Посвящается ученикам Шри Сатья Саи Аватара

Как студенты (ученики) должны вести себя, когда они общаются с другими студентами, и каковы ограничения и правила, которые студенты должны соблюдать, пока они являются студентами, я проиллюстрирую на примерах того, что я делал, когда я сам был студентом.

Путтапарти (Puttaparthi) - маленькая деревня. Все вы знаете это. Это тело было одним из тех, которое не покидало Путтапарти и не видело других мест. Это тело пошло в место, называемое Буккапатнам (Bukkapatnam), и там в школе поступило в класс, известный как И-эС-эЛ-Си (ESLC). И это тело было вовлечено в обучение в этом классе.

В те дни публичный экзамен в этом классе назывался ИСЛС. Этот публичный экзамен проводился в Панварде (Panwarda). В те дни совершить путешествие из Буккапатнама в Панварду все равно что было совершить длинную поездку в Америку или Россию. Таково было условие. В то время не было автобуса до Буккапатнама. Не было даже дороги до Буккапатнама, и только железная дорога вела в Буккапатнам и это было великим зрелищем. Многие люди в деревне обычно говорили странные вещи о поездах. Они бывало говорили о некоем длинном змееподобном предмете, который ползал по рельсам. Они также иногда говорили, что у него есть только один глаз, один единственный глаз сиял впереди поезда. Такое странное описание было дано о поезде. Поскольку таково было положение дел, я должен был поехать из Путтапарти в одиночестве. Условия того времени были такими, что поскольку я должен был поехать в одиночестве, мать этого тела подумала, что я должен буду пройти большое расстояние, и это вызвало некоторое беспокойство. Она приготовила сладости, она приготовила поесть различные вещи мне, но поскольку в те дни не было сумки для второго завтрака, всё это было завязано в маленький узелок одежды и это было дано мне. Не это не всё, все родственники, отец и мать плакали и думали, что я уезжаю далеко, на большое расстояние. Все они поехали вместе со мной на телеге, которую тянули быки, до Буккапатнама. Восемь мальчиков объединились вместе и наняли одного вола до Пенуконды (Penukonda). С этими восемью мальчиками был один учитель. Дороги не были равнинными. Было несколько подъемов и спусков, и мы, путешествуя на телеге, в течение одной мили подъемов и спусков на дороге слезали с телеги и забирались на нее вновь. Мы должны были слезать с телеги, идти пешком, затем забираться вновь на телегу. Поэтому, хотя мы должны были совершить путешествие длиной в одну милю, мы прошли пять миль. Было намного легче идти, чем залезать на телегу и слезать с нее. А все были маленькими детьми. Сам я был очень маленьким, и учитель обычно поднимал маленьких мальчиков и сажал их на телегу, снимал их с телеги, и это повторялось снова и снова.

Таким образом, те из нас, кто встал в пять часов утра, проделали весь путь до Пенуконды и добрались до нее в девять часов вечера. Там не было никаких удобств, там не было никакого комфорта. Там не было места, где кто-то мог бы остановиться. Итак, остановиться можно было только в лагере (стоянке). Лагери всегда были снаружи городов. Поэтому мы пошли в лагерь, принесли свою собственную провизию, приготовили нашу собственную еду и съели нашу собственную пищу. И обычно я готовил. Вся провизия была приготовлена дома, немного порошка чатни (индийская кисло-сладкая фруктово-овощная приправа, прим. пер. на русский), немного порошка самбара, всё это было дано нам. Мы пошли в лагерь, остановились там на три дня, готовили нашу собственную еду и, так или иначе, завершили наш экзамен в эти три дня.

Вы не должны подумать, что то, что я рассказываю вам, делается с целью заработать себе некую репутацию или некое величие. Фактически на этом экзамене только я (Свами) один попал в первый класс и прошел. Все другие провалились на этом экзамене. Все мальчики были крошечными детьми, а этот особый ИСЛС экзамен появился в мире только в первый раз. Учителя были очень строгими. Учителя обыскивали карманы мальчиков в поисках любых бумаг. Ничего не позволялось проносить внутрь. Карандаши, резинки и бумага предоставлялись учителями. Это вызывало некоторое смятение в умах малышей. Вследствие этого они не могли делать всё хорошо. В Пенуконде и во всем городе люди говорили, что только один Раджу (Raju) попал в первый класс и прошел этот особый экзамен. Они захотели отпраздновать это событие, посадив Раджу на телегу в процессии, двигающейся по деревне.

После прохождения ИСЛС больше не было следующего класса, в котором я бы мог учиться в Буккапатнаме. Поэтому брат этого тела, Сешан Раджу (Seshan Raju) взял это тело в Камалапур (Kamalapur) к его теще (mother-in-law), для дальнейшего обучения. Этот местечко Камалапур было тамильским городом и было рядом с Карапа (Karapa), на расстоянии нескольких миль. Я был взят в Камалапур и там я был принят в третий класс средней школы. Условия были таковы, что я не мог выполнять никакой работы вообще. Я не мог быть допущен ни к чему. Там была нехватка воды и трудности с ее добыванием. Так что первой задачей, которую я должен был выполнять ежедневно утром, было следующее: взять большой огромный глиняный горшок, отнести его к реке и принести питьевую воду с расстояния в несколько миль ежедневно.

Таким образом всё утро тратилось на то, чтобы совершить весь путь для сбора воды и принести ее назад в дом, и это заполняло мое время вплоть до девяти часов утра. И тут наступало время идти в школу. Оставалось очень мало времени и всё, что я мог сделать, это внести воду и идти в школу после очень быстрого принятия пищи. В те дни не было второго завтрака (tiffin), так что та пища, которая была приготовлена предыдущим вечером, хранилась всю ночь вместе с водой. Рис заранее с вечера просто ложился в соленую воду и оставлялся на всю ночь. На следующее утро набухший (размокший) рис становился съедобным. Мы просто добавляли немного соли и маринадов в рис и ели этот рис, который выдерживался всю ночь в воде, и затем нужно было идти в школу. Там было немного времени. Мы должны были быстро есть разбухший рис и маринады и бежать в школу.

В школе были парты. В эти парты можно было ложить свои книги, также, сидя за партой, можно было делать записи, и три мальчика должны были сидеть вместе за одной партой. Обычно я сидел в центре этих трех мест парты с двумя другими мальчиками. Одного из мальчиков звали Рамеш (Ramesh), а второго Судхир (Sudhir). Они обычно сидели по обе стороны от меня и я обычно сидел в центре. Так проходило время. Через год обнаружилось, что на каждом экзамене в классе эти три мальчика, я и два других мальчика, сидевших по обе стороны от меня, получали самые высокие оценки и были первыми учениками в классе.

