Вы на странице: ГлавнаяИндуизм"Индийская философия"

   Содержание | Предыдущий текст | Следующий текст   

Сарвепалли Радхакришнан

ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Том I


ЧАСТЬ I

ВЕДИЙСКИЙ ПЕРИОД


Глава вторая

ГИМНЫ РИГВЕДЫ


V. ТЕОЛОГИЯ

   Религия, развивающаяся в течение многих веков, не может быть простым и ясным верованием, которое легко поддается определению и классификации. Поразительным аспектом гимнов является их политеистический характер. Упоминается огромное количество богов, которым тогда поклонялись. Некоторые гимны к тому же удивляют своим в высшей степени отвлеченным философствованием, а от первобытного политеизма до систематизированной философии – дистанция огромного размера. В религии Ригведы можно различить три наслоения мысли: натуралистический политеизм, монотеизм и монизм.

   При этом следует иметь в виду одно важное положение – слово "дэва" по своей природе настолько неопределенно, что употребляется для обозначения многих различных явлений 9. "Дэва есть тот, кто дает человеку" 10. Бог есть дэва, ибо он дает весь мир. Сведущий человек, сообщающий свое знание ближнему, также есть дэва 11. Солнце, луна и небо являются также дэвами, ибо они дают свет всему сотворенному. Отец, мать и духовные наставники – также дэвы 12. Даже гость – дэва. Мы должны иметь в виду только то значение дэвы, которое, по крайней мере, приблизительно соответствует современному пониманию бога. Тогда оно становится ясным [9].

   Процесс создания богов на фабрике человеческого ума нигде не виден так отчетливо, как в Ригведе. Мы видим в ней свежесть и величие утра человеческого ума, еще не затуманенного застывшей рутиной и обычаями прошлого. В истории идей не бывает начала, а нам надо с чего-то начать. Можно начать с отождествления ведийских богов в некоторых их аспектах с определенными силами природы и показать, как они постепенно возвышались до уровня нравственных и сверхчеловеческих существ. Древнейшие мудрецы эпохи ведийских гимнов бессознательно восхищались природой, каждый на свой собственный лад. Будучи по существу поэтами, они взирали на вещи природы с такой полнотой чувств и силой воображения, что эти вещи стали одушевляться. Они умели любить природу, восхищались чудесами захода и восхода солнца – этими таинственными процессами, которые завершались сближением души и природы. Для них природа была живой, с нею они могли общаться. Величественные явления природы стали окнами небес, сквозь которые божество взирало на безбожную землю. Луна и звезды, море и небо, заря и сумерки считались божественными. Это почитание природы как таковой является древнейшей формой ведийской религии.

   Вскоре наступает холодное размышление. В результате появилось бессознательное старание проникнуть во внутреннюю природу вещей. Люди заняты созданием богов по своему образу и подобию. Религия нецивилизованного человека всюду представляла собой разновидность антропоморфизма. Мы не можем примириться с хаосом материального мира. Мы пытаемся как-то понять мир и прийти к некой теории жизни, считая, что лучше какая-нибудь гипотеза, чем ничего. Естественно, что мы проецируем нашу волевую деятельность и объясняем феномены их духовными причинами 13. Мы объясняем все по аналогии с нашей природой и полагаем, что за всеми физическими феноменами находится воля. Эту теорию не следует смешивать с анимизмом, так как она отрицает всеобщую одушевленность природы. Это – разновидность политеизма, обожествляющего удивительные феномены природы, которыми так богата Индия. Тем самым раскрывается религиозный инстинкт. В моменты, когда человеком овладевает глубоко религиозное чувство – при избавлении от какой-либо страшной угрозы или при осознании своей полной зависимости от могущественных сил природы,— он чувствует реальность наличия бога. В буре ему слышится глас божий, и в наступившем на море затишье он угадывает его руку. Вплоть до самого появления стоиков мы встречаемся с подобными представлениями. "Солнце, луна и звезды, закон и люди, которые превратились в богов" 14. Хорошо, что арийцы ведийской эпохи верили в реальность невидимого мира. У них не было никакого сомнения относительно него. Боги существуют. Натурализм и антропоморфизм являются первыми стадиями ведийской религии [10].

   Теперь уже общепризнано в истории, что ведийские арийцы и иранцы имеют общее происхождение и обнаруживают большую близость и сходство. С общих мест поселения они пришли в Индию и Иран эпохи Зороастры и в этом основном месте жили как единый нераздельный народ, пока нужды, необходимость расширения территории и дух предприимчивости не заставили их оставить свое отечество и пуститься в странствия в различных направлениях в поисках новых земель 15. Вот почему мы находим так много общего между древними религиями и философскими идеями Индии и Персии. Д-р Миллс утверждает: "Авеста стоит ближе к Веде, чем Веда к своему эпосу, написанному на санскрите". Имеется ярко выраженная преемственность и в языке. Когда арийцы пришли в Индию через Пенджаб, они встретились с туземцами, которых они назвали дасью, сопротивлявшимися их свободному продвижению 16. Эти дасью отличались смуглой кожей, употребляли в пищу мясо и поклонялись духам. При встречах с ними арийцы старались держаться подальше. Именно этот дух исключительности, порожденный расовой гордостью и культурным превосходством, получил впоследствии свое развитие в духе кастового строя. Стремление сохранить чистоту своей религии от осквернения привело к тому, что арийцы начали создавать сборники своей священной литературы. Слово санхита, означающее "сборник", показывает, что собирание гимнов Ригведы происходило в период, когда на индийской земле встретились арийцы и не-арийцы. Мы начнем наше краткое описание богов ведийской эпохи с тех, которые были общими индоиранскими богами двух родственных рас до их разделения.

