведь тоже есть фотография Саи Бабы в алтаре. Почему же с него не падает вибхути?” И в тот же день на этом изображении обнаружились островки сыплющегося вибхути! Это продолжалось 3 дня. В эти дни в дом Саламата зашёл один из его друзей и сказал: “Как может появляться вибхути на стекле? По-моему всё село вводят в заблуждение чьи-то проделки”. Он протёр дочиста стекло влажным полотенцем и, присев перед фотографией на корточки, заявил: “А теперь посмотрим вашу так называемую махиму (чудо) этого Бабы. Где же этот вибхути?”. Через 15 минут истечение вибхути проявилось снова, на стекле его стало вдвое больше прежнего! И скептик простёрся перед образом Саи.

Один механик с сахарной фабрики обнаружил, что вибхути, сыпавшийся с четырех-пяти портретов Бабы у него в доме, был необыкновенно сладким, так как заметил, что на него набросились муравьи! Он поспешил к Бабе просить Его убрать эту сладость, но Баба заверил его, что уберёт муравьев… и на другой день муравьёв уже не было! Есть дома, где портреты источали вибхути только по четвергам или его появлялось больше по праздникам, когда приобщиться к пеплу хотят многие; есть и такие, где вибхути, даруемый с каждого образа, различен по вкусу и структуре. Если пепел темно-серый и зернистый, его зовут Ширди-вибхути, а если мягкий и ароматный – Парти-вибхути и т.п. Также и кумкум может быть разных оттенков, амрита разной консистенции, вкуса и запаха. А один преданный из Саураштры писал, что жидкость, которую портрет (а вернее Баба на портрете) даровал в последний день шравана (июля-августа), когда они завершили свой месячный обет воздержания от соли, была – поистине дивны пути Его – солёной водой, с которой они смогли начать свою обычную (как до обета) жизнь.

Так сияет эта сага владычества Его над временем и пространством, над материей и духом.

“У нас в Анколе в нашем доме с фотографии Бхагавана Сатьи Саи Бабы уже два месяца стекают вибхути, кумкум и порошок халди (куркумы, почитающейся благотворной)”, – пишет один адвокат. В Раджакоте вибхути появился в день Вайкунтха Экадаши. В Джамнагаре на Махашиваратри “мы к своему великому удивлению увидели на четырёх больших портретах в зале знаки “Ом” и “Шри”, начертанные на стёклах. Они были нанесены какой-то маслянистой жидкостью, которая по запаху походила на амриту”. Один врач из Пальгата пишет: “Я чаще прописывал больным вибхути Бабы, чем лекарства. Саи Баба регулярно поставляет мне большой запас его с портретов у меня в доме”. И д-р Байлур из Санта Круз тоже пребывает в столь же счастливом положении. Так же получает вибхути и адвокат Саксен из Рампура, да и многие преданные Бабы из Карагпура, Джамшедпура, Калькутты, Тривандрума, Мадраса, Тричинополли и других городов и сёл от Гималаев до южной оконечности Индии – мыса Коморин – наделяются этим благотворным знаком Его милости таким удивительным и убедительным образом.

Когда я просил у Бабы позволения опубликовать описание некоторых из этих случаев, наглядно показывающих Его величие и славу, Он заметил, что их легко можно принять за какую-то пропаганду! Но это чудо настолько широко распространено, столь очевидно и так легко доступно проверке и подтверждению, что такое неверное понимание легко будет признано критиками как следствие невежества. В Салеме, например, вибхути падает с портретов Саи в доме профессора физики из местного колледжа! И когда он показывает эти портреты посетителям, то уж его-то никак не обвинишь в пропаганде. Я и сам сидел в доме Вималананды в Шимоге на полу, наблюдая постепенное накопление вибхути – зерно за зерном, секунда за секундой спадающего с края вставленного в рамочку портрета. В Мангалоре я видел, как вибхути зёрнами падает с левой стопы (той, что лежит на правом колене) статуи Ширди Саи и мало-помалу образует горку! Я был также приятно удивлён, когда сотни капель амриты выступили вдруг на большом портрете Бабы в Пальгате (Деви вилас, улица Колледжа), когда я совершил арати после беседы о величии Бабы в святой день Шраван, который по всему штату Керала празднуется как Онам.

Ещё одним возражением, выдвигаемым Бабой против публикации сообщений о подобных случаях, было то, что это может вызвать у людей, благословлённых таким образом, определённое самомнение и привести их к духовному падению. По этой причине Баба выступает против ненужной гласности, которой могла бы подвергнуться всякая милость Его, обретённая человеком. Это – дар, который надлежит хранить в тайниках своего сердца, размышляя над ним в тишине глубокой медитации. Это – тайный знак любви от самого дорогого Возлюбленного. А были и такие, что сбивались с пути, так как змей эго поднимал свой ядовитый капюшон; они начинали афишировать своё духовное превосходство, с вызовом предлагая другим заслужить такую же милость Бабы. Они начинали сравнивать, выискивать недостатки, втягиваться в соперничество и осуждать других! Они тем самым попадали в порочный круг, обкрадывающий их и лишающий их благословения. Озабоченные тем, чтобы доказать, что их преданность так же сильна, как у других, иные слабые люди начинали мошенничать, заниматься подделкой и оказывались все “одним миром мазаны”, когда трюк их обнаруживался, ибо истина должна восторжествовать, и скоро.

Предоставим этих жуликов ожидающему их воздаянию и уделим внимание истинным приверженцам, которых Баба удостоил теми или иными знаками Своей невероятной махимы (чудесной силы). У известного музыканта Надасварама Видвана, который всегда приезжал в Прашанти на Дасару и Шиваратри и радовал всех своей игрой, был дядя, Ганеш, аккомпанировавший ему на барабане. “Когда я уезжал от Бабы после празднования Дня Его рождения в 1965 году, – пишет он, – Он милостиво заверил меня: “У тебя больше не будет никаких проблем, Я рядом с тобой всегда”. Мы с племянником поехали в Тируваннамалаи – поиграть там в храме на десятидневном празднестве, а вернувшись домой... я обнаружил у себя в доме целые потоки вибхути, обильно спадающие с изображений Бабы и Шри Кришны. Меня охватила радость. И я взмолился Бабе, чтобы потоки эти возрасли, и я мог бы раздавать пепел всем, кто приходит”.

К этому можно добавить, что Баба давал неиссякаемый сосуд вибхути тем, кто не злоупотребит этим даром для собственного возвеличивания. Нужно лишь встряхнуть его с именем Саи на устах, и он наполнится сам собой! Нашелся и такой человек, который просил Бабу, чтобы поток вибхути остановился! У него не хватало терпения, как и у бедного кузнеца из Бомбея, чьё рабочее место было под лестницей на нижнем этаже; с портрета Бабы спадал вибхути, и он прерывал свою работу, чтобы принять поток посетителей, являвшихся посмотреть на этот самый что ни на есть ненаучный феномен бумажки, испускающей пепел. А тот, другой человек живёт в одной комнатке с женой и тремя детьми в Бомбее. “Баба одарил меня милостью истечения вибхути с портретов Его в моём доме, а вернее – в моей комнатке, – пишет он. – И вследствие этого сотни людей отовсюду стекаются ко мне от зари до заката, а то и поздней ночью. Мне стало трудно жить на этом месте. Попросите, пожалуйста, Бабу остановить этот поток вибхути!” В высшей степени патетическое письмо, на которое преданный может отважиться лишь в крайней степени отчаяния. Ясно, что этот вибхути столь же подлинен, как и его сожаление от собственной популярности.

Шри Вайдья из Навасари приехал ко мне в Прашанти и вручил мне отчёт о деятельности Общества бхаджанов, которое он организовал. Я нашёл там один пункт, который привлёк моё внимание: “Посещение мест лилы Саи”. Он пояснил мне, что в селе Чинам есть преданный, у которого в доме с портретов Бабы источаются вибхути и кумкум. “Когда начинаются бхаджаны, в ступе появляется вибхути”, – сказал он. Это напомнило мне об одном случае, произошедшем при мне. В Кальпати на алтаре одной старой женщины из касты брахманов стоял целый ряд застеклённых портретов Бабы. Когда запели бхаджан, один из портретов закачался справа налево – то медленно, то быстро – в соответствии с темпом пения. Когда пение кончилось, портрет остановился. Вода, поставленная перед образом Бабы как подношение для утоления Его жажды, вмиг превратилась в ароматный напиток, в котором бхакты узнали амриту. (Это происходит во многих местах по всей Индии). Кроме того, амрита струёй стекала с божественных уст на портрете! (А это напоминает мне один из праздников Вайкунтха Экадаши, когда Баба, сидевший среди сотен Своих последователей, знаком попросил стакан и наполнил его доверху амритой прямо из Своих божественных уст!) “А в десяти милях – в Маркапуре – целая группа людей стала свидетелями такого же подтверждения вездесущности Бабы и щедрого излияния Его милости”.

Саи дарует милость, но ни в коем случае не позволяет, чтобы она питала человеческое тщеславие. Когда эго поднимает свою уродливую голову, поток вибхути прекращается или даётся какое-то иное строгое напоминание. Истерия – так называет это Баба, когда в результате излияния вибхути человек опьяняется завистью или гордыней. Следует постоянно сознавать свою слабость и всякий миг молить о вере, необходимой для обретения милости. Иначе же человек не имеет права заявлять о родстве с семьёй Саи.

Баба никогда не поощрял того, чтобы человек, отмеченный знаком Его милости, требовал особого почитания или принимал его. Но если людям приносят дары и выказывают почтение, им бывает нелегко противиться искушению, что вредит и получателю, и дарителю. Путь тщеславия приводит их к духовному нигилизму.

Баба говорил перед собранием в Какинаде: “Есть такие, что придут к вам и скажут: Сатья Саи Баба меня очень любит, Он мне дал вот это – такое, что редко даёт кому-то кроме тех, кто к Нему ближе всех”. А затем они просят о помощи или жаждут особого внимания, что оскорбляет самый Божественный принцип!” “Получить какой-либо знак милости от Меня – огромная ответственность. Это напоминание о том, что вы должны быть скромны, мягки в речи, правдивы, не привязаны и должны всегда видеть Саи во всех”. Но есть такие, что пышно отмечают годовщину первого появления вибхути, собирая по этому поводу взносы, и другие, пересылающие вибхути и амриту по почте разным корреспондентам и собирающие за это деньги, не понимая толком, какой вред они причиняют собственному развитию!

Бывают и другие случаи, о которых можно упомянуть здесь. Малые дети, а иной раз и не очень умные взрослые, выросшие в атмосфере бездумного внешнего поклонения, бывают подвержены иногда разного рода видениям и воображают, будто слышат голоса и полагают, будто они могут читать определённые вести, посланные Бабой, или как-то иначе сообщаться с Ним! Когда подобное случается в каком-то доме, то это, скорее всего, повлияет и на соседского ребёнка. Так недавно возникла массовая истерия в Мадрас-сити, в округе Восточной Годавари, в южном районе Канары, а также на Цейлоне. Саи Баба строго осудил эти проявления. “Это прямо-таки стало какой-то инфекцией, – говорил Он 29 марта 1965 г. в Амалапуре. – Я ни над кем не насмехаюсь и никого не виню. Но надо, чтобы истина была известна. В этих местах есть некоторые, кто заявляет, что на них “находит”: что Я вхожу в них, что они одержимы Мною и что Я говорю через них. Они водят руками, раскачиваются, дергаются и дрожат, а сидящие вокруг утверждают, что они находятся под Моим влиянием! Они отвечают на вопросы, а их посредники и агенты заявляют, что те дают, как Я, “интервью”. Эта хитрая болезнь распространяется среди простых людей интриганами и жуликами. Когда бы вы ни услышали о людях, страдающих такой болезнью, в корне пресекайте эти слухи; сначала “обезвредьте” посредников, а затем объясните ребёнку или неумному взрослому, чтобы он замолчал и пришёл в нормальное состояние. Я никогда ни через кого не говорю. Я никогда не использую другого и не завладеваю другой физической оболочкой для выражения Себя. Я являюсь непосредственно, говорю впрямую, являюсь как Я есть или как желаю явиться в только что сотворённых обликах. Я не пользуюсь слабыми, шаткими человеческими орудиями, Я дарую блага прямо и без всякого посредничества”. И в Йеламанчили Он сказал: “Недавно появились лица, заявляющие, что они одержимы Мной. Где бы вы ни встретились с ними, призовите их к порядку. Не доверяйтесь этим слабоумным и жуликам и не унижайте своё достоинство преданных”. Саи Баба советует Своим последователям быть всегда бдительными к коварной привлекательности всего сомнительного и таинственного. Когда Аватар явился и настолько доступен и щедр в милости Своей, было бы, мягко говоря, глупо носиться с лицами не совсем здоровыми, а то и просто явными мошенниками.

“Зажигает целые города”

“Саи Баба приходит к каждому из нас через моря и океаны, – пишет из Лос-Анджелеса Чарльз Пенн. – Он благословляет и направляет. Дает силу нуждающимся в поддержке. Отвечает улыбкой признания на шёпот: “Господи, благослови”, – и привлекает тех, кого желает привести в Прашанти. Он учит нас, что жизнь бесконечна, а не разорвана на дни, ночи, месяцы и годы – ибо всё суть одно в этом вечном потоке”.

Именно эти уроки преподал Баба собравшимся в Прашанти в день Уттарайяна 14 января 1964 года – в день, когда солнце начинает путь к северу. Праздники, устраиваемые по календарю – солнечному или лунному, отмечающие видимое изменение движения, или направления, Солнца или Луны, были созданы для того, чтобы подчеркнуть необходимость контроля над умом (Луна – правящее божество ума) и регулирования разума (правящее божество которого – Солнце). Уделяя чрезмерное внимание материальному богатству и мирским удовольствиям, человек утратил умение извлекать радость из внутренних источников, из собственного ума и интеллекта. Нет нужды ждать наступления дня Уттарайяны для того, чтобы решиться на управление умом и разумом. Любой момент для этого подойдёт, – такова весть Бабы. Таков его настоятельный и безотлагательный призыв к пробуждению и действию, к обретению радости духовного прогресса без промедления и приуменьшения.

И этой великой вестью Он будоражит наши сердца, как никто иной, ибо кто же ещё может заявить, как Он: “Родство между Мною и вами неподвластно времени, оно – вечно. Оно не основывается на мирских отношениях; оно покоится на устремлении сердца к самому истоку, к роднику радости неиссякаемой. Я вижу ананду – блаженство, сияющее на ваших лицах. А любовь, которую вы испытываете к Источнику любви, есть истинный корень этого блаженства”.

Каждый год, начиная с 1940, когда Он заявил, что Он – Саи Баба, явившийся вновь, в Его теле возникают и рождаются через рот один (или более) лингамов в период лингодбхава мухурты, то есть в момент, благоприятный для внешнего проявления символа всепроникающего Божественного принципа. Это непостижимая тайна: каким образом лингамы из разного камня или металла формируются в Нём и как они возникают именно в тот конкретный момент года, который исчисляется по древним текстам Джьотиша шастры (Шастры Света)! Однажды возникло девять “серебряных” лингамов, а в иные годы возникало 5, 7, 3 или два – все сразу или в определённой последовательности. Пока этот удивительный миг не наступит, никто не может сказать о числе, размере, составе лингамов, образующихся в Нём. Всё свершается как обычно, пока не настанет лингодбхава мухурта.

Собрание в 20-25 тысяч человек сидит в благоговейном ожидании, внимая беседам пандитов о священных текстах или духовной дисциплине. В основном говорится о Шиве – аспекте Божества, устраняющем неведение, дарующем просветление и стирающем все следы животного прошлого, дабы очистить могучий поток, называемый умом. Когда заканчиваются речи пандитов, Баба подхватывает “эстафету”, услаждая сердца слушателей одной из Своих неподражаемых бесед. Во время этой беседы или после неё, на бхаджанах, первые из которых ведёт Сам Баба, люди начинают замечать у Него лёгкое покашливание, которое, как известно многим, является предвестником появления драгоценного лингама.

Небесное красноречие прерывается и нарушается затруднением дыхания, пока, наконец, внутренний напор становится невозможным удержать. И тогда под пение гимна восхваления – Ом Намо Шивайя, исходящего из многих тысяч сердец, лингам выходит через рот и падает на серебряное блюдо. Баба неизменно поднимает его наверх, чтобы все могли увидеть и почтить его; на всю ночь лингам выставляют для всеобщего обозрения, а утром Саи берёт его в руки и проходит по сомкнутым рядам бхакт, поражённых размером лингамов, которые, не будь чуда, никак не смогли бы пройти через узкий проход горла.