Посреди Карпы (Karpa) и Камалапура (Kamalapur) было место, где проводился ежегодный фестиваль. В это время школьный учитель физкультуры начал движение, названное скаутским движением. И он сказал, что все мальчики обязательно должны присоединиться к движению скаутов. Учитель физкультуры издал приказ, что каждый должен вступить в этот отряд бойскаутов и что каждый должен иметь короткие тренировочные брюки цвета хаки и форменную рубашку цвета хаки, и на этой рубашке должна быть медаль, всё это нужно было подготовить самостоятельно к следующей неделе. Все скауты должны были пойти на этот ежегодный фестиваль в Пушпагири (Pushpagiri) и они должны обслуживать всех людей, которые придут на этот фестиваль.

У меня не было даже одного пайса (одна сотая рупии). Отец этого тела входил в состав четырех семей, и он не мог позволить себе много.

Поэтому он просто дал мне всего два анна, когда я начал ходить в школу, и с тех пор прошло шесть месяцев. Итак, я потратил эти два анна за шесть месяцев. Два анна были большие деньги в те дни. Когда они закончились, у меня не было больше денег. Я был старостой класса и также лидером группы бойскаутов. Поэтому учителя отдали строгие указания о том, что я не мог избежать этого, что я должен быть в группе бойскаутов и я должен идти в Пушпагири. Но у меня не было денег. Я был в большой неопределенности, как я смогу пойти без денег. Тем не менее учителя отдали строгие указания о том, что я должен идти с этой группой скаутов.

В те дни у меня были только одни обычные брюки и одна обычная рубашка, в то время как учитель требовал брюки цвета хаки и рубашку цвета хаки. Даже с этими обычными брюками и обычной рубашкой, как только я возвращался из школы, я должен был заворачиваться в белое полотенце и стирать их. И чтобы погладить эти вещи, я обычно использовал латунную посудину. В нее я ложил несколько горящих углей, она становилась горячей и затем я разглаживал одежду этой латунной посудиной, брал брюки и рубашку и ложил их под что-нибудь тяжелое, как например стальной сундук, чтобы они могли стать гладкими. И я одевал их на следующий день. У меня не было достаточно денег для второго комплекта брюк и рубашки. Так поступал тот, кто носил только одну пару брюк и рубашку! Как я мог получить еще одну пару брюк и рубашку хаки?

Я не мог пойти и сказать учителю, что у меня всего одна пара и что у меня нет брюк и рубашки хаки, потому что это в какой-то степени отразилось бы на чести моей семьи. Поэтому я не сказал учителю физкультуры о том факте, что я должен буду выйти из участия в походе в Пушпагири.

Таким образом я колебался в нерешительности и обдумывал различные варианты. Под воздействием обстоятельств я выработал хороший план. Я скажу, что я не очень хорошо себя чувствую и что другой мальчик, Рамеш, который был моим помощником, должен занять мой пост. Я не очень хорошо себя чувствую и я приду позже. Таков был мой план. Но этот мальчик, который сидел рядом со мной, Рамеш, каким-то образом узнал, что у меня есть определенные затруднения и что я планирую выбраться из этой ситуации. Он пошел к своему отцу и сказал: "Отец, я очень хочу брюки и рубашку хаки. Они мне очень нравятся. Пожалуйста, сделай мне даже не один, а два комплекта." И у него был тот же рост и та же фигура, как и у меня, в то время. Пока это происходило, другие мальчики узнали, что я выбываю из программы действий, и они решили не идти тоже. Давление со стороны других мальчиков начало возрастать. Они пришли и сказали: "Если ты не придешь, Раджу, тогда мы не пойдем." Таким образом, давление нарастало. Тем временем Рамешу удалось получить лишнюю униформу хаки у своего отца и он завернул ее в кусок бумаги и написал записку, гласящую: "Я оставляю эту лишнюю униформу для тебя. Ты должен принять эту лишнюю униформу. Если ты не примешь ее, я пойду и умру. Я совершу самоубийство. Пожалуйста, прими это от меня." И он положил это в парту, где я обычно клал свои книги и оставлял их там.

Рамеш также написал в этой записке: "Раджу, ты как брат для меня. Ты должен принять эту одежду, как принял бы ее брат." Когда я увидел эту записку, я сразу же разорвал ее и написал другую в ответ: "Если ты действительно хочешь моей дружбы, то такого рода приношения для меня и просьбы принять подарки от тебя - это неправильно. Это испортит нашу дружбу. Если ты хочешь быть моим братом и если ты хочешь сохранить наши братские отношения, не делай таких подарков. Не делай и не принимай. Соблюдай чистоту наших взаимоотношений и не думай о том, чтобы делать мне такие подарки. Когда я написал эту записку, этот мальчик Рамеш не мог ничего поделать и забрал назад униформу хаки.

Оставалось три дня до начала фестиваля в Пушпагири. Школа была закрыта на эти три дня, чтобы мальчики могли подготовиться к походу в Пушпагири. Я планировал не идти, несмотря на то, что я сказал, что я тоже приду, но я должен был найти какой-то предлог, почему я не должен идти. Если бы я сказал, что у меня температура, тогда они посмотрели бы на градусник и сказали бы, что у меня нет температуры. Поэтому я подумал, что лучше всего для меня будет притвориться, что у меня сильная боль в животе. Я скажу им, что у меня сильная боль в животе и что я не могу идти.

Все мальчики собрались идти в Пушпагири, и учителя были вместе с ними. Все они пришли в дом и сказали: "Что случилось? Почему Раджу не идет?" Брат этого тела сказал им: "Нет, у Раджу сильная боль в животе и он не может присоединиться к вам." Обнаружив, что все эти люди пришли, я притворился, что у меня сильно болит живот и начал усиленно стонать. Далее, в это время учитель по имени Джанаб Махбуб Хан (Janab Mahbub Khan) вошел внутрь, и когда он сделал это, я притворился, что мне еще хуже, и начал стонать очень сильно из-за боли в животе. "О, Раджу болен. Все мы хотим, чтобы ему стало лучше. Давайте не принуждать его идти вместе с нами." Затем Джанаб Махбуб Хан вышел из дома и ушел, и вместе с ним ушли все учителя и ученики.

