Марк Синглтон "Тело йоги. Истоки современной постуральной практики". Глава 9

«Вы можете задаться вопросом, все это истинно для индийцев, но что сказать об иностранцах, которые здоровы, живут долго и не практикуют йогу, разве они глупы? Или несчастливы?». Вы правы, но нужно понимать, что Бог создал систему образования в соответствии с географическими особенностями, качеством воздуха и растительностью страны. Это не правда, что физические упражнения, практикуемые этими людьми, не соответствуют нашей системе йоги. Мы не знаем, что они практиковали в прошлом, но в настоящем, можете быть уверены, все они практикуют ту же йога садхану, что и мы».

Кришнамачарья (Krishnamacharya 1935 , 22)

«Для вашей собственной пользы, для пользы всего мира и для пользы молодежи Майсура в особенности я желаю вам успеха в ваших стараниях направить цивилизацию, сбившуюся с пути. И я уверен, что указатели будут найдены… в простых истинах, лежащих в основе всех религий и в их применении, с помощью великих открытий науки, для нужд сегодняшнего дня.

Махараджа Кришна Раджа Водияр IV, вступительное слово на Всемирной конференции YMCA в Майсуре , 1937 (Mathews 1937, 90).

В современной транснациональной йоге наследию Т. Кришнамачарьи (1888-1989) нет равных, это в значительной степени связано с распространением и развитием его учения такими известными учениками, как К. Паттабхи Джойс, Б.К.С. Айенгар, Индра Деви, Т.Д.К.Дешикачар (сын). За последние годы, уже после смерти, Кришнамачарья снискал почтение у тысяч практикующих по всему миру и стал героем двух биографических книг – его ученицы Малы Шриватсан (Mala Srivatsan, 1997) и его внука (и сына Т.Д.К. Дешикачара) Кастуба Дешикачара (Kausthub Desikachar 2005).

Также важным в этом отношении является труд Т.К.В. Дешикачара «По ту сторону здоровья и исцеления» (1998), где биографические истории сочетаются с уроками целительной силы йоги. И, наконец, необходимо отметить последний вклад Кастуба Дешикачара, «семейный альбом» Кришнамачарьи и других, «Мастера в фокусе» (Masters in Focus, 2009), задуманный как фотографический трибьют главным фигурам йоги двадцатого века.

Хотя преподавательская карьера Кришнамачарьи охватывает почти семидесятилетний период двадцатого века, годы, проведенные в Майсуре с начала 1930-х до ранних 1950-х, возможно, оказали наибольшее влияние на радикально физикализированную форму йоги по всему миру. В течение этого периода Кришнамачарья разработал систему, центральным компонентом которой были строгие (и часто аэробные) серии асан, к которым затем присоединились повторяющиеся цепочки последовательностей (виньясы).

Очень модная аштанга-виньяса-йога Паттабхи Джойса является прямым развитием этого этапа учения Кришнамачарьи, и различные побочные формы (например, «силовая йога», «виньяса потока», и «силовая виньяса»), которые процветают, особенно в Америке, с начала 1990-х годов, часто получали вдохновение из этой формы (аштанга-виньясы).

Наиболее ярким примером может послужить «Силовая Йога» Берил Бендер Бирч (Beryl Bender Birch, 1995). Бирч совместно с Ларри Шульцем (долгосрочным учеником Паттабхи Джойса), были первыми инноваторами американского повального увлечения силовой йогой. Б.К.С.Айенгара, возможно, внесшего больший, чем кто-либо другой, вклад во всемирную популяризацию асана-йоги двадцатого столетия. Он тоже разработал свой метод во время своих ранних контактов с Кришнамачарьей в Майсуре. Хотя аэробный компонент в учении Айенгара значительно уменьшен, оно остается под существенным влиянием асана-форм, которые он узнал от своего гуру.

Я рассматриваю рост постуральной йоги как функцию возрождения мировой физической культуры. Здесь я остановлюсь на первой школе постуральной йоги – йогашале Т. Кришнамачарьи во дворце Джаганмохан – утверждая, что только на этом широком фоне физического воспитания в Индии мы можем полностью понять историческое место метода хатха-йоги у Кришнамачарьи.

Стиль практики асан, который занял видное место на Западе с конца 1980-х годов благодаря аштанга-виньясе Паттабхи Джойса (и ее различных производных форм), представляет собой уникальный и неповторимый этап его обучения у Кришнамачарьи. После того, как Кришнамачарья покинул Майсур в начале 1950-х, его метод продолжает развиваться и адаптироваться к новым условиям, о чем говорит стиль преподавания его поздних учеников в Ченнаи (таких как его сын Т.К.В. Дешикачар и старший ученик А.Г. Мохан), мало похожий на трудные аэробные последовательности, которым обучал Паттабхи Джойс.

Если мы хотим понять происхождение и функции современных форм «силовой йоги», мы должны сначала узнать, почему Кришнамачарья учил таким способом на протяжении долгих лет своего пребывания в Майсуре ¹.

Поэтому сначала я рассмотрю обстоятельства работы Кришнамачарьи как учителя йоги в Майсуре. Во многом благодаря усилиям махараджи Кришны Раджи Водияра IV, Майсур ко времени приезда Кришнамачарьи стал центром пан-индийского возрождения физической культуры. Кришнамачарье, работавшему под личным руководством Махараджи, была поручена популяризация практики йоги, и система, которую он разработал, была следствием этого распоряжения.

Мои доказательства основываются на административных отчетах Джаганмохан-дворца, где Кришнамачарья открыл йогашалу в 1933 году, и на устных и текстовых свидетельствах немногих оставшихся в живых учеников тех лет (в основном собранных летом 2005 года).

Я утверждаю, что эта система, которая стала основой столь многих современных форм спортивной йоги, представляет собой синтез нескольких существующих в это время методов физической подготовки, которые (до этого периода) не подпадали ни под какое определение йоги. Уникальные формы йога-практики, разработанные на протяжении этих лет (и на этой не-йогической базе) стали основой современной постуральной йоги.

Тирумалай Кришнамачарья родился в Мучукунда пураме, штат Карнатака, и был старшим ребенком семьи уважаемых вайшнавских браминов. Его прадед был главой монашеского ордены шри-вайшнавов Паралака матха в Майсуре, который, как сообщает Т. К. В. Дешикачар, был «первым великим центром обучения вайшнавов в Южной Индии» «(Desikachar,1998, 34).

С ранних лет его отец посвящал его в эту культуру и обучал основам йоги. Он разделил ранний этап своего обучения между Бенаресом и Майсуром, осваивая в этот период несколько ортодоксальных даршан (философских систем) ².

В 1915 году он хочет больше узнать о практике йоги, и ставит себе цель найти Шри Рама Мохана Брахмачари, единственного наставника в Бенаресе, который мог бы в обучении полностью раскрыть ему смыслы Йога Сутры Патанджали (Desikachar, 2005 , 54) ³. После семи лет обучения на озере Мансаровар в Тибете Кришнамачарья «впитал всю философскую и ментальную науку Йоги; ее применение в диагностике и лечении больных; практику и совершенствование асан и пранаямы» (Desikachar, 1998, 43). По завершению ученичества гуру повелевает ему вернуться в Индию, завести семью и преподавать йогу. В соответствии с этими инструкциями он возвращается в Майсур в 1925 году, женится на юной девушке по имени Намагириамма (Namagiriamma) и в последующие пять лет путешествует по региону, продвигая месседж йоги (Chapelle, 1989, 30). Согласно Паттабхи Джойсу, на протяжении этого периода его спонсировал влиятельный чиновник из Майсура, Н. С. Суббарао (N. S. Subbarao), который оплачивал Кришнамачарье его лекции по йоге в различных районах штата (интервью П. Джойса 25 сентября 2005).

Затем, в 1931 его приглашает Махараджа преподавать на санскрите в Патхашала (Pathasala) в Майсуре, и два года спустя он получает для своей йогашалы крыло Майсурского дворца. Именно в это время у него обучаются двое самых влиятельных из его учеников, Б. К. С. Айенгар и Паттабхи Джойс.

Патронаж, однако, подходит к концу после провозглашения Независимости, и йогашала закрывается навсегда. В 1952 году его приглашают в Ченнаи на должность ведущего юриста, где там же, в колледже Вивекананды, он проводит вечерние занятия по йоге (Chapelle, 1989, 31). Он будет оставаться в Ченнаи до своей смерти в 1989 году. В 1976 его сын, Т.К.В. Дешикачар, основал Кришнамачарья Йога Мандирам в его честь, и это учреждение останется главным органом, из которого Дешикачар будет распространять свое видение отцовского учения.

Махараджа и движение физической культуры в Майсуре

Махараджа Кришна Раджа Водияр IV (1884-1940), управлял штатом и городом Майсур с 1902 года до самой смерти и был «во всех отношениях благородной личностью, рефлексивным человеком большой восприимчивости, живший жизнью затворника в своем дворце» (Manor,1977,14). Тем не менее, несмотря на свой от природы интровертный характер, на протяжении тридцати восьми лет правления он неустанно продвигал широкий спектр культурных инноваций, финансировал научные и технологические эксперименты, способствовал революции образования в регионе и реализовал целый ряд политических реформ, включая ранние эксперименты с демократией. Его правление запомнилось многим как самый лучший и значительный период в истории Майсура (Ahmed, 1988, 4).

Одной из главных арен ревитализации на протяжении его царствования было физическое воспитание, — предмет, очень близкий сердцу Махараджи. На протяжении всей своей жизни он пропагандировал физический культурализм самыми разными способами, как, например, «проведение в январе 1937 года «первой и единственной Всемирной конференции за всю столетнюю историю индийской YMCA» и выделил большой участок земли для новой резиденции YMCA в Бангалоре (David, 1992, 306; Matthews, 1937).

Непревзойденный выразитель индийской культуры и религии, Кришна Раджа Водияр тем не менее был охвачен энтузиазмом позитивных зарубежных инноваций и включал их в свои программы по социальному благоустройству.

Как Джон Рейли Мотт - президент Мирового Комитета и позднее Лауреат Нобелевской премии мира – сказал о нем во вступительном слове на открытии конференции, Махараджа был человеком « с благоговейным отношением к великим традициям древней Индии, еще до сегодняшних контактов с современным всемирным прогрессом, и восприимчивым к новым видениям и проектам; поэтому он мог успешно сочетать бесценное наследие Востока со всем лучшим, что было в западном мире» (Mathews, 1937, 90).

Мы помним, что индийская YMCA стремилась воскресить нравственный дух народа с помощью укорененной и зарубежной физической культуры, и что йогасана была одной из составных частей этого проекта.

Здесь важно отметить, для дальнейшего, что Б.К.С. Айенгар вспоминает о демонстрациях асан перед Махараджей и делегатами YMCA (1987 [1978]). Махараджа был ранним сторонником миссии YMCA; правительство Майсура было «первым, кто взялся за дело укоренения физической культуры не позднее начала 1919 года» ⁴, с бессменным организатором, профессором М. В. Кришна Рао, назначенным для контроля за его развитием (Kamath 1933 , 27). Как мы видели в главе 5, важно, что Рао также упоминается как один из первых сторонников синтеза физической культуры и асаны (Ghose 1925 , 25).

В результате его усилий «месседж укорененных систем распространился далеко и широко, и общественный интерес к ним был распределен очень эффективно, в результате чего несколько институтов подобного рода выросли в Бангалоре под руководством профессора К.В. Айера, профессора Сундарама и других» (Ghose 1925 , 25).

Махараджа всячески поощрял атмосферу эклектики, царящую в креативной физической культуре в штате Майсур, создавая материальные и идеологические условия, что впрямую способствовало проведению экспериментов по синтезу хатхи его бенефициарию Айеру, ученикам Айера, его коллеге Сундараму и другим (см. главу 6).

Здесь жизненно важным пунктом является то, что физическая культура в Майсуре 1920-х и 1930-х годов была основана на духе радикального слияния и инноваций, провозглашенного Махараджей (через Кришну Рао), в котором йогасана играла главную роль. Как указывает Манор, авторитет Махараджи перевешивал голос любого члена правительства Британской Индии, и «был присущ ему от природы» и «абсолютной власти, исходящей из самого статуса Махараджи» (Manor 1977, 15).

Следовательно, эксперименты по физической культуре, процветавщие в штате на протяжении этого периода, могут быть истолкованы как соответствующие его пожеланиям в сочетании с компетенцией в асанах и физической культуре таких его заместителей, как Кришна Рао.

Именно в этой среде Кришнамачарья, получивший дар от Махараджи, будет развивать свою собственную систему хатха-йоги, коренящуюся в брахманической традиции, но формируемую, в соответствии с духом времени, эклектической физической культурой.

Сурья намаскар и дворцовое физическое воспитание

Административные отчеты Джаганмохан-дворца, где Кришнамачарья 11 августа 1933 года открыл свою йогашалу, свидетельствуют о значительном упоре на физических достижениях. Гимнастики, боевые упражнения, а также спорт и игры западного стиля были главной частью повседневной жизни королевской стражи и членов расширенной по материнской линии королевской семьи, Арасус (Arasus), (или «Урсус» как они впервые появляется в отчетах).