В 1966 го, после примерно 20-и минут усилий – раскачивания, спазмов и покашливания – для облегчения прохождения, из уст Его возник изумрудный лингам в три дюйма высоты (7.5 см) на подставке шириной в пять дюймов (ок. 12.5 см), также образовавшейся в Нём, к несказанной радости и облегчению огромной массы преданных, чьи взоры были прикованы к Его лицу. Тысячи людей, собравшихся в недавно построенном, великолепно освещённом зале Шанти Ведика, были взволнованы и опьянены этим божественным событием. Всю ночь они провели в пении бхаджанов. Баба вновь появился на рассвете следующего дня, в конце бхаджанов. Он в краткой беседе напомнил людям о смысле бдения и прославлении Божества, о значении контроля над чувствами и умом, о важности устранения эго строгой дисциплиной. Затем Он пошёл по рядам пилигримов с уникальным свидетельством Своей славы, дабы глаза их могли насладиться им.

В последнюю неделю февраля 1966 г. Баба председательствовал на праздновании Дня Школы в Буккапатнаме, где по Его благословению местная начальная школа стала средней; её учителям дарована привилегия называть Его “бывшим учеником”. И из чувства высокой признательности за Его заботу школа стала именоваться Средней школой Бхагавана Шри Сатьи Саи. Саи призвал родителей быть детям хорошим примером добродетели и смирения, бескорыстного служения ближним. 2 марта Он уже прибыл в Хайдерабад на трёхдневную сессию филиала Академии (Махасабхи). И от 50 до 60 тысяч слушателей ежедневно внимали речам таких видных учёных как профессор В.К. Гокак и Шри Венкатавадхани и, конечно же, творящим чудеса беседам Самого Бхагавана.

На сегодня Баба, пожалуй, самый волнующий оратор в мире. Он часами удерживает живое внимание сотен тысяч людей, беседуя о самых высоких философских истинах, которые Он подвергает исследованию и представляет самым естественным стилем, причём каждый чувствует, что речь Саи обращена именно к нему, с тем чтобы помочь в тех интеллектуальных и моральных затруднениях, в которые его ввергли обстоятельства. И каждый, сбросив с плеч свой груз, оживает и укрепляется, внимая этому мелодичному голосу, открывающему врата небес как слабым, так и сильным духом. Неудивительно, что профессор Гокак выразил свои чувства стихами:

Вы видели Саи Бабу,
Воспламеняющего города духовной жаждой
И ливнем огненным восторга бытия?
Лишились главного вы в жизни,
Если не видели, не слышали Его!

Саи Баба ясно дал понять, что Академия была задумана Им для того, чтобы напомнить людям о том пути, с которого они сбились, угодив в жалкие мирские ловушки. Пациент сегодня не уважает ни того единственного врача, который может исцелить его, ни средство лечения, которое только и может принести облегчение. Проклятие бездумного подражательства и поверхностный критицизм разбивают веру детей в их собственное бесценное культурное наследие, и они становятся рабами чуждых им отношений, взглядов, поведения, манеры одеваться! И Академия будет прокладывать путь к внутреннему миру, а не к борьбе за дешёвую популярность.

Баба прибыл в Бомбей в третий раз 13 марта 1966 года. “Штат Махараштра – святая земля, где поток бхакти веками оплодотворял поля социальных и политических отношений, философских направлений, – сказал Он. – Рамдас, Тукарам, Джнянешвар и многие другие наполняли сердца людей благоговением к Богу и любовью к человеку. Это также поле деятельности, центр, из которого исходило духовное величие прежнего облика Саи. Не сомневайтесь в том, что Махараштра скоро станет центром возрождения дхармы”. За две недели Своего пребывания в Бомбее Саи утвердился в сердцах сотен тысяч людей благодаря Своей простоте и теплоте. Как пишет д-к Гокак,
Он естественно и незаметно становится Главой каждой семьи,
Собирающейся у колен Его
И вкушающей золотистого мёда Его любви.
Он – вечное Дитя, играющее в этом саду,
Захватывая сердца взрослых заблудшего мира
Простотой и невинностью Своего сердца.
Он – исцелитель боли мира –
Бог с синим горлом,
Тот, кто выпил яд страданий,
Чтоб сделать мир счастливым и здоровым.

Его речь, даже для случайного посетителя, – это дружеский хлопок по плечу, а зачастую – прокол пузыря самомнения, удар по эго, костыль для нетвёрдого ногами, тропа в глуши, роза среди шипов, маяк, зовущий к благородству и божественности. Его улыбка – бесценное сокровище, которое человек будет лелеять и хранить в тиши своей святыни. А притчи и аллегории, которыми Он проясняет трудные философские проблемы, навсегда становятся “ценным имуществом” каждого. И люди ищут возможности коснуться Его стоп, привезти своих детей, чтобы Он нарёк им имя или посвятил в духовную дисциплину в соответствии с Писаниями, получить какой-нибудь знак Его милости и раскрыть перед Ним свои душевные и физические беды, чтобы Он исцелил их. Его милость дарует “цвет художнику, звуки композитору, голос певцу, силу атлету, выносливость альпинисту и блаженство йогу!” Так что эти две недели пребывания Саи в Бомбее все дороги вели во дворец Гвалиор на Уорли Бич, так как Баба каждый день утром и вечером давал там даршан во время бхаджанов.

Бхаджаны! Баба, как Чайтанья пять веков назад, дал мощный импульс совместному воспеванию хвалы Господу. Когда человек вдыхает атмосферу, проникнутую ароматом имени Божьего, все эгоистические побуждения уходят, – заявляет Он и подчёркивает, что на память при воспевании имени приходит и то, как это имя возникло, что несёт оно с собой, те или иные оттенки его значения. Это не просто гимнастика для языка, это скорее тренировка для ума – обескровленного, искажённого и изувеченного – с тем, чтобы укрепить его тонус небесной мелодией, выправить мощным давлением темпа и ритма и исцелить лекарством божественной любви, которую приносит общение с добрыми людьми. И сладость человеческого голоса никогда не проявляется более явственно, чем при воспевании величия Божьего. А высшее блаженство обретается, когда человек вместе с сотнями и тысячами других вливается в поток ананды, который дарит даршан Сатьи Саи Бабы, скользящего среди страждущих, томящихся, недужных, терзающихся и благочестивых.

Как пишет д-р К. Бхаскаран Наир, “глухота души нашей проходит, и небесная гармония вновь становится слышна уху веры! Самая скромная жизнь восходит до небес и сливается с атмосферой вечности. Человек оказывается в состоянии обрести смысл в этом хаосе личного опыта, обнаружить значение и меру того непостижимого потока расцвета и увядания, который мы зовём временем”.

И как заявил министр земледелия штата Махараштра и бывший председатель общества Ширди Самстан Шри Савант: “Бхагаван является воплощением Саи Бабы из Ширди, у которого миллионы людей ищут поддержки и утешения. И Он имеет особое отношение к Махараштре, хотя и явился для всего человечества”. Ежедневные бхаджаны, привлекавшие десятки тысяч людей, предоставили преданным Саи блестящую возможность послужить бомбейцам. Сотни обученных добровольцев служили приходящим со смирением и любящим вниманием, а Баба отбирал больных детей и стариков, чьи недуги были неподвластны медицинскому искусству, и, оставляя их после бхаджанов, распознавал болезни и занимался ими с божественной любовью, благословляя их облегчением и оздоровлением.

Баба обращался к грандиозным собраниям, подобных которым не часто видывал даже Бомбей за всю свою долгую историю, на стадионе Валлабхаи 16-го, 17-го и 23-го марта. Последняя встреча состоялась в день Гуди Падуа – новогоднего праздника в Махараштре – и тысячи людей направили свои стопы на стадион, чтобы получить Его даршан и услышать Его голос как посвящение на жизнь в наступающем новом году. Баба передал им весть, которая, как выразился председатель Законодательного совета штата г-н Шри Пейдж, может “смягчить и облегчить” бремя жизни. “Человек колеблем каждым дуновеньем ветра и каждой волной. Он ослабил волю и исказил своё видение, и его то выносит на мель, то затягивает в пучину. Он – дитя бессмертия, наследник Божественности, кому предназначено быть господином ума и его капризов; он – венец эволюции. Человек – не обезьяна, сделавшая всего несколько шагов к цивилизации. Осознайте же Бога, присущего всей Вселенной, и что взывает к нам в каждом цветке, в каждой капле росы и в каждой мерцающей в небе звезде. Осознайте Его источником того блаженства – ананды, которое вы проецируете на окружающие вас объекты, чтобы насладиться ими. И это осознание, эта реализация оденет мир и вас самих в новое и славное одеяние; оно сделает вас бесстрашными, а смерть обратит в приятный выход из череды перерождений”.

Будучи в Бомбее, Саи нашёл время и для того, чтобы обсудить с членами местного филиала Академии, а также с другими искателями духовности личные и философские проблемы. Он вошёл в сердца тех, кто искал утешения и поддержки.

26 марта Саи выехал из Бомбея в Пуну, где город устроил Ему грандиозный приём. А 27-го Он обратился к собранию в помещении ассоциации Андхра Прадеш. “Здесь передо Мной тысячи людей внимают Моим словам, но по сути своей все вы – одно. Вы – лишь тысяча волн на глади океана. Пища добывается соединёнными усилиями всех органов и навыков тела. Желудком она обращается в питательную субстанцию и энергию и в этой форме возвращается всем членам, которые помогли произвести её. Все вы суть члены того Единого тела – Пуруши, который пространнее всей этой Вселенной; она – лишь малая частица Его физического проявления”. Он говорил о попытках ограничить себя клеткой имени и формы, принадлежностью к той или иной нации, тому или иному языку. Упомянув о сделанном кем-то во время Его приёма замечании, что это – “семейное собрание”, Саи сказал: “Да, это – семейное собрание. Фактически все собрания, на которые Я являюсь, для Меня – семейные собрания. Всё человечество – Моя семья. Я не ношу никаких ярлыков, указывающих страну Моего происхождения или проживания. Я выше всех обозначений”.

Поздней ночью 28-го Баба добрался до Гульбарга в штате Майсур и к восходу солнца увидел сидящих длинными рядами на большой площади людей из дальних и ближних краёв, жаждущих унести в сердцах своих образ Его улыбающегося лица. Баба прошёл среди них и раздал вибхути всем и каждому. А позднее в Городском саду, где Его присутствия ожидало огромное количество людей, Саи спел со всеми несколько бхаджанов, подарив гульбаргцам сладостный вкус Своего небесного голоса. В Хайдерабад Он прибыл вовремя: чтобы дать даршан преданным в день, посвященный явлению Рамы. Этот день священен для бхакт ещё и по той причине, что именно в этот день Саи подарил этой земле учреждение, вокруг которого кристаллизовалась вера и надежда хранителей ведической культуры Индии, а именно – Академию (Махасабху). А потому Хайдерабадский филиал Академии в День рождения Рамы открывал цикл бесед о древних, но неподвластных времени священных текстах. 4 апреля Баба, заверив сотни тысяч людей в том, что Божество не оставило человечество, вернулся в Прашанти Нилаям.

Саи Баба – это уникальный феномен, а потому никто не в состоянии определить и понять Его. В 1960 г. в Мадрасе Он заявил: “Я прибыл не ради личной пропаганды или известности; Я приехал не затем, чтобы собирать учеников или последователей. Я – ваш, хотя вы, возможно, сомневаетесь во Мне, отвергаете или отрицаете Меня. А вы – Мои, хотя Я и могу быть вдали от вас во времени и пространстве. Какая же тогда необходимость в известности или пропаганде? Я – в вас, вы – во Мне; мы нераздельны. Вы сможете узнать эту истину, только когда познаете себя”. Но в мире немало неумных людей, которые тешат своё эго, пороча тех, кто выше их. Еще в 20 лет Бабе пришлось успокаивать Своего “старшего брата”, боявшегося, что принятая Им на Себя роль может навлечь на Него дурной глаз завистников и злопыхателей. Баба ответил, что на Него не влияют ни порицания, ни хвала, что Он – за пределами ограничений времени и пространства и что Он непременно свершит дело, ради которого явился. “Я приглашаю всех придти, исследовать, разобраться, составить своё суждение и извлечь пользу. Нырните вглубь, прежде чем судить о глубине; вкусите, прежде чем заявлять о вкусе”, – писал Он.

Но этот призыв не для тех тёмных личностей, кому доставляет удовольствие поливать людей грязью. И некоторые из тех, кто видел, как тысячи людей, съезжавшихся в Путтапарти, возвращались более счастливыми, более здоровыми и более убеждёнными в возможности освободиться от рабства, предпринимали титанические усилия, чтобы опорочить Бабу и отлучить людей от обращения к стопам Его ещё со времён Его первого провозвестия о Себе. Но Баба с божественным достоинством игнорировал их выступления, прочно утвердив стопы Свои на Земле и на Небе, как и помышлял, когда явился в этом человеческом облике. “Чтобы понять Моё значение, нужно решительно отбросить все сомнения и колебания, которым вы потворствуете, и проявить любовь – прему. Ибо воплощение любви можно познать только мудростью и любовью”.

Микроскопические мозги придают чрезмерное значение цвету одеяния Бабы и Его пышным вьющимся волосам, образующим своеобразную корону, и они упражняются в таких определениях, как “монарх средневековья”, “разодетый в роскошные шелка” и т.п., как будто Баба какой-то заурядный аскет, с тяжким трудом взбирающийся по пути садханы! “Джняни (мудрый) не станет видеть во Мне того, кто носит сегодня жёлтое одеяние, завтра – розовое, летом – хлопчатобумажное, а зимой – шёлковое; он проникнет в истину за именем и формой и увидит, что это тело – просто облачение, надетое для определённой цели! Аватар, который явится вслед за Мной, – воплощение того же самого Принципа – будет иметь иное одеяние”, – сказал Баба в 1960 году.

В 1962 г. на праздновании Дня рождения Он заявил: “Я вам часто говорил, чтобы вы не отождествляли Меня с этим физическим телом. Но вы не понимаете. Вы называете Меня только одним именем и считаете, что Я располагаю одной лишь этой формой. Так помните: нет имени, которое Я не носил бы, нет формы, какую бы Я не наполнял. Если вы появляетесь здесь на один день, а потом говорите: “О, я видел Саи Бабу. Он носит длинное тонкое одеяние, у Него чудесные волосы!”, значит вы вообще ничего не поняли во Мне. Решитесь же разобраться и исследовать, проникнуть глубже, – и тогда вам будет дано что-то понять, так как это ваше право”.

Бабе известно, что некоторые недалёкие люди с насмешкой называют Его магом. Так в Вьяса-ашраме в Эрпеду Он заметил: “Некоторые говорят, что у Меня сплошная магия – чёрная или белая. Что ж, они с равной уверенностью могут сказать, что и Кришна поднял мизинцем гору Говардхану, а Рама воздвигнул мост через море тоже с помощью чёрной магии. Но проявление Божества возможно лишь средствами необъяснимыми, то есть чудесами. Их нельзя приравнивать к магическим. Как можно яйцо кукушки равнять с яйцом вороньим? Магия преуспевает обманом, трюки её основаны на лжи и используются ради утоления элементарной жажды пищи, одежды и крова. Это тело, возникшее по Божьей воле ради утверждения истины, никогда не опустится так низко. Никогда”.

Чудеса, или спонтанное выражение божественности Бабы, щедро проявляющиеся как в Его присутствии, так и в случаях, когда Его физическое присутствие не очевидно, вовсе не предназначены для рекламы или известности, популярности. “Эти чудеса, как вы их называете, – сказал Саи в Венкатагири в 1964 году, – всего лишь средства к утверждению дхармы, что является Моей задачей. Некоторые приводят слова Рамакришны, что чудеса, вызываемые способностями, выработанными садханой, создают препятствия на пути садхака и их следует избегать тем, кто желает достичь цели самопознания. Рамакришна говорил, что садхака, поддавшись искушению, увлечётся демонстрацией этих чудес, чем раздует своё эго. Это верный совет – насколько это касается садхаков, стоящих на пути духовного раскрытия. Но абсурдно равнять Меня с садхаками, которых Рамакришна хотел предостеречь”.

И чудесные исцеления, какие Саи производит, когда люди ищут Его милости, также, по Его словам, явления побочные и второстепенные. “Устранение горестей и физических страданий не является основным пунктом Моей миссии. Моя задача – не просто исцелять, утешать и избавлять от горестей и невзгод. Она – нечто гораздо более важное. Для бананового дерева плод – главное свершение, но листья и стебель тоже полезны для человека. И Моя главная задача – обеспечение, сохранение и распространение Санатаны (Вечной) дхармы. Не следует жаждать комфорта, неразрывных связей с миром внешним, всё большего и большего количества вещей, чтобы о них заботиться; следует жаждать блаженства – ананды, глубокого и полного! Я знаю, что большинство из вас приходит ко Мне за всякой ерундой, за какой-то малой поддержкой и выгодой, за внешними символами положения и недолговечной славы. И очень немногие просят у Меня то, что Я хочу вам дать, а именно – освобождения от скорби и страдания, от забот и страха, от мук и волнений”.