Каждый мальчик должен был внести двенадцать рупий. Десять рупий были платой за проезд на автобусе и две рупии были на возможные карманные расходы во время пребывания там. Относительно пищи, каждый должен был решать этот вопрос самостоятельно. Итак, каждый мальчик получил двенадцать рупий. У меня не было двенадцати рупий. Поэтому для меня не стоял вопрос о передвижении вместе с группой. Но как только группа ушла, моя боль в животе исчезла, потому что боли в животе вообще не было. Ничего не было и мне стало хорошо. Теперь проблема была в том, как я мог добраться до Пушпагири. Я должен был сделать это каким-либо образом. Для этого я разработал план.

Я знал, что я закончил обучение в моем классе и я прошел. У меня был полный набор учебников. Математика, история, география, учебники были со мной. Они были в новом состоянии. Я никогда не использовал их. Я никогда не открывал эти учебники. Все они были в новом состоянии, и я знал бедного хариджанского (каста неприкасаемых) мальчика, который только поступил в класс, который я закончил. Я пошел и предложил набор учебников на продажу этому хариджанскому мальчику и сказал ему: "Несмотря на то, что все они новые, поскольку ты бедный мальчик, я бы отдал их тебе за пол-цены." Но всё же, у него не было денег. Обнаружив, что он был бедным мальчиком, и не мог заплатить пол-цены, я сказал ему: "Ничего, возьми все книги, но дай мне пять рупий, которых будет достаточно для меня." Я просто хотел получить пять рупий, которые мне были нужны. Мне не нужно было больше.

Я получил пять рупий от него за учебники. Мальчик был очень счастлив, что он получил все книги в новом состоянии всего за пять рупий. В те дни у нас не было банкноты в одну рупию, которую мы можем видеть сегодня. Поэтому он принес большое количество мелочи, медных монет и т.п. на пять рупий, которые были даны мне. Куда я мог положить всю эту мелочь? Я должен был держать в руках всю эту мелочь. У меня не было кармана, в котором я бы мог держать всю эту мелочь. Единственным способом для меня нести с собой всю эту мелочь было посмотреть на свою рваную рубашку и оторвать кусок ткани от нее, положить всю мою мелочь в этот кусок ткани и связать его. Пока я связывал и стягивал этот узелок, ткань самого узелка разорвалась и вся мелочь выпала на землю, рассыпавшись и рассеявшись. В это время хозяйка этого дома вышла и увидела всю эту мелочь. Она сказала: "Откуда у тебя все эти деньги? Ты украл эти деньги из моего дома? Ты должно быть взял эти деньги из моего дома."

Разными способами я пытался доказать свою невиновность. Я привел мальчика, который купил у меня книги, и попросил его объяснить, что это он дал мне пять рупий мелочью, и несмотря на все эти усилия, хозяйка не поверила этому. Хозяйка просто несколько раз ударила меня и сказала: "В качестве наказания я не дам тебе пищи в доме." Если бы я вышел из дому и люди заметили, что я не в доме, они бы спросили меня: "Что случилось? Почему ты не внутри дома?", и это бы создало определенную репутацию семьи в глазах жителей улицы. Я не хотел делать этого. Я не хотел, чтобы другие узнали что-нибудь о том, что случилось в семье и что случилось со мной. Поэтому я немедленно вышел из дома и прошел пешком девять миль до того места, где отмечался ежегодный праздник.

Это было полнолуние и многие люди тоже хотели пойти посетить праздник в Пушпагири, и они шли пешком по дороге, потому что это была прекрасная полнолунная ночь. Я также шел пешком вместе с ними, потому что это было очень приятно - путешествовать в ночь полной луны. Этой ночью я добрался до Пушпагири.

То были жаркие дни, жаркие летние дни. И я прошел девять миль. Я испытывал сильную жажду, а в те дни нелегко было достать питьевую воду. Единственный способ достать воды был тогда, когда люди мыли свой скот.

Чтобы помыть скот, использовался небольшой чан, в котором было немного воды. Там было место, где можно было помыть скот, и там была вода, но она была грязной и не могла быть употреблена. Но у меня была такая сильная жажда, что я всё же должен был выпить немного этой грязной воды. И когда я пошел туда и утолил мою жажду этой нечистой водой, я нашел на каменной плите оставленный кем-то узелок с бидис и одним анна.

Я надеюсь, что все вы знаете, что такое 'бидис'. Это разновидность сельских сигарет. Кто-то оставил их и ушел. Я увидел это и взял эти бидис и один анна. Я посмотрел вокруг, чтобы найти владельца, если бы он находился где-то недалеко. Я спросил у людей: "Это ваше? Это ваше?", но никто не ответил и было ясно, что никто не претендовал на это. Итак, я взял эти бидис, разломал их и выбросил, перемешав с песком на земле. Один анна содержал четыре четверти анна. Я разменял один анна на четыре четвертака.

У меня было только четыре четверти анна при мне. Я должен был жить несколько дней на эти деньги. Я взял их. Как я мог жить там с четырьмя четвертями анна? И тогда я сделал нечто неправильное. Я пошел туда, где играли в кости (dice, кубики). Они играли, ставили деньги на разные очки и бросали кости. Когда кому-то везло, он получал больше денег. Итак, я вступил в игру, и как только я начал играть, я обнаружил, что результаты были очень хорошими и в течение нескольких минут я в общей сложности выиграл двенадцать анна.

Когда в моих руках оказалось двенадцать анна, я подумал, что я не должен быть таким алчным, и я перестал играть. Затем я подсчитал, что поскольку я должен находиться здесь десять дней, то если считать по одному анна в день, у меня будет достаточно пищи. У меня были два лишних анна и я мог взять немного фруктов и цветов, когда я вернусь домой. Таким образом я подсчитал, что двенадцать анна будет достаточно. Жизнь была дешевой. На одну монету боту (botu), медную монету, можно было получить три большие порции пищи (dosas), в этом районе Карпы они приправлялись острым красным перцем, и этого было совершенно достаточно, чтобы заполнить желудок. Я решил, что я могу съесть три порции, и я купил их за четверть анна вместе с масала (masala) и перцем. У меня оставалось одиннадцать и три четверти анна из выигранных двенадцати. И я решил, что всё будет хорошо.