Первое упоминание о Кришнамачарье в этих докладах встречается в 1932-1933 годах, где он упоминается как инструктор дворцовой школы мальчиков, «Инструкция Физкультурного Класса, подготовленная г-ном В.Д.С. Найду; на период второй половины года г-н Кришнамачарья назначается преподавать упражнения Йогической Системы Принцу» (n.a. 1931–1947, Year 1932–1933, 33).

Дворец Джаганмохан в Майсуре. Фото автора.

На протяжении всех этих дворцовых записей уроки йоги Кришнамачарьи классифицируются как «физическая культура» или «упражнения», и часто упоминаются в таком виде совместно или наряду с другими, не-йогическими физическими мероприятиями, так же как и у его коллеги В.Д.С. Найду.

Например, в школьном отчете 1934 – 1935 годов мы можем прочитать в разделе «Физическая культура», что «тридцать два мальчика посещали уроки йогасаны, и большая часть мальчиков приняла участие в уроках сурьи намаскар» (n.a. 1931–1947, Year 1934–35, 10). Эта запись также существенна, поскольку предполагает, что в это время сурья намаскар еще не рассматривалась как часть йогасаны.

Кришнамачарья сделал перетекающие одно в другое движения сурьи намаскар основой своего Майсурского стиля йоги, и Паттабхи Джойс до сих пор утверждает, что эти точные последовательности («А» и «В»), как учил его гуру, перечисляются в Ведах. Как было отмечено во введении, это последнее заявление трудно обосновать ⁵.

Однако, очень существенно для целей нашего исследования, что в те времена было совсем не очевидным, что сурья намаскар и йога были, или должны были быть, частью одного и того же тела знаний или практики.

Шри Йогендра настаивает, «сурья намаскар, или поклоны (простирания) солнцу – это форма гимнастики, привязанная к культу солнца в Индии, которая, без разбора смешанная с йогой физической подготовки, была из-за недостатка информированности отвергнута авторитетами» (Yogendra, 1989 [1928]) ⁶.

Гольдберг (Goldberg, 2006) убежден, что сурья намаскар становится за эти годы частью системы йоги у Кришнамачарьи благодаря влиянию К.В. Айера и его старшего ученика Ананта Рао, который преподавал метод Айера всего в нескольких метрах от йогашалы Кришнамачарьи.

Т.Р.С. Шарма, который еще мальчиком был учеником в этой школе, подтверждает непосредственную близость мест сбора и добавляет, что эти уроки бодибилдинга проходили в те же часы, что вечерние занятия у Кришнамачарьи (интервью с Т.Р.С. Шарма, август 29, 2005).

Сын К.В. Айера, К.В. Карна, рассказал мне, что Айер и Кришнамачарья лишь изредка случайно встречались в неофициальной обстановке, и что Айер, как национальный кумир, знаменитость физической культуры и фаворит Махараджи, часто давал советы учителям йоги по ходу их уроков во дворце (интервью с К.В. Карна, сентябрь17, 2005).

Гольдберг (Goldberg, 2006) использует утверждения Карна в этом интервью как доказательство того, что Кришнамачарья вводит сурью намаскар под непосредственным влиянием Айера. Это вполне возможно, но всё же не может быть принято без сомнений.

Более надежным и убедительным объяснением может быть то, что, добавив к своим последовательностям движений последовательность сурьи намаскар, Кришнамачарья просто действовал в соответствии с восходящим трендом современной постуральной йоги в целом (о чем также свидетельствует упрек, брошенный Йогендрой, выше).

Дворцовый доклад 1933 – 1934 под заголовком «Фаракш кхана Департамент» (Farashkhana Department) объявляет об открытии новой йогашалы «(в одной из комнат, принадлежащих департаменту), под руководством Бр. Шри Кришнамачарьи» (n. a. 1931–1947, Year 1933–34, 24). Каждый последующий год, до 1947 года, когда записи заканчиваются, в конце отчетов будут сделаны только краткие пометки о его хороших результатах ⁷.

В докладе четко указывается, что йогашала была учреждена «для содействия физическому благополучию мальчиков урсу» (24). Эти мальчики были учениками школы интерната урсу Шри Чамраджендра («Sri Chamrajendra Ursu Boarding School») и, по-видимому, их тренировки с Кришнамачарьей и его ассистентами в йогашале были частью программы физического воспитания, с присуждением сертификатов за выполнение асан (n. a. 1931–1947, Year 1934–1935, 20).

Это подтвердил Т.Р.С. Шарма, который сам был удостоен такого сертификата (интервью с Шарма 29 августа 2005 года). В дворцовых докладах 1938-1939 годов, например, мы читаем, «Видам спорта, спортивным играм и скаутингу продолжаем уделять особое внимание. Мальчики принимали участие в Дашара и других атлетических турнирах. Группа студентов принимала участие в «Дворцовой Йогашале»» (n. a. 1931–1947, Year 1938–1939, 9).⁸

Эти отчеты убедительно свидетельствуют о том, что йогашала была задумана главным образом как площадка для развития физических способностей юных членов королевской семьи, и классы Кришнамачарьи, по-видимому, функционировали как факультативная часть, хорошо сочетающаяся с уроками физического воспитания.

Сурья намаскар А и Б. Виньясы в аштанга-йоге

Это концептуальное слияние асаны и гимнастических упражнений не ограничивалось только королевскими классными комнатами Джаганмохан-дворца, но широко распространилось в школьных системах во всем Королевстве Майсур, ниже мы рассмотрим особенности этого слияния более детально. Здесь же достаточно отметить, что обучение Кришнамачарьи, по-видимому, было основано на нескольких популярных стилях детского физического воспитания, преобладающих в Индии 1930-х, в сочетании со значительными личными инновациями и синтезами.

Мы должны также отметить, что по крайней мере в первые годы только очень небольшая группа учеников не из королевской семьи допускалась на занятия в йогашалу. Как пишет Б.К.С. Айенгар, йогашала была предназначена только для членов королевской семьи. Посторонние допускались только по специальным запросам. Поэтому, для постороннего очень непросто было получить доступ в йогашалу. Гуруджи обычно позволялось обучать кроме членов королевской семьи только нескольких отобранных лично им учеников со стороны. (B.K.S.Iyengar, в Desikachar, 2005, 188; см. также – Iyengar, 2000, 53)

Некоторые из этих «аутсайдеров», так же как Паттабхи Джойс, пришли из санскритской Патхашалы, где Кришнамачарья также преподавал асаны. Т.Р.С. Шарма объяснил свое членство в этом кругу избранных ходатайством своего отца, который, как и Кришнамачарья, был вайшнавским брамином, увидев друг у друга родственные религиозные маркировки, «два человека опознали друг друга», и мальчик был зачислен в Йогашалу. В эту группу были также зачислены кузен Т.Р.С. Шармы Нараян Шарма, Махадев Бхат и Шриниваса Рангачар (см. ниже раздел «Разногласия»).

Йога Курунта и истоки аштанга-виньясы

Согласно официальной версии истории аштанга-виньясы, санкционированной Паттабхи Джойсом, система, которую Кришнамачарья познавал у своего гималайского гуру Рама Мохана Брахмачари, основана на «Йога Курунта» Вамана Риши – тексте пятитысячелетней давности. По возвращении из Тибета в Индию Кришнамачарья «обнаружил» текст в калькуттской библиотеке, транскрибировал его, и затем обучил по нему дословно своего ученика Паттабхи Джойса (изложение этой истории имеется у одного из самых старших западных учеников Джойса, Эдди Стерна, 1999). Согласно некоторым старым ученикам аштанга-виньясы, Паттабхи Джойс также и сам рассказывал, что он был в Калькутте с Кришнамачарьей, когда тот обнаружил текст. Он утверждал, что текст содержал в полном объеме все асаны и виньясы, или пошаговые последовательности, и излагал не что иное, как систему аштанга (интервью с Паттабхи Джойсом 25 сентября, 2005).

К сожалению, текст «Йога Курунта», как говорят, съели муравьи, и не сохранилось ни копии, так что трудно проверить истинность этих утверждений.

Тем не менее, удивительно, что текст не был переписан Паттабхи Джойсом (или другим близким учеником Кришнамачарьи), ни передан ученику, как того требует брахманическая традиция устной трансляции. Также удивительно, что текст (хотя бы частично) не цитируется ни в одной из книг Кришнамачарьи этого периода – «Йога Макаранда» (1935) и «Йогасанагалу» (1941), и, насколько мне известно, ни в одном другом его сочинении. Он даже не представлен среди двадцати семи источников «Йога Макаранда» ⁹. Существует ли текст на самом деле – тема многочисленных споров учеников Джойса ¹⁰.

«Йога Курунта» является одним из «утерянных» текстов, которые стали центральными в учении Кришнамачарьи. Совсем другое дело «Йога Рахасья» Шри Натхамуни, которую Кришнамачарья воспринял зрительно в возрасте шестнадцати лет. Некоторые ученые мужья полагают, что строфы «Йога Рахасья» — лоскутное одеяло из других, более известных текстов, плюс собственные дополнения Кришнамачарьи (Сомдева Васудева, личное общение 20 марта 2005 года), в то время как некоторые ученики Кришнамачарьи ставят под сомнение происхождение самой работы. Например, Шриватса Рамасвами, который занимался у Кришнамачарьи более тридцати трех лет, до самой его смерти в 1989, вспоминает, что когда он спросил учителя, где бы можно было достать текст «Йога Рахасья», тот «со смехом» посоветовал Рамасвами навести справки в Сарасвати Махал библиотеке в Танджоре (Ramaswami, 2000, 18).

В библиотеке ответили, что такой текст никогда не существовал, и Рамасвами, заметив, что шлоки, декламируемые Кришнамачарьей, подвергаются постоянным изменениям, пришел к выводу, что работа являет собой «собственный шедевр его гуру» (18). Вполне возможно, что и «Йога Курунта» – такой же «вдохновленный» текст, приписанный легендарному древнему мудрецу, чтобы придать ему авторитет традиции.

Более того, внук Кришнамачарьи, Кастуб Дешикачар, относится к письменному наследию своего дедушки как «противоречащему устоявшемуся популярному мнению, что «Йога Куранта (так в оригинале) была основой для аштанга-виньяса-йоги» (Desikachar 2005 , 60).

Так как никто не видел этого текста, такие утверждения, возможно, полезнее интерпретировать как указание на то, что «контент» работы изменялся по мере того, как изменялось само учение Кришнамачарьи (и, возможно, как симптом борьбы за управление памятью и наследием Кришнамачарьи). То есть, другими словами, во время своего пребывания в Майсуре с Паттабхи Джойсом, Кришнамачарья мог ссылаться на этот текст, чтобы узаконить последовательности, которые стали аштанга-йогой, а в дальнейшем – чтобы утвердить более широкий набор практик.

Кроме того, сегодня это призрачное руководство приводится как практическое развитие Патанджали.

Так, по одной из версий биографии Кришнамачарьи, «Йога Курунта», как говорят, одновременно сочетала «прыжковую» систему аштанга-йоги Вамана и «Йогасутры» с комментарием Вьясы, и поэтому представляет «одну из нескольких подлинных репрезентаций Патанджали, которая до сих пор жива» (Maehle 2006,1). Хастам (Hastam 1989) приписывает сходную точку зрения самому Кришнамачарье.

Как я показал в другом месте (Singleton 2008a), такие утверждения стоит рассматривать скорее как признаки post hoc прививки современной практики асан на восприятие «традиции Патанджали» (как она была сформирована в востоковедческой учености и в современном ренессансе индийской йоги), а не как указывающие на древние корни динамической постуральной системы, названной аштанга-йогой.

В подобных описаниях талисман Патанджали обеспечивает авторитетом и легитимностью радикально гимнастические практики асан, которые преобладают в сегодняшней йоге. В действительности, как рассказал один житель Майсура, который изучал эти практики с Паттабхи Джойсом в 1960-х (и который предпочел остаться анонимным), название «аштанга-виньяса» начало применяться по отношению к системе только после прибытия первых американских учеников в 1970-х. До этого Джойс называл свое преподавание просто «асаны».

Итак, Кришнамачарья был ведущей фигурой в современном слиянии гимнастического стиля практики асан с традицией Патанджали. Петер Шрейнер (Peter Schreiner 2003) предположил, что для Кришнамачарьи «Йогасутры» были главенствующим авторитетом в текстуальной традиции хатха-йоги», и что по этой причине их можно было использовать для санкционирования практики асан (даже в радикально модернизированном виде), но не для обучения хатха-йогическим техникам, таким как шаткарма (см. главу 1). Как мы читаем у Кришнамачарьи (1941), «многие люди думают, что йога крии (т.е. шаткарма, очистительные техники) являются частью йоги, и они станут это доказывать. Но главный источник йоги, Патанджали Даршана (а именно Йогасутры), не включает их… .Весьма разочаровывает, что они оскверняют имя йоги» (Jacobsen and Sundaram 2006 , 18).