Поскольку распространяемые клеветниками ложные слухи о так называемом роскошном образе жизни Саи являются продуктом их зависти, то уместно будет напомнить, что Саи питается пищей беднейших людей страны, не употребляя ни молока, ни творога, ни масла, и не любит сладкого. Для сна Он пользуется в Прашанти тем же матрацем, на котором сидит днём, а в городах ездит на машинах и такси, чтобы люди узнали Его и последовали на заветный даршан. Баба приводит и ещё одну причину, чтобы показать, что удел Его здесь никак не назовёшь таким уж завидным. “Некоторые из вас, возможно, думают, что для Господа так восхитительно явиться в человеческом облике. Если б вы были на Моём месте, вы бы так не думали. Ибо Мне известно прошлое, настоящее и будущее каждого из вас. А потому Я не так уж движим милосердием: Я ведь знаю – отчего человек страдает в этом рождении, следствием чего это является. Так что Я реагирую иначе, чем вы. Можете назвать Меня бессердечным или мягкосердечным. Я не являюсь причиной радости или горя; это вы создаёте цепи, что связывают вас, – золотые или железные”.

Он самый неутомимый труженик в Прашанти, – составляя планы, задумывая, устраивая и наблюдая любой, самый малый акт, способствующий должному функционированию всех разнообразных видов деятельности ашрама, отзывающейся во всём мире. И как там, так и в других местах, где во имя Его действуют какие-то организации, ничто не совершается без Его явного допущения и благословения. В Прашанти Он занят день и ночь – поучая, воспитывая, успокаивая, поддерживая и утешая сотни людей, являющихся к Нему за советом и руководством. Даже в поездках Он использует любой малый промежуток времени, какой может уделить, для облегчения страдания и горестей бедных и павших духом. “Сделай каждый миг святым, наполнив его любовным служением”, – советует Он больше собственным примером, чем наставлением.

Баба сдерживает энтузиазм Своих последователей и не позволяет им хвастаться обретёнными плодами Его милости. Он утверждает, что подобное хвастовство в высшей степени недуховно, так как способствует эгоизму. Он строго осуждает тех, кто старается добиться популярности и выгоды, воздвигая для Него храмы! Выступая в марте 1965 г. в Какинаде, Он сказал: “Я категорически не поощряю попытки строить для Меня храмы. Я советую вместо этого обновлять и больше использовать храмы уже существующие. Эта мания сооружения храмов стала каким-то популярным видом предпринимательства! Вооружившись списками, некоторые люди разыскивают потенциальных жертв и вымогают у них пожертвования, используя Моё имя. В процессе этого порождается немало злословия и клеветы, зависти и жадности; стремление протолкнуть имя своего учителя легко вырождается в принижение имени других учителей”. О том же говорил Баба и в Мадрасе: “Такой энтузиазм Я не ценю. Поклоняйтесь любому образу, под любым именем, в любом храме! Вы пренебрегаете древними храмами города и строите новые с лишь тем, чтобы и ими пренебречь, когда найдёте какую-нибудь причину оставить и эти новые. Люди, которые носятся туда-сюда, назойливо требуя пожертвований на мандиры, фактически способствуют атеизму, так как они движимы алчностью, злобой и эгоизмом, а не духом благочестия. Если такие мнимые поборники “общего дела” явятся к вам, не давайте им ни пайсы. Зачем вам, скажем, зал для повторения имени Божьего или медитации? Сделайте свой дом храмом, медитируйте у себя в алтарной комнатке. Пойте бхаджаны с детьми. Производите впечатление на других мягкой ласковой речью, скромностью, любовью ко всем, твёрдой верой, правдивостью. Тогда другие скорее обратятся в верующих и в гораздо большем количестве, чем в любом молитвенном зале”.

Баба всегда следит за тем, чтобы преданность не выливалась в нелепые формы. Так был, к примеру, человек, задумавший серию бесед о Бабе и Прашанти Нилаяме, чем стремился добиться популярности и средств; он приписывал черты святости каждому дереву и водоёму, каждому камню и пню в Прашанти, изображая их богами и мудрецами! Баба отправил меня к нему и велел мне предостеречь его поклонников и прекратить эту кампанию нелепого подхалимажа! Он всегда готов пресечь истерические излияния незрелых умом и инфантильных преданных, прикидывающихся “одержимыми” Им и отвечающих на задаваемые вопросы, как будто они – это Он! Любое поведение, ослабляющее человека, делающее знаки милости предметом торговли, облекающее простую истину в помпезные дутые символы, мгновенно осуждается Бабой – в Его беседах, в заметке журнала “Санатана Саратхи” или его приложениях.

Злоупотреблять свободой слова и самовыражения, которую мы в Индии завоевали после тяжёлой борьбы, и порочить нечистым языком и пером этот Высокий Святой феномен с Его дивной силой, мудростью и любовью, – поистине, грех непростительный! Но Сам Баба скажет на это, что это всего лишь часть Его спектакля. “Без подобного очернения не воссиял бы так ярко блеск Моей славы”.

Полагая, что Саи – всего лишь ещё один бродячий факир, торгующий своим эзотерическим ремеслом, многие недалёкие и мелочные люди, которые и видят во всём лишь ничтожное и мелкое, пытаются очернить Его, где бы ни проявился свет Его славы. Всем людям следовало бы опустить голову от стыда, что такие же человеческие особи, как они, прячутся в своих норах и выдумывают жалкие небылицы о Существе, чьи действия и высказывания, отношения и манеры так безупречно божественны. И лишь благодаря терпению и сдержанности, которые внушает Баба тем, кого привлёк к Себе, они верят в то, что газетёнки, питающиеся подобными отбросами, обречены на голодную смерть и их лучше оставить в покое. Всех, кто вкусил Его сладости, огорчает это проявление острой формы злокачественности. Многие газеты тоскливо воют на Луну Его величия и умолкают сами, когда пересыхает горло или когда их голод не утоляется шантажом. Некоторые люди в Бомбее, не понимая Его славы, натравили однажды одного вершителя йогических подвигов, вроде пожирания гвоздей и кислоты, на Его величие и, когда Он спокойно прошёл мимо, попытались поднять Его на смех, что и обернулось против них самих.

Баба говорил об этом в Анантапуре, где председательствовал на праздновании Дня Школы вскоре после Своего возвращения. “В прошлом месяце Я был в Махараштре, в Бомбее, где тысячи людей смогли утолить свою жажду даршана. Я говорил с ними об основах Вед и Шастр и обращался к членам местного отделения Академии (Махасабхи) с призывом трудиться ради возрождения великой культуры нашей страны. Я беседовал о возрождении дхармы с министрами штата, юристами, деловыми магнатами, врачами, издателями, а также духовными лидерами разных религиозных направлений. А здесь, в этой части Индии газеты пестрели придуманными и распространяемыми ложными заявлениями о том, что Я будто бы всё это время был в заключении! Да! Я действительно заключён в сердцах преданных Мне.

Разумеется, подобные клеветнические выпады – удел Великих везде и всюду и во всякое время. То же бывало со Мною и в прежние эпохи. Приспешники Шишупалы должно быть и по сей день кипят злобой против истины и справедливости, изрыгая потоки серы и пламени. Мне жаль этих горемык, которые ради того, чтобы извлечь какие-то гроши из тех, чей ум болен, решаются на такие дешёвые трюки! Эти низменные выпады могут ранить кого-то из вас, а потому Я заявляю: “Если даже все четырнадцать миров объединятся против Меня, дело, ради которого Я явился, нисколько не пострадает. Пока небо и земля пребудут, истина Моя останется непоколебимой”.

Быть может, в ответ на первые урчания этой разлившейся желчи Баба говорил на праздновании Дасары в 1965 году: “Есть люди, которые пишут и говорят так, как будто знают Меня. Я же могу сказать лишь, что они никак не могут знать Меня, так как чтобы знать Меня, нужно подняться до этого уровня. А кроме того знайте: Моя деятельность не изменится, кто бы ни высказывал о ней какое угодно мнение. Люди могут с пренебрежением отзываться о том, как Я одет – о Моём одеянии из цветной ткани, о том, какие у Меня волосы, но на Меня это не влияет. Разве человек станет более святым, если будет носить тряпьё? Уделяйте внимание тому, что взрастает в сердце, а не на голове. Я не изменю Свои планы, не оставлю дело возрождения дхармы, дело защиты и поддержки бхакт, не прекращу Своих бесед, чудес, которые являются лишь выражением Моего чуда; Я не отступлю и не поверну вспять. Последние 26 лет Я занят лишь делом привнесения мира – прашанти – в сердца тех, кто утратил искусство обретения его. Я улыбаюсь тем, кто Меня высмеивает и выдумывает обо Мне всякие небылицы. Я улыбаюсь тем, кто восхваляет Меня”.

Баба советовал тем, кого больно ранит эта безответственная пустая клевета, быть спокойными и беспристрастными: “Не вредите своему здоровью гневом и тревогой. Будьте довольны ещё и тем, что пока вы взываете ко Мне у алтарей своих, эти люди выкликают Моё имя в тёмных закоулках и на автобусных вокзалах, где надеются отыскать новых жертв своих непристойных измышлений. А многие из читающих эти газетёнки из простого тяготения к сенсациям, обратятся к истине вследствие абсурдности и невероятности их болтовни”. Он приводит в пример историю с Бхасмасурой (“Испепеляющим демоном”), который снискал у Шивы способность обращать в пепел каждого, на чью голову он возложит руку. И этот вновь обретённый дар он попытался обратить против Самого Шивы, но Бог так развернул события, что Бхасмасура, забывшись от страсти к небесной чаровнице, коснулся рукой собственной головы и сгорел дотла. “Так и их порочность и гордыня обратятся в пепел в огне покаяния”. И действительно, один человек, по неведению приравнивавший Бабу к йогам-эксгибиционистам своего толка и вызвавший Его на соревнование в одном из широко известных йогических подвигов, был повержен собственным тщеславием к вящему неудовольствию своих покровителей!

Анализируя мотивы этих людей, одержимых гордыней, Баба говорил: “Эгоизм является рассадником целого набора таких унизительных склонностей, как жадность, гнев, злоба и ненависть. Он затемняет разум и искажает лик реального отвратительными чертами лжи. Он скрывает истину в облаке пыли и побуждает человека на аморальные действия, силясь удовлетворить претензии самовозвеличения”. Во время Дасары в 1966 г. Баба говорил о некоторых йогах, похваляющихся тем, что они могут ходить по воде, и подбивающих других на состязания такого рода: “Было бы гораздо более значительным и полезным достижением, если бы йог избавился от зависти, гордыни, жадности и злобы”.

Говоря о людях малой веры, Саи заявил на праздновании Дня рождения Кришны в 1966 году: “Не слушайте, что говорят другие, доверяйте собственному опыту, верьте своим глазам. Принимайте как истину то, что даёт вам радость и мир. Зачем ходить и спрашивать на каждом углу – соль это или сахар? А убедившись, что это сахар, зачем менять своё мнение, когда кто-то вдруг усомнится и скажет, что это – соль? Положите самую малость себе на язык, и это решит всю проблему. Не отрицайте языком того, что приняли сердцем. Не берите на свою совесть лжесвидетельства. Не приспосабливайте своё мнение к обществу, в которое вы попали”.

Только Божество может проявлять такую любовь и милосердие по отношению к заблудшим и недалёким. Баба прощает клеветников, поскольку они – “словно моль, чья натура – проедать ткань. Ничего другого они делать не могут. Это их внутренний импульс, который их не научили преодолевать. Они порочат всех, кто приходит с ними в соприкосновение. Моль проест и сари из хлопка, и шерстяную ткань, и шёлковую одежду; покрой и структура ей не важны. Различение – не в её характере”. Так будьте счастливы тем, что они извлекают радость из своих измышлений обо Мне. Моя задача – сделать всех людей радостными. Если эти люди могут извлекать радость таким способом, зачем отказывать им в таком пути самовыражения? Я рад, что им удаётся накормить своих жён и детей из того заработка, какой выдают им в этих скандальных газетёнках. Вам-то зачем горевать, когда это – их хлеб?”

Баба – премасварупа, воплощение любви. Он есть любовь в каждой частице Своей, в каждом слове и взгляде, в каждом жесте и движении мысли. И Он прощает этих служителей лжи и просит всех добрых людей молиться об их исправлении. “Рано или поздно они непременно раскаются, никто не может долго блуждать в пустыне. Когда человек понимает, что сбился с пути, он останавливается и обращает свои стопы, пока снова не находит верный путь. Молитесь об их обращении в людей чистых – саттвичных, о скором их исцелении от слепоты, о том, чтоб язык их узнал вкус истины. Обратите любовь свою на этих заблудших братьев, и они скоро вернутся на путь паломничества”, – говорил Баба в Своей беседе на Дасару в 1966 году. Он привёл пример медицинской пиявки, которая получает удовольствие, отсасывая дурную кровь из раны, и которая отваливается, когда раздуется так, что уже не может больше сосать. “Они тоже отпадут, когда напьются”.

“Когда в молоко подливают воду, вода тоже приобретает ценность и приносит выручку! Когда о великом фабрикуются всякие сплетни, люди, предпочитающие тошнотворную пищу, платят за это”.

Баба упомянул и об определённой пользе, которую приносят эти клеветники. “При просеивании вся шелуха отделяется и её можно выкинуть в печь. Зерно же образует горку, его можно собрать и сделать из него хлеб, который питает человека и даёт ему силу. И эти люди, которые мыслят попусту, отделяют зерно от плевел. Те, в ком вера не укоренилась, отпадают при первом же дуновении скандального поветрия; те же, чья вера глубока, выстоят и в бурю – они только окрепнут и закалятся от этого”.

В мае 1966 г. Баба провёл дней десять на кофейной плантации в живописном горном округе Кург штата Майсур. Кург – страна отважных людей, известных своими достижениями в области спорта и воинского искусства. Это земля, родившая немало героев-воинов. Жители Курга гостеприимны и набожны. Они проходили большие расстояния по извилистым горным тропам, чтобы взглянуть на Господа, оказавшегося среди них. И для каждого у Саи находились улыбка и благословение. Он посетил многие дома в округе, распространяя свет и радость. А бунгало, где Он остановился, стало заветной целью для машин и автобусов, устремляющихся туда за много миль. Затем Баба выехал в Мадрас, а оттуда с группой преданных отправился в ещё одно горное селение с целебным климатом – в Кодаиканал. Там, как и в Курге, ежедневно устраивались бхаджаны, так что сотни и тысячи людей могли вкусить радость совместного воспевания славы Господа и испытать трепет даршана Саи. “Благая судьба этих людей в горах привела Меня сюда, – сказал Баба, – а вообще-то Я сюда не собирался”.

Вскоре Баба выехал в Мадураи, где преданные завершили строительство нового посёлка в пригороде вокруг храма Саи Бабы и в знак почтительной признательности назвали его Сатья Саи Нагар. Пандиты из Тамилнаду три вечера подряд проводили беседы, а Баба, возглавлявший собрание, дополнял их Своими пояснениями.

Вернувшись в Прашанти с первыми дождями муссона, Баба подарил даршан почти 10 тысячам людей, собравшихся на Гуру Пурниму. Каждый из них отведал нектара амриты, – с призывом Бабы, чтобы язык, вкусивший амриты, не тяготел более к анрите – лжи. Саи присутствовал также на торжественном открытии местного отделения Госбанка в Прашанти, поздравив его представителей с возникшей возможностью помогать как постоянным обитателям Прашанти, так и тысячам людей, посещающих это место. Всякий подобный случай Баба обращает в своеобразную духовную жатву, и в Своей беседе Он сравнил банк, принимающий и выдающий денежные средства, с духовным банком накопления и отдачи любви. “Такой банк, – сказал Он, – принимает вклады и хранит средства надёжно и в строгой тайне. Самые малые вклады принимаются и учитываются – все мысли, поступки, слова – добрые, дурные, нейтральные. Создавайте же привычку сбережения, чтобы уберечь и спасти себя. Здесь принимают данам – деньги, а там вкладом будет дхьянам – внутреннее спокойствие”. Так любое высказывание Саи яркой вспышкой озаряет глубочайшую истину.

А 3 августа Баба председательствовал на церемонии открытия поликлиники в Котачеруву – селении в семи милях от Нилаяма. Жители села, министр Панчаята раджа ^* д-р Лакшминарасия из Хайдерабада и лидеры, избранные от округа Анантапур в местные органы, радостно приветствовали Бабу. Один из гостей – президент окружного правления – сделал такое заявление: “Вынужден признать, что только после того, как слава Саи Бабы распространилась по всему миру, мы, живущие так близко от Путтапарти, пришли к пониманию Его божественности!” И присутствующий министр также заметил: “Он к нам так близко, а мы совершаем ошибку, относясь к Нему как к далёкому от нас”. В президиуме были также и должностные лица из управления округа. Баба сказал: “Кабинет министров, должностные лица и народ подобны трём лопастям вентилятора, который вертится здесь для того, чтобы создавать нам уют прохлады. Все они должны приводиться в действие током – духом смирения, – чтобы давать мир и радость”. Упоминание дежурного врача о необходимости планирования семьи с применением искусственных средств вызвало у Саи прямое осуждение этого движения, которое, несомненно, подрывает нравственность и высвобождает неистовую бурю страстей. “Истинная родительская ответственность появляется только в результате строгого самоконтроля в процессе духовной садханы; искусственное ограничение рождаемости в масштабах всей страны вызовет падение норм нравственности”.