После того как я съел эти порции, я ушел. Где я мог хранить эти двенадцать анна? Где я мог хранить это большое количество мелочи? Как я мог хранить это где-либо в безопасности? Тогда я придумал план. В соответствии с планом, я завернул мелочь в кусок ткани и завязал ее в маленький узелок. Затем я вырыл немного песка, положил в ямку узелок и использовал этот песок (холмик) как подушку. Я положил мою голову на него и подумал, что так будет безопасно. Устав от путешествия пешком на большое расстояние, я сразу же уснул.

Кто-то заметил, что я положил эти деньги в кусок ткани, спрятал это в песке и лег головой на этот песок, и он тихо подошел после того как я уснул, разрыл песок и забрал эти деньги.

Я ничего не мог поделать. У меня не было денег и следовательно не было пищи. Но на следующее утро я нашел всех мальчиков, которые были членами группы бойскаутов, одетыми в хаки. Все они были размещены в разных местах для несения дежурства, чтобы помогать паломникам и приезжим. Три дня я ничего не ел. Я вел себя подобным образом.

Тем временем Рамеш, который прибыл вместе со скаутами, каким-то образом почувствовал это. Он начал приходить ко мне незаметно, чтобы другие люди не замечали этого, потому что он знал, что я не хочу, чтобы другие люди заметили этого. Он приходил, приносил одну порцию пищи или что-нибудь поесть и давал это мне, и таким образом он делал это в те дни.

Фестиваль в Пушпагири был очень известен в те дни, но я должен был возвращаться домой, когда он закончился. Когда я вернулся домой, там была жена Сешана Раджу, поэтому я не мог вернуться с пустыми руками, так как они спросили бы, что я получил в Пушпагири. Поэтому я попросил этого мальчика, Рамеша: "Ты дашь мне взаймы. Я возьму в долг один анна у тебя, и когда я вернусь, я верну тебе долг. Дай мне это как долг, а не как подарок."

С этим одним анна я купил немного фруктов и цветов и принес их в дом, когда я вернулся из Пушпагири.

Когда я вернулся домой после фестиваля Пушпагири, случилось так, что у Сешана Раджу было несколько выходных для прохождения определенной подготовки. И на эти выходные он вернулся домой. Во время моего отсутствия в течение этих восьми дней в Пушпагири в доме не было никого, кто бы мог приносить воду из реки. Поэтому эти восемь дней в доме не было воды, и они чувствовали себя очень тяжело, а хозяйка дома сказала что-то против меня Сешану Раджу. Когда я вернулся, положение дел было таково, что они были очень сердиты на меня и не могли вынести моего отсутствия, поскольку не было никого, кто бы мог принести им воды.

Сешан Раджу сидел и чертил линии с помощью линейки в своей записной книжке. У этой линейки была большая рукоятка, которую люди обычно использовали в качестве мерила в те старые дни. Эта линейка была в его руках, и как только я вошел в дом, из-за накопившегося в нем гнева, он ударил этой линейкой по моим пальцам. Когда он ударил по моим пальцам, линейка разломалась на несколько кусков и упала на пол.

Когда была получена телеграмма о смерти сына Сешана Раджу, отец этого тела был в Буккапатнаме, чтобы совершить разные покупки. Как только он узнал об этой телеграмме и о смерти сына Сешана Раджу, он отправил всех людей, которые пришли встретить его, назад в Путтапарти, и сразу же прибыл в Камалапур из-за этой новости.

Как только отец прибыл, он заметил, что руки распухли. Он начал спрашивать меня: "Что с твоими руками? Что это за куски ткани вокруг них?" Тогда я солгал. Я сказал ему: "Нет, с моими руками ничего не случилось." Я сказал ему, что это был кипяток, очень слабый кипяток, и поэтому я наложил повязку, и что всё нормально. Из-за смерти в доме никто не был готов поговорить с ним. Он привык к тому, что общение имеет большое значение. Тогда отец этого тела встретился с людьми и соседи рассказали ему очень много вещей. Некоторые из них сказали ему: "Зачем ты держишь здесь своего сына? Он здесь в большом напряжении. У него масса беспокойства (неприятностей) здесь день и ночь. Почему ты держишь его здесь?" Когда он услышал это, он переменился в лице. Это его очень сильно задело, но он решил выяснить истину, и поэтому он придумал план.

Как только наступило восемь часов и стало темно, он сказал: "Я ухожу", а в те дни не было встроенных в дом наружных фонарей. Это было частью плана моего отца, чтобы непосредственно узнать правду. Он просто сказал: "Я хочу пойти за пределы деревни", но это было только предлогом. Сешан Раджу сказал: "Сейчас темно, он стар, и ты должен помочь ему. Возьми лампу в руки и иди вместе с ним, проведи его." Тогда я взял лампу, но я знал, что мой отец просто планирует сделать так, чтобы можно было поговорить со мной и узнать правду от меня за пределами дома, когда рядом никого нет. Я пошел с ним. Когда мы оказались за пределами деревни, я сказал отцу: "Теперь мы здесь, за пределами деревни. Теперь ты можешь легко идти дальше один." Я развернулся. Он сказал: "Нет, нет. Я хочу поговорить с тобой. Что с тобой? Дай мне посмотреть на твои руки. Что с твоими руками? Я слышал, что каждый день ты попадаешь в массу неприятностей. Тебя бьют каждый день. Почему ты хочешь находиться в такой ситуации? Ты вернешься со мной в нашу деревню, и если с тобой всё будет в порядке, мы как-нибудь сможем это вынести. Наша честь не имеет значения. Ты не должен оставаться здесь и подвергать себя таким трудностям. Возвращайся со мной в нашу деревню."

Я сказал отцу: "Это неправильно. Если я сейчас уйду, разные люди воспримут это по-разному. Тем более, что сейчас семье трудно, поскольку умер их старший сын. Пока у них такие трудности, мы не должны делать таких вещей. Тебе лучше идти сейчас, если ты хочешь идти. Я приду попозже. После того, как всё забудется, я приду." Я говорил очень нежно.

На второй день он не мог оставаться в доме. Он должен был уйти. Поэтому он принес свои соболезнования и пошел назад в Путтапарти. Перед тем как возвращаться в Путтапарти, он спросил меня: "Достаточно ли у тебя одежды?" Я сказал ему: "Да, у меня много одежды. Я не нуждаюсь ни в какой одежде," что сделало его очень счастливым.