Учитывая приверженность Кришнамачарьи к «традиции Патанджали» и его бескомпромиссный отказ от шаткарм из-за того, что они не появляются в Йогасутрах, трудно поверить в продвижение практики аэробной асаны, имеющей такую неубедительную связь с этой традицией.

В конечном счете, сублимация гимнастических форм двадцатого века в традицию Патанджали у Кришнамачарьи указывает скорее на современный проект сращивания гимнастической, или аэробной асаны с Йогасутрами и создание новой традиции, чем на исторически отслеживаемую, «классическую» родословную асаны.

Искусные средства, прагматизм в йоге Кришнамачарьи

В своем введении в «Йогу Макаранда» Кришнамачарьи, изданную в 1935, фактически «Хрестоматию философии» для Махараджи Майсура, В.Субраманья Айер (см. Wadia, 1951) утверждает, что эта книга «стала результатом многих опытов, проведенных по специальному распоряжению Махараджи Майсура» (Krishnamacharya, 1935, v). Это высказывание Айера указывает как на глубокую заинтересованность Махараджи в деятельности йогашалы, так и предполагает «пилотный» статус проводимых здесь работ, и как практически это и было, экспериментальный.

Это подтвердил Т.Р.С. Шарма, один из группы учеников не королевского происхождения. Шарма утверждает, что во время своих уроков йоги Кришнамачарья постоянно вводил новшества в зависимости от реакцийсвоих учеников. Он составлял различные вариации поз, когда замечал, что кто-либо из его учеников выполняет их с легкостью. «Попытайтесь так, попытайтесь положить это сюда, а это сюда». Он постоянно изобретал и вводил новшества. Кришнамачарья никогда не настаивал на определенном порядке поз, как и не было ничего сакрального и неизменного в соблюдении его предписаний. «Он говорил мне, практикуйте столько, сколько сможете» (интервью с Т.Р.С.Шарма, 28 сентября, 2005).

Юный Т. Р. С. Шарма у стен Майсурского дворца (Life Magazine, Kirkland 1941)

Т.Р.С. Шарма в 2005 году. Фото автора.

Шарма подчеркивает, что в своем обучении Кришнамачарья не обязательно руководствовался твердо установленным порядком или жесткими схемами поз, но проводил его в духе инноваций и испытаний. Эта оценка явно противоречит изображению тех лет у Паттабхи Джойса, но подтверждает замечание Т.К.В. Дешикачара, что в те времена Кришнамачарья изменял позы в соответствии с индивидуальными способностями ученика, и таким образом создавал (или «обнаруживал») новые позы, по мере необходимости (Desikachar, 1982, 32)

В середине 1950-х, после отъезда Кришнамачарьи в Ченнаи, Т.Р.С. Шарма провел еще два года обучения у уже всемирно известного Свами Кувалайананды в Лонавла (где он также принял участие в экспериментальных исследованиях Холдейна по физиологическим эффектам практики йоги). ¹¹Примечательно, что он обнаружил там, что Кувалайдхама более систематизирована и упорядочена, чем «неотесанное» учение Кришнамачарьи в Майсурской йогашале (интервью с Т.Р.С. Шарма, сентябрь, 2005).

Хотя Кришнамачарья в конце концов систематизировал свое Майсурское обучение, о чем свидетельствует его книга «Йогасанагалу» (1941), которая содержит таблицы асан и виньяс, соответствующих системе Паттабхи Джойса – тем не менее, очевидно, что этот вид «прыжковой» йоги, распространенный в Джаганмохан-дворце, почти постоянно находился в состоянии текучести и адаптации. По сути, это соответствует основному принципу долгой преподавательской карьеры Кришнамачарьи, что йога практика должна быть адаптирована в соответствии с временем, местом и конкретными потребностями индивида (Desikachar, 1982, 10).

Возраст и конституция ученика (деха), его призвание (вритти бхеда), способности (шакти) и путь, который его влечет (марга) ¹² – все это диктует форму практики йоги (там же). Это, продолжает Дешикачар, «является основой учения Кришнамачарьи» (1982,13). Аналогично, другой старейший житель Майсура, который был лично знаком с первыми учениками йогашалы, такими как Шриниваса Рангачар, Махадев Бхат, Кешавамуртхи, Паттабхи Джойс и другими, настаивает, что в те времена обучение Кришнамачарьи «основывалось на конституции» конкретного студента, и что

«Не было никакого такого концепта, как «Первичная серия» и так далее. Если Кришнамачарья видел, что у ученика хорошо получаются прогибы назад, то он и использовал в обучении позы с задними прогибами. Если он видел, что тело жесткое, он преподавал ученику маюрасану. Не было никакой серии…» (интервью с анонимом, сентябрь, 2005).

Различные последовательности аштанга-виньясы, утверждает он, это инновации Паттабхи Джойса, и они не отражают обучение у Кришнамачарьи тех времен. По его мнению, система Паттабхи Джойса может даже оказаться вредной, поскольку «не учитывает индивидуальную конституцию».

Сегодня, когда это безусловно подтверждается в воспоминаниях Шармы о стиле преподавания в йогашале, было бы ошибкой приписывать серии аштанга-виньясы Паттабхи Джойсу, не в последнюю очередь потому, что Кришнамачарья сам опубликовал список серий в своей «Йогасанагалу». Более того, согласно Б.К.С. Айенгару, Паттабхи Джойс был отправлен Кришнамачарьей преподавать асаны в санскритской патхашале, и поэтому не мог регулярно посещать занятия в йогашале, открытой в 1933 (Iyengar, 2000, 53).

Это само по себе может объяснять отличие системы Джойса от того, чему Кришнамачарья учил в то время. Вполне может оказаться, что аэробные последовательности, составляющие в настоящее время основу аштанга-виньясы, представляют специализированный метод практики, который Кришнамачарья передал Паттабхи Джойсу, но не репрезентативный для йогической педагогики Кришнамачарьи в целом даже в этот ранний период.

Кроме того, представляется вероятным, если учесть приверженность Кришнамачарьи принципу адаптации к индивидуальной конституции, что эти последовательности были разработаны для самого Паттабхи Джойса и подобных ему молодых людей. С момента назначения Паттабхи Джойса в патхашалу, препятствующего ему в обучении асанам, которым обучались Т.Р.С.Шарма и другие, его обучение оставалось ограниченным силовыми аэробными сериями асан, сформированными Кришнамачарьей специально для него и его когорты. Эти серии в конечном счете стали основой сегодняшней аштанга-виньяса йоги.

Более того, предписанная последовательность, где каждая асана является частью неизменного порядка, составлена в расчете на муштровку – удобный и несложный метод для начинающего учителя, каким был Паттабхи Джойс (тогда ему было 18 лет).

Такие схемы позволяли избежать значительных сложностей, присущих разработке последовательностей «индивидуального покроя» в соответствии с личностными деха, вритти бхеда, шакти и марга, и обеспечивали исправный формат обучения для больших групп учеников.

Хотя последняя рефлексия содержит некоторую долю допущения, она предлагает правдоподобное объяснение недостатка внимания к индивидуальной конституции в системе Джойса (по крайней мере, в сравнении с учениями Т.К.В. Дешикачара и других учеников Кришнамачарьи, таких как Мохан и Шриватса Рамасвами,) и конечно согласуется с ощутимым преимуществом муштрующих гимнастик девятнадцатого века, с которыми, вероятно, аштанга-йога имеет тесные генеалогические связи (и о которых подробнее ниже).

На самом деле, Кришнамачарья сам указывал Рамасвами, что такие динамические последовательности, называемые «vrddhi» (буквально «рост, возрастание»), или srus?ikrama (от srus?imkr, буквально, «повиноваться»), являются «практическим методом для юнцов» и особенно подходят «для групповых ситуаций» (Ramaswami, 2000, 15). В этой системе «можно будет выбирать, отбирать подходящие виньясы и связывать их затем вместе» (там же).

Может быть, то, что стало известно с 1970-х как «аштанга-виньяса», представляет институционализацию в транснациональной англоязычной йоге специфического и локализованного виньяса-бриколажа, разработанного Кришнамачарьей в 1930-х для юношей Южной Индии? И этот бриколаж впоследствии Паттабхи Джойс передает ученикам (преимущественно западным) как древнюю, ортопрактическую форму асаны, очерченную в Ведах, и в утраченной «Йога Курунте»?

Несомненно, термин «виньяса» имеет много значений. В системе Паттабхи Джойса он используется для обозначения повторяющейся последовательности с «прыжком назад», частичной или полной сурьи намаскар (то есть «половина» или «полная» виньяса), и «прыжком вперед», который связывает позы каждой серии.

На позднем этапе обучения Кришнамачарьи этот термин, однако, означает просто подходящую формулировку последовательности шагов (крама) для вхождения в данную позу, а вовсе не обязательно фиксированную, повторяющуюся схему аштанга-виньясы.

Т.К.В.Дешикачар пишет, «В начале преподавания (Кришнамачарьи), около 1932, он выделил список поз входа в определенную позу и выхода из нее» (1982, 33), инициировав тем самым эксперименты с построением последовательностей, которые и лежат в истоке системы Паттабхи Джойса.

Сужение семантического диапазона термина «виньяса» до повторяющейся цепочки движений в аштанга-виньясе еще раз предполагает специфичность подобного подхода к практике асан, равно как подготовительный и побочный характер аштанги с точки зрения полной эволюции преподавания у Кришнамачарьи.

Однако остается открытым вопрос о конкретных исторических основаниях у Кришнамачарьи для развития повторяющихся аэробных прыжковых последовательностей аштанга-виньясы, и уникального «счетного» формата современного «Майсурского класса». Ниже мы рассмотрим это более подробно.

Демонстрации, йога как спектакль

«Наблюдать за практикой Нормана было все равно, что смотреть на тренировку Олимпийского гимнаста».

(Берил Бендер Бирч, 1995)

«Чисто духовные достижения человека, преданного йоге, или йогина, не представляют интереса для зрителя или туристической фотографии. С другой стороны, более очевидные, внешние манифестации практики йоги настолько зажигательны и сенсационны, что притягивают внимание случайных зевак со времен Александра до наших дней».

(Lanman 1917, 136)

Ритм и плавность продвинутых конторсий аштанга-йоги несомненно обладают эстетической привлекательностью. Плавно выполняемые движения опытных практикующих, кажется, бросивших вызов самой гравитации, предполагают физическое мастерство профессионального гимнаста. В 1930-х, однако, индийской йоге не хватало блеска знаменитостей, которым наслаждается сегодняшний запад, и она была темой насмешек и презрения. (Iyengar, 2000, 60).

Т.Р.С.Шарма рассказывает, что в то время у молодежи Майсура считалось модным посещать гимнастический зал К.В.Айера, находившийся чуть дальше по коридору от йогашалы Кришнамачарьи, которая явно считалась вышедшей из моды.

Шарма вспоминает, как высмеивал его друг, занимавшийся там бодибилдингом, йога существовала для слабых и женственных, в противоположность мужественному наращиванию мускулов у Айера, и, сверх того, была уделом браминов (интервью 25 сентября 2005). Она считалась «физической культурой бедняков, потому что была бесплатной», и некоторые мальчики «даже чувствовали себя виноватыми, что пошли на йогасану, а не на бодибилдинг к Айеру» (личное общение, Т.Р.С.Шарма, 3 января, 2005).

Альтер отмечает, что «ассоциация йоги с аскетизмом и отказом от мирской суетности, а также с ее главной задачей — самоограничением, могла быть легко интерпретирована как слабость и полная противоположность мышечной маскулинности» (2007,22).

Рассказ Шармы показывает, что такое положение дел сохранялось в Майсуре 1930-х. Шарма смягчает свой рассказ, отметив, что на самом деле йога вызывает брахманические и ведические ассоциации у более традиционно-настроенной молодежи (личное общение 3 января 2006).

На самом деле, некоторые из учеников Кришнамачарьи в те времена, по видимому, одновременно занимались с К.В.Айером.

Б.Н.С.Айенгар, к примеру, один из последней группы Майсурских студентов Кришнамачарьи в начале 1950-х, и до сих пор преподает виньяса-йогу в классе Паракала матха (одной из известных и наиболее уважаемых брахманских школ в Майсуре (Прим. пер), в которой когда-то учился его гуру. Он вспоминает свои поездки в гимнастический зал Айера в Бангалоре, где обучался упражнениям с гантелями и гирями у знаменитого бодибилдера, но в конце концов он выбирал йогу, «поскольку она более культурна» (интервью, Б.Н.С.Айенгар, сентябрь 23, 2005), повторяя тем самым ранний призыв профессора К.Рамамурти придать новую «культуро-сообразную» форму физической культуре Индии (см. гл. 5).

Для молодого человека в Майсуре йога Кришнамачарьи представляла альтернативу (в смысле «попеременных», дополнительных факультативных занятий), западному бодибилдингу и гимнастике, но имела дополнительные преимущества из-за своей укорененности и «культурной» формы упражнений.