4 августа 1966 года – важная дата в истории Прашанти, так как в тот день министр Панчаят Раджа штата Андхра торжественно объявил, что зона Прашанти отделена от селения Путтапарти, административным районом которого она была, и составляет теперь самостоятельную административную единицу – посёлок Прашанти Нилаям. Это – следствие того, что Нилаям быстро развивается в духовный центр Индии и всего мира; лучи его возвещают рассвет нового светлого дня на всех континентах земли. Саи призвал обитателей посёлка “пользоваться новой административной структурой на благо как этого, так и близлежащих районов”.

В сентябре на праздновании Дня рождения Кришны Саи одарил собравшихся амритой, а также нектаром Своей беседы. “Великий учёный и изобретатель Эдисон, – сказал Он, – целые дни проводил в лаборатории, сосредоточившись на эксперименте или теоретической проблеме. Молоко, хлеб или чай ставили у запертой двери, но он к ним не прикасался, пока не разрешал задачу, занимавшую его ум. Такой огромной сосредоточенности требует наука. Рассудите же, насколько сильнее должен сосредоточить свой ум садхака, чтобы достигнуть успеха в более тонкой и более высокой сфере духовных завоеваний. Человек должен быть светлым и лёгким, как жертвенные огоньки, плывущие по Ганге в Харидваре. Если же прибавится вес мирского желания, светильник утонет и свет погаснет”.

Дасара 1966 года! В беседе перед поднятием флага Прашанти Саи подарил тысячам собравшихся новую весть: “Я расскажу вам об одной форме поклонения, которая наделит вас божественной силой. Это почтительное и благодарное использование пяти стихий – составных элементов тела человека и проявлений Бога – земли, воды, огня, воздуха и эфира! Пользуйтесь ими разумно. Пользуйтесь ими для обеспечения собственного благополучия и благосостояния других. Пользуйтесь ими с умеренностью и ради служения человечеству”.

На торжествах, отмечающих очередную годовщину Госпиталя, председательствовала известная американская писательница и общественный деятель Оупэл Мекре, прибывшая в Нилаям для занятий духовной садханой. Она говорила о своих попытках лечить безумие, слабоумие и другие психические расстройства музыкальной терапией в Нью-Йорке и Гонконге. “Музыка – это инструмент, возвышающий страсти, укрощающий эмоции и направляющий побуждения на высшие цели, – сказал Саи. – Индия давным-давно признала терапевтическую ценность музыки”. Саи заявил также, что лекарства и госпитализация существуют для тех, кто колеблется и сомневается. Для тех же, кто полагается на врача Всевышнего, имя Его – достаточное лекарство.

В Своих беседах о значении яджны – жертвоприношения, о деятельности Академии учёных – знатоков Вед, в речи по случаю праздника Поэзии, когда поэты читали свои стихи, в беседе о Своей пьесе “Радхабхакти” (содержащей, как Он сказал, “квинтэссенцию целой дюжины Моих бесед”), Баба постоянно говорил о нездоровом состоянии в мире и в самой Индии, которое Он намерен излечить. “Мир сегодня разделён на узкие зоны на основе религиозных верований, цвета кожи, системы убеждений и т. п. А те, кто ставит под сомнение обоснованность этого разделения, сами принадлежат к одной из зон! Куски металла, собранные в кучу, это всё равно куски, а не сплав. Нужно сплавить людей в Единое в горниле Любви”. Сердце должно быть очищено от ненависти; когда там водворится Бог, ненависть уйдёт. Мыслители Запада обращаются на Восток, чтобы научиться искусству обретать и хранить мир – мир неизменный, дарующий удовлетворение (прашанти). Солнце в сравнении с некоторыми из звёзд – лишь пятнышко света, но оно озаряет и рассеивает тьму. Так и Индия – страна, быть может, бедная и слабая – может дать мир и свет всем странам”. Баба говорил также, что в связи с механизацией и индустриализацией человек теряет ориентацию в окружающем мире; эта социальная болезнь подавляет божественную природу человека, всеми силами старающуюся расцвести в служение, жертвенность и духовный поиск.

В день Дипавали в 1966 г. Саи сказал, что Фестиваль Огней посвящён празднованию победы небесных сил над адскими побуждениями. Тысячи людей собрались в тот день в Прашанти получить Его даршан и послушать Его беседу. И обращаясь к ним после праздника с просьбой вернуться в свои края, Саи сказал: “Я знаю вашу любовь ко Мне, вы знаете Моё расположение к вам. Но, тем не менее, вам необходимо уехать в свои края, куда вас призывают долг и обязательства, где ваши услуги требуются отдельным людям и целым учреждениям. Они – тоже Мои, служение им – это служение Мне. Я желаю дать вам опыт переживания того, что Я – повсюду, где бы вы ни были, что Я не ограничен временем и пространством. Если же вы всегда будете здесь передо Мной, как же Я смогу подарить вам эту радость?”.

Вскоре после этого наступил 41-ый год со Дня рождения Бабы. В Своём послании, написанном Им в связи с этим и отданным для публикации в журнал “Санатана Саратхи”, Саи замечает: “Чему научили человека те бесконечные войны, которые он допустил? Они учат, что вожделение, гнев, ненависть и зависть – это злые силы, которые преследуют и мучат его. Посмотрите на анархию, беззаконие, хаос, убийства, свирепствующие сегодня в мире. Да что там, даже болезни, от которых страдает ваше тело, и беспокойство, что гнездится в ваших домах, – это прямое следствие вирусов вожделения, гнева, ненависти и зависти”. Он осудил тех, кто “обвиняет и оскорбляет других, приписывая им все свои ошибки и неудачи. Ненависть и зависть губят всё обаяние человеческого лица. Тот, в ком есть алчность, вожделение, гнев и зависть, будет страдать болезнями пищеварения и нервной системы. А потому учитесь возрастать в любви и преданности Богу, пока в эти объятия любви не войдёт всё человечество”, – советует Он.

Когда в Свой День рождения Баба вошёл в зал во время бхаджанов перед традиционным ритуалом помазания, на Нём поверх шёлкового одеяния была накинута расшитая золотой нитью шаль. Слова “Саи Рам” были вплетены в неё 1008 раз благочестивым ткачом; он повторял, подобно Кабиру, святое имя, пока двигался челнок, образуя ткань для возлюбленного им Господа. Баба надел её, поскольку пряжа эта была золотом преданности. Баба прошёл среди огромного скопления народа и дал в руки каждому ладду (сладость), как дар Своей милости в честь Дня рождения. Было уже около 3-х часов пополудни, когда Саи вернулся в Нилаям после непрерывной пятичасовой раздачи прасада. Как пример Его всеведения и милости можно упомянуть здесь один маленький инцидент. Один человек из 15 тысяч преданных старался набрать побольше даров из Его рук. Наконец, выдавая ему ладду, Баба сказал: “Я даю тебе уже пятый раз! Думаю, с тебя хватит!” Он знал, сколько раз этот человек брал прасад, но у Него не было резких слов в осуждение его жадности.

В вечерней беседе Баба дал новое толкование словам сатьям – шивам – сундарам. У тех, кто отождествлял их с сат-чит-анандой, глаза раскрылись от их нового смысла! “Следуйте пути деятельности (карма-марге) с гармонией и обаянием сундарам – красоты, следуйте пути преданности (бхакти-марге) с воодушевлением и высокой радостью шивам – благодати, следуйте пути мудрости (джняна-марге) с прямотой и твёрдостью сатьям –истины”.

Три дня спустя Баба торжественно открыл публичную библиотеку в Буккапатнаме – селении, где Он мальчиком ходил в школу. Несколько лет назад Саи открыл там парк, а позже отметил появление в храме электричества, Сам включив свет в храме. Он пожурил жителей села, что те довольствуются созерцанием Его славы на расстоянии, не предпринимая серьёзных шагов, чтобы приблизиться к Нему и насладиться теплотою Его сердца. Говоря о книгах, Баба предостерёг слушателей от книг, возбуждающих эмоции и разжигающих страсти, помрачая различение. Книги должны укреплять волю, сдерживать дурные наклонности и порывы. Он говорил о возрастающем небрежении классической литературой и призывал писателей и читателей развивать вкус к пониманию величия древней культуры.

13 декабря Саи выехал в Тричинопалли на реке Кавери, где преданные почитатели устроили трёхдневную сессию Академии – Махасабхи. Директор Института воспитания учителей индуизма в Мадрасе приветствовал Бабу речью, изобилующей цитатами из тамильской классики. Так, цитируя мудрецов далёкого прошлого, он сказал о великой милости Его: “Взгляд Его даёт просветление, прикосновение несёт откровение, слово Его пробуждает к самопознанию”. Саи призвал всех учёных и студентов взяться за дело своего нравственного возвышения, а также подавать в этом пример другим. Он говорил об обесценивании людей – наследников бессмертия – и обращении их в колёсики и винтики какой-то гигантской машины. “Вы заявляете, что добились свараджи (самоуправления, независимости), потому что люди, веками правившие этой страной, ушли. Но вам ещё предстоит изгнать внутренних хозяев, которые тиранически правят вами. А до тех пор у вас нет никакой свараджи. Когда это будет сделано, никакой враг не сможет одолеть вас. Это и будет момент вашей независимости. То, что вы получили теперь – всего лишь шелуха, а не зёрна”. 17-го Саи нашёл время заехать в село Будалур, где люди собрались вокруг Вихара (Игривого) Сатьи Саи, чтобы встретить Его. Баба ходил среди них в густой пыли, что не мешало Ему замечать больных и Собственной рукой давать им вибхути. Первым получил это дорогое лекарство немой мальчик, вторым был глухой крестьянин, а третьим – старый фермер с язвой желудка!

18-го Он покинул Тричинопалли и остановился на ночь в Поллачи. На следующий день Саи выехал на машине в Парамбикулам – лес, где обитают целые стада слонов, – чтобы показать преданным, сопровождавшим Его, великолепие этих мест; но это позволило простым обитателям джунглей насытить свои глаза Его незабываемой красотой.

Баба прибыл в штат Керала 20 декабря и после двух дней в Пальгате посетил Эрнакулам, Триппуниттуру и Аллеппей прежде, чем добраться до гор Нильгири на Рождество. В Пальгате Баба прошёл среди преданных, озарив их Своей кроткой улыбкой и благословив дарующим мужество и отвагу жестом абхайя-мудра. Он поговорил с людьми на языке малаялам и пленил их сердца. В Колленгоде, когда ветер налетевшего циклона собрал над головами людей тяжёлые дождевые тучи и крупными каплями полился дождь, Баба сказал: “Не волнуйтесь. Это не дождевые капли! Это капли ананды, благотворные и очищающие!” И дождь прекратился на целый час! В тот же день это чудо было красноречиво освещено в газетах штата. В Триппуниттуре одна христианская пара, глубоко преданная Бабе, попросила Его заложить первый камень в основание задуманного ими Молитвенного зала. И в Олаваккоте тоже вырос посёлок преданных Саи – Сатья Саи Нагар, и Баба по Своей бесконечной милости благословил и его, заложив фундамент Зала молитв. 23-го декабря был праздник Вайкунтха Экадаши – день, когда Баба божественным нектаром изливает на всех Свою милость. Он провёл целый день со Своими последователями в Аллеппеи. Сотни людей собрались там вкусить нектара Его беседы и запечатлеть в своих сердцах Его прекрасный образ.

Знамения и чудеса

Один слепой приехал однажды в Прашанти в надежде вернуть зрение. Он был учителем в штате Майсур и потерял зрение внезапно, безо всякой видимой причины. Поначалу Саи не обращал на него никакого внимания. Потом однажды сказал мне, указывая на мужчину, которого жена вела на веранду: “Посмотри, этот человек хочет вернуть зрение. Он и не знает, что слепота – его благая судьба”. Через два дня тот получил письмо из правительства Индии, где ему предлагались стипендия и поездка в Дели для обучения в институте для слепых! Я знаю также ещё об одном просителе – глухом, которому Баба сказал: “Твои уши – твой гуру, они привели тебя ко Мне. Так вот, будь благодарен провидению за то, что хотя бы один источник привязанности выведен из строя”. Ещё об одном просителе Саи сказал: “Если бы Я вернул ему зрение, он определённо погубил бы себя”. Он располагает знанием прошлого и будущего, это для Него открытая книга. Так что Он говорит: “Вы легко расточаете симпатии. Я же вынужден учитывать потенциальные возможности, заслуженное человеком воздаяние, то употребление или злоупотребление, какое он может извлечь из дополнительных способностей и ресурсов”. Когда кто-то умер в одном из домиков вокруг Прашанти и родственники его попросили, чтобы Саи по возможности оживил его, Он сказал: “Вы что же – считаете, что только эти места Мои? А как насчёт тех тысяч людей, которые умерли в этот миг во всём мире? Они тоже такие же Мои, как и этот человек. К тому же, скажите Мне, – насколько человек этот необходим и незаменим для прогресса всего мира? Он завершил свой путь. Он родился, чтобы отработать свою судьбу, а не для того, чтобы обеспечить временную тривиальную радость для немногих”.

Шанкарачарья в своём труде “Вивекачудамани” называет Учителя ахетукадаясиндху – океаном милосердия, который спасает без всякой причины и независимо от окружения. Таков Саи Баба. Какие-то хронические болезни Он исцеляет проявлением Своей воли, а иным просителям позволяет страдать. Никто не может сказать – почему. Случай с Шешагири Рао, о котором упоминалось в первом томе, может пролить некоторый свет на этот аспект помощи Бабы. Рао, присматривавший за алтарём в Старом мандире, а затем в Нилаяме целых четырнадцать лет, как-то упал, разбился и оказался на пороге смерти. С последним дыханием он изрёк удивительную истину, которую в этот критический момент вспоминают лишь святые мудрецы: “Это тело из пяти элементов распадается, а я освобождаюсь!” Я стоял рядом, восхищаясь и даже завидуя старику. “Какая великая удача перейти в запредельное с этими словами на устах”, – подумал я. Вдруг в комнате появился Баба, как будто кто-то сообщил Ему о приближающейся кончине Его верного слуги. Он строгим тоном отчитал Шешагири Рао: “Как ты смеешь отправляться в этот путь, не получив у Меня билет? Слезай и делай предназначенное тебе дело. Я приказываю тебе пойти в полдень в Молитвенный зал и, как обычно, заняться арати”. Мы были в ужасе от такой “чёрствости”, но – кто мы такие, чтобы противопоставлять своё суждение Всеведущему? Рао повиновался приказу: он участвовал в бхаджанах и снова вошёл в обычный режим работы.

Спустя полгода он серьёзно заболел. Его поместили в госпиталь Сатьи Саи, состояние его значительно ухудшилось. У него было размягчение мозгов, он утратил всякое отвращение к нечистоте и вызывал у всех грусть оттого, что верный слуга Божий вынужден так страдать. Из Бангалора приехал его брат и просил Саи, чтобы Он позволил забрать Рао в госпиталь “Виктория”, где ему смогут уделить персональное внимание его сыновья и внуки, работающие там. Но Баба сказал: “Не горюй, что он в таком жалком состоянии. Я даю ему возможность отработать страдание, которое он должен пройти. А после этого он сможет умереть мирно и благостно. А иначе Я мог бы отослать его ещё полгода назад, когда он упал”. Так и случилось. Прошёл месяц. Рао загадочным образом выздоровел. Вокруг него в палате словно солнышко засияло. Он провёл шесть недель в блаженстве, занимаясь своей повседневной работой. А потом он ослабел и слёг. С ним рядом был сын, с любовью ухаживающий за ним. Однажды вечером в комнату зашёл Баба. Мне довелось зайти вместе с Ним. Он попросил меня принести чашку горячего молока. И ложку за ложкой Баба скормил Рао всю чашку, окликая его по имени и повторяя, что это Баба кормит его! Затем Он поднялся и пошёл к двери; обернувшись, Он взглянул на него и сказал: “Вот теперь ты можешь уйти”. И Шешагири Рао послушался – через час! Баба знал, когда ему встать, а когда “уйти”. Мы можем лишь наблюдать и молиться, дивиться чуду полных смысла “прихотей” Его милосердия.

Пусть д-р Наллайнатан из Коломбо расскажет об одном таком чуде. “Мальчик 12 лет по имени Антонис страдал эпендимомой – раковой опухолью спинного мозга копчикового отдела позвоночника. Дядя его был известный хирург, и нейрохирург провёл в его присутствии операцию, которая длилась три с четвертью часа, но не привела к улучшению. Мальчик был без сознания и у него непроизвольно отходила моча. Мочеиспускание не удавалось ни остановить, ни уменьшить. Один из членов Общества добровольного служения Сатьи Саи в Коломбо дал ребёнку немного привезённого от Бабы вибхути. В ту же ночь родители отметили значительное улучшение. Тогда они спешно отправились к Бабе в Мадрас и 10 ноября были у Него на даршане. Мановеньем руки Бхагаван сотворил амулет и сказал, что его надо надеть мальчику на запястье. Они дважды побывали на даршане и вернулись домой счастливые. На рождество я видел мальчика весело играющим; он сказал, что после каникул пойдёт в школу! И мне стало известно, что теперь он ходит в школу”.