Перед тем как вернуться в деревню, он зашел к владельцу магазина, которого звали Коте Суббанна (Kote Subbanna), у которого был магазин по продаже одежды, и сказал ему: "Если мой сын придет и попросит у тебя новую одежду, дай ему всё, а я оплачу стоимость этой одежды." И он вернулся в свою деревню.

Этот владелец магазина, Коте Суббанна, знал, что уже тогда я сочинял стихи. Однажды он пришел к школе и, подождав перед школой, спросил меня. "В моем магазине появилось новое лекарство, и я хочу продавать это лекарство. Может ты сочинишь стихотворение о лекарстве, которое я бы мог использовать как рекламу для продажи лекарства?"

В те дни в качестве рекламы использовалась маленькая дощечка. На дощечке писалось стихотворение. На конце дощечки была ручка, за которую ее держали. Мальчики должны были держать их за ручки и размещать их на своих сумках и идти в шествии, распевая характерные рекламные песни. Такова была манера рекламирования в то время.

Новое лекарство называлось балабаскаран. Я сочинил стихотворение для рекламы балабаскарана. В рекламе говорилось: "Здесь новое лекарство под названием балабаскаран. Если у вас болит живот, если у вас урчит в животе, если у вас болезнь живота любого рода, здесь есть знаменитое лекарство под названием балабаскаран. Оно вылечит вас сразу же. Оно вышло из рук известного врача с именем Гопалачаран. Вы можете достать это в магазине Коте Суббанна. Идите и покупайте это!"

Таково рекламное стихотворение, которое я написал, и мальчики начали распевать это стихотворение, и оно обеспечило громадный успех продаж. Когда распевали это стихотворение, многие владельцы магазинов узнали, что оно было написано мной. Многие владельцы магазинов имели много непроданных товаров, они начали приходить ко мне и давать мне описание их товаров и просить меня сочинить стихотворения для этих товаров.

То, что я сочиняю стихотворения и помогаю этим владельцам магазинов, стало известно Сешану Раджу, брату. Сешан Раджу немедленно позвал меня и сказал: "Нет, у тебя здесь много дел. Ты должен отдохнуть. Тебе нет смысла оставаться здесь. Тебе лучше вернуться в Путтапарти." Этот поток поэзии не остановился даже тогда, когда я вернулся в Путтапарти, эти поэтические произведения продолжали исходить из меня.

Вы могли прочесть в "Сатьям Шивам Сундарам" ("Sathyam Shivam Sundaram"), что в Путтапарти был такой Карнам, и у этого Карнама было две жены. У одной жены было имя Суббамма, у второй Калама. Но дело не только в двух женах, он еще ездил в Рамвастра совершать неправильные вещи. Этот Карнам был богатым человеком. У него было много денег, и он тратил свои деньги на разные плохие дела. Тогда я собрал несколько мальчиков и научил их песням, которые они могли петь, но я не пел. Я сочинил эти песни и обучил им этих мальчиков.

Эти мальчики обычно проходили перед его домом и Карнам обычно сидел перед своим домом. Тогда мальчики садились и пели песни, которые я сочинил и которым я их обучил. Поскольку это были сельские жители и язык, который был понятен, был своеобразным в этой деревне, только отдельные слова могли быть поняты. Многие слова были непонятны.

Мальчики обычно пели. Мальчики подходили к нему и говорили: "Не ходи в дома проституток. Не трать свое время и деньги на проституток. Люди чести не дотронутся до тебя. Они не позволят тебе даже близко подойти к ним. Твои друзья будут бить тебя своими тапочками."

Эти юные мальчики обычно распевали стихи, которые он мог понять. Он обычно носил наручные часы на своей левой руке, а также одежду из шелка. В те дни в деревне, если бы кто-то носил наручные часы, он бы был исключением. Да, он был богатым человеком. Он обычно передвигался везде как богатый и состоятельный человек. Песни, которым я обучил этих мальчиков, описывали его состояние. В стихотворении говорилось: "Что случилось с мужчинами и женщинами в наши дни? Мужчины одевают разные кожаные ремни на себя и становятся очень надменными. Женщины также отказываются от традиционного способа украшать свой лоб. Женщины ведут себя странным образом. Мужчины также ведут себя странным образом."

"Что случилось с ними? В действительности они появляются в таком виде, что мы даже не можем описать их. Мы не можем говорить благородно об их одежде, или об их внешнем виде." В стихотворении я также описал тот факт, что в те дни этот мужчина сбрил свои длинные усы и сделал их короткими, как при французской стрижке, оставив небольшое количество слева и справа под носом. В те дни это называлось усами Гитлера. Это было в стихотворении, и как результат мужчина был пристыжен и он сбрил свои усы на следующий день.

Это продолжалось, и однажды этот мужчина пришел к отцу этого тела и пожаловался: "Раджу делает всё это. Он присылает мальчиков. Он пишет стихи, обучает им и он высмеивает меня. Ты должен принять меры." Но запомните, что несмотря на то, что отец этого тела мог быть грубым со всеми остальными членами семьи, он никогда не был грубым со мной. Он был очень ласков и великодушен со мной. Он пришел и сказал: "Зачем тебе связываться с кем-то в деревне? Зачем тебе нужно говорить о них или писать стихи о них?" Но моим ответом было: "Я ничего не знаю об этом. Я вообще не пою никаких стихов. Это какие-то другие мальчики поют эти стихи."

Эта моя способность писать характерные стихи стала известна всем в Буккапатнаме. В те дни борьба за независимость Индии шла очень сильно. Люди обычно повсеместно организовывали митинги по поводу независимости.

Британская полиция обычно приходила и разгоняла такие митинги. Тогда двое людей, конгрессмены из Буккапатнама, узнав, что я пишу хорошие стихи (поэмы), пришли ко мне и сказали. "Напиши что-нибудь, что ты хочешь написать, опиши существующую ситуацию таким образом, каким ты хочешь, отдай нам эти стихи и мы используем их на митинге в Буккапатнаме." Я написал стихи. Они решили, что они возьмут не только стихи, но также и меня туда. Они одели меня как девочку. Они одели на меня сари, а также сделали маленькую Джулу (Jhula). В Джуле они сделали маленькую резиновую детскую куклу. Они одели меня как девочку и взяли меня в деревню. Я находился там, стоя на сцене и распевая колыбельную для этой куклы. В колыбельной было: "Не плачь, малышка. Если ты плачешь и если ты показываешь неспособность быть веселой, они не будут звать тебя достойным гражданином, достойным сыном Бхарата." В стихах были вопросы, которые задавались малышке: "Малышка, почему ты плачешь?" Ответы также были в этих стихах: "Не потому ли ты плачешь, что Гитлер-убийца вторгнулся к русским? И русские не могут помочь себе? Из-за того, что русские не могут напасть на Гитлера в ответ? Нет, не плачь. Придет время, когда Красная Армия будет наступать и отомстит Гитлеру. Не потому ли ты плачешь, что нет единства в нашей стране? Не плачь. Придет время, когда все мы будем едины и сможем представлять единую картину. Для этого есть средство. Не плачь."