   Ощущение несовершенства этого мира, слабости человека, чувство необходимости существования высшего духа, наставника, друга, к которому человек мог бы обратиться в трудную минуту, поддержки, на которую можно опереться, естественны для тоскующего человеческого сердца. В эту древнюю эпоху ничто так не отвечало этому ощущению бесконечного, как необъятный и светящийся небосвод. Солнце, луна и звезды могут измениться, буря – рассеяться, облака – уплыть, но небо сохранится навеки. Дьяус 17 – это не только божество индоиранцев, но также индоевропейцев. Он встречается в Греции как Зевс, в Италии как Юпитер (небесный отец) и как Тир или Тий у тевтонских племен. Слово "дэва" первоначально имело значение "светящийся"; впоследствии оно стало прилагаться ко всему светящемуся – солнцу, небу, звездам, заре, дню и т. д. Оно приобрело широкий смысл, обозначая также все то общее, что имеется в светящихся предметах. Вскоре и Земля также была обожествлена. Возможно, что Небу и Земле вначале приписывались лишь физические свойства – необъятность, ширь плодоносность 18. Земле приписывают такие качества, как "дающая мед", "полная молока". Но очень рано Небо и Земля наделяются и человеческими качествами, например "неразрушимые", "отец" и "мать". К этим качествам прибавились такие моральные атрибуты, как благодеяние, всеведение и праведность 19. Возможно, что и здесь имел место неуклонный прогресс от материального к личному и от личного к божественному. Земля и Небо – первые объекты поклонения во всем мире,— вначале рассматриваемые как независимые существа, вскоре вступили в тесные отношения. На Землю стали смотреть как на родящую мать, оплодотворяемую Небом. В гомеровских гимнах к Земле обращаются как к "Матери богов, супруге звездного Неба" 20. Земля и Небо являются всеобщими родителями, которые дают жизнь всему созданному и даруют им средства существования. В ригведе обычно обращаются к ним обоим как к двум существам, образующим одно понятие, ибо все, находящееся между ними, – солнце, заря, огонь, ветер и дождь – их отпрыски. Земля и Небо являются также родителями людей и богов 21. По мере увеличения количества богов возникал вопрос о том, кто создал Небо и Землю. "Он был поистине умнейшим среди всех богов работником – тот, кто создал светящихся богов (Небо и Землю) радующих всех; он – тот, который превышает этих двух светящихся богов своей мудростью и держит их на вечных опорах" 22. Эта творческая сила приписывается Агни 23, Индре 24 или Соме 25. Другие боги также претендуют на эту честь 26. Варуна – бог неба. Это название образовано от корня "вар" (vr) – покрывать или охватывать. Этот бог соответствует Урану древних греков и Ахурамазде Авесты. Его физическое происхождение очевидно. Он тот, кто покрывает или объемлет. Он "словно мантией" покрывает все звездное пространство небес вместе со всеми своими созданиями и их обителью 27.

   Постоянным спутником Варуны является Митра. Если Варуна и Митра упоминаются вместе, то это означает ночь и день, мрак и свет. Образ Варуны постоянно преображают и идеализируют, пока он не становится самым нравственным богом вед. Он следит за миром, наказывает грешников и прощает грехи тем, кто молит о прощении. Солнце – глаз Варуны, небо – его покров, буря – его дыхание 28. По его велению текут реки 29, светит солнце; страшась его, проделывают свой путь луна и звезда 30. По его закону Земля и Небо существуют отдельно друг от друга. Варуна поддерживает материальный и моральный порядок. Он не капризный бог, а "дхритаврата", решительный бог. Его приказам повинуются другие боги. Варуна всеведущ, и поэтому ему известны полет птиц в небе, путь кораблей в океане и направление ветра. Ни один волос не может упасть без его ведома. Варуна – верховный бог, бог богов, суровый к провинившимся и милостивый к раскаивающимся. Он поступает согласно вечному закону нравственного мира, который им установлен. Тем не менее, в его власти прощать тех, кто противится его воле. "Он милостив даже к свершившему грех" 31. Почти во всех гимнах, обращенных к Варуне, мы находим молитвы о прощении греха, полные признания своей вины и раскаяния 32. Они показывают, что арийские поэты имели представление о бремени греха и о молитве.

   Теизм вайшнавов и бхагаватов с присущим ему переносом центра тяжести на бхакти должен восходить к культу Варуны в ведах с его представлениями о грехе и верой в божественное прощение. Профессор Макдонелл отмечает: "Варуна напоминает божественного руководителя в монотеистических верованиях возвышенного типа 33.

   Закон, на страже которого стоит Варуна, называется рита [12]. Рита буквально означает "ход вещей". Он олицетворяет закон в целом и незыблемость справедливости. Это представление вначале было внушено регулярностью движений солнца, луны и звезд, чередованиями дня и ночи и времен года. Рита означает порядок мира. Все, что совершается во вселенной, имеет в качестве своего начала риту. Он соответствует общим идеям Платона 34. Чувственный мир – это тень или мысль риты, постоянной реальности, остающейся неизменной во всем хаосе изменений. Всеобщее предшествует частному, и поэтому ведийский пророк полагает, что рита существует до проявления всех феноменов. Сменяющиеся серии феноменов этого мира представляют собой различные выражения постоянного риты. Так, риту называют отцом всего. "Маруты приходят издалека от местопребывания риты" 35.