Занимательно, что в английском предисловии к самоучителю асан Кришнамачарьи, «Йогасанагалу», написанном для студентов Майсурского университета, Т. Шингаравелу Мудальяр (T.Singaravelu Mudaliar, будущий вице-канцлер университета в 1944-1946) отсылает к статье Бернара Макфаддена в журнале «Новая физическая культура», в которой «описана практика йога-асан знаменитой голливудской кинозвезды Акванетты (Acquanetta), и достижения, к которым привели ее эти йога-асаны». (Кришнамачарья, 1941).

Эта аллюзия была обращена к молодежным секциям Майсура, которых притягивал западный стиль вдохновляемых Макфадденом программ фитнеса, таких как программы Айера и Рао, а также это была попытка придать немного блеска йоге, которой ей так недоставало в народном воображении. В основном в предисловии обсуждается «научно обоснованная» полезность йоги для здоровья и доказываются преимущества йоги перед «обычными системами физической культуры, которые сегодня в моде», по большей части в манере Сундарама и других авторов, рассмотренных в гл. 6.

Йогашала Махараджи действовала на переднем крае, продвигая респектабельные формы укорененных упражнений, которые смогли бы бросить вызов превалирующим импортным гимнастикам и культурному стереотипу индийской изнеженности (см. гл. 5).

Поэтому постоянные демонстрации, проводимые Кришнамачарьей и его труппой в Майсурском Университете, исполняли роль «ярмарочного зазывалы» («drum up trade») на йогу, и имели целью привлечь студентов, которые в противном случае могли стать на путь западных гимнастик (интервью с Шарма сентябрь 29, 2005).

Существенная часть дворцовых полномочий Кришнамачарьи, очевидно, заключалась в развитии зрелищных форм йоги, которые смог бы представить Махараджа – отчасти, чтобы спасти подпорченную репутацию йоги, и отчасти для чистого дивертисмента.

Как отмечал Айенгар, «моей дежурной обязанностью гуру было обеспечивать назиданиями и развлечениями окружение Махараджи, представляя его учеников – из которых я был самым молодым – и, демонстрируя их способности растягивать и сгибать свои тела в самых впечатляющих и удивительных позах» (Iyengar, 2005, xix).

На редкой киноленте 1938 года показан сам Айенгар, с легкостью демонстрирующий несколько серий продвинутых поз, связанных в плавные последовательности, напоминающие (но не идентичные) аштанга-виньясу Паттабхи Джойса (Айенгар, 1938). Резонно предположить, что это был тот вид динамического перформанса, который Айенгар и его коллеги исполняли перед Махараджей и другими сановниками, а также в бесчисленных лекционных турах.

Если мы, в двадцать первом веке, доверяем нынешним воспоминаниям Айенгара о том периоде, то вот одно из объяснений трудной, зрелищной системы асаны, она родилась в Джаганмоханском дворце в угоду королевскому покровителю. Другими словами, текучие последовательности, сходные с теми, что представлены сегодня в аштанга-йоге, были задуманы, по крайней мере, частично, как фрагменты артистических выступлений в королевском дворе современной Индии, а также как эффектное заманивание людей (обратно?) в йогу ¹³.

Хотя это и не полное объяснение, оно убедительно и соответствует клятве Кришнамачарьи своему гуру распространять месседж йоги, так же как и его предшествующая работа по пиару йоги под эгидой Н.С.Субарао.

Отметим также статью Фернандо Пагеса Руиза в журнале «Йога» (Ruiz, 2006) о тяжких «до-шальных» (pre-sala) годах, когда Кришнамачарья пытался популяризовать йогу и «стимулировать интерес к умирающей традиции», демонстрируя экстраординарные подвиги силы и физиологического контроля, он приостанавливал свой пульс, останавливал руками машины, исполнял сложные асаны и поднимал тяжести зубами. Руиз комментирует, что «Кришнамачарья чувствовал, чтобы учить людей йоге, он должен был сначала привлечь их внимание» (Ruiz , 2006).

Вполне возможно, что феерии продвинутых асан, исполняемые его старшими учениками в последующие годы, выполняли подобную функцию и разделяли общий дискурс «современного стронгмена». Как мы видели в главе 5, такие подвиги силы распространены в современной индийской литературе физической культуры, где они часто ассоциируются (по крайней мере, номинально) с хатха-йогой. Вспомним, например, светило физической культуры и бодибилдинга Рамамурти, который регулярно показывал подвиги силы, такие же, как Кришнамачарья. Лейтмотивом этих демонстраций, иными словами, было – оседлать миры бодибилдинга и йоги.

Рассмотрим другой пример этого взаимного наложения, происходящего внутри самого Джаганмоханского дворца. Вышеупомянутый дворцовый учитель по физкультуре В.Д.С. Найду, — ответственный, как и сам Кришнамачарья, за фитнес мальчиков Арасус, был видным майсурским педагогом в области физического воспитания и стронгмэном. Паттабхи Джойс рассказывает, что как-то раз, еще будучи мальчиком, он с несколькими друзьями пришел на урок к Найду. Увидев мастерство этих юнцов на брусьях, Найду спросил их, где они научились так управлять своим телом. И когда они ответили ему, что они учатся в йогашале у Кришнамачарьи, он сказал, «Возвращайтесь туда. Йога намного лучше, чем эти упражнения».

Найду был известен своими подвигами силы, он переворачивал легковые автомобили и позволял грузовикам переезжать свое тело. На одной демонстрации, ставшей для него роковой, его ученик прыгнул ему на грудь с высоты восемнадцати футов. Но когда ученик отскочил, Найду «уже был готов», и через пять дней умер в госпитале от разрыва внутренних органов (интервью с Паттабхи Джойсом, сентябрь 25, 2005). Ту же историю о кончине Найду рассказал мне студент Айера, бодибилдер и сосед Кришнамачарьи по Джаганмохан-дворцу, Ананта Рао (интервью 19 сентября 2005).

Существенно в этой истории то, что, хотя Найду и признает превосходство системы Кришнамачарьи над своей, она тем не менее воспринимается как сравнение упражнений, в сущности сопоставимых по своей форме и назначению, с упражнениями Кришнамачарьи. И мы должны понимать демонстрации силы у Кришнамачарьи именно в этом свете. То есть Кришнамачарья прибыл в йогашалу с тем же предписанием, что и Найду, гарантировать телесный фитнес молодежи королевской семьи и популяризовать соответствующие ему формы физической культуры. Более того, они оба были адептами силовых подвигов, стандартизированных ранними бодибилдерами, такими как Рамамурти. Именно в этом смысле мы должны исследовать Кришнамачарью этого периода, как наследника генеалогических линий физической культуры девятнадцатого — двадцатого веков, рассмотренных в предыдущих главах этой книги.

Общий рефрен первого и второго поколения учеников Кришнамачарьи, которых я интервьюировал, так же как и других, которые знали его в майсурские времена – это ассоциация его обучения с цирком. Например, учитель бодибилдинга и гимнастики, Ананта Рао, который несколько лет делил с Кришнамачарьей крыло Джаганмохан-дворца, считает, что последний «учил цирковым трюкам и называл это йогой» (интервью, 25 сентября 2005). Т.Р.С. Шарма считает йогу, которой он обучался у Кувалайананды, «более завершенной», чем подход Кришнамачарьи, который «больше походил на цирк» (интервью, 29 сентября 2005), но, тем не менее полагает, что было бы неуместно называть позы «трюками» (личное общение, 3 февраля 2005 года, после прочтения черновика этой главы). И Шриниваса Рангачар, один из первых учеников Кришнамачарьи, также называет формы асаны, которой он учился, «цирковыми трюками» (интервью, Шанкар Нараян Джойс 26 сентября 2005).

Позднее ученик Кришнамачарьи, А.В.Баласубраманиам, скажет в последнем документальном фильме, посвященном истории йоги, «в тридцатые и сороковые, когда он почувствовал, что йога и интерес к ней пришли в упадок, он (Кришнамачарья) захотел пробудить в людях энтузиазм и доверие, и с этого момента он проделывал отчасти цирковую работу… чтобы привлечь внимание людей» (Desai and Desai, 2004).

Системы асан, основанные на этой ранней ступени карьеры Кришнамачарьи, доминируют сегодня в популярных практиках йоги на Западе, но, кроме того, нельзя упускать из виду, что они происходят из прагматической программы привлечения зрителя (solicitation), которая издавна использовалась в театральной традиции акробатики и конторсионизма. Это не значит, конечно, что Кришнамачарья подходил к своим демонстрациям как к аттракционам на мела (индийской ярмарке), но только то, что зрители могли опознать в этих перформансах устоявшуюся традицию хатха-йогического факиризма и цирковых интермедий (см. главу 3). Демонстрации были «ловушкой» (приманкой), захватывающей внимание аудитории, которая в ином случае мало заинтересовалась бы сокровенными основами йоги.

Шанкар Нараян Джойс, ученик раннего периода йогашалы, студент Шриниваса Рангачара, резюмирует это следующим образом,

«Кришнамачарья был от природы заинтересован в телесно-ориентированной науке, и поэтому он собрал различные позы в разных местах (например, в Северной Индии) и развивал их ¹⁴. Он начал обучать чему- то похожему, поскольку это можно легко преподавать одновременно многим ученикам с помощью простой муштровки. Некоторые из высших техник йоги трудны для понимания и преподавания, поэтому он использовал эти позы как простой прием, чтобы с чего-нибудь начать. Это был просто способ увлечь за собой людей» (интервью 29 сентября, 2005).

Кришнамачарья изъездил по распоряжению Махараджи всю Южную Индию, что было откровенно названо «пропагандистской работой» (Sjoman, 1996, 50). Одной из таких работ была поездка в Пуну, которая, согласно записям в административных отчетах Джаганмохан-дворца, проводилась летом 1938 (n. a. 1931–1947, Year 1938–1939, 9). Т.Р.С. Шарма был одним из четырёх мальчиков, представлявших йогашалу. Он вспоминает демонстрацию в огромном зале, где он и его друзья исполнили асаны под гром аплодисментов. Кришнамачарья заранее выбрал молодого Шарму, поскольку тот исполнял трудные позы, и показал его аудитории (интервью 29 сентября 2005). Шарма также вспоминает, какое впечатление в то время производили лекции Кришнамачарьи на свободном хинди.

Паттабхи Джойс также принимал участие в целом ряде демонстраций, вместе со старшими учениками из Патхашалы, такими, как Махадев Бхат, и группой мальчиков Арасус. Асаны были распределены заранее на первичные, промежуточные и продвинутые категории; младшие ученики исполняли легкие позы, в то время как Джойс и его коллеги продемонстрировали самые продвинутые асаны (интервью с Паттабхи Джойсом 25 сентября 2005).

Эти последовательности, согласно Джойсу, были практически идентичны схеме, которую он до сих пор сегодня преподает, это несколько различных «серий», в каждой из которых главная асана связана короткой повторяющейся серией поз и прыжков, основанной на модели сурья намаскар. Хотя Паттабхи Джойс никогда не одобрил бы такую интерпретацию своей системы, но его описание позволяет предположить, что эти три последовательности аштанга-системы, возможно, были разработаны как «сет-лист» для публичных демонстраций, распределенный репертуар выступлений учеников.

Необходимость координировать высокоскоростной показательный спектакль может также объяснить, почему в системе Джойса позы обычно выдерживаются только в течение пяти (максимум восьми) шумных вдохов-выдохов «уджайи», это не только позволяло мальчикам-моделям идеально синхронизировать их вход и выход из позы, но также обеспечивало достаточно времени Кришнамачарье,чтобы объяснить значение демонстрируемой позы без злоупотребления вниманием аудитории.

Примечательно, что в «Йога Макаранда» (1935) Кришнамачарья отстаивает более длительные тайминги для большинства поз, в основном от трех до пятнадцати минут, и поэтому можно предположить, что сравнительно скорострельные последовательности асан, унаследованные и развитые Паттабхи Джойсом, представляют очень специализированный и особый подход в рамках более широкой схемы обучения у Кришнамачарьи даже в этот период. (Narasimhan, 2005 [1935] ).

Хотя это объяснение системы пяти вздохов является только моим предположением (остающимся спорным, поскольку не учитывает других причин такого формата, например, накопления тепла (разогрева); см. (Smit, 2008), оно было независимо от меня выдвинуто также майсурским учеником Кришнамачарьи, Б.Н.С.Айенгаром, и сочтено весьма вероятным Т.Р.С.Шармой, который не помнит, чтобы формату «пяти вздохов» учили в (основной группе) йогашалы. Наоборот, Кришнамачарья учил его, «вы должны постепенно научиться пребывать в позе в течение трех минут», что, кажется, более соответствует направленности Кришнамачарьи в «Йога Макаранда».

Тем не менее, практика аштанга всегда включает «завершающую последовательность», которая обычно включает продолжительную стойку на плечах (сарвангасану) и ее вариации, стойку на голове (ширшасана) и ее вариации, сидение «связанное» с лотосом (баддха падмасана и йога мудрасана), двадцать пять глубоких вздохов в позе лотоса и релаксация на спине (шавасана). Эта часть последовательности в основном проводится в комнате, отдельной от главной виньяса-секции, таким образом помечая эти фазы практики как различные. Это, однако, не позволяет объяснить уникальный формат основной части каждой «серии».