Среди великого множества случаев, которые мне стали известны, я хочу привести здесь особенно удивительное исцеление. Однажды в полдень в феврале 1966 г. на машине из Бангалора приехала молодая пара, прилетевшая самолётом из Дели. Брата женщины выписали домой из госпиталя в Нью-Дели как безнадёжного. Кто-то сказал им о Бабе и они явились искать Его милости, чтобы спасти брату жизнь. Саи дал мне в руки два пакетика вибхути из коробки для раздачи, стоящей у Него в комнате, и попросил сказать, чтобы они немедленно отвезли их в Нью-Дели своему пациенту! История болезни брата производит грустное впечатление: “Балиджа, 30 лет, хронический нефрит, анемия. В июле 1960 г. – болевой приступ в левой стороне поясничной области и гематурия (кровь в моче). В декабре 1960 г. – отёки всего тела. Белок в моче +++. Общая водянка. Мочевина в крови – норм.; кровян. давл. – норм. Рентген грудной и брюшной полости – норм. В декабре 1964 г. – жалобы на ухудшение зрения. Кровян. давл. 240/140. Рентген и внутривенная пиелография: красящ. вещество не выделяется обеими почками. Мочевина в крови – 70 мг. Белок в моче +++. Лечение продолжено гипотензивными (снижающими давление) средствами. Затем страдал от гипертензивной энцефалопатии (окулогирный криз – высокое давление в области глазного яблока) с непроизвольными движениями правой стороны лица. Кров. давл. 240/140. Помещён в госпиталь. Лечение гипотензивными и седативными средствами. Мочевина в крови – 98-132. Упала до 80 мг. Моча – следы белка. Кров. давл. понизилось до нормы, но за 10 дней поднялось 150/100 – 200/120. Выделение мочи… 50-60 унц. Гемоглобин постепенно падает – 80-75-58 ед, эритроциты 3,5 млн. В настоящее время пациент стал беспокойным; бледность и лёгкая одутловатость лица; невыносимая боль в суставах. Лечение: адельфан 2 табл. 3 р. в день; серпазил 1-2 т. 3 р.д.; инъекция серпазила, инъекция ларгактила. 22.1.66 начали инъекции джектофера через день. Калий хлористый 15 гр, 3 р.д.; диета с ограничением протеина”.

Лечение Бабы: “Два пакетика вибхути: часть давать внутрь с водой, остальное втирать в тело”. Я был удивлён, получив от сестры больного телеграмму о том, что они с мужем привозят брата в Прашанти “на следующий день”. Ещё не прошло и двух недель после их первого приезда. На территорию ашрама въехала машина из Бангалора и из неё вышли трое – знакомая пара и неизвестный. Они живо проследовали к мандиру, и едва увидев и узнав их, я спросил: “А где же больной?” Они засмеялись и указали на него. Это был третий пассажир – человек без всяких видимых признаков болезни, кроме, разве что, шерстяного шарфа, замотанного вокруг горла.

Или давайте послушаем другой рассказ – Падубидриса из Бомбея. “Май, 4, 1957 год. Это был её первый день рождения. Детская вечеринка была в полном разгаре. Пока юные гости угощались лёгкой закуской и сладостями, маленькая хозяйка энергично раскачивалась на своей деревянной лошадке. Ей нужно было что-то делать, чтобы отвлечься от боли. Специалисты-медики изучали её случай. Празднество Дня рождения ещё не совсем закончилось, как пришёл результат рентгенограммы. С внезапной и ужасающей определённостью из него следовало, что бедное годовалое дитя поражено тяжелейшей болезнью, разъедающей кости. Болезнь Потта: диск между пятым и шестым позвонками был полностью разрушен. Более страшного удара для нас быть не могло.

Специалист по костям велел наложить ребёнку гипс, чтобы сократить движения до минимума, свести их почти к нулю и тем помочь рекальцификации. Помимо этого были прописаны уколы стрептомицина каждый день и целый перечень лекарственных и тонизирующих средств. И сколько ей придётся так мучиться? Мы молились Саи Бабе; мечтали, чтобы Он охранил дитя, приблизив её к Себе. В июне 1958 г. гипс сняли, но врач предписал железный корсет, как поддержку её хрупкого позвонка. 4 ноября мы с ней добрались до Прашанти. Интервью длилось 45 минут. Он благословил девочку, погладил её по спине, дал ей пепел – уди и сказал волнующейся бабушке: “Предоставьте всё Мне. Я всегда буду заботиться о ней. Вы слишком о ней беспокоитесь”. Он убедил её, что ребёнок в январе начнёт ходить… и она пошла!”.

А случаев, когда Он Своей волей излечивал рак, заявив просто: “Вашего рака больше нет”, предостаточно. Случай же с Даттатрейей Гуле замечателен во многих отношениях. В письме, датированном 15 июня 1966 года, Рао Сахеб Гуле пишет: “11 мая 1966 г. я послал письмо Бхагавану Шри Сатье Саи Бабе, извещающее Его о печальном состоянии моего брата Даттатрейи 76-и лет. “Боль теперь сосредоточилась на правой стороне горла, она пронзает его как игла даже при глотании молока, чая или кофе. Он очень ослаб. Он не может отчётливо говорить. Врачи в Джуббулпоре заявили, что это рак, и теперь он проходит курс лучевой терапии здесь в Бомбее. Он день ото дня слабеет. Мы приобрели книгу “Сатьям Шивам Сундарам”, и прочитав её, нашли Твою фотографию и держим её на видном месте для ежедневного даршана. Не знаю – дойдёт ли до Тебя это обращение, так как мне не известен Твой теперешний адрес или вообще верный адрес. Сложив руки, молю Тебя спасти моего брата от этой жуткой боли и от самой болезни”.

Утром 13-го состояние брата стало серьёзным и врачи предложили ему немедленную операцию. Я положил копию своего письма к Его стопам на портрете и молил о милости. Это было около половины первого. А в час дня мой брат попросил воды, которую и выпил легко и свободно! Потом он попил молока, что прежде ему не удавалось! Мы доставили его в госпиталь, где оказалось, что с ним всё нормально, а врачи объявили, что в операции нет необходимости. Теперь ему гораздо лучше”.

Все эти амулеты, пакетики вибхути или иные предметы, которые Он даёт – всего лишь заверения для получателя, что у него есть что-то из Его рук. Они не нужны, когда мы знаем, что воля Его – воля Вышняя. Она может преодолеть пределы моря и суши, языка и возраста, и снискать её можно искренней и глубокой молитвой. Она исцеляет по причинам, лучше известным ей самой. Он явился ради возрождения нравственности и восстановления веры в Бога и в окончательное освобождение человека от горя и страданий. Эти исцеления – визитные карточки, которые Он рассылает, чтобы возвестить, что Божество явилось среди людей. “Возьми ложе своё и иди ^*”, – говорил Баба многим в Прашанти на ежедневном сеансе дарования милости, называемом интервью, а затем давал совет: “Ходи в страхе Божьем, ходи в надежде, ходи в истине”. Девочку-подростка привёз в Прашанти из штата Майсур брат. Пять долгих лет ноги её не могли ступить на землю. Баба вызвал брата к Себе и просил принести сестру. Тот внёс её на руках, как ребёнка. Через несколько минут дверь отворилась и 500 человек, сидящих перед мандиром, увидели девочку, идущую с помощью брата и матери. Саи велел им обойти здание трижды! А на следующий день она сделала это сама! И Баба уговорил девочку ехать домой и радоваться! Любое исцеление открывает человеку глаза, это дар нового видения, – видения Божественного целителя, который врачует тело, чтобы оно могло быть достойным инструментом для покорения ума и осознания ананды, дремлющей в сфере чувств, эмоций, импульсов и интеллекта!

Грани истины

Основной пункт миссии Саи Бабы среди людей – это возрождение дхармы, под которой Он подразумевает дхарму всеобщую и вечную – санатану дхарму. Саи Баба явился объединить, а не разобщить или смутить! Санатана дхарма принадлежит всему миру, вот почему преданные поклоняются Саи со словами: “Сарваматасамматайя намах – преклоняемся Тому, для Кого все религии равно приемлемы”. Когда я обратился к Нему за указаниями по поводу рисунка на обложке специального номера журнала “Санатана Саратхи”, посвящённого празднованию Шиваратри в 1967 г., Саи взял перо и на клочке бумаги начертил изображение из пяти кружков с лепестками, окаймляющими круг, внутри которого я мог поместить Его портрет. В кружках же Он Сам изобразил символы пяти основных религий человечества: пранаву – ОМ, знаменующую индуистскую веру; колесо, символ религии Будды; язычки пламени – Священный огонь, которому поклоняются зороастрийцы; полумесяц и звезду в качестве знака ислама; крест – символ христианства! “Все верования – грани одной и той же истины, которую можно называть любовью, чистотой, милосердием, жертвенностью или преданием Вышней воле, – сказал Он. – Даже те, кто отрицает Бога или не признаёт нравственности, любят кого-то или что-то; они говорят правду, чтобы им могли верить; им приходится быть чистыми, чтобы удовлетворить свою совесть и нравственные требования общества. Они стремятся к радости и миру. Эта истина, эта любовь, этот мир, эта радость есть Бог”. Милость Саи столь велика и безгранична, что Он заявляет, что весь мир – Его дом, Его дворец, а каждое государство – всего лишь зал в нём.

Это также и причина рождения в Нём лингама на Шиваратри. Ибо лингам – наиболее универсальный символ Бога, самый простой, самый лёгкий для понимания и использования. Это форма, истекающая из Бесформенного. Лингам созидается в Нём; Он воссоздаёт Себя в лингаме!

С лингамом связано чудо в селеньице Котнагатта – уютном крошечном Парти, притулившемся за колоссальным монолитным образом Гоматешвары на горе Индрагири в штате Майсур. Два мальчика из этого села прослышали о Бабе и отважились на долгий путь, одолжив скромные средства. Саи ласково побеседовал с ними, исполнив их сердца радостью. Но Он сказал им: “Я всегда у вас в селе; вы можете прямо там получать даршан; зачем вам ехать сюда?” Ребята неохотно отбыли, переполненные до краёв бхаджанами, которые пели в Прашанти. У себя в деревне они собрали группу крестьян и стали петь их в сельском храме.

В этом храме был установлен мраморный лингам. Его принёс сто лет назад один местный житель, уехавший потом в Каши (Бенарес). Он привёз в селение два лингама с реки Нармада и построил для них небольшие храмы, один – в своём селе, другой – в соседнем Кантараджапуре. Он пожертвовал землю, приобретённую для храмов, выстроил дома для паломников, устроил для них колодцы и установил ежегодную ренту для жрецов. Лингам в Котнагатте высотой около 12 дюймов (30 см) установлен на каменном пьедестале. Перед ним уже почти целый век ежедневно проводится служба в соответствии с предписаниями Шастр. Мальчики пели Саи-бхаджаны, а старшие сидели в сторонке и дивились – кто такой Саи Баба. Ребята рассказали им о Саи из Ширди и Саи из Путтапарти, и о том покое, что каждый может в избытке принести из Прашанти! Очень скоро жрец заметил что-то необычное в лингаме – какие-то новые линии и краски; какой-то контур день за днём вырисовывался внутри него, и мальчики думали – что бы это могло быть. Через неделю они ясно увидели внутри мраморного лингама два изображения, а теперь их можем увидеть и мы, – Сатью Саи Бабу (по пояс, к нам лицом, с гирляндой на шее) и Ширди Саи Бабу (вполоборота, с чёрной бородой и тюрбаном на голове, сидящим в мечети Дваракамайя)! Прошло больше года с тех пор, как произошло это преображение, и мы можем увидеть Их Обоих в этом мраморном обиталище.

Когда Баба создаёт кольца с драгоценными камнями и дарит их преданным с благословением: “Вы можете увидеть Меня в этом камне”, то человек в таких подарках получает Его даршан. Но то проявление находится в общедоступном храме, где всякий может увидеть и узнать дважды воплощённое Всемогущество во веки веков! Саи Баба Сам предлагал многим съездить в Катнагатту и получить даршан. Его День рождения отмечается жителями села с большой пышностью. Встать перед этой святыней Саи-линги значит утвердиться в вере в Саи; это своеобразное крещение бхакти для колеблющихся и тех, кто не хочет видеть. Саи Баба – в любом лингаме, во всяком образе, почитаемом людьми; все лингамы, все образы – в Нём, такова весть, которую выкликают даже птицы с башни храма странникам, пришедшим в Котнагатту.

Шиваратри в 1967 г. выпало на 9 марта. В то утро Саи обратился к огромному собранию людей, сказав: “Ганга – это святая река, в каждом дюйме её течения от Ганготри до моря, – но некоторые места вдоль её берегов, такие как Харидвар, Праяг, Варанаси и Дакшинешвар, почитаются особо святыми в связи с историческими событиями или храмами, насыщенными особой энергией. Хотя в этом Прашанти (и в прашанти ваших сердец и домов) каждый день свят, день Шиваратри особенно свят вследствие появления лингама из живого Шивы”. В ту ночь, когда час явления был возвещён первыми признаками покашливания, 30 тысяч сердец учащенно забились; глядя на Саи, они взывали к Шиве с истовой молитвой. Тёмно-розовый овальный лингам в 4 дюйма (10 см) высотой – вишва-линга с просвечивающими в нём орбитами планет, – а несколькими минутами позже лингам поменьше – джьотир-линга – возникли из уст Бабы. Торжества, связанные с этим праздником, продолжались до 12-го, а 13-го,14-го и 15-го Саи был занят лечением больных и заботой о немощных и старых среди прибывших паломников. “Старайтесь каждый миг видеть доброе, слышать доброе, говорить доброе и делать добро, – призывал Он. – Занимайтесь какой-нибудь духовной практикой – медитацией, джапой, бхаджанами, повторением имени Божьего. Сделайте хотя бы один шаг вперёд, и Я сделаю к вам десять. Пролейте хотя бы одну слезу раскаяния, и Я осушу сотни слёз в ваших глазах”.

Бомбейское Общество добровольного служения (севы) и филиал Академии штата Махараштра пригласили Саи на несколько дней в Бомбей, и Он милостиво согласился приехать. Он прибыл в Бомбей на машине 16 марта. Ученики Патасалы (школы по изучению Вед и Шастр) – около шестидесяти мальчиков младшего возраста – тоже отбыли из Прашанти на автобусе. Саи ехал той же дорогой, что и автобус, чтобы присутствовать везде, где ребята останавливались перекусить. Он по-матерински нежно заботился о них и удовлетворял их восторженное любопытство при виде новых мест. Они осмотрели знаменитые руины Виджайянагара в Хампи, видели места чудес детства Бабы и храм Вирупакши, где Саи даровал даршан Вирупакши брату и другим присутствующим, рассмотрели грандиозные скальные скульптуры Ганеши и Нарасимхи – и всё под водительством самого Бабы. Ребята показали в Бомбее две музыкальные пьесы, написанные Саи специально для них и несущие Его укрепляющую весть мужества и отваги, основанных на присущей человеку божественности.

Возвышенная пьеса “Радхабхакти” насыщена народными мелодиями и танцами, которые отражают чистое благоговение простых пастухов, их преданность Кришне, захватившему их сердца. Пьеса повествует о чистоте любви Радхи, отбрасывая абсурдные обвинений в эротизме, выдвигаемых против неё людьми с низким вкусом. Действие происходит в Бриндаване, где преданные устроили праздник в честь дня, когда дитя-Кришна мизинцем поднял гору Говардхану. Кришна принимает приглашение пастухов, жаждущих видеть Его и поклониться Ему. Нанда и Яшода – Его приёмные родители – тоже счастливы, что могут усладить Им свои глаза. Пастухи готовятся принять Кришну, который приводит с Собой благородную Рукмини, а не Сатьябхаму – другую царицу. Та слишком ревностно относится к привязанности Радхи к своему Господину. В Бриндаване Радху заперли в доме, так как она, словно обезумев, металась туда-сюда в поисках утерянного ею сокровища! Но Кришна останавливается у её двери и, когда её приводят к Нему, объясняет истинную природу божественной любви, чистейшим воплощением которой является Радха.

Саи Баба вершит дело защиты дхармы по многим каналам: через прямое поучение и письмо, через беседы и призывы, через разъяснения и поддержку оплотов дхармы (храмов, святых мест, пандитов), через очищение древних текстов, испорченных временными наслоениями и прикосновением нечистоплотного пера. И “Радхабхакти” как раз и являет случай такого очищения. А Его “Бхагаватавахини”, которую Он сейчас пишет для журнала “Санатана Саратхи” – это чистый целебный поток, каким и была поначалу Бхагавата – до того, как её осквернил поток вольных интерпретаций.