   Вишну – зародыш риты 36. Благодаря рите небо и земля являются тем, что они есть 37. Здесь обнаруживаются первые признаки тенденции к созданию мистической концепции неизменной реальности. Реальное – это неизменный закон. То, что есть, является неустойчивой кажимостью, несовершенной копией. Реальность – это единое без частей и изменений, тогда как многое – изменчиво и преходяще. Вскоре этот космический порядок становится утвердившейся волей верховного бога, а равно и законом нравственности и справедливости. Даже боги не могут его преступить. В концепции риты мы видим развитие от материального к божественному. Рита первоначально означал "установленный путь мира, солнца, луны и звезд, утра и вечера, дня и ночи". Постепенно он становится путем нравственности, которого должны придерживаться люди, и законом праведности, соблюдаемым даже богами. "Заря следует путем риты, праведным путем, как будто она знала его раньше. Она никогда не переступает сфер. Солнце следует путем риты 38. Вся вселенная покоится на рите и движется в нем 39. Это представление о рите напоминает обращение Вордсворта к закону:

   "Ты оберегаешь звезды от отклонений, и благодаря тебе небеса издревле сохраняют свою свежесть и силу".

   То, чем является закон в физическом мире, тем добродетель – в мире нравственном. Здесь предполагается древнегреческая концепция о нравственной жизни как гармонии или упорядоченном целом. Варуна, который был первым хранителем порядка в физическом мире, становится стражем порядка в нравственном мире – Ритасья гопа – и наказывает за грехи. Молитва, возносимая к богам, во многих случаях удерживает нас на праведном пути. "О, Индра, веди нас по пути риты, по праведному пути, минуя все беды" 40.

   Как только представление о рите получило общее признание, природа богов претерпела некоторые изменения. Мир перестал быть хаосом, отображающим слепую ярость своенравных стихий, и подвергся воздействию гармонизирующей цели. Эта вера приносит нам утешение и покой всякий раз, когда нас искушает неверие и мы теряем веру в самих себя. Что бы ни случилось, мы чувствуем, что в нравственном мире есть праведный закон, соответствующий прекрасному порядку в природе. Добродетель восторжествует с такой же неизбежностью, как завтра взойдет солнце. На риту можно положиться.

   Спутником Варуны является Митра; к нему возносят молитвы наряду с Варуной. В одних случаях он представляет солнце, в других – свет. Митра также всевидящий, правдолюбивый бог. Митра и Варуна сообща стоят на страже риты и отпускают грехи. Постепенно Митру начинают ассоциировать с утренним светом, а Варуну – с ночным небом. Варуну и Митру называют Адитья или, наряду с Арьяманом и Бхагой, сыновьями Адити.

   Сурья – это солнце. К нему обращено несколько десятков гимнов. Поклонение солнцу естественно для человеческого ума. Такое поклонение является существенной частью религии греков. В "Государстве" Платона поклонение солнцу идеализируется. Для него солнце было символом блага. С поклонением солнцу мы встречаемся и в Персии. Солнцу – творцу всего света и жизни на земле – приписывается сверхъестественная сила. Оно – жизнь всего, "что движется и покоится". Оно – всевидящее око мира. Оно побуждает людей к их деятельности, рассеивает мрак и дает свет. "Сурья восходит, чтобы пройти оба мира, он взирает на людей, покровительствует всем путешествующим или сидящим на месте, замечает все праведное и неправедное среди людей" 41. Сурья становится творцом мира и его правителем.

   Прославляемый в одиннадцати полных гимнах Савитр – также божество солнца. По описанию, он златоокий, златорукий и златоязыкий. Иногда его отличают от солнца 42, но большей частью отождествляют с ним. Савитр отображает не только светящееся солнце золотого дня, но также невидимое солнце ночи. Он отличается возвышенной нравственностью, ибо кающиеся грешники молят его об отпущении грехов. "Какое бы преступление мы ни совершили против властителя небес по неразумию, слабости, гордыне или человеческой природе, возьми от нас, о Савитр, этот грех" 43. Гаятрийский гимн обращен к Сурье в образе Савитра: "Дай нам созерцать это восхитительное сияние Савитра; да просветит он наши умы". Часто цитируемый гимн из Яджурведы: "О бог Савитр, Творец всего, убери препоны и даруй благословение" – обращен к Савитру.

   Сурья в образе Вишну поддерживает все миры 44. Вишну – бог трех сфер. Он покрывает землю, небеса и высочайшие миры, видимые смертным. Никто не может достичь пределов его величия. "С земли мы можем познать две твои сферы. Тебе одному, о Вишну, известна твоя высочайшая обитель" 45. В Ригведе Вишну занимает второстепенное положение, хотя перед ним большое будущее. Тем не менее, основу вайшнавизма можно найти в Ригведе, в которой Вишну изображается как брихат-шарирах, с огромным телом, или у него вместо тела мир, пратьети-ахавам; он тот, кто приходит в ответ на зов набожных людей 46. Говорят, что он трижды пересекает земные пространства ради человека, находящегося в беде 47.

   Другим божеством солнца является Пушан. Бог пастухов и хранитель скота, он, несомненно, друг человека. Это бог путников и глав семейств.