Разногласия

В то время (как и по сей день) майсурский гимнастический стиль Кришнамачарьи начинает подвергаться критике. Одним из его учеников был Шриниваса Рангачар (известный позже как Шриранга гуру), который, как Паттабхи Джойс и многие другие студенты патхашалы, пришел из бедной деревни на окраине Майсура. Рангачар обладал естественной предрасположенностью к асане, быстро овладел трудными позами и стал ассистентом своего учителя в йогашале (Chanu, 1992, 6) ¹⁵.

Однако Рангачар начинает чувствовать отвращение к тамошним методам преподавания, заключив, что обучая «йогическим упражнениям, (Кришнамачарья) понятия не имел о настоящих духовных основах йоги» (18).

К 1938 году, когда Рангачар достиг глубокой йогической самореализации, Кришнамачарья начинает создавать помехи и препятствовать осуществлению его амбиций; согласно Кхану (Chanu, 1992), когда Шриниваса выразил желание представить свои асаны самому Махарадже, Кришнамачарья сразу же заблокировал ему доступ (1992, 18). Тогда Рангачар возвращается в свою деревушку, где живет одинокой созерцательной жизнью. Спустя тридцать лет он основал собственную школу в Майсуре, демонстративно назвав ее «Аштанга Йога Виджняна Мандирам».

Этот полный отказ Рангачара своему учителю в тех достоинствах, в которых его обычно представляют гением, трудно согласуется с широко известными агиографическими презентациями «Кришнамачарья индустрии» (такими как T.K.V.Desikachar, 1982 и 1998; Srivatsan, 1997. K.Desikachar, 2005 и 2009).

Как это вообще возможно, что такой давний, посвященный ученик как Рангачар, член избранного внутреннего круга учеников дворцовой йоги – более того, считающийся достаточно опытным, чтобы замещать Кришнамачарью на его уроках – мог не распознать духовной глубины в учении своего гуру, или внутренней логики его метода?

Было бы нетрудно просто отклонить эту критику Кришнамачарьи как вспыльчивость молодости, но, как мы видели, письменные и устные свидетельства того периода показывают, что в роли учителя йогашалы Кришнамачарья сосредоточился почти исключительно на внешнем, физическом компоненте упражнений йоги.

Т.Р.С.Шарма утверждает, что на ночных занятиях в йогашале Кришнамачарью заботила исключительно ангалагхава («чувство легкости в конечностях», см. Хатха-Йога, гл.1), и что «духовные аспекты йоги, такие как дхъяна, дхарана и самадхи, обсуждались крайне редко» (интервью, август 29 2005). Б.К.С . Айенгар сухо замечает о своем асана-режиме у Кришнамачарьи, «Если мой брат в законе (свояк) тогда и наблюдал также и за моим более глубоким или личностным развитием, он ничего не говорил мне об этом» (2005xix) ¹⁶.

Б.К.С.Айенгар также отмечает, что в начале своей королевской службы Кришнамачарья сначала был нанят преподавать мимансу в Патхашале, но был переназначен в йогашалу, когда ученики пожаловались Махарадже, что его уроки слишком трудны (Iyengar, 2000 , 53). Этот анекдот еще раз свидетельствует о последней инстанции Махараджи во всем, что и где бы ни преподавал Кришнамачарья и о той роли, которую играл Махараджа в управлении учебной программой йогашалы. Несмотря на свою репутацию отчаянно независимого человека, который поступал как ему вздумается и отвергал королевские щедроты, Кришнамачарья оставался, пусть административно, если не по духу, служащим Махараджи, с семьей, которую нужно было кормить. Действительно, после своей женитьбы Кришнамачарья был вынужден работать на кофейной плантации, в районе Хасан, Карнатака, (Iyenga, 2000, 52), – факт, который обычно опускается в его «официальных» биографиях.

На протяжении этого времени (от 1927 до 1931?) ¹⁷ он носил «шорты, рубашку с коротким рукавом, носки и туфли, шляпу на голове и трость в руке» чаще, чем одежду ортодоксального брамина. Как отмечает Айенгар, «судьба сыграла с ним злую шутку» (52). И только после лекции об Упанишадах в муниципалитете Майсура, в 1931 году, Кришнамачарья начал привлекать внимание как преподаватель, что в конечном итоге привело его к службе во дворце. Чтобы сохранить свое место в Йогашале, ему пришлось действовать в соответствии с предписаниями Махараджи. А это предписание, очевидно, заключалось в том, чтобы обучение асанам соответствовало как жестко установленной гимнастической традиции в самом дворце, так и изменению облика коренных программ физического воспитания во всем регионе.

Гимнастики индийские и зарубежные, происхождение майсурского стиля

«Предшествующие трактаты ограничивались той частью (йоги), которая занимается подготовкой Тела. Но не стоит путать это с тем, что известно как физическая культура, или мужские игры, с которыми ее по ошибке часто сравнивают. Йогическое описание тела в основном нацелено на сохранение здоровья, а не на развитие мышц или навыков и мужества на спортивной площадке. Она может быть справедливо названа «системой гигиенических практик». Современные условия требуют разумного сочетания этих разных предметов». Из Предисловия Субраманья В. Айера к «Йога Макаранда» (Krishnamacharya 1935, iii).

Джон Росселли пишет, что начиная с 1980-х гимнастики, преподаваемые в индийских школах, «часто содержали устойчивый элемент индивидуального бодибилдинга или акробатики» (John Rosselli1980,137). Поэтому целесообразно сопоставить метод, которым Кришнамачарья обучал детей во дворце, с рядом этих образовательных дисциплин, особенно с несколькими, занимавшими видное положение в образовательных учреждениях Индии в течение трех десятилетий начала двадцатого века. Хотя эти режимы и не подпадают под рубрику йоги, я утверждаю, что они создают контекст для понимания в противном случае аномальной атлетической системы Кришнамачарьи в майсурский период.

В докладе о физическом воспитании Майсурского Департамента Народного Просвещения 1930 года, например, рекомендуется обучать школьников «Гимнастикам, индийским и зарубежным» (1930,10), и преподавание Кришнамачарьи явно пронизано такими тенденциями физического воспитания индийских школ. Его система может быть плодотворно рассмотрена как синтетическое возрождение укорененных упражнений (включающее йогасаны наряду с другими типами гимнастик), в контексте вестернизированной программы физического воспитания в поздней колониальной Индии.

В исследовании Майсурской традиции йоги Норман Сьемэн (Sjoman 1996 , 52) обратил внимание, что во дворце существовала давняя традиция королевской гимнастики, и что сам Махараджа с детства придерживался режима гимнастических упражнений. По его распоряжению Кришнамачарья может свободно привлекать любые гимнастические тексты, которые он здесь обнаружит, к разработке своей собственной системы обучения, и, более того, унаследует «старый гимнастический зал, содержащий гимнастические снаряды и канаты, подвешенные к потолку», для своей йогашалы (Sjoman 1996 , 53) ¹⁸.

Действительно, Шриниваса Рангачар, один из его старших учеников, который на протяжении тех лет был его студентом и преподавателем в йогашале, вспоминает, что Кришнамачарья в своем обучении использовал «все виды гимнастического оборудования» (включая альпинистское снаряжение), и что в те времена обучение Кришнамачарьи «считалось исключительно гимнастическим» (интервью с Шанкара Нараян Джойс, 26 сентября 2005).

Т.Р.С. Шарма, который поступил в йогашалу уже после ухода Рангачара, не смог вспомнить какого-либо гимнастического оборудования, что позволяет предположить, что работа на нем не была характерной чертой обучения Кришнамачарьи, за исключением первых лет его пребывания в должности (интервью, 29 сентября 2005). Нужно также отметить, что с уходом Ананта Рао, главного преподавателя К.В. Айера в Майсурской Вьяямшале, в 1941, большая часть гимнастических снарядов была просто брошена «валяться» вокруг крыла Джаганмохан-дворца, где также преподавал Кришнамачарья (интервью с Анантом Рао 29 сентября 2005).

Анант Рао в «Идеальном теле» Айера, 1936.

Анант Рао в 2005, в возрасте 100 лет. Фото автора.

Этот переход от гимнастики тренажеров к безаппаратному режиму упражнений отражает более общую тенденцию в индийской физической культуре, отошедшей от дорогого спортивного оборудования – как в когда-то популярных гимнастических залах Макларена – к более экономичным процедурам из европейских свободных (freehand) гимнастик и укорененных упражнений (см. гл. 4).

До и во время преподавания Кришнамачарьи в Майсуре этот дух времени в физическом воспитании будет проявляться в учебных планах государственных школ (как в докладе Майсурского департамента народного просвещения), и в конце десятилетия он будет конкретизирован в стандартном формате по всей стране.

Я хочу кратко рассмотреть два примера режимов физического воспитания, пользующиеся широкой популярностью в 1930-х годах в Индии, первый взят из импортной, европейской системы, а другой из одобренной правительством компиляции «доморощенных» упражнений.

Эти конкретные технические детали, я надеюсь, покажут, что «Майсурский стиль» Кришнамачарьи шел в ногу с преобладающими формами физического воспитания и фактически был вариантом стандартных рутинных упражнений того времени.

Зарубежные гимнастики

Как мы уже видели, движение физической культуры в современной Индии выросло в процессе реагирования, (а иногда противодействия), на зарубежные, колониальные формы телесных дисциплин, таких как гимнастики Макларена и Линга. Однако эти системы упражнений не отвергаются оптом, но инкорпорируются в широкую синкретическую схему, которая в конце концов набирает достаточную силу для возрождения укорененных практик. Система, названная Элементарной (Primitive), или «Первичной» Гимнастикой, разработанная датчанином Нильсом Бухом (1880–1950), была одной из таких европейских систем, пришедших, чтобы занять центральное место на сцене физического воспитания Индии.

Гимнастический зал Буха в Оллерупе, Дания (открытка).

В первые десятилетия двадцатого века господствующая до тех пор система Линга начинает считаться не достаточной для создания мужчин, готовых к труду и обороне (мы помним, что К.В.Айер критикует ее именно на этих основаниях), и поэтому завоевывает популярность более энергичная Датская гимнастика. В 1906 году Датская гимнастика становится официальной программой подготовки британской армии (Leonard 1947 , 212).

Популярность системы Буха, «сосредоточенной на преемственности движений, ритмических упражнениях и интенсивной растяжке для достижения эластичности, гибкости и свободы» (Dixon and McIntosh, 1957, 101), растет в геометрической прогрессии с 1920-х до 1930-х годов, когда национальный директор по Физической культуре YMCA, Генри Грей оценит ее как вторую после Линга, в терминах «полного национального одобрения и всеобщего признания» среди других систем упражнений Индии (Gray, 1930, 7).

Чтобы показать степень взаимного наложения этих двух систем, давайте кратко рассмотрим некоторые особенности системы Буха в сравнении с йогасаной, которую Кришнамачарья преподавал в Майсуре на протяжении 1930-х (см. рисунки ниже). «Первичная Гимнастика» Буха (первое англ. издание 1925, полностью переработанное в 1939), предлагает полный курс растяжки и общеукрепляющих упражнений – ранжированных, как и в аштанга-виньясе, в шесть серий, по возрастанию степени сложности. Эти упражнения аэробные по природе и практикуются в «энергичном ритме» (Bukh, 1925, 8), так что тело генерирует тепло (8). Все движения сопровождаются глубоким дыханием. То же самое верно для аштанги, где одним из основных объяснений интенсивной аэробной работы в позах и глубокого дыхания уджайи служит тепло, порождаемое в теле практикующего ¹⁹.

По меньшей мере двадцать восемь упражнений в первом издании руководства Буха поразительно сходны (а часто идентичны) позам йоги, вошедшим в последовательности аштанги Паттабхи Джойса, или в «Свет Йоги» Айенгара (Iyengar, 1966). Еще несколько есть в издании 1939 года. Мало того, что позиции у Буха прямо указывают на позы современной йоги, но вдобавок связь между этими движениями напоминают прыжковые последовательности аштанга-виньяса.

Ученица Буха из Америки, Дороти Сампшин (Dorothy Sumption 1927, 169), подытожила основные принципы работы маэстро следующим образом, «Продвинутая работа в Фундаментальной Датской Гимнастике состоит из гармоничного сочетания упражнений в едином целом … Основная идея этого соединения — сделать работу непрерывной, без отчетливых пауз, которые являются излишней и пустой тратой времени» (1927, 169).

Например, одна последовательность начинается с «долгого сидения», позиция, сопоставимая с дандасаной у Кришнамачарьи, из которой ученик делает прыжок назад, в позу планки (фронтальный упор на руках лежа), затем поворачивается и удерживает равновесие на одной руке и одной ноге (боковой упор на руке лежа, или полная боковая планка), в позиции, напоминающей васиштхасану. Оттуда он переходит в стойку на руках (адхо мукха врикшасана), и из нее ложится (в шавасана). (Bukh, 1925 , 27–29).