Пьеса “Саккубаи”, сыгранная мальчиками в Бомбее, тоже была приятным сюрпризом, так как Баба отразил в ней через танец, драму и пение весть о том, что “горе – это самый добрый гуру”. Сцена, где статуи Пандуранги и Рукмайи оживают и беседуют с героиней о её горе и скрытом смысле её страданий, – это прекрасный урок философии милосердия. И поздравляя ребят с делающим им честь исполнением, губернатор штата сказал: “Вы – эмиссары великой культуры нашей страны”.

Саи обратился с речью к огромному собранию людей на Царской площади и на стадионе и возжёг в сердцах слушателей светильник джняны. “Огонь и вода, соединяясь, производят пар, который позволяет перевозить тяжёлые вагоны. Подобным же образом карма и упасана (работа в духе поклонения) рождают джняну, которая может привести вас со всем тяжким грузом последствий мыслей, поступков и слов множества прежних жизней к Господу внутри вас”.

На стадионе 21 марта преобладали студенты, и Баба дал им добрый совет: “Как тигр отказывается от травы, как бы ни был голоден, так человек не должен позволять себе опускаться до низкого уровня сплетен, жестокости и скаредности. Жадность и эгоистичность, поражающие нашу страну, – это трагедия для всего человечества, поскольку у Индии своя роль – направлять и вести людей к цели самопознания, к осознанию Высшего “Я”. Молодёжь Индии растёт нынче в душном рассаднике раздоров и страстей, а не как прежде в свежей прохладе почтительности и скромности. Старшее поколение допускает братоубийственные войны, преступные судебные тяжбы, коррупцию ради добывания денег и жестокую конкуренцию; низкое поведение старших дома, в сёлах, клубах, общественных учреждениях, законодательных органах – во всех сферах жизни – являет собой дурной пример для юношества, порождая низкие нормы морали! К Индийской культуре, которая поистине интернациональна, нужно приобщать, этой культурой нужно жить в школах и колледжах, чтобы наша страна и весь мир могли жить в счастье и согласии”, – сказал Саи Баба.

Особое внимание Саи уделяет молодёжи, так как на ней лежит бремя возрождения дхармы. Приближая молодых людей к Себе, Он делает их инструментами служения и образцом садханы. Он дарует им милость и добивается их верности и преданности. И потом, в Своей безграничной любви Он говорит им: “Вы все – Мои частицы, питаемые Мной. Вы составляете тело Саи. Саи пошлёт вам пропитание и средства к существованию – где бы вы ни были, чем бы вы ни занимались, если только вы преподнесёте Ему то, чего Он желает, – добродетель, веру, дисциплину, скромность, уважение”. Такому призыву трудно противиться.

Баба задумал создание в школах и колледжах кружков по изучению священных текстов с ориентацией на теперешние устремления и трудности. Он посоветовал также организовать группы для молодых мужчин и женщин с целью приобщить к благоговейному повторению имени Божьего и медитации, а также к делу по уходу за больными и бедствующими. “Члены общества добровольного служения (севадалы) должны быть проникнуты преданностью Богу и идеей служения человеку, что является “целью” и “отправным пунктом” паломничества, называемого жизнью. Севадал должен жаждать служения и помогать разумно, искренне и с радостью” – таков Его совет. Он поощряет Своих преданных устраивать в школах классы религиозного и нравственного просвещения на обширной основе Санатаны дхармы; рекомендует создание общежитий, где студенты смогут усвоить дисциплины йоги и основы садханы, продолжая свои занятия в атмосфере тишины и покоя.

И на Царской площади, и на стадионе, и в бунгало, где Он остановился в Андхери, Баба непрестанно продолжал исполнять Свою миссию милосердия, являя милость больным и старым, психически нездоровым и отверженным – так называемым отбросам общества нашего цивилизованного века. Он сходил с украшенного помоста и серебряного кресла и медленно двигался по проходам между сидящими мужчинами и женщинами, выискивая тех, кто нуждается в Его внимании, и выражая жестом абхайяхаста признательность людям за почитание. Он находил время и для решения духовных проблем и даже личных трудностей лиц, приближавшихся к Нему за руководством и благословением; милостиво отзывался на приглашения и освящал Своим присутствием дома преданных, а они нередко обитали на верхних этажах зданий без лифта, и за день Он взбирался и спускался по многим лестницам с живостью, рождённой безграничной любовью. Заходя в дом, Баба шутил и смеялся, давал оценки и предостерегал, был ласков и раздавал дары каждому члену семьи, ибо Он – друг и отец, учитель и мать, хранитель и Бог для простых людей, которые тянутся к Нему.

27 марта Баба вылетел самолётом в Джамнагар штата Саураштра. Это была долгожданная возможность для работников аэропорта в Бомбее и Джамнагаре коснуться Его стоп, чего так жаждут миллионы людей. В полёте Саи обращал внимание тех, кто был рядом с Ним, на чарующие виды на море и пейзажи на суше, написанные Великим Мастером для собственного удовольствия. Саураштра буквально усеяна кружками по изучению Его послания и древнего наследия и группами пения бхаджанов; Баба явил этой земле Свою милость, ещё когда был в Ширди, и теперь, когда Он явился снова, Он настолько привлёк к Себе жителей городов и сел явными фактами Своего возвращения и благосклонности, что Саураштра мало-помалу превращается в Саираштру. Когда я спросил кого-то в Джамнагаре о причине беспрецедентного стечения людей, заполонивших всё вокруг в преддверии встречи, он ответил: “В каждом окрестном селении Баба явил Своё присутствие и милость неоспоримыми знаками – такими, как спонтанное возникновение вибхути в святынях, где Ему поклоняются!”

Баба остановился в гостинице Дворца Амар Вилас, где Его встретила раджа мата Джамнагара. Он много раз выходил на балкон уже далеко заполночь, чтобы дать даршан сотням нахлынувших отовсюду людей. В Джамнагаре Саи участвовал в церемонии открытия просторного здания, которое будет служить штаб-квартирой Общества севы Саи; затем Он направился к огромной площадке, где было полным-полно народу, рассыпавшегося на площади в сотни метров. Заметив нескольких больных детей, Баба сотворил для них универсальное лекарство – вибхути, вызвав трепет всего собрания этим свидетельством Его милости и власти. Он вернулся к помосту и спел несколько Намавали (“гирлянд” из имён Божьих), которые все повторяли за Ним. Он говорил о необходимости питать дух, как они питают тело, а пища духа – это “джапа, дхьяна и намасмарана (повторение имени Господа, медитация и памятование)”. После этого общего собрания Саи встретился с членами Общества служения (Сева самитхи) и призывал их трудиться в согласии, забыв о себе. “Никто не может заявлять, будто достиг того-то и того-то, так как все – лишь инструменты в руках Господа”, – сказал Он.

На рассвете 28 марта Баба выехал на машине в Бхавнагар, остановившись на пути в Раджкоте, чтобы дать даршан тысячам собравшихся. Он пропел несколько бхаджанов и сумел разглядеть в толпе больных. Милосердие побудило Его дать им вибхути, сотворённый здесь же на месте. Местные газеты разнесли весть о приезде Бабы во все придорожные сёла ещё до заката солнца, и Ему пришлось останавливаться каждые несколько миль, чтобы позволить сельским жителям усладить глаза видением Господа. Рука Саи на всём пути приветствовала людей жестом абхайя.

Баба достиг окрестностей Бхавнагара около 11-ти утра. Горожане собирались провести Его на украшенной машине в процессии по улицам, убранным цветочными арками и усыпанным по обе стороны дороги школьниками и жаждущей толпой. Но поскольку город уже был переполнен приезжими, Саи видел, что такая процессия добавила бы проблем организаторам, и объявил, что даст даршан в каком-нибудь специально избранном месте, скажем, – на городской площади. Нам нередко доводилось видеть, как Баба в Своих поездках берёт на Себя заботу о ситуациях, когда организаторы бывают слишком ошеломлены грандиозным числом собравшихся, чтобы спокойно обдумать дальнейшие шаги. Саи остановился в бунгало Абдуллы Нурмахомида в Тахешваре. Даршан Он дал с крыши бунгало. Он вышел к людям к 5 вечера и говорил с ними больше часа. “Не влюбляйтесь в этот мир настолько, чтобы снова и снова попадать в этот сплав горя и радости, – сказал Он. – Вы берёте газету, читаете её и видите, что мир безумен и нелеп, полон маньяков и проходимцев, что с каждым днём он становится удобней лишь для лицемеров, что героизм бесполезен, а слава мимолётна – и вы с отвращением отбрасываете газету. Поймите же, что всё это – игра воображения, спектакль, пантомима. Пользуйтесь этим миром как инструментом, как тренировочной площадкой для служения, жертвенности и обретения освобождения. Стойте слегка в стороне и наблюдайте – как за спектаклем, так и за Режиссёром, его создавшим”. После даршана Баба заложил фундамент Саи-мандира в Бхавнагаре. 29-го Он вылетел в Бомбей, а оттуда 30-го на машине – в Навсари штата Гуджарат.

В Навсари на месте встречи собралось народу в четыре раза больше всего местного населения! Для тех, кто жаждал получить даршан и услышать беседу Бабы, едва хватало места, чтобы стоять. Чтобы все могли увидеть Его, Баба двигался в густой толпе по узкому проходу длиной в несколько сотен метров. Однако волны преданности не дали людям устоять на месте; они хлынули к помосту – получить даршан поближе, и их не удавалось успокоить и добиться тишины, необходимой для бхаджанов.

Чтобы спасти людей от паники, вот-вот готовой разразиться в связи с невиданным столпотворением, Баба проследовал в Бароду. Через 20 миль езды Он услышал звуки бхаджанов, – на открытом пространстве, прилегающем к дороге, сидело около 4-х тысяч человек. Преданные из Убеля дали обет, что будут петь бхаджаны 12 часов подряд, и молились, чтобы Баба явился к ним, движимый милостью. И обет принёс свои плоды. Бабу порадовала их примерная дисциплина. Он вышел из машины, прошёл среди них и некоторым дал вибхути; Он поднялся на помост и 20 минут пел с ними намавали – Божественные имена, а затем беспрепятственно (никто не бросался вперёд, пытаясь коснуться Его стоп!) вернулся к машине и уехал. А бхаджаны продолжались до определённого обетом часа!

Ночь Баба провёл в Бароде. 31 марта Он встретился с членами местного общества Сатья Саи севы, с членами кружков изучения Его вести из Джамбусара и других близлежащих сёл. Около двухсот человек получили Его даршан, а некоторые – и милостивый дар сотворённого на месте вибхути.

На другой день на обратном пути к Бомбею машины проехали через Навсари, и после полудня члены группы стали смотреть по сторонам в поисках манговой рощицы или просто тенистого дерева, где можно было бы устроить лёгкий завтрак. Но Баба не проявлял признаков интереса. Он дал знак двигаться дальше, пока машины не дошли до школьного здания, где Саи остановился и велел расспросить – действует ли школа. Оказалось, что нет; но у школы было общежитие, где жили несколько студентов, избравших своим предметом агрономию. Баба завернул машины в ворота общежития и обратил Свою милость на его обитателей. Каждый получил Его фотографию, вибхути и деньги на новую одежду, а тем временем собрались другие студенты, персонал школы и жители окрестных сёл, и Баба полчаса говорил с ними. Все получили редкую радость даршана, возможность коснуться Его стоп и услышать Его слово! Позже Баба сказал, что Он знал, что там есть школа, где Он многим может доставить радость. Ни одно Его слово не бывает бессодержательным и ни одно действие – бесполезным.

2 апреля Баба посетил Пуну, где обратился к собранию в 20 тысяч человек на территории местного колледжа. 3-го в прибрежном бунгало (м-ра Банатвалы) были устроены бхаджаны, и Саи даровал интервью многим офицерам вооружённых сил. Ассоциация штата попросила Его провести вечером беседу в их помещении. Там Он поделился с присутствующими тем, о чём шла речь на утренней встрече. “Я говорил с директорами школ Пуны о нравственном и духовном воспитании мальчиков и девочек. В Пуне скоро будет открыто учреждение, где родители, педагоги и лидеры студенчества будут учиться направлять детей на путь религии и нравственности; студенты также будут обучаться там йоге и медитации, чтобы вырасти сильными и честными людьми”.

Баба покинул Пуну 4 апреля и прибыл в Прашанти 7-го после краткого пребывания в Хайдерабаде. 10 апреля, обращаясь к преданным, мечтающим услышать Его новогоднюю весть и получить благословение, Баба заявил, что нигде не встречал такого мощного потока духовной радости, как в этой поездке по штатам Махараштра и Саураштра.

20 и 21 апреля в непосредственном присутствии Бабы в Эбботсбури (Мадрас) была проведена Всеиндийская конференция официальных представителей всех организаций, носящих имя Саи Бабы. Это стало историческим событием, представляющим необычайные возможности возрождения дхармы. В конференции приняли живое участие около тысячи делегатов от всех штатов Индии, а также многих стран из-за океана. Два дня они купались в солнечных лучах славы Саи и вернулись домой, зарядившись новым энтузиазмом и трепетным ощущением Его присутствия. По просьбе д-ра Рамакришны Рао (президента Всеиндийской Ведической Академии), который председательствовал на конференции, представители всех штатов выступили на собрании с отчётами о многообразных путях, какими выражается преданность Бабе и Его учению в помощь людям в обеспечении их нужд и решении их проблем. Оказалось, что повсюду действуют группы бхаджанов, кружки по изучению послания Саи и учёные пандиты своими беседами стараются передать простым людям ценности Индийской культуры и принципы Санатаны дхармы; что передвижные выставки художественными средствами воплощают притчи и метафоры, используемые Бабой для пояснения узловых проблем философии и садханы; что в пяти или более городах штата Майсур прошли трёхдневные семинары на тему “обретения мира (прашанти) в условиях современного мира”.

Саи Баба попросил и заморских делегатов выразить свою точку зрения. Делегат из Гонконга сказал, что группа, устраивающая бхаджаны и собрания для изучения провозвестия Саи, является своеобразной ООН в миниатюре, – и что он может отметить большой энтузиазм к занятиям йогой, садханой и намаджапой в Японии. Он сказал, что устремление к Богу не угасло и в Китайской республике и настоятельно требует перевода книг о Саи и книг Самого Саи на китайский и японский языки. Делегат из Восточной Африки рассказал о том, как люди собираются группами на молитву в духе Прашанти и для изучения книг Саи как неотъемлемой части своей садханы. Делегат из Цейлона привёл ряд случаев явного присутствия Бабы на Цейлоне, подтверждаемых неоспоримым свидетельством ряда преданных, и порадовал собравшихся заявлением, что Саи Баба пребывает на Цейлоне так же, как и везде и всюду. Делегат из Норвегии говорил о состоянии людей, которые утратили веру в Бога и не обрели веру в человека; о том, как нелегко ему самому принять религиозные догмы Запада и о своём изучении индийской йоги и философии.

“Когда я сидел перед самадхи в Ширди 25 февраля 1965 г., ко мне подошёл какой-то странный человек в голубой рубахе: “Видели ли вы Сатью Саи Бабу? – спросил он. – Если и есть Бог на земле, так это Он. Он будет в Бомбее 14 марта. Вы должны Его увидеть. Вот вибхути из Его рук. А вот – Его портрет”. Вот так Баба позвал меня к Себе, ибо, как мне стало известно впоследствии, в тот день только Он один знал о Своём визите в Бомбей!

Когда же во время пребывания Бабы в Бомбее 14 марта в Гвалиорском дворце, я передавал Ему письмо, м-р Джава тут же взял его, не колеблясь, и заявил: “Саи Баба сказал мне час назад, что придёт один чужестранец с письмом, которое я должен доставить Ему без промедления!”… Это поистине наше благословение, – продолжал он, – ведь мы избраны распространять весть о Его пришествии и провозвестии по всему миру”.

Д-р Рамакришна Рао заметил, что быстрый прогресс в науке и технике без соответствующего прогресса в плане нравственном, (а фактически, со столь же быстрым упадком в сфере нравственности и добродетели), ставит перед человечеством критическую проблему – проблему выживания. Интеллигенция Индии не сознаёт корней своей культуры и пытается как-то вывернуться и оправдаться, когда сталкивается с проявлениями живого интереса или недальновидного поношения. Рецепт Бабы – сатья, дхарма, шанти и према – вот единственное средство исцеления для больного мира. Те, кто услышал Его призыв, организовали в своей среде общества и объединения, институты и учреждения ради того, чтобы привести родственные умы к взаимопониманию. Но это носило случайный характер, и вот Баба собрал нас вместе, чтобы мы не уклонялись с пути садханы; нам необходимо следовать основным принципам активной и образцовой организации. Баба заявил, что самая действенная весть о Пришествии исходит из человека, который проводит в жизнь Его учение и своими мыслями, словами и делами доказывает, что действительно испытывает благодаря этому мир и радость. Как воды бурной реки сдерживаются берегами, так и энтузиазм пылкой преданности необходимо регулировать определёнными общепринятыми нормами. Но увлекаясь правилами и установками, – говорит Баба, – люди не должны забывать о raison d,etre (франц.) – главном смысле организаций Саи, заключающемся в том, чтобы привести всех и каждого к осознанию радости, мира и мудрости, которыми всякий располагает и является!