   Рескин говорит: "Ничто не производит такого глубокого торжественного впечатления на мыслящее существо, как величие восхода солнца". Беспредельная заря, несущая каждое утро свет и жизнь, становится богиней Ушас, греческой Эос, светящейся девой утра, любимой Ашвинами и солнцем, но исчезающей перед последним, как только он пытается обнять ее своими золотыми лучами.

   К Ашвинам взывают почти в пятидесяти гимнах и частично во многих других 48. Аквины – неразлучные близнецы, светлые владыки светящегося и блестящего, сильные и быстрокрылые, подобно орлам. Они дети Неба, а Заря их сестра. Можно предположить, что их материальной основой являются сумерки. Именно поэтому Ашвин двое, и они соответствуют восходу и заходу солнца. Постепенно они становятся врачевателями богов и людей, чудотворцами, хранителями супружеской любви, жизни, а также избавителями страждущих от всех мучений.

   Мы уже упоминали об Адити, от которого произошло несколько богов, называемых Адитьями. Адити дословно означает "несвязанный" или "неограниченный". По-видимому, это название служит для обозначения невидимого, беспредельного, которое окружает нас со всех сторон, а также находится за бесконечным пространством вне земли, облаков и неба. Это – гигантский субстрат всего того, что есть здесь и также за этими пределами. "Адити – это небо, Адити – промежуточная область, Адити – отец, мать и сын, Адити – все боги и пять племен, Адити есть все, что когда-либо было рождено, Адити есть то, что когда-нибудь будет рождено" 49. Здесь мы имеем предвосхищение всеобъемлющей, всепорождающей природы, гигантскую потенцию, или пракрити, философии санкхья. Это понятие соответствует "беспредельному" у Анаксимандра.

   Важное явление природы, возведенное в божественное, – огонь. По своему значению Агни уступает только Индре 50, к Агни обращаются, по крайней мере, в двухстах гимнах. Представление об Агни возникает при виде палящего солнца, которое своим жаром сжигает невоспламеняемые вещества. Оно складывается при виде облаков, мечущих молнии. Оно также ведет свое происхождение от кремня 51. Это представление складывается при виде огнива 52. Полагают, что Матаришван, как и Прометей, принес с неба огонь и поручил бхригуидам 53 поддерживать его. Эти физические аспекты выступают, когда Агни описывается как обладатель золотистой бороды, острых челюстей и горящих зубов. Лес и гхи (топленое масло) – его пища. Он сияет солнцем, рассеивая ночной мрак. Когда Агни вторгается в леса, его путь черен, а голос подобен небесному грому. Он дхумакету, дым – его знамя. "О Агни, прими это полено, которое я воздаю тебе, ярко вспыхни и пошли ввысь твой священный дым, коснись высочайших небес своей гривой и смешайся с лучами солнца" 54. Таким образом, люди видят огонь не только на земле, в очаге и в жертвеннике, но также на небе и в воздухе, в образе солнца, и зари, и молнии в тучах. Вскоре Агни превращается в высшего бога, простираясь над небесами и землей. По мере того как представление о нем делалось все более и более отвлеченным, он становился все более величественным. Он становится посредником между богами и людьми, помогает всем. "О Агни, приведи сюда Варуну на наше жертвоприношение. Приведи Индру с небес и Марутов с воздуха" 55. "Я считаю Агни своим отцом. Я считаю его своим родственником, своим братом, а также своим другом" 56.

   Сома, бог вдохновения, дающий бессмертие, аналогичен Хаоме Авесты и Дионису древней Греции; это бог вина и виноградников. Все это – культы опьяняющих напитков. Несчастный человек, чтобы утопить свое горе, нуждается в том или ином напитке. Когда он впервые отведает опьяняющего напитка, его охватывает трепет наслаждения. Несомненно, он теряет рассудок, считая, однако, это безумие божественным. То, что мы называем духовным видением, внезапным просветлением, глубоким проникновением, великодушным милосердием, широтой понимания,— все это спутники возбужденного состояния души. Не удивительно, что напиток, поднимающий Дух, обожествляется. Уитни (Whitney) отмечает: "Как только простодушные арийцы, чья религия состояла в поклонении чудесным силам и явлениям природы, поняли, что жидкость способна поднимать дух и вызывать временное помешательство, под влиянием которого индивид побуждается к действию и становится способным вершить дела, на которые он неспособен в обычном состоянии, они открыли в ней нечто божественное; по их представлениям, не кто иной, как бог, наделял божественными силами тех, кто вкушал этот напиток; растение, дающее этот напиток, стало для них царем растений, процесс его приготовления – священным жертвоприношением; орудия, употребляемые для этой цели, считались жертвенными. Глубокая древность этого культа подтверждается частыми ссылками на него в персидской Авесте; однако, на индийской земле, по-видимому, он получил новый стимул для своего развития" 57.