Это прекрасное пение продолжалось. Пришла полиция, слушала эти песни и начала петь эти песни. Они хлопали в ладоши и наслаждались пением. Британцы, которые не знали языка телугу, пришли туда и обнаружили, что там исполнялось прекрасное пение. Британские офицеры также начали наслаждаться пением и начали аплодировать, не понимая содержания песен. Митинг имел потрясающий успех.

Когда митинг получил грандиозный успех, все начали говорить о поэзии и сочинениях Раджу. Каждый говорил, что это были прекрасные произведения. Эти новости достигли брата Сешана Раджу. Сешан Раджу иногда сам писал разные стихи. У него появилась определенная зависть к стихам и популярности Раджу. Он сказал себе: "Я сейчас же должен остановить это. Раджу не может больше оставаться в Путтапарти. Я должен увезти его с собой." В результате Сешан Раджу взял Раджу в Ураваконду (Uravakonda), куда он переехал.

Когда я прибыл в Ураваконду, директора той школы звали Лакшмипати (Lakshmipathi), очень хорошая и очень честная личность. Также туда был переведен другой учитель, Джанаб Махбуб Хан (Janab Mahbub Khan). Они были очень хорошими учителями. Также там были учителя, которых звали Парераджу (Pareraju) и Кармалигу (Karmaligu). Это также были хорошие учителя. Они ничего не знали обо мне (Свами), но всё же они обычно восхищались добротой (великодушием) во мне. И они складывали свои ладони вместе и произносили намаскар (приветствие). Сразу же после этого у них появлялось чувство: "О, он молодой ученик (студент). Он простой ученик, и почему мы должны говорить намаскар ему," и сразу же убирали свои руки. Они были очень хорошими учителями в этой школе в основном из-за того блага, которое они совершили в своей прошлой жизни.

Они определили меня в четвертый класс средней школы. Начиная с того времени была очень слабая связь с остальными мальчиками. Я рассказывал им о хороших вещах. "Если кто-то совершает кражу или если кто-то забирает карандаш у другого мальчика, это неправильно. Вы должны всегда делать правильные вещи." Таким образом я учил их хорошим вещам.

Также в этой школе за партой, за которой я обычно сидел, было три мальчика. Два мальчика обычно сидели по обе стороны от меня. Им было по десять-одиннадцать лет и они определенно были хорошими мальчиками.

Джанаб Махбуб Хан был очень хорошим учителем. Когда он приходил на урок, он не преподавал, если я был в классе. Всё время он останавливал урок. Он смотрел на меня, звал меня, похлопывал меня, дотрагивался до моих ушей и щек. Он крутил мои уши и щеки и хвалил меня как ребенка. Он вообще не вел своего урока. Но не только это. Если он готовил что-то дома, немного пакор (pakoras) или что-то поесть, то он заворачивал это в кусок ткани, приносил в класс и говорил: "Раджу, подойди один."

Он давал мне эти пакоры. Однажды я сказал: "Вы в своем доме может быть смешиваете это с мясом или с чем-то, что я не ем. Поэтому я не могу дотронуться до этих пакор." Тогда он сказал: "О мой почтенный Раджу! Я приготовил это для тебя. Я никогда не использую мяса или чего-то такого для тебя. Я сделал это для тебя с любовью. Пожалуйста съешь их." Тогда я съел немного пакор из того, что он принес.

Мальчики думали, что я был очень большим любимцем Джанаб Махбуб Хана. Как только Джанаб Махбуб Хан заходил в класс, мальчики говорили: "Да, Махбуб Хан пришел!" Я не позволял мальчикам узнать, что учитель нежно любит меня, также как я не говорил учителю, что мальчики завидуют мне. Эти два аспекта хранились отдельно. Джанаб Махбуб Хан обычно испытывал ко мне очень большую симпатию. Он всегда приносил мне что-то поесть и также играл со мной.

Пока это всё продолжалось, наступило время праздника школы в конце года. Каждый начал говорить: "Ты можешь петь очень хорошо, почему бы тебе не нарядиться в какой-нибудь костюм и не исполнить что-нибудь или спеть?" И таким образом они оказывали на меня большое давление, чтобы я принял участие в праздновании дня школы.

В день празднования дня школы я одел шляпу и написал сценарий под названием "Действительно ли люди поступают так, как они говорят?"

Я сам написал сценарий и принял участие в представлении этого сценария на сцене.

Вы могли слышать имя "Карпарамасуббамма" ("Karparamasubbamma"). Она была первой женщиной, ставшей президентом окружного правления (районного совета). Как президент окружного правления Карпара, она пришла в школу как почетный гость, и ее попросили принести подарки на празднование дня школы. В тот день школа хотела собрать немного денег продажей билетов на концерт. Деньги должны были быть использованы для постройки различных сооружений для школы. Они пригласили очень известную танцовщицу, Ришиендрамани (Rishyendramani), и разрекламировали, что она даст выступление. Таким образом они продали билеты. Но по каким-то причинам она не смогла прийти на выступление. Директор школы Лакшмипати очень мучилась из-за того, что они объявили, что Ришиендрамани будет участвовать в концерте. Были приглашены коллекторы. Была приглашена глава окружного правления. Программа могла закончиться провалом. Тогда я пошел к директору школы и сказал ей: "Не беспокойтесь. У меня есть кое-что, о чем я хочу вам рассказать." Она сказала: "Да, что это?" Я сказал: "То, что собиралась исполнить танцовщица Ришиендрамани, этим вечером сделаю я. Я стану Ришиендрамани."