Организация Сатьи Саи есть только отражение в членах её Единого Саи, которого все так любят. Чем яснее отражается Он в человеке, тем больше служения тот может свершить. На конференции были утверждены комитеты, заслушаны краткие обсуждения их деятельности и принято решение следовать определённым общим указаниям, но не это оказалось её главным достижением. Главным её обретением был Саи Баба. Он говорил, убеждал, настаивал, увещевал, советовал и, как близкий друг, изливал на всех Свою любовь. Вместе с делегатами сидел Он за завтраком, обедом и ужином, беседовал с разными группами; Он находил решения всех затруднений. Его улыбки искали все, и она была всем наградой. Он фотографировался вместе со всеми. Входил в сердце каждого. А универсальность и естественная обоснованность Его поучений вызывала восторженный приём у слушателей.

“Вы должны служить другим, потому что в вас не может быть мира, пока другой лишён его; вы должны обратить каждое сердце, в том числе и своё, в прашанти – обитель мира; трудитесь не унывая и не допуская гордыни; сотрудничайте со всеми, кто следует по трудному пути к Богу – под каким бы именем они Его ни знали, какую бы форму Ему ни придавали, до тех пор, пока они не достигнут Его и не узнают, что Он есть все имена и формы!” – призвал их Саи Баба. Делегаты отбывали с ещё звучащими в ушах благословениями: “Следуйте вперёд единым отважным звеном, устремлённым к Богу, который пребывает в каждом существе, и поклоняйтесь Ему путём преданного служения”.

22, 23 и 24 апреля десятки тысяч людей слушали выступления Бабы и некоторых учёных на сессиях Академии (Махасабхи) в Мадрасе. Д-р Гокак обратился к Саи, назвав Его “спасителем мира и избавителем, милость которого призывает к Богу всех сынов земли”. “Мир отрицал единство духа и материи, полагая, что важнее материи нет ничего. Истинный прогресс может произойти лишь тогда, когда человек устремится не к информации, а к трансформации, и обнаружит собственную реальность, скрытую под плотным слоем заблуждений и иллюзий”. 24-го выступил д-р Бхагавантам – советник по науке министерства обороны правительства Индии. “Это редкая честь – оказаться на одной трибуне с Бхагаваном Саи Бабой. Мне довелось пройти в общении с Ним ряд непростых испытаний даже в сфере науки. Несколько лет назад в одну из наших первых встреч Саи Баба заметил, что “у учёных нет веры в Бога, не так ли? Вот вы, например, питаете ли какое-нибудь уважение к древним текстам нашей страны? Скажем, к Бхагавадгите?” Чтобы показать bona fides (лат., здесь – добропорядочность) своего клана, я рассказал Ему об Оппенгеймере – как тот после первого испытания ядерной бомбы воскликнул, цитируя известную ему из Гиты санскритскую шлоку “Дивисурья сахашрасья”. Истинные учёные, заявил я, признают мудрость древних текстов, Упанишад и Гиты. “Кстати, не хотели бы вы получить её?” – спросил Он меня и захватил пальцами щепотку песка с берега Читравати, где мы сидели вкруг Него; песок обратился в экземпляр Гиты, которую Он и вручил мне. Я потом исследовал его, стараясь найти знак выпустившей его типографии; нет нужды говорить, что такого знака не оказалось. Это было для меня полным крахом всех законов физики, за которые я стоял. Позже на моих глазах Он проделал хирургическую операцию, сотворив из воздуха нож, иглы и бинты – словом всё, что нужно! Я был тогда совершенно сбит с толку!

Д-р Гокак сказал вчера, что Баба “бросил вызов” законам физики и химии. Но Он не игнорирует эти законы, Он превосходит их. Он – трансцендентен. Он – феномен. Он – божественен. Для меня это единственно верный и надёжный подход, позволяющий решить эту дилемму. У нас – учёных – весьма скромная участь: всякий раз как мы прибавляем чуточку нового к уже известному, мы узнаём также, что нам предстоит познать ещё больше. Пополнение знаний – это всего лишь иное название увеличения сферы неведомого. Сейчас, когда я говорю эти слова, за 90 миллионов миль от нас хитроумный, придуманный человеком аппарат внедряется в грунт луны, прорыв канаву в 18 дюймов длины и 9 дюймов глубины! Мы знаем, что можно приобрести лишь знание… а мудрость? Её надо получить у Бабы! Бхагаван для нас поистине ближе всех родных и друзей, обратимся же к Нему за вестью вечности. Только это и спасёт нас”.

В беседах, которые Баба провёл в эти три вечера, Он подчёркивал важность посвящения всех действий Всевышнему, чтобы они обрели смысл и принесли счастье. Он сказал, что человеку следует постоянно напоминать себе о своей божественности, чтобы не скатываться на уровень животного, живущего в страхе и внушающего ужас другим. “Страх есть нечто такое, что никак не может повлиять на человека, знающего, что он – искра Божья”, – заявил Он.

Из Мадраса Баба отправился на холмы Нильгири, а после краткого визита в Каликут на побережье Арабского моря проследовал в горы Анамалаи – царство кофейных и чайных плантаций – на торжества открытия там средней школы, прибыл в Прашанти на праздник Гуру Пурнима, который после незабвенного чуда Шива-Шакти обрёл славу знамения новой эпохи! Через неделю Саи выехал в Вайтфилд, а оттуда с несколькими последователями отбыл в Хорсли Хиллз, чтобы провести некоторое время в этой мирной горной обители на высоте 4-х тысяч футов над уровнем моря. Жителям окружающих долин не понадобилось много времени, чтобы узнать, что свет Саи воссиял среди них, и все две недели они стекались к Нему толпами и были щедро вознаграждены вибхути, сыпавшимся из Его рук на бхаджанах. Несколько преданных, сопровождавших Его, получили от Него ясные ответы на вопросы, составлявшие гордиев узел их садханы.

У последователей Бабы в Хорсли Хиллз также было немало случаев прикоснуться к Его божественной тайне. Проходя по тропке между деревьев, Саи увидел куст жасмина. Он сорвал цветок, подул на него, и тот обратился в бриллиант редкой яркости! В другой день Он дал в руку одному из преданных подобранный с земли кусок гранита, но тот получил вовсе не камень! Гранит превратился в кусок леденца.

Как-то раз Он сотворил чётки и другие предметы культа и подарил их садхакам. Он материализовал серебряный сосуд, полный бесценного нектара, – только Он один знает, как и когда его “готовить!” – и предложил каждому по несколько капель этого дара. “Можете называть это чудесами, – говорит Саи, – но это просто часть Моей природы. Вы эту тайну не разгадаете, для Меня же это не тайна, а одно из проявлений Моего чуда”.

Говард Мерфет из теософского общества с женой были в Хорсли Хиллз вместе с Бабой. Он пишет: “Я не являлся циником, когда приехал в Индию. Правда я был скептиком, но не безнадёжным. Мой подход всегда был строго научным. Чтобы поверить, мне надо было увидеть и прикоснуться самому. По странному стечению обстоятельств (которое, могу сказать только, было следствием милости Бабы) я встретил Саи Бабу! Он был добр ко мне. Я увидел много невероятного и соприкоснулся с чудесным. К удовлетворению своего критичного “я” мне довелось убедиться, что чудеса действительно имеют место. Дела говорят сами за себя, громче всяких слов. Слово, конечно, могущественно; но в “Слове, ставшем плотью” мы особенно явно видим Его власть. Тогда оно становится твёрдой опорой для нашей шаткой веры”. Мерфет призывает последователей

“Выйти за врата:
Туда, где Часть есть Целое,
Где молчат мысли и чувства;
За звёзды и солнце,
За Космическое Ничто,
Туда, где всё – Едино”.

Баба сотворил картину с изображением Космического Пуруши: Вселенной как Личности (Вират Сварупы), объединяющей в Себе всех богов и демонов, включающей в Себя все звёзды и небеса, все существа и Явления – в том числе и Его Самого и прежнее тело Его в Ширди, и подарил эту картину одному из преданных!

“Но за всем этим, – пишет Мерфет, – мы не должны упускать из виду самое величайшее чудо! Это чудо Его божественной любви – премы. Хотя она и всеобща, то есть охватывает всех, она в то же время и индивидуальна. Её ощущаешь направленной непосредственно и благостно на тебя. Как удачно выразился один из бхакт – “каждый думает, что Саи Баба любит больше всех именно его”. Да. Эта чистая любовь – всеобщая и вместе с тем личная – есть главное чудо, от которого происходят все прочие. А главная конечная цель этого потока премы состоит в том, чтобы воскресить нас к знанию нашего истинного духовного “Я”, к осознанию нашего единства со всей жизнью, с Автором всей жизни. Как мало было тех, через кого текла эта дивная река чистой бескорыстной любви, кружась попутно в водоворотах и вихрях чудес меньших! Как же мы счастливы, как благословенны, зная, что Он есть на земле и мы пребываем с Ним!”

Баба говорит, что мир – не есть какой-то бессмысленный сон; это содержательный, полный значения спектакль со своими сюжетами и сюжетами в сюжетах. И роли играет Бог, так что будьте бдительны! Узнавайте Его, когда видите на сцене величие, красоту и порядок, гармонию и мелодичность. Он носит множество масок, чтобы скрыть Себя. Он заявляет, что Он сейчас – тоже роль, и что Он играет по Своей собственной воле!

Баба прибыл из Бриндавана в Прашанти 3 июля, Его сопровождала чета Мерфетов, влекомых изливаемой на них любовью. 21-го и 23-го Говард Мерфет говорил о Саи в Прашанти. К обитателям Прашанти обратилась и д-р Джудит Тайберг (Джьотиприйя) из Лос-Анджелеса, где она работает в Центре культуры “Восток-Запад”. Она долго беседовала с Бабой и спросила Его: можно ли снять и показать фильмы о Его чудесах, чтобы убедить всех в их подлинности. Но Баба ответил, что сомнения останутся всё равно. Только укрепив свою веру, избавив собственный ум от сомнений, можно убедить других. “Вера переходит от ума к уму”. Затем Он, предварительно показав, что у Него нет ничего ни в руках, ни в рукаве, сотворил для присутствующих сласти. Они возникли из Его воли, санкальпы. Они были не в руке, а “в голове”, – сказал Он. Так Он открылся д-ру Джудит – искренней духовной искательнице, преданной и знающей. Её артрит значительно ослаб оттого, что Баба послал ей несколько пакетиков вибхути с одним человеком из Штатов. “Я – во всех сердцах, – сказал ей Саи, – Я един со всеми. Но тем не менее никогда не разделяю ни боль, ни радость других. Я никогда не испытываю ни горести, ни гнева. Я – воплощение блаженства и любви”. И не удивительно, что йог Махариши Махеш – известный учитель трансцендентальной медитации, святой человек, оказавший огромное влияние на молодёжь Запада – (“Мы, уставшие от мёртвой и загнивающей западной культуры, будем следовать нашему святому учителю, нашему наставнику, до могилы” – заявили о нём хиппи), – пожелал, чтобы Баба благословил лидеров юношества мира, которые в Ришикеше, в центре Шанкарачарьи, готовят себя к тому, чтобы вести за собой молодёжь.

30 июля Баба посетил технический колледж в Анантапуре, в 60-ти милях от Прашанти. На большом собрании студентов и педагогов Саи говорил, что образование выродилось в тренировочный курс для обеспечения проживания, а не для достижения цели жизни. Оно даёт навыки и сведения, но не касается источников, скрытых на более глубоких уровнях сознания, самих истоков взаимопонимания, служения и самоотречения, желания вернуться в небеса радости, откуда человек ушёл. Баба сказал, что люди во всех странах находятся под влиянием массовой истерии и потому становятся жестокосердными, разум их тупеет, а ум превращается в автоматический. Студентам необходимо изучать те дисциплины, которые позволят им выдержать напряжение жизни и побороть внутренних врагов – вожделение, жадность, злобу и ненависть. Саи пробыл в Анантапуре ещё три дня, председательствуя на сессиях местного отделения Академии (Махасабхи).

5 августа 1967 года – знаменательная дата в истории Прашанти, так как в этот день ашрам официально выделился в отдельный городок со своим председателем и членами комитета, которые будут управлять его гражданской администрацией. Говоря о селении Путтапарти, от которого Прашанти в этот день отделился, Саи заметил, что насколько это касается Его Самого и Его последователей, то никакого разделения в умах никогда не будет. “Бриндаван принадлежит всем; Говинда – Бог всех и каждого”. Он призвал председателя поселкового комитета и его членов служить жителям посёлка, равно как и другим членам семейства Саи, которые прибудут сюда, с любовью и вниманием.

20 августа Баба поехал в Мандью, известный как Сахарный городок, по приглашению министра образования штата Майсур. Там на огромном открытом пространстве стадиона вокруг Него собралось, по меньшей мере, сто тысяч сельских жителей. Министр заявил, что счастлив видеть, “что столько моих сограждан проявили энтузиазм, чтобы получить даршан Бхагавана и услышать Его весть. Это добрый знак для будущего нашего народа”. В ответной речи Баба заметил: “Вы законно гордитесь замечательными храмами вашего края, созданными выдающимися архитекторами, скульпторами и мастерами. Но вам следует помнить, что этих высот художественного мастерства в музыке и скульптуре, в живописи и поэзии, в драме и архитектуре и т.п. человек достигал только тогда, когда его искусство было посвящено Богу в человеке”.

В первую неделю сентября Баба, побуждаемый любовью, отправился за 400 миль в Хайдерабад к постели тяжело больного д-ра Рамакришны Рао, чтобы даровать ему в этот критический момент неоценимые блага даршана, спаршана и самбашана. Последний раз Рао присутствовал в Нилаяме (где всегда было его сердце) на торжественном акте объявления Прашанти посёлком городского типа. Баба назначил его президентом Всеиндийской Академии (Махасабхи), поскольку он – учёный и поэт, писавший на многих языках, а также пылкий приверженец Саи. В бытность свою губернатором штата Керала он не раз имел честь принимать Бабу в своём штате, а губернатором штата Уттар Прадеш он был счастлив сопровождать Его в Айодхью, Каши, Праяг и Бадринатх. Он быстро и точно переводил беседы Бабы с телугу на хинди.

Баба даровал ему высшее успокоение и радость в эту завершающую фазу его жизни. “Я получил то, чего так жаждал”, – повторял он, когда Саи отошёл от его постели. И 14 сентября после полуночи за несколько минут до кончины он заверил членов своей семьи: “Баба будет хранить и направлять вас, как Он делал это до сих пор”. Затем он произнёс из глубины сердца священную мантру “Шриман Нараяна чараноу шаранам прападье (Да будут прибежищем моим стопы Господа)” и – обрёл мир и освобождение! Поистине, это был великий карма-йог, который, как учит Гита, своей упасаной (преданным служением) достиг кайвальи (освобождения), благодаря джняне (знанию), которое обрёл!

Если собрать все случаи, связанные с последним днём жизни преданных, слившихся с Его стопами, то получилась бы целая животрепещущая повесть. Они уходят в тихой безмятежности, в молитвенном самозабвении, а то и во время бхаджанов или омкара; они из “ниоткуда” получают амриту и вкушают её, умирая; они видят Бабу перед собой своим последним взором и уходят, простёршись пред Ним; с их головы истекает вибхути в знак Его благословения. О, как удивительно сладостно и обнадёживающе Он являет милость Свою, когда преданные прощаются с телом, в котором пребывали!

“Я читал о великих чудотворцах и учителях древней Индии. Я думал, что некоторые из них, быть может, существуют и сегодня, но едва ли смел надеяться, что смогу встретить одного из них. Ибо помимо всего прочего я, как и все люди, жаждал “Того многославного”, о Ком скажет Френсис Томпсон, что “в Нём нет ликов отстранённых””, – писал Мерфет. Среди многих, находившихся в этом поиске, прибывавших в Индию из дальних стран были муж и жена Реймеры, которые прослышав про Бабу, приехали в Прашанти и оставались там больше полугода, занимаясь духовной практикой. Когда же они вернулись домой, то даже люди, уже вкусившие опыт индийской йоги и индийской мысли благодаря учениям и вдохновению Раманы Махарши, Ауробиндо, Йогананды, Рамакришны и Вивекананды, собирались в их доме и черпали у них вдохновение на изучение вести Бабы и предписанную Им садхану. Множество людей приходило ради духовного общения – Саи сатсанга, а некоторые решились на поездку в Индию, чтобы получить даршан и благословение Бабы. Особенно же посчастливилось Чарльзу Пенну, который, хотя и не ездил в Индию, мог ощущать постоянное присутствие Бабы – и в небе в поисках упавших самолётов, и гуляя по берегу моря и собирая раковины, и рисуя Его образ в своем сердце, находясь в комнате перед алтарём! Саи сидит перед ним, беседует с ним, поучает его, отвечает на его вопросы так же ясно, как если бы Он присутствовал там – за семью морями! И эти поучения настолько характерны для Бабы, что их подлинность очевидна для всех, кому известны Его беседы. А кроме того, когда Пенн посылал мне машинописный текст для прочтения или публикации, и я спрашивал у Бабы более подробных пояснений, Он ни разу не отказался от Своего авторства; наоборот, Он подтверждал, что некоторые новые примеры и притчи, сказанные Им Пенну в Лос-Анджелесе, связаны с тем, что Он вынужден был объяснять именно так, поскольку понятия у Пенна иные, чем у Его индийский слушателей. “Я привёл ему в пример нарциссы, потому что там за храмом есть клумба жёлтых нарциссов”, – сказал Он однажды. “Я говорю ему о сильных морских ветрах, о суднах и парусах, потому что он-то о них знает, не то что вы”, – сказал Он мне.