   Сома персонифицируется не полностью. Растение и сок столь живо предстают перед поэтическим умом, что обожествлять их ему не так легко. Исполнение обращенных к Соме гимнов было приурочено к тому времени, когда сок выжимали из растения. "О Сома, вылитый, чтобы Индра выпил, теки чистым, сладчайшим и увеселяющим потоком" 58. В книге VIII.48.3 один из поклоняющихся восклицает: "Мы пили Сому, мы стали бессмертными, мы вышли на свет, мы познали богов". Такое смешение духовного экстаза с физическим опьянением не свойственно ведийской эпохе. Уильям Джемс говорит, что опьяненное сознание – это отчасти мистическое сознание. Существует убеждение, что мы можем достичь божественного состояния благодаря физическому опьянению. Постепенно Сома приобретает силу исцеления, под влиянием которой слепые прозревают, а хромые начинают ходить 59. Какое место занимает Сома в деяниях арийцев ведийской эпохи, показывает следующий прекрасный гимн, обращенный к Соме:

   "Там, где вечный свет в мире, где находится солнце, в том бессмертном, нетленном мире помести меня, о Сома.

   Где сын Вивасват правит, как царь, где находится тайна небес, где находятся могучие воды, там сделай меня бессмертным.

   Где жизнь свободна, на третьем небе небес, где миры сверкают, там дай мне бессмертие.

   Где есть хотенья и желанья, где чаша светящегося Сомы, где пища и радость, там дай мне бессмертие.

   Где есть счастье и наслажденье, где процветают радости и удовольствия, где желания нашего желания достигнуты, там дай мне бессмертие" 60.

   В только что приведенном гимне к Соме упоминается сын Вивасват, который является Ямой Ригведы, соответствующим Йиме – сыну Виванхванта Авесты. Есть три гимна, обращенных к Яме. Он – глава мертвых, не столько бог, сколько правитель мертвых. Он – первый из смертных умер и обрел путь в иной мир, первый, кто пошел по пути предков 61. Позже он выступает в качестве хозяина, принимая вновь прибывших. В этом царстве он царь, ибо у него самый значительный опыт. Иногда к нему взывают как к богу, заходящего солнца 62. В брахманах Яма делается судьей людей и решает их судьбы. Но в Ригведе он еще только их царь. Яма иллюстрирует правильность замечания, которое Лукиан вкладывает в уста Гераклита: "Что такое люди? Смертные боги. Что такое боги? Бессмертные люди".

   Парджанья у арийцев был богом неба. По-видимому, после того как арийцы пришли в Индию, он превратился в Индру, ибо Индра неизвестен другим народам арийского рода. В ведах Парджанья – другое название неба. "Земля – это мать, а я сын Земли. Парджанья – отец. Да поможет он нам" 63. В Атхарваведе Земля называется супругой Парджаньи 64. Парджанья – бог туч и дождя 65. Он правит как бог всем миром; все сотворенное пребывает в нем; он – жизнь всего, что движется и покоится 66. Имеются строки, где слово "Парджанья" употребляется для обозначения тучи или дождя 67. Макс Мюллер считает, что Парджанья сходен с литовским богом грома, который называется Перкунас 68.

   Из всех явлений природы, вызывающих чувство благоговения и страха, ничто не может сравниться с грозой. "Да, когда я посылаю гром и молнию, – говорит Индра, – тогда вы верите мне". Судя по обращенным к нему гимнам, Индра – самый популярный бог вед. Когда арийцы пришли в Индию, они убедились, что благосостояние их зависело от дождя, как это имеет место и сейчас. Естественно, что бог дождя становится национальным богом индоарийцев [13]. Индра – бог атмосферных явлений, голубого неба. Он – индийский Зевс. Его происхождение из явлений природы очевидно. Индра рожден водами и облаком. Ему подвластен гром, и он побеждает мрак. Он приносит нам свет и жизнь, дает нам силу и бодрость. Когда он приближается, пред ним склоняются небеса, а земля содрогается. Постепенно связь Индры с небом и грозой забывается. Он превращается в святого духа, правителя всего мира и всего сотворенного, который все видит и слышит и вселяет в человека лучшие мысли и побуждения 69. Бог грозы, побеждающий злых духов мрака и засухи, у арийцев превращается в победоносного бога битв арийцев с туземным населением. Это была эпоха великой деятельности, и арийский народ был занят завоеваниями и установлением своего господства. Индре нечего делать у туземцев, исповедовавших иную веру. "Бог-герой, который отроду был защитой богов, перед мощью которого содрогаются оба мира,— это, о люди, Индра; тот, кто быстро создал землю и поднял горы, охватил воздушное пространство, поддерживает небеса,— это, о люди, Индра; тот, кто убил змея и высвободил семь рек, спас коров и палицу в битве,— это, о люди, Индра; бог смерти, о котором, сомневаясь, вы спрашиваете: где он? – и смеетесь, считая, что его нет,— он сметает имущество врагов, и верьте в него, о люди,— это Индра; тот, чьей мощью сохраняются кони, скот и вооруженное войско, к кому обращаются обе стороны в бою,— это, о люди, Индра; без чьей помощи человек никогда не побеждает, чья стрела, почти не задумываясь, убивает неверных,— это, о люди, Индра" 70. Этот бог-победитель приобретает высочайшие свойства бога, он правит небом, землей, водами и горами 71 и постепенно вытесняет Варуну с его господствующего положения в ведийском пантеоне. Величавый Варуна, справедливый и спокойный, последовательный в достижении своих целей, не годится для деятельной эпохи борьбы и завоеваний, в которую вступили арийцы. В самом деле, в некоторых гимнах слышатся отголоски этой великой революции в ведийском мире 72.