Эти же связки движений, так же как и сами позиции, настоятельно предлагает система аштанга-виньяса, в которой между позами ученик прыгает из сидения в позицию отжимов в упоре лежа, и затем (с некоторыми вариациями) переходит к следующей преемственной позе.

В «Атлетической», или «серийной» гимнастике Буха, как и в аштанге, каждая поза выполнялась на счет (как в аштанге), который сигналил (выкрикивался), когда предыдущая последовательность заканчивалась, отражая модернистскую увлеченность динамическим (энергичным) движением (Bonde, 2000, 107; Sumption, 1927, 7).

Как и многие формы постуральной йоги, включая аштангу, «приводным валом в системе Буха была гибкость» (Bonde, 2006, 33).

Функциональные/дескриптивные названия, которыми Бух наделяет свои упражнения, также отражены в функциональных/дескриптивных названиях, характерных, как постулирует Сьемэн, для поздних систем асан (в отличие от символических объектов, животных, мудрецов и божеств, которыми называли ранние позы) (Sjoman, 1996, 49).

Я подчеркиваю, что это сходство вовсе не означает, что Кришнамачарья заимствовал свою систему непосредственно у Буха, но показывает, насколько сильно его система совпадает с одним из самых известных методов гимнастической культуры в Индии, также как и в Европе. И как мы уже видели в главе 4, в середине 1930-х гимнастики, находящиеся под влиянием Буха, были обычной темой публикаций по детской физической культуре в таких изданиях, как «Здоровье и Сила».

Упражнения из гимнастики Буха, 1925.

Хотя такое представление бросает вызов нарративу истоков, повсеместно пересказываемому сегодня учителями и практикующими аштангу, но, на самом деле, учитывая весь этот контекст, теперь трудно удивиться, увидев, как элементы датской детской гимнастики появляются в педагогике Кришнамачарьи в Майсуре.

Исследуя систему Кришнамачарьи, Сьемэн спрашивает, «являются ли асаны настоящей частью системы йоги, или они были созданы или дополнены совсем недавно, как ответ на общий акцент модерна на движении»? (1996, 39–40).

Учитывая сходство между «Первичными Гимнастиками» Буха и этими динамическими последовательностями йоги, последний сценарий выглядит более убедительно ²⁰.

Индийские гимнастики

В первый год пребывания Кришнамачарьи во дворце Махараджа отправил его в первый исследовательский институт Кувалайянанды – Кайвалайдхама в Лонавла, – понаблюдать за проводимыми там исследованиями ²¹. Гарот и Гарот пишут, что «одной из идей Кайвалайдхама было исследовать системы физической культуры, основанные на йоге, и предпринимать шаги для популяризации этих систем» (1999,37). Многие приходили сюда за советом и помощью «в организации курсов физической культуры, основанных на йоге» (37), и Кришнамачарья, можно сказать с определенной долей уверенности, был одним из них.

С 1927 года Кувалаянанда занимал должность в комитете физической подготовки Бомбейского округа, целью которого было создание идеального физического воспитания, «способствующего тем личным и гражданским добродетелям учеников, которые сделают их примерными гражданами» (Gharote and Gharote, 1999, 105). В 1933 учебная программа Кувалайананды «Йогическое физическое воспитание», была введена во всех учебных заведениях Соединенных Провинций (Gharote and Gharote, 1999, 38). Ко времени визита Кришнамачарьи схемы асан Кувалаянанды были уже парадигмой педагогических инструкций по йоге во всей Индии, и можно предположить, что Кришнамачарья абсорбировал некоторые из ее основных элементов и применил их в своей работе с детьми в Майсуре.

Учебные планы Кувалайананды записаны в его (Yaugik Sangh Vyayam) или «Йогических групповых упражнениях» (Yogic Group Exercise) в 1936²² , в книге, которая первоначально предназначалась для Комиссии по образованию Соединенных провинций (1936, ii). Эти массовые упражнения, утвержденные Кувалаянандой, базировались на техниках муштровки («хуку-мо» на хинди), которые популяризировал его гуру Маник Рао (см. также Mujumdar, 1950, 450), личность, с которой мы уже сталкивались в качестве наставника по физической культуре йогина-революционера Тирука (гл. 5).

Как мы видели, муштровка была стандартной формой обучения в физическом воспитании после введения гимнастики Линга (см главу 4), и этот формат обучения здесь (у Кувалайананды) не сильно отличается.

Сначала инструктор называет позу, после чего он отсчитывает ученикам три фазы выполняемой ими асаны (вход, собственно асана и выход из нее). Это, конечно, тот же формат, который осваивал Кришнамачарья в своем раннем школьном обучении и который был передан современной постуральной йоге, известный как «класс под счет», или формат «практики под руководством» аштанга-виньясы. Эти факторы дают, пожалуй, более правдоподобное объяснение, чем рассмотренная выше «официальная» версия, согласно которой точный счет (пребывания в асане) был указан в утерянном тексте пятитысячелетней давности, «Йога Курунта» Вамана, или в Яджурведе и Ригведе.

Хотя Кувалаянанда ограничивается в «Йогических групповых упражнениях» («Yaugik Sangh Vyayam») простыми, динамично выполняемыми позами калистеники, и некоторыми легкими асанами (отсылаю интересующегося читателя к его «Асанам» 1933 года), очевидно, что Кришнамачарья освоил этот формат и включил в него другие, более продвинутые позы йоги, так же, как это делал и сам Кувалайананда.

На практике такие синтезы, превышающие принятый заданный формат, были не в диковинку. Как пример можно взять учебный план Комитета физического воспитания Бомбея, основанный на работе Кувалаянанды – обязательную учебную программу школ провинции с 1937 года (Old Students’ Association 1940) – показывающий поразительное сходство с системой, закрепленной в современной постуральной йоге, в аштанга-виньясе.

Техники муштровки часто сопоставимы с «виньясами» метода Кришнамачарьи, например, в разделе «Калистеника», содержащем такую технику под названием «Кук Кэс Эк» (Kukh Kas Ek), близкую по форме и исполнению к уттхита-триконасана в аштанга-йоге ²³.

В этом разделе можно найти и множество других, весьма убедительных соответствий. Кроме того, гл.10, где излагаются «Индивидуальные упражнения, отжимания (Dands), приседания (Baithaks), поклоны (Namaskars) и асаны» ²⁴, проясняет, какую функциональную позицию занимали асаны в образовательных программах. Хотя асаны были представлены отдельно от других упражнений, совершенно ясно, что они однозначно отнесены здесь к категории фитнес подготовки, и что они были смешаны (вплоть до стирания различий) с аэробными упражнениями, чуждыми какой-либо известной традиции йоги.

Очевидно, в то время это было распространенной и вполне приемлемой практикой, асаны прагматично утилизировались в гимнастическом бриколаже.

Асаны, описанные в этой главе, всегда начинаются и заканчиваются с фундаментальной позиции стоя, известной как «Хашьяр» (Husshyar), или «внимание» (Old Students Association, 1940, 206), также как полная последовательность аштанга-виньясы начинается и заканчивается в самастхити (также известной в некоторых современных постуральных системах как тадасана). Из нее ученик наклоняется вперед, кладет руки на пол и прыгает назад в «позицию наклонного упора» перед опусканием в отжиме (207).

Он или она затем выполняет один или несколько «индийских отжимов» (dands), движения которых соответствуют центральной последовательности аштанга-«виньясы», чатуранга дандасана, урдхва мукха шванасана и адхо мукха шванасана в номенклатуре аштанги (см рисунок на стр. 182) ²⁵.

Позиция отжима соотносится с этой последней позой (обычно переводимой как «собака мордой вниз») и описывается в книге ранее, впервые появляясь для описания джаландхара бандха и уддияна бандха («замков»), в манере, характерной для системы аштанги, «одновременно опустите голову, подбородок касается груди, втяните живот» (195).

Еще одно четкое соответствие аштанга-последовательности – когда ученик прыгает через руки (находящиеся в упоре) в сидячую позицию, вытягивая прямые ноги перед собой (207). Это часто встречающееся движение, известное как «Сат Суф До» (Saf Suf Do) в разделе отжимов, и «Baith Jao» в разделе асан, соотносятся с «прыжком через руки в упоре» в дандасану в аштанга-виньясе.

«Прыжок назад» в последовательности Кувалайянанды, 1936.

Эту асану ученик проводит в течении пяти вздохов. Затем он или она проносит ноги через руки, не касаясь пола, (названная здесь «Khade Ho Jao»), в позиции упора на руках, и возвращается обратным движением в стойку «внимание». Эта форма в каждой детали соответствует динамическому аспекту Аштанга системы, вплоть до стандартизированного количества вздохов в каждой позе.

Важно отметить, что последовательность «сурья намаскар» (которая сама по себе есть ни что иное, как определенным образом расположенные отжимы (dands), в этой книге названа «аштанг данд» (Ashtang Dand), вероятно, отсылая к позиции, известной в определенных кругах как «аштанга намаскар», в которой восемь частей тела (ноги, колени, руки, грудь и подбородок) касаются земли одновременно.

Хотя эта позиция замещена в последовательности Кришнамачарьи позой «отжима», известной как чатуранга дандасана, можно не без оснований предположить, что название «аштанга йога» скорее может указывать на систему, основанную на «дандах» (dands), переформулированных в асаны, а не на какое-либо генеалогическое родство с йогой восьми ступеней Патанджали.

В Энциклопедии индийской физической культуры под редакцией Маджумдара (1950) говорится, что сурья намаскар также известна как «саштанга намаскар» (456), с отсылкой к той же самой центральной позе.

«Прыжок через руки» у Кувалаянанды, 1936.

С этой точки зрения, сурья намаскар является современным, физкультурно-ориентированным исполнением гораздо более древней практики поклонов солнцу (см. также De Maitre, 1936,134, об «аштангаданд», (asṭạn̄gadands), используемой как поклоны во время паломничества). И аштанга-виньяса представляет собой мощный синтез асан и индийских отжимов (dands), в манере национальных программ по физической культуре Кувалайянанды.

Ясно, что эти разделы учебного плана представляют слияние популярных «укорененных» аэробных упражнений с асанами, создавшее систему атлетической йоги, неизвестную в Индии до 1920-х годов. Отчасти, это было ответом на влияние ритмической акробатики западных гимнастик.

Динамический стиль обучения Кришнамачарьи в Майсуре является частью этой традиции, и его сложные инновации в асане, представляющие виртуозные дополнения к тому, что было к тому времени, когда он начал преподавать в Майсуре, становятся стандартным форматом упражнений для всей нации. Несмотря на очевидный профессионализм его молодой труппы, вероятно, непревзойденный в то время, метод его практики сам по себе отнюдь не является исключительным.

Современность в традиции

Попытки исчерпать все возможные влияния, которые могли привести к системе асан Кришнамачарьи, будут бесплодны и утомительны. Скорее, в этой главе моим намерением было установить, что Кришнамачарья работает не в историческом вакууме, и что его учение представляет собой смесь культурной адаптации, социальных инноваций и преданности традиции.

Это не особенно спорное утверждение. Приписывание всего своего учения благодати своего гуру и таинственно исчезнувшей Йога Курунта можно интерпретировать как общепринятую конвенцию в живой (санскритской) традиции, где императивы сохранения и инновации всегда составляют тандем.

Как объясняет Пьер-Сильвен Фийоза (Pierre-Sylvain Filliozat), «ортодоксальный пандит не в последнюю очередь озабочен восстановлением древнего положения дел. Если бы он (Кришнамачарья) указал на диахронические различия между базовым текстом и своей эпохой, он должен был бы раскрыть свою собственную долю инноваций и свою индивидуальность. Он предпочитает, чтобы это было скрыто. Для него главное представить свое знание во всей полноте — которая содержится как в древнем наследии, так и в его новом видении – как организованное целое» (Filliozat, 1992 , 92).

Согласно этим рассуждениям, для того, чтобы точно обозначить вклад современных влияний и однозначно современных инноваций в Майсурский метод Кришнамачарьи, (и экстраполировать к существующей сегодня системе аштанга-виньяса), не следует вменять ему в вину какую бы то ни было неаутентичность.

Как и легионы пандитов до него, Кришнамачарья адаптировал свое учение к культурным нравам времени, оставаясь в границах ортодоксии. Указание Кришнамачарьей (и К. Паттабхи Джойсом) истоков аштанга-виньясы легитимировало эту модернизированную йогу в приемлемой для традиции манере, с обязательной ссылкой на шастра и гуру.

Мы также должны добавить, что, как считает Джозеф Альтер, современный ренессанс йоги был «осознанно озабочен модернити и программной модернизацией традиции» (Alter, 2006, 762).

И хотя сегодня «индустрия Кришнамачарьи» стремится выдвинуть на передний план вневременное и традиционное в его учении – его прямой транс-исторический доступ к мудрецу Шри Натхамуни, или его изучение ортодоксальных даршан – не может быть сомнений в том, что в Майсуре Кришнамачарья подвергался сильному воздействию «программной модернизации», захватившей все социальное пространство вокруг него.