А Индру Дэви – урождённую русскую с американским гражданством, живущую в Мехико с индийский именем – направил к Саи один ясновидящий, а потом, уже более решительно, ей посоветовали поехать к Нему Мерфеты. Она изучала йогу в Майсуре у йога Кришнамачарьи, потом жила в Шанхае, читала лекции о йоге и вела практические уроки в Москве; в Мексике (в Текате) у неё центр по изучению йоги, созданный на пожертвования. Ей предстояло в Далласе быть представленной президенту Кеннеди, чтобы она смогла вручить ему свои книги о йоге и рассказала бы о некоторых асанах и дыхательных упражнениях, которые помогали бы ему выдерживать напряжённый президентский режим физически. Но она, как и весь мир, была потрясена сообщением, что он убит, и буквально за несколько часов до их встречи! И, чтобы изгнать ненависть из человеческих сердец, она задумала в тот день “Медитативный поход за Светом во тьме” и поехала в Индию, где изучала элементы йоги и медитации. В апреле 1966 г. она познакомилась с Мерфетами, и они направили её в Прашанти Нилаям! Баба даровал ей, как она говорит, “больше чем благо, больше чем добро, больше чем милость; прибежище – абхайю”. “Позови Меня, когда бы Я тебе ни понадобился; Я буду с тобой”. “Я ощутила поток яркого света, льющийся на меня, дающий мне потрясающее ощущение радости и счастья, наполнивший всё моё существо. “Спасибо, Баба”, – прошептала я с благодарностью. И с этим лучистым светом я вернулась в Лос-Анджелес и в Текату”, – пишет она.

В феврале 1967 она приехала снова, полная энтузиазма и веры в йогу как в средство исцеления мира от депрессии. Саи Баба подвигнул её на занятия йогой с мужчинами и женщинами, живущими в Прашанти, а также на обучение асанам и медитации ребят из школы по изучению Вед и Шастр. Он Сам два дня присутствовал на занятиях, готовый дополнить её объяснения о пламени, выбранном как объект медитации, и пролить свет на другие вопросы, которые она затрагивала на этом курсе. Созерцание пламени предписано Ведами, где Господь описан как “ослепительная вспышка молнии в центре сердца”. И у Саи на флаге Прашанти вершину йогического посоха (йога-данды) венчает Парамджьоти – Высший Свет. В Нилаяме в предрассветные часы медитации для сосредоточения используется лампада с устойчивым ровным пламенем, ясным и ярким. В написанной Бабой книге “Дхьяна Вахини (Поток медитации)” Он даёт Атме такое описание: “Солнце солнц, Сияние сияний, Вышний Свет, свайямджьоти – самосияющий”. А потому Баба оценил “поход” Индры Дэви за светом и благословил его. Он сказал ей о его смысле и возможностях в контексте древней ведической молитвы: “Тамасо ма джьотир гамайя – от мрака веди меня к свету”. В книге “Прашанти Вахини (Поток высшего мира)”, написанной Им несколько лет назад, Он говорит об этом так: “О Господь, когда соблазны мира влекут меня, рассей мрак, что скрывает от меня всепроникающего, заключающего в себе всё Атму – Того, что является реальностью всего”.

Дасара в 1967 года началась с рассвета 4-го октября. Д-р Бхаскаран Наир пишет: “Жизнь в Индии сегодня похожа на цветок лотоса ночью. Он поник под тяжестью росы, и лепестки его закрылись в тоске. Он изнемогает от боли и лишений и в муках ожидает рассвета. Наступит ли когда-нибудь рассвет?.. Давайте не будем отчаиваться. Розовые лучи разорвали покров ночи. Очень скоро наступит день! Эту надежду сулит нам Путтапарти!” После рассвета Саи дал даршан тысячам ожидающих Его и поднял флаг мира во всех сердцах, обратив каждое сердце в прашанти. Лотос расцвёл.

В беседе по случаю юбилея госпиталя Баба заметил, что сожаление о прошлом, забота о завтрашнем дне и построение воздушных замков на будущее – причины большинства душевных болезней. Люди недостаточно отважны, чтобы забыть прошлое, смело взглянуть в глаза настоящему и разумно планировать будущее. 6 октября около десяти тысяч голодных людей были досыта накормлены; Баба отказался назвать их бедными, так как многие из них, как сказал Он, богаты духом. Он раздал также тысячи сари и дхоти, излучая любовь и участие, каких не встретишь и у родной матери. Семидневная яджна, которая стала частью ежегодной программы, отражающей Его миссию возрождения Вед, началась 7 октября. В тот вечер, когда отмечалась четвёртая годовщина Академии (Махасабхи), все ощутили отсутствие недавно ушедшего Рамакришны Рао.

Дасара, помимо всего прочего, – это поклонение Матери как богине знания и богатства, процветания и пищи, красоты и искусства. Баба включает в программу празднования музыкальные концерты и композиции, спектакли и декламацию, народные игры и чтение стихов как дары стопам Матери. Яджна с успехом была совершена в день Виджайядасами – день Победы. В тот день Баба облачился в великолепное одеяние, в которое преданным была вплетена золотая нить, 1008 раз образующая мантру “Саи Рам”, которую тот повторял в процессе работы. Когда Баба дал даршан утром в этой уникальной одежде, преданные ощутили трепет, пробудивший к блаженству все уровни их сознания, словно Сам, восхваляемый в Ведах, Господь предстал пред ними во всей Своей славе! Им припомнилась песнь, которую пропел Баба, открывая Своей беседой первое празднование Дасары:

Когда человек во зле погряз,
В грехе и ненависти утонул,
С любовью обратить к добру...

Когда корчится в муках мир,
Жаждет добычи и крови,
От ненависти сердце очистить...

Когда благих, словно горьких сирот,
Растаптывают и попирают,
Согреть, приласкать и избавить...

Когда слово Божье искажает
Язык извращённый, ничтожный,
Открыть, передать, возвестить...

Чтоб бремя Земли облегчить,
Сдержать Им данную клятву,
Бог средь людей человеком явился!
Может ли зов быть ясней?
Носимый волнами рождения и смерти,
От боли стонешь ты, о человек!
Остановись на миг, взгляни – и рядом ты увидишь
Спасительную лодку – Сатья Саи!

Надежду, которую придаёт такое заверение, радость, которой наделяют такие вести, преданные жаждали поскорей разделить с людьми своих городов и сёл!

Баба также отбыл – в Хайдерабад – на праздник Огней, Дипавали, знаменующий победу светлых качеств человека над низменными наклонностями. Проезжая по главной дороге, Саи раздавал мальчикам-пастушкам, крестьянам за плугом, женщинам с младенцами на руках, с трудом бредущим к дому под жарким солнцем, ребятишкам, присматривающим за залёгшими в пруду волами, Свои дары – плоды, сласти, деньги, – устраивая им радостный праздник Дипавали! Одна счастливица получила целый мешок сластей, банку маринованных овощей, коробку с печеньем и деньги на хорошее сари! К тому же Баба спросил эту пожилую женщину: “Ты знаешь, кто Я?” – Та призналась, что не знает. “А слыхала ли она о Саи Бабе?” – спросил Он. “Слыхала! Карнам из их села ходил в паломничество в местечко, называемое Путтапарти, и видел Его”, – сказала она. И Баба – воплощение любви – встал пред нею и сказал: “Смотри! Я и есть тот Саи Баба”. Женщина упала к Его ногам. “Иди и будь счастлива в этот святой день”, – сказал Он.

2 ноября Баба был в Бомбее. На другой день Он выехал в предместья Андхери по дороге к пещерам Махакали и добрался до места, где 30 тысяч пылких бхакт распевали гимны во славу Господа в ожидании дорогого момента, когда Он освятит место будущей “Дхармакшетры”. Баба взошёл на верхнюю террасу холма; церемониальные ритуалы близились к завершению; ров, в который предстояло заложить первый слой камней, был готов. Мановение руки – и на виду у всех возникла серебряная пластинка с мистическими формулами правящих божеств девяти планет ведической науки. Баба велел поместить её под первый камень, и Сам положил строительный раствор лопаткой. Затем Он поднял флаг Прашанти и обнародовал медную табличку, знаменующую торжественное открытие Дхармакшетры.

Обращаясь к огромному собранию преданных, Баба сказал, что название Дхармакшетра было использовано для наименования поля битвы, на котором было передано учение Гиты. Хотя подлинное название поля битвы Курукшетра, в Гите о нём говорится как о Дхармакшетре, так как это было поле, где дхарма победила адхарму, где правда одолела ложь. И это место, эта Дхармакшетра тоже увидит такую победу, обеспечит эту победу изучением и постижением Песни Небесной! В самом деле, тело человека есть подлинная дхармакшетра – поле битвы, где правда бьётся с ложью за победу. Кша означает то, что страдает кшайей, разложением, упадком от порока, а тра – это то, что восстанавливает с помощью добродетели. Таким образом, тело, которое расцветает от добродетели или погибает от порока, и есть кшетра; его следует обратить в дхармакшетру открытием Обитающего в теле – Познающего поле (Кшетраджню), Атмана, Антарьямина – Духа Божьего”.

Председательствующий Шри Савант сказал, что Дхармакшетра, которая возникнет на этом месте, будет обителью высшего мира – прашанти нилаямом, и что её сияющие лучи будут рассеивать и устранять а-шанти (беспокойство) из сердец людских. Затем Саи встретился с теми, кто заслужил привилегию построить для себя “духовные обители” – кутирамы – в окружении Дхармакшетры. Он призвал их углубить свои духовные поиски и веру, чтобы стать примером для сомневающихся в ценности духовного усилия или отрицающих её.

А вечером Саи торжественно открыл организацию юных садхаков – севадалов Сатьи Саи, которые укрепляют и дополняют свою духовную работу активным и серьёзным служением беднякам, слабым и увечным. Баба Сам является для нас лучшим примером любовного служения. 4, 5 и 6 ноября по утрам Он давал даршан на бхаджанах на месте будущей Дхармакшетры; в густой толпе глаза Его отыскивали больных детей и взрослых, людей увечных или с физическими недостатками; Он благословил их вибхути, сотворённым Им для облегчения их горестей.

Баба прибыл в Прашанти 14 ноября как раз к празднованию Дня Своего рождения. “Каждый год широко отмечается Мой День рождения. Тысячи людей сходятся получить Мой даршан, Я принёс его и тебе на Своих крыльях, чтобы порадовать тебя”, – сообщил Баба Чарльзу Пенну в Лос-Анджелесе в одно из Своих внетелесных посещений! “Но, – предостерегает Он Пенна, – не думай, что это празднуется Мой День рождения! Нет. Я – часть каждого из вас; после многих лет движения вперёд вы вливаетесь в устье Моего потока”. Вот что Он сказал Пенну! Послушайте же, что сказал Он тысячам прибывших на 23 ноября в Прашанти: “Это – не Мой День рождения. У Меня нет ни рождения, ни дня рождения; Я – вне возраста, вечен. Празднуйте день, когда вы рождаетесь из рабства в знание. Почтите Меня в тот день тем, что вы – это Я; в день, когда вы извлечёте из этого безграничное блаженство; в день, когда сможете исполниться радости, что родились!”

На этих торжествах, а точнее 26 ноября Баба попросил президента Общества Севадалов Бомбея объявить перед большим скоплением преданных, что в мае 1968 г. в Дхармакшетре состоится Всемирная конференция севадалов и садхаков центров Саи; объявление это было встречено восторженными возгласами и с большой радостью.

Перспективы разделить с близкими по духу людьми всего мира трепет даршана, спаршана и самбхашана – лицезрения, прикосновения и беседы, переполнили организаторов и представителей групп из всех штатов страны пылкой надеждой, и Саи Баба решил провести предварительные конференции в отдельных штатах Индии, чтобы “определить и утвердить, сопоставить и скоординировать общую деятельность и её программы”. В штате Керала такая конференция состоялась 20 декабря в Эранкуламе, в Мадрасе – 24 декабря, в Бриндаване штата Майсур – 30 декабря 1967 г. и в Прашанти – штат Андхра Прадеш – 23 февраля 1968 г.

Напомнив об основном принципе духовного служения – уважении к верованиям и обычаям людей, которым оказывается помощь, – Баба указал, что не следует попадаться в ловушки организационной волокиты, а также увлекаться поисками спонсоров. На каждый штат у Саи был президент, и Он поставил перед ними задачу координации и направления разных групп бхакт, действующих под Его именем. Он выбрал также окружных президентов. Они будут единой командой работать под непосредственным руководством президента штата, объединяя и укрепляя группы севадалов и садхаков по всей стране. Баба посоветовал участникам этого большого дела вдохновить людей на групповое пение бхаджанов на улицах сёл и городов в ранние утренние часы, чтобы люди просыпались со звуками имени Божьего и в атмосфере, насыщенной ароматом Его славы! Он также пожелал, чтобы весть о духовной силе и духовном единстве проникла в сердца студентов. Женщинам-преданным Он предложил организовывать общины – самитхи – для служения своим нуждающимся сёстрам. Так течёт могучая река – Ганга милосердия – от Прашанти Нилаяма, который есть Баба. Она восстанавливает здоровье и рассеивает уныние, освящает служение и оплодотворяет благородный порыв, проясняет видение и указывает путь к Богу.

Призыв и отклик

К огромному собранию людей, явившихся послушать беседу Бабы, Он обращается со словами “Дивьяатма-сварупулара! – О, вы – воплощения Божественного Духа!” Он всех видит как Самого Себя, и призывает всех видеть Его в себе. Это тождество – истина; однако мы упиваемся иллюзией обособленности и страдаем. Баба – это любовь, мудрость, сила, милость. Так что Он может заявить: “Этот мир – Мой дом; даже те, кто отрицает Меня – Мои; позовите Меня любым именем, Я отвечу; представьте Меня в любом образе, Я предстану перед вами. Я – в самом плохом из вас настолько же, как и в самом лучшем; не порочьте же и не обижайте никого, так как вы порочите и обижаете Меня, который в нём”. Такова универсальность Его величия и любви.

Именно эта любовь и побуждает Его предлагать нам “приблизиться, узнать, изучить, вынести своё суждение, и лишь после этого принять” Его. И Кришна после передачи Арджуне учения Гиты говорит: “А теперь, когда ты всё услышал, обдумай всё это и поступай, как пожелаешь!” В характере Бабы нет гнева, нет ни следа страха или фанатизма. Мы все – Его отражение; Он признаёт нас таковыми, хотя мы ещё не осознали этого. Как же Он может нас оставить? Он видит человечество огромным караваном на пути паломничества по бесплодной пустыне – одни уклонились туда, куда влекут миражи; другие ищут оазисов, а некоторые внимают голосам тех, кто увидел цель. Когда Баба в 14 лет отбросил Свою сумку со школьными книжками и вышел на дорогу со словами: “Я больше не ваш, преданные Мне зовут Меня, у Меня есть Моё дело, Моя работа”, караван этот почти погибал в безводной глуши, овеваемой иссушающими ветрами – самумом сухой науки – и умирал от жажды, лишённый живительной влаги любви.

В каждой реке – говорит Баба – скрыто побуждение вернуться к морю, от которого она родилась. И поднимаясь паром в небо, носясь по нему тучей, выпадая дождём на землю, струясь по вымываемым ею руслам, она хранит в себе это стремление, несущее её вперёд через все преграды, пока она не придёт к морю; так и люди во всех странах, на всех языках взывают к Богу, от которого изошли, чтобы Он подал им какой-нибудь знак, ответный призыв, который привёл бы их к Нему самым быстрым, самым надёжным путём.

И Саи Баба слышит, как взывают к Нему. Он даёт знак, ответный призыв. “Преданные Мне зовут Меня; у Меня есть Моё дело”, – сказал Он юношей. “Все люди – Мои, мир – Мой дом”, – говорит Он теперь. “У Меня нет имени, которое Я мог бы выделить как самое подлинное”. Он явился ради всего человечества. Когда кто-то написал Ему: “Я счастлив, что Твоё имя почитают здесь в каждом доме”, – Баба ответил: “Вы скоро увидите, что его почитают на каждом дюйме пространства земли”. Да. Таковы назначение, смысл, миссия и осуществление Его явления.

И Всемирная конференция севадалов и садхаков Организации Сатьи Саи станет торжественным открытием Золотой эры всеобщей любви.