   Индре пришлось также бороться с другими богами, которым поклонялись различные племена, населяющие Индию. Существовали племена, поклонявшиеся водам 73, дереву ашваттха 74. Многие демоны, с которыми боролся Индра, были племенными богами, например змей Вритра 75. Другим противником Индры в эпоху Ригведы был Кришна, обожествленный герой племени, которое называлось кришна. Стих гласит:

   "Флот Кришны находился у берегов реки Аньшумати (Джамна) с десятитысячным войском. Благодаря своей мудрости Индра узнал об этом громогласном вожде. Ради нас он уничтожил войско грабителей" 76. Такое объяснение подсказано Саяной, и этот рассказ в связи с культом Кришны представляет определенный интерес. В поздних пуранах говорится о вражде Кришны с Индрой. Возможно, что Кришна – это бог пастушеского племени, которое было покорено Индрой в эпоху Ригведы, хотя в период Бхагавадгиты он значительно восстановил и усилил утраченные позиции, отождествившись в Васудэвой из Бхатаваты и Вишну вайшнавизма. Именно вследствие смешанного происхождения и этой истории он становится как творцом Бхагавадгиты, персонифицированным Абсолютом, так и пастухом, играющим на флейте на берегах реки Джамны 77.

   Наряду с Индрой существуют второстепенные божества, представляющие другие атмосферные явления: Вата, или Ваю,— ветер, Маруты – страшные боги бури и Рудра – завывающий. О ветре поэт говорит: "Где он родится и откуда он возникает, жизнь богов и зародыш мира? Этот бог носится всюду, где хочет; слышатся его голоса, но он невидим" 78. Вата – это индоиранский бог. Маруты – обожествление сильных бурь, столь частых в Индии, "когда воздух темнеет от пыли и облаков, когда деревья мгновенно остаются без листвы, когда обнажаются их стволы и ломаются ветви, когда кажется, что земля качается, когда содрогаются горы, реки бушуют и яростно пенятся" 79. Маруты обычно сильны и разрушительны, но иногда они бывают добрыми и милостивыми. Они бушуют над всем миром или очищают воздух и посылают дождь 80. Они – друзья Индры и сыновья Дьяуса. Иногда Индру называют старшим из Марутов. Из-за свирепости Марутов считают сыновьями воинственного бога Рудры 81. В Ригведе Рудра занимает весьма второстепенное положение: ему целиком посвящены только три гимна. В своих руках он держит громовую стрелу и с небес мечет копья молний. Впоследствии он становится Шивой – милостивым – и кладет начало целой традиции 82.

   Мы также встречаем некоторых богинь, претерпевших такое же превращение. Ушас и Адити – богини. В одном из гимнов 83 река Синдху прославляется как богиня, а Сарасвати, будучи первоначально названием реки, постепенно превращается в богиню учености 84. Вак – богиня речи. Араньяни – богиня леса 85. В позднейших системах шакта использовались богини Ригведы. Ариец ведийской эпохи возносил молитвы к Шакти, иди энергии бога, когда он размышлял о восхитительном божественном свете, который сжигает всякую мерзость: "Приди, о, богиня, благосклонно внимающая нашим молитвам, Ты – нетленная, равная Брахману" 86.

   Когда мысль поднялась от материального к духовному, от физического к личному, стало легче постигать абстрактные божества. Большинство таких божеств встречается в последней книге Ригведы, обнаруживая, таким образом, свое относительно более позднее происхождение. Таковы Манью 87, Шраддха 88 и др. Обожествляются некоторые качества, связанные с истинным представлением о боге. Тваштр, иногда отождествляемый с Савитром 89, является "делателем", или создателем мира. Он выковал громовую стрелу Индры, наточил топор Брахманаспати, сделал чаши, из которых боги пьют сому, и дал форму всему живущему. Брахманаспати – бог самого позднейшего времени, того периода, когда стали входить в обычай жертвоприношения. Первоначально бог молитв, он скоро стал богом жертвоприношений. Он знаменует собой переход от духа чистой ведийской религии к позднейшему брахманизму 90.

   Содержание | Предыдущий текст | Следующий текст   

   9 Нирукта говорит: "Devo danad va dipanad va dyotanad va dyusthano va bhavati", VII. 15.

   10 Это можно сравнить с английским словом "lady" (леди, дама), которое, по-видимому, первоначально обозначало месящую тесто. Слово "lord" (владыка, господь) имеет до некоторой степени сходное происхождение – "хранитель теста".

   11 Vidvamso hi devah.

   12 Matrdevo bhava, pitrdevo bhava, acaryadevo bhava.

   13 Тейлор в "Первобытной культуре" пишет, что подобно тому, как все жизненные функции человеческого тела объясняли действием души, так различные процессы в окружающем мире считали результатом действия духов. В своем труде "Естественная история религии" Юм писал: "В человечестве наблюдается общее стремление представлять все существующее подобным себе... Неведомые причины, постоянно занимающие мысли людей, появляясь всегда одинаково, считаются принадлежащими к одному роду или виду, и немного времени надо для того, чтобы мы приписали им мышление разум, аффекты, иногда даже члены и облик человека, с целью сделать их еще более похожими на нас". (См. Давид Юм, Естественная история религии, перевод с английского. Юрьев, 1909, стр. 9, 10.)

   14 Хризипп. См. Gilbert Murray, Pour Stages of Greek Religion p. 17.