Ришиендрамани обычно давала большое представление. Она клала бутылку на свою голову. На горлышко бутылки она клала тарелку. На тарелке она зажигала много фитилей. И с тарелкой, фитилями и бутылкой на своей голове она танцевала, наклонялась вниз и забиралась вверх на опоры таким образом, что ни один из этих предметов не падал с ее головы. Таково было ее искусство, которое она демонстрировала в те дни. Я сказал директору школы: "Если Ришиендрамани с тарелкой и бутылкой на своей голове может наклоняться вниз и забираться вверх на опоры, я сделаю то же самое. Я буду наклоняться и вместо того, чтобы поднимать опоры, я буду поднимать маленькие иголки своими глазами. Это то, что я сделаю. Вам лучше известить, что Ришиендрамани придет и продемонстрирует это особенное мастерство. Директор школы приняла мое предложение. Они принесли сари, бутылку, фитиль и тарелку из деревни и одели меня как женщину. Я приготовился и залез в старый неровный автомобиль из деревни. Было извещено, что Ришиендрамани прибывает. Вся публика, часть которой спала, поднялась и очень насторожилась.

Для своей роли я одел ножные браслеты, которые создавали прекрасные звуки. Аккомпанирующая музыка была очень привлекательной и с этой аккомпанирующей музыкой я вышел на сцену с этими прекрасными звенящими звуками, за которыми каждый следил с большим вниманием. Учитель принес бутылку и поставил ее на мою голову. Другой учитель принес тарелку и поставил ее на бутылку. Затем подошел еще один учитель, принеся фитиль, и зажег его. Всё это было проделано из-за того, что в противном случае люди бы подумали, что бутылка закреплена на голове, а тарелка закреплена на бутылке.

Когда это было проделано, я начал танцевать и поднимать маленькие тонкие иголки, которые были в пыли, с помощью моих бровей. Когда всё представление было окончено, все начали хлопать в ладоши и громко кричать.

Затем коллектор, британец по имени Херсли (Harsley), оценил танец настолько, что он захотел вручить медаль Ришиендрамани лично на сцене. Он захотел выйти на сцену и приколоть медаль Ришиендрамани. Поскольку я вел себя как Ришиендрамани, то когда он подошел, я сказал ему: "Нет, вы не можете прикоснуться ко мне. Я женщина. Поэтому дайте мне ее в руки."

Директор школы была позади сцены. Она была очень испугана выходом коллектора на сцену и желанием приколоть медаль прямо на Ришиендрамани и моим отказом из-за того, что это не допустимо по существующим традициям. Директор школы говорила мне сзади: "Нет, нет, он коллектор, позволь ему приколоть медаль на тебя. Не отказывайся." Отец этого тела также говорил: "Он коллектор, ты должен соглашаться с тем, что он говорит, не отказывайся." Несмотря на всё это я просто сказал: "Нет, я не могу позволить вам прикоснуться ко мне. Если вы хотите вручить мне медаль, дайте ее мне в руки." Коллектор попросил меня: "Относитесь ко мне как к своему брату!" Я попросил: "Относитесь ко мне как к своей сестре. Не может быть и речи о вашем прикосновении ко мне."

Это длилось десять минут и коллектор так и не смог прикоснуться ко мне. Он просто дал мне медаль и ушел. Все хлопали в ладоши в знак благодарности. Драма была окончена. Танец закончился. Первый день был окончен.

На второй день была раздача подарков и Карпарамасуббамма, президент окружного правления возглавляла собрание и раздавала подарки. Каждого вызывали и каждому вручали подарок. Она полагала, что Ришиендрамани в предыдущий день помогла сбору взносов и денег для школы. Поэтому она захотела отблагодарить Ришиендрамани. Она принесла сари и заявила: " Ришиендрамани очень сильно помогла нам вчера в сборе денег для строительства, поэтому я хочу вручить это сари Ришиендрамани." Она вызвала Ришиендрамани по имени и все были в ожидании и осматривались вокруг, чтобы увидеть, откуда выйдет эта девочка. Но из присутствующих вышел этот мальчик, одетый в брюки. Когда я приблизился к сцене, полицейские оттолкнули меня и сказали: "Ришиендрамани идет, освободи дорогу. Не блокируй проход." Тем временем директор школы вывела меня на сцену и заявила председательствующей Карпарамасуббамма, что вчерашней Ришиендрамани был этот маленький мальчик. Она была так довольна, что она подняла меня на руки и сказала: "Ты оказал великую честь этой стране. Если ты можешь делать это, это будет большой заслугой."

И с этого дня у нее появилось такое сильное уважение ко мне, что куда бы она ни приходила, она упоминала об этом случае.

Вся школа была в большом недоразумении, когда они узнали, что случилось предыдущим днем, и осознание того, что всё это было проделано маленьким мальчиком, стало главной темой разговоров дня. Все говорили об этом событии следующие несколько дней.

Так случилось после этого, что я обычно возглавлял молитвы каждый день в течение двух месяцев. Когда я пел национальный гимн или когда я пел религиозную песню, за мной следовали все мальчики, и это продолжалось два месяца. В среду, двадцать третьего мая, я пошел туда и спел песню, послание которой заключалось в том, что у учеников и учителей не должно быть никаких иллюзий, чтобы они не думали, что я должен что-то делать с ними или с этими книгами. Я бросил там книги, оставил школу и вернулся. Два других мальчика, которые обычно сидели со мной за одной партой, побежали за мной, говоря "Раджу, Раджу", и они следовали за мной повсюду весь этот день. Мое выражение лица изменилось, мой внешний вид изменился, мое поведение изменилось, и я не узнавал людей и не разговаривал с ними в той же манере, в которой я обычно разговаривал с ними. Эти два мальчика обнаружили эти огромные перемены во мне. Решив, что я больше не являюсь их другом, Раджу, один из них сказал: "Зачем мне жить в этом мире, если Раджу больше не является моим другом." Он прыгнул в колодец и совершил самоубийство.

Второй мальчик ходил, выкрикивая "Раджу, Раджу, Раджу", как он обычно звал меня, и он сошел с ума в этом исступлении.

В школе было две тысячи мальчиков и несколько учителей. Ни мальчики, ни учителя не ходили в школу. Они просто приходили к дому, в котором я жил, обступали его, желая посмотреть на меня и увидеть, что за перемены произошли со мной. Тем временем Сешан Раджу отправил телеграмму домой родителям и сказал: "Какие-то перемены, которых я не понимаю, произошли с Раджу, поэтому пожалуйста придите и сделайте то, что необходимо." Все ученики школы начали говорить: "Мы пойдем с Раджу". Они пришли в Буккапатнам...