Было бы ошибкой считать, что настоящая работа сосредоточена исключительно на становлении аштанги как промежуточном результате современной индийской физической культуры, умаляет ее ценность или отказывает ей в практических и философских элементах, которыми изобилует практика, таких, как «классические» процедуры хатха-йоги (такими как мудры, бандхи, дришти и пранаяма) или в ортодоксальной интеллектуальной традиции индуизма, в которую был погружен Кришнамачарья.

Современная практика аштанга-виньяса-йоги находится с историей в сложных отношениях, и влияние педагогической гимнастики лишь один из составляющих ее элементов. Тем не менее, это главный элемент, и, не учитывая его, мы не сможем понять ранний период обучения динамической йоге у Кришнамачарьи, который продолжает существовать (по крайней мере, как режим обучения) ²⁶, в аштанга-виньяса методе Паттабхи Джойса.

Тот факт, что Кришнамачарья привлекал многообразные формы физической культуры в своих разработках и использовал культурный топос «цирковых номеров» хатха-йоги для их продвижения, никоим образом не делает его метод недейственным. Однако это дает нам бесценный материал для понимания движущих сил в передаче знаний одним из самых почитаемых учителей йоги двадцатого века внутри гораздо более широкого взаимопроникновения между современностью и традицией.

Заключительные рассуждения

В этой и предыдущих главах мы очертили несколько механизмов воздействия разнообразных феноменов физической культуры на формирование ранней современной практики асан. Это не означает, что постурально ориентированные формы йоги, которые доминируют сегодня повсеместно, являются «простыми гимнастиками» и обязательно испытывают недостаток в «реальности» или «духовности» в сравнении с другими формами йоги.

История современной физической культуры взаимно накладывается и пересекается с историями пара-религиозности и «невоцерковленной» духовности; западного эзотеризма; медицины, здравоохранения и гигиены; хиропрактики, остеопатической мануальной медицины и телесной альтернативной медицины; телесно-ориентированной психотерапии; современного возрождения индуизма; социально-политических запросов возникновения современной индийской нации (и это только некоторые из них). В свою очередь, каждая из этих историй тесно связана с развитием транснациональной англоязычной йоги.

Исторически говоря, физическая культура охватывает гораздо более широкий ряд интересов и влияний, чем «просто гимнастика», и во многих случаях режимы практики, рамки верований и устремления практикующих смыкаются с этой новой постуральной йогой.

Они действительно могут вступать в противоречие с «Классической Йогой», но из этого не следует, что этим практикам, верованиям и устремлениям не хватает серьезности, достоинства и духовной глубины.

Для некоторых ученых мужей, таких как автор йога-бестселлеров Георг Ферштейн, современное увлечение постуральной йогой является только извращением подлинной традиции. «С тех пор, как традиционная йога достигла наших западных берегов, – пишет Ферштейн, – она постепенно утратила свою духовную ориентацию и перестроилась в фитнес-тренировки» (2003, 27) ²⁷.

Однако, как нам теперь ясно, некоторые аспекты оценок Ферштейна являются неуместными.

Во-первых, потому что систему Вивекананды следует рассматривать не как «традиционную йогу» в строгом смысле, а как первое (и возможно наиболее устойчивое) выражение того, что я называю «транснациональной англоязычной йогой». Во-вторых, представление, в котором «фитнес», каким-либо образом противопоставляется «духовности», игнорирует возможность физической подготовки как духовной практики, как в Индии, так и где бы то ни было (см. например, Alter, 1992a ). Это представление также упускает глубоко «духовно» ориентированные практики некоторых современных видов бодибилдинга и женских фитнес-тренировок в традиции гармониальной гимнастики (см. об этом в гл. 6 и 7).

В третьих, слияние «традиционной йоги» (т.е. современной йоги Вивекананды) с физической культурой началось не на берегах Северной Америки, хотя ее развитие было и продолжается под влиянием здешних экспериментов и инноваций.

Сейчас, когда я пишу эти выводы, победители региональных и национальных отборочных соревнований собираются в Представительстве биркам йога колледжа Индии, вблизи Голливуда, Лос-Анжелес, чтобы принять участие в Чемпионате по Бишну Чаран Гхош Йогасана (названном в честь международного чемпиона по бодибилдингу Б.С.Гхоша, брата Парамаханса Йогананды и гуру организатора мероприятия Биркама Чоудхури; см. гл. 6).

Каждый претендент будет иметь три минуты, чтобы выполнить три обязательные позы плюс две дополнительные на выбор, как сказано в официальном требовании к участникам соревнований, «из восьмидесяти четырех асан, происходящих из Патанджали». Претенденты будут оцениваться по трем основным критериям, «а) Телесные пропорции, б) Устойчивость исполняемой позы, в) Одежда, стиль и грация в исполнении асан («Правила и положения», Чоудхури 2009).

Во многих отношениях состязания Биркама представляют кульминацию исторических процессов, описанных в этой книге. Каждый из его элементов может быть отслежен, в конечном итоге, как столкновение международной физической культуры и современной йоги начала двадцатого века, эстетическая забота о грации, красоте и стиле одежды; сосредоточенность на мускульном и структурном совершенстве тела и формат «выхода из позы» («pose-off»), напоминающий формат соревнований по бодибилдингу; и ошибочное, но вездесущее представление о том, что эти позы происходят из Патанджали.

Соревнования с названием «йога», подобные этому, нельзя было бы и помыслить, если бы не раннее объединение физических упражнений с международной йогой и ее последующая нормализация как самой сути йоги в послевоенном западном мире – вопреки заверениям Биркама, что соревновательные асаны насчитывают двухтысячелетнюю историю в Индии. (Daggersfield, 2009).

Не удовлетворившись своим международным турне, Биркам в настоящее время проводит переговоры с председателем Британского Олимпийского Комитета о включении йоги в программу Лондонских Олимпийских игр в 2012 году. Будет ли принято предложение или нет – это знак того, что глобальная йога вступила в свою новую эпоху, выдвигая на передний план тот же греческий идеал психосоматического фитнеса, что и при создании современных Олимпийских Игр сто двадцать лет назад.

Первые Олимпийские игры в Афинах и публикация «Раджа Йоги» Вивекананды в 1898 году одновременно сделали современную физическую культуру и современную йогу беспрецедентно модными на международной арене.

Предложение Биркама является полномочным символом брака этих двух культурных феноменов, и образцовым показателем способа, которым йога и физическая культура объединились в современную эпоху.

Его гуру, как мы видели, был одной из движущих сил преобразования йоги в форму демократического здравоохранения и в режим фитнеса Индии от начала до середины двадцатого столетия. У Биркама (так же, вероятно, как у недавно скончавшегося Паттабхи Джойса и его йогического преемника Шарата Рангасвами), линии влияния прослеживаются достаточно четко, чтобы мы смогли точно отследить исторические причины того, как они практиковали и обучали своей йоге.

В других случаях векторы могут и не быть так легко прослеживаемы. И все же одна вещь кажется очевидной, йога, как она практикуется в сегодняшнем глобализированном мире, является результатом нового акцента на физической культуре и может быть понята различными и многообразными способами, которые здесь мы рассмотрели. Что произойдет с йогой дальше и как она будет расти и окультуриваться на Западе, нам еще предстоит увидеть.

Примечания:

1. Несмотря на то, что последовательности Джойса были, безусловно, дополнены и изменены, мои информанты в этой главе (так же как и ранние публикации самого Кришнамачарьи), подтверждают, что Кришнамачарья действительно преподавал в этот период аэробную «прыжковую» систему (наряду с другими, нединамическими режимами практики асан), сходную с известной сегодня под именем аштанга-йоги.

2. «Он разделил ранний этап своего обучения между Бенаресом и Майсуром»

В Википедии публикуется следующее описание раннего обучения Кишнамачарьи:

«В возрасте восемнадцати лет Кришнамачарья уехал из дома для обучения в университете Бенареса. В то время в университете он сосредоточил свои исследования на логике и санскрите, работая с Брамхашри Шивакумаром Шастри (Bramhashri Shivakumar Shastry), «одним из величайших грамматиков века». После окончания университета он вернулся в Майсур и изучал веданту, а также научился играть на вине, древнейшем струнном инструменте в Индии. В 1914 году он снова уехал в Бенарес посещать занятия в Куинз-колледже, где он в итоге получил ряд учебных сертификатов…»

Здесь явные временные несовпадения, восемнадцать лет Кришнамачарье исполнилось в 1906 году, в то время как Индуистский Университет в Бенаресе откроется только в 1916 году.

История такая, в 1898 Анни Безант и ряд ее коллег, европейских мистиков и теософов, основывают Центральную школу Индуизма в Варанаси (Бенаресе), на кадровой основе которой создается Центральный Индуистский колледж. В 1907 году Безант впервые «предлагает британской короне основать Университет Индии в Бенаресе». Правительство Индии предлагает финансирование, но при условии, что Центральный Индуистский колледж Анни Безант станет частью (а фактически концептуальной и кадровой основой) Индийского Университета. Безант, Бхагаван Дас и другие попечители Центрального колледжа Индуизма дают согласие в ноябре 1915. Открывается Индийский Университет в Бенаресе в 1916. Таким образом Кришнамачарья мог обучаться либо в Центральной школе Индуизма, либо в Центральном колледже Индуизма, если речь идет о предшественниках Индийского Университета в Варанаси в обозначенную дату. Прим. пер.

3. Шриватса называет этого наставника Ганганатх Джа (Srivatsan, 1997, 23), преподаватель санскрита в Бенаресе и Аллахабаде. См. (Jha, 1907)

4. Эта инициатива в 1919 году совпала с прибытием в Индию Н. С. Бака, действующего педагога физической культуры американской YMCA, который окажет существенное влияние на физическую культуру в последующие годы (см. главу 4), и с основанием Шри Йогендрой института Йоги в Санта Круз в Мумбаи. Не менее влиятельный центр йоги Кайвалйадхама, Свами Кувалайянанды откроется двумя годами позже.

5. Джойс утверждал, что Аруна Мантра из Яджурведы обрисовывает девять поз последовательности сурьи намаскар «А», и раздел Ригведы очерчивает восемнадцать позиций сурьи намаскар «Б» (интервью 25 сентября 2005). Стихи, которые он мне при этом зачитывал в качестве описания сурьи намаскар «А», были на самом деле из часто используемых в Шанти мантре, служащих вступительной частью ритуальных воззваний и которые начинаются, «Om bhadram karnebhih ṣŕṇuyama devah̄ / Bhadram pasyemaks̄arabhir jajatrah̄» («О Боги! Услышьте благие слова нашими ушами. Узрите благие вещи нашими глазами в жертве…»)

Мантра, которую он мне цитировал как обрисовывающую последовательность поз Сурьи намаскар «Б», была из Ригведы 1.50.11cd (повторяется в ведической литературе, например, в четвертой части Тайттирия брахмана), «hṛdrogam mama sūrya harimāṇaṃ ca nāśaya» («О Сурья, прошу тебя, разрушь моего сердца (hrd) болезни (rogam) и желтуху (желчность, злобность) (harimāṇaṃ – желтизна, желтушность, слабость)». Эта мантра широко используется индийцами последние несколько десятилетий, которые говорят, что она помогает лечению сердечных заболеваний. Трудно заметить, что какой-либо из этих стихов имеет отношение к Сурье намаскар, не говоря уже об обрисовке отдельных движений в последовательностях.

Я очень благодарен Фредерику М. Смиту за его помощь в отслеживании этих стихов и в их переводе.

6. Упоминая об «авторитетах», Йогендра ссылается здесь на Хатха Йога Прадипику с Джиотсна (Jyotsna, «Лунный свет») 1.51, 152. Однако этот стих и комментарий являются простым описанием и истолкованием техники симхасаны (позы льва) и не содержит упоминания о сурье намаскар.

7. Сьемэн, однако, ссылается на «жалобы о недостаточной заинтересованности» учеников в йогашале с 1945 года (Sjoma, 1996, 51). Начиная с октября 1942, в докладах помечается ежегодно «День йогашалы»

8. Дашара (Dasara, от санскрит. даша – хара, «избавление от плохой судьбы»), один из главных праздников в Индии (и в Майсуре), фестиваль, длящийся десять дней и девять ночей, названый поэтому еще «нараватри», т.е. девять ночей. Во время правления Кришна Раджа Водияра III в 1805 была положена традиция празднования дашара в Майсурском дворце, в котором принимала участие также королевская семья, приглашенные британские официальные лица и «представители масс». Примечательно, что в описаниях празднования (см., например, описание П.Томаса и особенно в сегодняшних описаниях) не уделяется внимания состязательной, турнирной части, но все больше, «ритуальному» парадному шествию, зрелищному спектаклю, визуализирующему мифологию Рамаяны. По видимому, во времена правления Махараджи Водияра IV в этом праздновании значительную часть составляло националистическое физкультурное движение (культуризм, военные игры, боевые искусства, «культуристическая» асана), которая сегодня передислоцировалась – географически, социально и культурно – в другие места, например, в парады RSS (Раштрия сваямсевак сангх). Описание празднования дашара в Майсуре не только присутствует сегодня, в основном, в туристических рекламных буклетах, но и отнесено в ведомство департамента по туризму (см http,//en.wikipedia.org/wiki/Mysore_Dasara) и, по-видимому, относится к продолжающемуся процессу (пере) конструирования традиции в соответствии с требованиями «глокального укоренения». Прим. пер.