   15 Считают, что индийцы и иранцы относятся к большой семье индоевропейцев, которая подразделяется на тевтонский, кельтский, славянский, италический, эллинский и армянский народы. Сравнивая верования и образ жизни этих народов, ученые приходят к выводу о существовании некоей индоевропейской религии. Говорят, что анимизм и магия, культ предков и вера в бессмертие являются главными элементами индоевропейской религии. Современные этнологи, например Риплей, по-видимому, придерживаются несколько иной классификации наций. Некоторые отождествляют арийскую расу с тевтонской или нордической. Здесь нам нечего этим заниматься. История индийской мысли начинается только тогда, когда арийские племена Средней Азии разделились на две группы; одна из них пришла в Индию через Афганистан, а другая распространилась по территории, называемой Ираном.

   16 Подробности переселения тех, которые вначале называли себя арийцами, на основании имеющихся данных не могут быть установлены с какой-либо определенностью. Ведийские гимны отражают позднюю стадию социальной жизни, когда санскрит был живым языком [11], а арийская раса распалась на множество племен. Нельзя также согласиться с тем, что дравиды – коренное население Индии. Дравиды, по-видимому, пришли в Индию гораздо раньше арийцев и основали свою цивилизацию еще до их прихода. Правда, дравиды восприняли образ жизни арийцев, но, в свою очередь, они оказали влияние на арийскую культуру. Вполне возможно, что коренным населением Индии являются многочисленные племена, до сих пор населяющие труднодоступные горные области.

   17 От корня "див" (div), означающего "светиться", "сверкать".

   18 I. 160. 2; I. 187. 5; IV. 56. 3; VI. 70. 1-2.

   19 I. 159. 1; 160. 1; IV. 56. 2; VI. 70. 6.

   20 См. Max Müller, India; What can it teach us? p. 156.

   21 I. 185. 4; I. 159. 1-2; I. 106. 3; III. 3. 11; IV. 56. 2; VI. 17. 7. VII. 53. 1-2; IX. 85.12; X. 1. 7; X. 35. 3; X. 64. 14; X. 65. 8; X. 11. 9.

   22 R. V., I. 160. 4; см. также IV, 56. 3.

   23 I. 67.3.

   24 X. 89.4.

   25 IX. 101. 15.

   26 III. 31. 12.

   27 VIII. 41.

   28 VII. 87. 2.

   29 I. 24. 8; II. 28. 4; VII. 87. 5.

   30 I. 24. 10; I. 25. 6; I. 44. 14; II. 14; II. 28. 8; III. 54. 18; VIII. 25. 2.

   31 VII. 87. 7.

   32 Возвышенное представление о боге, которое лелеяли ведийские арийцы, раскрывается в следующем гимне к Варуне, который взят из Атхарваведы (IV. 16. 1-5), переведенном в стихах на английский язык Мюиром (vol. V, О. S. Т., р. 64):

"Могущественный владыка всевышний зрит издалека все наши деяния, словно они совершаются близко.
Боги знают все, что делают люди, хотя люди склонны скрывать свои поступки.
Кто бы ни стоял, кто бы ни двигался, кто бы ни крался с места на место
Или скрывался в тайном убежище – боги следят за всеми его движениями.
Если двое что-то замышляют, полагая, что они одни,
Царь Варуна присутствует третьим, и все их замыслы ему известны.
Эта земля – его; ему принадлежат эти обширные и бесконечные небеса;
Оба моря покоятся в нем, и все же он лежит в этой небольшой луже.
Кто бы ни намеревался выйти за пределы неба,
Он и там не мог бы ускользнуть от взора царя Варуны.
Его небесные соглядатаи парят по всему миру.
Тысячи их внимательных глаз проникают в самые отдаленные уголки земли.
Что бы ни находилось на небесах и на земле, что бы ни находилось за небесами,
Все открывается глазам Варуны, царя.
Непрестанные мигания глаз всякого смертного он подсчитывает:
Он имеет это всеобщее приспособление, подобно игроку, бросающему кости.
Да ловят расставленные тобой, о бог, сети всех неправедных И лжецов и да щадят они всех праведных".
Далее: "Как я могу приблизиться к Варуне? Примет ли он без гнева мое жертвоприношение? Когда я со спокойным духом увижу его милостивым?"
"Я вопрошаю, о Варуна, желая знать – в чем состоит мой грех? Я обращаюсь к мудрецам и пророкам, и все они говорят мне одно и то же: "Варуна разгневался на тебя".
"Не за прежний ли грех, о Варуна, ты желаешь уничтожить своего друга, который всегда молится тебе? Скажи мне, непобедимый властелин, и я должен буду воздать тебе хвалу, освободившись от греха".
"Отпусти нам грехи предков наших и те, какие мы совершили нашими телами".
"Это не наши собственные деяния, Варуна, это заблуждения: опьяняющий напиток, страсть, игра в кости, неразумие".

   33 Prof. Macdonell, Vedic Mythology, p. 3.

   34 Гегель характеризует категории, или универсалии логики, как "бога До создания земли или какой-либо планеты". Этой ссылкой я обязан профессору Дж. С. Маккензи. Китайский мудрец Лао Цзы признает существование мирового закона, или дао, который лежит в основе его этики, философии и религии.

   35 IV. 21. 3.

   36 I. 156. 3.

   37 X. 121. 1.

   38 I. 24. 8. Гераклит говорит: "Солнце не перейдет своей меры".

   39 IV. 23. 9.

   40 X. 133. 6.

   41 R. V., VII. 60.

   42 R. V., VII. 63.

   43 IV. 54. 3.

   44 I. 21. 154.

   45 I. 22. 18; VII, 59. 1-2.

   46 I. 155. 6.

   47 Manave badhitaya, IV. 6.

   48 Ашвины – буквально означает "всадники".