Они спрашивали: "Ты не узнаешь меня? Я обычно сидел на скамейке за тобой. Ты не узнаешь меня? Я обычно играл с тобой." Но я никогда не реагировал, я никогда не отвечал, после чего они становились очень разочарованными и уходили. Я никогда не реагировал на них, потому что я хотел им дать знать, что нет никакой связи между ними и мной. С того дня все они следовали за мной в огромных количествах.

Школа была закрыта на три дня, потому что Раджу там не было. На четвертый день школа собралась, со всеми мальчиками, стоящими на одной стороне, и учителями, стоящими на другой стороне.

Обычные молитвы должны были быть произнесены, и несколько других мальчиков были выбраны для произнесения ежедневных молитв. Мальчики вышли на сцену и обнаружили, что Раджу там нет. Они выкрикнули "Раджу" и просто упали без сил. Все люди начали горько рыдать, вспоминая Свами. Начиная с этого времени молитвы не проводилось вообще. Учитель сказал: "Пусть у нас не будет этой молитвы...", потому что они боялись, что как только любая молитва будет произнесена, они вспомнят Свами и будут рыдать. Прямо с тех дней любовь Свами была подобна этому, изливаясь без разбора на всех людей.

Такова большая история, длинная история, рассказанная Свами, призванная показать вам, что Свами всегда вел примерную жизнь, даже во время Его школьных дней. И в этой инкарнации, и в более ранних инкарнациях как Кришна, Баларама (Balarama), они всегда являли собой пример поведения со своими учителями.

Все инкарнации, Кришна, например, наслаждались привязанностью и любовью Кучиелла (Kuchiella), своего учителя. Даже во время дней Рамы, жизнь Рамы как ученика была образцовой, и это так в каждом воплощении. Таким же образом вы, студенты (Института Сатья Саи), должны вести себя таким же образом, не растрачивая деньги или время, всегда взращивая хорошие мысли, хорошие привычки и хорошие действия, и вы должны вести себя так, чтобы ваша жизнь была примером во всём.

Свами перенес много трудностей и проблем в свои дни. Мы даже не могли слышать о таких трудностях. Свами не было смысла проходить через все эти трудности, но Свами хотел показать пример. Если была приготовлена лепешка, Свами ел эту самую лепешку в течение шести дней. Свами обычно ходил на гору, чтобы собрать немного (древесного) топлива и продавал его, и таким образом он мог добыть себе средства к существованию.

В эти дни, когда родители посылают сотни рупий, неправильно используя эти деньги, вы не сможете подняться в жизни. Мы не должны доставлять неприятности и боль родителям. Деньги родителей и наша собственная кровь должны сберегаться одинаково. Когда кровь вытекает из тела, мы становимся слабыми. Точно так же мы должны вести себя таким образом, чтобы не растрачивать деньги. Мы не должны стать рабами Эгоизма, Непреодолимых влечений (Compulsion) и Внешних эффектов (Show). Мы не должны разрушать наши жизни. Мы всегда должны защищать честь нашей собственной семьи. Каковы бы ни были условия в нашей семье, мы не должны позволять другим узнать об этом. Это первоочередной долг каждого студента.

Если вы установите контакт с Господом, всё будет дано вам. То, что мы должны понять сегодня, так это то, что наличие контакта с Господом - это путь к получению радости, процветанию и счастью. Мы должны осознать, что Бог величественнее и священнее всех других вещей в жизни и мире. Все предметы в мире подобны цветам. Бог подобен связующей основе, которая может удерживать все эти цветы вместе. Без этой базисной нити вы не сможете собрать эти цветы вообще. Во всех типах счастья и радости есть БОГ. Это связующая нить, которая проходит через всё. Если нет нити, то все цветы рассыпятся, и таким же образом вся наша радость и счастье рассыпятся, если у вас нет контакта с Богом. Но те люди, которые основывают свою жизнь на милости Бога и живут свои жизни на основе Бога, доставляют удовольствие Богу, они являются по-настоящему удачливыми. Они оправдывают и воспламеняют свое существование.

Джей Саи Рам

Эта публикация посвящена Первой Шри Сатья Саи Всемирной Молодежной Конференции, которая проходила в Прашанти Нилаям во время празднования Гуру Пурнима Фестиваля 16-20 июля 1997 года. 12000 молодых людей, представляющих 137 стран, собрались у Лотосных стоп Шри Сатья Саи Аватара.

Этот буклет содержит две Божественные лекции. Одна была произнесена 19 февраля 1984 года, а дата второй не может быть прослежена во время этой публикации. Невозможно донести красоту и великолепие Божественных посланий, рассказанных на телугу, но были приложены все усилия, что перевести и донести до читателей почти каждое слово, записанное на обветшавшей кассетной ленте. Текст не редактировался в целях сохранения исходного значения послания и смысла, как это было задумано Божественным. Это причина некоторых очевидных различий в грамматике и построении произведения.

Восемьдесят миллионов японцев совершили свои традиционные молитвы восходящему солнцу в день Нового Года. Мы были немногими японцами, которым больше всего повезло быть в Прашанти Нилаям в первый день 1997 года. Как и в Японии, мы совершили наши новогодние молитвы Создателю Восходящего Солнца, и наиболее интенсивно молились о Божественном интервью. Вскоре мы поняли, что наша любовь к Бхагавану была недостаточной и поэтому мы вернулись в наши комнаты и продолжали молиться еще более интенсивно. Господь вселенной услышал наши молитвы и в четверг, 2-го января 1997 года мы были первыми, получившими Божественную аудиенцию во время священных часов утреннего Даршана. Следующие духовные вопросы были разрешены Свами:

(Интервью продолжилось на другие темы.)

Я сразу же начал поиски и обнаружил, что было доступно очень мало достоверной информации о школьных днях Саи. Но всё же мы наконец нашли две очень старые оригинальные кассетные записи лекций Бабы. Старые записи нельзя было хорошо расслышать и у них испортилось качество. Поэтому я привез записи в Японию и при содействии студии и помощи преданных мне в конце концов удалось опубликовать эту транскрипцию.

Я надеюсь, что читатели будут оказывать благотворное воздействие на свои семьи и молиться о том, чтобы преданные всех стран безотлагательно практиковали послание уважения к родителям, учителям и старшим, использовали это послание в текстах песен, делали сценарии для постановок или просто передавали послание как можно большему числу людей, чтобы разделить это новое открытие о школьных днях Свами.

Джей Саи Рам

Рюко Хира