9. Список источников «Йога Макаранда», который предоставляет Кришнамачарья в посвящении/предисловии к «Йога Макаранда», изданию, датируемому 10 октября 1934, следующий:

Перечень источников, приводимый Синглтоном, предваряет текст «Йога Макаранда» 1933 года издания, написанный на каннада. К сожалению, я не смог найти это издание, чтобы отследить источники списка, представленного Кришнамачарьей. Поэтому мне пришлось воспользоваться переводом тамильского переиздания «Йога Макаранда» 1938, в котором присутствует тот же перечень из 27 источников (но с некоторыми расхождениями), которые я дублирую в списке, приводимом Синглтоном. Так же, как и во всем тексте, я привожу распространенные сегодня в Интерете русскоязычные варианты этих наименований, хотя их интерпретации часто очень сильно рознятся в русскоязычных (как и в англоязычных) источниках.

Я делаю это, надеясь, что возможно у читателя так же, как и у меня, возникнет интерес составить для себя рефлексивную картину, как сегодня распространяются (диффундируют, пролиферируют, расщепляются, перекрываются и склеиваются) эти названия, как они начинают означать совершенно различные практики (текстуальные и телесные, коммуникативные и медитативные) у русскоязычной и англоязычной аудитории.

В предыдущей главе Марк Синглтон описал исторический процесс – как изменилось тело йоги после распространения печатных технологий. Я убежден, что сегодняшний исторический процесс распространения цифровых технологий и представления не только йоги, но и всех телесных практик в электронном формате, трансформирует их, по крайней мере, не меньше, чем это сделали печатные и фотографические технологии. Прим. пер.)

1. Хатха Йога Прадипика (Hathayoga Pradipika)

2. Раджа Йога Рантнакара (Rajayogaratnakara)

3. Йога Таравали (Yoga taravali)

4. Йога пала прадипика (Yogaphalapradipika)

5. Равана Нади Парикша («Ravananadi», или «Ravana Nadi», или «Nadi Pariksa of Ravana») (Равана Нади Парикша. «Нади парикша», термин, распространенный сегодня в рунете, в основном на сайтах аюрведической медицины. Он означает «диагностику по пульсу», или «исследование по пульсу», наряду с прочими стандартными в европейской физиологической медицине анализами, такими как анализ мочи («мутра парикша»), кала («мала парикша»), пальпация («спарша парикша»), общий осмотр («акрити парикша»), аускультация («шабда парикша»), офтальмологическая диагностика («дрик парикша») и диагностика по языку (джихва парикша). Таким образом, «нади парикша» – это медицинское искусство диагностики состояния организма по пульсу, разработанное Раваной, легендарным правнуком Брахмы, и «современным героем сингальских националистов». Тысячи лет Равана практиковал Тапас, огненную «аскезу», и, возможно в этот период своей жизни он разработал «Нади Парикша», и, согласно «Кумаратунга Мунидаса (Kumaratunga Munidasa)», еще ряд полезных практик, таких как «Арка Пракашата» (астрологический метод), «Кумара Тантра» (аюрведическая педиатрия, основоположником который, впрочем, русскоязычная аюрведа называет Будду Кашьяпу) и другие. По Мунидаса, эти работы были изначально написаны на сингальском, и затем переведены на санскрит. (Balachandran Р.К. «Ravana is a hero for Sinhala nationalists» Hindustan TimesColombo, September 23, 2007). Прим. пер.).

6. Бхайрава Кальпа или «Бхайрава калпам» («Bhairavakalpa», или «Bhairava Kalpam»)

7. Шри Таттва Нидхи («Sritattvanidhi», или «Sri Tattvanidhi»)

8. Йога Ратна Каранда («Yogaratnakaranda» или «Yoga Ratnakarandam»

9. Маханараяна («Mahanarayaniya» или «Mano Narayaneeyam» — в издании 1938, на тамильском. ).

10. Рудра Ямала (тантра) («Rudrayamala» или «Rudrayameelam» «Rudrayamalam»)

11. Брахма Ямала (тантра). («Brahmayamala» или «Brahmayameelam»)

12. Атхарвана Рахасья («Atharvanarahasya» или «Atharvana Rahasyam»)

13. Патанджали Йога Даршана («Patajalayogadarsana», «Patanjala Yoga Darshana», или «Patanjala Yogadarshanam»).

14. Капила сутра («Kapilasutra», или «Kapilasutram»)

15. Йога Яджнявалкья («Yogayajnavalkya» или «Yogayajnavalkyam»)

16. Гхеранда Самхита («Gheranda samhita», «Gheranda Samhita»)

17. Нарада Панчаратра Самхита («Naradapancaratrasamhita» или «Narada Pancharatra Samhita»)

18. Саттва Самхита («Sattvasamhita» или «Sattva Samhita»).

19. Шива Самхита («Siva Samhita»)

20. Дхьяна-бинду-упанишада («dhyānabindūpaniṣat или «Dhyana Bindu Upanishad»)

21. Шандилья-упанишада («Sandilyopanisad» или «Chandilya Upanishad»).

22. Йогашикха-упанишада («Yogasikhopanisad», или «Yoga Shika Upanishad»)

23. Йогакундалини-упанишада («Yogakundalyupanisad», или «Yoga Kundalya Upanishad»)

24. Ахи Будхнья Самхита (Ахирбудхнья-самхита) («Ahirbudhnya samhita» «Ahir Buddhniya Samhita»)

25. Надабинду-упанишада (Nadabindu panisad)

26. Амритабинду-упанишада («Amrtabindupanisad», или «Amrita Bindu Upanishad»)

27. «Гарбха-упанишада» («Garbhopanisad», или «Garbha Upanishad»)

Сьемэн предоставляет сходный список (с удвоенным вариантом произношения) в «Йога-традиции Майсурского дворца», наряду с наблюдением, что «раздутая академическая библиография трудов не имеет ничего общего с традицией, которой Кришнамачарья учит в этой книге» (Sjoman 1996,66, fn.69).

10. Холдейн, который предсказал в своей научной фантастике «Дедал и Икар» еще в 1924 году, что к концу двадцатого века будут преобладать дети, созданные в пробирке, увлекался индуизмом и йогой и даже жил в Индии с 1958 до 1963 года (Dronamraju 1985). Иногда он называл себя «индуистом-агностиком» (171) и испытывал все большее влияние «вклада индуизма в обсуждение эволюции человека» (98). Согласно Альтеру, Кувалайянанда проводил эксперименты в 1934 году, опровергающие выводы знаменитого физиолога Джона Скотта Холдейна о так называемом «плато альвеолярного воздуха» (Alter 2004a , 93). Это относится к отцу Джона Бердона Сандерсона. См. также (Singleton 2005).

11. «… И путь, который его влечет (марга)…» Здесь Синглтон, или Кришнамачарья, используют «марга» скорее в буддистской традиции («магга»), или путь, путь к просветлению. Поскольку в индуистской традиции «марга» означает скорее средство достижения чего то, в том числе и мокши, сильнее различенное с процессом достижения и его конечным результатом, и в современном индуизме является почти синонимом «садхана». Как и «марга», садхана это вообще средство достижение чего-то, не обязательно освобождения. Айенгар (1993), например, в комментариях к Патанджали, определяет садхана, как «дисциплины, которые предпринимаются для достижения цели».

Это, различение, подготовленное длительным «западно-ориентированным» становлением современного индуизма, позволило, например, индийскому иезуиту Энтони де Мелло «написать книгу о христианской медитации с названием «Садхана, путь к Богу» http,//en.wikipedia.org/wiki/Sadhana . Прим. пер.

12. В «Йога Макаранда» 1935 года Кришнамачарья сам утверждает, что «в хатха-йоге придается чрезмерно большое значение технике асан и странным видам практики, которые могут служить только для привлечения аудитории». Здесь он признает показное применение асан, но, похоже, его осуждает. Может быть, это указывает на некоторое смущение по отношению к его публичным представлениям в тот период?

13. Это подтвердил В. Субраманья Айер в предисловии к «Йога Макаранда» Кришнамачарьи, в котором он утверждает, что эта книга «основана на знании многочисленных техник, которые изучил автор, собирая их в своих путешествиях по всей Индии, везде, где только практикуется асана» (1935, iv).

14. Махараджа предоставлял таким как он детям из бедных семей стипендии для обучения в санскритском колледже. Как отметил Т.Р.С Шарма, преподавание йоги в Патхашала давало им хоть какой-то проблеск надежды, на выход из отчаянной экономической ситуации (интервью с Т.Р.С. Шарма, 29 сентября, 2005). Паттабхи Джойс настаивал, что Шриниваса Рангачар не преподавал в Патхашала (интервью с Джойсом 25 сентября, 2005). Возможно, Рангачар был уже персона нон грата ко времени прибытия Джойса.

15. Однако, в другом месте, Айенгар отмечает, что небольшая тусовка учеников из Патхашала, иногда собиралась на дому у Кришнамачарьи для теоретических занятий (Iyenga,r2000, 53).

16. Паттабхи Джойс, живший в это время в деревушке в четырех милях от Хасана, в первый раз повстречался с Кришнамачарьей в 1927, после лекции в здании городской администрации. Он говорил, что Кришнамачарья оставался в городе четыре года (интервью с Джойсом, 25 сентября, 1927); это значит, что Кришнамачарья начал работать на плантации в конце 1927.

17. Должен отметить, что глубокое во всех остальных отношениях исследование Сьемэна йоги Кришнамачарьи, как правило, не задерживается на контексте физкультурного воспитания, который я здесь рассматриваю.

18. Конечно, мы тем самым не игнорируем йогический принцип тапаса (жара), который используется для объяснения энергичных физических практик аштанга-виньясы (см. Smith, 2008)

19. Наконец, мы должны отметить, что гуру Кришнамачарьи, Раммохан Брахмачари, упоминается в предисловии к первому изданию «Йога Макаранда» как «sjt.,», что означает «сержант» (см. Sjoman 1996 , 51). Вполне возможно, что система «виньяса», которой он как бывший военный обучал Кришнамачарью, была сформирована под влиянием динамических режимов армейской подготовки, таких как система Буха, доминирующая в физической культуре Индии тех времен (см. гл. 4 и 5).

20. В. Субраманья Айер упоминает об этом «особенном визите с его учениками» в своем предисловии к «Йога Макаранда», датированное 1 сент. 1934 (Krishnamacharya, 1935, i). Кришнамачарья приступил к работе в Йогашале в конце авг. 1933 (Krishnamacharya 1935, v). Отсюда следует, что визит протекал в первый год его работы в Йогашале.

21. Выражаю признательность Махима Натраджан за частичный перевод для меня этого текста. Превосходное исследование Джозефа Альтера программ йогической физической культуры Кувалайянанды и их связи с Мускулистым христианством (Alter, 2007) не принимает во внимание эту знаменательную публикацию.

22. «В прыжке раздвинуть ноги и вытянуть руки в стороны. Один. Наклонить туловища влево, прикоснувшись левой рукой к левой лодыжке. Два. Вернуться в позицию один. Вернуться в начальную позицию» (Old Students’ Association, 1940, 91). См. Также (MieleЮ без даты, 23).

23. Они названы здесь «Индивидуалистическими упражнениями» («Individualist Exercises»), в противоположность групповым играм, которым посвящена остальная, большая часть книги. Описание дандов (индийских отжиманий), байтхак (индийских приседов) и намаскар (поклонов), см. у Альтера (Alter, 1992a, 98–105).

24. Данды (Dands) – индийские отжимания лежа из полного упора, которые в отличие от европейских отжимов выполняются с выгибанием туловища вверх, как в «урдхва мукха шванасана» (асана, известной под названием «собака мордой вверх») по ходу отжимания. Байтхаки (Baithaks) – индийские приседы, с характерной отмашкой руками назад и подачей туловища вперед. Этим они отличаются от приседов в других восточных системах, например, в большинстве китайских и японских единоборств, где во время приседа туловище прямо и неподвижно. (Например, во время приседа в «стойке всадника» ученик должен представить себя куклой на натянутой нитке, проходящей сверху, «из центра вселенной», через темя и копчик по позвоночнику). Прим. пер.

25. Аштанга представляет особый «путь» практикования йоги, который развил и передал Кришнамачарья (Джойсу). Детали последовательностей отдельных поз оставались, очевидно, в течение десятилетий предметом модификаций Паттабхи Джойса

26. Вполне может быть, конечно, что Ферштейн изменил свое мнение по этому вопросу с 2003, особенно если учесть обширные исторический материалы по современной йоге, появившиеся с тех пор, с которыми он несомненно, ознакомился.

Содержание книги