   49 R. V., I. 89.

   50 Латинское "Ignis".

   51 II. 12. 3.

   52 Санскритское "aranis".

   53 Название одного из родов.

   54 R.V.,II. 6.

   55 R. V., X. 70. 11.

   56 R. V., X. 7. 3.

   57 J. А. О. S., III. 292.

   58 IX. 1.

   59 VII. 68. 2 и X. 25. 11.

   60 S. В. Е., Vedic Hymns, part I. См. перевод: Gilbert Murray, Bacchoe of Euripides, p. 20.

   61 Pitryana, X. 2. 7.

   62 X. 14.

   63 А. V., XII. 1. 12.

   64 XII. 1. 42.

   65 R. V., V. 83.

   66 R. V., VII. 101. 6.

   67 См. R. V., I. 164. 5; VII. 61.

   68 Мах Müller, India; What can it teach us?, Lect. VI

   69 VIII. 37. 3; VIII. 78. 5.

   70 R. V, II. 12.

   71 X. 89. 10.

   72 (Варуна говорит): "Я царь; все мне подвластно. Все боги подчинены мне, всеобщему творцу жизни, и следуют велениям Варуны. Я царствую в высочайшей святыне людей – я, царь Варуна. – О Индра, я Варуна, и два широких, глубоких, благословенных мира – мои. Мудрый творец, я – создатель всех существ. Благодаря мне сохраняются земля и небо. Я заставлю вздуваться текущие воды. Я водрузил небеса на их священное место. Я, святой Адитья, развертываю троичную вселенную" (небо, землю и воздух).

   (Индра говорит): "Ко мне взывают имеющие коней люди, когда им тяжело приходится в битве. Я тот могущественный бог, который своей непревзойденной силой возбуждает сражение и взметает пыль. Все это сделая я, и мощь всех богов не в состоянии меня, непобедимого, обуздать; когда я возбужден возлиянием и молитвами, тогда содрогаются два безграничных мира".

   Риши говорит: "То, что ты сделал все это, знают все существа; и ныне ты, о Правитель, объявил это Варуне. Тебя, Индра, люди прославляют как того, кто убил Вритру; это ты выпустил на свободу заточенные воды" (IV. 42).

   "Ныне говорю я Асуре, отцу, – прощай; я ухожу от того, кому не приносятся жертвы, к тому, которому люди приносят жертвы, – я выбираю Индру, я отрекаюсь от отца, хотя я с ним жил в дружбе много лет. Агни, Варуна и Сома должны уступить; сила переходит к другому. Я вижу, как она приходит" (X. 224).

   73 X. 9. 1-3.

   74 R. V., I. 135. 8.

   75 R. V., VI. 33. 2; V. 29. 6.

   76 VII. 85.13-15.

   77 Впоследствии культ Кришны возвысился над низшими формами почитания – поклонением змеям и ведийским почитанием Индры. Сестра Ниведита пишет: "Кришна побеждает змея Калию и оставляет отпечаток своей ноги на его голове. Эту же борьбу между новой набожной верой и прежним традиционным почитанием змей можно проследить в личности Шивы и в образе Нагешвары. Кришна убеждает пастухов отказаться от жертвоприношений Индре. Здесь он прямо игнорирует старых ведийских богов, которым, как ныне в некоторых районах Гималаев, по-видимому, ничего не известно о посредничестве Брахмы" (Nivedita, Footfalls of Indian History, p. 212).

   78 X. 168. 34.

   79 Max Müller, India, What can It teach us? p. 180.

   80 R. V., I. 37. 11; I. 64. 6; I. 86. 10; II. 34. 12.

   81 I. 64. 2.

   82 R. V., VII. 46. 3; I. 114. 10; I. 114. 1.

   83 R. V., X. 75. 2. 4. 6.

   84 VI. 61.

   85 X. 146.

   86 Auatu varada devi, aksaram brahmasammitam. Tait. Ar., X. 34. 52.

   87 Гнев (R. V.), X. 83. 4.

   88 Вера (R. V.), X. 151.

   89 III. 55. 19.

   90 Рот (Roth) замечает: "Все боги, чьи имена связаны с пати (господом), должны рассматриваться как возникшие, недавно. Они – продукт размышления". Это, однако, верно не во всех случаях. Ср. Вастошпати. Этими сведениями я обязан проф. Кейсу.

Примечания автора.

   [9] Слово "дэва" ("deva") связано с латинским словом deus, его основное значение – светиться. Данное Нируктой определение является более поздним.

   [10] Яска в своей Нирукте утверждает, что многие из ведийских мантр допускают адхибхаутика (физическую), адхидайвика (религиозную) и адхьятмика (духовную) интерпретации. Агни, например, означает огонь в физическом смысле, жреческого бога в религиозном смысле и великую лучезарность бога в духовном смысле. При обращении к силам природы верующий думает о скрытой за ними силе, а не о физическом факте.

   [11] Язык, на котором говорили в ранневедийский период, не походил на тот язык, который в более поздние века и, вероятно, в другом месте превратился в санскрит (классический).

   [12] Рита – это понятие, которое уходит своими корнями к индоиранскому периоду.

   [13] Индра был уже известен в индоиранский период. См. Keith, The Religion and Philosophy of the Veda, vol. I, p. 133.